Текст книги "Не имея звезды (СИ)"

Автор книги: Droi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 86 страниц)

– Мистер Олливандер немного странный, – вот все, что смог ответить Герберт.

– Пожалуй, ты прав, – улыбнулся директор, пожимая руку пожилому магу в пурпурной мантии. – Но кто из нас не странен?

Герберт критически окинул своего провожатого и пришел к выводу, что из всех встреченных магов не странным был он сам – Герберт Ланс. Потому как остальные явно с прибабахом.

– Герберт, мальчик мой, чуть не забыл, – сверкнул глазами старый маг. – По традиции маглорожденным нужно купить подарок при их первом посещении Косого Переулка.

– Вы совсем не должны...

– Да ну, что ты, я так редко дарю кому-нибудь подарки, что мне это будет только в радость. Но, признаться, я совсем не знаю, что может быть нужно такому ребенку, как ты. Хотя, как ты смотришь на почтовую сову? Они очень полезны.

В этот момент директор с подопечным как раз остановились около питомника, в котором можно было купить какую-нибудь живность. Но Герберт не горел желанием ухаживать за птицей или иным домашним животным: он их не очень любил, полагая, что те всего лишь лишний рот. Тратить деньги, в которых он и так без меры ограничен, на такие забавы было не с руки. А вот...

– Эмм, профессор Дамблдор, сэр. Когда мы с вами покупали учебники во «Флориш и Болтс», я заметил в одной из секций книгу. Она называлась «Нумерология. Составь свое заклинание», и...

– О, – покивал директор. – Я немного удивлен твоему выбору, но подарок есть подарок. Что ж, я буду счастлив подарить тебе такую полезную книгу. Но что-то мне подсказывает, что ты можешь начать экспериментировать с ней уже в дырявом котле. А мне, признаться, не очень хочется выслушивать причитания Тома на тему разрушенного дома. Я надеюсь, ты не обидишься, если получишь книгу, скажем, на утро второго сентября?

– Нисколько, сэр! – обрадовано воскликнул мальчик. Он очень хотел почитать её, но на ценнике значилось «40 галеонов».

Как уже выяснил мальчик, средний годовой доход волшебника – сто семьдесят, двести тридцать галеонов. А один галеон равнялся примерно двумстам фунтам. Так что цена была просто заоблачной. И мальчик сперва постеснялся попросить такую дорогую книгу, но потом поборол это внезапное чувство и справился. Да и, в конце концов, директор сам предложил сделать ему подарок, а почтовые совы стоят не намного дешевле.

– Тогда, мистер Ланс, – голос директора источал напускную строгость и вычурность светского общения, – не откажетесь ли вы отпраздновать окончание столь плодотворного дня за кружечкой горячего шоколада и вазочкой мороженного?

Мальчик улыбнулся. Он стал чувствовать себя намного свободнее с этим причудливым стариком. Грусть уже отступила, да и сам Геб решил, что не может себе позволить раскисать. Ребята бы его наверняка побили подушками за то, что тот ходит, как сонамбула, и жалеет себя. Нет, он обязательно вернется и исполнит все, что вместе загадывала четверка сирот, сидя на подоконнике. Приподняв невидимую шляпу, мальчик шутливо поклонился.

– Почту за честь, сэр.

Директор сверкнул глазами и повел ребенка в кафе «Фортескью». Их встретила молодая официантка с розовыми волосами. Она немного смущенно поприветствовала директора, а потом, приняв заказ, упорхнула куда-то вглубь магазина. Спустя пару минут на столе перед Гебом стояла кружка горячего шоколада и вазочка с тремя шариками мороженного. Здесь были со вкусом киви, ванильное и крем-брюле. Таких вкусностей мальчик не ел еще ни разу. Все мороженное, которое удавалось добыть в Скэри-сквер, на вкус было как подслащенный кусочек льда. А это ... это было божественно. Непередаваемо вкусно. Но кое-что не давало покоя любопытному и внимательному мальчику.

– Профессор, – подал голос мальчик, отвлекая старика от угощения.

– Да, мой мальчик?

– Мм, профессор, а не могли бы вы мне рассказать про Гарри Поттера и Темного Лорда? Я вижу, все здесь знают эту историю, и мне немного любопытно.

Взгляд директора тут же потяжелел, и в нем отразилась секундная боль. Впрочем, старик тут же взял себя в руки.

– Это не очень хорошая история, ты уверен, что хочешь послушать её именно сегодня?

– Думаю, да.

Дамблдор тяжело вздохнул и отодвинул от себя мороженное. Ему не очень хотелось рассказывать это Герберту, но он за такое короткое знакомство уже понял, что скрывать что-то от этого ребенка было бесполезно. Так или иначе, парнишка все выяснит сам, и неизвестно, в каком источнике.

– Эта история началась давно. Когда-то в Хогвартс поступил мальчик. Шляпа распределила его на Слизерин, и все профессора были счастливы обучать такого умного и усердного ученика. Но прошло много лет, и мальчик все больше и больше погружался во тьму. Он уехал в далекие земли, где дотянулся до самых глубин Темной Магии, а по возвращении в Британию собрал группу единомышленников, объединив их одной целью. Ты, наверно, знаешь, кто такие фашисты? Так вот, Лорд Волан-де-Морт, как он себя называл, и его Пожиратели Смерти стали фашистами в мире магии. Они пропагандировали идеи превосходства чистой крови. Это такое явление, когда ребенок рожден от двух волшебников. Тогда и началась война. Темный Лорд и Пожиратели нападали на маглов, подвергали их ужасным пыткам и мучениям, но еще страшнее они обходились с маглорожденными. Я не хочу произносить это слово, но именно с их подачи слово «грязнокровка» получило такое широкое распространение. А ведь всего пару веков назад это было страшное оскорбление не только для того, кого так назвали, но и для произнесшего. Это было воистину запретное слово. Многие аристократы встали под крыло Темного Лорда, но еще больше оказалось тех, кто был жаден до власти, а Лорд был щедр на обещания. Многие достойные люди сложили свои головы за свободу, сражаясь против Пожирателей и Лорда. Почти пять лет страна была охвачена войной. Пока в Хэллуин 81 года, десять лет назад, Лорд не наведался к Поттерам. Видишь ли, Поттеры – это древний аристократический род, а его глава женился на маглорожденной. Лорд был в ярости и замыслил убийство. Он ворвался в дом и одолел одного из лучших Авроров того времени – Джеймса Поттера, который еще в школе прослыл мастером Трансфигурации, а его возлюбленная Лили, в девичестве Эванс, была лучшей по Чарам. Это были выдающиеся волшебники, одни из лучших, которых я когда-либо обучал. Но Волан-де-Морт по праву назывался сильнейшим Темным Лордом как минимум за последние четыре века. Он одолел их и уже собирался убить и ребенка, Гарри Поттера. Дальше никто не знает, что произошло, но смертельное заклинание было отражено в самого Темного Лорда, и тот пал. Война закончилась. Многих Пожирателей посадили, а Гарри Поттер стал национальным героем.

Герберт выслушал историю. Он машинально заглатывал мороженное и сам не заметил, что уже пару минут облизывает ложку. Это была действительно страшная история, из которой мальчик много чего для себя уяснил. Во-первых, он осознал, что здесь есть аристократы, которые относились и, вероятно, будут относиться к таким, как Ланс, с презрением. Он узнал, что и здесь существуют подонки и маньяки, которые от крови двинуты на голову. Но самое главное, что понял будущий волшебник, – это то, что два мира, по сути, ничем не отличаются. Так что, возможно, Герберт все же сможет здесь прижиться. Правда, было одно «но»... Он бы никогда не позволил себе следующих вопросов, но директор обладал слишком сильным даром к расположению.

– Вы ведь рассказали мне не всю правду?

Директор широко распахнул глаза, лишний раз убедившись в умственных способностях мальчика. Пожалуй, будет несколько необычно, если он попадет не на Рэйвенкло.

– Я...

– Нет-нет-нет, профессор. Я не обижаюсь и уж точно вас не обвиняю. На самом деле мне будет интереснее докопаться до всего самому.

Дамблдор немного подумал, а потом решил, что так действительно будет лучше.

– Только я попрошу тебя, мальчик мой: когда ты все узнаешь, приди сперва ко мне, и мы с тобой все обсудим.

– Хорошо, профессор, – мальчик мог согласиться с этим условием, так сказать – в знак благодарности. – Но у меня есть еще один вопрос.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Почему прославляют Гарри Поттера? Ведь вы сами сказали, что его родители были выдающимися волшебниками своего времени. И мне кажется, что именно их заслуга в падении Волан-де-Морта. За сегодня я узнал немногое о магии, но даже этого достаточно, чтобы понять, что скорее родители применили какое-то колдовство. Нежели младенец одолел Темного Лорда?

И вновь Альбус был поражен. Это был удивительный мальчик. Удивительный тем, что напоминал Тома, но, в отличие от того, был открыт. Он делился своими сомнениями и предположениями без опаски, тогда как Риддл предпочитал любое знание хранить при себе и использовать против всех.

– Это загадка, мальчик мой, на которую еще никто не нашел достоверного ответа. А людям проще прославлять ребенка, чем пытаться найти ответ у мертвецов.

– Но вы, наверняка, имеете свои догадки?

Альбус позволил себе улыбнуться.

– И, я думаю, ты понимаешь, что я тебе о них не скажу.

Теперь уже улыбнулся Герберт. Совсем как раньше, по-пацански самоуверенно и вызывающе. Раньше он встречался с тайнами лишь на книжных странницах, а теперь буквально погрузился в один из секретов. Конечно же, однажды он найдет решение этой головоломки.

– Когда я все выясню, профессор, вам придется снова оплачивать десерт в этом кафе, – сказал Герберт.

– Не сомневаюсь, мальчик мой, не сомневаюсь.

На этом маленькое путешествие по миру магии было завершено, Альбус отвел мальчика в таверну и попросил слушаться Тома. Впрочем, увидев бесенят в глазах мальчугана, понял, что это бессмысленная просьба. Герберт от души поблагодарил директора, напомнил ему про обещание оберегать друзей и помчался наверх, где его уже ждала комната. Альбус же, поболтав со старым другом, аппарировал в Хогсмид. Он решил пешком пройтись до замка. На душе было спокойно, после утренних переживаний все встало на свои места. Мистер Ланс был обычным ребенком, да, со сложной судьбой и, скорее всего, непростым характером, но директор видел в нем главное – искреннюю заботу о любимых, храбрость, честность и ясный ум. Воистину ценнейшие из качеств для любого мага. Оставалось неясным одно – на какой факультет попадет столь одаренный юноша. Быть может, на Рэйвенкло или даже на Гриффиндор, хотя и на Слизерине он найдет себя, да и Хаффлпаф будет не плох. Конечно, покажет время, но все же директору хотелось бы, чтобы мальчик очутился на его – львином факультете. Быть может, они даже подружатся с Гарри. Впрочем, Альубс тут же передернулся, Герберт мог повлиять на ребенка, и тогда в школе появятся два Мародера в дополнение к Близнецам. Может, стоит связаться с гоблинами и узнать расценки по ремонту? Но, чему быть, того не миновать, ведь так?

Конец интерлюдии

От усталости, Герберт не заметил, как его воспоминания плавно перешли в сон. На следующее утро мальчик проснулся свежим и бодрым. Он прекрасно отдохнул за ночь и полностью восстановился. Впрочем, и здесь крылся подводный камень. Герберт вспомнил, как в самом начале свих занятий он так много раз использовал различные заклинания, что его штормило и рвало еще несколько дней после. Так что парень твердо решил, что не будет доводить себя до максимума, а станет прекращать занятия при первых же признаках магического истощения. Этот термин он узнал у Тома, который приносил больному пареньку шоколад, помогающий при такой проблеме.

Закончив с утренним моционом, куда входил холодный душ, так как к теплой воде Герберт просто не привык, чистка зубов, между прочим, магловской зубной щеткой и магловской пастой. После чего парнишка открывал дверь, и к нему в комнату влетали тосты и какао. Магия – удивительная штука. После быстрого перекуса Геб оглядел комнату. М-да, еще два месяца назад он бы потратил на сборы не меньше трех часов, сейчас же...

– Pack! – произнес мальчик, замысловато взмахнув палочкой.

В тот же момент вещи устремились в большой, немного потрепанный сундук. Вообще, все, чем обладал Ланс, было потрепанным. За исключением учебников – их директор, скорее всего, покупал на свои собственные деньги. Насчет же пособия, то при поступлении парнишка получил дюжину галеонов, а потом ежемесячно будет получать по пять. Сумма набегала неплохая, и Ланс тут же поинтересовался, нельзя ли парочку монет переводить в фунты и отправлять в приют. На что получил отказ, обоснованный жесткими законами.

Пара вещей таки не долетела до сундука и плюхнулась на пол. Их пришлось складывать вручную. В целом заклинания запаковки были практически единственными бытовыми чарами, которые знал будущий студент. В школе они будут их проходить лишь с четвертого курса. Ну а эти он подслушал у постоялицы и, применив тактику «умильная мордаха», упросил её бучить такой премудрости. Всего пара дней, и вуаля – шмотки сами аккуратно складываются во вместительном сундуке. Поначалу, конечно, они летели туда живописной кучей и перемешивались, но это был лишь вопрос практики.

Закрыв чемодан, мальчик с трудом поставил его на колесики, а потом нацепил на плечи футляр, в котором покоилась разбитая гитара. С футляром тоже было не все так просто. Как-то вечером Герберт практиковался, импровизируя на пяти аккордах. И когда была сыграна последняя нота, к нему постучались. На пороге стояла обворожительная молодая девушка, очень красивая и чертовски... был бы Геб постарше, сказал бы, что сексуальная. Как выяснилось, она была гитаристом в группе «Ведьмины сестрички». Мальчик такой группы никогда не слышал, а девушка подобному ответу удивилась и даже обиделась. Но когда выяснилось, что мальчик рос среди маглов, то рассмеялась и растрепала ему волосы. Вообще старшие девочки всегда любили тискать красивого мальчика, и, как выяснилось, волшебницы не являлись исключением. Девушка принесла из своего номера новенькую акустическую гитару, и они играли до самого рассвета. А перед отъездом девушка поцеловала мальчика в щеку, снова потискала и подарила футляр. Как говорится, с миру по нитке.

Закончив со сборами, мальчик вышел в коридор, закрыл за собой дверь на металлический, чуть ржавый ключ и спустился по лестнице. Сегодня в баре практически не было посетителей. Первое сентября – это такой день, когда выпивают либо рано утром, либо вечером. Подойдя к стойке, где, как всегда, стоял Том, угрюмо протиравший бокалы, Ланс вытащил ключ.

– Спасибо Том, – бармен не любил, когда ему выкали, а фамилию хозяина заведения, казалось, не знала ни одна живая душа.

– Да не за что, малой, – добродушно хмыкнул бармен, забирая ключ. – Ты там давай, трудись. Знания – они это – лишними не бывают.

– Конечно, – кивнул мальчик. – До встречи, Том.

– Бывай, малой.

С этим простецким напутствием мальчик вышел из «Дырявого котла». Лондон, будто сжалившись над своим жителями, решил устроить сегодня солнечный, праздничный денек. Вообще-то странные люди, которые называют первое сентября праздником. Спросите любого, ну, ладно, почти любого школьника, и вам расскажут, как должен называться День Знаний. Бар находился не так далеко от вокзала, поэтому мальчик, посмотрев на часы, висевшие прямо на светофоре, решил прогуляться. Хотя на самом деле ему было жалко полфунта на автобусный билетик. Порой прохожие оборачивались, чтобы поближе рассмотреть странного мальчика, но они тут же отворачивались, наткнувшись на его «босотскую» одежку. Ну и пофиг, что дырки на коленках, а кроссовки просят каши, зато свежо и ничего не преет.

На вокзале контролер посмотрел на мальчика, как на ... в общем, не самым лучшим образом он посмотрел. Герберт почувствовал приступ кратковременной злой обиды, но потом решил, что черт с этим усатым мужиком. У него такая огромная родинка на верхней губе, что, вероятно, в нем взыграли детские комплексы и обиды. Как сказала бы грубоватая Рози, «недотрах». А вы чего хотели? В Скэри-сквер взрослеют быстро, в прошлом году пятнадцатилетняя Тереза уже родила очередного воспитанника приюта... Хотя из четверки друзей пока еще никто к радостям жизни не приобщился – им-то всего по одиннадцать и двенадцать лет. Дальше поцелуев не тянет.

Оккупировав самую большую тележку, Герберт скинул на неё свой чемодан и покатился к барьеру. Доброхоты постояльцы ему разъяснили, что необходимо пройди через арку между девятой и десятой платформой, которая являлась то ли порталом, то ли барьером, короче, намотано там таких чар, что сам Мерлин не разберет. Толкаясь среди ленивых, никуда не спешащих горожан, мальчик с трудом прокладывал себе пусть к вожделенной цели. На часах уже было без четверти одиннадцать, а значит, поезд отходит всего через десять минут. Возможно, стоило все же потратиться и сесть на автобус. Но чего уж теперь жалеть! Наконец мальчик нашел что искал. Правда, перед кирпичной стеной, стояло компания рыжих людей под предводительством полной рыжей женщины. Видимо, мамаши выводка. Что удивительно, одето семейство было не многим лучше, чем сам мальчик.

– Сегодня как-то особенно много маглов, – заметил высокий, тощеватый парнишка с надменным и всезнающим лицом. Типичный ботаник.

Лишь по этой фразе Герберт понял, что перед ним стоит семейство магов. Хм, возможно, они просто не знают, как надо одеваться в обычном мире? Не уж то семья волшебников не может купить достойный вещи? Вопросов становилось все больше, а времени все меньше. Герберт, втянув в грудь побольше воздуха, разогнал тележку, и, не обращая внимания ни что иное, рванул к барьеру. За метр до предполагаемого столкновения с кирпичной стеной мальчик зажмурился, но столкновения не произошло, лишь легкое ощущения движения под откос – и он уже на перроне.

Тут были толпы народа, и чем-то платформа 9 и ¾ напоминала Косой Переулок. Здесь тоже что-то летало в воздухе, слышался смех, а что-то даже взрывалось. А на рельсах стоял самый настоящий паровоз. Красная, пыхтящая паром махина. Прозвенел гудок, и тут же все засуетились. Родители обнимали своих детей, кто-то уже спешил затянуть сундук в вагон, старосты, которых можно было узнать по значкам, поторапливали народ. На секунду Герберт почувствовал укол грусти, но он мигом пришел в себя, ведь прошли уже времена, когда он завидовал тем, кто может обнять родителей. Не маленький уже ведь. И все же иногда это чувство просыпалось внутри.

Подойдя к вагону, мальчик с трудом поднял сундук, и лишь когда тот коснулся колесиками тамбура, Герберт чертыхнулся. Вот ведь зараза, мог же наколдовать эту Левиосу и не париться. Нет, однозначно к волшебству нужно привыкнуть. В проходах было до одури многолюдно, так что Геб метнулся в первое попавшееся пустое купе и, задвинув сундук под сидение, с радостью развалился, вытягиваясь в полный рост. Подложив руки под голову, мальчик решил заняться тем, что, по его мнению, больше всего подходило для поезда, – Ланс уснул.

Сон его не был тревожным, но и длился недолго: ровно до того момента, пока он проснулся из-за того, что кто-то слишком громко захлопнул соседнюю дверь.

– Уроды, – прошипел разбуженный мальчуган.

Но делать нечего, пришлось, потирая глаза, искать себе занятие. Бренчать на гитаре не хотелось, а вот почитать можно было. Герберт нагнулся, выдвинул сундук, открывая крышку, и достал из кармашка «Историю Хогвартса». В принципе, если не обращать внимания на некие сноски, то этот учебник вполне мог сойти за эпическое фэнтези. Битвы с драконами и на драконах, осады гоблинов и троллей, великие боевые маги, любовные интриги, просто интриги и глобальный хэппи-энд. Глобальный потому что многие погибли, но замок-то еще стоит. За чтением Геб не заметил, как начало темнеть, да он, скорее всего, не заметил бы и самого приезда, но тут дверь в его купе, которое до этого момента по неизвестной причине не подвергалось вторжениям, отъехала в сторону. На пороге показалась милая девочка с распущенными каштановыми волосами, толстыми, но изящными бровями и по-детски пухлым личиком.

– Вы не видели жабу? Мальчик по имени Невилл её потерял, и я помогаю ему в поисках.

Герберт сперва ошалел. Это была первая девочка которая могла с ним нормально заговорить, при этом не краснея и не заикаясь. Возможно, волшебники действительно чем-то отличаются. Вот только про жабу Ланс ничего не понял.

– О, вы читаете «Историю Хогвартса»?! Мне тоже очень нравится эта книга, она чем-то напоминает Толкиена, – она вообще земное создание или это ангел, спустившийся с небес? Но тут взгляд девушки сфокусировался на лице Герберта, и, казалось, девчушка проглотила невысказанное слово. Она вдруг залилась румянцем, опустила голову и пробормотала что-то, похоже на «Извтзбеспво», что, видимо, расшифровывалось как «Извините за беспокойство». С этими словами она резко закрыла дверь и, если верить звукам, тут же открыла дверь соседнего купе.

Герберт сокрушенно помотал головой – и здесь не будет ему покоя. Вскоре по коридорам прошлись старосты, сообщая о скором приходе поезда и о том, что всем следует переодеться. Сам процесс переодевания не занял у Ланса слишком много времени. Он скинул свою ветровку с заплатками на локтях, оставаясь в одной футболке с застиранным воротничком. А поверху попросту накинул истертую черную мантию, которой с виду было лет шесть, если не больше. Вот и весь нехитрый гардероб ученика.

Но поезд действительно вскоре затормозил. Все те же старосты попросили оставить вещи в купе, мол, их отнесут какие-то домовые эльфы. Что это за кексы, Геб не знал, так как слова «домовой» и «эльф» для него существовали в разных плоскостях. Пребывая в когнитивном диссонансе от услышанного, Ланс на автопилоте спустился с подножки на сырую после недавнего дождя землю. Мир уже давно укрылся покрывалом ночи, и на перроне светили допотопные масляные фонари.

– Первокурсники! – мир Ланса взорвался, он чуть пригнулся и сжал в руке нож, готовясь к Третьей Мировой войне. Ну, а о чем еще можно трубить таким количеством децибел? – Первокурсники! Ко мне! Не теряемся! О, привет Гарри, как дела?

Как оказалось, это была вовсе не сирена, и не радиооповещение. Скорее всего, это было великан-оповещение, так как перед толпой детей стоял бородатый гигант двух с половиной метров росту, с густой бородой, которую можно было вполне комфортно использовать вместо зимнего ватника.

– Все в порядке, Хагрид, – отозвался парнишка, стоящий ближе всех к этому чудищу.

«Стальные у него яйца», – подумал Геб, понимая, что сам он к этому викингу не подойдет ближе, чем на метров пять.

– Так, все за мной!

И народ покорно двинулся. Еще бы, такому не подчинишься, так потом тебя натуральным образом в землю вобьют. Одним плевком. Первокурсники спустились по склону, и самые чуткие носы могли почувствовать озерную влагу. Так оно и было. Процессия гномов под предводительством Гендальфа Черного остановилась у самой кромки озера, искрящегося в свете полной луны. Красиво.

– Садимся, это, четверо по лодкам!

С лексикой у огромного мужика – а как его еще назовешь? – было явно туго. Но зато Тайсон бы обосрался от зависти, только взглянув на эти многопудовые кулаки. Если про большие можно сказать, что сгодятся для забивания свай, то эти в качестве стенобитных таранов сойдут. Герберт, сглотнув комок, аккуратно опустился в лодку и собрался прикинуться трупом. Такого ножиком не возьмешь, его, скорее всего, и смертным заклинанием не возьмешь. Только тяжелая артиллерия спасет ситуацию.

В компанию к Герберту затесались исключительно мальчики, ибо девочки, как всегда, лишь взглянув на мальчика, краснели и спешили отойти в сторону. Собственно, парнишка уже давно к этому привык, но все же питал надежду, что где-нибудь есть нормальная леди, скажем, как Рози, которая не будет старательно проглатывать свой язык в его присутствии. А попутчики, кстати, были колоритными. Два высоких плотных паренька, которым самое место в будущем работать вышибалами в притоне, и хлипкий белобрысый... педик. Не, ну, действительно на слабозадого похож. Ланс непроизвольно поморщился и попытался отодвинуться подальше. Но, как не прискорбно, дальше была только вода, а плавать как-то не хотелось. В это время слабозадый в компании своих дуболомов распылялся на тему «...расчленить этого лесничего, который живет в хижине на краю леса». Герберт понял, что гомик еще и дурак: хижина на краю леса – это все равно что аттракцион «Зайди – не вернись». Ну уж нет, такого фрукта нужно обходить с почтительного расстояния выстрела снайперской винтовки.

– Пригнитесь!

Герберт, если бы мог, вообще себе голову отсек, лишь бы не нервировать этого людоеда. И все же совет пригодился, так как они как раз проплывали через какую-то расщелину, а уже через мгновение по водной глади пронеслись восхищенные вздохи. Там, на скале, возвышался замок. Он сиял огнями витражей, многочисленные башни прорывались к небу, а древняя каменная кладка, казалось, помнила самых первых волшебников. Древний и величественный, красивый и воздушный, обитель магов и школа для волшебников. Ожившая мечта любого ребенка, хоть раз бравшего в руки фэнтези. Да, в таком учиться будет в кайф, но, конечно же, его обязательно нужно исследовать. Сколько потайных ходов хранят эти стены, сколько тайн зарыто в пыли и предано забвению... Кажется, Лансу будет чем заняться следующие семь лет.

Вскоре лодки пристали к берегу, и дети поднялись по лестнице, вырезанной в камне. Лодочный причал остался далеко внизу и превратился в размытую коричневую точку. Возможно, через пару годиков, если Гебу приспичит произвести впечатление на леди, то самым оптимальным решением будет пробраться сюда ночью, и увести одну из шлюпок. Вот такой вот несложный рецепт свидания высшего сорта.

Первокурсников провели через небольшую аллею, в центре которой стоял фонтан, а по бокам она была окружена колоннами, затем были пропущены центральные вороты, нынче открытые нараспашку, после – главные ворота, и вот они уже в холле. Да, это был как портал в средневековье. По углам – рыцарские доспехи, начищенные до зеркального блеска, на стенах – картины, уходящие рядами к потолку, мраморные ступени и факелы, которые почему-то не коптили кладку. Великан же, оставив детей в гордом одиночестве, удалился в неизвестном направлении. Герберт в очередной раз съежился. Если эта махина обладает навыками ниндзя, то вопрос выживания серьезно осложняется. Возможно, придется применить всю науку, так тщательно впитанную с кровью на улицах Скэри-сквер. Но все мысли тот час улетучились, когда сквозь стены стали проходить призрачные фигуры, плывущие по воздуху. Привидения. Бога. Душу. Мать. Это были настоящие привидения. В голове Ланса заиграла музыка, и кто-то выкрикнул заветное «Ghostbasters». М-да, эти парни сейчас бы пришлись очень кстати.

– Это ваша жаба? – раздался строгий голос.

– Тревор! – крикнул пухлый мальчик и бросился к лестнице.

– Меня зовут профессор МакГонагалл, я заместитель директора, декан Гриффиндора и преподователь Трансфигурации, – как и во всех школах, здесь, скорее всего, была нехватка персонала. – Сейчас вы пройдете в Большой Зал, где состоится ваше распределение. Выбранный факультет станет для вас домом на следующие семь лет. Вы будете вместе питаться, спать и учиться. За успехи будут начисляться балы всему факультету, а за нарушения и неудачи – сниматься со всего факультета. В конце года будет подведен итог и факультету победителю вручат Кубок Школы. Это очень почетная награда, к которой должен стремиться каждый. А сейчас приготовьтесь!

Ничего нового Герберт для себя не узнал. Как жил в общаге, так и будет жить в общаге. А жизнь в общаге опасна и интересна. Опасна, потому что ты отвечаешь только за себя, а преподы, как всегда, не знают и половины того, что творится внутри, ну, а дети зачастую жестоки и беспощадны. Короче, зоопарк отдыхает, а здесь еще и каждый поголовно вооружен. То еще местечко, кажется, Скэри нервно курит в сторонке. Неудивительно, что маги выжили в эпоху инквизиции: таких битых жизнью матерых волчар огнем не возьмешь. Здесь нужно с умом подходить, врубать Red Button, так сказать.

Вскоре двери зала открылись, и дети ровным строем, будто на марше, вошли в древнюю обедню. И снова свист восхищения пронесся среди новичков. Удивительный заколдованный потолок, не просто отображающий, а будто являющийся этим самым небом, захватывал воображение. Под куполом плыли черные облака, светили ясные звезды, да изредка подмигивала выглядывающая луна. По воздуху плыли свечи, и все было пропитано ощущением настоящей сказки. Всего, кстати, в зале находилось четыре стола. Каждый со своим цветами и под своим флагом. А у северной стены стоял пятый, за которым сидели профессора. Их было все же не мало, но справиться с почти четырьмя сотнями учеников... Возможно, дисциплина, по большому счету, сдерживается именно страхом отработок и снятыми баллами. Хитро, ничего не скажешь.

Мимо прошелестела мантия, а на возвышение перед преподавательским столом вынесли стул, на котором лежала древняя остроконечная шляпа. МакГонагалл стояла рядом и держала в руках свиток. Сначала ничего не происходило, а потом шляпа начала... петь. В принципе, у неё это неплохо получалось, учитывая еще и то, что у неё не могло быть слуха и голосовых связок, но, видимо, перед тысячелетним опытом даже это – сущие пустяки.

– Сейчас я буду зачитывать ваши фамилии. Когда вы услышите свою, подойдите, сядьте на табурет и оденьте шляпу.

На словах – ничего сложного, но вот подвергать свой мозг зондированию Гебу как-то не очень хотелось.

– Эббот Ханна!

Вперед вышла немного нескладная девчонка с пухлыми личиком и дрожащими руками нацепила на себя головной убор.

– Хаффлпаф! – выкрикнул кусок материи.

Девочка радостно взвизгнула, положила шляпу на табурет и помчалась к столу, стоявшему под гербом с изображением барсука. Аплодировал весь зал, кроме Слизеринцев, но громче всех рукоплескали сами барсуки. Ну, и тут понеслась. Больше всего народу уходило либо ко львам, либо к барсукам. Что, согласитесь, комично, получается: любо храбрец, либо простофиля. Хотя в истории Хогвартса было сказано, что барсуки отличаются верностью семье и друзьям, но зачастую это воспринимается обществом как глупость и наивность. Вот отсюда и пошли кривотолки на тему тупых хаффлпафцев. Еще был любопытный факт: если кто-то садился к змеям, то хлопали лишь змеи, а зал презрительно кривился. Видимо, не любили здесь зеленые цвета в одежде. Самому же Гебу было глубоко наплевать, какую эмблему носить.

– Ланс Герберт!

Вздохнув и собрав нервы в кулак, Герберт вышел вперед, и по залу пронеслись волны чьих-то вздохов и ахов. Ну да, опять все по новой. Подставы от парней, хихиканье и перемигивания девчонок, тисканья старших девушек, видящих в нем разве что не плюшевую игрушку. Но и плюсы определенно будут. Можно даже сейчас проверить. Геб применил навык «умильная мордаха», направив всю его силу на заместительницу директора... Эффект был равен нулю. Та посмотрела на него строгим металлическим взглядом и указала на табурет. Стальная леди, видимо, тоже с яйцами. Возможно, не все так просто в Датском королевстве, и придется провести еще несколько дней у зеркала, работая над усилением «мордахи».