Текст книги "Не имея звезды (СИ)"

Автор книги: Droi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 86 страниц)

– Заклинание, Невилл! – крикнул Люпин, держа палочку наготове.

– Rid-dic-culus! – Лонгботтом дважды запнулся в формуле, и у него ничего не вышло. Но тут гриффиндорец отдышался, постоял мгновение, а потом четко произнес формулу.

Со взмахом палочки раздался хлопок, и Снейп превратился в... «Снейпиху». Вместо мантии у него была короткая шубка, подошедшая бы любой ночной бабочки, на ногах красовались ярко красные туфли на высокой шпильке, выше – колготки в сеточку и опасная миниюбка. Шею украшало древнее жабо, видавшее не одни виды, а на голове – розовая шляпка с перьями.

Сперва все молчали, а потом среди грифов грянул громовой хохот. Все смеялись. Захлебываясь слезами. Люпин и тот – отчаянно кашлял, стараясь сдержать смех. Ланс так и вовсе спустился на корточки и обхватил себя за живот, буквально задыхаясь от смеха.

– Ты лучший Нев! – крикнул Геб и этот крик мигом подхватили все алые.

Невилл натянуто улыбнулся и зашагал обратно, и каждый счел своим долгом хлопнуть ему по плечу.

– Отлично, давайте, кто следующий – поторопитесь, пока он не спрятался!

Ученики тут же, все еще посмеиваясь, выстроились в очередь. Люпин опустил иголку граммофона, и Ланс чуть прикрыл глаза, наслаждаясь бессмертной классикой. Эту мелодию было невозможно не узнать. «JailhouseRock» от старины Элвиса взорвал этот класс. Боггарт стал мерцать, словно лампочка на новогодней гирлянде.

Вот вперед вышла Изабель и с хлопком «Снейпиха» обернулась завывающим летающим черепом с сияющими глазницами. Прозвучало заклинание, и череп превратился в... череп-перег, который вместо глазниц сверкал свечками. Новый взрыв смеха и очередное мерцание боггарта.

Потом пришла очередь Милисенты, у которой пирог стал огромным бульдогом, который вдруг заимел розовое платье. Потом были гигантские змеи, вдруг растерявшие свои зубы, монстры-пауки, танцующие чечетку, зомби, охрипшие от завываний, подкроватные-монстры, испугавшиеся отсутствия кровати, сломавшаяся метла, превратившаяся в самолетик-который-смог. И всюду звучал смех, вливаясь в музыку почившего Кроля Рока. Наконец очередь дошла и до Ланса, за которым стоял Поттер.

Дабы боггарт не исчез, Люпин на какое-то время загнал его в шкаф. Но вот препод взмахнул палочкой, а проныра, все это время пританцовывающий самый настоящий твист, замер. Элвис все еще пел о тюремной вечеринке, а шкаф вдруг заходил ходуном. Раздались глухие завывания, скрип костей и шелест гнилых листьев, повеяло тьмой и даже задрожала лампа. По полу заструился черный туман, холод окутал всех присутствующих, девушки вжались. Парни сцепили зубы. Спустя мгновение из шкафа... выкатилась половинка яблока.

– Ах ты ж ебнврт! – воскликнул Ланс, направляя палочку на свой самый большой страх в жизни. – Сдохни мерзость Riddiculus!

Яблоко обзавелось ножками, ручками, платьицем и принялось отплясывать канкан. По классу пронеслись смешки и Люпин загнал боггарта в шкаф.

– Вы боитесь половинки яблока, мистер Ланс? – удивился профессор.

– Я боюсь половинки того, что находилось в половинке яблока!

– Не понял...

– Это была половинка червяка! – воскликнул подрагивающий от омерзения Ланс. – Половинка, мать его, червяка! Да я после того случая вообще яблоки есть не могу!

Теперь от смеха лежали уже почти все. А Люпин, не сдерживая хохота, жестом подманил Гарри. Взмахом палочки он открыл створки шкафа, а потом вдруг с испугом посмотрел на Поттера. Из шкафа успели потянуться лишь клубы дыма, как профессор встал между Очкариком и боггартом. Хлопок и над залом сверкает объемная серебряная сфера, снова хлопок, и шар превращается в сдувшийся желтый шарик, с хрюканьем улетевший в платяной шкаф. Очередным взмахом палочки, люпин запер боггарта на волшебные замки.

– Бом! Бом! – отзвенел колокол.

– Это было хорошее занятие, – заглушаю музыку, произнес Люпин. – Всем, кто одолел боггарта – десять баллов. Мистеру Поттеру и мисс Грейнджер – пятнадцать баллов.

Ученики, все еще под впечатлениями от урока, стали вытекать из кабинета, направляясь в Большой Зал на обед. А Ланс все это время размышлял на тему, что это был, пожалуй, лучший урок ЗоТИ в его жизни. Да и вообще, профессор, знающий толк в музыке, может оказаться лучшим преподавателем после Фливтвика. Да, кажется этот год будет просто замечательным.

Герберт жарко дунул в ушко Изабель, и, увернувшись от её кулачка, закинув сумку, понесся в сторону лестниц – он жутко проголодался, но яблоки его не заставят съесть даже сотня дементоров и Темных Лордов, такие страхи не преодолеть.

====== Глава 25 ======

(п.а. В дальнейшем, в фанфике все чаще будет проявляться АУ, где-то довольно мощное, где-то почти не существенное. Прошу приготовиться к этому морально... а кому надо – и физически ;) )

12 октября 1993г Англия, Ховагртс

Ланс вытянул ноги и зажег сигаретку. Пока все шло довольно хорошо. В замок не прорывались толпы дементоров, жаждущие душ малолетних и не очень малолетних магов. Никакие маньяки не охотились за теплой Поттеровской, и не только его, плотью. Да и вообще вокруг была тишь да гладь.

На занятиях Герберт как всегда отвечал исключительно на положительно высокий бал, а за письменные работы не получал отметки ниже «П». Один раз его попытался опрокинуть Снейп. Драко, мелкий выпердышь, из-за своего «чрезвычайно серьезного» ранения прикидывался веником. Мол он и поесть сам не мог – Паркинсон с ложки кормила, выворачивающее зрелище если честно. И в квиддич нормально играть – мадам Трюк пришлось под него все расписание перелопачивать, потому как Малфой-старший напряг свои связи, как и Снейп, и народ дружно забыл, что у Слизерина есть запасной ловец. Так еще и на зельях ему нужно было ингредиенты резать.

Сперва Сальноволосый хотел отвести столь почетную должность Лансу, и даже совершил некое поползновение в эту сторону. Вот только когда, по неизвестной причине, у Малфоя взорвался котел, ошпарив блонди лицо, Ублюдок сместил Геба с этого высоко поста, заменив его Поттером.

На этом злоключения на зельеварении заканчивались – респиратор и ушные затычки и в этом году прекрасно справлялись со своей работой.

В случае с ЗоТИ все было именно так, как и надеялся Проныра. Профессор Люпин оказался действительно мощным мужиком. Во-первых, он всегда умел подколоть так, что хотелось зарыться под землю и просидеть там как минимум вечность. Но и предмет он знал превосходно. В этом году у третьего курса были две темы: темные существа и методы противостояния им, и борьба со зловредными проклятьями. И в обоих этих темах, препод чувствовал себя как рыба в воде и умел рассказать такое, чего не напишут в учебнике. В общем – было здорово.

На чарах в последнее время стало скучнее, но вовсе не из-за уважаемого профессора Флитвика, а просто потому, что Ланс в этой области убежал аж до пятого курса. Хотя на какую-то часть гоблин в последнее время все реже стал устраивать из урока красочное представление и все чаще замирать на полу слове, а потом хрипло кашлять. На вечерних занятиях, мастер чар уверял Ланса что это скоро пройдет, просто он летом подхватил волшебную простуду, вот и не может вывести.

Травология и Астрономия проходили в прежнем ракурсе – Ланс учился и пытался хоть что-то запомнить. В голове крутились Старшие руны, гигантские уравнения по Нумерологии, ритуалы Анимагии, и для всего остального в мозгу Геба просто не оставалось места.

Этот нюанс сильнее всего проявлялся на Трансфигурации. В этом семестре, обгоняя программы чуть ли не на полгода, третий курс Слизерина и Гриффиндора начал проходить трансмутацию живого в живое. Казалось бы, после двух лет занятий анимагией Проныра должен был шарить по этому вопросу, но из-за хронического недосыпа, постоянных физических, магических и умственных упражнений, Геб стал частенько выпадать из реальности. Так случилось и на одной проверочной работе, где нужно было жука превратить в бабочку. Тогда Геб чуть первою «В» не отхватил, но вовремя исправил своего мутантого москита на махаона, МакГи не заметила огреха и не сняла балл. Грейнджер же, в кое-то веки, решила никого не закладывать. Собственно, это было не из-за того, что в девушке проснулись понятия, а потому, что и она тоже стала сдавать. Так что, если рассуждать здраво – третий курс действительно был самым сложным и переломным.

Но все же у Ланса оставалось время для дурачеств, легких проказ с часовыми бомбами и тем, что он успел отжать у Близнецов летом. Так же не оставались без внимания гостиные факультетов, в которых регулярно раздавались гитарные мотивы. Правда все чаще Ланс стал замечать, что старшекурсницы, используя его вместо плюшевой игрушки, стали прижиматься совсем иными частями тела, жарче и томнее дышать, да и вообще все как-то немного изменилось. Герберт по этому поводу испытывал резонную опаску, что если все так и продолжиться, то его банально изнасилует толпа ведьм.

Не то чтобы Геба не посещали характерные сны, а утром он не обнаруживал характерных пятен, но у каждого действия есть свои последствия. И любые возможные последствия такого действия были в данный момент исключительно излишни для Проныра. Да и лет ему всего четырнадцать. Нет, конечно старшие в приюте частенько распылялись на подобные темы, но это скорее походило на байки. Так что Проныра решил подождать с приобщением к таким удовольствиям жизни еще годик или даже полтора.

– Давно ждешь? – прозвучал знакомый голос, сливаясь со скрипом дверной петли.

Ланс затушил сигарету, выкинув бычок в дальний угол заброшенного кабинета и посмотрел на часы. Без пяти минут девять.

– Нет, – покачал слизеринец головой и спрыгнул с подоконника. – Как добрались?

– Вполне, – пожал плечами появившийся вслед за братом Фред. – Только этих долго искали.

Джордж вытолкал вперед Криви и Лонгботтома. Фотограф буквально светился азартом и предвкушением авантюры, а вот Невилл явно стремался. Он чуть подрагивал и оглядывался на дверь, будто ища в ней спасение.

– Раз все в сборе...

– ... думаю можно...

– ... начинать.

– Нев, помнишь свою задачу? – спросил Ланс, оборачиваясь к однокурснику.

Лонгботтом кивнул голову и поджал губы, глубоко задышав. Так он успокаивался. Невилла нельзя было назвать смельчаком, но и трусом тоже, потому как пухлый парень всегда умел перебороть свои страхи.

– Репортер?

– Все будет «окей»!

Ланс переглянулся с близнецами, те пожали плечами.

– Хорошо, тогда я открываю.

Проныра отошел от группы подельников и, дернув за веревку, распахнул старый, трухлявый сундук. Тут же из глубины сей древности повалили клубы черного дыма, по ушам резануло таинственное завывание, а мгновение спустя на свет показался профессор Снейп. Он и в этот раз выставил вперед свою правую руку и механически зашагал в сторону Невилал.

– Нев, жги! – крикнул Фред, занимая свою позицию.

Собственно, Джордж и Ланс, наставив палочки на боггарта, так же заняли свои места, сформировав что-то вроде треугольника, центром которого был иллюзорный Снейп.

– Riddiculus! – четко произнес Лонгботтом.

Раздался хлопок и Снейп вновь обрядился в весьма откровенный наряд с неизменным жабо.

– Геби, наш выход! – скомандовал Джордж.

Уизли вскинули палочки одновременно с Лансом и втроем рявкнули:

– Filopupa!

Из палочек троицы вылетели чуть прозрачные нити. Какие-то обвились вокруг ног боггарта, другие захватили в свой плен руки, другие шеи и талию, иные пальцы и даже язык. В общем, от каждой палочки отделилось ровно десять нитей, каждая из которых нашла свою цель.

– Мой черед, – Криви предвкушающее прикусил язык, отщелкнув первый кадр.

– Добавим джазу парни! – хмыкнул Ланс.

После этого предложения боггарт в образе Снейпа стал принимать самые «соблазнительные» и «интимные позы». Вообще-то они именно такими и были бы, если вместо Сальноволосого боггарт обернулся сногсшибательной красавицей из журнала «Волшебные девчонки». Но это кем-надо быть, чтобы бояться красавиц...

А Колин все щелкал затвором, оставляя на пленке кадр за кадром. Снейп все вертелся и крутился, Невилл держал заклятье трансформации, а Близнецы и Проныра задыхались от еле сдерживаемого смеха. В какой-то момент прорвало всех пятерых. Пропали чары, а пять студентов валялись на полу, стуча кулаками о древний камень. Казалось – от их громового хохота дрожал потолок заходились ходуном стены. Боггарт со звучным хлопком пропал, растворяясь в черном дыме.

У Геб уже вместо смеха выходил лишь хрип, а сам юноша судорожно пытался вздохнуть, обвив живот руками. Колин беззвучно рыдал, изредка икая и кривясь от боли после такой истерии. Близнецы постукивали друг друга по спине и показывали большой палец. А Лонгботтом все никак не мог отойти и буквально валялся по полу.

Ребят хватило еще минут на пять, после чего все сели в круг, прислонившись спинами друг к другу. И если смотреть сверху, то их можно было вполне принять за какой-то сюрреалистичный цветок, вышедший из-под кисти известнейшего импрессиониста.

Порой кто-то из них начинал посмеиваться, и это приводило к тому, что все они вновь погружались в безудержную агонию хохота. После которой опять начинали стонать, хрепепть и утирать выступившие слезы. Можно сказать, вечер удался на славу.

– Кадр на каждую позу? – прохрипел Проныра.

– Как...и... догова-ри-вались, – с трудом протолкнул Колин, все еще держа в руке фотоаппарат.

– Делить будем...

– ... почестному или...

– ... поровну?

На мгновение повисла тишина, а потом раздался новый взрыв хохота. В итоге народ успокоился только спустя пару минут, когда плакалось уже не от смеха, а от боли в животе и легких.

– Голосуем? – предложил Нев.

– Кто за поровну?

В воздух взметнулось сразу пять рук. Никто не хотел заморачиваться с «почестному».

– Единогласно, – подвел черту Ланс. – Тогда двадцать процентов на брата.

– А за сколько будем продовать?

– Пол галеона за снимок, – пожал плечами Фред, все еще держащийся за живот.

– Как-то дорого, – протянул Ланс, подозревая что по такой цене никто не купит.

– Не дрейфь Геби, – махнул рукой Джордж. – Раскупят за милую душу.

– Как, кстати, ставки? – вдруг поинтересовался Герберт.

В тотализаторе у него тоже была пятая часть, а восемьдесят процентов отошли Близнецам. Такое деление было потому, что Гебу принадлежала идея и раскрутка, а Уизли все риски и все дела. В общем, в данном случае все было именно почестному.

– Уже есть немного...

– ... после праздников разгуляется...

– ... в гору пойдет.

Еще немного помолчали, пытаясь отдышаться и успокоить разыгравшиеся нервы. Операция под кодовым названием «Котел на панели» заняло у трех маргиналов и двух их сообщников около часа. Причем большая часть времени ушла на хохот и отдых после него.

– Расходимся? – спросил Ланс.

– Да, можно...

– ... Филч на втором, остальные...

– ... дежурные, тоже далеко.

– Всегда было интересно, – с кряхтением произнес Проныра, поднимаясь на ноги. – Как вы узнаете кто где находиться в замке.

– Много будешь знать, – Фред хлопнул Ланса по правому плечу.

– Плохо будешь спать, – Джордж хлопнул Проныру по левому.

18 октября 1993 г Англия, Ховагртс

Расписание матчей подверглось серьезным изменениям, и если в прошлом году первый пришелся на начало ноября, то в этом – середина октября. Чем были вызваны такие изменения, мы уже знаем – дементоры и рука Малфоя. Что из этих двух крайностей мерзостней, Проныра не знал. И все же он угрюмо плелся на трибуны.

– Герберт, ты точно с нами пойдешь? – спросила Изабель.

Ланс, как и всегда, шел вместе со своими приятельницами. Правда Патил все больше и больше времени проводила с Симусом, но было видно, что ей это уже начинает надоедать. Подростки они такие – весьма непостоянные.

– Не против Слизерина же играют, – пожал плечами юноша. – Могу и за грифов поболеть.

– Любишь ты себе приключения находить, – покачала головой Лаванда. – Малфой этого так не спустит.

– У меня есть чем его прищучить, – хищновато ухмыльнулся Проныра.

Мимо пробежала веселая стайка змеиных второкурсников, среди которых Ланс заметил буйную головушку Астории Гринграсс. Астория, как и сестра, была необычайно красива. Вот только если Дафна являла собой истинную блондинку, то её сестренка прослыла жгучей брюнеткой. Поставить этих двух красоток рядом, и можно хоть картину Инь и Янь рисовать. Настолько они были непохожи своим «окрасом» и идентичны потрясающей красотой.

– Кстати в этом году что-то слишком тихо, – хихикнула МакДугалл.

Ланса уже давно стали раздражать эти хихиканья, но он не подавал виду, дабы никого не обидеть.

– Ага, совсем скучно в замке стало, – поддакнула Лаванда.

– Я вам не шут, – пробурчал чуть обиженный Ланс. – Но с завтрашнего дня гарантирую бешенное веселье.

– Ой как интересно! – тут же встрепенулась Изабель. – Расскажи!

Герберт мысленно усмехнулся. Не станет же он и взаправду рассказывать, что сегодня вечером Криви закончит с проявкой пленки и завтра начнется подпольная торговля снимками.

– Потерпи немного – сама узнаешь.

– Тюю, скучный какой.

– А у меня это сезонное. Всегда к зиме угрюмничаю.

– Может тебя согреть? – подмигнула Изабель и повела плечиком, хлопая ресницами.

– Не хочу быть обвиненным в поджоге, – мгновенно парировал Ланс.

Вряд ли МакДугалл действительно была готова на какое-либо действие, следующее за столь прозрачным намеком, но нельзя в подобных разговорах оставлять недосказанность. Если такое все же произойдет, то либо девушка подумает, что вы закомплексованы или стеснительны, либо надумает себе неизвестно чего. Если же вы спросите откуда это знает, то он ответит так – книги. В книгах Проныра подчерпнул для себя очень многое о жизни в целом.

Впереди уже замаячил стадион, но в этот самый момент черные тучи, затянувшие небо, наконец распахнули свои створки и на землю полился настоящий ливень. Проныра достал из своей сумки длинный, классический зонт, и распахнул его над приятельницами. Патил, впрочем, шмыгнула точно под такой же зонтик к Симусу, закадычный приятель которого – Дин, манерно отошел в сторону и пошел в гордом одиночестве.

К проныре прижались Изабель с Лавандой. Ни сколько из каких-либо интимных соображений, а просто чтобы не промокнуть. Смешно, но два девичьих тела действительно согревали Ланса, но это была скорее простая физика, нежели причудливая метафизика. Герберт не задумывался и не хотел задумываться о серьезных или не очень серьезных отношениях. На них у него попросту не хватало времени, да и желания особого не было. Проныра вполне комфортно чувствовал себя наедине с собственными мыслями, делами и планами.

Около стадиона, у будки, уже собралась немалая очередь. Птицам наверно было невдомёк, почему на земле расцвела вдруг буйным цветом огромная река и черных и порой цветных грибов-зонтиков. А ответ был весьма прост – билеты. Право, уж не думали же вы, что просмотр квиддичного матча в школе бесплатный? Нет, цена конечно весьма символична, в пересчёте всего полтора фунта, но все же она была.

Поднявшись по крутым, разбухающим от дождя, грязным и скользким деревянным ступеням, Ланс оказался в секторе Гриффиндора. Народу здесь было уже немерено, а по краям зонтов стекали тяжелые, мутные струйки типично Британского – пахучего, морозлого дождя. Многие одевали на глаза специальные водоотталкивающие очки, чтобы с комфортом следить за матчем. Иные пользовались особыми чарами, но Лансу не требовалось ни то, ни другое. Он, несмотря на стену дождя, прекрасно видел, будто абстрагируясь от режущих капель.

Ланс, приняв из рук какого-то доброхота алый шарф, обмотался им и сел на скаймейку, держа над головой зонтик. Под черный купол тут же притиснулись Изабель и Лаванда, и еще кто-то, кому хватило места.

Впрочем, хоть стадион буквально утопал в дожде, студенты все так же бесновались, выкрикивая считалочки, кричалки и прочую голосовую атрибутику спортивных мероприятий. Но вот на поле показалась мадам Хуч, лимитирующая сундук, где были заключены волшебные мячи. Два бладжера, квоффл и маленький золотой засранец – снитч.

– Соскучились?! – по полю пронесся знакомый голос коментатора-заводили. – А вот и я – Ли Джордан, ваш преданный комментатор! Пошумииим!

Трибуны заголосили и затопали, потому что хлопать не было возможности. Ланс кричал и топал наравне со всеми. В конце концов, толку смотреть матч вживую, если не можешь позволить себе такие радости.

– Как мы знаем, – продолжил Ли. – У Малфоя бо-бо с ручкой, поэтому сегодня против доблестного Гриффиндора на поле выйдет не менее доблестный Хаффлпаф! Поприветствуем наших гладиаторов метлы и мяча!

Поприветствовали еще более ажиотажными выкриками и топотом. Могло даже показаться, что трибуны это один воющий, орущий и топающий организм, дрожащий под гипнотические возгласы комментатора.

Там, в низу, на поле, похожее на одну коричневую, текущую жижу, вышло четырнадцать человек, среди которых мигом узнавалась взъерошенная черная шевелюры и блестящие очки.

– От Гриффиндора сегодня выступают – наш капитан и вратарь, который заканчивает в этом году обучение – Оливер Вуд! Кажется я перепил, потому что вижу двух одинаков Загонщиков. А, нет! Это ведь наши Близнецы! О боже, кто-то похитил мое сердце и разорвал на три части. Наши три сногсшибательные красотки с палками между ног...спокойно профессор! Так вот, Загонщицы – Кэти Бэлл, Анджедина Джонсон и Алисия Спиннет! И, конечно же, поприветствуем нашего бессменного ловца – Гаааааааааарри Поттера!

Толпа шумела и кричала. Два факультета – Рэйвенкло и Гриффиндор что-то подбадривающее и воодушевляющее. Барсуки – легкое и чуточку обидное, а вот Слизерин спешили смешать команду в целом и Поттера в частности с грязью. Но их крики, за частую, перекрывались возгласоми остальных.

– Со стороны Хаффлпафа в воздух поднимутся: вратарь, способный забить вам гол одним пинком через все поле – Герберт Флит! Загонщики – молниеносный Энтони Рикетт, и, не для кого ни секрет – знающий толк в палках...

– Микрофон, Джордан, дайте мне этот микро...

– Прошу прощения за легкие помехи на линии! Второй Загонщик – Максим О’Флаэрти! Загонщики, очаровательная Хейди Макэвой за полетом которой, по известной причине, можно наблюдать вечно. Ни разу не промахнувшийся мимо молока за весь прошлый сезон – Малькольм Прис, и конечно же, моя обожаемая богиня – Тамсин Эплби. Люблю тебя детка! Руки от микрофона! А теперь, капитан и Ловец – Сееееееееееедрик Дигори!

Дигори был одним из самых популярных парней в школе, так что неудивительно что его приветствовали весьма и весьма усердно. Особенно было слышно визги и писки женской части стадиона. Изабель и Лаванда надрывались наравне со всеми, и Проныра даже чуть приглох на оба уха. Юноше показалось, что рядом сидели не две девочки, а два настырных комара.

Но вот наконец прозвучал первый свисток и четырнадцать человек взлетели в небо. Мадам Хуч направила палочку на сундук.

– И вот судья вводит мячи в игру! – надрывался Джордан, который привстал со своего места и поставил ногу на кафедру, вещая будто армейский капитан перед боем. – Снитч тут же пропадает в дожде и мгле, а квофл перехватывает Спинет!

Алисия, с коричневым мячом в руках, увернулась от метко пущенного бладжера и понеслась к воротом барсуков. Спинет всегда отличалась безумной скоростью, но вот на маневрах, особенно в вертикале, она зачастую проигрывала.

– К ней устремляется Тамсин, давай милая, давай и ооооо да! Эплби выбивает квофл из рук Спинет, но его мигом подхватывает Бэлл. Прости любимая, но наши фурии играют слаженнее!

– Джордан, я вас последний ра...

Кэти, завладев мячом, поднырнула под женоподобного Флаэрти, и уже почти вплотную подобралась к кольцам барсуков. Но наткнулась на вовремя подлетевшего Приса. Попасть в кольцо из такой позиции шанса не было – уж Ланс-то это знал.

– И Бэлл пасует Джонсон! Но квоффлу с небес падает и Мкэвой, вы только посмотрите на эти... кхм... кто же будет первой?! И, о дьявол и святые макароны! Джордж Уизли, и даже не спрашивайте как я его определил, перепутал квоффл с бладжером!

Несмотря на то, что говорил Ли, Фордж специально жахнул битой по другому мячу. Проныра знал, что этот прием грифы отрабатывали на тренировках в течении пары недель. Откуда – связи, слухи, дедукция, наблюдательность и все такое.

Квоффл пулей устремился к воротам, а у самой линии его перехватила Бэлл, так и не сдвинувшаяся с места. И с легкой ленцой швырнула его к цели.

– Вот это финт! Флит падает к нижнему левому, но из-за дождя не видит, что это крученый! Бэлл попадает в верхнее и счет становиться 10:0 в пользу Гриффиндора! Этот сезон первым голом открывают львы!

Трибуны взорвались криками и аплодисментами. По традиции первый гол сезона поддерживали всей школой. Хотя, как вы возможно догадались, этой традиции придерживались все, кроме зеленых. Они не могли позволить себе аплодировать в честь «вражеского» факультета – дураки, ничего не скажешь. А вот Ланс надрывался как мог. Он любил не только играть в квиддич, но еще и смотреть за этим чудесным видом спорта. Эти сражения под куполом неба, на сумасшедшей скорости во всех плоскостях, были куда как заманчивее любых маглвоских видов спорта с мечом.

– Но что это?! О да, господа – наши Ловцы заметили снитч! В то время пока Спиннет и Макэвой сражаются за квоффл, Поттер и Дигори уходят в вертикальное пике. Они теряются в дожде, но, кажется, идут вровень! Кто...кх...пш... них... кха... шпш... мает...

Кажется, у Джордана возникли проблемы с микрофоном. Тот шипел, тарахтел и разве что не плевался. И тут вдруг крики, смех, визги и топот на стадионе смолкли. Будто все эти звуки завязли в застывшем желе, так и не сумев пробиться к ушам. Ветер стал намного холоднее и даже пронизывающе, словно проникал к самому сердцу, зажимая его в ледяные тиски.

Вместо мокрого отзвука крупных капель, Ланс услышал мерное потрескивание разбивающихся льдинок. Вдруг из атмосферы словно вытянули все радость, весь праздник первого матча сезона. На краях стадиона стали возникать плывущие фигуры в черных плащах. Послышались крики, всхлипы и стоны.

Ланс сперва не понял, почему стало так тесно, но потом осознал, что к нему прижимаются МакДугалл и Браун, будто ища у приятеля защиты. Вот только Проныра и сам был абсолютно беспомощен. Его все глубже и глубже затягивало в этот омут из страха и отчаянья, где нет ни уголка, в котором блестели бы отсветы радости и счастья.

Герберт, сквозь блеклую пелену, заметил, как закружился хоровод дементоров, воронкой уходя в небо – к игрокам. Но омут, словно жадная бездна, затягивал в себя. Вот Геб заслышал женский смех, ужасный смех, полный безумия и коварного наслаждения. Смех, от которого принц вжимался в угол, пытаясь отыскать копья и вилы уродца, а уродец наоборот – стискивал зубы в стальной замок и шарил во тьме, в поисках отравленного жала, дабы воткнуть его в глотку тому, кому принадлежит этот адский гогот.

Сам не зная зачем, Герберт, дрожащими руками полез в карман мантии, откуда вытащил, чуть не уронив, свою зажигалку. Тьма приближалась с неумолимостью несущегося поезда. И жадные клыки черноты провала сияли, подобно занесенному лезвию топора палача.

– Щелк, щелк, – прокашлял кремний.

– «Поклянись...» – прозвучало где-то глубоко в голове.

Краски настолько потухли, что могло показаться, будто смотришь черно-белое кино. Становилось все тягостнее дышать, а по спине и лбу поползли капли пота. Изабель вздрогнула и заплакала, Браун до крови закусила губу, зажмурившись так сильно, что, наверно, могла сломать косточки глазниц.

– Щелк, щелк, – снова выдал кремний, так и не запалив фитиль.

– «Клянусь...» – а потом вновь приступ этого хохота.

– Щелк, – последний раз кашлянул кремний и пламя зажигалки взлетело на добрые двадцать сантиметров вверх. Ланс вглядывался в красные нити оранжевой пляски, и страх отступал. Принц развернул плечи и потянулся к огню, будто желая вытянуть из танца хаоса самое сильное свое оружие.

– « Я солгала – Crucio» – как сквозь пелену расслышал Ланс, а ощущение отчаяние и страха стало медленно уползать.

Оно – гнетущее, липкое чувство обреченности, как и самая страшная, непроглядная темень, жалось и ежилось, отступая перед ярким, оранжевым огнем. Лишь мгновение пламя вздымалось до самого лица Ланса, но и этой доли секунды хватило, чтобы юноша пришел в себя, а зажигалка сияла вполне обычным огоньком.

А Проныра все сильнее прижимал пламя к груди, будто зная – стоит отвести руку на миллиметр в сторону, и тьма и холод дементоров скуют его ржавыми цепями. Вокруг все еще царствовало очтаянье и мрак, но внутри Ланса расцветал огненный цветок, своими корнями впившийся в юношу и дарующий тому ощущение бегущего по венам пламени. Такого желанного и долгожданного ощущение, которое приходило лишь когда Герберт касался пальцами струн своей гитары.

Герберт поднял голову и увидел, что дементоры хотят подплыть к нему, тянут свои руки, покрытые мертвенными струпьями, но не могут. Они наталкиваются взглядом на крохотный огонек, и бояться его – отплывают в сторону, чтобы потом развернуться и с жадность вглядеться в ярко-голубые глаза Герберта.

Тут по стадиону пронесся самый настоящий крик ужаса, и буквально все взоры приковались к изломанной кукле, падающей с черных небес. Блеснул белый отсвет и Ланс узнал в кукле фигуру Поттера, который, судя по всему, был бес сознания. До земли оставалось всего пара метров, как все вокруг дрогнуло от невообразимой волшебной мощи. Волосы встали дыбом на всех частях тела, где они росли, дыхание сперло, а мысли запутались сами в себе.

Ланс взглянул на трибуну преподавателей и увидел Дамблдора, держащего палочку наголо. Потом посмотрел на поле и увидел Поттера, зависшего в воздухе. Но кроме человеку, так и не долетев до земли, замерли и дысятки, сотни тысяч капель воды. Потом они разом упали. А Ланс понял, что порой снайперской винтовке не сравниться с силой ядерного взрыва. Это была самая мощная Левиосса, которую когда-либо, кто-либо видел. Магия Дамблдора была сравнима лишь с силой спустившегося из своих чертогов титана.

Губы Великого светлого Мага зашевелились, палочка размазалась во взмахе, а потом все утонуло в серебряном свете. Над полем расправил свои крылья огромный феникс, сотканный из серебряных нитей. Феникс был настолько велик, что куполом закрыл собой стадион, напоминая мифическую птицу Рух.

Дементоры визжа и стеная полетели прочь от этой упавшей на землю Луны, в фигуре птицы. Волшебный феникс открыл клюв и издал низкую трель, от которой покатилась волна волшебства столь радужного и светлого, что лица студентов преобразились. Высохли дорожки слез, из глаз пропала пелена испуга, и казалось, что даже мрачные небеса остановили свой потоп и приоткрыли шоры, пуская на землю живительные силы Солнца.