Текст книги "MARVEL: Небесный Кузнец (СИ)"

Автор книги: Expero

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 65 страниц)

Глава 82

В это же время в «Аквариуме» – стерильной допросной комнате в Трискелионе – царила тишина. Ник Фьюри смотрел на свое отражение в одностороннем зеркале.

Вопросы… Их у него было много. Настолько много, что он впервые за свою долгую карьеру просто не знал, с чего начать. Во многом это было обусловлено откровением Томпсона о его «инструментах». Абсолютный ментальный контроль. Контроль, о котором не подозревает ни жертва, ни наблюдатель со стороны, ибо контролируемый считает, что все… нормально.

Фьюри не считал, что все нормально. Он устало потер переносицу, и этот жест выглядел непривычно-уязвимым. Оба его глаза были устало прищурены. Он должен будет проверить себя. Найти способ проверить свой «астральный якорь» на предмет наличия в нем этой дряни.

А еще разобраться с Томпсоном. И это, как он уже начинал понимать, будет сложнее, чем разобраться с Гидрой.

Дверь допросной с шипением распахнулась. Внутрь вошел упомянутый Томпсон. Выросший, сильно раздавшийся в плечах, изменившийся не только физически, но и на более фундаментальном уровне, он теперь куда серьезнее даже эталонного суперсолдата в лице кэпа, но куда страшнее не его физические возможности…

Фьюри сжал кулаки. Мозголомы. Он никогда их не любил. Факт существования того же Ксавьера всегда подсознательно его коробил. Но с Ксавьером можно было смириться – во имя хрупкого равновесия. Томпсон… Томпсон другой. Он неизвестная переменная, ядерная бомба, которая уже тикает.

Впрочем, сейчас нужно разобраться с Гидрой. Что делать с Томпсоном, можно будет решить после.

– Здесь есть устройства слежки или записи? – поинтересовался Томпсон.

Он спросил это не у Фьюри, а у Пирса. Этот простой вопрос мгновенно сместил центр силы в комнате. Хозяином здесь был не Фьюри.

– Нет, – спокойно, почти радушно ответил Пирс. – «Аквариумы» Трискелиона использовались в том числе и для решения наших проблем. Было бы неудобно так глупо подставляться.

– Как тогда Гидра получала информацию отсюда?

– Каждый допрос, независимо от уровня секретности, документировался и вносился в базу. Дальше – дело за Золой.

Фьюри, услышав это имя, отбросил внутреннюю рефлексию, от которой сейчас было больше вреда, чем пользы. Он полностью сосредоточился на процессе допроса.

– Арним Зола? Он умер в 1972 году, согласно отчетам. Тело кремировано, – бесстрастно заявил Фьюри.

– Ох, Ник, Ник… – Пирс говорил это с улыбкой. Не безумной. А со спокойной, покровительственной улыбкой человека, делящегося инсайдерской информацией. С улыбкой победителя. – Такой Гений, верный идеалам нашей организации, нашел способ служить ей даже после смерти. В том же 1972-м, перед самой кончиной, Арним перенес свое сознание в цифровое пространство. С тех пор он является одним из самых ценных и полезных наших агентов.

– Подробнее, – бросил Фьюри, игнорируя улыбку. – Возможности. Уязвимости. Местоположение серверов.

Если этот Зола действительно то, о чем он думал, у ЩИТа не просто большие проблемы. ЩИТ – это и есть проблема.

– Алгоритм Золы связывает все ячейки Гидры, – монотонно отчитывал Пирс. – Он анализирует данные ЩИТа и иных ведомств, к которым у нас есть доступ. Выявляет будущих врагов для Гидры и реализует планы по их ликвидации.

В этот момент Пирс посмотрел прямо на Томпсона.

– Ты был в этом списке, разумеется. Очень высоко. Также Зола является хранителем большинства наших секретов. И именно потому, что он настолько важен, мы не рискнули размещать его в открытом интернете. Ядро ИИ находится на серверах в Кэмпе Лихай.

– Старая база ЩИТа в Нью-Джерси, – кивнул Фьюри. Его лицо было непроницаемым, но внутри все кипело от осознания, насколько глубоко проник враг. – Подозреваю, в бункере. Что по поводу уязвимостей?

– Верно, в бункере, – улыбнулся Пирс. – Что касается уязвимостей, то их полно. Ядро на сервере – это и есть личность Золы. Уничтожь его, и все каналы связи с его младшими моделями оборвутся. Без ядра они не более чем пустышки, запрограммированные на передачу данных.

– Нам нельзя уничтожать Золу, – вмешался Томпсон, обращаясь скорее к Фьюри.

И Фьюри был с этим согласен. Слишком ценная информация хранится внутри.

– Предлагаю, – продолжил Томпсон, – отрубить все возможные каналы связи в Кэмпе-Лихай и поместить Золу в цифровую тюрью. Изолированный сервер, из которого он не сможет сбежать или подать сигнал.

– Обсудим позже, – бросил Фьюри. Его голос был резким. Он внутренне согласился с планом Томпсона… и тут же испугался этого согласия. А не было ли оно внушенным? Не было ли оно просто еще одной директивой, внедренной в его «Астральный Якорь»?

Чтобы погасить эту разгоревшуюся паранойю, он силой вернул свое внимание к Пирсу.

– Другие ключевые члены Гидры в ЩИТе. Имена. Роли. Немедленно.

– Ох, Ник, – Пирс усмехнулся. Эта улыбка, лишенная всякого принуждения, пугала Фьюри больше пыток. – Ты не представляешь, сколько времени это займет. Но для начала тебе стоит знать про Гидеона Малика.

– Гидеон Малик? – Фьюри не смог скрыть шока. Он ожидал кого угодно – генералов, сенаторов… но этого. Впрочем, на Пирса он тоже не мог и подумать. А теперь выходит, что двое из шести членов Мирового Совета Безопасности – Гидра. Весь курятник оказался логовом волков, которые растят куриц на убой.

– Да, мой коллега по цеху. Точнее, по двум цехам, – ухмыльнулся Пирс. – Параллельно с этим он глава фракции «Старая Гвардия» в Гидре.

– Фракция? – влез в диалог Томпсон. – Разве Гидра не объединена единой идеологией? Кстати, в чем она заключается?

Фьюри промолчал. Ему тоже было интересно услышать правдивый ответ. Не каждый день допрашиваешь одного из теневых правителей мира.

– Человечество не способно управлять само собой, – с ноткой усталого превосходства начал Пирс. – Свобода воли – это проклятие, которое неизбежно ведет к хаосу. Только абсолютный контроль с нашей стороны может принести планете настоящий мир. Мы – спасители, Ник. Просто нас немногие понимают.

Он разочарованно покачал головой.

– Что касается фракций… нет ничего удивительного в том, что у каждой головы свои методы. Малик вот хочет вернуть на планету своего «Бога», Улей вроде. Считает, что это поможет ему контролировать человечество. Ну, удачи ему, что ли, – хмыкнул Пирс.

– Бога?! – практически одновременно воскликнули и Фьюри, и Томпсон.

– Не вдавался в подробности, – пожал плечами Пирс. – Да и не шибко мне это интересно. Его семья уже больше тысячи лет пытается его вернуть, а я за последние полвека сделал для Гидры и мира больше, чем он со своей шизотерикой.

– Ник, скажу прямо, – вмешался Томпсон, и его голос был необычайно серьезен. – Это, скорее всего, не шизотерика.

Он посмотрел прямо на Фьюри, и тот… мгновенно ему поверил. От этого непроизвольного, абсолютного доверия по спине пробежал ледяной холодок. Гребаная паранойя, где ты, когда так нужна?!

– Основания? – все же выдавил из себя Фьюри, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

– Боги реальны. Крэйвен, которого я изучил, был связан клятвенным пактом с одним из них. Дабы не вводить ЩИТ в заблуждение и не плодить лишних сущностей, я не отразил это в отчете. Но я точно знаю: Боги существуют, и они… очень сильны. А еще часть из них не блещет любовью к человечеству.

– «Божественных» аномалий… – Фьюри нахмурился, его глаза устало прищурились, перебирая в уме самые странные файлы. – У нас нет такой классификации. Мистика – да. Но не Боги.

– Тессеракт, – произнес Джон одно слово.

У Фьюри резко сузились оба глаза. ОТКУДА?! Откуда он все это знает?!

– О, занятная штучка, – вклинился в диалог Пирс, которому было все равно, кто задает вопросы. – Малик некоторое время активно изучал информацию по ПЕГАСу и консультировался со Штрукером, но в итоге пришел к выводу, что это нецелесообразно.

– ПЕГАС? Штрукер? Барон Штрукер? – вопросительно спросил Джон.

И в этот момент Фьюри зацепился за его интонацию. Это был не риторический вопрос для поддержания разговора. Это был реальный вопрос.

Внутренний аналитик Фьюри, на мгновение подавленный паранойей, щелкнул тумблером.

Знания Томпсона… они были странными. Обрывочными. Фрагментарными.

Он знает про Тессеракт, но не знает про проект ПЕГАС. Он знает про Пирса, но, похоже, не знал про Малика. Он знает про Гидру, но не знает про Штрукера.

Это была не всезнающая, божественная осведомленность. Это было что-то другое. Как… как вырванные страницы из разных книг. Как сводка данных из другого мира.

Фьюри посмотрел на Томпсона новыми глазами. Кто он, черт возьми, такой?

*****

Я стоял в «Аквариуме» рядом с Фьюри, слушая спокойный, пугающе-рациональный, максимально естественный голос Пирса.

Я чувствовал, а не видел, напряженную фигуру невидимой Гвен рядом со мной. Она, кстати, догадалась улететь на джете Пирса, за что ей мое безмерное уважение. Она хотела доказательств, и я обещал их ей. Что ж, она их получала.

Фьюри… он был сам не свой. С того момента, как я раскрыл карты в зернохранилище, он был как натянутая струна. Это неудивительно. Я прекрасно знал, что так и будет. Сейчас мне остается лишь надеяться, что у меня будет время разыграть следующие карты, которые позволят реабилитироваться в его глазах.

Первой такой картой был этот допрос.

Пирс, ведомый «Червем», говорил. Он говорил о Гидеоне Малике. Еще один член Мирового Совета Безопасности. Неприятно, но, если вдуматься, ожидаемо. Система сдержек и противовесов. Он следит за Пирсом, Пирс следит за ним.

Он говорил о Бароне Штрукере. Научный гений Гидры, террорист-интернационалист, засевший в крепости в Соковии. Даже Пирс, рассказывая, поморщился, сетуя, что проекты Штрукера «слишком грубые и громкие».

Это все еще было в пределах ожидаемого.

Одним из самых ценных моментов было, когда Пирс упомянул Алгоритм Золы. Вот это уже был бы крайне неприятный «сюрприз», не знай мы о нем. Искусственный интеллект, созданный из сознания нацистского ученого. Проблем от него могло бы быть гораздо больше, если бы в «Аквариуме» была прослушка. Но Пирс не соврал: без команды от «головы», алгоритм и не почешется, искренне считая происходящее частью плана Пирса. Теперь, зная его точное местоположение, мы серьезно ослабили эту угрозу.

Неприятной неожиданностью стала сама идеология: тотальный контроль населения посредством лишения его свободы воли. Это слишком неудачно совпало с усиленной паранойей Фьюри и моим методом решения проблем…

Но все это померкло, когда Пирс упомянул культ Малика. Его «гребаный Улей».

Я абсолютно без понятия, что это такое. Но, учитывая мир, в котором мы живем, я не удивлюсь, если он действительно сумеет достучаться до этого «Улья» в самый неподходящий момент. И тогда… миру, скорее всего, пизда. Ни Мстителей, ни Стренджа, ни опытной Фантастической Четверки, ни раскачанного меня.

Пирс, закономерно, подробностей не знал. «Какой-то ключ, который семья Маликов ищет поколениями, чтобы вернуть Улей на Землю».

Одно ясно точно: Малик гарантированно будет следующей целью для «Ментального Червя». Я бросил взгляд на Фьюри. Судя по его абсолютно неподвижному, мертвенно-бледному лицу, он понял это одновременно со мной. И мысленно согласился.

Отлично. Потихоньку он начинает понимать всю пиздецовость ситуации. Мне почему-то кажется, что уровень угрозы будет расти с каждым новым распутанным клубком.

Чем дольше Пирс говорил, тем хуже становилось.

Нелюди и эксперименты над ними.

Мутанты: десятки проектов, курируемых Гидрой от имени ЩИТа, которые буквально потрошат бедных парней и девушек, которым не повезло активировать Икс-Ген.

Энергетическое оружие на основе Тессеракта, который, как оказалось, вдоль и поперек был изучен Гидрой, а не ЩИТом. ЩИТу достались лишь крошки.

Имена. Имена агентов ЩИТа, в том числе высокопоставленных. Имена политиков. Директоров корпораций. Высокопоставленных военных. Медийных личностей.

Гидра была повсюду. Она пустила корни так глубоко, что в какой-то момент это бы неминуемо взорвалось.

И… возможно, я себе надумываю, но мне кажется, что за этот час отношение Фьюри к моим методам стало чуть… мягче. По крайней мере, он точно признал их целесообразность. Особенно когда Пирс, с той же спокойной улыбкой, рассказал про протоколы «Мертвой руки» – автоматические приказы о тотальном возмездии, которые активировались бы в случае смерти или захвата Пирса. Протоколы, которые мой «Червь» только что полностью обошел.

– Да, в меня встроен имплант очистки, – легко признал Пирс, говоря об этом так, будто обсуждает погоду. – Стоит моим жизненным показателям отклониться от нормы, как мой мозг мгновенно превратится в кашу, а Зола получит сигнал к действию.

– Сигнал к чему? – тихо спросил Фьюри.

– К глобальному пиздецу, Ник, – улыбнулся Пирс. – Все спящие агенты ЩИТа, а их буквально тысячи, получают приказ на немедленную атаку и уничтожение ЩИТа изнутри. Все базы Гидры и часть баз ЩИТа, включая Кэмп Лихай, самоуничтожаются. Все политики и медийные личности раскрывают миру существование ЩИТа и выливают компромат… самый грязный, какой только можно представить. А еще… проект «Озарение». Ты должен быть сейчас искренне рад, что наши три новых Гелликарриера еще не достроены. Иначе они бы точно уничтожили с десяток-другой городов-миллионников.

Допрос шел четыре часа. Четыре часа откровений, одно чудовищнее другого. Наконец, мы поняли, что вытянули из Пирса если не все, то самое важное. Пора было смещать фокус.

– А теперь, Ник, вопрос, – начал я, когда в допросной повисла очередная пауза. – Что мы узнаем от других «Голов» Гидры?

Нужно было перенаправить паранойю Фьюри с проблемы в моем лице в более конструктивное русло. Да, он определенно боится меня. И любой жест доброй воли – уничтожение «Червей», передача их ему или создание «вакцины» – не успокоит его. Подчинять Фьюри? Слишком легкий путь, который не закончится ничем хорошим. Убивать? Глупость.

Есть лишь один выход: изменить саму суть наших отношений. И Пирс, со своими откровениями, мне в этом сильно помог.

– Ничего хорошего, – коротко бросил Фьюри, глядя в стену.

– А знаешь, что самое забавное во всем этом, Ник? – решил я добить его.

Я увидел, как оба его глаза резко сфокусировались на мне. Он не знал, чего ожидать.

– Эта. Ваша. «Гидра», – я обвел рукой комнату, – это детский сад. Это ясли. По сравнению с тем, что действительно грядет. Проблемы из космоса! Существуют сотни цивилизаций…

– Слова, – покачал он головой.

– Слова? – я усмехнулся. – Половина Гидры – культ фанатиков, желающий призвать на Землю «Бога» из космоса. Это тоже слова? Маги и вампиры, о существовании которых ты прекрасно знаешь, – слова? То, что я за один день сделал для искоренения Гидры больше, чем твой ЩИТ за пятьдесят лет?..

– Моя паранойя не бессмысленна! – чуть вспыхнул Фьюри.

– Если она в итоге приведет тебя к мысли о моей ликвидации, то она бесполезна. В этом мире существует столько угроз, с которыми я могу и хочу помочь, потому что мне здесь еще жить. Но, испортив отношения со мной, ты добьешься лишь одного: я просто улечу терраформировать Марс. И оставлю эту планету вам на попечение, – пожал я плечами.

– Игра в Бога до добра не доведет, Томпсон.

– Игра в Бога? Знаешь, кто действительно играет в Бога? А точнее, им и является? Локи. Бог Иллюзий и Обмана. Он реален, Ник. И он в любой момент может прийти за вашим Тессерактом. Открыть портал над Нью-Йорком. И оттуда хлынут орды Читаури – жестоких, кровожадных инопланетян, которые не оставят от города камня на камне. И кому с ними бороться, Ник?

На некоторое время комната погрузилась в тишину. Молча наблюдавший за нашим диалогом Пирс лишь легко улыбался. Он сказал все, что было нужно.

– У нас есть Гиперион. У нас есть Халк. Мутанты, – наконец подал голос Фьюри. – Агентов ЩИТа и войска тоже не стоит списывать со счетов.

– А если я скажу тебе, что Читаури – это лишь первый этап? Что настоящий кукловод придет следом, и его цель – уничтожить половину разумной жизни во всей Вселенной? – я понизил голос. – А если я скажу, что даже это не конец? Что есть угрозы, по сравнению с которыми и этот геноцид покажется милосердием?

Фьюри долго молчал, глядя на Пирса, потом на меня.

– Гидра, – наконец произнес он. – Для начала нужно решить вопрос с ней. А потом… я подумаю.

Он посмотрел мне прямо в глаза, словно пытаясь прожечь взглядом, и устало тряхнул головой, сбрасывая накопившийся стресс.

– Подумай, Ник. Хорошо подумай. Что касается Гидры… Предлагаю привлечь к делу уже упомянутого тобой Гипериона. Можешь считать это еще одним элементом системы сдержек и противовесов, со своей стороны. А вот кстати мой…

Я повернулся к пустому углу комнаты.

– Гвен, появись, пожалуйста.

Глава 83

– Мисс Стейси, – Фьюри не повел и бровью, когда девушка сняла маску, и ее фигура, до этого бывшая лишь «слепым пятном», проявилась в реальности. – Я знал, что она твой агент. Теперь, – он кивнул на мерцающий остаточными помехами костюм, – я знаю, как она это провернула. Но твои мотивы, Томпсон…

– Мотив один, – огрызнулся я. Честно говоря, этот диалог начал меня утомлять. Голову прорезала крамольная мысль: может, и правда было бы проще взять Фьюри под контроль? – Разобраться со всеми глобальными угрозами, чтобы потом спокойно жить. Создавать что-то новое. И чтобы в меня не пытались подстрелить лазерным спутником или каким-нибудь пси-излучателем каждые несколько дней. – Я посмотрел ему прямо в глаза. – Это буквально все. Власть, деньги, сила ради силы… Мне это не нужно. Я, наверное, какой-то неправильный человек, но, хочется верить, что не лицемер.

– Не лицемер! – неожиданно резко вмешалась Гвен, делая шаг вперед и вставая между мной и Фьюри. – Тебе ничего не мешало попросить меня «обработать» и Фьюри! Да вообще кого угодно! Я бы… – она на мгновение запнулась, – я бы не отказала.

Затем она снова вскинула голову, и ее взгляд впился в упомянутого Фьюри.

– Единственный лицемер здесь – это ты! – она ткнула пальцем ему в грудь. Его взгляд холодно уставился на миниатюрный палец девушки. – Обладай ты подобным инструментом, все было бы «нормально». «Ради общего блага», полезный инструмент, я точно знаю, как распорядиться им лучше и прочее бла-бла-бла. Но стоит этому появиться в руках того, кто не дал никаких оснований для недоверия – а он достоин доверия больше, чем кто-либо в этом здании, – ты сразу вешаешь ярлыки. «Он опасен, он неконтролируем, он играет в Бога». Ты просто бесишься, что это не твоя игрушка!

– Если бы все было так просто, девочка, – устало выдохнул Фьюри, отводя взгляд.

– Спасибо, Гвен, – искренне сказал я, мягко отводя ее руку. Затем я снова повернулся к Фьюри. – Я раскрыл слишком многое. Тебе, Бартону, Гвен, скоро и Гипериону. То, что твоя паранойя не желает видеть мою искренность, не означает, что ее нет. И… если в твоих глазах я уже помечен как «проблема», которую нужно «решить», – можешь попробовать. Это не угроза, Ник. Это просто факт. Я буду защищаться.

Снова молчание.

– Мне не нравится, в какое русло повернул этот диалог, – честно признал Фьюри, проведя рукой по лицу. – Но… буду откровенен. Мне не нравится твой инструмент, но мне нравится твоя открытость. Это не отменяет того, что я сказал. Ты – неконтролируемый элемент. Но, по крайней мере, в деле уничтожения Гидры я готов тебе довериться.

– Ура, мир! – весело хмыкнула Гвен, чуть испортив пафосность момента.

На это я лишь усмехнулся, а Фьюри демонстративно закатил глаза.

– Предпочитаю называть это паритетом, – отрезал он. – Вы можете пока посидеть здесь. Я пойду вызову Гипериона и Бартона. Пора начать обсуждение плана.

Получив от нас с Гвен согласные кивки, Фьюри покинул «Аквариум».

В комнате остались я, Гвен и… Пирс. Который все это время стоял с вежливой, спокойной улыбкой, считая ситуацию абсолютно нормальной.

На его глазах только что происходило обсуждение уничтожения буквально дела всей его жизни. Фундамента, на котором базировалась вся его личность, все его свершения, буквально его самость.

И… ему было плевать. Нет. Даже страшнее. Он считал это абсолютно правильным и логичным. Считал это своим, считал это своей новой личностью и самостью…

Страшно.

Зачем я вообще создал что-то подобное? Как я вообще додумался до этого? И… почему до меня только сейчас, глядя на этого живого, улыбающегося мертвеца, начал в полной мере доходить смысл слов Фьюри… про игру в Бога?

Мы сели на небольшой диван в допросной, я не зная что сказать уставился в ослепительно белый потолок, думая о том, как я вообще дошел до чего-то подобного.

– Все нормально, – тихо сказала Гвен, аккуратно взяв меня за руку. Ее голос был успокаивающим, выдергивая меня из мрачных мыслей. – Гидра оказалась гораздо могущественнее, чем кто-либо мог предположить. И это лишь первый распутанный клубок. Бороться с ними как-то иначе… – она покачала головой, – было бы невозможно.

Странно, но то, как и что она сказала, меня… успокоило.

Она была права. Действительно, против такой махины… Против последователей нацистской идеологии, культистов стремного божка и теневого правительства с безграничными ресурсами…

Другие способы борьбы? Информационная атака? Сбор компромата? Создание коалиции и нанесение точечных ударов? Все это – игра вдолгую. Малейший просчет, малейшая утечка информации, один-единственный доверенный агент, оказавшийся спящим… и все коту под хвост. А на кону – весь мир.

Нужно действовать решительно. Без оглядки на этичность. Гвен это поняла. Спасибо ей.

– Выходи за меня.

Я сказал это вместо «спасибо».

Гвен моргнула. На мгновение она, кажется, перестала дышать. Пауза затянулась. А потом, вместо шока, смеха или лекции о неуместности, она просто кивнула.

– Хорошо.

И, как ни в чем не бывало, положила голову мне на плечо.

– Получается… я все-таки попал в твою паутину, – беззлобно хмыкнул я, обнимая ее.

– Получается, – мягко ответила она.

Следующие пару минут мы сидели в уютной тишине допросной, рядом с глупо улыбающимся Пирсом. Но я все же нарушил ее, чтобы задать вопрос, который гложил меня уже довольно давно.

– Почему ты со мной? Во всем этом. Рискуешь жизнью, ввязываешься в авантюры, которые одна сомнительнее другой. Было бы гораздо безопаснее… продолжай ты просто геройствовать на улицах Нью-Йорка.

Вопрос повис в воздухе. Гвен некоторое время молчала, но, не убирая головы с моего плеча, все же ответила.

– Потому что я чувствую искренность. Твою. Питера. Даже Эрика… С тех пор, как я обрела свои силы, чутье постоянно показывает мне, насколько люди в массе своей… ненадежны. Собственно, поэтому я и была большую часть времени одиночкой. Но… – она усмехнулась, – одиночки не спасают мир. Даже такие одиночки, как ты или сверхсильный Гиперион. А я – героиня. Я должна спасти мир. Хотя бы раз. Иначе… в чем тогда вообще смысл всего этого маскарада?

– В том, что ты запрограммирована Мультивселенской Концептуальной Сущностью, которая дает тебе силы, – серьезно, чтобы она не посчитала это за шутку, ответил я. Слишком много откровений за сегодня. Одним больше, одним меньше.

– То есть… свободы воли не существует? – с усталой улыбкой поинтересовалась Гвен. Она отреагировала на удивление адекватно. Впрочем, об источнике своих сил она знала. Теперь знает и об источнике своих мотивов. – Получается, идеология Гидры в чем-то… бессмысленна?

– Тут скорее речь о том, что ты изначально по характеру и образу мышления подходила под эту роль. Поэтому ты ей и стала. Как и миллионы Гвен, Питеров и Майлзов в других параллельных вселенных. Думаю, свобода воли все же есть. Хотя… да, с моей стороны было бы лицемерием рассуждать об этом.

– Нет, – она повернула голову, посмотрев на меня снизу вверх. – Скорее наоборот. Именно потому, что ядерная кнопка у тебя в руках, только ты и можешь по-настоящему рассуждать о том, что ждет мир – пустошь или утопия…И кто такой Майлз, кстати?

– Еще одна версия Человека-Паука. Их вообще много, – легко ответил я.

– Какие самые крутые?

– Хм, сложный вопрос. Наверное, все же классика в лице тебя и Питера. Есть еще Человек-Паук из 2099 года, Мигель О'Хара, но… по имеющейся у меня информации, он немножко мудак.

– Не буду спрашивать, откуда у тебя эта информация.

– Я обязательно тебе все расскажу. Но для этого тебе придется выйти за меня замуж.

– Я же уже сказала, что согласна.

На некоторое время комната снова погрузилась в уютную тишину. В голове почти не было мыслей… Шутка. А шутка ли то, что только что произошло? Я… только что обрел кошко пауко-жену? Судьба ли это, или же концептуальное провидение, порожденное мешаниной странных навыков в моем теле?

Я вдруг отчетливо ощутил, что связать свою романтическую линию (а она должна быть у каждого уважающего себя попаданца) с Гвен – это самый лучший для меня вариант. Она красивая, умная, эмоционально стабильная и – это я ощущал уже на уровне интуиции – абсолютно преданная. С какой стороны ни посмотри, идеальная девушка.

Интересно, чем я заслужил подобное счастье? И где будем играть свадьбу после всей этой свистопляски?

Мои забавные и, в какой-то мере, счастливые мысли прервал резкий пшик гермодвери. Уютная атмосфера лопнула, как мыльный пузырь.

Внутрь вошли трое: Фьюри, Бартон и… Гиперион. В своем сине-золотом супергеройском облачении.

Сколько прошло времени? Минут семь? И за это время Гиперион оказался здесь? Он вообще спит? А может, он живет на этой Базе? Последнее, кстати, звучало на удивление логично. Расположенное между Вашингтоном и Вирджинией, здание Трискелиона было удобным хабом для путешествий, чем так любил заниматься Гиперион, став, по сути, первым и единственным транснациональным героем на планете.

Не удержавшись, я активировал духовное зрение.

ЯРКИЙ. ОЧЕНЬ. ЯРКИЙ. Как гребаное солнце… нет, как сотня солнц в зените, если смотреть на них из пустыни Сахара, а у тебя при этом светочувствительные глаза. Я едва не зажмурился от духовного света, который он излучал.

Примерно такое ощущение я испытал, смотря на местную версию Супермена. Он, в свою очередь, цепким взглядом изучал помещение, улыбающегося Пирса, Гвен и, наконец, остановился на мне.

Официально, эта глыба пока лидирует с огромным отрывом в моем личном рейтинге силы, превосходя того же Бартона раз этак в пятьдесят. И дело не в количестве Рейрёку, а в качестве. Сама духовная структура Гипериона была… иной. Нечеловеческой. Божественной.

Это сложно описать, но средний человек в сравнении с Гиперионом – это не убитый «Москвич» в сравнении с новенькой «Бугатти». Нет. Это… тележка. Обычная деревянная повозка. Вот настолько все серьезно.

А еще, теперь я точно уверен: против этого мой ментальный червь не сработает. Его Дух просто сожжет паразита нахрен, даже не заметив. Стало немного неуютно. Особенно учитывая, что эта глыба превосходит меня на порядок и в случае чего убьет. Не мизинцем левой пятки, разумеется, но… Теперь я понимаю, как он в одиночку сумел остановить последнюю драку Халка с Мерзостью.

– Многое увидел? – с интересом поинтересовался Фьюри. Его цепкий взгляд внимательно следил за моей реакцией, уловив мое повышенное внимание к этому полубогу.

Интересно, кто сильнее, Гиперион или Тор? Разумеется, если Тор не из ущербной КВМ… Стоп. Какая к черту разница, нужно перестать на него пялиться! С трудом, из-за резко повысившейся концентрации Рейши в комнате, я заставил себя отключить духовное зрение.

– Он Сильнейший, – выдохнул я. – Гидре пиздец. Кстати, Пирс, что скажешь по поводу Гипериона?

– Ни в коем случае не привлекать внимания, – ровным голосом произнес Пирс. – Уровень угрозы Омега-Плюс. Любые протоколы бесполезны.

– Ожидаемо, – хмыкнул я. – Значит, у Гидры точно нет личностей хотя бы схожего калибра.

– Или Пирс просто о них не знает, – тут же охладил мой энтузиазм Фьюри.

– Александр Пирс? – наконец подал голос Гиперион. Это был обычный мужской голос с приятным баритоном. – Что он здесь забыл? И… что еще за «Гидра»?

Да. Если не смотреть на него духовным зрением, то мужик, конечно, внушал уважение, но не больше, чем тот же Фьюри. У директора ЩИТа за годы напряженной шпионской карьеры сформировалась… иная, но не менее мощная аура.

Следующие пять минут были потрачены на то, чтобы кратко ввести Гипериона в курс дела. Пирс. Гидра. Основные проблемные элементы в лице Золы, Малика и Штрукера. И, конечно, потенциальные проблемы, о которых мы еще не узнали.

Реакция Гипериона была… неожиданной. И в какой-то мере неприятной.

– Меня не волнуют ваши шпионские войны, – покачал он в итоге головой, и его голос был абсолютно ровным.

Я понял, что ситуацию нужно срочно исправлять. Без Гипериона на нашей стороне план «быстрого отрубания и прижигания голов» мог затянуться. А любое затягивание было равносильно провалу.

– «Шпионские войны»? – переспросил я. – Гидра – это угроза всему миру. Например, Гидеон Малик, о котором мы недавно говорили, – культист. Он хочет призвать на Землю какого-то гребаного космического Бога. Скажи, Маркус, – (да, он попросил называть его так) – что ты знаешь про космические угрозы?

– Хочется верить, что побольше твоего, – чуть нахмурившись, ответил мужчина.

– Ты ведь с другой планеты? Твоя физиология явно нечеловеческая, – осторожно прощупал я почву.

– Да, – кивнул Маркус, признавая очевидное. – Твоя, кстати, тоже, – добавил он, мимоходом показав, что видит меня насквозь.

– Почему ты здесь? Защищаешь простых землян? И как это связано с твоим появлением практически одновременно с экспедицией Ричардса?

– Не могу ответить, – он снова покачал головой. – Эти знания принесут больше вреда, чем пользы.

В этот момент мне искренне захотелось назвать всего одно слово. Галактус. Но интуиция – или что-то подобное – заставила меня сдержать этот нерациональный порыв. Гиперион очевидно не хотел раскрывать карты, а для меня он сейчас был неизвестной переменной. Как, впрочем, и я для него. Объяснить наличие таких знаний было бы крайне сложно… В общем, в жопу Галактуса. Разбираемся с тем, что имеем здесь и сейчас.

– Тем не менее, – надавил я, – раз уж ты взвалил на себя ношу защиты человечества… А космический бог, который в теории может быть призван Маликом уже сегодня или завтра, является не метафорической угрозой этому самому человечеству…

– Нам нужно взять под контроль Малика, – подхватил мою мысль Фьюри. – Чтобы он рассказал подробности. И уже дальше ты решишь, участвовать полноценно в этой миссии или нет.

– «Контроль»? – Маркус наконец обратил внимание на слона в комнате. Его взгляд переместился на Пирса, который все это время вежливо молчал. – Пирс… получается, он под чьим-то контролем? Сейчас?

Закономерно взгляды Фьюри, Бартона и самого Гипериона устремились на меня. Эх, еще один деликатный момент.

– Не руби с плеча, Маркус, – поднял я руки в мирном жесте. – В случае с Гидрой это была вынужденная мера. Иначе в мире наступил бы хаос, запущенный протоколами «Мертвой руки». Да и… – я посмотрел ему прямо в глаза, – так как ты официально сильнейший из нас, то, скорее всего, именно тебе придется штурмовать базу Штрукера в Соковии. И ты увидишь, почему я считаю, что с Гидрой иначе нельзя. Увидит ведь? – я повернулся к Пирсу.