Текст книги "Не имея звезды (СИ)"

Автор книги: Droi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 86 страниц)

Герберт, закутавшись в магловское пальто, поспешил ко входу в бар. Над ним все так же мерцала неоновая вывеска, да и внутри тоже, если честно, ничего не поменялось. Казалось, что на сцене даже играла та же группа, но это, скорее всего, были обычные глюки человека, запомнившего бар после нехилой попойки.

Ланс уселся за тот же столик, где сидел с друзьями, а потом сделал заказ. Он взял немного виски и, собственно, все. Конечно юноша мог позволить себе много больше, потому как в кошельке у него лежало коло тысячи фунтов, но сейчас Геб хотел просто посидеть в баре, выпить немного онодосолодового и послушать хорошую живую музыку.

Так он и сидел, думая практически не о чем. Наверно он просидел бы совсем недолго, и уже вскоре вышел вон, желая прогуляться по ярким ночным улицам столицы, но что-то его задержало. Верно – кто-то. Этими «кто-то» оказалась группа людей, вошедших в бар.

Три парня и девушка, закинув свои худые, простые пальтишки (не чета Гебовскому) на вешалку, уселись за столик. К ним подошел официант.

– «Странно» – подумал Ланс.

И действительно было странно – в этом месте никогда не было официантов. Кроме бармена, здесь вообще не было ни единого работника. Но именно сегодня почему-то был официант. Ланс, чего обычно никогда не делал, вгляделся в молодых людей. Им было лет по двадцать, наверно, но юноша почему-то отчётливо осознавал, что они ему ровесники. И это потустороннее чувство было таким странным и нереальным, что Ланс невольно задержал взгляд.

Он увидел высокого, мускулистого парня, с перебитым носом – явно занимается боксом. Парень был хорош собой а взгляд его был бесспорно смел и отважен. Такого не напугает ни свора бродячих псов, ни шайка разбойников, ради дозы готовых на все. Явно битый парнишка, не раз сходившийся не только на ринге, но и в «честной» уличной драке.

Второй тоже был высок, но красотой обделён, впрчоем он не выглядел как урод – обычное лицо, на не очень обычной фигуре. Парень был плечист, спортивен, а все его «я» источало какую-то здоровую опаску. Он был словно сложенный нож. Вроде лезвия и не видно, но подспудно знаешь, что порежет на раз.

Девушка же была настоящей красавицей. Её невозможная фигурка идеально сочеталась с выдающимися, но не крикливыми, формами бедер и груди. Нежная кожа, но не изнеженная, а заботливо ухоженная. Аккуратный, не вычурный маникюр и пышная рыжая шевелюра.

– С Днем Рождения! – выкрикнули парни и каждый протянул леди по коробочке.

У Геба сперло дыхание, сердце забилось так быстро, что его бой слился в один непрекращающийся удар. Ему не нужно было даже видеть этой ослепительной, горячей, согревающе-радостной улыбки, чтобы все понять. Сегодня, именно сегодня, у его подруги было День Рождения. Это были они:

– С Днем Рождения, Рози! – сказал плечистый парень и смачно поцеловал девушку в губы.

– Ну вас! – протянул тот, что по уже. – Я чувствую себя третьим лишним!

– Ничего подобного! – воскликнула красавица, чей смех был похож на треск летнего костра. – Никаких лишних!

Ребята засмеялись и чокнулись. Ланс заметил, как его рука протянута в сторону друзей, но он её одернул и надвинул шляпу на глаза. Искушение было так велико... Но юноша не мог предать себя, не мог нарушить данное им слово. Ведь слово – это все, что у него было.

Ланс подманил пальцами официанта, а тот словно только этого и ждал. Он подошел к Проныре, а тот достал все деньги из кошелька и положил на поднос.

– Самый дорогой и лучший алкоголь на эти деньги, за столик с рыжей красавицей.

– Все понял, сэр. Как вас представить?

– Никак, – покачал головой Проныра, скрывающий свое лицо.

Стоило официанту уйти, как волшебник стрелой накинул пальто и заспешил к выходу, но так, чтобы не привлекать внимания. Почти у самого выхода, он услышал:

– От того мистера.

Чертыхнувшись про себя, Ланс открыл дверь и собирался покинуть это заведение, но его окликнул женский голос:

– Спасибо! Присоединишься? У нас есть свободный столик.

– Нет, – тихо произнес Проныра, но все же он не вышел из бара. Геб просто не мог не сказать этого: – С Днем Рождения красотка.

Тишина, а потом вздох:

– Геби?

Ланс выскочил не оборачиваясь, а лишь мгновение спустя, на улице возле бара «DH» не было уже никого. И трое ребят, выскочивших наружу, не обнаружили ровным счетом ни единой живой души. И лишь рыжеволосая прелестная леди, наклонившись, подняла обычный листок бумаги с оборванным кончиком. Он был весь исписан ровным, аккуратным, мелким почерком.

«С Днем Рождения, Красотка. Пишу тебе из своей Академии» – так звучало первое предложение.

На Лондон опустилась ночь.

Крыша Биг-Бена

Геб лежал на черепице. Он не знал, как здесь оказался и как ему спуститься, но сейчас это мало волновало юношу. Он достал сигарету, щелкнул зажигалкой и закурил, отправляя в небо вереницу кружков, сотканных из дыма.

(п.а. Гебиграет Wayfaring Stranger – версии Trace Adkins)

Так волшебник пролежал с пяток минут, а потом он расстегнул футляр и достал гитару. Пальцы легли на струны и по небу понеслась песня. Геб играл и пел, порой прерываясь, чтобы сделать очередную затяжку. Да, Ланс не знал, как будет спускаться, но он знал одно. Ему еще никогда не было так хорошо, как в эту ночь. И так же плохо, как в эту ночь. Так же одиноко, как в эту ночь. И так же не одиноко, как в эту ночь. О да, это была особенная ночь и особенная песня.

====== Глава 43 ======

3 декабря 1994г Англия, Хогвартс

Герберт, запахнув свое пальто с меховой подкладкой и потуже затянув ремешки ушанки, побрел к деревне, хрустя по дороге снегом, выпавшем за прошедшую неделю.

Некоторые, да почти все, просто обожают этот хруст и блеск сверкающих на солнце кристалликов. Обожают и призрачный звон колокольчиков, порожденный игрой ветра среди нарастающих сосулек и пушистых древесных лап, укрытых ледяным пухом.

Обожают смотреть на то как дети, подростки и даже некоторые взрослые, одев перчатки скатают побольше снега и начнут побоище, в котором вместо крови будет течь лишь патока смеха. Обожают коньки, обожают лыжи, обожают снеговиков, обожают зимние балы, обожают низкое, темное небо, обожают вечерние посиделки и камина, в котором весело пляшет пламя, хрустя исчезающими в огне поленьями, обожают ночи под теплым одеялом, согреваясь в уюте объятий любимого человека. Обожают почти все, связанное с тремя холодными месяцами. Но Геб... эх, Геб это ненавидел.

Ненавидел жарко, ненавидел до отчаянья, ненавидел всей душой. И сейчас, в очередной раз чихнув и утерев рукой, укрытой перчаткой, свой холодный нос, он потуже кутался в пальто, пытаясь сохранить хоть кусочек тепла.

Над головой уныло светило солнце. Это было совсем не летнее, жаркое, игривое, страстное солнце обжигающие кожу пылкими прикосновениями опытной любовницы. О нет, это было зимнее солнце. Строгое, выдержанное в серых тонах унылого неба, совсем неприветливое, даже стервозное. Оно было подобно злобной старушке, выгуливающей во дворе не менее злобного пса. Нет, Геб не любил зиму.

Вокруг же было тихо. Хогсмид еще спал в этот ранний для зимы час. Не было слышно лая все тех же собак, которые сейчас жмутся в свои будки, пытаясь укрыться от северного ветра, несущего с собой ворох снежинок, и острых как иглы льдинок. Не было слышно урчания, мурчания, мяуканья и прочих песней котов, слишком умных для того чтобы находится на улице. Впрочем, вон они – сидят на подоконниках и смотрят в разукрашенные морозом окна. И, если присмотреться, можно даже заметить их довольную улыбку на сонной мордочке.

Единственное, что можно было услышать этим утром, это перезвон рождественских колокольчиков, звенящих на венках, повешенных на двери ладных домиков. Порой, иногда, если остановиться и прислушаться, можно было различить детский смех, согревающий не хуже крепкого черного кофе без сахара. Совсем не того кофе, который вам продадут в Старбаксе, сдобрив это дело приветливой улыбочкой и вашим именем на картонном стакане. Нет-нет. Совсем другим кофе. Тем, которое приготовит лишь девушка, выглядящая прекрасно даже в теплой пижаме. А сделает она его вовсе не в навороченной кофеварка, обладающей большим количеством функций, нежели ваш допотопный телевизор, а в турке. Той самой турке, которая все лето пылилась где-то на верхней полке кухонного шкафа. А сейчас, с приходом морозов, она вдруг оживет, расцветет новыми красками своих пузатых, хромированных боков, и явит себя во всей красе.

Девушка, обязательно прекрасная, ну а какую еще себе может представить замерзший Принц, разбудит вас сладким поцелуем и позовет завтракать. Но не вздумайте соглашаться. Ответьте на поцелуй и жарко притяните леди к себе, укутайте её одеялом и наслаждайтесь звонким смехом, продолжая опускаться все ниже. От шеи к ключицам, от ключиц к грудям, от к грудей к плоскому животику, согревая атласную кожу поцелуями утреннего солнца. А кофе... а кофе пусть стынет.

Ланс, в очередной раз нарушив идилию зимнего утра своим болезненным, промозглым чихом, утер все еще холодный нос и вошел под сени старого бара. «Кабанья голова» – так он назывался. В общем, не было понятно, почему при таком наименовании, на качающейся и скрипящей вывеске красуется самый прозаичный баран. Впрочем, Проныра не очень заморачивался по этому поводу, потому как знал, что всего сто пятьдесят лет назад это была таверна – «Горный баран». Что, кстати, наводило на мысль что Абефорту, старшему брату директору, вот уже почти сто восемьдесят, а питейным заведением он руководит ровно полтора века.

В зале было пусто. Вернее – почти пусто. Только на самом крайнем столике, том, что ближе всего к «техасским окнам», стояли две миски с жаренными колбасками и две деревянные кружки, наполненных хмельным элем.

– Здарово Геби, – махнул рукой Эрик, приветливый по жизни вышибала.

– Как жизнь? – осведомился Трой, второй вышибала, нос которого был перебит ровно столько раз, сколько лет этим заведением владеет старший Дамблдор.

– Жизнь зимой? – усмехнулся слизеринец, пожимая руки знаомцам.

Наверно вы удивитесь, но в свои пятнадцать лет Ланс выглядел на все двадцать. Ну а вдобавок к этому, он всю свою жизнь подвергался самым разным физическим испытаниям, а потом еще и стал заниматься в берлоге. В общем, не удивительно что ладони вышибал и Геба были почти одинаково размера, за небольшим превосходством первых, но им положено по статусу.

– Какой-то ты закушенный, – покачал головой по сути весьма добродушный Эрик.

– Бабу тебе надо Геб, – поддакнул Трой.

– Или билет в первый класс до Гавайских островов, – мечтательно протянул волшебник из Скэри-сквера. – Абефорт...

– Уже ждет тебя, – мохнул рукой обладатель красноречивого носа, указывая за длинную стойку.

Там уже действительно стоял старик. Он был крупный, широкоплечий и, понятное дело, бородатый. Но эта борода была вовсе не такой как у Альбуса, о нет, это была обычная деревенская борода, совсем как у того же Хагрида.

Проныра, сняв пальто и ушанку и повесив их на услужливую оживленную вешалку, напоминающую своими поклонами один красивый Диснеевский мультфильм, прошел к стойке. Он уселся на высокий стул, положил на стол несколько монет и устало сказал:

– Виски и закушать.

Абефорт, закончив протирать стакан, закинул полотенце за плечо и достал бутылку. Он налил парню ровно на три пальца, а потом поставил тарелку. На ней лежали свиные ребрышки с пылу с жару и жаренная картошка, заманчиво хрустящая золотистой корочкой.

– С утра пить в твои годы...

– Зимой утра не бывает, – отмахнулся волшебник.

Он, чуть ли не захлебываясь слюной, набросился на горячую еду, а когда первый голод был утолен, то разве что не залпом осушил стакан. Абефорт поднял бутылку, намереваясь налить еще, но Ланс закрыл стакан ладонью. Бармен пожал плечами и убрал емкость. В конце концов Проныра не был алкоголиком, он лишь хотел согреться. Да, Геб не любил зиму.

– Твоя правда. В этом году обещали Норвежские бураны и ветер.

– Чтобясдох, – скороговоркой прошипел Ланс. Если так вообще возможно.

– Как школа?

– Как и всегда, – ответил юноша, навернув очередную порцию картошки и запив это дело апельсиновым соком. Какое бы ни было время года, но у Абефорта всегда в наличии этот оранжевый напиток. – Разве что Снейп зверствует.

– Он всегда зверствует, – философски заметил бармен.

– Сейчас больше обычного. Да еще и Каркаров буги-вуги жарит. Своих запер на корабле и выпускает лишь на обед и ужин. Завтраки им эльфы приносят.

– Мне б че эльфы принесли, – пробурчал Абефорт. – А братишка мой как?

– Сам пойди и спроси у него.

– Боюсь вместо вопросов, разобью ему е... лицо.

– Тогда чего интересуешься?

Бармен устало сверкнул глазами, совсем как его младший родственник, а потом отвернулся к старой, покрытой паутиной фотографии. Они была обычной – магловской, висела здесь на стене, но различить на ней что-либо было невозможно. Только отсверки лиц двух детей.

– Он мне брат все же – единственная семья, – вздохнул Абефорт. – Впрочем, сейчас не об этом. Я тебя, вообще-то, по делу звал.

– Да я понял что не чаи гонять, – Ланс утер губы дешевой бумажной салфеткой, а потом вывалил на стол золотой, несколько серебрушек и десяток медях. – Твои доля с палочки.

Бармен выпал в осадок, а потом, вспомнив инцидент с дилером, кивнул и убрал деньги в стакан, стоявший в выдвижной ящике стойки.

– Это все? – поинтересовался Ланс.

Не то чтобы он не любил этого старика, даже наоборот – он был ему очень приятен, но по сути «Кабанья голова» была очень опасным местом. Абефорт, если кто не знал, когда-то был очень крупным криминальным авторитетом Магической Британии. Сейчас же он был просто авторитетом, причем – во всех смыслах этого слова.

Вести с ним дела нужно было четко, строго и с понятием, иначе либо без штанов останешься, либо без пальцев. А Ланс, как мы знаем, хотел отдалиться от всего криминального. В конце концов, такова была последняя воля его учителя и просто смешного старичка – сэра Филиуса Флитвика. Да и чего лукавить – Гебу были дороги и его штаны и его пальцы. Последние даже больше чем штаны.

– Нет, – покачал головой бармен.

– Я в завязке. Не ворую, не бью, не вынюхиваю, не навожу, не узнаю, не цепляю, не подцепляю.

– А я честный бармен и дряхлый старик.

– Сэр, как вы разговариваете с балериной Большого Театра?

Абефорт смерил паренька взглядом, а потом усмехнулся в свою бороду.

– Долго будем зубоскалить?

– У меня настроение подходящее, – пожал плечами Ланс, грызя очередное ребрышко.

– Ладно, уел, наглое ты молодое поколение. Дело к тебе настолько законное, насколько вообще что-либо может быть законным.

Ланс подумал, а потом мысленно махнул рукой. Дамблдор старший врать не станет, не в его правилах.

– Излагай. Я весь во внимании.

– Слышал ты музицируешь, причем по отзывам – разве что не как ангел. Причем то ли новорожденный, то ли недавно падший.

– И?

– У меня по зиме всегда прибыль большая, порой до пятидесяти золотом за вечер.

– Не улавливаю.

Абефорт сверкнул своими темными, почти черными, карими глазами и снова начал протирать стакан.

– Жадность, малец, жадность. Люди всегда больше хотят.

– Так ты хочешь...

– Чтобы ты играл по вечерам пятницы у меня в баре.

Ланс положил локти на стол, сцепил пальцы мостиком и уложил на них подбородок. Предложение, конечно, было заманчивым. Нет, публики Гебу хватало и в замке, но там всегда одни и те же лица, просящие одни и те же композиции, а здесь – «новые горизонты». Решение было простым.

– Мои – двадцать процентов от пятничной выручки.

Абефорт крякнул и чуть не выронил стакан.

– А тебе хо-хо не ху-ху? Семь процентов.

– С моим хо-хо все прекрасно. Восемнадцать процентов.

– Разжиреешь на дармовых монетах – играть не сможешь, девять процентов и бесплатный ужин.

– А у меня метаболизм ускоренный. Восемнадцать процентов и бесплатный ужин с выпивкой на выступление.

– Ну и наглец. Ужин и выпивка ладно, но больше десятки не дам.

– Да я к тебе всю округу приведу, чего жмешься старый – дай хотя бы шестнадцать.

– Двенадцать может и дам.

– За двенадцать я не стану рисковать своей задницей, сбегая раз в неделю из замка. Меня же и брат твой и декан мой натурально схорчат и струнками не подавяться.

Торгующиеся замолчали, посмотрели друг на друга, а потом хором сказали:

– Пятнадцать?

Потом усмехнулся, и протянули руки.

– Слово? – спросил Абефорт.

– Слово, – кивнул Ланс, пожимая крепкую старческую ладонь.

– Ладно, шуруй в Хогвартс, – махнул рукой Дамблдор.

– А доесть мне можно или где? – возмутился Проныра.

– Тебе в рифму ответить?

– А еще говорят – молодежь сквернословит, – покачал головой Ланс и продолжил свой завтрак.

Пару часов спустя

Геб, оттянув ворот свитера, который он одел поверх неизменной шелковой рубашки, потушил сигарету и поплелся к кабинету Нумерологии. Очередной учебный день обещал принести с собой очередные заботы и проблемы. Проблемы, потому что маргиналы в край оборзели и стали отбирать у Ланса рынок. Некоторые ушлые ребята, не будет показывать пальцем на этих рыжих близнецов, стали заказывать всем известные грибы в какой-то далекой стране, где урожай три раза в год, и продавали их даже дешевле, чем Ланс свои.

Еще неделю назад огромные убытки все целостно занимали соображалку Проныры, но после сегодняшней сделки его это нисколько не заботило. Абефорт, сам того не знаю, спас начавший худеть кошелек Геба, тот же, как обычно, блефовал торгуясь за высокий процент. Но чего не сделаешь ради прибытка в виде семи, а если дела пойдут в гору, то и восьми с половиной золотых в неделю. Это даже больше, чем Ланс получал с подпольной торговли. В общем, дела налаживались. Вот бы еще отсутствие всяких зубастых страшил на горизонте – и вовсе кайф был бы.

– Привет работникам пера и энциклопедии.

– Отвали Ланс, – огрызнулась Грейндежр.

Раньше это бы даже напугало Геба, у Дэнжер слишком сильно выступали её «кроличьи» резцы. Но после недавних событий, когда Малфой в очередной раз схлестнулся с Поттером, одно из заклятий отрекошетило в Заучку. И вот теперь её улыбка была воистину голливудской и совсем не пугающей.

– Как хотите мисс.

Проныра повернулся в поисках своей приятельницы и вскоре отыскал её взглядом. Изабель МакДугалл, приложив ладонь ко рту, хихикала над шутками какого-то шестикурсника, который, нависая над ней, буквально пожирал взглядом не самое высокое декольте.

– «Опять парня поменяла» – подумал Ланс и отошел к стене.

Он прислонился к ней и попытался задремать, но не тут то было. Его почти кошачий нюх различил знакомые духи. Проныра открыл глаза и увидел на горизонте двух куколок. Одна была словно темный шоколад, другая – белый. Как можно было догадаться, к кабинету подошли красотки Забини и Гринграсс. Надо отдать должное новому ухажеру МакДугалл – он так и не отвернулся от декольте, дабы засвидетельствовать пришествие новых «секс-бомб» Хога. И тут даже не поймешь, то ли он был настолько верен своей леди, то ли декольте были ближе, чем далекие, но обнаженные и стройный ножки слизеринок.

– И скучно, и грустно, и некому морду набить, – пробурчал Ланс, потирая свою щетину.

В какой-то момент Герберт бросил свои попытки отрастить эспаньолку и теперь просто ходил с щетиной. По заявлением близняшек – ему шло. Вы может т удивитесь наличию щетины в пятнадцать, но не забывайте, что Ланс выглядел на двадцать. И видимо, не только выглядел, но еще и физиологически соответствовал этому возрасту. Что же до ментальной составляющей, то оставим эти вопросы психологам и прочим мозгоправам, или тем, кто считает себя таковыми.

Наконец прозвенел школьный колокол и все лишние инкременты, в лице шестикурсника, сорвавшего быстрый поцелуй МакДугалл, унеслись вниз по лестнице. Изабель, улыбнувшись в след парню, нашла взглядом Проныру и помахала ему рукой, взяв курс строго на Геба.

– Привет Гереберт, – улыбнулась хорошенька леди.

– И тебе привет Мата-Хари.

МакДугалл выпала в осадок и округлила накрашенные глазки.

– А почему Хари?

– Потому что роковая женщина. Это уже какой за семестр? Четвертый?

– А хоть бы и четвертый, – хихикнула Изабель. – Ревнуешь?

– Тебя? – улыбнулся Ланс. – Конечно! Целыми ночами от злости грызу подушку и размышляю над тем, как бы убить всех, кто приблизиться к тебе ближе, чем на расстояние пушечного выстрела.

Леди улыбнулся и привычно ткнула парня локтем под ребра. Герберт даже не стал уворачиваться, сквозь всю одежду, которую зимой на себя напяливал мерзлявый слизеринец этот тычок даже не чувствовался.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Затем, что волнуюсь за тебя – это не гигиенично.

– Для начала – я же не с каждым сплю. А потом – ты в каком веке живешь Герберт? Тебе что-нибудь говорят такие слова как «средства контрацепции» и «презервативы»?

– Надо же, – покачал головой Проныра. – А я думал у магов для этого есть свои заклятья.

– Есть, – вздохнула МакДугалл. – Но как думаешь какое количество магов в Хоге про них знает?

– Рискну предположить, что ровно такое же, какое знает как пользоваться презервативами.

– Именно. Так что все пользуются ими.

Ланс вдруг дотронулся до полы шляпы (ушанку он зимой надевал только когда выходил из замка), а потом по-пиратски улыбнулся.

– Если бы не сегодняшние события, то я бы, честное слово, начал ими торговать. Это же золотое дно.

На горизонте появилась мадам Вектор, новый декан Рейвенкло. Она приветствовала своих студентов, а так же тех, кто учился на других факультетах. И вроде бы говорила одни и те же слова, вроде даже с одной и той же интонацией, но и глухой бы понял, что со своими она все же здоровалась как-то иначе. И это несколько нервировало Геба. Он привык видеть нашивку декана воронов совсем на другом человеке и привык получать от обладателя подобной нашивки совсем не такие холодные приветствия.

Известный ученый открыла дверь и класс хлынул вовнутрь. Кабинет Нумерологии давно и бесповоротно пропах засохшими чернилами, надкусанными перьями и потрепанными учебниками. Это был какой-то неприятный запах. Окунувшись в него, ты словно на некоторое время становился таким же заучкой как и Грейндежр, которая рванула на первой космической прямиком к первой парте.

– А что сегодня произошло? – поинтересовалась МакДугалл, пока они с Лансом шли к своей галерке.

– Я устроился на работу, – как бы невзначай обронил Проныра.

Гриффиндорка споткнулась, но её вовремя подхватил Ланс, так что девушка даже не сломала опасно скрипнувший каблук. Проныра улыбнулся леди, а та смотрела на него с недоумением и недоверием.

– Мне казалось что ты и работа – вещи несовместимые.

– Так оно и есть, – серьезно кивнул Ланс. – Только представь меня в галстуке.

– Ты в нем постоянно ходишь.

– Для начала, – возмущенный Геб элегантно протянул руку, помогая МакДугалл сесть за парту, а потом достал из своей сумки учебные принадлежности. А именно – лист пергамента и Самопишущее перо. – Мой галстук стоит почти сотню фунтов, и он чуть ли не эталон стиля. А теперь представь, если я напялю эту безвкусную удавку по десятку за штуку?

– О да, – хмыкнула МакДугалл, кладя поверх справочника по рунам модный женский журнал. – Это будет настоящий кошмар. И где же ты теперь работаешь?

– В Кабанье голове.

– Ну понятно, – протянула Изабель и уткнулась в журнал.

– Не знаю, чего тебе там понятно, но я в баре буду по пятницам выступать, – с гордостью произнес Проныра, скрещивая руки на груди.

– Выступать? – переспросила гриффиндорка.

– Да, – Проныра неопределенно помахал рукой в воздухе, что выглядело несколько насмешливо. – Выступать – петь, играть на гитаре, всякое такое.

– Я знаю, что значит это слово. Но как ты собираешься выбираться из замка?

– А это, очаровательная леди, уже мой маленький секрет.

– Все тот же Геби, – фыркнула МакДугалл. – Вымахал под потолок, а ума не набрался. Все тот же ребенок.

– То же мне, – улыбнулся Ланс, взлохмачивая взвизгнувшую приятельницу. – Нашлась тут старушка.

Девушка надулась и полезла к Гебу, который, ухмыляясь, шутливо укорачивался, каждый раз дотягиваясь своей лапой до некогда ухоженной прически, которая сейчас представляла собой разве что не воронье гнездо.

Так могло продолжаться довольно долго, если бы не возмущенный возглас с нижней части амфитеатра:

– Молодые люди, – те самые молодые люди замерли и медленно повернули головы к профессору Вектор. Та же смотрела на них как коршун на рыпнувшуюся добычу. – Я вижу вам весело.

– Никак нет мэм, – попытался отшутиться Ланс, но это был не его случай. Новому декану Рэйвенкло было глубоко плевать на все ужимки и улыбочки красивого юноши. – То есть – просим прощения.

Вектор опустила глаз в Список, немного пошарила по нему, а потом сказала:

– Мистер Ланс, у вас ни одной отметки в этом семестре.

– Эм... Ну... Я... я болел! – вздернул палец нашедшийся парень.

– Пол года?

– По жизни, – буркнула надувшаяся МакДугалл.

– Мистер Ланс, давайте-ка к доску, если хотите получить допуск к экзаменам.

– А мне он не нужен, – тут же нашелся Ланс. – Наш Чемпионский брат экзамены не сдает.

– Но в следующем-то год вы будете сдавать не только школьные, но еще и СОВ.

– Так то будет лишь в следующем.

– На память я не жалуюсь, – немного насмешливо и весьма многообещающе улыбнулась Вектор.

Проныра понял что крыть нечем и сегодня он обойдется без рябчиков в сметане – нужно было идти на расстрел. Сказав:

– Туше, – парень поплелся вниз по лестнице.

На ходу он вытащил из коробки мелок. Самый обычный, весьма прозаичный и ни капли не волшебный мелок. Если честно, в школе вообще не было волшебных мелков, что при наличии всего остального, весьма волшебного, было несколько странно.

– Рассчитайте формулу векторного направления луча стандартного заклинания, в случае перегруженного отражателя с числовой последовательностью Брейгеля.

По мере произношения задания, Ланс медленно поворачивал голову к преподавателю. Та же смотрела на него с невозмутимостью носорога, недавно подошедшего к водопою. Хотя, что-то подсказывало Лансу, что носорог всегда невозмутим. А даже если его напугать, то скорее испугаются сами джунгли, нежели эта громадина потом будет дрожать, забившись в угол.

– Вам что-то не понятно, мистер Ланс.

– О нет, – покачал головой юноша. – Все предельно ясно.

– Тогда приступайте.

И Проныра, пожав плечами, начал выводить стройные ряды формул. Он не лукавил, когда говорил что для него все ясно. Если убрать всю страшную нагроможденность и непонятные слова, то задачка была весьма посредственна – узнать что будет с, предположим, Экспелиармусом, если он натолкнется не на обычное Протего, а на что-нибудь более серьезное. Все это Ланс уже вычислял, когда готовил свои чары. Что же так удивило юношу, а то, что он вроде как слыл Лучшим Учеником и такое простое задание оскорбляло его самолюбие. Ему бы сейчас что-нибудь зубодробительное, а не этот пример для «первого класса». Скучно.

Геб, зевая, уныло водил мельком по доске, оставляя ровные дорожки аккуратного почерка. Он уже видел в своем воображении весь пример целиком и теперь машинально водил рукой, воплощая его в жизнь. А за окном падал снег.

Крупные снежинки, словно перья мифической птицы Рух, способной в своих когтях унести целый корабль, танцевали на ветру. Они кружили, медленно вальсируя под нежные ритмы хрусты и перезвона. Белое мерцание отражавшихся в них лучей спящего солнца, гипнотизировало, заставляя глаза слипаться, а дыхание замедляться.

В какой-то момент снежинки превратились в качающиеся корабли. Они почему-то бороздили синее море, которым вдруг стало сотканное из тусклых нитей пасмурное небо. Над фок-мачтой реяли флаги. Самые разные. Он Английской Компании, до Непобедимой Армады.

Почему-то на одном из них, самом маленьком, но самом дерзком, оскаленным латунными пушками, увешанный сорванный с побежденных врагов флагами, стоял высокий мужчина. Он держался одной рукой за ванты, а другую положил на эфес острой, прыткой шпаги. Внизу, на палубе, роилась верная команда – каждый, как на подбор, свиреп и бесстрашен. С такими хоть в глотку к Морскому Дьяволу. А Веселый Роджер, усмехающийся с черного полотна, развивающегося на резком бризе,

И там, на горизонте, отчаянно трепещется фрегат Британской компании. Он как муха, попавшая в сетку к хитрому пауку. Крылья её надежно опутаны, а глаза видят лишь надвигающиеся жвала.

– Мистер Ланс! – кричит капитан.

Герберт встрепенулся. Нет, это точно не то, что стал бы кричать капитан лихого пиратского судна. Проныра осмотрелся и понял что он стоит в классе, студенты которого пытаются не засмеяться, но выходит у них это фигово.

– Мистер Ланс! – повторила профессор Вектор.

– Эээ... да? – Проныра зевнул и утер глаза.

– Вы спали мистер Ланс!

– Никак нет, мэм.

– Ваш храп было слышно даже в башне директора!

Тут Герберт понял, что действительно спал. Да, был за ним грешок – снег нес с собой не только хандру, но еще и храп. Когда шел снег, Ланс всегда храпел.

– Пример... – Геб повернулся к доске и увидел, что его рука все еще машинально водила мелком, выписывая последний ряд формул. Задачка была решена. – Собственно – вот.

– Садитесь, мистер Ланс. Десять баллов за решение, и минус пять за сон на уроке.

– Но я же, – Герберт хотел сказать, что спал у доски во время решения примера, но вовремя понял, что это будет звучать не только комично, но еще и глупо. Так что слизеринец махнул рукой и уселся за стол.

– Тебе подушку дать? – мигом подколола Изабель.

– Твои груди вполне сойдут, – плотоядно усмехнулся Ланс и потянулся к выше упомянутой части тела.

Изабель взвизгнула и треснула Геба по голове. Тот надулся, походя на обиженного кота и отвернулся к окну. Проныра продолжил смотреть на кружившийся снег, но сон так и не приходил. В конце концов слизеринец отчаялся и просто продолжил смотреть на доску, где решали очередной элементарный пример, казавшийся для всех немыслимым нагромождением из цифр и символов. Лансу было скучно.

Вечер того же дня

По пушистому снегу шел чуть менее пушистый, но очень недовольный кот. Он осторожно ступал по утоптанной дорожке, но все равно продолжал раздраженно вилять хвостом и шипеть на все, на что можно и нельзя было шипеть. А появись здесь вдруг Декабрь из сказки про двенадцать месяцев, то быть ему искусанным и исцарапанным. Но тот все не являлся, поэтому почти черный кот продолжал лишь гневно шипеть.

Наконец на горизонте показался корабль. Настоящий Летучий Голандец, достойный любых морских легенд и приданий. Подойдя к пирсу, кот посмотрел на скрипучие доски обветшалого борта. Вся конструкция держалась лишь на честном магическом слове. Самое существование этого корабля отрицало все законы мироздания, известные маглам. Впрочем, его наличие, убежадло кота в том, что маглам известно не все.