Текст книги "Не имея звезды (СИ)"

Автор книги: Droi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 86 страниц)

Он встретился взглядом с Доктором Зло, сверкавшим своей лысиной в свете прожекторов, ударник приободряюще кивнул юноше. Ланс, под жиденькие, почти незаметные аплодисменты толпы, пошел дальше. Он получил хлопки по плечу от клавишника – Алико, уважительную улыбку от Вики, которая в этот момент настраивала «педали».

Тремонт, стоявший у микрофона, призывно махал рукой Гебу и тот, подняв голову, попытался идти твердо, но вместо этого запнулся о лежавший провод и чуть не пропахал лицом сцену, вновь комично замахав руками. Толпа засмеялась – Геба скрутил новый спазм.

– Как настроение Геби?! – кричал в микрофон фронт-мен самой популярной рок-группы волшебного мира. – Мы ждем тебя!

Судя по смеху толпы и летящим свистам, та его не очень то ждала. Ланс, поправив шляпу, посмотрел на море, простиравшееся перед сценой. Сколько их там? Тридцать, сорок тысяч? Да, наверно около сорока. Вспышки фотокамер, свечение палочек, яркие глаза «нелюдей», все это служило отражением звездного неба. В этот момент, в волшебном парке Мюнхена было так же ярко, как если бы стояло полуденное солнце.

Над морем висела экраны, на которых Ланс видел крупный план самого себя. Юноша выглядел жалко – словно испуганный котенок, выброшенный злым хозяином на улицу в непогожий денек. Герберт, все еще шатаясь, подошел к микрофону, который ему освободил Тремонт. Сам вокалист встал слева, как и положено басисту.

– Эмм, – промычал Геб, взяв микрофон, но его мычание потонуло в жутком скрипе.

Толпа, зажав уши, вновь заулюлюкала. Ланс так и слышал – «Какого черта мы смотрим на этого лоха, не умеющего даже микрофон двигать?! Тремонт, давай лучше на бис!». Мир Геба вновь закружила, его вновь скрутил спазм, на этот раз куда более мощный. Ланс потерял голос, он не мог вымолвить не слова. Все вокруг стало меркнуть, силуэты расплываться, звезды на небе танцевать румбу вокруг беспристрастной, надменной луны.

Вдруг Проныра случайно задел струны Малышки. Та отозвалась мгновенно, будто нагреваясь в руках юноши. Ланс тронул струны еще раз и вновь музыка полилась над парком. Юноша задышал ровнее, мир замер на месте, перестав кружиться волчком. Формы и силуэты обрели былую четкость линий. Звезды успокоили свой бег.

Ланс перекинул ремень через плечо, повесив Малышку на поясе. Юноша откашлялся, поправил шляпу, легко нацепил свой пиратский оскал и хрипящим баритоном произнес в микрофон:

– Dragonfly.

(п.а. Гебиграет – «Shaman’s Harvest – Dragonfly»)

И Проныра запел, играя на Малышке. Он терялся в звуке, словно плывя на волнах нот и отзвуков последних нот. Вскоре к нему присоединилась Вики, взявшая первый риф на электро-гитаре. Потом подключился Алико, взявший на время фон-гитару. Следом в поток влился и Тремонт, дающий бас, а «вишенкой на торте» выступил Доктор Зло, не жалевших ни палочки, ни барабаны.

Толпа молчала, слушая песню о непокорном желании жить. Просто жить, наслаждаясь каждым моментом жизни. Быть словно летящая стрекоза, которую не заботит ничего, кроме полета. Толпа молчала, а потом почти сорок тысяч словно взорвались. Их эмоции, крики, визг, свист и подпевания влились в музыку Ланса. А тот все пьянел и пьянел от этого безумного, неповторимого коктейля.

Проныра играл, отдаваясь полностью музыке и огромному, сверкающему людскому морю, а море отвечало взаимностью. Потом было соло, и море забушевало будто в шторм.

Люди кричали:

– ГЕР-БЕРТ! ГЕР-БЕРТ!

А тот пел так, будто от этого зависела его жизнь. В эту ночь – 10 мая 1995года, Геб-Проныра в первые поднялся на сцену и, спустя десятилетие, люди скажут, что именно в эту ночь впервые увидели первого Короля Рока, который не был бы маглом.

Тридцать минут спустя, гримерка

По кругу ходила бутылка дорого скотча. Тремонт заигрывал с фанаткой, которых секьюрити впустили в «святая святых». Вики охмуряла смазливого пареньки, Доктор Зло сидел за блокнотом, Алико и вовсе удалился в уборную сразу с несколькими «фанатками».

Ланс сидел в углу и, изредка посмеиваясь и глупо улыбаясь, курил свою любые «Pirate’s dream». В помещение, который было забито столиками, зеркалами, стойками с костюмами, сваленными в кучу «педалями», поставленными у стен инструментами, зашел Бобби. Он был настолько тучен, что, казалось, занимал собой все свободное пространство.

Прод поговорил о чем-то с музыкантами, а потом пошел к Проныре, который выглядел словно обдолбанный наркоман. Аталсон, чему-то улыбнувшись, сказал:

– Верха хромают, но будем работать.

– Ага, – только и смог кивнуть Проныра, даже не осознавая, что ему только что посчастливилось «подписаться» у Бобби Аталсона.

Продюсер покачал головой, ностальгически вздохнул и обронив:

– Ох уж этот первый раз, – ушел куда-то по своим делам.

На следующее утро

Люкс выглядел так, словно в нем отмечали совершеннолетие как мнимому все маргиналы Хога разом. Все пропахло табаком, дорогим алкоголем и случайным сексом. В нескольких ваннах ютились фанатки и фанат, которые проснулись раньше своих кумиров и решили быстренько свалить, как и подобает в подобных случаях.

Тремонт, идущий по свободной от белья, одежды, бутылок, каких-то плакатов и инструментов, лениво покачивал полупустой бутылкой с виски. У вокалиста был самый суровый квест, называющийся – найди сигарету. Учитывая выражение лица фронт-мена, сигарета находиться не хотела, а это могло испортить все утро, вернее – день.

Тут скрипнула входная дверь и Тремонт схватился за голову.

– Назови свое имя, – прохрипел музыкант. – Назови, чтобы я знал, кого убиваю.

Проныра, оглядевшись, уважительно хмыкнул.

– А, это ты, – тяжко вздохнул Тремонт, плюхаясь на диван. Впрочем, спустя мгновение, вокалист «Сестричек» засунул себе под задницу руку, пошарил, а потом выдернул чей-то лифчик. Скептически глянув на него, он кинул предмет нижнего белья себе за спину. Полет того продлился недолго, окончившись на лысой башке Доктора Зло, который, как не сложно догадаться, был занят тем же, что и его друг – искал сигарету.

Ланс, с выражением лица мессии, открыл пачку и поделился с народом табачным счастьем.

– Ты где был, Геб? – спросил подорвавшийся на запах табака Алико.

– Катался по Мюнхену, – пожал плечами юноша.

– На чем? – удивились музыканты.

– На Феррари.

– А где взял? – поинтересовалась показавшаяся из за угла Вики.

Она потягивалась, словно кошка, и то, что из белья на ней наличествовали лишь красные танго, ни коим образом не смущало девушку. Как, впрочем, и всех здесь присутствующих.

– Угнал, – пожал плечами Проныра.

Музыканты с подозрением взглянули на студента. Тот только развел руками и добавил:

– Ну я же вернул.

– А, ну тогда да, – покивали ребята. Словно возвращение угнанной машины решало все возможные проблемы с законом.

Усевшись на пюфек, скинув оттуда предварительно чьи-то стринги, Ланс достал сонного Роджи. Дракончик, видимо, времени даром не терял, так как активно икал спиртными пузырьками. Хмыкнув, Ланс положил друга на полу шляпы, где тот начал страдальчески «причитать».

Тремонт, взмахнув палочкой, призвал карту турне, начав её изучать.

– А тебя, между прочим, очень хотели, – подмигнул Алико, а потом добавил. – И не только видеть.

Проныра только изогнул бровь дугой.

– Фанатки, Проныра, – вздохнул Доктор Зло. – К тебе тут, можно сказать, очередь выстроилась. А ты свалил – некрасиво.

– Хмм, – протянул Ланс.

Потом он достал свою сумку и вытащил оттуда свиток. Ошарашенные волшебники смотрели на то, как свиток разматывается, а его конец теряется где-то в далеке.

– Что это? – спросила Вики.

– Список дел, которые я должен успеть сделать, пока не сдохну, – буднично произнес Ланс.

Потом он взял ручку и что-то дописал. Если бы музыканты имели возможность видеть сквозь пергамент, то различили бы следующую надпись «Фанатки – обязательно попробовать». Смотав свиток взмахом палочки, Проныра посмотрел на карту турне и в очередной раз закатил глаза.

– Знаете, иногда мне кажется, что вы просто кидали в неё дротики и именно таким образом составляли маршрут путешествия...

В люксе повисла тишина.

– Вы шутите?

Все еще – тишина.

– Вы не шутите, – выдохнул Ланс, а потом со звучным хлопком познакомил свою ладонь со своим же лицом.

14 мая 1995г Испания, Мадрид

Не успели музыканты выйти из терминала, как их мигом окружили поклонники и репортеры. Журналисты, тыча микрофоном разве что не в лицо, пробиваясь сквозь секьюрити, задавали банальные и избитые вопросы, на которые артисты отвечали между делом. В основном они спешили подписать майку, диск, плакат, а порой даже какую-то книгу.

Ланс, смотря на все это, немного завидовал, но все же спокойно шел в хвосте. За его спиной мерно покачивался футляр с Малышкой, Роджи бесновался на шляпе, а Проныра все втягивал воздух, пытаясь понять, чем Испанский отличается от Британского. Пока получалось тот особо – ничем. Это, конечно, с «философской» точки зрения – ничем. Ну а чисто физиологически здесь было суше и теплее.

Тут кто-то ткнулся к Лансу. Тот немного ошарашенно взглянул на молодую парочку, протягивающую ему плакат. На живом, двигающемся изображении Проныра опознал самого себя, бешено орущего в микрофон.

На ломанном английском парочка попросила подписать. Ошарашенный юноша стал искать ручку, но таковой не было. Впрочем, Алико, заметивший заминку, с улыбкой протянул свою. Поблагодарив кивком головы, Геб, немного подумав, оставил широкий, размашистый автограф, занявший весь левый нижний угол.

Парочка поблагодарила, и, счастливо свернув плакат в трубочку, удалилась. Ланс был в шоке. Это был его первый автограф.

– Оставь себе, – отмахнулся Алико, когда юноша попытался вернуть ручку. – Еще пригодиться.

Проныра кивнул и убрал ручку в карман. Конечно он не рассчитывал, что будет ею пользоваться так же часто как и «Сестрички», но все же сама мысль об этом приятно грела душу.

У выхода музыкантов встретил огромный автобус, в который, под крики поклонников и последние вопросы журналистов, вся компания и забралась. Когда закрылась дверь, народ облегченно выдохнул и развалился на диванчиках. Ланс сразу открыл свою «нотную тетрадь», все еще напоминавшую сборник секретных шифров, и тут же принялся строчить.

Подобное усердие вызывало у группы снисходительные, но добрые улыбки. Они вспоминали как когда-то и сами так работали, 247, а потом пришла слава, известность и работа из кафешек, подвалов и баров перенеслась в огромную студию. И все же вид студента, усердно пишушщего новую песню в замызганном блокноте на коленке, отзывалось приятной, ностальгической тоской по «старым-добрым временам».

Вечером

Ланс, стоя в тени, смотрел на то как стадион заполнялся зрителями. Здесь были все – лепреконы, вейлы, вампиры, оборотни, полукровки, маги, осведомленные маглы и сквибы. Любой, кто имел хоть какое-то отношение к магии. Недавно пустые трибуны оживали. Море, которые юноша видел пару дней назад, вновь разворачивалось перед ним. Да, парень все еще мандражировал, понимая, что через полтора часа ему нужно будет закрывать концерт, но все же не до такой степени, как в свой первый раз. Все же, с таким волнением он мог справиться.

Вскоре пришлось удалиться в гримерку. Оттуда Ланс слышал лишь отзвуки. Порой сквозь толщу бетона пробивались перебои, иногда самые низкие или высокие ноты, а иногда вскрики толпы. И все же юноша был немного растерян. Ему казалось что только пару часов назад он играл в Мюнхене, но вот он уже в Мадриде.

Доктор Зло как-то сказал Проныре, что ближе к концу турне и вовсе скатиться в калейдоскоп, а с середины парень, даже хорошенько подумав, не сможет сказать не только в каком городе, но и в какой стране он находится. Герберт тогда не поверил, сочтя это все музыкантской байкой, но сейчас подобный расклад казался ему все более реалистичным.

Немного порепетировав с Малышкой, Ланс достал из сумки очередную книгу. Он никогда не забыал свою любовь к чтению и всегда возил с собой два-три инетерсных произведения. В этот раз выбор пал на «Волхва» Джона Фаулза. Книга была пропитано чем-то родным и понятным каждому студенту Хогвартса, который носил гордое звание «грязнокровка». Да, книга была определенно для тех магов, которые до одиннадцати лет были самыми обычными людьми.

К тому же, Ланс всецело поддерживал мнение героя о том, что истинная свобода находиться между тем и другим, а не в том или другом, а значит – она не может быть абсолютной. Да и не стоит забывать про «бессмертное» – «Быть выше борьбы может лишь тот, кто по-настоящему боролся». Да, Фаулз определенно написал хорошую книгу.

За чтением Ланс не заметил, как в дверь постучали:

– Герберт, – прозвучал голос менеджера. – Пять минут.

Посмотрев на часы, Проныра лишь покачал головой – полтора часа пролетели со скоростью экспресса. Юноша закрыл книгу, убрав её в сумку, и перекинул через плечо ремень Малышки. Ловким движением Ланс задвинул гитару так, что та повисла у него за спиной, колками обращенная вниз. Учитывая обычный, повседневный стиль одежды Ланса (он специально отказался от любых костюмов, заявив, что настоящая музыка в обертке не нуждается), можно было подумать, что на рок концерт случайно зашел бродячий блюз-мен. Хотя, если подумать, то где ты возьмешь белого бродячего-блюзмена.

Когда пришло время, Ланс поднялся, прополоскал горло и пошел по коридору. В этот раз стены были воспитанными и не двигались, а мир вокруг вовсе не сходил сума, как это было в Мюнхене. Постепенно парень даже начинал ловить кайф. Остановившись у черного входа, Герберт перекинулся парой фраз с Бобби, прикурил тому сигарету, а потом, с объхявлением Тремонта, вновь поднялся на сцену.

В этот раз с каждым шагом по тяжелым ступеням, Проныра ощущал душевный подъем. Он словно возвращался в дом, которого у него никогда не было. Все вокруг казалось таким родным и таким правильным, что волнение исчезло без следа, оставив место лишь для ребяческой радости и простого, почти человеческого, но все же – счастья.

Море из людей встречало Геба чуть лучше, чем в Мюнхене, но все же – довольно прохладно. Впрочем, в этот раз Проныра по этому поводу совсем не переживал.

Он поприветствовал музыкантов, потом подошел к микрофону и спокойно произнес:

– Levin.

(п.а. Герберт исполняет Monoral – Kiri» перевод – http://megalyrics.ru/lyric/monoral/kiri-full-version.htm)

И, вновь растворяясь в музыке, Ланс испытывал некое ощущение де жа вю. Сперва море молчало, а потом отозвалось ревом эмоций, в этот раз проявившихся в десятках тысяч зажжённых палочек, указывающих куда-то к небу. Проныра все плыл и плыл по волнам энергии, текущей между зрителей. Он терялся в ней и, признаться, не хотел «находиться», желая полностью в ней раствориться. А музыка все звучала, уносясь куда-то под купол стадиона.

19 мая 1995г Норвегия, Осло

– Меньше надо было пить, – сетовала Вики, в очередной раз накладывая на Ланса похмельные чары.

Проныра лишь тихо скулил, пытаясь само убиться через попытку замереть статуей.

– А ты чем думал, – продолжал девушка, на этот раз заклиная Доктора Зло. – Споря с Гебом, кто больше выпьет.

Ударник, вместо ответа, склонился над унитазом и до ушей группы донеслись не самые приятные звуки.

– Через час выступление, – причитала менеджер. – Надо срочно все отменить! Извинимся, скажем что неполадки и вернем деньги за билеты.

– Спокойнее, – мигом пресек любые причитания Бобби. – Ничего отменять не надо – будут выступать так.

– Но...

– Детка, – подключался Тремонт. – Мы тебя очень любим, но ты на с кем-то путаешь. Рокер выступает при любых обстоятельствах, даже если ему ради этого нужно сбежать из больницы, или мигом выветрить две бутылки виски.

От одного слова «виски», Доктор вновь начал выплевывать все, что мог только выплевать. Вики похлопала ему по спине и снова накинула чары – они не очень помогли. То ли ведьма из гитаристки была посредственная, то ли виски слишком упорным. В общем, хреново было обоим – и ударнику, и Проныре.

– Готовность, – обреченно произнесла менеджер, смотря на часы. – Надо решаться.

– Голосуем, – предложил Тремонт. – Кто за?

Руку подняли все, в том числе и Зло, лицо которого было спрятано в недрах финского унитаза.

– Значит решено.

И группа ушла, оставив Ланса в одиночестве полулежать на полу уборной. Менедежр, презрительно зыркнув в его сторону, ушла, а Геб остался мучиться. Он, признаться, несколько боялся что из-за этого фортеля «Сестричек» освистают, но спустя пару минут до уха юноши донеслись привычные звуки толпы, радостно встретившей своих любимцев.

Успокоившись, Волшебник прислонился к Малышке и прикрыл глаза. Сон пришел моментально.

Из объятий черноты, Геба вырвал привычный стук.

– Герберт, – вновь послышался голос менеджера. – Пять минут.

Парень, что-то ответив, поднялся, умылся холодной водой, а потом решительно вышел наружу. Идя по коридору, очередному коридору, Ланс четко говорил себе – «Я в Осло, я в Осло». Хотя его так и подмывало сказать, что он все еще на пути между Мюнхеном и Мадридом. Запалив сигарету, Ланс выдохнул, ощущая как греется пропитое горло.

Бобби хлопнул юношу по плечу и тот вновь поднялся на сцену. Судя по виду, Доктор Зло держался лишь на одной любви к своему делу, так как он был уже бледен, а глаза все мутнели и мутнели. У Герберта было не так много композиций, которые отходили от классического рока, но все же такие имелись. И именно одну из таких он должен был исполнить, иначе Зло просто не выдержит.

Поправив шляпу, юноша подошел к микрофону Толпа вновь была холодна, но уже слышались аплодисменты и даже подбадривающие крики. Поправив стойку, юноша произнес:

– Песня от «самого экстремального опыта».

(п.а. Гербертисполняет «Bruno Mars – Locked out of heaven» – перевод – http://www.amalgama-lab.com/songs/b/bruno_mars/locked_out_of_heaven.html)

Вики улыбнулась, а Ланс заиграл и вновь море приняло его к себе, позволяя растворяться среди нот, отзвуков и переливов.

В тот же самый момент, Англия, «Нора».

– Мам! —раздался девичий крики.

В комнату вбежала Молли Уизли, явно готовая что-то делать, кого-то разнимать или даже убивать. Но, как выяснилось, Джинни вызывала её вовсе не в качестве тяжелой артиллерии. Сперва мать многочисленного семейства не могла понять в чем дело, а потом увидела, как её дочь тычет пальцем в сторону маговизора.

С резким звоном посуда, до этого лежавшая в руках Миссис, упала на пол, разлетевшись на тысячи кусочков. Там, по ту сторону экрана, в свете софитов стоял Герберт. Герберт, который исчез после Финала Турнира, заставивший начать волноваться весь Орден Феникса – а вдруг похитили? Но нет, он был вовсе не похищен! Он, весь такой радостный и счастливый стоял перед многотысячной толпой и пел, играя на гитаре.

Миссис прислушалась к тексту, но, к несчастья, в этот момент юноша перешел к припеву. Покрасневшая, весьма старомодная женщина взмахом палочки выключила экран.

– Маам, – возмутилась Джинни.

– Порядочные девушки такое не слушают, – резко отрезала Миссис. Она легко восстановила разбитую посуду, хмыкнула и пошла на кухню.

По её мнению, Герберт заслуживал хорошей нотации за свое возмущающе невоспитанное поведение.

Джинни, убедившись, что мать ушла, снова включила маговизор. И плевать, что это был поганый слизень, ей просто нравилась его музыка.

23 мая 1995г Соединенные Штаты Америки, Чикаго

– Ну, где мы? – ехидно спрашивал Тремонт.

– Сейчас, сейчас, – отмахивался Проныра.

Он, прикрыв глаза, лихорадочно пытался вспомнить в какой части мира они находились. Выходило, что где-то «слева». События прошедших дней смотались в такой тугой клубок, что не было ни шанса, чтобы парень вспомнил и расставил все по полочкам. Но он должен был это сделать – на кону стояла целая пачка сигарет! А это, чтобы вы знали, в турне на вес золота. Важнее только минералка и сэндвичи, но об этом заботиться менеджер.

– Америка! – радостно воскликнул Герберт.

– А город? – прищурился Алико, возившийся со своей установкой.

– Ах ты ж, – выругался Ланс и вновь напряг свое соображалку. Роджи, летавший в гримерке, привлек внимание юноши, а потом ткнул кончиком хвоста на карту. – Чикаго!

Тремонт раздосадовано выдохнул и протянул Лансу пачку сигарет. Это были «Belly Daily», которые юноша терпеть не мог – слишком обычные, аналог подобным можно и у маглов купить. Так что он принял их, но убрал в сумку, надеясь потом поставить их в очередном раунде покера, в который музыканты резались во время перелетов.

В гримерке было тесно. В той, которая должна была быть отдана группе, что-то случилось с проводкой, так что «Сестричкам» пришлось тесниться в какой-то коморке. Впрочем, это, казалось не напрягало никого, кроме менеджера. Леди бегала и ругалась со всеми, с кем можно было поругаться. А с кем нельзя было поругаться – с теми она просто не разговаривала. В итоге, если верить Бобби, леди удалось поднять процент «Сестричек» с проданных билетов. Так, что, можно сказать, менеджер выполняла свои обязанности на все сто двадцать процентов.

– Как у тебя с фанатками? – спросил Доктор Зло, с презрением смотрящий на бутылку виски. Впрочем, как догадывался Ланс, это презрение продлится лишь до следующего города.

– Без понятия, – пожал плечами юноша. – В Мадриде было некогдо, а в Осло я решил прокатиться на лыжах.

– И как?

Юноша промолчал. На этот вопрос он не хотел отвечать. Кто же, черт возьми, знал, что маглы отключают подъемник ночью. Так что все катание на лыжах свелось к тому, что волшебник, в форме кота, всю ночь просидел над горой, покачиваясь в люльке. И лишь утром, когда вновь включили механизмы, он, продрогший, ослабевший и злой смог вернуться в отель, где уже просыпались бывалые рокеры.

– К тебе, кстати, очередь все длиннее, – подмигнула Вики. – не упусти момент. Если не будешь «принимать», то поползут слухи, мешающие имиджу.

– Какие слухи? – удивился парень.

– Ну а ты сам подумай, – многозначительно сказал Алико.

Ланс подумал, а потом растерянно протянул:

– Оууууу.

– Вот тебе и «оу», – хмыкнула гитаристка.

В этот раз вики нацепила короткую (представив длину данной юбки, уменьшите её еще на две ладони) кожаную юбку, высокие кожаные ботфорты с аналогичным принтом, а так же «рваный» топ, который лишь чудом скрывал грудь.

Сам Ланс выглядел, как и всегда – удобные кеды, джинсовые черные брюки, пояс с широкой бляхой, белая рубашка, черная жилетка и черный галстук селедка.

Менеджер, вся красная, запыхавшаяся, с планшетом, от которого кто-то оторвал пару листов, протиснулась в коморку и позвала ребят на сцену. Те, попрощавшись с Лансом. Подхватили инструменты и пошли. Герберт, как всегда, остался один, что, если честно, не очень его смущало. Проныра достал очередную книгу и углубился в чтение. В этот раз он читал апогей нуара, в котором главный герой в итоге взрывает себя на площади. Конечно, спустя полвека, самоубийство в нуарном произведении стало малоинтересным и предсказуемым штампом, но для тех времен книга была очень сильной. Самое удивительное, что это было вовсе не магловская литература. Её написал волшебник! И, что не удивительно, про волшебника!

Лансу потребовалось почти пять лет, сотни каталогов и тысячи наименований, чтобы найти единственное стоящее волшебное литературное произведение. Самое обидно было в другом. Указанный тираж – всего восемьсот экземпляров. И, что еще обиднее, свой Ланс прикупил за два сикля и это с автографом автора!

– Беспредел, – качал головой негодующий читатель.

Ведь произведение – «Вместо крови – огневиски», с вампиром в качестве главного героя, можно было с уверенностью ставить на одну полку вместе с «Я приду плюнуть на ваши могилы». Дочитав, Герберт закрыл книгу, на обложке которой вампир разрывал глотку какой-то леди. На лице той застыл смертный ужас, а брызги крови, благодаря неизвестному заклинанию, разлетались с обложки по всей гримерке, правда через удар сердца высыхали, незаметно испаряясь.

Бережно убрав книгу в сумку, Ланс понял, что ему стоить купить еще что-нибудь, иначе он рискует остаток турне провести без литературы. А, по мнению Проныры, хуже этого могло быть только отсутствие его любимых сигарет. Но, наличие последних в количестве пяти блоков приятно успокаивало нервы.

– Герберт, – постучали в дверь. Почему-то юноше показалось что стучали каблуком. – Пять минут.

Роджер, услышав заветную фразу, мигом вспорхнул с пудреницы на шляпу. Проныра посмотрел на грим, подумал немного, а потом плюнул на это дело. Мало того, что он не умел его наносить, так ему это попросту казалось лишним.

Привычно закинув Малышку за спину грифом к полу, Герберт вышел из гримерки. Пожалуй, единственное что запомнит этот начинающий музыкант из первого турне – коридоры. О, они были самыми яркими достопримечательностями во всех городах.

По всей длине рукава на стенах висела плакаты выступавших здесь групп с из автографами. Идя по такому месту, невольно ощущаешь сопричаность к чему-то большому, чему-то, без преувеличения, великому. А уж когда проходишь мимо изображения легенд, висевших в самом начале, понимаешь что выступаешь на той же сцене, что и твои кумиры, и это заставляет любить музыку еще больше. Герберт, в такие моменты, даже забывал, что почти месяц не пользовался палочкой, убрав ту в Сундучище.

По традиции прикурив Бобби, Ланс дождался сигнала от звукаря и поднялся на сцену. Он вновь посмотрел на многотысячное море, взглянул на огромный экран, вновь крупным планом показывающий музыканта. Потом парень, как ни в чем не бывало, спустился на лестницу, ведшую в зал, уселся на ступени, положил себе на плечо стойку с микрофоном и провел пальцами по струнам.

– Некогда, – голос Ланса прогремел по всему залу, который, что удивительно, встречала его аплодисментами. – В Уэльсе жил волшебник, отчисленный с четвертого курса «Моригана», одной из Британских школ магии. Песня для его сгнивших костей. «Simpleman»!

(п.а. Герберт исполняет Lynyrd Skynyrd – Simple Man, версии «Shinedown» – перевод – http://www.amalgama-lab.com/songs/s/shinedown/simple_man.html)

И вновь в вышине замаячила долина из зажженных палочек. Герберт, скорее, предпочел бы «вжарить року», но после финальной песни Тремонта зал не был способен воспринимать нечто «жаристое», но, в конечном счете, и это произведение было ничем не хуже остальных.

Отыграв, Ланс некоторое время наслаждался вспышками камер, криками толпы, и одуревшими лицами людей в фан-зоне. Потом он поклонился, прижимая гриф к животу, и вместе с группой ушел со сцены.

В гримерке

– Слушай, а чем знаменит этот твой волшебник? – спрашивала Вики, стилист которой (что удивительно – традиционной ориентации) старательно пытался снять грим с лица гитарискти.

Тремонт, Алико и Доктор Зло уже куда-то смотались. Собственно, смотаться собирался и Ланс, но сперва ему нужно было убедить Сундучище в том, что листы пергамента не сойдут в качестве десерта. И вообще, на этих листах домашнее задание за это лето, в том числе и по Зельям. А без этого задания, Снейп сожрет не только Ланса, но еще и самого Сундучище.

– А ничем, – отмахнулся Геб, вырвав из пасти поклажи очередной свиток. – Разве что книгу хорошую написал.

– Только одну? – спросил стилист.

– Ну, – пожал плечами юноша. Отбив последний свиток, парень убрал Малышку в футляр, накинул летнюю, тонкую кожанку и стал зашнуровывать ботфорты. – Я слышал в Азкабане с бумагой и чернилами дела обстоят не очень.

Вики вздохнула и покачала головой, чем вызвала приступ Темного Лорда у её стилиста. Во всяком случае он вдруг начал раздраженно шипеть, а глаза полыхнули красным.

– Не заботишься ты об имидже.

– А чего такого?

– Чего такого? Уже к утру все будут говорить о том, что ты пел для мертвого зэка. К полудню выяснят что ты стоишь на учете в Аврорате, а к вечеру будут говорить что «Сестрички» возят с собой малолетнего преступника.

Ланс только хмыкнул и выходя из гримерке, обронил:

– Ну так и кто о чьем имидже беспокоится?

Выйдя вон, Ланс поднял воротник кожанки, закатал рукава и, перекинув фенечки на запястье (подарок Рози), пошел в противоположную сторону от толпы, ход которой перекрывали плечистые секьюрити.

Наверно вас интересует, как писатель оказался в тюрьме. Что ж, все просто – он публично заявлял, что идеи Гриндевальда о всеобщем благе ничто иное, как предлог для ... ну и там шла «непереводимая игра слов», за которую его и упекли. Ранимая душа поэта не выдержала нагрузки тюрьмы, и какой-то дементор случайно облобызал беднягу. Вот такая вот «Шекспирня».

Выйдя со стороны подворотни, Герберт тут же положил руку на шляпу – не даром Чикаго называют «городом ветров». Ланс, обогнув концертный зал по широкой дуге, шел мимо гудящего проспекта. По проезжей части проносились машины. В их черном, звенящем металлом потоке, мелькали желтые силуэты такси. А сверху на асфальт лился электрический свет. Десятки вывесок, горящие окна в небоскребах, все это разгоняло тьму, не давая её спуститься и обнять неспящий город. Но, порой, проходя мимо небольших закутков, можно было услышать далекий вскрик во тьме, или тихий стон, мольбой взывающий о помощи. Тогда, ускорив шаг, поближе жмешься к поребрику, стараясь побыстрее отойти от мест, до которых тьма все же добралась, принося на своих крыльях тех, кто просыпается лишь в сумерки. Но все же Герберт любил ночные города.

Он шел, наслаждаясь тем, что впервые за долгое время на него никто не пялился. Его шляпу считали чем-то обыденным – здесь было немало других обладателей фетра или федоры. Одежду – отнюдь не взывающей, можно было встретить кого-нибудь с более кричащим прикидом. Ну а татуировку – чем-то стильным, и совсем не «преступным». После чопорного Лондона, кричащий от ветра Чикаго был глотком свежего воздуха.

Идя по проспекту, Герберт с тоской смотрел на мчащиеся машины. Он бы многое отдал, чтобы сесть за руль пусть даже самой разбитой шхуны. Но, увы, угнать что-либо в городе, где на каждом углу были понатыканы камеры – весьма нетривиальное задание.

Свернув вместе с поворотом дороги, Проныра вдруг замер, а по его лицу расползлась пиратская усмешка. Впереди, на заброшенной стоянки, стояло настоящий байкерский бар. Одноэтажное заведение, с неоновой вывеской, кричащей музыкой и навесом, под которыми в ряд стояли байки.

Недолго думая, Геб надвинул шляпу на глаза и подошел к хромированному коню. Немного подумав, Ланс решил пойти легким путем. Он достал палочку и дотронулся ею до цепи – та, щелкнув, распалась на части, высвобождая колесо из распорки. Усевшись в седло, Проныра мысленно произнес заклинание и мотор весело взревел. Не теряя времени, Ланс развернулся, повернул ручку и чоппер, взревев, унесся со стоянки.

Игнорируя все правила, Ланс влился в оживленное движение. Без шлема, в шляпе, которая не слетала лишь благодаря волшебству, он несся куда глаза глядят. Причем, если глаза глядели на встречную полосу, то юноше ничего не мешало вклиниться в неё на скорости в семьдесят миль. Игнорируя визги тормозов, клаксоны и прочую «ерунду», Герберт мчался по развязкам, сворачивал на магистрали, уходил подворотнями, чтобы потом вновь «выпрыгнуть» на полосу.