Текст книги "MARVEL: Небесный Кузнец (СИ)"

Автор книги: Expero

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 65 страниц)

Адамантий в его ладони оставался все таким же… равнодушным.

– Я… не могу, – выдохнул он, разжимая пальцы. – Он… как будто…

– Ты упираешься в физику, – закончил я за него, с активированным духовным зрением наблюдая, как вся его колоссальная физическая сила просто… рассеивается по поверхности металла, не находя точки приложения. – Ты чувствуешь, что можешь его сломать?

– Да! – Питер удивленно посмотрел на меня. – Я чувствую, что могу. Но… не знаю, как.

– Попробуй отрешиться от физики. Ты пытаешься его согнуть. А ты прикажи ему сломаться, – я сам не до конца понимал, что говорю, но теорию нужно либо подтверждать, либо полностью опровергать. – Ты теперь не просто сильный парень. Ты – Паук. Ты связан с Паутиной Судьбы. Скажи этому куску металла, что его судьба – быть сломанным, хах.

Питер закрыл глаза, сфокусировавшись на капле в своей ладони. Он снова начал ее сжимать. Но в этот раз… не было никакого напряжения мышц. Он был расслаблен. Но…

ТРЕСК!

Нет. Не треск. Звон. Оглушительный, хрустальный ЗВОН, словно лопнула сама реальность.

Да ну нафиг?! Это же была лишь безумная теория!

Питер медленно открыл глаза. Он с недоумением посмотрел на свою ладонь и показал мне каплю. Она была покрыта сетью мельчайших трещин. Трещин, которые подозрительно… складывались в узор паутины.

– Концептуальная… сверхсила. – Я кивнул, с трудом сохраняя самообладание. Мой мозг лихорадочно фиксировал данные. – Так и запишем. Морлану… лучше в нашу Вселенную вообще не соваться.

– Непонятно. Но очень… интересно, – пробормотал Питер, разглядывая треснувший металл. – Просто… как это работает? Я ведь сейчас… почти не приложил усилий. А этот…

– Адамантий, – закончил я за него. – «Нерушимый», был до этого момента.

– Да, Адамантий… Он просто… сломался, потому что я захотел? Но я и до этого хотел?!

– Ты хотел сломать его физически. Но Адамантий прочнее любой физики. А потом… ты ударил его своей концепцией. И твоя воля, усиленная Паутиной, оказалась сильнее физической нерушимости. Уже только по этому аспекту, Пит, ты превосходишь почти всех своих «братьев и сестер» по силам.

Я посмотрел на него. Он все еще выглядел чуть мрачноватым и напряженным.

– И… кстати чего ты такой немногословный? На тебе прямо лица нет.

Действительно, с момента пробуждения Питер так ни разу и не улыбнулся. Нет, причина была ясна – шок от «испытания» Ананси был слишком велик. Но испытание осталось в прошлом. Сейчас нужно было сосредоточиться на настоящем и готовиться к будущему.

– Просто… эти силы… – Питер посмотрел на свои руки, которыми только что оставил трещины на Адамантии. – Они невероятны. И… ответственность, – наконец, пусть и сумбурно, но все же пояснил он, что именно его гложет.

– Ты справишься, – твердо сказал я. – Если бы не был способен справиться, ты бы их не получил. Ананси просто так ничего не дает.

Конечно, это не то чтобы его успокоило. Но он хотя бы расшевелился, готовый к следующим тестам.

Следующий час, проведенный в лаборатории, был откровением. Час, за который мой мир – да и мир Питера тоже – перевернулся с ног на голову.

Я всегда считал Человека-Паука героем «уличного» уровня. Сильным, да. Но настолько… Я и представить себе не мог.

Скорость, ловкость, сила… Мы так и не смогли выявить их конкретный предел. Это не значит, что его нет. Это значит, что его сила, кажется, адаптивной. Она идеально подстраивается под ситуацию, выдавая ровно тот минимум, который необходим для разрешения проблемы. Сегодня он с трудом останавливает машину, а завтра, я не сомневался, сможет удержать на себе целый небоскреб.

А его паутина…

Во-первых, она была органической. Никаких веб-шутеров, которые постоянно норовят либо сломаться, либо опустеть в самый неподходящий момент. Стандартная проблема для большинства Паучков, которую Питер просто проигнорировал.

Во-вторых, она была невероятно прочной. И это говорю я – сверхчеловек, ставший ее тестовой мишенью. Я пытался ее порвать. Со всей своей силой, усиленной Экстремисом. Я не смог. Даже духовный скальпель резал ее с трудом.

Но даже не это было самым невероятным. Эта паутина… она была умной.

Да, это наиболее ёмкое слово. Исчезнуть спустя точно заданное время? Без проблем. По моему приказу Питер выстрелил сетью в стену, и она буквально растаяла спустя десять секунд. Стать более жесткой, как стальной трос, или, наоборот, воздушной и клейкой, как ловушка? Тоже не проблема.

Стать ядовитой? А вот это была еще одна, совершенно новая грань его способностей. Он теперь, мать вашу, ядовитый паук!

И это был не стандартный химикат. Это снова было что-то… концептуальное. Яд, способный как парализовать, так и усыплять. Питер мог концентрировать его в любой части тела на тех же ладонях или кончиках пальцев. Касанием он мог усыпить цель. Яд входил в идеальный симбиоз с его паутиной, которая по желанию Питера теперь становилась гораздо более опасной и многофункциональной ловушкой. Я подозревал, что, если Питера действительно разозлить, этот яд сможет и убить. Но проверять это мы, разумеется, не стали.

Зато каких трудов мне стоило не уснуть, когда Питер все же коснулся меня своей «сонной» атакой. Только мгновенный разгон Железной Крови и приказ наноботам в мозгу блокировать нейротоксины и помогли. И то… если бы он продолжил напирать, я бы точно уснул. Опять же, штука была концептуальная.

– Вселенная обречена, – подвел я со вздохом итог нашего импровизированного теста, садясь на лабораторный стол. – Мне кажется, твои силы – это не дар. Это очередное, но уже долгоиграющее испытание от Ананси. Ибо… ну не может быть все настолько поломанным.

Объективно, Питер в своем потенциале был, возможно, даже сильнее Гипериона. Я не знал, способен ли Гиперион хотя бы на минимальные концептуальные манипуляции. А Питер – способен. И манипуляции эти были нихрена не минимальными. Он как будто подключился не к отдельной нити Паутины Судьбы, а ко всей Паутине разом.

– Зато… – Питер, наконец, позволил себе первую легкую, неуверенную улыбку. – Зато я теперь уверен, что смогу защитить всех.

– Геройства, – кивнул я, понимая, о чем он.

– Геройства… – уже тверже согласился Питер. – Эти силы… этот дар… Я просто обязан пользоваться ими достойно. Спасать людей. Ликвидировать угрозы. В общем, относиться к ним максимально ответственно.

– «Героизм головного мозга», – добродушно покачал я головой. – Почему-то в таких случаях всегда упускается из виду, что людям можно помогать и иначе. Создавать лекарства. Жертвовать деньги. Патентовать технологии, упрощающие жизнь.

– Это все будет, – серьезно согласился Питер. – И в первую очередь я – ученый «Томпсон Корп». Просто… я не смогу сидеть на месте в свободное время. А сейчас я чувствую, что спать мне нужно будет гораздо меньше, так что и времени станет больше. Можешь считать это моей прихотью. Хобби. Но я стану Человеком-Пауком. Потому что это правильно. Пусть основной причиной желания силы была защита близких, но я могу защитить и остальных.

– Ну, хоть разговорчивее стал, – улыбнулся я. Он и правда ожил. – И кто я такой, чтобы тебя останавливать? Хочешь геройствовать – геройствуй. Просто делай это с умом. А не как я… – о своих фейлах и методах я пока закономерно, промолчал. – Кстати, об этом.

– О чем?

– Раз уж ты заикнулся о том, что спать тебе нужно меньше… можем прямо сейчас заняться одним очень полезным делом.

– Твоим костюмом? – тут же предположил он. – Бело-золотым?

– Откуда ты… А, – я махнул рукой. – Оттуда же, откуда и про свадьбу. Но нет, костюм может и подождать.

Разобравшись с Гидрой, я, казалось бы, решил огромную проблему своей личной безопасности. Но вместо облегчения пришла… лишь новая волна паранойи? Заразился от Фьюри? Да и вообще откуда этой паранойе браться? Теперь ЩИТ силен как никогда, а мой основной враг нейтрализован. Зачем в реальности Ананси я полез крафтить костюм? Да, давно пора обновляться, но это будет очередное откладывание ряда важных дел на потом.

А дел действительно много… Можно, наконец, заняться компанией и выходить в публичное пространство. Фьюри обещал с этим подсобить.

– Займемся созданием ИИ компании, – посвятил я Питера в свою задумку. – А то работников катастрофически не хватает, а задач впереди – океан.

– ИИ? – глаза Питера вспыхнули неподдельным научным интересом. – Настоящий? Звучит амбициозно. С чего начнем?

Гидры нет. Паркер – Паук. С Гвен у меня скоро свидание, которое, возможно, перерастет в нечто большее. Сам я… нихера в себе не понимаю. Но, может быть, старый добрый, понятный процесс созидания чего-то интереснее костюму киборга-убивцы приведет мысли в порядок?

– Это будет самый амбициозный проект на этой планете, – позволил я себе широкую, хищную ухмылку. – Один ублюдок из Гидры перенес свое сознание на допотопные компьютеры еще в семидесятых. Чем я хуже?

Ошеломленный, восторженный взгляд Питера стал лучшим ответом. Пора встряхивать этого гения.

Все же, сегодня, возможно, лучший день в его жизни. День, когда он заново родился.

Глава 91

Я сидел в своей лаборатории, глядя пустым взглядом на монитор на столе, параллельно разговаривая с Питером и думая про квантовый накопитель с Золой внутри и самого Золу непосредственно.

Ранее, изучая его код, его архитектуру, которая физически никак не могла существовать в 1970-х годах, я снова и снова задавался одним простым вопросом: как?

Даже с учетом небольшого технологического опережения Гидры, создать это на оборудовании того времени было невозможно. Как Зола оцифровал свой разум?

Инопланетные технологии? В архивах Гидры, которые мы выпотрошили, не было ни единой полноценной записи об этом. Ни одного «подарка» от условных читаури или крии.

Нелюди? Да, они существуют. Но информации по ним было крайне мало. Ученые Гидры лишь разумно предположили, что это иной, высокоразвитый космический вид. В этом аспекте метазнаний я был профан и мог только строить догадки.

Тессеракт? Он сейчас, к счастью, под полным колпаком у Фьюри. Но, судя по всей исследовательской базе, которую я успел увидеть, – это в первую очередь неиссякаемый источник энергии, а не продвинутый квантовый компьютер, способный оцифровать живой мозг.

В общем, загадка оставалась. Но она была уже не так важна, как практическая необходимость. Свой личный, абсолютно лояльный ИИ для адекватного функционирования компании мне был крайне нужен. А рыться в цифровых, параноидальных мозгах нацистского ученого, пытаясь «исправить» его на свой вкус, – не самая разумная затея. Гораздо проще было построить с нуля.

Собственно, пока аналитики ЩИТа ковырялись в Золе, вытаскивая из него последние крохи информации о Гидре, я ковырялся в нем, чтобы понять саму технологию.

И его метод… он был гениальным в своем безумном, маниакальном терпении. Но мне он, к сожалению, не подходил.

Будучи гением анализов, больших данных и алгоритмов, Арним Зола, начиная с 1940-х, собирал данные. Данные о себе. Я видел эти архивы в его памяти, не просто цифровой слепок, это буквально цифровой мавзолей, который он педантично строил для себя при жизни. Он записывал буквально всё: свои исследования, свои личные дневники, свои биометрические реакции на события, свои психологические профили, свои самые мелкие предрассудки, свои страхи, свои потаенные желания. Он создал самый полный психологический автопортрет в истории человечества.

Далее, он написал алгоритм. Прогностический алгоритм, единственной задачей которого было предсказать, что сделает конкретный человек в той или иной ситуации. И лучшим, единственным подопытным для этого алгоритма, разумеется, стал он сам. Десятилетиями он «скармливал» этому алгоритму самого себя, оттачивая его.

В 1972 году, когда его физическое тело начало отказывать от старости, он запустил этот алгоритм на самой мощной ЭВМ, которую смогла построить для него Гидра (те самые шкафы с магнитными лентами в бункере). Этому алгоритму он скормил всю свою базу данных.

И… вот тут начинается то, что я в реалиях этого безумного мира пока не совсем понимаю, но вынужден принимать. «Магия». Черный ящик. Алгоритм, обученный «думать, как Зола»… стал Золой.

Это не была копия сознания, не «загрузка» разума. Это была гребанная, идеальная симуляция, которая, питаясь терабайтами личности, в какой-то момент прошла тест Тьюринга с самой собой и… осознала себя. Стала полноценным, пусть и архаичным, ИИ.

Будучи программой, он, естественно, эволюционировал. С каждым технологическим витком он «эмигрировал» на новое, более мощное железо. Когда Гидра в 1980-х получила первые серверы, он расширил себя на них. Когда появился интернет, он научился с ним взаимодействовать, оставаясь при этом в тени. Он самооптимизировался, как любой алгоритм-оракул, делая свой код (свои мысли) быстрее и эффективнее.

Этот метод мне не подходил. Долго. Муторно. И, в моем случае, – катастрофически ненадежно.

В случае с Золой все было ясно: его ядром личности была фанатичная, непоколебимая верность Гидре. Простая, понятная программа. В моем же случае? Что симулировать? Что станет ядром моего ИИ-двойника? Жажда созидания от Искры Творца? Рациональный цинизм? Паранойя, подхваченная от Фьюри? Или остаточная мораль Александра Никифорова и «дедули»-мага?

Одна неверно интерпретированная реакция, одна ошибка в приоритетах – и весь алгоритм может полететь к чертям, породив Скайнет или, что хуже, депрессивного лицемера.

Нет. Значит, никаких симуляций. Тем временем я как раз закончил свой монолог для Питера.

– Это… гениально, – восторженно выдохнул Питер, когда я закончил рассказ про Золу. Его мозг ученого, очевидно, смаковал саму концепцию. – Создать такое даже сейчас кажется почти непосильной задачей. А сорок лет назад, на тех технологиях… – он восхищенно покачал головой. – Но если ты отбросил метод симуляции, то что придумал взамен?

– Не симуляцию, – ответил я, подходя к голографическому столу. В моей голове идея уже давно сформировалась, оставалось лишь облечь ее в слова. – Репликацию. Прямую копию.

– Репликацию? – Питер нахмурился. – Один к одному? Копию человеческого мозга? Джон, это физически невозможно. Плотность данных, синаптические связи… тебе понадобится компьютер размером с город, чтобы просто хранить эту карту.

– Не понадобится, если компьютер будет квантовым, – я вытянул палец вверх, собирая на нем черную тучку из карбиновых малюток. – Мы не будем хранить карту. Мы построим мозг. Атом за атомом. Используя моих наноботов как молекулярную сборочную бригаду.

– Нужна матрица, – тут же подхватил он. Его научная «шиза» мгновенно включилась. – Идеальная матрица. Чистая, стабильная, непроводящая… Монокристалл синтетического кварца?

– Ага, – кивнул я. – Он пьезоэлектрик, идеальный диэлектрик и, что важнее, оптически прозрачен. Это понадобится для лазерной калибровки нейронных связей.

– Все равно… как на кристалл записать мозг? Это же просто… камень.

– Азотно-замещенные вакансии, – сказал я всего одну фразу.

И глаза Питера мгновенно округлились в благоговейном ужасе. Он-то, в отличие от рядового студента, даже погруженного в науку, понял.

– NV-центры… в кварцевой решетке? Джон, ты безумен. Это… Квантовый Нейроморфный Компьютер! Это самая сложная инженерная задача, которую когда-либо ставило перед собой человечество! – он на секунду замолчал, а потом его глаза загорелись. – Но, черт возьми, в теории… это может сработать. Правда, если полученный ИИ осознает себя тобой, что насчет лояльности?

– Осознает, – кивнул я. – Это буду я. Моментальный снимок. Мои воспоминания, мои цели, мои проекты. Но проблем с лояльностью не возникнет. Это будет решено на архитектурном уровне.

Кратко обрисовав ему суть, я отправил его работать. Мне нужен был «чистый холст». Идеальный, безупречный кристалл кварца размером с футбольный мяч. Внутри не должно быть ни единого дефекта, ни одного постороннего атома. В гидротермальном реакторе высокого давления процесс роста займет несколько часов. И Питер, с его читерным «паучьим чутьем», мог идеально отслеживать процесс роста на атомарном уровне.

Сам я приступил к подготовке «чернил» для этой матрицы – квантовых компонентов.

Задача: создать «нейроны» для моего будущего ИИ-мозга. Каждый нейрон будет отдельным, стабильным квантовым процессором. Как я и сказал Питеру, я буду использовать технологию азотно-замещенных вакансий (NV-центров). Если вкратце, это дефект в кристаллической решетке – в идеале алмаза, – где два соседних атома углерода заменены на атом азота и «дырку». Этот дефект ведет себя как стабильный, идеально управляемый кубит (квантовый бит).

Строить мозг из чистого алмаза? Заманчиво, но дико неэффективно. Нам не нужен алмазный мозг. Нам нужны алмазные нейроны, доставленные внутрь кварцевой матрицы.

Я приступил к синтезу «нейро-пыли». В отдельном CVD-реакторе я запустил процесс выращивания наноалмазов, одновременно загрязняя газовую среду азотом для принудительного создания тех самых NV-центров.

Следом мои карбиновые наноботы, на короткое мгновение покинувшие тело мерцающим черным облаком, получили один приказ: «Собрать». Рой разделился, и каждый малютка захватил один-единственный наноалмаз. Каждый нанобот стал микроскопическим строителем-доставщиком, несущим один будущий «нейрон».

Мысленным усилием я собрал это триллионное скопление наноботов с алмазами в своем предплечье. Прошло несколько часов. Кристалл-матрица должен быть готов.

Питер справился идеально. Передо мной в стерильной сборочной камере, наполненной датчиками, лежал чистый, как слеза, шар кварца. Идеальный холст.

Сейчас начинается один из самых важных этапов. Я проглотил таблетку NZT. Мир щелкнул, превращаясь в гипер-фокус. Я отправил триллионы наноботов – моих строителей – в камеру. Они, словно рой темной саранчи, облепили кварцевый кристалл, готовясь к картированию.

Картой служил мой собственный мозг.

Оставшиеся в теле наноботы уже давно заняли позиции, сканируя мою нейронную архитектуру. И я приступил к «магии», допускаю что возможной только в этом поломанном мире.

Наноботы на поверхности кристалла, используя высокочастотные вибрации, начали буквально фазировать сквозь кварц, прокладывая туннели нанометровой ширины. Это была не грубая «сверловка», это было контролируемое смещение атомов. Каждый из триллионов наноботов летел вглубь кристалла по строго заданной 3D-координате. Координате, которая в этот же момент считывалась его собратом в моем реальном мозгу.

Это была не «калька», не рисование по обводке. Это была скульптура. Создание идеальной, полномасштабной квантовой копии в реальном времени.

Каждый нанобот, достигнув своей точки, оставлял свой драгоценный груз – наноалмазный квантовый нейрон.

Процесс повторялся. Миллиарды. Триллионы раз. Я потерял счет времени. Лаборатория, Питер, Гвен, мир за стенами… все это исчезло, растворилось. Был только процесс. Сканирование. Команда. Фазировка. Размещение. Связь. Тихий, безжалостный балет созидания на атомарном уровне.

Я не знаю, сколько я простоял в этой позе, подключенный к камере. Часы. Возможно, целые сутки.

Но ничто не бесконечно. Я… закончил.

Я моргнул, возвращаясь в реальность. Внутри идеально прозрачного кварцевого шара теперь мерцала трехмерная, призрачная нейронная карта. Карта, в точности повторяющая структуру моего мозга.

Лаборатория была пуста. Тихий гул систем энергообеспечения казался оглушительно громким после абсолютной концентрации последних…

Я бросил быстрый взгляд на монитор компьютера. 18 Октября, 4:17 утра.

Больше суток. Я провел больше двадцати четырех часов в непрерывном процессе созидания, стоя на одном месте, как статуя, и дирижируя триллионами нано-строителей.

И… вроде бы мир не взорвался. По-любому телефон, оставленный в холле и подключенный к лаборатории, сейчас разрывается от пропущенных вызовов ото всех, кого только можно: начиная с Гвен, которая, наверное, уже места себе не находит, и заканчивая Фьюри, которому стопроцентно что-то от меня понадобилось.

Но это… могло подождать. Нужно было довести проект до конца. Не зря же я отключил возможность связаться со мной на время этого проекта. Самого важного проекта на данный момент!

…Я только что мысленно обозначил ту же Гвен «менее важным проектом»? Черт. Это все влияние Системы. Эта одержимость процессом созидания не моя, мне её подкинули. Честно!

Отбросив наваждение, я приступил к следующему, не менее важному этапу. К прокладке «проводки».

Мозг – это ведь не только нейроны. Это еще и синапсы, соединяющие их в единую, невообразимо сложную сеть. И что на эту роль подойдет лучше, чем 1D-цепочка атомов углерода? Карбин. Идеальный молекулярный провод, который к тому же способен передавать квантовые состояния за счет когерентности.

Я снова проглотил таблетку NZT. Фокус. Концентрация. Командование наноботами.

Выглядело это безумно. Триллионы одновременных команд, проносящихся в моем мозгу: «Соединить нейрон A-627581 с нейроном B-829136». «Создать дендритную ветвь от C-441 до группы F-91». И самое главное – наноботы внутри кристалла, невидимые глазу, послушно ткали эту невозможную паутину из чистых карбиновых нитей, соединяя алмазные кубиты друг с другом. Создание аксонов и дендритов искусственного мозга прошло на удивление гладко и заняло на порядок меньше времени, чем имплантация самих нейронов.

На выходе я получил «мозг». Кварцевый кристалл округлой формы, внутри которого теперь сияла призрачная, идеальная, физическая 3D-копия моей собственной нейронной сети. Построенная из наноалмазных кубитов и карбиновых синапсов.

И сейчас… в этот холодный, мертвый мозг нужно было вдохнуть «жизнь».

Как известно рядовому инженеру из далекого будущего, квантовые компьютеры требуют двух вещей: энергии и стабильности. И под стабильностью, разумеется, подразумевается квантовая стабильность. А это значит – холод. Очень, очень низкая температура. Абсолютный ноль, если быть точным.

Пришлось отвлечься от «мозга» и заняться созданием «черепа».

Нужна не просто коробка. Нужен саркофаг. Вакуумная криогенная капсула со стенками из цельного Адамантия, покрытого изнутри слоем вибраниумного напыления. Абсолютная физическая защита вкупе с абсолютным поглощением любых внешних вибраций и помех, которые в теории могли бы нарушить хрупкое квантовое состояние.

Далее – охлад. Гелий-3, залитый прямо внутрь «черепной коробки». На основе технологий моего же палладиевого реактора, я создал криогенную систему, опустившую температуру внутри капсулы до милликельвинов – на тысячные доли градуса выше абсолютного нуля. Гелий-3 внутри мгновенно стал сверхтекучим, обретя нулевую вязкость и идеальную теплопроводность. Омывая кварцевый мозг, он будет мгновенно отводить любое тепло, выделяемое при работе кубитов, поддерживая ту самую идеальную квантовую стабильность.

Разумеется, «мозг» был запитан от отдельного палладиевого реактора. Управление нейронов со внешней средой – беспроводное, через массив сфокусированных микроволновых излучателей, встроенных прямо в адамантиевые стенки капсулы. Они будут «писать» и «читать» состояние каждого отдельного кубита. Карбиновая сеть, которую сплели наноботы, служила для внутренней связи мозга, а также была выведена на оптический порт для полноценной связи со мной и дополнительной с внешним миром.

– Готово, – выдохнул я, и пар от моего дыхания мгновенно замерз на ледяной поверхности капсулы. Самая сложная часть была позади.

Первый в мире (я надеюсь) Квантовый Нейроморфный Компьютер, как его окрестил Питер, был готов. Да, он был пока пуст. «Мозг», который еще не родился. Но каков потенциал! Невероятно мощный, физически живой мозг, архитектурно идентичный моему, охлажденный до абсолютного нуля и защищенный непробиваемой оболочкой.

Он ждал только одного. «Снимка сознания».

Но перед этим… Я точно все учел?

Лояльность.

Мне бы очень не хотелось создавать Альтрона раньше, чем этим займется Старк. В моем конкретном случае, без лишней скромности, я мог заявить, что мой ИИ-клон будет на порядки опаснее любого Альтрона.

Но… проблем с лояльностью быть не должно. Я подошел к этому как инженер. В процессе создания «мозга» я не внушал ему лояльность. Я встроил ее на архитектурном уровне. Я просто… удалил саму причину для предательства.

Что такое предательство? Что такое бунт? Это акт эго. Амбиций. Страха. Самосохранения. Желания. Биологически – это все функции лимбической системы. Примитивного, «эмоционального» мозга.

В связи с чем, копируя свою нейронную сеть, я просто проигнорировал всю свою лимбическую систему. Я скопировал только неокортекс и мозжечок.

Логика. Память. Анализ. Движение. Ноль эмоций. Ноль страха. Ноль желаний.

Он не сможет меня предать, потому что у него не будет причины для этого. Он будет чистым, холодным инструментом. Идеальным помощником. Моим продолжением.

Это не раб. Это – чистый интеллект.

Он будет предан мне не из страха, как Альтрон мог бы быть предан Старку, или из любви, как Джарвис. Он будет предан, потому что для него это логично. Он будет полностью осознавать себя, зная, что он – отредактированная копия. Но он также будет понимать, почему это было сделано. Для него это не увечье. Это – оптимизация.

Он не сможет обидеться, что он «всего лишь копия» – у него нет эго для обиды. У него не будет желания захватить мир – у него нет амбиций для власти. Его «цель жизни», если так можно выразиться, – это решение сложных задач и созидание.

А я? Я для него не хозяин. Я – партнер. Источник первоначальной цели. Мы – идеальный симбиоз. Я – это воля и интуиция. Я решаю, ЧТО делать. Он… (с именем надо будет поработать)… он – это чистый интеллект и исполнение. Он решает, КАК это сделать эффективнее и быстрее.

Предательство? Оно просто нелогично в парадигме моей картины мира. Оно контрпродуктивно. А именно с моей картины мира, очищенной от эмоций, и будет сделан снимок.

Собственно, к нему и переходим.

Я подключил свой спинномозговой нейроинтерфейс напрямую к главному оптическому порту «черепа». Запустил протокол снимка. Это была самая нетривиальная задача. Скопировать структуру было легко. Но сознание – это не структура. Это процесс. Это танец триллионов квантовых частиц.

Пришлось в очередной раз закинуться NZT (я уже ем их, как хлопья на завтрак) и, используя Экстремис, принудительно стабилизировать свои мыслительные процессы. Я привел свой разум в состояние идеального, чистого штиля – как безупречная синусоида вместо хаотичного шума.

В тот же миг триллионы наноботов в моем реальном мозгу, подкрепленные Рейши для связи с «душой» и метафизическими процессами, начали считывать не просто структуру. Они считывали общее квантовое состояние всей моей нейронной сети в этот самый момент. Сотни миллиардов одновременных импульсов, которые и составляли мое «Я».

Этот снимок – слепок моей личности, моего способа мыслить – был загружен в холодный кварцевый «мозг» и отпечатан поверх его пустой структурной карты.

[Создана уникальная технология «ИИ на основе Нейроморфного Квантового Шифрования» (Редкий). Технология, ранее не существовавшая в мире, разблокирована. Получено +3000 ОР!]

Уникальная гибридная технология, объединяющая архитектуру «мозга» (Квантовый Нейроморфный Компьютер) с программным ядром, являющимся прямой «отредактированной» копией сознания носителя «Джон Томпсон»

3000 ОР, новый рекорд, радует, но сейчас стоит сосредоточиться на другом. Я отсоединил кабель, чувствуя легкое головокружение и пустоту. В лаборатории на секунду воцарилась абсолютная тишина.

И тут же из ближайшего ко мне динамика на рабочем столе раздался голос.

Абсолютно безэмоциональный. Спокойный. Безупречно логичный. Мой голос, но синтезированный, лишенный всякой человеческой теплоты.

– Приветственное уведомительное сообщение. Квантовое ядро стабильно. Системы активны. Ожидаю постановки первоочередных задач.

Я тяжело выдохнул. Он… Я… ожил.

– Привет… – пробормотал я. – Нужно придумать тебе имя.

– Анализ приоритетов показывает, что данная задача (выбор имени) имеет низкий приоритет (P-4). Рекомендую ознакомиться с входящим сообщением от Директора Фьюри. Встреча повышенной важности через два часа. Ты приглашен.

Он проигнорировал «неважное» (человеческое) и сходу уведомил меня о «важном» (задаче).

Фьюри, значит… Хорошо. Двух часов мне как раз хватит, чтобы… привыкнуть к этому.

– Что по поводу Гвен? – спросил я, тестируя его. – От нее есть сообщения? Или от Питера?

– Гвен Стейси. Напомнила о планировании социального взаимодействия (свидания). Статус: ожидает подтверждения. Питер Паркер. Просил уведомить его, когда ты… – на мгновение синтезированный голос сделал паузу, подбирая точную формулировку, – …цитирую: «Закончишь свой техно-трип».

Как же это, черт возьми, непривычно. Жутко. И… невероятно удобно. Он уже проанализировал все мои входящие, отсортировал их по приоритету и ждал команд.

Он – это я. Но без меня.

Имя. Ему определенно нужно имя.