Текст книги "MARVEL: Небесный Кузнец (СИ)"

Автор книги: Expero

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 65 страниц)

Глава 79

Мотивированный предстоящей «большой чисткой» – необходимостью разобраться с Гидрой, я решил для начала закрыть все текущие обязательства. А значит, пришло время создать зелья Пепла и Зари. И реакторы.

Сто зелий… Это много. Это, как и в случае с таблетками не крафт, а серийное производство. Нужен конвейер. Благо, опыт, полученный с уже упомянутых таблеток и Протея, подсказал, что это более чем реально.

Переместившись на четвертый этаж, в свое царство химии и биологии, я начал оптимизировать производство.

Образцы «Лунной Медузы» (которые, как и лишай с Титана, хранились в отдельном лабораторном контейнере в инвентаре – спасибо Системе за удобство и идеальный анабиоз) я переместил в виварий с роботизированным уходом. Настроив робота на автоматический сбор биомассы, я подключил виварий не к одному, а к целой батарее из нескольких промышленных биореакторов, работающих в непрерывном цикле.

Далее – замкнутая линия. Из биореактора готовая масса теперь будет автоматически поступать в промышленный ультразвуковой гомогенизатор, а затем – в каскадную центрифугу для разделения. Вместо ручных проверок очищенный бульон будет пропущен через полностью автоматизированную систему анализа образцов, соединенную с высокопроизводительным жидкостным хроматографом. Для финальной проверки чистоты фермента – разумеется, ЯМР-спектрометр. Только он даст 100 % гарантию качества каждой партии.

Естественно, весь этот процесс (от вивария до очистки) был изолирован в герметичной зоне BSL-4. Безопасность превыше всего.

С масштабированием катализатора (медузы) было покончено. Я перешел к маркеру – лишаю с Титана. И вот здесь я не стал придумывать сложных схем. Я просто обошелся уже проверенным, почти дедовским методом в лице тяжелой агатовой ступки. Высокие технологии – это не про сложность, а про эффективность. Для этой задачи ступка была эффективна.

Следующее – настройка линии финального синтеза. Хотя «настройка» – это слишком громко сказано. Я просто воспользовался помощью автоматизированной станции химического синтеза. Она сама подготовила основу, идеально выдержала необходимую температуру и автоматически добавила маркер и катализатор с микролитровой точностью по заданному таймингу.

Активировав всю производственную цепочку, я с удовольствием кивнул. Роботизированная рука уже начала разливать готовое зелье в первые светонепроницаемые ампулы и тут же их герметизировать.

Оставив производственную линию… производить, я приступил к серийной сборке палладиевых реакторов. И в этот раз – никакого гаражного хлама. Только высокотехнологичные компоненты. Только качество.

Руды, кислоты и кустарный электролиз? Это грязно, неэффективно и варварски. Вместо этого чистый палладий я получил за счет проведения каскадных химических реакций (растворение, осаждение) в полноценных промышленных реакторах.

Вместо плавки в печи я использовал 3D-принтер по металлу, который сразу печатал пятнадцать (беру с запасом и для себя) палладиевых стержней. Важный нюанс: программа печати сразу создавала идеальную пористую нано-структуру, необходимую для последующего насыщения дейтерием.

Для обогащения палладия и получения чистейшего Pd-107 я, немного обмозговав идею, решил… задействовать компактный линейный ускоритель частиц на пятом этаже. Немного оверкилл, конечно, но в будущем я к нему еще вернусь, так что опыт обкатки не помешает. Настроив его как промышленный масс-сепаратор, я заставил его разделять изотопы палладия на потоке, отсеивая такой необходимый мне Pd-107.

Следующий этап – экранирование. Я метафорически выбросил CD-диски и скотч. Никакой кустарщины и обклейки вручную. Я просто вырастил идеальные многослойные листы графена на установке химического осаждения из газовой фазы (CVD). Затем, поместив все пятнадцать палладиевых стержней в камеру молекулярно-пучковой эпитаксии (MBE), я дождался, пока установка нанесет графен послойно, на атомарном уровне. Это заменило мне и ручное нанесение, и уплотнение динамиком. Только наука, создавшая идеальную, непроницаемую нано-пленку.

Этап сборки прошел штатно. В CAD я спроектировал все компоненты: титановые вакуумные камеры (размером с батарейку АА), корпуса, фокусирующие катушки, высокоемкие конденсаторы и p-n слои. Для корпусов, камер и катушек – пятиосевой ЧПУ-станок. Для полупроводников я вырастил идеальные p-n структуры на тех же установках MBE, что на порядки эффективнее пайки диодов из хлама.

Используя сборочные стапели и манипуляторы из лаборатории робототехники, я обеспечил реакторам прецизионную сборку, микросварку и герметизацию по высшему разряду.

Далее я подключил собранные ядра к оборудованию… экспериментального термоядерного реактора (токамака), используя его штатные ВЧ-генераторы для точной ионизации газа и создания стабильной плазмы. Его же вакуумные системы создали идеальный вакуум.

В финале я подключил все пятнадцать реакторов к автоматизированной системе анализа и датчикам из физ-лаборатории. Насыщение дейтерием (через микро-клапаны) и настройка мощности проводились одновременно для всей партии под полным контролем компьютера.

Когда передо мной выпал каскад системных уведомлений, я на мгновение опешил.

[Создан источник энергии «Палладиевый Реактор». Сложность: Продвинутая. Получено +400 ОР!]

[Компактный бета-вольтаический генератор, использующий катализируемый дейтерием распад обогащенного изотопа Pd-107. Генерирует стабильное энергетическое поле с плазменным ускорением частиц для импульсных выбросов энергии сверхвысокой мощности. Фундаментальная технология для энергосистем нового поколения.]

…

[Создан источник энергии «Палладиевый Реактор». Сложность: Продвинутая. Получено +10 ОР!]

1930 ОР. С куста. Точнее, с пятнадцати реакторов.

Честно говоря, я думал, Система срежет награду. Я ведь откровенно читерил, используя лабораторное оборудование стоимостью в сотни миллионов для максимальной оптимизации. Но, с другой стороны, я же лично контролировал каждый процесс от начала и до конца. Своими руками, своим вниманием. Это не таблетки, где закинул реагенты в реактор и ушел.

Вспомнив про автоматику, я посмотрел в цифровой лабораторный журнал. Вся партия из ста зелий уже была готова, она сработала идеально.

–

Утро 11 Октября, Воскресенье.

Закончив последнюю партию таблеток усталости, я с облегчением выдохнул. Заказ ЩИТу успешно завершен. Теперь Добби свободен.

Почему я вообще так зациклился на этом заказе, вместо того чтобы немедленно заняться своей безопасностью или Гидрой? Ответ прост: я делал это именно ради Гидры.

Если я хочу решить проблему с этими ублюдками если не раз и навсегда, то хотя бы на длительный срок, я просто обязан получить всестороннюю поддержку Фьюри. Его люди, его ресурсы, его влияние… Силами одного человека против такой махины не выстоять.

И сейчас, пока у меня есть короткая передышка – ведь для моей последующей ликвидации потребуется кто-то гораздо серьезнее, чем последняя группа мета-наёмников, а такого еще нужно найти… В общем, сейчас нужно действовать.

Мои мысли прервал звонок на лабораторный телефон. Питер. Проснулся наконец.

– Ты в порядке? – голос у него был встревоженный. – Я уже еду!

– Все под контролем, Питер. Приезжай.

Хорошо. Приставленный Фьюри мета-агент уже должен был занять позицию и наблюдать за зданием. Здесь теперь безопаснее, чем у него дома. Есть шанс, что за следующие три дня он действительно завершит полную духовную настройку.

Через полчаса он буквально влетел в комнату отдыха, где я его ждал.

– Кто это был? Кто проник в лабораторию? Они что-то ценное украли? Ты успел вовремя? – завалил он меня вопросами.

– Очередные мета-наёмники. Очередная контора. Ничего нового, – я пожал плечами, стараясь говорить спокойно. – Я успел с ними разобраться, все украденное добро вернул. А главное, я полностью закрыл заказ ЩИТа. Теперь могу наконец заняться личной безопасностью.

– Личной… безопасностью?! – Питер вытаращил глаза, снова окинув взглядом мою изменившуюся фигуру. – Куда уж больше?!

– Силы много не бывает, Питер. Особенно в этом мире, – я устало выдохнул. – Ты, как никто другой, должен это понимать. Поэтому я оставляю тебя здесь. Медитируй. А я откланяюсь. Встретимся через трое суток.

– Боюсь представить, что за эти трое суток произойдет, – пробормотал он.

Я его прекрасно понимал.

– Я тоже, – ответил я, направляясь к выходу. – Поэтому и нужно форсировать события, пока наши враги не очухались.

Оставив Питера в комнате отдыха, я вернулся в инженерную лабораторию. По пути набрал Гвен и попросил ту приехать. Она, хоть и удивилась, ответила согласием.

Пока она ехала, я приступил к подготовительному этапу: проектированию ткани для ее нового, особого костюма.

Основа – нейро-синтетическая подложка. В биохимической лаборатории я запустил процесс создания кастомного полимера. В его основе – синтетический белок, имитирующий структуру паучьего шелка (для непревзойденной прочности и гибкости), который я «сшил» с токопроводящими углеродными нанотрубками (для идеальной проводимости).

Лично контролируя процесс синтеза и ориентируясь на знания инженера из будущего, я вручную корректировал температуру и давление в реакторе с точностью до тысячных долей. На выходе я получил 100 % идеальный полимер: эластичный, как резина, прочный, как кевлар, и проводящий ток лучше меди.

Следующим этапом я загрузил этот полимер (уже в виде нитей) в те самые роботизированные сборочные станки с ткацкими головками, что остались после «Протея». Я вручную запрограммировал 3D-плетение: более плотное в области торса для защиты, сетчатое в подмышках и на сгибах для вентиляции, и со встроенными полыми микроканалами для будущих систем.

Костюм-основа вскоре был готов. Он был черным, матовым и, я знал, будет сидеть на Гвен идеально (спасибо абсолютной памяти и Мастеру-часовщику).

Как раз в тот момент, когда манипулятор аккуратно снял готовое изделие со станка, двери лаборатории открылись, и в нее зашла Гвен.

– Офигеть… – было первым, что она выдохнула, когда я открыл ей дверь лаборатории. Ей пришлось буквально задрать голову, чтобы посмотреть мне в глаза. – Это… как?!

– Свои методы усиления, – пожал я плечами, пропуская ее внутрь. – Но сейчас речь пойдет о тебе. Точнее, о новом костюме для тебя.

– Эй, ты же не сказал взять старый! Мне придется возвращаться! – воскликнула Гвен.

– Не придется. Модернизировать прежний пока не нужно. Сейчас я создаю совершенно новый. Для одной, узкоспециализированной задачи. Ближайшие несколько дней будут… насыщенными.

– Что-то случилось? – тут же с беспокойством поинтересовалась Гвен. – И что это за задача?

– Случилось, – кивнул я, становясь серьезным. – Меня не хотят оставить в покое, поэтому пора наносить превентивный удар. Что касается костюма… он превратит тебя в «Призрачного Паука», – с небольшой ухмылкой произнес я это пафосное название. – В абсолютно невидимую и неуловимую версию самой себя. Придется пожертвовать почти всей защитой и большинством технических модификаций. Я создаю его не для прямых атак, а для одной-единственной миссии. Об этом… позже. – сам пока обдумываю варианты.

– Звучит… страшно, – честно признала Гвен. – Но сам костюм… Невидимость? Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Прямо плащ-невидимка какой-то.

– Плащ-невидимка в сравнении с этим – дефектная технология, – мы как раз добрались до инженерной лаборатории, где на стапеле висел черный матовый комбинезон. – И вскоре ты в этом убедишься.

Я жестом предложил ей присесть, а сам закинув в себя таблетку НЗТ и отрешившись от всего внешнего мира, вошел в то, что можно было назвать «состоянием потока». Сотни параллельных инженерных задач, обрабатываемых одновременно, – это была моя нынешняя реальность.

Цель: в кратчайшее время создать костюм с максимальным уровнем скрытности. Начать следовало с визуальной невидимости.

Принцип был максимально прост в теории и дьявольски сложен в исполнении: заставить свет огибать костюм. Чтобы это сработало, костюм должен в реальном времени делать две вещи: первое – понимать, какой свет и под каким углом на него падает; второе – активно преломлять этот свет, чтобы он обогнул тело и вышел с другой стороны.

Придется создавать «бутерброд» из двух активных слоев поверх базовой ткани.

Поместив уже сотканный костюм-основу в камеру вакуумного напыления, я начал вручную выращивать на его поверхности идеальную однослойную графеновую решетку. Мои руки, совершающие сотни микро-корректировок в секунду, идеально настраивали подачу метана и температуру. В итоге графен осел на ткани как единое, безупречное гексагональное полотно. Теперь весь костюм был покрыт прозрачной, токопроводящей «нервной системой». Каждая ячейка этой решетки – это одновременно и микро-сенсор (видит фотоны), и микро-электрод (может подать напряжение).

Следующим шагом я приступил к созданию «активной линзы» – слоя преломления. В химической лаборатории я синтезировал полимерные жидкокристаллические наночастицы. По сути, это микроскопические кристаллы, взвешенные в прозрачном геле. Когда на гель не подается ток, они расположены хаотично, и гель прозрачен. Когда подается ток, они мгновенно выстраиваются в упорядоченную решетку, меняя показатель преломления света (как призма).

Поместив костюм с графеновой сеткой в ламинатор высокой точности, я нанес на него идеально ровный слой (в полмиллиметра) этого геля. Слой лег абсолютно равномерно: ни одного пузырька воздуха, ни одного участка, где частиц было бы больше или меньше.

Осталось только запечатать этот гель сверху тончайшим слоем прозрачного защитного эластомера. На выходе я получил полноценный «бутерброд»: Ткань – > Графеновая Сетка (Сенсор) – > Преломляющий Гель (Линза) – > Защитный Слой (эластомер).

Теперь нужно было, чтобы «нервная система» (графен) управляла «мышцами» (гелем). В этом мне помог узкоспециализированный FPGA-чип. За полчаса я написал простой сверхбыстрый алгоритм.

Я выключил основное освещение, оставив лабораторию в полумраке, и направил на костюм, висящий на манекене, луч мощного фонарика. Благодаря улучшенному зрению, я отметил, что ткань пропала из визуального спектра мгновенно.

На экране компьютера в это время в реальном времени отображалась работа алгоритма. Стоило мне направить луч фонарика на ткань, как графеновые сенсоры мгновенно зарегистрировали: «Белый свет, угол падения 30 градусов». Данные ушли в модуль на спине костюма. Алгоритм сделал расчет за наносекунду и отдал команду: «Подать напряжение 5,12 вольт в область падения света».

Гель в этом месте мгновенно отреагировал. Наночастицы в нем выстроились таким образом, чтобы преломить свет фонарика, заставляя его обогнуть плечо и выйти с другой стороны под тем же углом в 30 градусов.

В итоге костюм стал невидим. Он буквально превратился в одну сплошную, гибкую, активную линзу, которая гнет свет вокруг себя.

– Первый этап успешно завершен, – пробормотал я, довольный результатом.

– Первый?! – поперхнулась от удивления Гвен, которая до этого молча и завороженно наблюдала за процессом.

– Визуальная невидимость – это только начало, – пожал я плечами. – Дальше тепловизоры. Микрофоны. И еще один сюрприз.

Для термального камуфляжа я приступил к созданию термоэлектрической гибкой нити. При подаче тока она может мгновенно нагреваться или охлаждаться. Эту нить я вплел в изнанку костюма-основы, создавая плотную сетку. Дальше – доработка алгоритма. Теперь графеновая «нервная система» считывает не только свет, но и температуру фона, а чип отдает команду термо-сетке подстроиться под нее. Результат? Идеальный динамический тепловой камуфляж.

Теперь акустика. Нужно было убрать все: звуки шагов, дыхания, сердцебиения. Для этого я снова поместил костюм в вакуумную камеру и пропитал его внутреннюю подкладку синтетическим аэрогелем с идеально откалиброванной пористой структурой. Он легкий как воздух, но его нано-поры – это идеальная ловушка для звуковых волн. Он будет поглощать 99 % вибраций тела Гвен (дыхание, сердцебиение) изнутри. В подошвы я встроил простую, но эффективную систему активного шумоподавления: микрофон слушает звук шага, динамик издает тот же звук в противофазе.

Инженерный этап был полностью завершен. Даже в таком виде это была технология, способная дать фору той же мертвой Призраку, царство ей небесное (нет). Этот костюм ничуть не уступал артефактному плащу Капюшона. Но почему же Система не начислила за него ОР?

Потому что костюм еще не готов и финальный, концептуальный этап я оставил на сладкое. Для начала – выбор концепции.

Я начал перебирать варианты. «Невидимость»? Слишком узко. Бьет только по зрению. «Скрытность»? Уже лучше, но подразумевает, что нужно прятаться. Слабо.

Нужно нечто… абсолютное. Что-то, что бьет по самому восприятию реальности. Что-то… «Невоспринимаемое».

Да. ИДЕАЛЬНО.

Концепция, означающая, что носитель фундаментально не может быть воспринят как объект внимания. Он – часть фона. Он – пустота. Он – информационный ноль.

Не теряя времени, я взял легкий костюм в руки, сел в кресло и погрузился в ритуал, фокусируясь на созданном образе.

Гвен идет по Таймс-Сквер, и тысячи глаз скользят сквозь нее, не в силах сфокусироваться. Они видят ее, но не воспринимают.

Древняя смотрит на астральный план и видит… дыру в форме человека. Гвен – слепое пятно для метафизики.

Паучье чутье другого паука кричит об опасности отовсюду и ниоткуда, но не может указать на нее. Потому что для этого чутья она – не «враг» и не «друг», а статистическая погрешность.

Собрав всю свою волю и мощь этой концепции в одну точку, я нанес на костюм метафизическое клеймо мастера. Я мгновенно почувствовал эффект – костюм в моих руках словно «потух», «угас». Теперь, даже будучи у меня на коленях, он стал черной дырой для восприятия!

[Создана легкая артефактная броня «Костюм Призрака». Сложность: Продвинутая. Получено +600 ОР!]

[Артефактный стелс-костюм, сочетающий мультиспектральный камуфляж (визуальный, термальный, акустический) с концептуальным зачарованием «Невоспринимаемое». Носитель активно вычеркивается из фокуса внимания окружающих существ и систем, становясь статистической погрешностью как в физическом, так и в метафизическом плане. Он не невидимый – он отсутствующий.]

Отлично! Система признала его пригодность. А значит…

– Держи, это твое, – протянул я «ничто» Гвен.

Она со странным выражением лица протянула руки и взяла его. Ее пальцы сжались, но взгляд метался, пытаясь сфокусироваться на том, что она держит. К счастью, у нее получилось. Все-таки костюм был создан для нее, и моя воля создателя, очевидно, давала ей «разрешение» на восприятие. У меня, впрочем, тоже особых проблем с этим не было, хоть он и перестал «цеплять» взгляд.

– Это… Просто… Вау! – наконец отмерла девушка, разглядывая в полумраке лаборатории черный, как тень, материал. – Судя по всему, намечается что-то действительно серьезное!

– Ты не представляешь, насколько. Костюм – это лишь первый шаг подготовительного этапа. Сейчас мне нужно создать штуку, которая сможет взять разум одного ублюдка под мой идеальный ментальный контроль.

– Это… аморально! – закономерно возмутилась Гвен, но тут же чуть стушевалась. – Но у тебя, скорее всего, есть для этого все основания…

– Ага, – хмыкнул я. – Этот «ублюдок» – тот самый, что уже три раза посылал наёмников на мою голову, включая недавних, что напали на лабораторию. А, я же тебе не рассказал… Впрочем, не будем о грустном. Пока протестируй костюм. Привыкни к нему. А я займусь созданием «Ментального Червя».

В голове уже начали роиться идеи. И, боюсь, без концептуального зачарования здесь тоже не обойтись.

Глава 80

Я уже не раз думал о Гидре. Их главная проблема – не в качестве, а в количестве.

У них нет по-настоящему сильных членов Омега-уровня, как в условном Братстве Мутантов. У них нет технологий или магических артефактов, способных переписать реальность… По крайней мере, мне хочется в это верить. Хотя метазнания услужливо подсказывают про их оружие на основе Тессеракта, разработанное еще во Вторую мировую, но это… это все еще не уровень Магнето. Вдобавок, чтобы успеть это оружие, чем бы они ни было, использовать, нужно знать откуда готовится нападение, а я постараюсь не дать им такой возможности.

В общем, Гидра – безусловно проблема. Но проблема системная. Их много. Гидрарасом может оказаться любой. И, понимая свою качественную уязвимость, они – параноики до мозга костей.

Даже в моем случае… Учитывая потенциал технологий, что я способен им предоставить, они все равно не пошли на прямой контакт. Они отказались от действий в открытую, вовсю пользуясь уязвимостями в конторе Фьюри и наёмниками со стороны.

Именно паранойя – их главная защита. И именно ее на первом этапе плана мне придется обойти.

Человек уровня Пирса… А это не абы кто, а Секретарь Мирового Совета Безопасности. Международный комитет, который осуществляет надзор за ЩИТом. Пирс – самый влиятельный член этого совета. По факту, он прямой начальник Фьюри.

Не крот, а гребаный волк, которого поставили охранять курятник. Контролирующий весь бюджет, утверждающий самые секретные операции и имеющий доступ ко всем данным.

Такой человек не может быть взят живым. У него гарантированно есть «золотой парашют»… или, скорее, «цианидовый зуб». И неважно, что это: нано-имплант со взрывчаткой в сонной артерии, мгновенный нейротоксин в сердце… Про продвинутую защиту разума я уж и не говорю.

В общем, действовать нужно с хирургической точностью. Поэтому проект «Ментального Червя», рожденный моим, кхм, воспаленным разумом, – это не блажь, а абсолютная необходимость. От нее будет зависеть весь успех операции по обезглавливанию Гидры.

И да. Обезглавливание. Громкое слово, но у меня есть на него все основания. Пирс – это лишь первый этап. С теми знаниями, теми именами и секретами, что он выдаст мне и Фьюри, запустится глобальный маховик. Пирс приведет нас к другой голове. Та голова – к третьей. И так, звено за звеном, покончить с ублюдками будет вполне реально. Как минимум, с большей частью организации.

Итак, на основе этих осмыслений, возвращаемся к проекту «Разгром»… кхм. К «Ментальному Червю».

Грубый контроль над мозгом (биохимия) бесполезен против гидрараса – это я возьму за аксиому. Следовательно, контроль должен быть установлен на более глубоком, фундаментальном уровне. На уровне души.

Цель – не сломить волю, а слиться с ней. Стать ее частью. Чтобы Пирс не ощущал… ровным счетом ничего. Никакого сопротивления с его стороны, ибо… Все нормально.

Я удобно разместился в рабочем кресле, отрешившись от тишины пустой лаборатории. На мгновение пожалел, что отправил Гвен тестировать костюм. Было бы забавно посмотреть на ее реакцию, когда она бы поняла, что я в буквальном смысле создаю «что-то» из «ничего».

Ну да ладно, сейчас нужно приступать к созданию тела паразита. Из чистой Рейши.

Начав плести тело духовного червя-паразита из духовной энергии, я параллельно «программировал» получающуюся конструкцию на два свойства.

Первое – фазирование. Паразит должен быть способен проходить сквозь физическую материю (кожу, кости), чтобы достичь души-цели.

Второе – спящий режим. При контакте с духовным аспектом цели он мгновенно прилипает к ней, впадая в «стелс-режим», прекращая любое собственное излучение. Он должен стать энергетически неотличимым от души носителя.

Следующий этап – ядро паразита. Его «мозг». Или, в терминах моей Странной Науки, простейшая искусственная душа. У нее нет воли. Нет желаний. В ее ядро зашита всего одна-единственная, нерушимая директива: «Найти Цепь Судьбы носителя и использовать ее как якорь».

И вот тут самое интересное. Что такое «Цепь Судьбы» в том же Бличе, я, честно говоря, не знаю. Подозреваю, что из-за иной метафизики она там… другая. Но в этой вселенной, благодаря системному информационному пакету, я знаю, что Цепь Судьбы – это, по сути, корень, которым нематериальная душа врастает в физический мозг и как следствие в тело.

Для условного мага это серебряная нить, которая привязывает его Астральную Форму к телу. Разорви ее – и ты мертв.

Для телепата, вроде Ксавьера, это мост, по которому сознание передает команды нейронам. Телепаты читают мысли «на стороне» мозга, в биоэлектрике.

Для биолога же… Это тот самый ответ на вечный вопрос: каким образом электрические импульсы мозга волшебным образом становятся сознанием?

Что касается меня, владеющего как Рейши, так и Онтологической Инженерией… Это самая фундаментальная структура в любом живом существе. Это буквально интерфейс «я думаю – тело действует».

И из-за этого же, Цепь Судьбы довольно… монументальна. Несмотря на то, что я мысленно провел аналогию с Серебряной Нитью, это не «нить». Это, скорее, Адамантиевая проволока. Её не так-то просто уничтожить. Нужно как минимум оружие на основе Духа и нанести им множественные одновременные повреждения и физическому телу и Цепи Судьбы, как было например в случае с Крэйвеном.

Но… паразиту не нужно уничтожать Цепь Судьбы. Он же паразит.

Если он просто прикрепится к этому интерфейсу, он получит абсолютный контроль. Он сможет внедрять команды не в мозг (что вызовет сопротивление) и не в душу (что вызовет отторжение), а прямо в канал передачи между ними!

В общем, внедрив в тело паразита искусственную душу… я параллельно с этим добавил ей вторую функцию: быть пассивным приемником, ожидающим уникальную подпись моего Рэйацу. Именно в этом и будет заключаться механизм контроля.

На расстоянии 20–30 метров мое Рэйацу активирует паразита, что спит на корне души Пирса. Все, что нужно мне, – это сформировать мысль-приказ (например, «Убей себя»), преобразовать этот приказ в сигнал моего Рэйацу… и паразит, в свою очередь, улавливает этот сигнал и внедряет его в Цепь Судьбы.

Каков же эффект?

Мозг Пирса получает команду «Убей себя» не от внешнего источника и не от своего сознания (которое ужаснулось бы). Он получает ее напрямую из «процессора», который всегда отдавал ему команды (дышать, ходить, думать). Для Пирса эта мысль не просто «кажется своей». Она ощущается как фундаментальный, неоспоримый рефлекс, как команда «отдерни руку от огня».

Сопротивление невозможно. Потому что приказ поступает из той же точки, откуда исходит само его «Я»!

Финальным штрихом, конечно же, стало концептуальное зачарование. Как я раньше без него жил? Ах да, я же всего месяц в этом мире… А по ощущениям – как будто несколько лет.

Ладно. Концепция для паразита. «Контроль»? Слишком агрессивно. «Скрытность»? Слишком пассивно. Снова «Суверенитет»? Могут возникнуть противоречия с моими приказами. Может тогда его младшего брата, «Резонанс»? Мне же главное чтобы паразит был единым целым с Пирсом, дабы снизить риски его обнаружения практически до нуля.

Да. Обдумав выбор, я остановился на резонансе. Сфокусировавшись на концепции, я нанес на паразита свое метафизическое клеймо. В него я вложил простой ментальный посыл: «Ты – не чужой. Ты – одно целое с носителем. Твоя воля – его воля».

В итоге, как только паразит коснется души Пирса, тот почувствует завершенность, будто потерянный кусочек пазла встал на место. И после этого паразита уже точно невозможно будет обнаружить как нечто инородное. Он не будет прятаться в Цепи Судьбы. Он сам станет Цепью!

[Создана духовная конструкция «Духовный Паразит». Сложность: Средняя. Получено +300 ОР!]

[Духовная конструкция-симбиот, усиленная концептуальным зачарованием «Резонанс». Предназначена для перманентной интеграции с «Цепью Судьбы» носителя. Позволяет оператору внедрять неоспоримые директивы непосредственно в интерфейс «душа-мозг», обходя сознательное сопротивление. Для цели паразит ощущается как часть ее собственного «Я».]

Отлично. Я реабсорбировал паразита, сохранив его «чертеж» в душе, и тут же призвал его во внешний мир. Как и ожидалось, концептуальное зачарование спало – Дух и Концепция все же разные вещи. Потратив еще минуту на то, чтобы воссоздать клеймо Резонанса, я поместил все еще материального (пока что) паразита в изолированный стеклянный флакон.

С этим покончив, я поднялся на пятый этаж. Гвен вовсю тестировала возможности обновленного костюма.

Наверное, в будущем стоит добавить туда фазирование, чтобы она действительно стала Призрачным Пауком. Но даже сейчас… мне потребовалось несколько секунд, чтобы ее «найти». Я не видел ее. Я чувствовал слепое пятно в пространстве, ту самую «дыру» в форме человека, о которой думал при создании. Мне помогло лишь понимание, что где-то здесь – мое творение с моим клеймом.

Я подошел к «пустоте» и легонько ткнул пальцем в то, что по моим расчетам было ее плечом.

В ответ раздался возмущенный писк, и в реальности тут же проявилась Гвен, стягивая маску и разрывая единство сети. Даже так, без маски, смотреть на нее было… сложно. Этакие «магглоотталкивающие чары» на минималках. Мозг просто отказывался фокусироваться.

– Помимо тренировок, – начал я диалог на отвлеченную тему, пока мой мозг привыкал к аномалии, – ты подумала о другом важном вопросе?

– Ммм? – задумчиво склонила она голову.

– Имена наших детей, – не знаю, почему, но мне вдруг сильно захотелось вернуться в те беззаботные дни пару недель назад, когда единственной проблемой был Фиск, а из забот – создать аналог Халкбастера.

– Мальчик Флэш, девочка Розье, – серьезно, не моргнув, ответила Гвен. Она наконец-то начала поддерживать мои странные шутки.

– Флэш? Серьезно? – я хмыкнул. Интересно, как бы отреагировал Питер на такое совпадение.

– Ну а какие твои варианты? – она вперила руки в бока.

– Мечта каждого мужчины – стать Хокаге или Королем Пиратов, – пожал я плечами. – Так что выбор имени для мальчика очевиден.

– Неочевиден! – закономерно возмутилась Гвен.

Ах да. В этом мире же нет ни «Наруто», ни «Ван Писа». Какая культурная трагедия. Ладно, когда-нибудь я создам крутой ИИ, загружу в него картотеку этих бесценных культурных артефактов и подарю их этому миру. А то… маловато здесь радости для простого обывателя.

– Ладно-ладно, я тебя понял, – поднял я руки в мирном жесте. – Предлагаю обсудить имена на свидании. После этого дела.

– А вот и обсудим, – кивнула Гвен, и ее улыбка тут же погасла. – «Дело»… Может, наконец введешь меня в курс миссии? Костюм-невидимка. Ментальный червь для контроля сознания. Судя по всему, мне нужно куда-то скрытно проникнуть и кому-то этого червя внедрить?

– Ты права, – ответил я, не сдерживая улыбки от осознания того, какая награда меня ждет после миссии. – Пора раскрыть тебе один из главных секретов этого мира.

– Я вся во внимании, – она чуть подалась вперед.

Я сделал паузу и сказал максимально ровным голосом: – Гидра реальна.