Текст книги "История Беллы (СИ)"

Автор книги: Bellamortly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 75 страниц)

Сначала она задумалась о пройденных нынче заклинаниях, но резко переключилась на воспоминания о выученной летом короткой мелодии свадебного марша, наигранного ей на домашнем фортепиано. Ругая себя за наивную смену мыслей, она опять задумалась об уроках и достала из чемодана недочитанный роман. Но и чтение не задалось.

Мысли паразитировали в ее голове, мутили ее рассудок. Ее шумные соседки минут через двадцать наконец пришли, но она даже не проверила, целиком ли закрыт ее полог.

Назойливые девицы общались сегодня недолго и когда те замолчали мысли самой Беллы начали потихоньку рассеиваться, как туман в раннее солнечное утро. Она провалилась в глубокий сон.

Снилось ей то, что она плавала в толченой массе, похожей на гороховый суп. Задевая твердые углы странных островов в этом тягучем океане, она плыла и смотрела вдаль, за которой рассеивались облака и падали звезды, одна из которых, стоило ей приблизиться к краю противного водоема, упала и задела ее затылок.

–Проснись ты уже!

Вокруг нее столпились однокурсницы, смотревшее на нее с сильным изумлением. Беллатриса привстала на кровати, тупо смотря впереди себя, толком не понимая ситуации.

–Что-то произошло? – спросила она, прикрывая ладонью рот.

–А мы думали ты и не проснешься! – воскликнула одна из девушек, сложив руки на груди. – Хотели звать декана и вести тебя в больничное крыло!

–Ты опоздала на урок трансфигурации, Беллатриса! – прибавила другая. – Профессор в ярости. Советую тебе не попадаться ей на глаза сегодня. Ты же ее знаешь.

Так же резко, как и появившись, девушки однокашницы, исчезли из спальни, захлопнув за собой дверь. Беллатриса ужаснулась. Чуть не упала обратно на постель, но нашла в себе силы выпрямится и свесить ноги с постели.

На полу у кровати лежали ее помятые учебники, не выполненные домашние задания и сломанные перья. В окно она посмотреть не могла, оттого что окон в их Слизеринской части замка попросту не было. Но шум в гостиной не услышать было невозможно. От этого гула она еще больше отчаялась.

Хогвартс и его обитатели уже проснулись и сходили на все уроки и, вероятно, пообедали. Получили свои домашние задания и сейчас либо выполняют их, либо общаются со своими друзьями, отдыхают, прогуливаются возле замка.

А она стоит посреди спальни, в полной растерянности, в помятой мантии, с невыполненным домашним заданием, застряв мысленно и прошлом, и в настоящем, и в будущем, зная, что куда она не посмотрит, все будет плохо.

Решительно опустившись на колени перед школьной сумкой, Беллатриса извлекла оттуда все. И начала делать домашнее задание, на тот день, который она потеряла, не отвлекаясь на мысли о том, что и почему сложилось с ней так, как есть.

Усердной ученицей она никогда не была, но постараться, в случае необходимости, имела все способности. Особенно это выручало все прошедшее лето, когда ее матушке вдруг взбрело ее вместе с бывшей первокурсницей Нарциссой гонять по пройденной за год школьной программе. И зная, что наутро ее ждет нагоняй, если Друэлла обнаружит какой-то пробел в ее знаниях Беллатриса способна была выучить все тайком за ночь. У нее была спасительно блестящая память.

Закончила она только к ночи, когда ее однокашницы вернулись в комнату, чтобы беззаботно лечь спать. Перед сном, в темноте они традиционно не общались между собой. Белла уснула, но прежде долго ворочалась, со стыдом вспоминая сегодняшний день.

–Будете месяц исполнять в наказание всю ту работу, которую я вам скажу, мисс Блэк. Я не позволю столь нагло прогуливать мои уроки.

Макгонаглл она никогда не любила, и сознаться в причинах пропуска занятия Белла не могла. Конечно, она бы вряд ли с кем из учителей этим с честностью поделилась, но остальным этого и не требовалось. Пожурив ее за опоздание, сняв с факультета пару очков каждый (таким образом, набрав приличное количество в минус), те оставили ее в покое.

Профессор Макгонаглл же сделала самое худшее, что можно только придумать – написала письмо ее матушке Друэлле. О том, что профессор к ее отработкам добавила еще и это послание, Беллатриса узнала случайно. И вовсе не из слов декана Грифиндора.

Это произошло на следующее утро, когда разносили почту. Седые, осенние облака, наполненные тяжелой влагой, готовой обрушится в одно мгновение дождем, плыли и по потолку обеденного зала. Совы кружили над головами учеников и швыряли им письма, посылки и подарки. И спешно улетали.

Одно из писем свалилось в тарелку Беллатрисы, которую та только наполнила тягучей кашей. Сова, взмахнув крыльями, взмыла вверх и исчезла, как и принесенное той письмо.

–Беллатриса, тебе письмо! – раздался детский и такой же довольный, как и гул в помещении голос. – Давай посмотрим, что тебе пишут!

Необходимо всегда быть внимательным и сидеть как на иголках каждую секунду, чтобы знать, что произойдет в следующее мгновение. Именно в этой очередной, прописной истине в который раз убедилась Белла обернувшись и увидев свое послание у Нарциссы.

–Отдай сейчас же! – завопила она, хватая сестру за руки.

–Дай посмотреть! – Возразила притворно спокойным голоском Цисси, вырываясь, убирая руки под стол. – Я все-таки твоя сестра!

Рванув рукав мантии сестры Белла, однако, не добилась того, чтобы письмо упало ей в руки. Цисси оказалась хитрее, запихав пергамент в школьную сумку. Пока они сражались, на них смотрел весь стол факультета, почти все ученики Хогвартса, и, кажется, даже, преподаватели, краем глаза. Нарцисса весело и задорно хохотала, а Беллатриса колотила ее со всей серьезностью и злостью по рукам, та отпихивалась, сжимая меж ног сумку. Тут Беллу насторожило, что из нее повалил тонким столбом дым.

–Отдай сейчас же! – Рявкнула Беллатриса и, отпихнув сестру от себя вырвала ее рюкзак.

Но не успела Беллатриса вытащить оттуда пергамент, как тут же он, самопроизвольно, вылетел из сумки, упав на пол между столом Слизерина и Грифиндора. И взорвалось. Беллатриса и Нарцисса замерли.

Все присутствующие обернулись не на письмо, а на Беллу. Будто бы магическим образом все узнав: послание принадлежит ей.

–Беллатриса Друэлла Блэк!

Резкий взрыв хохота разразил большой зал. Но Белла слышала не его, не его, а этот ужасный, громкий голос, который с полным омерзением произносил ее имя – голос ее матери, заставивший всех смеяться, а ее побледнеть от стыда.

–В очередной раз ты опозорила меня своим поведением! В очередной раз!

Кажется даже стены тряслись от смеха, удивления и веселья. Насколько изумителен тот факт, что издевательство может насмешить других людей! Настолько же удивителен, как и что люди еще умеют смеяться над смертью.

–Как ты можешь настолько равнодушной быть к тому, что тебе дала судьба?! Если я еще хоть раз узнаю о том, что ты смеешь так поступать…

Беллатриса была уверена, что эта тирада, пробивающаяся сквозь раскаты смеха будет вечной. Смеялись почти все. Взгляды и насмешки приковывали ее к месту словно раскаленными цепями – ее сжимало в комок. Но вдруг, какая-то сила распрямила ее ноги в стоячее положение, заставила схватить позорное письмо, умчаться, покинуть всех, пробегая сквозь глухую толпу, оглохшую ко всему кроме своих себя.

Колокол пробил о начале первого урока, но Белла мчалась мимо лестницы где столпились ее одноклассники. Письмо вопило с каждым шагом все громче и чем дальше она уходила в мрачные коридоры замка, тем более злобные слова слышались оттуда. Будто бы оно знало, что Белла осталась наедине, и больше соблюдать этические нормы ни к чему…

–Мерзкая! Отвратительная девчонка! Гадкая тварь! Мерзкая тварь, я проклинаю тебя!

На одном из самых верхних этажей она остановилась, мокрая от пота. Письмо взорвалось, превратилось в горсти пепла, но голос матери, хриплый и агрессивный еще эхом отражался от стен. Сознание Беллы повторяло его сотни и даже тысячи раз…

Она проскользнула в дверь туалета, и даже не заперев его, бросилась к раковине смывать с лица яростно и неутолимо лившиеся соленые слезы. Вздрагивая, шепча, сама себе только лишь одно:

–За что? За что…

И не звучало в ее словах ни капли изумления. Она понимала, отчего мать так поступает с ней. Но отчего ту грызла ненависть, как только та вспоминала ее имя никогда не могла уяснить. Никогда не могла. И этот, пусть и редкий лик позора напоминал ей с двойной угнетающей силой неисправимую сущность Друэллы Блэк.

Каждый смешок, который был ей услышан, каждый взгляд, выражал ненависть ее матери. Каждый шорох мантии по каменному полу, по которому шагали все грязнокровки и полукровки рисовали единственный страшащий ее образ. И они с не меньшей злостью смеялись над ее провинностью.

–Ненавижу! Проклятие, ненавижу вас всех!

Из ее палочки вылетел косой луч, врезавшийся в покосившуюся раковину. Вода из крана вырвалась, заливая пол. Перед ее глазами плясали картины смеющихся над ней грязнокровок, ничтожеств, полнейших ничтожеств, высмеивавших ее так же, как родная мать.

Еще один взмах палочкой – и зеркало над раковиной треснуло, разломав его на несколько неровных осколков.

–Проклятые магглы и полукровки! – рявкнула она, заехав от злости и обиды в косую раковину. Белая эмаль треснула, а из ее руки полилась кровь.

И в женский туалет резко распахнулась дверь. От неожиданности, злость в Белле замерла, волшебная палочка вывалилась из руки. Мысль о том, что сюда пришел какой-нибудь профессор врезалась в ее мозг со скоростью света, сталкиваясь с обидами на мать и прочих людей и развивая тех вдребезги. Злобный профессор наверняка поинтересуется тем, что она тут делает. На что Белла, разумеется, ответит томным молчанием. Но потом профессор, несомненно, спросит номер ее курса, факультет и какой сейчас у нее должен быть урок.

А ответ на последний вопрос напрочь вылетел из ее головы.

Тонкий, женский вскрик вернул ее к действительности. Возле ее разбитой раковины оказалась девочка, явно первокурсница. Ее светлые волосы были убраны в косу, на полном лице огромные глаза выражали удивление. В маленькой, пухлой и дрожащей ладони она держала волшебную палочку, которую едва не выронила из пальцев.

–Репаро! – проговорила Беллатриса слабым голосом, избегая взгляда страной девочки.

Раковина и зеркало склеились, соединившись по кусочкам. И только воду было невозможно вернуть на свое прежнее место. Приведя сломанные ей вещи в порядок, Беллатриса выскочила из туалета, стараясь поскорее выкинуть из памяти странный инцидент.

Зная, что еще один прогул урока добра ей не принесет, Белла поспешила в подземные этажи на Зельеварение. С опозданием на почти на целый час она вошла в класс, извиняясь перед профессором Слизнортом. Соврав, что была в больничном крыле из-за своей раненой руки девушка спешно села за единственную свободную парту. Однокашники смотрели на нее во все глаза, а она виновато, притворно ухмылялась.

–Что же это в больничном крыле вам даже кровь не остановили? – с подозрением поинтересовался профессор, помешивая зелье в котле и резко переменил тему. – Ну что же присаживайтесь, раз явились. – Он поставил на стол девушке пузырек с черной жидкостью. – А что с этим отваром делать бы можете прочитать на 282 станице вашего учебника. Но скорее всего зелье вы не успеете сварить.

Беллатриса с облегчением перевела дух и залила в котелок содержимое колбы, ставшим при контакте с воздухом белоснежным. В конце урока Слизнорт подошел к ее парте, пригрозив пальцем.

–Нехорошо лгать, мисс Блэк. – сказал профессор. – Думаете, я не знаю, что вы меня обманываете? Наш больничный отсек не столь безответственный, чтобы элементарно не остановить кровотечение. Ваша младшая сестренка, надеюсь, не берет с вас пример?

Белла не стала отвечать на вопросы Слизнорта. Понурив голову, она разглядывала разводы от когда-то пролитых зелий, нарисовавшие на полу непонятные узоры.

–Не советую вам так дальше пропускать занятия, Белла. – Сказал профессор зельеварения. – думаю, вашей матери это тоже не поправится. А если такое будет продолжаться, то я буду вынужден принять меры. И загляните все-таки в больничное крыло. Но только во время обеда.

Кивнув она направилась к выходу из класса, ища взглядом своих однокашников, но зельевар еще раз окликнул ее:

–Совсем забыл! Профессор Макгонаглл попросила вас прийти в ее кабинет. К семи часам. – Махнув рукой, чтобы Беллатриса уходила, он пробурчал сам себе. – Отчего же сегодня так не везет моему факультету…

В больничное крыло она так и не сходила. Оставшийся день прошел за попытками отвязаться от общества Нарциссы, упорно пристававшей к старшей сестре с извинениями, беспокойством и прочими эмоциями, которые казались Беллатрисе пустыми.

До семи часов вчера половина ее факультета вспоминала декана Грифиндора недобрым словом. Разговоры были, кажется, только о ней. Как выяснила Беллатриса по подслушанной болтовне, которую она поддержала лишь молчаливым согласием в тот день, когда она невольно прогуляла уроки та задала заданий по количеству равные подготовительной программе будущего выпускника. Никто не был счастлив черкать ручкой неинтересные эссе. Белла без труда договорилась просмотреть готовое задание у кого-нибудь из одноклассников, когда оно будет готово и ровно в семь часов вечера увидела профессора – нарушительницу спокойствия ее однокашников самолично. Та пригласила ее в свой кабинет, демонстрируя всем видом, что поблажек ей не ждать.

–Вам нужно будет переписать баллы всех факультетов, начиная с первого курса. – Сказала она без тени улыбки. – Датировка вам достанется – двадцать пять лет назад по нынешнее время. Вы можете выбрать себе два факультета из четырех, поскольку вам повезло, что у вас будет помощник. Слизерин стал отличаться отвратительной успеваемостью и посещаемостью. На месяц этой рутины вам хватит.

Она вышла из кабинета, оставив Беллатрису наедине с таблицами и скучными числами. Распахнув объемистую книжечку, которую ей поручили переписать девушка обомлела и подумала:

«Хорошо хоть не все писать заставила… странно»

Взяв перо в руку, Беллатриса начала списывать первый столбец с числами, тяжело вздыхая от ожидающего ее чувства скуки в течение множества часов.

–Наконец-то вы тоже соизволили прийти, Броуди.

В классной комнате опять появилась Макгонаглл, сопровождая за собой ученика Слизерина, которого Беллатриса узнала в ту же секунду.

–Проходите. Мисс Блэк, будьте так любезны, объясните мистеру Броуди, что ему нужно будет сделать.

Профессор удалилась из комнаты, закрыв за собой дверь. Ученик по фамилии Броуди сел за стол напротив нее и мрачно поинтересовался заданием. А Беллатриса бурча себе под нос, была вынуждена объяснять:

–Нужно переписать очки всех факультетов из этого журнала в этот. С тех, что были пять лет назад по нынешнее время. Нужно выбрать себе два факультета и у них все очки переписывать… в тетрадку, что она дала. У тебя своя, у меня своя. Вот держи свою.

Она протянула лежащую под рукой в кожаной обложке тонкую книжечку, паренек взял ее не сразу. Девушка отчего-то в этот момент обратила внимание, что он явно старше ее не на один год.

Броуди нацепил на нос очки в черной оправе и спросил уже не так мрачно:

–А ты уже выбрала факультеты?

Подняв глаза от тетради, она кивнула и сказала:

–Я выбрала Слизерин и Когтевран.

–Эх, я как раз думал, чтобы ты выбрала Грифиндор, и он мне не достался. – Усмехнувшись, проговорил ученик. – Не люблю их…

«Мне тоже они не нравятся. – Согласилась Беллатриса. – Особенно Макгонаглл»

Но вслух она не сказала ни слова. Обмакнув перо в чернильницу, она написала очки Слизерина с первой строки про зельеварение и посмотрела в сторону окна. Заходило солнце и ей ни с того ни сего стало ужасно грустно. Броуди явно разочаровало ее молчание, потому что, потупив взгляд он тоже начал работать.

Переписывать было невероятно неувлекательным занятием. Занятной информации таблицы с очками не содержали, потому-то Белла даже не могла толком вообразить, что происходило с людьми, которые их зарабатывали десятки лет назад до ее появления в школе. Частенько она сбивалась, зачеркивала целые столбцы, и работа крайне медленно шла. Ее смущало присутствие Броуди. В тех редких случаях, когда ее наказывали, ей всегда приходилось работать одной. И пусть это было несколько дольше, но это ей импонировало. Теперь же она хотела скорее закончить, чтобы сбежать не только от бесполезной рутины.

–Вам уже пора сворачиваться. – Наконец, тягучие три часа прошли, когда в узкую дверь класса протиснулась Макгонаглл.

От ее шагов раздавалось эхо, когда она подошла к занятой последней в аудитории парте. Броуди, явно знакомый с методами профессора сразу же протянул ей свою тетрадку на проверку и та, щуря глаза в очках, сказала:

–Вы бы так тщательно посещали мои занятия, Броуди. Таблица превосходная. Но до конца месяца вы будете еще сюда ходить точно. Возьмите, – она вернула тетрадь пареньку обратно, – положите на край профессорского стола, я заберу. Мисс Блэк, ваша тетрадь?

Броуди встал со стула и начал складывать свои немногочисленные вещи в старую сумку через плечо, трещины на которой были намеренно покрашены синей краской, как узором. Беллатриса без задней мысли отдала тетрадку профессору и не ожидая вердикта сложила связку перьев и колбу с чернилами в сумку.

–Отвратительно. – Возмущенно проговорила Макгонаглл. – Такое ощущение, что вы намеренно делали ошибки в каждом столбце, это вы называете работой?

Девушка опешила, выронив колбу, которая отчего-то сама склеилась и подняла глаза на профессора, лицо которой покраснело от недовольства.

–Вы ворон считали, мисс Блэк? Я считала вас вполне неглупой ученицей, но, похоже, дисциплинарные меры вашей матери на вас нисколько не подействовали! Вы думали я не замечу столь неаккуратной…

–Это я виноват, профессор Макгонаглл. – Перебил ее Броуди, вернувшись к своей парте за сумкой.

–Прошу прощения? – Она поправила очки и посмотрела на нисколько не смутившегося, спокойного Броуди.

У Беллатрисы чуть глаза из орбит не вылезли, когда тишину, нарушаемую противным голосом Макгонаглл, пронзил еще и уверенный, без какого-либо намека на ложь, голос Броуди.

–Это я виноват. – Повторился он. – Я отвлекал ее всякими глупыми вопросами. Куда что записать, из каких столбцов брать информацию и сколько нам нужно переписать за сегодня. Прошу прощения, профессор, но ее вины тут нет. В итоге я записал все хорошо, а у нее куча ошибок.

Колдунья посмотрела Беллатрисе прямо в глаза, но девушка, вовсе не от притворного смятения опустила взгляд в трясущиеся колени. Потом снова посмотрела на Броуди, но его лицо приняло столь спокойное и несколько виноватое выражение, что Макгонаглл сказала уже ровным голосом после небольшой паузы:

–Ладно, в таком случае не отвлекайте девушку от работы, Броуди. Вам же, Блэк, я велю заставить исчезнуть все помарки, а после этого можете идти. Броуди – можете до завтра быть свободны.

Изобразив облегчение, пока Макгонаглл не видит Броуди неспешно покинул аудиторию, тихонько прикрыв дверь, а затем крайне шумно сбегая вниз по движущейся лестнице. Беллатриса же молча исправляла таблицы, взгляд ее выражал беспокойное, ошарашенное чувство. Она ощущала какой-то странный, неприятный прилив благодарности лишь потому что совсем не знала, как себя вести.

На следующий вечер она пришла в аудиторию Макгонаглл с твердым намерением – высказать благодарность Броуди. Как раз придя в класс несколько раньше, чем семь часов она застала его сидящим за партой.

–Привет! – Бодро проговорила она, помахав рукой.

–Привет! – Ответил он, вновь опустив свой нос в тетрадку, с которой он упорно что-то творил цветными чернилами и волшебной палочкой.

И от его полнейшего безучастия Белле вдруг подумалось, что ему быть может и не нужны ее благодарности. Сердце ее волнительно билось и успокоилось лишь, когда Макгонаглл зашла в комнату и протянув каждому тетрадку ушла.

Столы Беллы и Броуди стояли друг напротив друга, соприкасаясь деревянными стенками, таким образом образуя одну широкую столешницу. Скрипя перьями, они напряженно молчали, как на выпускном экзамене. Даже погода накануне казалась более удачной.

–Мы, кстати, вчера так и не познакомились. – Бодро проговорил Броуди.

Беллатриса подняла взгляд от заполненного листа, который готовилась перевернуть и всю экзаменационную взволнованность как рукой сняло.

–Да, это нехорошо. – Проговорила она тихо и ужасно неуверенно.

–Тогда стоит это изменить? – улыбнулся Броуди и встал со своего стула, подошел к Беллатрисе, протягивая руку для рукопожатия. Девушка неуверенно посмотрела на него.

–Меня зовут Николос. Можно и просто Ник, в общем-то.

Беллатриса, смутившись, немного протянула свою ладонь и произнесла, подражая:

–Беллатриса. В общем-то, просто Белла.

–У тебя забавное имя. – Добродушно проговорил Николос. – Никогда таких не встречал. Точнее так названных.

–Не вижу ничего забавного. – Ответила Беллатриса немного свирепо.

–Правда не видишь? – Кажется Николоса нисколько не насторожил тон, который использовала Белла. – А мы проходили по астрономии. Твое имя же – имя одной из самых крупных звезд, звездная женщина!

Говорил он таким тоном, официальным и занудным, как диктор по радиостанции и Беллатриса невольно сжала губы, чтобы не расхохотаться. Броуди, заметив это, кажется, потерял способность тормозить веселье.

–Я тебя однажды видел. Не у тебя ли недавно разорвало в большом зале громовещатель? – Спросил он без задней мысли. – Твоя мать точно не годится в оперные певцы, слишком фальшивит, когда завывает.

Беллатриса, только что готовая искренне засмеяться побурела как свекла, и сжала губы уже чтобы не разрыдаться. Николос и это настроение заметил, смотря на нее неловким, сочувственным взглядом.

–Прости, пожалуйста, я как-то не подумал, что тебя это может расстроить. – Сказал он. – Просто я сам уже научился относится к подобным посланиям своей матушки с юмором.

–У тебя что – пишут такие? – спросила Беллатриса, подняв глаза.

–Ха, конечно же. – Ответил он. – Иначе ты думаешь, что я тут делаю? Но знаешь, как я поступаю с ними?

Беллатриса затрясла головой, попутно переписывая первый на новой странице столбец.

–Я просто произношу заклятие исчезновения. Только громовещатели матушки заставили меня выучить эти чары в совершенстве. Ты сейчас на каком курсе? Если будете проходить или уже прошли – повтори их. Полезная вещь!

Беллатриса ничего не ответила, но совет Ника отложила в голове. Больше за все три часа они не произнесли ни слова, но через пару недель, спускаясь на урок заклинаний, она услышала начало лекции профессора о чарах, помогающим предметам исчезать восвояси.

–Эванеско! – Звонко проговорила Беллатриса, направив свою палочку на лежащую на тумбочке тетрадку.

Та исчезла, будто той и не было. В гостиной Слизерина на это чудо никто не обратил какого-либо внимания, но Белла покраснела от гордости. Не сказать, что чары давались ей обычно с титаническим трудом, но это было первое заклинание, от перспектив применять которое у нее горели глаза.

–Привет, Нарцисса. – Сказала девушка, когда беловолосая девочка подошла к Белле и махнула, чтобы та наклонилась к ней. Чмокнув в пунцовую щеку сестру, Цисси положила свои учебники рядом с сестринскими.

–А что ты делаешь? – спросила Цисси, завязывая распустившиеся локоны в хвост.

–Повторяю заклинания. Задали выучить заклинание исчезновения.

–Ясно! Матушка тут прислала письма, в них она сообщает, что мы должны приехать на каникулы. Каждой по письму. И матушка просит написать Андромеде о школе, ей интересно, а то матушка говорит, что она не хочет учиться.

–Эванеско! – Беллатриса направила палочку прямо на синий конверт, в руке девочки, подписанный рукой матери. Он испарился, а Нарцисса неподдельно ахнула с ужасом.

–Как! Это же мамино письмо!

–У тебя ведь такое же, Цисси? Расскажешь, что в нем написано? Совсем не обязательно копить лишнюю макулатуру. У тебя нет чистого пергамента? Напишу Дромеде.

Дорогая Дромеда!

Я совершенно искренне понимаю твое нежелание ехать в Хогвартс. Тут нет ничего такого, чего нет дома. Разве что – сварливые учителя, которые заставляют переписывать книги в наказание. Мать обычно просто запирает тебя в комнате до ужина. Поверь, бездельничать в комнате всяко интереснее. А что насчет меня, то мои дела не очень-то веселы. Отбываю месяц наказание у одной как раз такой профессорши. Ее зовут Макгонаглл. Запомни, тебе это еще может понадобится. Ты любишь квиддич. А она очень любит его лишать тех, кто играет в команде факультета. Если в будущем захочешь играть в сборной – избегай ее наказаний, ее самой, увы, не получится.

Если ты захочешь, чтобы я рассказала тебе еще страшилок о школе – жди, когда я вернусь домой. Готовь вопросы. Но это, как всегда, лишь к Рождеству.

Твоя сестра, Белла Блэк

Запечатанное в серый конверт письмо, ее неказистая, личная сова, взмахнув крыльями спешно понесла вдаль, за холмы, где далеко-далеко был Беллин дом. Не провожая птицу взглядом, Беллатриса поспешила к Макгонаглл, отбывать последний день наказания.

Как всегда, Николос пришел раньше нее и поприветствовав уткнулся в свой альбом. Тайком Белла уже подглядела, что он рисовал какие-то рисунки чернилами, но какие уже не стала изучать. А спрашивать тем более.

За месяц они переписали пять толстенных книжек почти целиком. На беллином указательном пальце не проходила вмятина от пера, на выходных она писала ночами те задания, которые не успевала из-за отработок у Макгонаглл. Потому-то об отдыхе и не смела мечтать.

Макгонаглл пришла в кабинет, опоздав на две минуты и создав в аудитории неблагоприятную обстановку натянутого молчания. Протянув им их тетради, она сначала немного посидела в компании ребят (что случилось, в общем-то, впервые), наблюдая за ними с соколиной зоркостью, но, видимо, ее не вдохновляли сидящие спиной и пищушие конспекты школьники, подобных которым она видела каждое занятие. Потому-то минут через двадцать она покинула их.

За дверью класса Макгонаглл, за окном в неказистой, тусклой башни завывала тишина и тихий, осенний ветер, швырявший где-то внизу хрупкие опавшие листья. Николос Броуди отчего-то лучезарно улыбался.

–Радуюсь, что сегодня мы, наконец, прекращаем писать эту ерунду. – Пояснил свое состояние он, приметив непонимающий взгляд Беллы.

А она, отчего-то, уставилась тупым взглядом на то, как в улыбке у него торчат выпирающие клыки и на редкие веснушки, которые на его лбу образовывали несимметричный узор. Вспомнив то, как в прошлом году у нее самой вылезли эти точки и как ее это раздражало она приуныла.

–Да, это замечательно. – Ответила она инфантильно. – У тебя нет ли еще чернил?

Броуди с радостью поделился и Беллатриса поблагодарила, задавшись про себя вопросом: почему Броуди вечно пытается улыбаться? При всем при этом она даже не чувствовала, что ее это выводит из себя. Он протер очки и, видимо, думая, что сказать, но ничего не придумав продолжил бесполезную рутину из бумаги и чернил.

В комнату зашла Макгонаглл, хотя обычно раньше времени она не приходила и Николос озираясь на нее тоже, как и Белла подумал, что та отпустит их пораньше.

–Вам тут не холодно? – спросила она, без тона заботливости.

Оба закачали головами, разочарованно продолжая писать свой текст. Макгонаглл подошла к их столу и попросила исписанные тетради. Оба протянули, по-прежнему не понимая, что происходит.

–Вы довольно быстро управляетесь, оказывается. – В заключение сказала Макгонаглл, – Может так я и отпущу вас сегодня чуточку пораньше.

Беллатриса и Николос переглянулись, показывая, что ни тот, ни другая не верят обещаниям профессора. Профессор все-таки разожгла едва трепыхавшийся в пламени камин и одним взмахом руки, нарисовала в воздухе резную вазу с печеньем.

–Можете взять их перекусить. – Сказала Макгонаглл, ставя вазу на стол к Белле и Нику. Они оба поблагодарили, изумленно протягивая руки за повторной порцией, после первой.

–Думаю, вы можете заканчивать через полчаса. – Сказала профессор, подходя к двери. Часы на стенке будто в подтверждение ее слов мелодично пропели. – Не забудьте взять свои перья, а также тетради с числами можете оставить себе.

Она вышла из кабинета, в котором еще на несколько минут повисло гробовое молчание. Два ученика сидевших за столом молча, уставились в свои тетради и даже не писали числа.

–Что-то она сегодня добрая. – Шепотом проговорила Беллатриса, смотря на дверь, лишь бы что-то сказать.

Николос не обратил на ее слова никакого внимания, и они продолжили писать. Плясавший ливень за окном затуманил все стекло, вспышки грозы рисовали на мокром стекле призрачные тени. Перья в тот вечер неутолимо ломались, а камин все равно грел совсем слабо. Сидеть в кабинете казалось невыносимым.

–Знаешь, кажется я тебя уже где-то видел, помимо большого зала. Где я тебя первый раз увидел, знаешь? – Призадумавшись сказал Николос и хлопнув в ладоши сказал. – Точно! В поезде! И еще в карете по пути в Хогвартс. Это ведь ты была, ехала еще с какой-то надменной блондинкой!

От хлопка Беллатриса чуть со стула не грохнулась, но улыбнулась и закивала:

–Да, это была я. – Сказала Беллатриса. – А я вот тебя сразу узнала, когда увидела в классе на наказании.

–Нет. – Хитро проговорил Ник. – Не узнала. Кто первый сказал, тот первый и узнал. Так что помолчи.

Рассмеявшись, Беллатриса принялась писать дальше, сонно позевывая и слушая стук поленьев в камине.

–А ты, кстати, на каком курсе учишься, Белла? – снова прервал молчание Николос.

Выбросив из руки перо Беллатриса проговорила:

–На четвертом. Ну а ты?

–Выглядишь старше. – Изумленно проговорил Николос, поставив палец на нужную строчку с цифрами и упорно конспектируя эти записи. В кабинет зашла Макгонаглл, поэтому он замолчал, уткнувшись в свою тетрадь. Профессор прошлась вдоль комнаты, посмотрела на работающих учеников и кивнув сама себе подошла к камину.

–Ну а ты на каком? – Спросила Беллатриса вполголоса, когда профессорша наконец ушла. От радости она была готова говорить сколько угодно, потому что дописывала последнюю страницу толстой книжки. Финишная прямая воодушевляла ее.

–Я на седьмом, я уже преодолел все что только можно в этом Хогвартсе и меня убьет ЖАБА. – Драматично проговорил он и откинул голову назад, будто его прострелили.

Беллатриса расхохоталась и поставила последнюю цифру в таблице.

–Я все. – Сказала она с триумфом.

–Ну можешь топать спать. – Сказал Николос. – Только вряд ли профессорша тебе разрешит без проверки уйти.

–Да нет, я тебя подожду. – Ответила Беллатриса. Броуди почему-то даже не посмотрел на нее с удивлением, как она ожидала, а ответил протяжным молчанием.

–Вы уже все? – спросила Макгонаглл, когда и Николос закончил.