Текст книги "8 дней, 9 ночей (СИ)"

Автор книги: Francis Dark

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 68 страниц)

«Будь, что будет!» – подумала я, хотя во мне все еще и продолжалась внутренняя борьба. – «Хуже уже не станет точно…»

«16.12.2010 10.14

Отправитель: Ксения Касаткина.

Получатель: Анастасия Соколова.

Тема: без темы.

Содержание:

Может быть, ты и права… Ладно, думаю, что можно и встретиться. Тогда скажи – когда и где?..»

Мысли снова завертелись водоворотом, который я с трудом могла

сдерживать. Самой не верится, что я вообще общаюсь с кем-то и о чем-то! Кроме обычных телефонных разговоров с родителями или обмена информацией по учебе с ребятами, преимущественно по почте, реже – по «скайпу», в моей теперешней жизни и не происходило никакого другого общения. Ах, нет! Еще курьеры служб доставки – «здарсьте, распишитесь, до свидания!»

«16.12.2010 10.22

Отправитель: Анастасия Соколова.

Получатель: Ксения Касаткина.

Тема: без темы.

Содержание:

Ксюш, можно, конечно, и до выходных подождать, но можем прямо сегодня :) Правда, я освобожусь только к вечеру. Например, часикам к девяти можешь мной располагать как хочешь. Если так удобно, тогда просто называй любое место!»

Прочитав послание, я задумалась. Сегодня?.. Пусть будет сегодня. А насчет места… Я вспомнила одну кофейню, где изредка останавливалась попить кофе, если ехала домой из центра. Вздохнув, я набрала ответ для Насти:

«16.12.2010 10.31

Отправитель: Ксения Касаткина.

Получатель: Анастасия Соколова.

Тема: без темы.

Содержание:

Можно и сегодня. В девять, так в девять. Прямо на Ленинградке, по стороне в область, есть кофейня, прямо у выхода из метро на станции Аэропорт. Там на углу здания почти, сразу после троллейбусной остановки – между магазинчиками всякими… Тебе удобно там?» Она не промедлила с ответом, и всего через несколько минут, я прочитала:

«16.12.2010 10.34

Отправитель: Анастасия Соколова.

Получатель: Ксения Касаткина.

Тема: Договорились!

Содержание:

Ксюш, если я сказала – любое место, значит любое :) Все, я поняла, найду. Значит в девять вечера в этой самой кофейне. До встречи!

P.S. Если твои планы внезапно изменятся, напиши – почта у меня светится в телефоне! Но очень надеюсь, что этого не случится :) »

Вот как. Значит, есть шанс отказаться, если что. Только если я снова солгу, придумав какой-нибудь отговорку, она ведь безошибочно определит! Со странной смесью чувства облегчения и обреченности, я вновь пошла на кухню. Кофе нужен! И сварить самостоятельно! Большую чашку!.. Я и не заметила во время этой переписки, что за окнами на улице уже давно стало светлее и хмурое зимнее утро плавно перешло в такой же хмурый день.

…Маршрутка ползла по заснеженной дороге, скользя по накату и подпрыгивая на «лежачих полицейских». Я уныло глядела в окно, промерзшее ледяными узорчиками по краям. Там, снаружи, уже, конечно снова темень – вечер был поздний. Снег валил крупными хлопьями, на дорогах завтра будут сильнейшие заносы. День прошел как-то странно. Ничего не происходило, как и обычно, но назначенная на вечер встреча не выходила из головы, хотя я и не концентрировалась на этом. Думала лишь о том, что уцепилась за эту короткую переписку, как за последнюю спасительную ниточку… Даже согласилась выбраться из квартиры ради личного общения, которое мое сознание усиленно отторгало, как что-то совершенно чуждое и неестественное. Кем я стала?.. Хотя мы и собирались посидеть в уютном и приличном месте, я не смогла заставить себя одеться хоть сколько-нибудь изыскано и со вкусом, в то время как раньше всегда тщательно следила за своим внешним видом. Но это было раньше. Сейчас я позаботилась лишь о том, чтобы не замерзнуть, и потому свитер, джинсы, пуховик и зимние ботиночки, без намека даже на невысокий каблук, показались мне естественным выбором. Без макияжа идти было бы совсем неприлично, к тому же это могло придать моему и без того серому образу окончательный отчаянно-несчастный оттенок. Мне не хотелось произвести такое впечатление, и потому пришлось попудрить лицо, подкрасить ресницы и выбрать тени, правда, неброские, лишь для приличия… Даже не помню, когда в последний раз красила ногти. «М-да, Ксюша…» – думалось мне, когда я глядела в зеркало перед тем, как выйти из дому и собирала волосы в хвост, перехватывая их резинкой. – «Докатились до края… Может вообще постричься? Хвост слишком большой какой-то. Неудобно… Надоело… Бесит!» …Я спустилась в метро. Конечная станция ветки. Через минуту или две подошел пустой поезд по направлению в центр. Я зашла в последнюю дверь последнего вагона и уронила свое тело на сиденье с краю, поближе к выходу. Пространство вагона заполнялось людьми очень неохотно, и, когда поезд тронулся, сидячие места оказываются занятыми от силы на четверть. Это одновременно и радовало и огорчало меня, так как я все чаще ловила себя на мысли, что окончательно проваливаюсь в бездну социопатии. О психической стабильности вообще лучше молчать. Надеюсь, на меня не нахлынет прямо здесь новый приступ рыданий, для зарождения которого требуется лишь недолгая концентрация на некоторых мыслях. – Станция Аэропорт! – донеслось из невидимого динамика, когда поезд вылетел на очередную станцию, а затем, притормаживая, замер у платформы. Я с какой-то нерешительностью вышла из вагона и остановилась неподалеку от широкой лестницы, ведущей наверх. Уходящий поезд наполнил всю станцию гулом и воем. Я приложила ладонь ко лбу и прикрыла на мгновение глаза. Ныла голова. Еще не болела, но противно ныла и немного покруживалась. Я просто уже давно отвыкла от шума, и сейчас это подействовало на меня очень ощутимо. Моя ориентация в пространстве немного восстановилась, и я начала подниматься по лестнице. Шаг, еще шаг… Меня будто бы что-то сдерживало. Там, наверху, совсем рядом от выхода наше условленное место встречи, но идти туда сейчас мне уже не кажется хорошей идеей. Я боюсь, я не могу решиться!

Слишком бурный, слишком насыщенный событиями день – поездка в маршрутке, в метро, люди повсюду, ходят, разговаривают, занимаются своими делами… А теперь еще, в довершение всему, меня ждет встреча и личное общение не то чтобы с неприятным человеком, но с подругой, которая проявляет ко мне какое-то сочувствие и понимает меня. И от этого мне снова становится панически страшно!

Почти на самом верху лестницы я остановилась. Позади меня уже послышался грохот очередного поезда, идущего, на этот раз, обратно. Быть может, стоит спуститься, и он отвезет меня домой? Нужно будет всего лишь немного потерпеть гул и грохот. Ну и людей вокруг, к счастью безразличных ко мне, за что я им очень благодарна. И тогда уже через полчаса я смогу оказаться снова в своем темном углу! Быть может из двух зол стоит выбрать это, меньшее?.. «Но если я вернусь в свое убежище, я уже больше никогда его не покину…» – мелькнула мысль в голове. – «Второй попытки я уже не сделаю, запас свободного хода практически исчерпан…» Поезд тем временем уже влетает на станцию. Я достала мобильник и поглядела на часы – без нескольких минут девять. Последним усилием воли я заставила себя преодолеть оставшиеся ступеньки, повернула направо, к выходу на Ленинградский проспект и начала подниматься по последней лестнице – на самый верх. Выйдя на улицу, я невольно прикрылась рукой от порыва ветра, несущего хлопья снега прямо мне в лицо. Передо мной ряд припаркованных под углом автомобилей, за ними – проезжая часть. Здесь по вечерам частенько очень плотное движение, но сейчас дорога практически свободна, хотя машины и едут не слишком торопливо из-за плохой видимости и снежного наката. Медленно проходя налево, вдоль выступа здания, я повернула за угол и увидела ту самую кофейню, в которой мы с Настей договорились встретиться. Широкое, почти во всю стену помещения, окно выходило прямо на улицу. Оттуда лился спокойный и теплый желтый свет.

Сначала у меня возникло ощущение, что внутри вообще нет посетителей, но, приглядевшись, я заметила какую-то парочку на диванчике в углу, поглощенную друг другом и еще девушку в очках и с ноутбуком на столике, устремившую все свое внимание на экран… Это она? Настя?..

Но, разглядывая через окно помещение кофейни, я смотрела в основном в глубину зала, удивляясь тому, как мало здесь людей, и не заметила, что находится прямо передо мной. Только когда мой взгляд сфокусировался на местах возле самого окна, я увидела ее.

Почему-то мне сразу стало ясно, что это именно она – темноволосая девушка, занимающая место возле самого окошка, листающая какой-то журнал. Я не видела ее лица, и вообще детали ее внешнего вида скрывались за бликами на стекле. Но я заметила, что она коротким движением пододвинула к себе поближе лежащий на столике телефон, посмотрела на него и отодвинула обратно. Это слегка подтверждало мою догадку.

Я ведь и представления не имела, как она должна выглядеть и как-то не задумывалась над этим вопросом. Она знает, как выгляжу я, она видела мои фотографии в социальной сети. Этого казалось достаточно.

Сделав глубокий вдох, я тенью прошла мимо окна и потянула на себя входную дверь. Звон колокольчика оповестил о моем приходе, и, вероятно, все немногочисленные посетители, а также официанты у стойки, поворачиваются на этот звук. Мне было это не слишком приятно, и я, лишь помедлив несколько секунд, сделала пару шагов вперед, подняла глаза и посмотрела налево – туда, где, по моему мнению, ожидала меня моя таинственная подруга.

Кажется, я не ошиблась. Та девушка внимательно смотрела на меня, затем поднялась навстречу.

О, боже, вот это да… Конечно, через стекло ее невозможно было так рассмотреть. Из-за столика поднимается шикарная брюнетка, примерно моего возраста. Волосы пышные, чуть ниже плеч, игриво завитые на кончиках, очень милые каре-зеленые глаза, аккуратные, правильные черты лица и нежные тонкие губы. Нехитрый, но в то же время изысканный, мейк добавлял умеренной яркости естественной красоте ее лица. Взгляд милый и теплый, но в тоже время внимательный и оценивающий.

Это были первые пару секунд впечатлений, пока она поднималась и делала несколько шагов в мою сторону. Сейчас мой взгляд скользнул по ней целиком.

Я никогда не была особенно завистливой, а теперь тем более, но я невольно залюбовалась ее телом. В стройной, подтянутой фигуре угадывалась какая-то невероятная гибкость, энергия и сила. Плоский, идеальный живот, отпадная талия, небольшая, но аккуратная, правильной формы грудь. Все эти прелести тщательно ухоженного тела покрывались облегающим тонким платьем вишневого цвета, длинной чуть ниже колен и с неглубоким, но привлекающим внимание декольте… На ее ноги в изящных лакированных сапожках на хромированной шпильке я даже боялась смотреть. На бедрах под тканью платья едва заметно проступали резинки чулок. Не знаю, были ли на ней трусики, надеюсь что были – на улице не меньше минус 6-ти по Цельсию, но вот бюстгальтера не было точно – это и позволило мне оценить ее грудь…

Окинуть взглядом элементы украшений я не успела – эта Леди с приветливой улыбкой уже грациозно подходит ко мне почти вплотную, так как я, растерянная и смущенная, замерла на месте. Если честно, я представляла себе Настю совсем другой.

Она приближалась, улыбаясь не только губами, но и глазами, в которых сейчас, похоже, преобладал теплый зеленый цвет.

– Ну, привет, Ксюша, – послышался я ее глубокий, ровный и нежный голос. – Вот мы и увиделись наконец!

Наши взгляды встретились, и внезапно выражение ее лица изменилось. Нет, она не перестала улыбаться, просто улыбка стала какой-то другой, будто оставшейся на губах по инерции. А глаза… Глаза теперь смотрели с каким-то беспокойством и озадаченностью.

– Привет, Настя, – произнесла я в ответ, невольно опуская свой взгляд. – Да, вот мы и встретились…

– Пойдем, присядем, – пригласила она, и мы направились к столику.

Она села на свой стул и взяла в руки телефон, в то время как я сняла куртку и выбирала крючок на вешалке.

– Ты точна, как швейцарские часы, – сказала Настя, когда я наконец уселась напротив нее и стала отогревать дыханием на самом деле не успевшие замерзнуть, но почему-то очень холодные пальцы.

– А ты давно уже ждешь? – спросила я, коротко взглянув на нее.

Странно. От ее улыбки уже почти ничего не осталось, но в глазах было тепло. И эти глаза будто изучали меня. Тщательно и пытливо.

Мне становится очень неловко. Я и так почувствовала себя рядом с ней какой-то жалкой и замученной студенткой первого курса перед зимней сессией. Это смущение возникло не только из-за того, как я была одета, но и из-за того, как вообще я выглядела. Раньше и я была гибкой, стройной и подтянутой, светилась энергией и никогда не сутулила плеч. Сейчас мне было очень стыдно и неуютно… А она еще смотрела так неотрывно и внимательно!.. Черт!

– Нет, и десяти минут еще не прождала, – донесся до меня ее ответ.

Я опасалась снова встречаться с ней взглядом и, чтобы хоть ненадолго избежать этого, принялась разглядывать экспресс-меню на ламинированном листе.

К нам подошел официант.

– Готовы заказать? – спросил он.

Возникла неловкая пауза, причиной которой, конечно, стала я. Подняв глаза, я увидела, что Настя смотрит на меня, на этот раз вопросительно, а официант перевел взгляд с нее и тоже обратил его ко мне.

– Ну-у… Не знаю, – протянула я, нерешительно глядя на Настю. – Мне, в общем, все равно… А ты что будешь?..

Она слегка хмурится и поворачивается к официанту.

– Тогда принесите два больших капучино, без сиропа, – сказала Настя и вновь устремила на меня свой взгляд.

Официант ушел, а я разглядывала свои пальцы, замечая, что они чуть дрожат. Да и внутри все как-то напряглось. Почему она так глядит на меня?..

Мы молчали, и я, в конце концов, не выдерживала и снова встретилась с ней взглядом.

– Что?.. – тихо спросила я, неловко строя на губах подобие улыбки. – Что-нибудь не так?..

– Да нет… – ответила она, опустив глаза, – все нормально. Просто ты изменилась.

Я нервно проглотила какой-то комок, подкативший к горлу. Ну, вот, началось… Все она видит, все понимает. От нее не скроешь ничего!

– Я так страшно выгляжу? – проговорила я, чувствуя себя уже совсем неловко.

– Нет. Но раньше ты выглядела иначе, Ксения. И вела себя иначе! Я не хотела бы лезть в твою жизнь, но все же, что с тобой случилось?

«Настя, милая, только не это! Не надо, умоляю…» – мысленно закричала я, и внутри все сжалось.

Я не могла заставить себя ответить хоть что-нибудь, между нами снова повисла дурацкая пауза.

– Попала в аварию… – я выдавила наконец из себя ответ.

Кажется, в ее глазах что-то вспыхнуло.

– В аварию… – тихо произнесла она. – Ты сильно пострадала?

Сделав в ответ неопределенный жест, я повернула голову в сторону окна. За стеклом на тротуар неустанно падал снег, прохожие сновали туда-сюда, по проспекту ползла группа снегоуборочных машин.

В отражении на стекле я заметила, что Настя снова неотрывно смотрит на меня.

– Кто-нибудь еще пострадал? – услышала я ее новый негромкий вопрос.

Я качнула головой и произнесла в ответ:

– Нет, только я…

– И из-за этой аварии твои глаза стали такими пустыми, Ксюша? – спросила она почти без паузы.

Вот оно что! Мои глаза беспощадно выдают меня, и она читает в них все, как в раскрытой книге.

– Не надо, Насть… – тихо попросила я, поворачиваясь к ней. К моим глазам уже подступили проклятые слезы.

Настя поспешно отвела взгляд, прикусывая губу. В этот момент нам принесли кофе, но мы почему-то даже и не прикоснулись к нему.

Я догадывалась, в какой ступор могла ее ввести, и представляла, что ее сейчас терзало. Конечно, она надеялась, что все будет несколько иначе и сейчас просто не представляет, как дальше себя вести. Она видела, что я молчалива и замкнута, видела, что глупо спрашивать о чем-то обыденном, но и в личное встревать она явно опасалась. И когда мы вновь посмотрели друг другу в глаза, я увидела, что ее взгляд был полон отчаяния, сочувствия и бессильного желания сделать что-нибудь.

Мне стало ужасно неуютно от того, что все происходило именно так. Это какой-то тупик!

Упираясь локтями в стол, я закрыла ладонями лицо. Голова начинала болеть, я чувствовала, что подкатывал новый приступ.

– Насть, прости меня… – тихо проговорила я, не открывая лица. Просто невозможно было смотреть ей в глаза. – Прости. Не вовремя мы затеяли нашу встречу…

Я внезапно вздрогнула от прикосновения – это Настя, взяв меня за запястья, тянет мои руки к себе, сжимая их своими пальцами. Нет, нет! Не смотреть ей в глаза!

– Ксюша… – произнесла она медленно, будто с трудом подбирая слова. – Почему все так тяжело? Я не сделаю тебе больно, успокойся.

Слезы уже, конечно, ручьем катились по моим щекам. Я сидела, уставившись в темную поверхность стола, а она все не отпускала мои руки.

– Хочешь, я отвезу тебя домой? – снова заговорила Настя, так и не дождавшись моего ответа. – Ты ведь вроде живешь с родителями? Скажи, где это, и я тебя отвезу, у меня тут машина. Может тебе будет легче, если немного побудешь одна? Мне очень хочется помочь тебе, но я боюсь, что мое присутствие тебя только раздражает, а мои вопросы задевают что-то больное…

Судорожное рыдание вырвалось из моей груди, и я отдернула одну руку, чтобы поспешно приложить к губам ладонь.

– Ксюш… – Настя испуганно придвинулась поближе.

Подавив спазмы в горле, я сделала глубокий, но неровный, судорожный вдох.

– Уже полгода я одна… – едва слышно проговорила я. – Одна… Наедине со всем этим… Больше пяти месяцев я провалялась в больнице, и я уже не живу с родителями, я живу отдельно. Не могу иначе! Я теперь всегда одна…

Я подняла заплаканные глаза, пытаясь высвободить руку. Настя глядела куда-то в сторону, ее челюсти были плотно сжаты, губы превратились в тонкую линию. Она сильнее стиснула пальцами мое запястье.

– Отпусти меня… – попросила я ее, и она разжала пальцы. – Не нужно меня никуда везти. Я поеду домой сама… Прости, может как-нибудь в другой раз…

Она повернулась ко мне, и я сразу умолкла. В ее глазах сверкнула целая буря самых разнообразных чувств, и, судя по всему, ей очень сложно держать себя спокойно.

– Это ты прости… – проговорила она, наконец. – Я не знала, что все так…

– Ничего… Ты и не могла знать.

Безуспешно пытаясь остановить слезы, я потянулась к куртке, где у меня лежали деньги, телефон и ключи от квартиры – все, что я с собой захватила.

– Я должна уйти… Не могу я больше, Насть!.. – запинаясь и всхлипывая сказала я. – Не обижайся, пожалуйста…

Но, собираясь подняться из-за стола, я вдруг услышала решительное:

– Нет!

Ее голос изменился, он стал совсем другим – жестким и холодным, не терпящим никаких возражений. Ошеломленная, я уставилась на нее, но она уже успела взять себя в руки.

– Ты не поедешь туда, Ксения, – сказала она уже мягче и с прежней теплотой. – Я не могу позволить тебе этого… Останься, прошу тебя.

– Настя, пожалуйста, не надо… – я лихорадочно подбирала какие-то слова, но она на меня уже не смотрела и, звонко щелкнув пальцами, подозвала официанта.

– Счет! – произнесла Настя, протягивая ему банковскую карту. – И, пожалуйста, быстрее!

Она вновь повернулась ко мне, встречаясь с моим недоуменным и напуганным взглядом.

– Настя, что ты задумала?.. – сквозь слезы пробормотала я, ничего не понимая, чувствуя, как все, что только возможно, уже вышло из-под моего контроля.

– Все будет хорошо, – сказала она с нежной улыбкой и вновь взяла меня за руку, предлагая подняться.

Она заботливо помогла мне надеть куртку и ненадолго задержала мои руки в своих, придвинувшись вплотную и прошептав мне на ухо:

– Ты просто очень устала, Ксюша… Устала бороться со своими кошмарами. Ты одна, а их много, и они готовы поглотить тебя. Но не отчаивайся, слышишь? В тебе остались еще силы… И сейчас ты не одна.

Меня сотрясло сильнейшей судорогой, и я снова зажала себе рот, отворачиваясь к стене, чтобы никто не видел меня и по возможности не слышал. Мне очень хотелось разрыдаться во весь голос, но я как-то сдержала себя из последних сил.

Настя торопливо собралась и накинула пальто, ей вернули карту. Она, приобняв меня и направляя мои шаги, помогла мне выйти на улицу, в полутьму и холодный снежный буран, обрушившийся с мрачного, затянутого тучами неба.

Мы пересекли тротуар и пошли вдоль ряда автомобилей.

Обозначая себя в снежной пелене, пару раз моргнул оранжевыми огнями серебристый «Мерседес». Настя решительно подвела меня к нему, открыла заднюю правую дверь, помогла забраться в салон и сама пристегнула мой ремень безопасности. Дверца захлопнулась.

Настя быстро обошла машину и села за руль, нажатием кнопки запустив двигатель.

Я уже не могла и не хотела ни о чем думать. И чертовы рыдания остановить было уже невозможно! Я знала, я уже привыкла к этому за последнее время. Пытаться что-то сделать было попросту бесполезно.

Зашумел климат-контроль. В зеркале заднего вида мелькнули каре-зеленые глаза, и я услышала Настин голос:

– Потерпи немножко, сейчас станет теплее.

Я закрыла глаза, и машина осторожно начала выкатываться задним ходом с места стоянки на проезжую часть.

Две кружки кофе, к которым мы даже и не прикоснулись, наверное, продолжали остывать на столе в маленькой уютной кофейне, которая уже скрылась за стремительной снежной стеной…

…Не знаю, сколько времени мы ехали, куда ехали и зачем. Все было как в тумане. Да я и не старалась особенно что-то разглядывать сквозь влажную пелену на глазах. Темнота в салоне иногда разбавлялась мечущимся светом фар встречных и попутных автомобилей, горели огоньки приборной панели там, между передними сиденьями. И иногда в зеркале мелькали беспокойные Настины глаза.

В конце концов, машина остановилась, освещая фарами металлические ворота перед собой. Эти ворота стали отодвигаться в сторону, и Настя заехала в образовавшееся пространство. Кажется, лучи света на несколько мгновений выхватили из темноты фасад какого-то большого дома. Больше я не успела ничего увидеть – свет погас.

Остатки сознания будто хотели кричать: «Куда тебя привезли?! Беги, пока можешь!», но сдавленные рыдания и хаос в мыслях отключили сознание почти целиком.

Настя помогла мне выбраться из салона машины в неутихающий снежный буран. Мы пошли с ней по тропинке к темному массиву дома, и она поддерживала меня за руку, потому что я шла как-то не очень твердо.

Открылась входная дверь, и мы оказались в просторном холле. Включился свет, но это не помогло мне разглядеть деталей. Настя, не останавливаясь, провела меня куда-то через этот холл, к лестнице и, по-видимому, мы направлялись на второй этаж. Тускло освещенный коридор, какие-то двери, все плыло мимо меня во влажном, соленом тумане.

…Подо мной что-то мягкое, я, кажется, была усажена на край постели. Да, похоже на спальню. Ночные светильники горели на тумбочках у изголовья большой кровати. И Настя здесь же, рядом, расстегивала и осторожно снимала с меня куртку. Покончив с этим, она опустилась на колени и стала стягивать с меня обувь.

Я не сопротивлялась, мне было все равно… В бушующем урагане бессвязных мыслей мелькнула одна о том, что Настя, со своей особой сексуальной ориентацией, привезла меня неизвестно куда и хочет воспользоваться моим состоянием, чтобы затащить меня в постель. На это мне тоже плевать, пусть делает, что хочет. Может изнасиловать, задушить и избавиться от тела… Так было бы только лучше… О, голова сейчас взорвется!..

Кажется, меня уже колотило дрожью по всему телу, когда Настя укладывала меня на кровать, после чего исчезла куда-то и вскоре вернулась с пушистым покрывалом, которым тут же заботливо меня и укутала… Возле кровати появилось кресло, в которое она в конце концов устало опустилась и взяла меня за руку.

– Не бойся! Ты не будешь одна, – услышала я ее тихий, нежный голос. – Здесь никто тебя не обидит и не сделает больно… Слышишь?..

Я не могла ответить ничего, даже не могла взглянуть на нее. Все, что накопилось во мне за все это ужасное время, сейчас вырывалось наружу потоком этих неудержимых рыданий.

– …Никто, – продолжала она тихонько шептать, склонившись ко мне поближе. – Я побуду с тобой, я не отпущу твою руку, и ты больше не упадешь. Просто верь мне, Ксюша, все будет хорошо…

Все, чем я смогла ответить ей – это крепко сжать ее руку своими пальцами. Так мало и в то же время – так много. Этим жестом я дала понять только одно – я хочу доверять ей. Хочу хотя бы попытаться, потому что ничего более мне не осталось… Сознание отключилось окончательно.

…Что-то заставило меня проснуться. Что? Я не знала. Тишина такая невероятная… Тишина не только вокруг, но и в голове. Не было почти никаких мыслей, практически идеальная пустота! Но пустота какая-то другая, не та, к которой я привыкла. Она не пугает, она будто успокаивает. Первая ясная мысль, которая посетила меня: а не умерла ли я часом? Откуда еще может быть такой странный покой?

По-видимому, я проснулась окончательно, и, наконец, решилась открыть глаза. Медленно, опасливо я приподняла веки, и первое, что увидела перед собой – растрепанные локоны темных волос на мягком покрывале песочного цвета. А еще я увидела руку под этими волосами, запястье, кисть и пальцы, на ногтях лак глубокого рубинового оттенка. И эти пальцы были переплетены с моими… Теперь я это не только увидела, но и почувствовала.

Настя спала наполовину в кресле, наполовину на кровати, перегнувшись через подлокотник и уронив голову на руку, которой, похоже, всю ночь, держала меня, как и обещала… Стоп! Где это мы? Как я оказалась в этой постели?..

Странно! Мозг работал ясно, я чувствовала какую-то непривычную свежесть в голове. Но вот воспоминания почему-то приходят с трудом.

Ах, да! Мы ведь были с Настей в кофейне, говорили и пили кофе. Или нет, как раз до кофе дело так и не дошло.

Ну, точно! В памяти возник образ наших нетронутых чашек с ароматным капучино и двумя сердечками на молочной пенке…

А потом что-то случилось, кажется, мы ехали куда-то в машине и теперь мы здесь. Я несмело огляделась по сторонам, осторожно приподняв голову.

Я лежала на огромной кровати с узорной спинкой оловянного цвета и таким же бортиком в ногах. Да, это была спальня, большая и очень уютная, в нежных персиково-бежевых тонах. Позади меня, слева от кровати, большое окно, выступающее наружу будто полукругом, и с большущим глубоким подоконником. Мебель была подобрана в таком же винтажном стиле, как и отделка кровати, оконного карниза, потолочных бордюров… Не слишком ярко, неброско, спокойно, очень уютно и со вкусом.

На тумбочках так и остались гореть светильники, хотя в комнате уже вполне светло – за окном давно рассвело и, похоже, день не слишком пасмурный.

Странное, очень странное ощущение. Или просто забытое? Такое нежное чувство умиротворенности и уюта. В последнее время я каждое утро просыпалась разбитой и с тяжелой головой, ноющей от мрачных мыслей, и с чувством беспросветного одиночества. Быть может, этот мрак отступил благодаря тому, что я, хоть и с огромным трудом, но все же решилась встретиться с ней, с этой таинственной девушкой, рука которой не отпускает сейчас мою руку?

Я осторожно и опасливо, боясь разбудить ее, высвободила свою ладонь. Настя не проснулась, только с тихим стоном пошевелилась и, похоже, уснула еще крепче. Бедная… Из-за меня, вероятно, полночи не сомкнула глаз!

В одежде спать не особенно удобно, и я ощутила, что мне как-то даже жарковато. Стягивая с себя покрывало, я все так же осторожно и тихо перебралась на другую сторону кровати, спустила ноги на пол и встала.

Что делать-то теперь? Где я оказалась?

Бесшумно ступая по мягкому ковру, я подошла к двери и, осторожно отворив ее, оглянулась. Настя продолжала спать… Наверное, ей очень неудобно в такой позе. Но если попытаться уложить ее, она ведь проснется! Ладно, для начала хотя бы нужно понять, куда я попала…

Я вышла из спальни и направилась по едва освещенному коридору, мимо каких-то дверей. Впереди открылось просторное помещение с высоким окном почти на всю стену, выходящим в заснеженный сад. Там же виднелась и площадка с припаркованным на ней уже знакомым «Мерседесом», который за ночь весьма основательно присыпало снегом.

В этом же месте я обнаружила лестницу, ведущую в холл, на первый этаж. А вон там, впереди еще коридор – это уже другое крыло дома, что ли? Ну ничего себе, вот это размах… А там, за лестницей, в глубину, уходит еще коридор, и не разглядеть, что там находится – свет потушен. Меня слегка передернуло. Не особняк – замок какой-то! Или просто большая семья здесь живет?..

«Маньяков, людоедов и садистов…» – в голове начали всплывать всякие ужастики, которые я когда-то изредка смотрела по телевизору и потом не могла спокойно спать.

Я тряхнула головой. Вот чушь! Но ведь и правда, вряд ли она живет здесь одна… Было бы неловко наткнуться сейчас на кого-нибудь!

Спустившись в холл, я продолжала оглядывать изысканное убранство этого дома. Даже представить трудно, сколько на это все ушло средств и времени.

Из холла, как мне стало ясно, также можно было попасть во все три части дома. Почему-то я выбрала направление, ведущее в правое крыло. Я прошла мимо огромной столовой и попала на просторную кухню. Да, чего тут только не установлено и, наверное, все по последнему слову техники. Оглядевшись и найдя глазами раковину, я приблизилась к ней. Пустив холодную воду, я подставила под нее ладони и, прикрыв глаза, приложила их к щекам… Прохладная свежесть немного взбодрила мое опустевшее сознание, отгоняя последние остатки сонливости. Я собралась повторить эту нехитрую водную процедуру, как вдруг за спиной раздалось протяжное, чуть скрипучее «Мя-я-я-у-у-у!».

От неожиданности и страха я издала жалобный вскрик и с колотящимся сердцем резко повернулась, прижавшись задницей к краю столешницы и ухватившись за него же руками.

От меня в сторону, по видимому, в таком же ужасе, с уже более коротким и недовольным мявканьем, метнулась пушистая белая тушка. Взлетев на барную стойку, она замерла, припав к столешнице и уставившись на меня круглыми голубыми глазищами.

Я приложила ладонь к груди и облегченно выдохнула, успокаивая сердце.

– Ну ты меня и напугала… – пробормотала я вслух, чтобы приободрить себя.

Кот это или кошка?.. Да нет, кошка, миниатюрная такая, компактная и изящная. Белая, короткошерстная. Что же за порода такая? Британка, вроде, судя по глазам.

Я сделала пару шагов в ее сторону, и она зашипела на меня, обнажая клыки и напушивая хвост, вынуждая меня опасливо остановиться. В этот момент где-то позади тишину нарушил резкий голос:

– Мальвинка!!! А ну брысь, живо!!!

Снова я в ужасе вздрогнула, из груди вырвался не крик, но слабый стон. Уже с обеими руками на сердце я быстро повернулась – на пороге кухни, еще не миновав арку, стояла сонная Настя с растрепанными волосами. Облегающее платье несколько перекрутилось на ней. Вид у нее был забавный и немного извиняющийся.