Текст книги "Не имея звезды (СИ)"

Автор книги: Droi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 86 страниц)

– Ох, мистер Ланс, – Герберт удивился тому, что женщина знает его имя. Раньше он никогда не бывал в этой части замка. – Садитесь скорее.

Не спрашивая куда, парнишка уселся на ближайшую койку. Ему жутко хотелось разлечься во весь рост и кемарнуть часок-другой, но он не хотел показывать слабости. В первую очередь – самому себе. А целительница уже порхала. Она летала от одного шкафчика со склянками к другому, словно пчелка от цветка к цветку. Когда же она вернулась, то укорила себя за невнимательность. Замысловатый взмах, заклятие «Episcei» – и губа уже не болит, а кровь не идет.

– Вот, выпейте, – мадам Пофмфри протянула флакончик с янтарной жидкостью. Бандитская натура Герберта заподозрила, что в нем коньяк.

Не спрашивая, Ланс опрокинул в себя зелье, дивясь вполне сносному вкусу.

– Что это? – спросил он, ощущая, как усталость проходит.

– Разбавленное Бодрящее Зелье.

– Спасибо.

– За лекарскую помощь не благодарят, – нахмурилась целительница, но, впрочем, мгновенно расслабилась. – Ладно, идите, мистер Ланс, вам еще к празднику переодеваться.

И Герберт не нашел ничего лучше, кроме как кивнув, покинуть медицинское крыло и отправиться в подземелья, дабы сменить самую потертую мантию на не очень потертую – парадную.

*

Наевшись от пуза, Геб уже развалился на скамье, прислонившись спиной к холодной замковой стене. Праздник удался. Парящие тыквы, чьи оскалы светились багровым пламенем, заливались замогильным хохотом. Летающие свечки пугали своим пламенем в виде черепа без нижней челюсти. Летучие мыши, то и дело, пикировали на вас в попытке укусить, впрочем, они никогда не долетали. Паутина заплеталась в полах мантии, но уже через пяток минут исчезала. Редкий наколдованный сквозняк, заставлял тут же кутаться в тонкую мантию. Ну а уж про стол и вовсе можно было не упоминать. Все было украшено в стиле Хэллоуина, а уж вкусно – пальчики оближешь. Если бы не каждодневные пробежки и тренировки, Ланс бы опасался, что к шестнадцати растолстеет и станет напоминать Невилла.

Двери зала резко распахнулись, и в них влетел профессор Квиррел, одетый в парадную мантию и во все тот же фиолетовый тюрбан.

– Т-тролль! – завопил он. – Т-тролль сбежал из подземелий!

С этими словами глаза препода закатились, и он рухнул в обморок. Тут же поднялся визг, крик, а Герберт ухмылялся. Сейчас их ошарашат тем, что это праздничный прикол и вообще надо быть посмелее. Но визг и крики не прекращались, за столом зеленых особенно надрывался Малфой. Вот уж кто визжал как девчонка...

– Тихо! – раскатом грома прокатился по залу голос директора, звучащий необычайно жестко. – Попрошу всех успокоиться! Старосты, отведите учеников в гостиные. Преподавателей попрошу за мной.

Теперь стало не по себе и Герберту. Ученики стройными рядами спешили покинуть Большой Зал, а преподаватели покинули его через скрытую дверь, находящуюся рядом с их столом. Если это была шутка, то она слишком уж затянулась, а если нет... то где найти этого долбанного тролля? Ведь так хочется взглянуть на мифическую тварь хоть одним глазком! В момент, когда слизеринцы уже почти отделились от общего потока, Герб заметил легко узнаваемого щуплого паренька со всклоченными черными волосами и рыжего долговяза. Эта парочка сейчас шмыгнула в первый поворот и, кажется, намеревалась подняться на второй этаж. Герберт не был бы собой, если б не ринулся за ними. Они ведь могут что-то знать, быть может, эти засранцы тоже хотят посмотреть на тролля, а его не позвали. Хамы!

По не очень тайному переходу Ланс поднялся на второй этаж и чуть не сблеванул, когда до не самого чуткого носа, дотянулось не самое превосходное амбре. Ланс услышал какой-то грохот, потом тихие переговоры из-за угла и топот ног, закончившийся хлопком двери. Что-то намечалось, но парень просто не мог справиться с собой. Этот мерзкий запах, казалось, затуманивал сознание, и Ланс просто не мог пошевелиться, силясь не расстаться с таким вкусным ужином. Наконец его отпустило, и он тут же вышел в коридор. Звуки то ли боя, то ли оргии доносились из заброшенного туалета, в котором обитала Плакса-Миртл. Недолго думая, Геб влетел в него, пинком открывая дверь.

Какое же было его удивление, когда в развороченном туалете, среди побитых раковин, фонтанчиком пускающих воду, среди обломков зеленых кабинок и разбитого кафеля, в окружении ошалевшей, зареванной Гермионы, ошарашенного Рона стоит этот трехметровый тролль. Он был толстым, неуклюжим, с почти каменной кожей, покрытой неисчислимыми бородавками. В руках же держал деревянную дубину, которой пытался дотянуться до затылка. Но самое интересное – этого монстра оседлал Гарри Поттер, который усердно пытался продырявить своей палочкой мозг твари, выбрав для этого метод «провести через ноздрю». В очередной раз Геб поразился крепости стальных яиц очкарика. Сам бы он на такое никогда не решился. В какой-то момент Поттер соскользнул с шеи тролля и скатился по нему как по водяной горке, ну, а неуклюжий засранец, пахнущий, как самый настоящий засранец, приложил себя по голове дубиной. Ну, и как следствие – решил отдохнуть на холодном полу. Видимо, пребывая в шоке от происходящего.

– Охуе...

– Что здесь происходит? – донеслось из-за спины, Ланс резко отодвинулся в сторону.

На пороге разгромленного туалета стоял «цвет нации». Отнашатыренный профессор Квиррел, всклоченная Железная Леди, главный сальноволосый ублюдок, глубокоуважаемый профессор Флитвик, ну, и добрейший дедушка страны. Для полного комплекта не хватало только Спраут с её цветочками, которые порой посмертельней смертельного заклятия, такой вот каламбурчик.

– Профессор МакГонагалл, – взяла слова встрепенувшаяся Гермиона, – это моя вина. Я услышала про тролля и подумала, что смогу одолеть его. Прибежала сюда и ничего не смогла сделать. А мальчики, Гарри с Роном, спасли меня. Они одолели тролля, а через минуту уже и вы пришли.

– Вы лжете! – крикнул Снейп, но потом, наткнувшись на осуждающий взгляд Дамблдора, одернул себя. – Какая нелепица – первогодки, победившие взрослого горного тролля.

И крикнул он это с такой уверенностью, будто сам видел, что здесь произошло. Но ведь это невозможно! Герберт напрягся: ему не нравились эти перегляды между деканом змей и директором, ему не нравилось что-то в происходящем, будто здесь скрыт какой-то магический секрет. Слишком серьезный, чтобы на него не обращать внимания.

– Все было именно так? – обратилась МакГи к парням.

Те переглянулись и неуверенно кивнули головой.

– Что ж, тогда минус пятнадцать баллов с мисс Грейнджер за вопиющее безрассудство. Я была о вас лучшего мнения, мисс, – покачала головой декан львов, но тут же азартно сверкнула глазами. – И тридцать баллов Гриффиндору за... потрясающее везение.

Что Снейп, что МакГонагалл – одного поля ягоды, слишком уж сильно болеют за свои факультеты.

– Это все прекрасно, – подал голос Флитвик, – Но что здесь делает мистер Ланс?

И тут же все разом повернулись к Герберту, которого до этого, казалось бы, и не замечали. Геб недоуменно посмотрел на сдавшего его мастера заклинаний, но полурослик лишь решительно мотнул головой, показывая, что не одобряет такое поведение. Теперь перед Лансом встал главный вопрос – что говорить. Но тут же его осенило, ведь он может все проверить...

– Да я так, мимо проходил.

– Мимо проходили? – прошипел Снейп.

– Агась. Ничего не знаю, никого не трогал, не был, не участвовал, не привлекался.

– Паясничаете, Ланс, – будто бумагу прожевал зельевар, а потом резко вскрикнул. – Посмотрите мне в глаза!

– Северус! – неодобрительно прокричал Дамблдор, но было поздно.

Мальчик вздрогнул и невольно выполнил приказ. И в тот же момент перед его глазами пролетели недавние события и, что важно, мысли и чувства, которые он испытывал в это время.

– Значит, мимо проходили, да? – вновь шипел профессор. – Мне казалось, Ланс, мы поняли друг друга. Видимо, я ошибался.

С этими словами зельевар вышел из туалета, а Герберт понял, что, во-первых, он потерял протекцию, и, следовательно, его ждут веселенькие деньки. А еще то, что он чего-то не знает о гребанных телепатах. Но узнать должен.

====== Глава 4 ======

12 ноября 1991г Хогвартс, подземелья

Бросив в котел глаза жабы и помешав по часовой стрелке три раза, Геб прибавил пламя на семь градусов и отвернулся, сдерживая рвотные позывы. Рядом стояла Дафна, смотрящая на одногруппника, как на лошадиные экскременты недельной давности. Собственно, в данный момент Ланс выглядел не лучше, чем эти самые экскременты. Парнишка резонно полагал, что это зельеварение его когда-нибудь доконает. Нет, сирота считал себя бывалым и видавшим виды коренным жителем Скэри-сквера, где всякой мерзости больше, чем дутого эго в гостиной Слизерина. Он видел и вытекшие на тротуар мозги, и расчленёнку, и то, как одну из шлюх пускали по кругу сразу девять бандитов (не вовремя парнишка решил доставить письмо, работая посыльным), и как особо отмороженные старшие из приюта резали живого кота, и как ... да, в общем, много мерзостей видел Геб. Но зельеварение оказалось апогеем марафона безумств волшебного мира. Вот, например, сейчас в котле помешивались: лапа цапли, глаза жабы, какой-то ядовитый мох, кожа бумсланга и дерьмо варана. Дерьмо. Мать. Его. Варана. Неудивительно, что Снейп настолько отбитый на голову. Мерлин, да после уроков в этом душном подземелье, пропахшем самыми отвратными запахами, Ланс ощущал себя столетним стариком, который может сложиться, как карточный домик от сильного порыва ветра. Но самое удивительное, что никто в замке без преуменьшения не был солидарен с Гербертом. Да, кто-то не любил предмет из-за преподавателя, кому-то не нравились все эти длинные, сложные рецепты, но такого яростного, неподдельного отвращения, не испытывал ни один человек в замке. Все студенты вполне нейтрально относились к самим зельям, а самые лютые их еще и любили. Впрочем, ужасней было то, что для нормальной работы, как недавно выяснил Геб, необходимо и СОВ и ЖАБА, по эти самым Зельям, так что мучиться парнишке еще ооооочень долго.

– Что, нехорошо? – ядовитым, как сок волчьей ягоды, голосом поинтересовалась Гринграсс. – Может, мамочке сходишь, поплачешься. Ах, как же это я забыла, ведь у тебя нет мамочки! И папочки тоже. Они ведь, небось, уже мертвы. Слушай, а ты никогда не думал, что папочка твой был каким-нибудь обдолбанным мусорщиком, а мамочка однопенсовой шлюшкой? Да о чем я говорю, конечно, думал, ты ведь у нас умненький. Малыш Геби, а как ты вообще с этим живешь? Не посещают мысли о самоубийстве? Или тебе духу не хватает? Так ты только скажи, мы поможем.

Ланс стиснул зубы и сжал кулаки. Порой он жалел, что девчонок нельзя бить, ведь иногда так хочется! Правда, у магов вроде как можно было их проклинать, но вот с проклятьями у Ланса было так же туго, как и с Трансфигурацией, а вот у остальных Слизеринцев...

– Знаешь, мисс Трава, – Дафна побледнела: она бесилась, когда так коверкали её фамилию. Не самую последнюю из аристократических, между прочим. – Я думаю, что однажды свожу тебя в свой райончик. Но ты, правда, не обижайся на меня, когда я заберу у тебя палочку и оставлю там. Знаешь, надо ведь помогать голодающим. А народ там так изголодался по атласной девичьей коже и полному наборов зубов во рту! Ты ведь не откажешься удовлетворить, скажем, пару десятков вонючих бомжей за раз? Впрочем, если ты боишься, можешь спросить у своей мамочки. Думаю, она тебе расскажет, как это делается. Ведь у вашего ПСового брата принято делиться всем. Одна семья, как-никак. Слушай, а ты уверена, что ты дочь своего отца, а не какого-нибудь прощалыги с меткой?

Герберт никогда не любил опускаться до оскорбления семьи, но в последнее время ему все труднее было сдерживаться. Снейп лишил его своей ублюдочной протекции, и теперь каждый слизеринец считал своим долгом задеть единственного маглорожденного на факультете. Особенно в этом старалась и преуспевала Гринграсс, в конце концов, она проводила с ним больше времени, чем кто-либо из зеленых. Целых три пары в неделю Гебу приходилось стоять с ней за одним котлом и не давать себе утопить эту чистокровную шалаву в мерзко пахнущем котле.

Дафна же, услышав ответную тираду, побледнела лицом и сжала свои маленькие кулачки. Девочка была ниже Ланса на голову, но при этом не боялась его.

– Гринграссы никогда не принимали никаких меток, – прошипела она, словно маленькая змейка.

– Да мне плевать, – пожал плечами Ланс, вычитывая в учебнике, сколько градусов нужно убавить на горелке, когда зелье примет нежно фиолетовый оттенок. Главное еще было в том, чтоб не сблевануть в это самое зелье, но автор рецепта почему-то не упомянул о таких мелочах.

– Поганая грязнокровка, – продолжала распыляться аристократка. – Ты ничего не знаешь о нашем обществе!

– Ты совершенно права, – с умным видом кивнул головой Геб. – Не привык рыться в дерьме и гнилье.

Казалось, Гринграсс была готова проклясть одногруппника. Впрочем, скорее всего, не казалось. Все слизеринцы, как один, показывали превосходные результаты на ЗоТИ. Защита у змей шла вместе с барсуками, и Лансу приходилось туго, дабы и дальше сохранять репутацию лучшего. Когда он изучал проклятья в комнате Дырявого Котла, то полагал, что вполне освоил эту науку, но суровая реальность разбила розовые замки досужих иллюзий вдребезги. Один лишь взгляд на Малфоя, который наколдовывал Ватные Ноги со скоростью ринувшегося в пике сапсана, заставлял Герберта бледнеть и скрипеть зубами. А уж то, как Теодор Нотт раскидывал направо и налево Петрификусы, заставляло обливаться потом от осознания собственного положения. Нет, конечно, Ланс не был пальцем делан и тоже умел применять все эти заклятья. Но не с такой скоростью, меткостью и четкостью. Парнишка объяснял себе это тем, что чистокровных наверняка дома подучивали доброхотные предки.

Самое же поскудное было в другом. Герберт слишком сильно придерживался своего «кодекса», в котором было черным по белому написано – «не стучи». Вот он и не стучал. Но, когда бедняга Невилл прыгал со склеенными ногами после очередного фортеля Малфоя или когда Дин Томас покрывался гнойниками от подарочка Забини, Ланс чуть ли не силком себя держал, дабы не сорваться к грифам и не рассказать им, что пришло время налечь на знания, так как слизни в этом вопросе далеко впереди. Но кодекс держал его на месте, а алые были не осведомлены, так как занимались вместе с воронами.

– Я уже жду того прекрасного момента, – Дафна кинула в зелье очередную алхимическую пакость и помешала его по часовой стрелке, – когда ты, обливаясь слезами, прибежишь к Дамблдору и будешь ползать на коленях, моля перевести тебя на другой факультет. А когда выясниться, что это невозможно, повесишься в туалете.

– Наивная, – усмехнулся Геб, убавляя горелку и держа свой нос как можно дальше от испарений. Его уже порядочно мутило. – Думаешь, напугала меня? Или что вы, соплячки холеные, сможет мне что-нибудь сделать? Или, может, ты считаешь себя страшнее маньяка-психопата, который ножницами препарирует жертву, а потом съедает её внутренности на её же глазах? А я вот с таким кренделем через дорогу по соседству жил.

– Все держишься за своих маглов, да? Ты даже не представляешь, какую боль может причинить магия, но, надеюсь, скоро узнаешь.

– Магия-шмагия. Сунетесь и узнаете, каково это – пытаться удержать кишки, выпадающие из брюха.

– Дурачок, – покачала головой Дафна, от чего её прекрасные белые волосы заколыхались, словно молочный водопад. – Это ты, если сунешься, тут же вылетишь из школы со сломанной палочкой. А нам только разве что пальцем погрозят.

– Ах, м-да, – деланно сокрушенно, кивнул Геб. – Как же я забыл, что вы чуть что – сразу прятаться за задницы богатеньких папенек и маменек. Упустил маленько, туше.

– Не вижу в этом ничего плохого – пользоваться тем, что у нас есть. А вот у тебя нет. У тебя вообще ничего нет.

– Ошибаешься, – блеснул острыми хищными глазами бывший босота, бандит и шпана. – У меня есть то, чего нет у всей вашей братии. Яйца и ум. Уверяю тебя, этого вполне хватит, чтобы вы стояли на коленях перед профессором Дамблдором и захлебывались не слезам, а кровью.

– Да, и именно поэтому ты прячешься за юбками семикурсниц, – язвительно процедила Дафна.

– Кто мне там говорил про «использование преимуществ»? – блефанул Геб, понимая, что в данном вопросе ему крыть нечем.

А суть была вот в чем. Снейп действительно лишил его протекции, и в гостиной стало реально опасно находиться. Случайное проклятье, вредные чары или еще какая-нибудь гадость – все это притягивалось к Герберту. Так что тот стал как можно больше времени проводить вне подземелий. Приходя туда хорошо за полночь, дабы поспать и засветло свалить. Его режим теперь был весьма и весьма неудобен. После окончания занятий он сиднем просиживал штаны в библиотеке, помогая тем, кто попросит, читая художественную и научную литературу. Вечером его утаскивали девушки, чтобы, как всегда, потискать, поиграть с ним и потешить свой развивающийся материнский инстинкт. Герберт не сопротивлялся, так этот спасало его от общества однополчан, снабжало самыми последними новостями, ну, и еще приятно тешило самолюбие. После отбоя Герберт направлялся в класс «22», где до полуночи занимался магическим искусством, проходя все новые и новые темы. В основном Чары, конечно, так как в остальных предметах дела шли туго, очень туго. И лишь к часу ночи, крадучись, словно кот или вор, Ланс спускался в подземелья. Там он, раздевшись, но не сняв штаны (вернулись приютские привычки), заваливался на кровать, зажимая в руке нож. Всего на третью ночь после инцидента с троллем Малфой и Ко проснулись в середине ночи и хотели устроить ему темную. Наутро в больничное крыло заявились четыре парня с разной степенью разбитости лица. Герберт туда не пошел и пару дней гордо сверкал своим подбитым глазом – здоровяк Гойл все же дотянулся – и любому желающему рассказывал, как, откуда и кто победил. Но, тем не менее, это было лишь начало. Буквально на днях, возвращаясь с утренней пробежки по опушке леса, мальчик наткнулся на целую делегацию. Здесь был и Маркус Флинт, внушительного размера капитан квиддичной сборной, и Малфой и Ко (куда ж без них), Гринграсс с Блейз и еще какая-то солянка из учеников от второго и до седьмого курса. В общем, человек пятнадцать там точно было. И Геб уже приготовился к бою. В левой руке сверкнуло лезвие ножа, в правой – палочка. Но в ту же секунду, когда уже почти началось неравное сражение, из соседнего кабинета вышли уставшие, но радостные семикурсники остальных факультетов. Видимо, у них была пьянка по случаю чьего-то дня рождения. И какое же было их удивление, когда Хогвартского любимца взяла в кольцо быдлота со Слизерина. Понятное дело, нужно было срочно причинить добро и нанести справедливость. Массовое сражение обернулось очередным посещением больнички для одних и отработками для других. Сам Герберт успел хорошенько порезать ножичком шестикурсника змей, а потом профессор МакГонагалл вместе со Снейпом три часа разносили мозг всем участвующим на тему применения полутемномагического заклинания «Секо». Правда, этот самый Снейп весьма настойчиво пытался поймать взгляд Геба, но тот, наученный горьким опытом, старательно его прятал. С тех самых пор вот уже несколько дней как господа старшекурсники взяли «под крыло» Ланса. Тому, если честно, это не нравилось, его это буквально выводило из себя. Он же не какой-то соплежуй, чтобы с ним нянчились, но народ был непреклонен. А как уже выяснил Ланс, взрослых ведьм лучше не злить, их вообще лучше за милю обходить.

Так же настроения не прибавляло изменившееся поведение Гермионы. Она теперь редко когда подсаживалась в библиотеке к Герберту, проводя все свое время с Поттером и Уизли (великих трудов стоило босоте выучить эту фамилию). Да и сами львы после все того же инцидента с троллем стали относиться к ней теплее. В принципе, Ланс был рад за девочку, но укол грусти все же тронул его сердце. Теперь он явственно осознавал свое одиночество. Да, очередной парадокс: окруженный людьми, которые ему всегда улыбались и были ему рады, он ощущал себя одиноким. Ведь, несмотря на всеобщую «любовь», у него так и не появилось друзей. Для слизеринцев он был «грязнокровкой», да и не тянуло Геба к этим чванливым засранцам, а для остальных он хоть и был «умником, красавчиком, милягой и своим парнем», но все же оставался слизеринцем. Но, как бы там ни было, шляпа предупреждала его, что если он хочет силы, то придется попотеть на змеином факультете, что будет действительно сложно, но парень был готов терпеть и не жаловаться. Просто порой его одолевали тяжелые приступы сентиментальности и меланхолии, особенно в те часы, когда он писал письма друзьям.

– Я не помню, чтобы разрешал вам разговаривать, – прошипел подлетевший, словно черный призрак, сальноволосый препод.

– Да все в норме, профессор, – улыбнулся Герберт. – Просто Дафна мне тут в любви признается, а её пытаюсь убедить, что ей лучше подойдет Гойл.

– Все не так! – взвизгнула Гринграсс, чем вызывала повальный хохот среди гриффиндорцев.

– Следите за зельем, – обрубил профессор и скрылся среди столов алых.

– Я тебя прикончу, – прошептала Дафна.

– Зубки обломишь, – ухмыльнулся Герберт.

В это время зелье уже приняло лиловый оттенок. Составляющие магического варева полностью в нем растворились, но Герберт никогда бы не выпил это «Общее обезболивающее». Уж лучше аспиринчиком закинуться или там чифирнуть по-быстрому. Параллельно с Гринграсс и Лансом свою работу закончили Малфой с Крэббом, Гермиона с Парвати, ну, и все. Остальные лишь угрюмо смотрели в свои котлы, где плавно варились субстанции все цветов и запахов.

– Профессор, сэр? – поднял тонкую ручонку Малфой.

– Да, мистер Малфой, – вполне спокойно отозвался сальноволосый.

– Профессор, у меня голова разболелась, можно мне в больничное крыло?

Снейп подошел поближе к столу, заглянул в котел учеников и одобрительно кивнул головой.

– Идите, – сказал он и развернулся, дабы немного попесочить Поттера и рыжего.

Малфой, окрыленный успехом и совсем не похожий на человека, у которого болит голова, поднялся и направился к выходу. Проходя мимо Геба, он как-то странно, словно обещая что-то, взглянул, ухмыльнулся своей змеиной улыбочкой и вышел в коридор. У Ланса появилось нехорошее, тянущее чувство, впрочем, поскольку он ничего не мог сделать, то Геб надеялся, что вовремя обнаружит и избежит какой-нибудь зловредной ловушки или еще чего-нибудь в этом роде.

Прозвенел колокол, и профессор Снейп одним взмахом палочки испарил все варева в классе. Дышать сразу стало легче, да и настроение поднялось. Герберт закрыл свою баночку с чернилами, обмотанную магическим скотчем, так как поверху уже пошла трещина, а на новую было жаль денег. Гебу уже пришло пятнадцать галеонов, из которых он потратил всего пару сиклей – копил. Сам не знал на что, просто сохранял капитал до поры до времени.

Сальноволосый, как и всегда, особо расщедрился на домашнее задание. Буквально завалил необходимым объемом реферата – что-то около трех футов. Причем Ланс ведь знал, что всего за день до сдачи домашнего задания в гостиной Слизерина таинственным образом появиться забытый «кем-то» пергаментный свиток с идеальным рефератом. Нет, народ не списывал, но весьма внимательно читал и переписывал своими словами. Сам же Геб никогда к этому методу не прибегал. Написать реферат? Что может быть проще, тут больше времени на механический труд уходит, чем на осмысление работы. Так что за вечер—другой задания всегда были готовы.

Дафна, обдав одногруппника тонной презрения, упорхнула по своим девичьим делам, за ней поспешила и Блейз. Следующий урок – Чары, опять с грифами. Ланс закинул сумку на плечо и уныло поплелся на второй этаж. После зелий его всегда посещала апатия, и мальчик некоторое время не мог отделаться от ощущения мерзости, царящей в кабинете с котлами. На выходе его поджидала Лаванда с Парвати и Изабель МакДугал – полукровка, дочка ведьмы и банкира. Изабель была невысокой смуглой девочкой с серыми глазами. Она буквально хвостиком таскалась за Браун и Патил и почему-то люто ненавидела Гермиону, правда, проявлялось это не так уж и явно, но Ланс все же это замечал.

– Снова поцапались? – сочувственно спросила Лаванда, когда вся компания зашагала к лестницам.

Если быть откровенным, компания этих назойливых девиц уже порядочно поднадоела парню, но ему приходилось держать марку. Вот и явные минусы такого образа, который примерил на себя Геб.

– Пф, – отмахнулся Герберт. – Ничего серьезного.

– Мы за тебя волнуемся, – сказала Изабель.

– Да не стоит.

– Еще как стоит, – улыбнулась индийская девочка Парвати. – Вот пришибут тебя слизни, кто нам с домашкой будет помогать?

– Попросите у Гермионы.

Лестницы, эти деревянные нахалки, видимо, чувствуя, что Геб идет по ним не один, вели себя вполне пристойно. Портреты же, висевшие в замке повсеместно, провожали учеников весьма тоскливыми взглядами. Ланс полагал, что магическая живопись – весьма извращенный метод пытки. Обрекать человека на вечное полуживое существование – это ж каким надо быть садистом?! Но, как говориться, со своим уставом в чужой монастырь не лезут.

– У этой зубрилки? – наморщилась Изабель. – Да кому она нужна?

– Даже так? А я думал, ей теперь рады на факультете.

– Рады, как же! Бегает теперь с Поттером, как и Уизли. Ну, а друг Героя Магической Британии – автоматически друг всего факультета.

Герберт рассмеялся, это было довольно забавно.

– Чего хохочешь? – надулась Лаванда.

– Да просто это слишком похоже на слизеринцев.

Девочки переглянулись и улыбнулись.

– Возможно, – чуть ли не хором сказали они.

– Слушай, а ты сегодня к нам придешь? – немного притупив взгляд, спросила МакДугал.

– Не знаю, – покачал головой Геб. – Меня уже вороны позвали, и я им вроде как обещал.

– Конечно, – пробурчала Браун. – Ты же у нас нарасхват.

– На надутых, между прочим, воду возят.

– А никогда не дуется! – вскинулась Парвати.

– Вот и правильно, – кивнул Ланс. – У вас, в конце концов, аж пять парней на курсе.

Девочки посмотрели на красивого слизеринца, идущего, закинув руки за голову, с явным скепсисом.

– Они с нами не общаются, – вздохнула Изабель. – А если мы хотим с ними поговорить, то начинают что-то мычать, а потом быстренько уходят играть в свои плюй-камни или обсуждать квиддич.

– Да, – цикнул Ланс, – бедаааа, видать, не интересно им в куклы с вами играть.

– Мы не играем в куклы!

Герберт снова рассмеялся, а Изабель попыталась дотянуться до него кулачком, но у неё ничего не получилось. Ребята поднялись на второй этаж, где уже собралась привычная толпа. Флитвик никогда не опаздывал, но и никогда не приходил заранее. Видимо, религия не позволяет. По стенам уныло ползли отсветы, отбрасываемые лучами солнышка, уже укутывавшегося в плотное облачное одеяло. Близилась зима, обещая холода и промозглый шотландский ветер. Герберт никогда не любил зиму. Нет, он не болел и не испытывал вечной сонливости, как некоторые, а просто не любил.

– Да ладно вам, – улыбнулся парень. – Вырастут – сами за вами бегать будут.

– А ты у нас взрослый, значит?

– Неа, я приютский. У нас все такие.

– Какие – такие? – стрельнула глазками Изабель.

– Красивые и умные, – подмигнул Ланс.

– Скорее, наглые и беспардонные, – фыркнула Лаванда под общий смех.

Ребята остановились рядом с остальными учениками. Слизеринцы, завидев своего однополчанина в стане врага, привычно скривились и сделали вид, что этот урод, не принадлежит их семье. До начала урока оставалось всего пара минут, и Герберт принял свою обычную позу, которая говорила всем, что он вне зоны доступа. Парнишка прикрыл глаза и прислонился к стене. Вечно холодная древняя каменная кладка приятно остужала после такого «горячего» урока, как Зельеварение. Ланс не знал, как выдержит чуть меньше семи лет этого ада, но надеялся, что со временем привыкнет, и ему будет проще справляться с приступами рвоты и отвращения. Вот Чары – это другое дело, это настоящее спасение. Огромный светлый класс с окном во всю стену, интересный предмет, классный препод – что еще надо для прекрасного настроения?

– Эй, Ланс! – раздался надменный ломкий голосок.

Герберт вздохнул и открыл глаза. Прямо перед ним стоял Драко, держа в руках какой-то сверток из матерчатой темной ткани.

– Чего тебе Малфой? – устало спросил парень.

– Ты знаешь, Ланс, я к нам в спальню заходил и случайно споткнулся о какой-то мусор в углу, – с этими словами платиновый блондин дернул за край материи, и на каменный пол с глухим треском посыпались черные и коричневые щепки разного размера. Потом с глухим «бом» шлепнулась какая-то дуга и надломленная усатая палка. – Мне показалось, что это твое, и я замотал в лежащую рядом тряпку. Хотя, погоди, это же твоя мантия. Мерлин, какой я неловкий!

Герберту показалось, что из него что-то со свистом и треском вытащили. Будто что-то важное испарилось в тот же миг, когда он увидел надломленный гитарный гриф, как качается, словно юла, база (п.а. кто не знает, так корпус называют), как плачет щепками верхняя дока, расписанная автографами его друзей и Вики, гитаристки популярнейшей магической рок-группы «Ведьмины сестрички». Как катаются, словно осиротевшие котята, колки, висящие на стонущих струнах. Все это было настолько ужасно, настолько невозможно, что Герберт не заметил, как ухмыляется Малфой, покачивая в руках разорванную грязную тряпку, которая действительно была мантией Геба, что ее тот так неосмотрительно оставил на кровати.

Герберт лишь чувствовал, как со свистом из него вытягивают саму музыку – последнее, что связывало мальчика с семьей, последнее, что было дорого. И тогда мальчик почувствовал уже совсем иное. Он ощутил, как жар поднимается в груди, как сложнее становиться продолжать стоять на месте; почувствовал, как сужается мир до одной точки – Драко Малфоя. Страшная ярость поднялась в сердце обычно спокойного парнишки. Будто снова Ланс очутился в Скэри-сквер, окруженный тремя босотами, готовыми выпустить кишки и ему, и его друзьям.

Никто не заметил, что произошло, лишь размазанная тень мелькнула перед ошарашенными ребятами. Сверкнула серебряная нить, и Малфой отшатнулся назад, прижимая руки к телу. От левого плеча до правого бедра у него алела широкая полоска. Малфой резко побледнел и с неподдельным страхом уставился на Герберта, чье лицо было перекошено от страшной ярости. Красивый мальчик сейчас выглядел, словно хищный кот, готовый к прыжку. Виднелись его длинные, белые клыки, а голубые глаза светились ярким пожаром.