Текст книги "MARVEL: Небесный Кузнец (СИ)"

Автор книги: Expero

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 65 страниц)

Я сходил к машине и «из коробки» достал сывороточный альбумин и коллоидный раствор палладия. Питер, получив ингредиенты, принялся за работу. Даже Мастер-Часовщик внутри меня признавал: парень работал с невероятной четкостью и педантичностью. Каждое движение выверено, ни одной лишней секунды не потрачено в никуда.

Меньше чем за полчаса у него в руках был готовый инъектор. Он проверил его на другой лабораторной крысе. Эффект был идентичным. Питер молча наблюдал, как мышцы грызуна раздуваются, а затем возвращаются в норму. После чего он медленно сел за лабораторный стол и обхватил голову руками.

– Пиздец…

– Согласен, – веско подтвердил я. – И это ты еще Снадобье Интеллекта не видел.

Прежде чем он успел что-то спросить, я продолжил: – Но это следующий уровень. Сейчас у меня для тебя есть конкретная задача.

Я протянул ему другой лист, на котором подробно изложил рецепт «Зелья Зверя». Несколько минут Питер молча изучал его, и тишина в его голове явно отсутствовала.

– Я вижу… – наконец произнес он. – Активатор, син-эпинефриновый комплекс. Классический катехоламиновый шторм. Он перегружает бета-адренорецепторы. Отсюда и побочные эффекты, которые ты описал: тахикардия, риск аритмии, гипертонический криз. Это не стимулятор, а удар кувалдой по нервной системе.

– Ты гений, тебе виднее, – согласился я. – Мне нужно, чтобы ты убрал эти побочки. Создал чистый продукт, который можно будет идеально использовать совместно со Стимулятором Мышц.

– Это… это работа не на один месяц, Джон! – воскликнул он. – Нужно смоделировать активные компоненты, рассчитать сотни аналогов для стабилизатора, провести симуляции, синтезировать десятки вариантов для тестов! Это целая диссертация, а не задачка на субботу!

– Стоп-стоп-стоп! – остановил я его поток научной речи. – Мы справимся за сегодня. Ты забыл, о чем я говорил? Ты еще не видел и, тем более, не чувствовал эффект Снадобья Интеллекта. Поверь, оно не просто добавит тебе пунктов IQ. Оно ускоряет синаптические связи, обостряет интуицию и позволяет видеть все возможные решения одновременно. Те месяцы исследований, о которых ты говоришь… ты проведешь их в своей голове за пару часов.

Я видел, что он сомневается. Но он уже стал свидетелем невозможного. После недолгих раздумий он кивнул.

– Но если ничего не получится…

– Получится, – уверенно сказал я. – Я еду сейчас к поставщику за редкими ингредиентами. Когда вернусь, все будет в твоем распоряжении. Под баффом интеллекта.

Диалог был завершен. Время приближалось к пяти, и я поехал на встречу. Мне и самому было интересно, насколько гениальнее станет Питер. И не совершаю ли я ошибку, ввязывая его в это?

Ладно, прочь сомнения. В идеале, нужно будет не просто сделать стимуляторы совместимыми, а совместить их оба в один препарат. В еще большем идеале… Как-то перманентно закрепить эффект Снадобья Интеллекта, или хотя бы его ослабленной версии, чтобы не перегрузить процессор. Хм, еще ряд задач для моего нового гениального партнера.

Глава 23

Встреча с Лукасом прошла в лучших традициях шпионских фильмов. Дальний столик в полупустом кафе, два идентичных свертка, быстрый обмен без лишних слов и зрительного контакта. Я передал ему деньги, он мне – бесценные ингредиенты. Уже на обратном пути в университет мне позвонил Питер и взволнованным голосом попросил докупить ряд специфических химикатов, которых не оказалось в свободном доступе в лаборатории. «Сугубо на всякий случай», – добавил он. Мне было несложно.

Вернувшись в лабораторию к шести вечера, я протянул ему коробку с покупками. Внутрь я предусмотрительно положил небольшой флакон.

– Снадобье Интеллекта. Пей. Эффект длится несколько часов.

Питер посмотрел на флакон, потом на меня.

– А ты? Не будешь принимать? Мы же вроде как вместе будем работать.

– А смысл? – я пожал плечами. – Оно не создает знания из ниоткуда, а значительно улучшает базис. Условно, если твой мозг – это пятиэтажный дом, то со снадобьем он станет элитным двадцатиэтажным пентхаусом. Но фундамент останется тот же. А в нейробиохимии мой фундамент – это ничто. Я буквально ни бум-бум.

– Но… ты же как-то создал стимулятор мышц? И это снадобье тоже… – сейчас Питер смотрел на флакон с явным подозрением.

– Я просто идеально следовал готовому рецепту. Откуда они у меня – не скажу. Но в дальнейшем их станет больше, и это будут не только временные стимуляторы, – я надеюсь.

– Можно… можно я хотя бы на мыши его испытаю? Я тебе верю и все такое, но…

– «Доверяй, но проверяй», – я закончил за него с усмешкой. – Конечно, можешь. Дай каплю мышке. Посмотрим, как быстро она защитит диссертацию по квантовой физике.

Последующие события заняли меньше десяти минут, но они перевернули мир Питера Паркера. Он поместил в сложный многоуровневый лабиринт обычную лабораторную мышь. Та нерешительно двинулась вперед. Затем Питер дал ей одну каплю Снадобья. Мышь на секунду замерла, а потом сорвалась с места. Она не бежала хаотично. Она двигалась с невероятной скоростью и точностью, ни разу не свернув в тупик, мгновенно находя единственно верный путь, который был отложен в её памяти, и сейчас благодаря снадобью, она смогла это знание использовать.

– Это… новый рекорд! – шокировано выдохнул Питер, недоверчиво глядя на секундомер. – Возможно, новый рекорд среди всех лабораторий США!

Мышь в финишной камере молча взирала на нас своими черными глазами-бусинками, уплетая заслуженный сыр.

– Теперь ты начинаешь понимать, почему все это должно оставаться в секрете? – серьезно спросил я. – Стоит кому-то наверху узнать о существовании чего-то подобного, и участь этой лабораторной мыши покажется нам обоим милостью.

– Я… я понимаю, – поспешно заверил меня Питер. Он взял в руки флакон и, больше не раздумывая, осушил его одним глотком.

– Эффект проявляется почти сразу, но пик мозговой активности наступит примерно через полчаса. Сейчас твой мозг, можно сказать, разгоняется.

– Д-да… я чувствую… – Питер замер, его глаза расширились. – Столько идей… потоки данных… Рецепт твоего «Зелья Зверя»… Господи, он же грубый и неэффективный! Это не рецепт, это биохимическая «кувалда»!

Это было первое, что он сказал, вновь пробежавшись глазами по листу. Его голос изменился, стал более четким, уверенным, быстрым.

– Так, активное вещество, алкалоид аконитин… он принудительно открывает натриевые каналы в нейронах, вызывая хаотичную деполяризацию. Создатель рецепта думал, что это «высвобождает инстинкты», но по сути здесь просто создается огромный нейронный «шум»! Сигналы от префронтальной коры – центра логики и страха – просто тонут в этом хаосе!

– Я приблизительно понял, – кивнул я, стараясь успевать за его мыслью.

– Да, если грубо, это не обострение инстинктов, а подавление аналитики через нейротоксический шок! Отсюда и огромная нагрузка на всю нервную систему и когнитивные «отходняки» после.

– Значит, дело не только в стимуляторе… – пробормотал я.

– Именно! Но, справедливости ради, он еще хуже! Это классический неселективный агонист адренорецепторов. Он бьет по всем рецепторам сразу: альфа-1 – сужение сосудов, дикое давление. Бета-1 – учащение и усиление сердцебиения, прямой путь к аритмии и инфаркту. Бета-2 – расширение бронхов, что полезно, но этот эффект тонет в общем негативе! Это аварийная перегрузка всей сердечно-сосудистой системы!

– Пиздец… А что с ядом паука? Он тоже подливает масла в огонь?

– Хм, а вот он – самое интересное, – Питер на секунду задумался, и я видел, как в его глазах проносятся сотни вариантов. – Яд этого вида содержит сложные пептиды. Моя гипотеза: один из них действует как шаперон – «молекула-нянька». Он связывается с алкалоидами аконита, позволяя им легче преодолевать гематоэнцефалический барьер и, что важнее, частично блокирует их воздействие на натриевые каналы именно в сердечной мышце! – увидев, что я немного поплыл, Питер быстро упростил. – В общем, без этого яда зелье было бы мгновенно летальным. Это не катализатор, а примитивный, грубый буфер безопасности.

– И каков твой итоговый вердикт?

Питер посмотрел на меня, и в его глазах горел огонь гения, столкнувшегося с невозможной, но увлекательной задачей.

– Это не наука! Этот рецепт – попытка отравить организм ровно настолько, чтобы он впал в состояние боевого безумия, но не умер. Грубо, примитивно… Я… – он сделал глубокий вдох. – Я могу лучше. Да. Сейчас я понимаю, что действительно могу.

После этой фразы Питер превратился в ходячий вихрь. Он начал наворачивать круги по лаборатории, его мозг, разогнанный до немыслимых скоростей, работал на пределе. Он что-то бормотал себе под нос, жестикулировал, а затем подбегал к лабораторной доске и покрывал ее рядами сложнейших формул и диаграмм, которые для меня выглядели как клинопись.

– Нет, не то! – воскликнул он, стерев целую секцию расчетов. – Замена аконита на селективный стимулятор ЦНС, например, на модифицированный амфетамин… Да, реакция будет молниеносной, но какой ценой? Туннельное зрение, потеря периферийного анализа. Боец станет быстрым, но глупым. Он будет видеть только цель, но не нож у себя под ребрами. Провал.

Он снова заходил по кругу.

– Вариант второй: добавить «противоядие»? Ввести в состав селективный бета-блокатор для защиты сердца и ноотроп для стабилизации ЦНС… Бред! Это будет фармакологический хаос! Компоненты вступят в антагонистическую реакцию. Ноотроп будет пытаться «починить» мозг, пока аконит его «ломает». Это все равно что одновременно жать на газ и на тормоз. Эффект – тошнота, головокружение, полная потеря координации. Снова провал!

Десятки симуляций проносились в его голове за секунды. Сотни теорий рождались и тут же умирали. Добрый час Питер носился по лаборатории, периодически восклицая: «Эта идея тянет на Нобелевку!», но тут же возвращался к поставленной задаче. И вот, наконец…

– Бинго! – воскликнул он так громко, что я вздрогнул. Он что-то быстро начертил на листе и продемонстрировал мне. Я увидел сложную схему белковой молекулы и ничего не понял. Благо, Питер тут же начал пояснять, его глаза горели восторгом первооткрывателя. – Я был идиотом! Я был сосредоточен на замене «плохих» компонентов, упуская из виду яд паука! Я думал: «он работает, не трогай». Но именно в нем и был ключ! Нужно было не заменять аконит и адреналин, а создать для них идеальную систему доставки!

– И? К чему ты пришел? – спросил я, чувствуя, как голова пухнет от потока гениальных мыслей.

– Я синтезирую искусственный белок-носитель, по структуре напоминающий паучий шелк! – он ткнул пальцем в чертеж. – Он будет иметь два активных центра. Один связывается с новым, синтезированным мной нейро-ингибирующим пептидом, который будет действовать чисто и без токсического шума. Другой – с мио-рефлекторным потенциатором. И вот гениальная часть: этот белок запрограммирован так, что первый модуль высвобождается только после преодоления гематоэнцефалического барьера, то есть в мозге, а второй – в общем кровотоке, не достигая мозга! Идеальная целевая доставка без побочных эффектов!

Каюсь, я ни хера не понял. Но я понял главное: он решил проблему. Моя ставка на этого скромного гения сыграла.

– Значит… – задумчиво протянул я, – новая сыворотка будет делать то же, что и Зелье Зверя, но без побочек. Она не превратит меня в берсерка, а сделает идеального хищника – спокойного, интуитивного, с молниеносной реакцией.

– В целом, да. И вместо «отходняков» после окончания действия наступит лишь легкая умственная и физическая усталость.

– Поразительно! – я не играл, я действительно был восхищен. – Дело за малым: создай новую версию и пропиши рецептуру так, чтобы даже я смог повторить ее у себя в гараже. – ОР-ы сами себя не заработают.

Питер кивнул, но его взгляд уже блуждал по лаборатории, цепляясь за оборудование для другого проекта.

– Да, но это можно и позже. Пока действует эффект Снадобья, я должен… я могу решить несколько ключевых проблем в проекте регенеративной сыворотки!

– Питер! – резко окликнул я его, охлаждая пыл.

– Да, Джон?

– Ты – второкурсник, младший ассистент на полставки. Гениальный, спору нет. Но если ты сейчас решишь проблемы, над которыми вся исследовательская группа бьется месяцами, возникнут вопросы. Очень неудобные вопросы. От Коннорса, от университета, от условных спонсоров в лице каких-нибудь «Озкорп». А они нам сейчас ни к чему.

– Да, но… дядя Бен… сыворотка может ему помочь…

– И когда она ему поможет? – я подошел ближе. – Через годы клинических испытаний, сертификаций и борьбы с фарм-лобби? Питер, твоему дяде сейчас не грозит смертельная опасность. А у меня, поверь, есть доступ к таким «рецептам», по сравнению с которыми сыворотка Коннорса – это детский рисунок рядом с «Моной Лизой».

Он посмотрел на меня, и я увидел, как в его глазах борется желание помочь дяде и здравый смысл, усиленный Снадобьем.

– Ты прав… – наконец признал он. – Сейчас лучше не привлекать лишнего внимания. Но остаточная мощность Снадобья… ее нужно использовать. Дай мне задачу!

– Объединение Стимулятора Мышц и твоего нового боевого стимулятора в один препарат?

Питер нахмурился, и я впервые увидел на лице сверх-гения выражение полного недоумения.

– Нет. Даже сейчас, в лучшем состоянии ума, я не понимаю, по какому принципу Стимулятор Мышц вообще работает. Он нарушает законы биохимии и термодинамики. Я не могу объединить его с чем-то, потому что не знаю его операционных принципов! Это как просить скрестить двигатель внутреннего сгорания с призраком! Дай мне что-то… чуть попроще. Что-то, что подчиняется законам физики.

Я смотрел на Питера, чей мозг сейчас работал на скоростях суперкомпьютера, и отбросил свою первоначальную идею. Вводить его в курс дела насчет Призрачной Орхидеи и теневой стороны мира было еще рано. Ему нужно было сначала привыкнуть к «магии», которую можно потрогать и измерить. А для этого требовалась практическая, почти невозможная задача.

– Ткань, – произнес я, прерывая его внутренний монолог. – Мне нужна ткань. Но не простая. Она должна быть устойчива к режущим повреждениям и экстремальным температурам. Быть водонепроницаемой. И, что самое главное, технологию ее создания я должен суметь повторить у себя в гараже.

Учитывая, что в некоторых версиях этой вселенной Питер сам создавал свою невероятную паутину, я был уверен, что такая задачка не станет для него проблемой. Я не прогадал. Он замер на секунду, его взгляд расфокусировался. Я видел, как в его голове проносятся сотни вариантов, как его биокомпьютер обрабатывает запрос. Спустя минут десять он моргнул, и его взгляд снова стал ясным. Вердикт был готов.

– Итак, есть три варианта, – он подошел к лабораторной доске, взяв в руки маркер. – Пойдем от простого к сложному. Вариант первый я условно назвал «Бастион». Это ламинированный арамидный композит. Самый прагматичный и быстрый в реализации. Мы берем лучшие из уже существующих материалов и соединяем их в… «сэндвич».

Он быстро нарисовал схему из трех слоев.

– Внешний слой – защита от стихии. Ткань из арамидного волокна с покрытием из тефлона. Защита от огня до 400 °C и полная водонепроницаемость. Средний слой – основной, защита от порезов. Полотно из СВМПЭ (сверхвысокомолекулярного полиэтилена высокой плотности). Оно легче и прочнее кевлара на разрыв и срез. Ну и внутренний слой – тонкая микрофибра для комфорта.

– Звучит неплохо, – кивнул я. – Но ты сказал, это самый простой вариант. В чем подвох?

– В том, что это, по сути, не одежда, а легкая броня, – пояснил Питер. – Ключ в процессе ламинирования. Нужен термопресс и специальный термоклей. Мы склеиваем слои под давлением. На выходе получается относительно недорогая ткань из проверенных материалов. Но она будет жесткой, громоздкой и почти не будет «дышать».

– Понятно. Следующие варианты в этом плане лучше?

– Значительно, – заверил меня Питер, стирая с доски первую схему. – Второй вариант, «Химера». Основа – любая эластичная ткань, наш «каркас». А усиление – углеродные нанотрубки. Их можно купить в виде суспензии.

– В чем сложность?

– В процессе, – вздохнул Питер. – Нужна ванна для электрофоретического осаждения. Звучит страшно, но собрать ее можно. Суть в том, что мы пропускаем через суспензию с тканью электрический ток, и нанотрубки буквально «впечатываются» в структуру волокон. Процесс сложный, не допускает ошибок, и сама суспензия – дорогой и редкий компонент. Но на выходе – тонкая, легкая и гибкая ткань с колоссальной прочностью.

– Хорошо, я тебя понял. Этот вариант выглядит всяко предпочтительнее. Что ты припас напоследок? – судя по загоревшейся улыбке на лице Питера, ему не терпелось рассказать.

– Честно говоря, это самый элегантный и… гениальный вариант. Я сам не понимаю, как додумался, – он начал быстро рисовать новую, еще более сложную схему. – Ткань, которая в обычном состоянии мягкая и эластичная, как спортивная одежда, но при резком воздействии – ударе или порезе – мгновенно становится твердой как камень. Ткань с неньютоновской пропиткой!

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой…

– Проблема в реализации, – его взгляд чуть помрачнел. – Основа – 3D-сетка из арамидных волокон. Она должна впитать и удержать пропитку. А пропитка – это не просто крахмал с водой. Я рассчитал оптимальную формулу: суспензия наночастиц диоксида кремния в полиэтиленгликоле. При ударе частицы мгновенно сцепляются, образуя твердую структуру и рассеивая энергию. Но для пропитки нужна вакуумная камера, высокоскоростной миксер, термообработка… Это самый сложный и капризный технологический процесс. Любая ошибка испортит всю партию.

Он замолчал, подводя итог.

– В общем, «Протей», как я его назвал – это вершина. Легкий, гибкий, удобный и с невероятной защитой.

Я посмотрел на выжидающего Питера. Выбор был очевиден.

– Мне кажется, тут и раздумывать нечего. Естественно, третий вариант!

– Отлично! – энтузиазм из парня так и пёр. – Тогда, когда начинаем? Я готов хоть сейчас!

Мне пришлось его охладить. У меня были свои планы на вечер – заработок ОР. Да и очевидно, что за один вечер мы не управимся, это проект на целый день, особенно учитывая, что сама ткань – это лишь основа для костюма.

– Предположительно, в понедельник. Сегодня и завтра у меня много дел. Но ты заранее составь полный список всего, что нужно купить. Дальше уже у меня в гараже разберемся.

– Да, без проблем! – он выглядел немного разочарованным, но согласился.

– И еще… – я сделал паузу, привлекая его полное внимание. – У меня для тебя будет новое, важное задание. Напрямую связанное со Снадобьем Интеллекта.

Питер тут же подался вперед, его глаза загорелись с новой силой. Прочувствовав подобный эффект один раз, устоять было невозможно.

– Я весь во внимании!

Глава 24

Возвращаясь домой по вечерним улицам Квинса, Питер думал. Параллельно он с горечью отмечал, насколько мучительно медленным и… тусклым стал этот процесс.

Стандартное мышление после нескольких часов работы мозга, разогнанного Снадобьем Интеллекта, ощущалось как злая насмешка. Как будто слепому на пару часов дали прозреть, показали ему мир в сверхвысоком разрешении, со всеми его невидимыми паттернами и связями, а потом снова выкололи глаза, оставив лишь воспоминание о свете. Мир, который только что был кристально чистым потоком данных, снова превратился в мутную, медленную реку. Его собственный разум, который он всегда считал своим главным активом, теперь казался вялым и неэффективным.

Но даже так, Питер адаптировался. Он заставил себя привыкнуть к старым, неторопливым мыслям, к отсутствию тысяч гениальных идей в секунду, к неабсолютной памяти. И сейчас, в этой привычной медлительности, он думал о Джоне.

Обычный парень. Учится на одном потоке с Эм Джей, которая, впрочем, ничего толком о нем рассказать не могла. Невзрачная одежда, невзрачная внешность, полная, всеобъемлющая… обычность. Питер и сам был бы таким же, если бы не его страсть к науке. Но у Питера, в отличие от Джона, не было рецептов.

Рецептов, которые перевернули его научную картину мира с ног на голову. Рецептов, которые, как он теперь понимал, вряд ли смог бы создать даже гений уровня Рида Ричардса или Курта Коннорса. Те работали в рамках физики и генетики. А «алхимия» Джона, казалось, просто игнорировала эти рамки, заставляя реальность подчиняться своей собственной, чуждой логике. И все это исходило от парня, у которого, по его же признанию, не было никакой научной базы. Так откуда?

Ладно. Плевать. Питер благоразумно решил не лезть не в свое дело. Придет время – Джон сам расскажет. А если нет, на то будут свои причины. Все, что он мог со своей стороны – это сохранить его тайну. А он умел хранить секреты…

Эта мысль плавно перетекла к другому, самому серьезному и тщательно охраняемому им секрету. Секрету, который он раскрыл почти случайно, просто применив научный метод там, где другие видели лишь совпадения.

Личность Женщины-Паука. Его коллега по лаборатории, Гвен Стейси.

Естественно, она понятия не имела, что он знает. А сам Питер… он просто не мог не заметить. Сначала была гипотеза, рожденная из простого сопоставления фактов: моменты внезапных отлучек Гвен с работы («мне срочно нужно к врачу», «проблемы с семьей») поразительно точно совпадали по времени с появлением героини на улицах города, о чем трубили новостные сайты.

Ради интереса он завел на своем компьютере защищенный паролем файл. Электронную таблицу. В одной колонке – время и причина отсутствия Гвен. В другой – время и место появления Женщины-Паука по данным новостей и полицейских сводок. Спустя месяц наблюдений вывод был очевиден: за все это время Гвен Стейси в лаборатории и Женщина-Паук на улицах Нью-Йорка ни разу не находились в двух местах одновременно. Корреляция была стопроцентной.

После этого Питер стал подмечать мелкие детали. Небольшая ссадина на ее скуле, которую она пыталась скрыть тональным кремом, на следующий день после того, как Женщина-Паук остановила ограбление, пролетев сквозь витрину. Глубокая царапина на предплечье, идеально совпадающая с новостным фото, где героиня уклонялась от ножа преступника. Легкое прихрамывание после жесткого приземления, которое он видел в ролике очевидца.

Но больше всего его поражала ее неестественная регенерация. Ссадины и синяки, которые у обычного человека проходили бы неделю, на ней исчезали за ночь. Здесь даже фраза «заживает, как на собаке» была неуместна. Это была биологическая аномалия.

Естественно, Питер не сказал о своих наблюдениях и подозрениях никому. Даже самой Гвен. Зачем? Чтобы обременить ее еще одной тайной, еще одним поводом для беспокойства? Он уважал героев, которые искренне помогали другим. Как однажды сказал ему дядя Бен, когда по телевизору впервые показали репортаж о Женщине-Пауке: «С большой силой приходит и большая ответственность». Гвен пользовалась своей силой ответственно. Немного бесшабашно и рискованно, на его скромный взгляд, но кто он такой, чтобы ей указывать?

По крайней мере, кем он был раньше? Студент-доходяга, почти без друзей, живущий на шее дяди и тёти.

А кто он сейчас?

Прошедший вечер изменил все. Теперь он знал, как создать боевой стимулятор, который превращает человека в хищника. Он знал, как создать стимулятор мышц, от принципа работы которого его научное нутро до сих пор передергивало. Он знал, как создать «Протей» – ткань, опережающую современные технологии на десятилетия. В его голове, в его руках теперь была реальная сила. Сила, способная изменить мир.

И с ней, как твердил голос дяди в его памяти, приходит и ответственность.

Какой смысл во всех этих стимуляторах, в крутой ткани для защиты, если они будут просто пылиться в коробке у Джона? Разве это не безответственно – обладать силой и не использовать ее во благо? Он мог бы стать настоящим героем. Тем, кем всегда мечтал быть в глубине души…

Но это были мысли не сегодняшнего дня, и даже не завтрашнего. Нужно все тщательно обдумать, поработать с Джоном, возможно, даже обсудить этот момент с ним. Кто знает, какие еще сюрпризы преподнесет этот парень? Особенно учитывая его последнее «задание».

Призрачная Орхидея. Особый цветок, о котором Питер никогда раньше не слышал, и который был ключевым компонентом Снадобья Интеллекта. Задача, поставленная Джоном, была одновременно простой и невероятно сложной: понять, что такое алкалоид «Фантазмин», содержащийся в пыльце цветка. Проанализировать его структуру, свойства и найти способ синтезировать его аналог. Джон услужливо оставил ему один цветок в специальном контейнере, предварительно проинструктировав по уходу. И эти инструкции… снова выходили за рамки науки. Впрочем, Питер уже начинал привыкать к этому безумию.

Но помимо самой Орхидеи, Джон оставил ему нечто гораздо более ценное. Сам рецепт Снадобья Интеллекта. Это был не просто список ингредиентов. Это был акт высочайшего доверия, который Питер просто не мог и не смел предать.

И он не планировал. Наоборот, он собирался выложиться в изучении этого странного цветка на все 200 %. Он построит теоретическую базу, сформулирует десятки гипотез, проведет все возможные анализы, чтобы ему было на что опереться перед финальным мозговым штурмом. Штурмом, который он проведет под действием своего собственного, созданного им Снадобья.

Помимо синтеза Фантазмина, перед ними стояли и другие, еще более амбициозные задачи. Улучшить Снадобье, возможно, изменить его форм-фактор на таблетки или капсулы. А в идеале… добиться перманентного эффекта. От одной этой мысли у Питера перехватывало дыхание. Постоянный, необратимый интеллектуальный бафф. Это была цель, достойная гения. И эти временные сеансы «прозрения» нужно будет потратить с максимальной пользой.

Питер шел по ночной улице, и на его лице играла легкая улыбка.

Интеллект. То, чем он втайне гордился всю свою жизнь.

Оказывается, он может быть на несколько порядков круче. И Питер был в невероятном предвкушении того, какие еще вершины ему предстоит покорить.

*****

Создание алхимических гранат Блэйда оказалось на удивление медитативным процессом. В этом была заслуга «Мастера-часовщика». Навык, который, как оказалось, распространялся далеко за пределы шестеренок и пружин. Он давал мне нечеловеческую точность и аккуратность в движениях, превращая опасную работу с летучими химикатами в выверенный танец. Ни одной лишней капли, ни одного неверного движения.

За четыре часа сосредоточенной работы я создал по пять экземпляров каждой из трех гранат. И результат меня более чем порадовал.

[Создано зелье «Солнечная Вспышка». Сложность: Низкая. Получено +100 ОР!]

[Создано зелье «Чесночное Облако». Сложность: Низкая. Получено +100 ОР!]

[Создано зелье «Серебряный Гель». Сложность: Минимальная. Получено +50 ОР!]

Последующие крафты приносили все меньше очков, но в сумме со всех пятнадцати зелий я получил 630 ОР. С учетом имевшихся 50, итоговый баланс достиг солидных 680 ОР. Завтра эта цифра станет еще больше, когда я примусь за «Зелье Зверя». Но сейчас – спать. Естественно, перед сном потратив часть накоплений на «Ковку Мироздания» за 400 ОР.

[Получен информационный пакет (Обычный) – Мастер-Гурман (Подземелье Вкусностей). Стоимость разблокировки: 200 ОР]

«Ваше утончённое чутьё к кулинарным и алхимическим изыскам достигло совершенства. Этот пассивный навык полностью нейтрализует любые негативные эффекты от еды, напитков и зелий… Ваш организм извлекает максимум из каждого блюда или эликсира, усиливая их положительные эффекты на 15 %!»

«Подземелье Вкусностей»? Система что, анимешница? Я усмехнулся, но тут же отдал мысленную команду: «Разблокировать!». Без малейших колебаний. Пассивный навык, дающий иммунитет к ядам и отравлениям, – это уже само по себе бесценно. Но усиление положительных эффектов на 15 %?! Это же прямой апгрейд всего, что я делаю! Мои стимуляторы станут мощнее, Снадобье Интеллекта – эффективнее. Да будь здесь только этот эффект, я бы все равно его взял. Оставшиеся 80 ОР пусть и немного, но это дело наживное, а постоянные пассивные усиления – это фундамент моего будущего могущества.

В благодушном настроении я принял душ и лег спать. Но сон был недолгим. Примерно в три часа ночи меня вырвал из объятий Морфея раздражающий рингтон. Неизвестный номер. Я уже догадывался, кто это.

– Йоу, салага! Лучший потрошитель кровосись на связи! – раздражающе бодрый для трех часов ночи голос Блэйда ворвался в сонную тишину.

– Да я так и понял… – прохрипел я в трубку, пытаясь разлепить глаза.

– Чё-то ты какой-то кислый, не выспался? – коротко хохотнув, Блэйд перешел к делу. – Я чего звоню-то. Твой стимулятор мышц – штука крайне зачетная. Даже на меня работает, а я как бы и так типа сверх.

– Это радует, – действительно, было бы обидно, если бы он не работал на тех, кто уже за гранью человеческих возможностей. Хотя что-то мне подсказывало, что на ком-то вроде Стива Роджерса или Халка эффект был бы минимальным…

– Радует – не то слово! Я сегодня знатно повеселился в одном готическом притоне в Митпэкинге. Нарвался на парочку чистокровных, они меня почти прижали. Мое «Зелье Зверя» – штука забористая, даже для меня отходняки бывают. Так вот, я как раз начал выдыхаться, а тут твой стимулятор… Как же твари удивились, когда у меня открылось второе дыхание, смертельно удивились, эхе-хех.

Он звучал искренне довольным. И это был идеальный момент.

– Хм, да… Насчет «Зелья Зверя» кстати… – я сделал паузу, наслаждаясь моментом. – Я тут немного подшаманил над рецептом. Теперь у него нет побочных эффектов.

На том конце провода воцарилась тишина. Настолько внезапная и глубокая, что я даже проверил, не прервался ли звонок.

– …Чаво?! – наконец выдавил он. Голос был уже не бодрым, а ошеломленным. – Ты сейчас пошутил, я надеюсь? Прошло меньше суток, когда ты, блядь, успел?! Целый вампирский клан держался на этой дряни, они веками ее улучшали, но даже так побочки – та еще гадость! Ты, парень, случаем не внебрачный сын Рида Ричардса и Тони Старка?!

– В детали вдаваться не буду, но это не шутка, – мой голос в три часа ночи звучал абсолютно ровно и уверенно. – И да, улучшенное «Зелье Зверя» теперь с моей стороны тоже доступно для «продажи».

Я намеренно сделал акцент на последнем слове. Блэйд на том конце провода на секунду замолчал, обрабатывая информацию.

– Да базару ноль, все честно, – наконец ответил он, и в его голосе уже не было былой расслабленности, а появились деловые нотки. – Но ты это, хотя бы прайс-лист примерный озвучь. Чтобы я понимал, на что рассчитывать.

– Все просто. Редкие ингредиенты, уникальные рецепты, полезные связи, информация. Возможно, интересные артефакты и технологии, которых нет в открытом доступе. Деньги меня не сильно интересуют. Хотя, – я сделал паузу, – стимуляторы, что боевой, что мышечный, могу продать и за них. Скажем, по десятке за инъектор.