Текст книги "История Беллы (СИ)"

Автор книги: Bellamortly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 75 страниц)

–Попробуй, поймай! – весело смеясь выкрикнул Сириус.

Сделав безнадежную попытку прыжка, Белла краем глаза посмотрела на собственную мать, которая была совершенно увлечена разговором с ее тетей. Прыгнув еще раз, и с диким грохотом приземлившись, она заметила то, что ее мать по-прежнему не замечает ничего. И тогда она решилась на крайний шаг:

–Ай, больно. – Громко заорал Сириус. – Ты еще дерешься… Глупая девчонка! – Пропел он, перестав чувствовать боль. – глупая! Безмозглая!

Тяжело дыша от только что дозволенной самой себе дерзости, Белла со злостью смотрела на мальчугана. Но сказанное им самое последнее слово навернуло на ее глаза слезы.

–Заткнись. – Сквозь зубы прошипела она, не смотря в глаза двоюродному братцу.

Из его рук вывалилась вырванная у Беллы книга. Пусть ей казалось то, что сказанное ей слово было произнесено совсем тихо, и как бы брошено между делом, его услышали все. Краем уха она уловила, как разговор двух взрослых женщин затих. В ту же секунду, Белла заметила, как фигура одной из них поднялась с кресла.

–Это еще что такое? – закричала Друэлла, резко вскакивая с кресла.

Ее схватили за руку, резко дернули и закричали ей в ухо. Слова с болью отдавались в ее ушах, сжимаясь, Белла закрыла глаза и, тяжело всхлипнув, заплакала.

–Где твои манеры настоящей леди?! Как ты ведешь себя в обществе?! Позоришь меня и своего отца?

Книжка, ради которой Белла совершила это преступление, лежала на полу. Друэлла подняла и разорвала ее.

Даже пришедшие в их дом гости немало удивились и испугались. Вальбурга, кажется, окончательно перестала уважать Друэллу, произнеся:

–Ты только что порвала дорогущую книгу, Друэлла!

–Не встревай в воспитательный процесс, Вальбурга! – рявкнула Друэлла так громко и эмоционально несдержанно, словно это был единственный в ее жизни шанс поставить хамскую гостью на место.

Упавшая среди игрушек Беллатриса поднялась с пола, краем глаза смотря назад. Помятые лапки игрушек, сломанные детали, кубики. И еще ощущение того что на нее смотрело тысячи глаз не покидало ее. Она зарыдала и увидела, что братец Сириус извиняющимся взором уставился на нее. Такой реакции Друэллы, судя по всему, он не ожидал.

–Попрошу заметить, что ты зря орешь на свою дочь, мой сын виноват во всем ничуть не меньше! Более того – он все это начал. Он у меня послушный ребенок, но жуткий озорник.

Друэлла перевела взгляд с Вальбурги и взглянула на рыдающую дочь таким неистовым взглядом, будто та подговорила свою тетю заступиться за себя.

–Сириус, подойди и выпей с нами чаю. – Сказала Друэлла, весьма странно подводя итоги всего.

Сириус, по всей видимости, разумно рассудив, что отказ будет воспринят им неправильно присел рядом. Ожидавшая его пузатая чашка наполнилась белесой жидкостью. Домовик подал пирожные, а Вальбурге опять какое-то особенное, отличающееся от всех.

Белла утерла сама себе слезы и, всхлипывая носом, отвернулась от троицы, поедавшей десерты. Брошенный ей в спешке плюшевый мишка покоился под остановившимся составом. Магией созданный кролик скакал вдоль да около, сбивая ровно составленные кубики, погребая заживо плюшевого Беллиного товарища. Она спасла медведя, и, прижав к груди, тихо заплакала, глядя в окно, где чувствовалось, что скоро расступятся мрачные пелены туч и вынырнет лучистое солнце. Канарейки в клетках тихонько свистали, видимо, ощущая похожие с природой чувства. Их было две и своим громким, переливистым пением они будто взывали солнце светить ярче. Беллатриса смотрела, как ловко они летают по своей клетке с жердочки на жердочку. Как ярко сверкает на тусклом солнце их красное оперение. Белла слышала радостный голос своей матери из прошлого в своей голове, тот момент, когда та ставила клетку со своими любимицами к окну, в первый раз. И от эмоций девочка закрыла свое зарёванное лицо ладонями.

И тут раздался звук взрывающегося стекла. И вопль, от которого маленькая Белла чуть не поседела.

–Друэлла! Что это?

Беллатриса убрала ладони с лица и свет солнца, ослепивший ее очертил яркими красными пятнами трупы. Обеих птиц. У обеих с красной шеи капали бордовые капли крови. Белла ахнула, в ужасе отпрыгнув от мертвых, не веря своим глазам, как тут ей дали затрещину, да такую, что чуть не проломили череп.

–Как ты посмела убить моих птиц? – Крикнули ей в ухо так громко, что у нее чуть не разорвало барабанную перепонку. – Как ты посмела приблизиться к ним?

Она тяжело задышала и чуть не упала в обморок, когда увидела перед собой вместо привычного лица своей матери красное, сжатое, скукоженое от злости и гнева. За ее спиной лежала сброшенная с подставки клетка.

Вальбурга и Сириус куда-то исчезли, будто смылись волной ярости и ненависти нрава Друэллы Блэк.

–Хозяйка, ваш обед подан.

Друэлла толкнула дочь на пол, как мешок. И ее чуть не стошнило от страха. Рядом лежали мертвые, растерзанные канарейки и смотрели на нее из-под своих смертью закрытых век.

–На месяц в чулан. – Шепнула Друэлла, прежде чем уйти. – И не мечтай, что хоть когда-нибудь я забуду, как ты убила их, неблагодарная тварь.

Обедая, Белла не могла проглотить ни кусочка. К ним привели Нарциссу, но даже она выглядела лучше, чем ее совершенно здоровая старшая сестра. Она молила, чтобы гости не спешили. Чтобы говорили целую вечность. Обсуждали несущественную ерунду и напивались чаем, вином, да чем угодно. Чтобы Сириус без остановки дразнил белокурую ее сестру. Вместо еды Белла видела птиц и соленые воды слез были единственной ее пищей. Никто не замечал ее болезненно-красного лица. Мать бросала на нее периодически взгляды, чтобы просто знать: ее задумка осуществляется.

Но вскоре гости спешно ушли, не наступил еще даже вечер, и наказание, которое наклонившись, прошептала ей на ухо мать, было исполнено. В темном чулане, Белла не видела ни себя, ни скверные ушибы на своем теле. Друэлла исколотила ее сломанной клеткой, прежде чем запереть. Свет погас тут же, хотя она отчаянно пыталась поймать последний, ускользавший от ее взора так быстро лучик.

Когда мать ушла Белла забралась за коробку, которая обычно служила ей чем-то вроде постели, мечтая лишь, чтобы то, что случилось было самым страшным кошмаром в ее жизни. Чтобы проснувшись в своей постели, она рыдала от ужаса и шарахалась весь день подальше от матери, но целая и невредимая.

Но она вовсе не спала. А под конец ночи ей виднелись лишь кровавые перья и разломанные ей случайно птичьи черепа.

****

Когда она упала, ее голова коснулась бесконечно-длинной стены. Боль через ее тело прошла не сразу, словно выждав удачный момент. Она ощутила ее как электрический ток, с криками, как полагается. Сила пронзившая ее, разнесла эхом звуки ее отчаянного голоса по всему Азкабану. Где-то наверху плавали Дементоры, будили заключенных традиционно страхами, болью и слезами.

Хотя тут тоже плавали Дементоры. В ее душе. Они кружили и кружили в ней, высасывая свет. Везде, где только он оставался, в мыслях, в чувствах. И не оставляли ничего кроме злобы, ненависти и страха мошки, которая забилась в самый угол прячась от тысячи существ которые хотят ее смерти.

Переплелись в ее сознании все чувства вмиг. Печали чувства. Смерти. Боли. И умиравшая душа лишь на мгновение, воздуха глотнуть просила… задыхалась… Ее лицо затмила кровь.

Она вновь вернулась туда. Открыла глаза и провалилась из тьмы во мрак, кромешный мрак. Вспоминая последний, ускользавший от ее взора лучик света, который она даже не запомнила. Он рисовался в ее воображении неестественно тусклым, словно она уже успела забыть его.

Ее занесло в место бесконечности. В сумрак, в темную комнату, в которой она не видела ни стен, ни собственных цепей, которые сжимали ее руки, ни собственных ран, ни мешка на своих глазах. Где она не могла не ужасаться величию боли, которая так изуродовала ее. Она не видела ничего.

В самой дали слышались тихие шаги, проходили мимо ее камеры, там, снаружи, где кончается тьма. Проходили и запирали двери, уводили Дементоров.

Они вернутся лишь тогда, когда их сердцами завладеет равнодушие.

Лишь на секунду, всхлипнув, Белла стихла, чтобы услышать то, как уходят Дементоры. Они ушли. А она расплакалась так горько, как не плакала никогда в жизни.

Ее сердце разрывали жуткие чувства. Драли на части, как голодные собаки, которые изголодались уже по смерти, а не по жизни, уставшие бороться и готовые лишь склонить головы.

«Он мог ненавидеть меня, презирать, забыть навсегда… но он был бы жив… он не покинул бы меня… скорее я бы покинула белый свет… если бы он был бы жив и не простил меня за то, что я сделала. Милорд… никогда… никогда я больше не увижу вас… не дождусь… не разыщу»

Даже если она дождется его, то слепая, невнятно бормоча слова последние слова своей жизни, упадет замертво. Истощение, больные легкие, вечный страх убьют ее. Он даже не узнает что она сделала, что она пережила прежде чем умереть. Что она сделала, чтобы попытаться дождаться его. И даже если кто-то ему расскажет, то что это изменит?

«Хозяин… Хозяин… Милорд»

Она забудет даже это. Забудет даже то как любила его когда-то сильно и нежно. Забудет даже свое безмятежное, пусть и короткое счастье…

«Уж лучше мне умереть, чем забыть это… перестать чувствовать то, как я люблю вас. Люблю… люблю… и никогда не разлюблю»

В ее душе погасала надежда, как таявший огарок свечи. А ее поразил кашель, задыхаясь, она харкала кровью, плавившей болью ее грудь. Глаза выкатывались из орбит, она плевалась горячей, густой массой. В ней горел жар, хотя в подземелье студеный мороз кусал ее за босые ноги в рваных туфлях. Содрогаясь, Белла гремела цепями, которые вдруг, играясь, сжали ее до болевых судорог в конечностях.

Она закричала, моля кого угодно, кого угодно выпустить ее отсюда… хотя бы к свету. Она не подозревала раньше никогда в жизни, что лишь он – ее единственный шанс.

Ее крик эхом отразился по всему подземелью. Как ей показалось, в дальних концах темного коридора, где вечностью правит тьма, разразился похожий на ее собственный крик вопль.

Неужели в этом коридоре бродила такая же, как ее боль, тень?

Впервые она осознала, что умирает. И не выживет. Она умирает. В самом деле.

Потухший свет – это была ее слабая, никчемная жизнь…

В которой, единственным лучом света был Темный Лорд…

****

Беллатриса нерешительно посмотрела на свое отражение в большом зеркале. Аккуратно зачесанные кудри, собранные в пучок на затылке – в ровный и миленький, как заячий, пушистый хвост. Кривые штрихи теней над глазами всех цветов и оттенков, были кляксами разбросаны по ее векам, как по грязной палитре, а щеки криво измазаны не подходящими под цвет кожи румянами. Изысканно-дорогие серьги болтались на ее маленьких, приплюснутых к голове ушках, касаясь холодным, неприятным металлом до белой кожи шеи.

Сама себе она напоминала куртизанку, прислуживающую для богатого господина, гризетку, сбежавшую из подворотен грязных кварталов, и случайно попавшую в богатый дом, на стенах которого сонно фыркали портреты достояний людского рода.

Белла осматривала себя со всех сторон, поворачивая голову, задирая подбородок, пытаясь понять, насколько ужасно она выглядит, и могла бы она выглядеть еще более ужасно. Не смотря на то, что до выхода было еще больше часа, она паниковала и краснела при мысли, что не сумеет привести себя в надлежащий вид. У нее был не макияж, она нарисовала себе маску, которая была явно призвана скрыть ее внутренние эмоции, палитра которых была так же ярка и несочетаема, как и цвета на ее коже.

–Можно войти? – вдруг спросили за дверью вместе со стуком.

Выпрямившись в кресле, Беллатриса машинально проговорила:

–Войдите.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату зашла, улыбаясь, Дромеда Блэк – самая задорная и милая сестрица Беллатрисы. Улыбчивое лицо девушки омрачилось и перекосилось то ли от смеха, то ли от изумленного страха, когда она ступила на пару шагов.

–Белла, это ты?! – спросила девочка, с антипатичным выражением лица, не смея выразить пиетет.

Беллатрисе очень хотелось показать, что она обиделась, но к ее удивлению замечание сестры даже ее не задело.

–Да – это я…

Прикрыв за собой дверь, девочка, переступая строения из обувных коробок, присела на соседнее с Беллой кресло.

–Впечатляет!

Достав из коробочки салфетку, Белла начала молча стирать с себя макияж, смотря на себя с тем же претившим недоумением, как на облупившуюся, старую статую в заброшенном садике.

–Белла, ты что – обиделась? – изумленно и грустно спросила младшая сестра. – Не стоит же на меня обижаться!

–Нет, что ты. – Печально прошептала девушка. – Я и так хотела все это смыть…

Вытирая лицо салфеткой и распуская волосы по плечам, она спросила:

–Который час?

–Без пяти двенадцать, Белла. – Рассмеявшись, проговорила Андромеда. – Странно, что ты не видишь – часы на тумбочке прямо перед тобой стоят.

Дромеда расхохоталась и ласково улыбнулась старшей сестре, а та резким движением встала со стула и прошлась по комнате пару раз туда-сюда.

–До обеда еще пять минут, ты успеешь, – Дромеда вертела головой, так заинтересованно наблюдая за Беллой, словно оказалась в музее, – а зачем ты вынула все из своего шкафа?

Беллатриса осталась глуха к вниманию сестры, раскрыв очередную коробку с обувью, поставив ее на заваленную картонками и ящиками постель. Но девочка говорила так звонко, что девушка, невольно озираясь назад, произнесла что-то невнятное.

–Попробуй померить вот это платье! Погляди! Я знаю, что ты не очень любишь светлые тона, но это, уверена, тебе пойдет!

Фрустрация затмившая Беллатрисе разум отпустила ее, когда Андромеда тыкнула ей вешалкой в плечо. Белла растерянно приняла протянутое одеяние.

Простое, травяного цвета платье чуть-чуть обнажало ее плечи, спрятанные под разбросанными кудрями волос, оттеняло ее природную, волнительную бледность. От природы невеселого, беспокойного нрава Беллатриса почувствовала успокоение.

–Я вижу, что тебе нравится. Оставайся в таком виде! Давай я затяну тебе корсет поплотнее. – Заключила Андромеда и протянула свои короткие пальчики. Шнуровать Дромеда умела неплохо, в отличие от Друэллы она хоть не пыталась задушить ее своей помощью. Закончив работу за несколько секунд девочка прошлась еще раз вокруг сестры, показала ей язык и проговорила:

–Иди в этом платье, Белла. А туфли у тебя и так подходящие.

Сказав это, она расхохоталась, держась за живот, и упала в ротанговое кресло, на котором лежали смятые кучей черные, бархатные мантии.

Белла, которая не ожидала подвоха опустила глаза на свои ноги и густо покраснев, увидела на них свои комнатные туфли, помятые и стоптанные, на ее лице выступила краска.

–Ах ты, маленькая глупая девочка. – Шутливо набросилась Дромеда на старшую сестру.

–Сама ты глупая! – c неловкой улыбкой ответила ей Беллатриса, обороняясь кулаками от сестры.

Пустив в ход подушки, сестры раскидали в своей шутливой драке все вещи по комнате, перевернули коробки и чуть не оборвали тяжелую гардину.

–Который час?! – Белла бросилась назад к зеркалу, словно застуканная за покинутым постом стражница.

–Двенадцать часов, пять минут. – Вздохнув, ответила Дромеда, уронив на пол подушку, – прозрей же ты, наконец, у тебя часы прямо перед носом.

Белла спешно чертила тушью по ресницам, словно зачеркивая ошибочное решение в алгебраическом примере, и, побросав на туалетном столике все в полном беспорядке, гребнем распушила распущенные волосы.

–Ты как Нарцисса стала. – Мрачно заметила Дромеда, смотря на сестру. – Только в свое отражение в луже не смотришь.

Состояние Беллатрисы итак не было близко к истоме, но замечание обычно доброжелательной сестры было равно попаданию камня по голове – болезненное и неожиданное. Но она не подала виду.

–Обед подан! – протараторил эльф-домовик, заглянув в спальню после краткого стука.

Беллатриса и Андромеда поспешили вниз в обеденный зал. Ожидала их там лишь Друэлла Блэк, ее лицо было чем-то сурово озадаченно.

–Присаживайтесь, юные леди. – Пригласила мать, когда они прошли.

Они присели и не успели притронуться к вилкам, как Друэлла продолжила:

–Хотя, Беллатрису уже не назовешь юной леди. – Заметила мать, смотря на Беллатрису. – Через неделю она уже будет взрослой женщиной и женой Родольфуса Лестрейнджа.

Беллатриса похолодела, чувствуя симптомы возвращавшейся фрустрации, тащившей ее волоком к паническому обмороку. Лишь твердая спинка стула спасала ее.

–Так скоро? – в ужасе прошептала она, смотря на мать, выкатив глаза.

Она надеялась все это время, что раз бракосочетание будет, и ей придется стать женой человека, которого она не любит, то случится это совсем нескоро, через несколько лет, которые сделают ее равнодушной настолько, что она и не заметит того дня, когда потеряет свободу.

–Да, ровно через неделю вы поженитесь. – Провозгласила миссис Блэк.

Отрезав шмат от коричневой, кровоточившей туши свиньи и тут же проглотив его, Друэлла злобно переспросила, нарезая следующую порцию:

–А что есть какие-то претензии? Тебя что-то не устраивает?

–Нет, меня все устраивает… – печально вдохнула Белла, чувствуя как в тоне матери появляется то жуткое, чего она всю жизнь пугалась.

–Тогда к чему все это удивление?! – рявкнула Друэлла еще громче и вздорнее.

–Ни к чему, просто удивилась. – Пролепетала Белла, не смотря в глаза матери. – Ведь мне еще не сообщали дату свадьбы.

Кажется, эти доводы успокоили Друэллу и она сама перевела тему с одной неприятной, на другую:

–И переодень платье, оно тебе совершенно не идет. И без споров. Прикажешь домовику его выбросить. Или пусть Дромеда заберет, в общем-то, оно почти новое – подойдет для домашнего костюма.

Беллатриса ничего не ответила на это замечание. В молчании они продолжали обедать, а ее младшая сестра почему-то залилась краской и понурила голову.

–Мистер Лестрейндж, сегодня придет? – спросила Белла, боязливо нарушая тишину.

–Кажется, я разрешала тебе называть своего будущего жениха по имени! – воскликнула мать.

–Родольфус сегодня придет? – переспросила девушка.

–Зачем он тебе? – Друэлла вновь завелась – подозрительность разжигала в ней огонь злобы ничуть не меньший, чем претензии.

–Он должен отвести меня к Темному Лорду. – Мрачно проговорила девушка.

–Раз должен, – нетерпеливо отвечала миссис Блэк, – значит придет. Родольфус никогда не забывает своих обещаний!

Сказав свое последнее слово, она удалилась из столовой и тут же во входную дверь неожиданно позвонили.

–Хозяйка, пришел Родольфус Лестрейндж, мадам. – Пробурчал Альдмос с коротким поклоном.

В комнату тут же прошло двое: мать и Родольфус. Всем видом он преподносил ощущение чего-то чрезвычайно важного, даже его с иголочки новый пиджак намекал на то, что явился он сюда не просто так.

–Беллатриса, – обратился Родольфус к Белле, – добрый день.

Белла поднялась с места, когда к ней подошел Родольфус и поцеловал кончики ее пальцев, которые она, не глядя, машинально протянула ему.

–Добрый день, Андромеда. – Поздоровался он с младшей сестрой Беллатрисы, которая смотрела в опустевшую тарелку.

Девочка подняла глаза от посуды и поприветствовала будущего супруга своей сестры кивком. Подождав некоторое время приличия ради, ответив утвердительно на вопрос жениха Беллы о хорошем самочувствии, она удалилась. Имея на то шанс, в отличие от Беллатрисы.

Альдмос через секунду после того, как Андромеда ушла, предложил гостю пообедать, но тот отрицательно покачал головой.

–К сожалению, нам с Беллатрисой уже нужно спешить к Темному Лорду, так что спасибо, я не буду обедать, да и дома перед уходом, успел перекусить очень плотно. – Отказавшись, оправдывался Родольфус.

–До времени, которое он мне назначал еще полтора часа, – недоверчиво проговорила Белла, смотря в глаза будущему супругу с некоторой враждебностью, болезненно побледнев, – почему мы должны отправляться так рано? Что-то произошло?

От слов Родольфуса она ощутила двойственные и совершенно противоположные друг другу чувства. Она и радовалась, потому что урок, которого она так ждала, наступит быстрее, но и боялась неожиданного поворота судьбы.

–Дело в том, что сегодня у меня в Министерстве через полчаса очень важное собрание, которое я не могу пропустить. Поэтому Милорд любезно согласился пригласить тебя, Беллатриса, пораньше. Ведь добраться до него ты можешь лишь с моей помощью. Думаю, нам уже стоит идти. Надеюсь, ты будешь готова через минут двадцать. Я могу подождать Беллатрису в вашем доме, миссис Блэк?

Друэлла кивнула, домовик отодвинул стул для Родольфуса, чтобы тот все-таки отведал трапезу, а Белла, густо покраснев, смело выпалила:

–Я уже готова выходить прямо сейчас.

И неосторожным шагом запнулась на месте, словно злобный взгляд Друэллы был заклинанием, а не просто невербальным высказыванием недовольства.

–Нельзя ли не спотыкаться на каждом углу? – возмутилась Друэлла. – Подожди своего жениха в коридоре – мы пока обсудим пару деталей предстоящего торжества.

Родольфус подал ей руку как раз в тот момент, когда она была готова навернуться на скользком полу и отпустил, когда мать кивнула на дверь. Подмяв под себя велюровую подушку на стуле, Родольфус присел, домовик тут же спешно подал ему комплект посуды и полную чашку чая.

Девушка намеренно оставила дверь чуть приоткрытой и прислонилась к стене, глядя в зеркало на стене в коридоре.

–Родольфус, это торжество никак нельзя перенести? – тихо спросила Друэлла. – За неделю ни один портной не успеет сшить ей платье, не говоря о других вещах. Гости не успеют придумать подарки, поместье будет очень сложно подготовить к торжеству… мой муж не хотел бы опозорить наш род столь спешным и непышным празднеством.

–Никак. Я не хочу ждать еще несколько месяцев. Мы договаривались, что выдадите ее замуж шестнадцатилетней, а такими темпами она уже будет старше. Я, думаю, заслужил статуса женатого мужчины столькими годами ожидания и множеством подношений вашей семье. Мой дом всегда готов к любым торжествам – позора не будет. Уверяю вас – это будет великолепное и знатное событие в жизни вашей семьи.

Друэлла замолчала, и Белла увидела в отражении зеркала, как та уставилась в сторону приоткрытого окна, состроив брови в единую линию.

–Хорошо… я согласна. – Напряженно проговорила она. – Я сегодня же вышлю приглашения гостям на твой адрес.

–Отлично, миссис Блэк. – кивнул Лестрейндж, сжав пальцы в замок.

–Но как быть с платьем… – она подперла ладонью единую линию бровей. – Впрочем, у меня осталось мое. Фигура у нее примерно такая же. Ушить под нее – секундное дело. Но только вы должны не заикаться об этом. Ни к чему всем знать.

–Разумеется, миссис Блэк. Главное чтобы флёрдоранж был не засохший, а это не доставит никаких проблем.

–В конце концов, … это лишь один день. – лицо Друэллы исказила гадкая гримаса. – А потом мы станем одной семьей.

Она отвернулась, когда вставала со стула, но противно-оптимистичные нотки ее голоса породили в фантазии Беллатрисы приторно-довольное выражение лица. Родольфус, прощаясь, пожал ей руку и вышел.

–Прощайте, Беллатриса и Родольфус Лестрейндж! – воскликнула Друэлла Блэк, провожая их к выходу.

Самолично распахнув пред ними двери, Друэлла удалилась в дом, как только те перешагнули через порог. А дочь, с которой она попрощалась, затрясло от сильного встречного ветра. Дуя в лицо, он заставлял слезиться глаза. Родольфус взял Беллу под руку насильно, но она не сопротивлялась и смиренно шла за ним, стуча зубами. Разъярённая чем-то погода ссорилась с ветром, прогоняя его сизых, облачных сыновей с небосвода и истеричными рыданиями покрывала сухую землю небесными слезами.

Трансгрессировав возле ворот дома Волан-де-морта, Белла и Родольфус пошли порознь. Тяжелая калитка ели распахнулась перед ними, Лестрейнджу пришлось магией придерживать ее, пока Беллатриса проходила. Небеса не изливались плачем, видимо смирившись с тем, что деревья ломались со страдальческим скрипом.

–Хозяин, добрый день, – проговорили Родольфус и Беллатриса, пройдя, наконец, в дом. Отвесив поклоны, они остановились у стены.

В вечно мрачной комнате огоньки света мерцали из сосудов со свечами. Пусть окна и были закрыты полупрозрачными, светлыми занавесками, мрак порабощал слабый свет с окна. Сверкнула молния, и стена ливня окончательно погубила свет. Пока они не пришли, Волан-де-морт сидел, читая какую-то книгу, но приход гостей не сразу отвлек его от этого занятия.

–На улице сильно ветрено? – спросил холодный голос.

Из-за развернутого спиной к гостям кресла встал Темный Лорд собственной персоной и направился пришедшим.

–Да, Мой Лорд… – неуверенно ответил Родольфус. – Очень…

–Я не тебя спрашивал, Родольфус, а Беллатрису, – на полуслове перебил его Лорд Волан-де-морт, подходя к окну и плотно зашторивая его пыльно-серой занавеской.

–Расскажи нам, Беллатриса, о погоде за окном. – Простодушно попросил Хозяин.

Густо краснея и переминаясь с ноги на ногу, девушка начала лепетать все, что приходило ей в голову на тему заданного ей вопроса:

–Очень дождливая и ветреная погода, Милорд… Льет как из ведра… сносит кусты и деревья…

Спотыкаясь и сбиваясь в своих словах, она окончательно сбилась и замерла на месте, не в силах издать ни звука, когда Темный Лорд остановился рядом с ней. Ровный тон его голоса нисколько не бодрил ее, к тому же присутствие Родольфуса еще сильнее смущало ее.

–Думаю, Родольфус, ты можешь идти в Министерство. – Проговорил Волан-де-морт после того как Беллатриса замолчала.

Родольфус, послушно поклонившись и пролепетав прощальные слова, вышел за дверь, впустив в дом немного студеного ветра. Дверь закрылась на защелку в ту же секунду, что и в камине загудел огонь и посреди комнаты появился начертанный в воздухе стул.

–Присаживайся. – Пригласил Темный Лорд.

Белла послушно села и замерла на стуле, выпрямившись. Он отвернулся, помешивая волшебной палочкой угли в камине, пока она осторожно приглаживала свои растрепанные от ветра волосы, сглатывая слюну.

–Когда ты уже будешь самостоятельно приходить ко мне? – поинтересовался Волан-де-морт, стоя спиной к девушке.

От неожиданности Белла одернула руку с волос.

–Еще не скоро, мой Повелитель. – Тише некуда проговорила она, краем глаза наблюдая за тем, как он ходит по комнате, расставляя по алфавиту книги на широкий на всю стену стеллаж. – Семнадцать мне исполниться только в конце января… А раньше я не смогу сдавать на права по трансгрессии…

Ее приятно обескуражил вопрос Волан-де-морта. Он приобрел такой личный, касавшийся только ее оттенок, что она невольно улыбнулась, говорить ей стало немного проще. Темный Лорд обернулся к ней, серьезно смотря ей прямо в глаза.

–Пора бы Родольфусу подумать над тем как тебе обойти этот закон с трансгрессией. – Задумчиво и недовольно прошипел Волан-де-морт. – В конце концов, многие вещи я смогу объяснить тебе лишь вне этого дома. А водить за собой Родольфуса, чтобы он переносил тебя с место на место, как кулек, мне совершенно не хочется. Должна же быть в наших уроках хоть какая-то конспирация от Министерства Магии.

Он начертил в воздухе неясную фигуру волшебной палочкой, и Белла оказалась сидящей за овальным из черного дерева столом, с криво изрезанной ножом крышкой. Волан-де-морт уселся за него, подвинув магией стул, стоявший под подоконником.

–Разве не существует другого способа для перемещения в пространстве? – изумленно спросила она, смотря на Темного Лорда. – Если мистер Лестрейндж… то есть Родольфус ничего не поделает с законом о трансфигурации?

Взгляд Беллы трусливо забегал по лицу Волан-де-морта, по его плечам и по оклеенной обоями кирпичной стене за его спиной. Оба замерли, а Темный Лорд внимательно всмотрелся в нее, прищуриваясь, словно не видя в полумраке.

–Разумеется, есть способы.

На щеках девушки загустел румянец, которого она жутко застеснялась. Боясь опустить глаза, она укоряла себя за произнесенные слова, уповая на то, что ее внутренние яростные эмоции не заметны со стороны и не отражаются в белках ее глаз. На лицо упала прядь волос, которую она не решилась убрать. Темный Лорд все также смотрел ей в глаза с удивлением.

–Есть порталы, никто еще не отменял порталов. Но если я начну создавать порталы к каждому месту, куда нам будет необходимо отправится, то порталов во всей этой операции, будет больше чем смысла. К тому же, будущему Пожирателю Смерти необходимо уметь исчезать и появляться в любом месте точно так же, как и убивать неверных мне…

Он замолчал, сложив белые руки на крышке стола. Над его головой вздрогнул висящий в воздухе канделябр и Белла ели подавила писк, потому что он совсем чуть-чуть не коснулся его затылка. Со стороны могло показаться, что она до смерти испугалась грома за стеной.

«Прекрати вести себя как полная идиотка» – мысленно приказала Белла, неожиданно даже для самой себя.

Осторожно выпрямившись на стуле, по неосторожности задев дощечку паркета, она, побледнев, пролепетала:

–Простите, Хозяин. Извините… – Скрип показался ей таким громким, что она думала тот разгневается не на шутку.

–Ничего. – Ответил он даже без всякого удивления и от этого Белла еще больше засмущалась.

–Сегодняшний урок мы, пожалуй, посвятим не тренировке чар. – Провозгласил Милорд, смотря на нее в упор.

Они совсем немного посидели в неловком молчании. Белла уже успела немного привести свои чувства в порядок. Однако эта фраза волной снесла всю ее душевную стабильность.

–А чем же мы тогда будем заниматься? – Белла убрала с лица вымученное выражение.

–Разговаривать. – Равнодушно сказал Темный Лорд, с такой непринужденностью, будто Белла была его лучшим другом.

–О чем?

–Наш разговор будет вполне определенным. – Он продолжал говорить загадками, однако тон его голоса нравится Беллатрисе и он умиротворял ее, она даже смогла решиться разглядывать Волан-де-морта вместо стены и даже растянуть в скромной улыбке поджатые в беспокойстве губы.

В крышу ударялись капли дождя, ломались его прозрачные нити, которые в полном безумии кидали на землю испуганные тучи. Сердце девушки стучало не тише ливня, по крайне мере в своем волнении она не слышала ничего кроме шума непогоды, голоса Темного Лорда и собственного сердцебиения.

–Будем вести дискуссию об устройстве волшебного мира. – Сказал Волан-де-морт. – Я буду задавать тебе вопросы, слушать, что ты думаешь о тех или иных вещах. Хороший Пожиратель Смерти – он не только умеет колдовать, но и объяснять недалеким людям, что им без помощи не ясно. Мне важно понять, какой ты будешь в этом самом убеждении.

Беллатриса кратко кивнула, хотя была готова выразить куда более яркие эмоции и порывшись в кармане своего платья выложила волшебную палочку на стол, рядом с собой.

–Сейчас же положи назад. Никогда не смей расставаться со своим оружием. Мирная беседа в любой момент может обернуться кровавой схваткой. Доверять нельзя. Никому. И никогда.