Текст книги "История Беллы (СИ)"

Автор книги: Bellamortly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 75 страниц)

А сама Беллатриса возила куском жесткой птицы по тарелке, вилкой протыкая его в разных местах и думала все о том же. Неудивительно, что от пережитого волнения она уже успела соскучиться по Волан-де-морту. Мечты о конце января не отпускали ее и Белла только и представляла себе день их будущей встречи.

Она видела, что ее мать Друэлла тоже сидит со скуки сложив руки на коленях, разве что не кромсает содержимое своей тарелки. И в упор смотрит на нее с подозрением.

–Как прошел вчерашний бал-маскарад? – поинтересовалась Беллатриса у своих сестер, чувствуя, что разговор может спасти положение.

Так и оказалось. Друэлла перевела взгляд на юных девиц, одна из которых все равно в разговор не вступила. Это была Дромеда. Оживилась лишь Нарцисса, которая тараторила про своего ухажера, про танцы и про поцелуи парочек под омелой (умолчав, была ли она сама там или нет). По ее выражению лица стало еще ясно одно – Цисси очень желает узнать подробные объяснения по поводу отсутствия Беллы и едва сдерживалась. Договорив, она пихнув в плечо Дромеду, чтобы та продолжила отчет.

Андромеда поведала мало. Сказала разве, что кушанья были прелестными, музыка – задорной и что ей достались неплохие сюрпризы. Более, видимо, ее не интересовала эта тема и девочка, замолчав, сказала напоследок:

–Жалко, что тебя не было с нами, было весело. – С явной иронией, намекая сестре на обратный смысл последнего прилагательного.

Беллатриса сочувственно посмотрела на Андромеду, и девочка ответила ей в ответ приятной, широкой улыбкой. Нарцисса хмыкнула и что-то тихо спросила у матери. Друэлла также шепотом ответила.

–Хозяин, мне принести десерт? – в воздухе появилась эльфиха Клякса, с пустым подносом в руке.

Родольфус кивнул и Эльфиха бросилась на кухню. А Белла разглядывала пустыми глазами Рождественское дерево, запутанное в мишуре, обвешанное прозрачными новогодними шарами. Вокруг дерева, посвистывая, порхали золотые птицы, исчезая и появляясь в пламени камина.

Взгляды Друэллы и Беллы пересеклись, когда девушка засмотрелась на подпалившуюся плитку в очаге. Невольно Белла поняла: ее маска беззаботности разваливается, расклеивается, обнажая ее истинное лицо, истинное состояние души, стоит ей только о чем-то глубоко задуматься. Друэлла, разглядывавшая дочь своими синими, глубокими, как морская глубина глазами дернула бровями и отвернулась к мужу, шепча ему что-то на ухо. Кингус Блэк посмотрев на жену нетерпеливо через мгновение все-таки кивнул и его вилка коснулась краешка тарелки. Раздалось треньканье, из-за которого у Беллы волосы стали дыбом.

–Родольфус, а не расскажешь нам о своей семье? Мы устали сидеть за столом, думаю, всем будет интересна небольшая экскурсия по дому.

Лестрейндж выпрямился на кресле, его медные волосы, с поседевшими прядями пригладила его огромная, с расцарапанной кожей рука. Горделивым блеском сверкнули темные, глубоко посаженные глаза, однако было видно, что отчего-то он опешил.

–С удовольствием, миссис Блэк, – ответил Родольфус.

Кингус Блэк убрал от своих глаз подальше бокал с вином, выпрямился на стуле. Младшие сестры Беллы вытянули шеи, сложили миниатюрные ладони на колени. Беллатриса и того задумчиво уставилась мимо своего супруга, в ящик, занятый стеклянными игрушками. Павлины и лебеди сверкали, инкрустированные радужными драгоценными камнями от яркого света ламп.

–В таком случае, приглашаю вас пройти в зал почета нашей семьи. – Сказал Родольфус, вставая из-за стола.

Все семейство Блэк, включая Беллу последовала за ним. Лестрейндж в конце большого коридора зажег огонек на своей палочке, и ткнул ей в участок голой от картин и украшений стены. От волшебства в стене прорезалась арка. Им открылось темное, пахнущее сыростью и травой помещение, вытянутое в никуда. Родольфус постучал по каменной кладке и когда ничего не произошло Нарцисса громко прошептала на ухо матери:

–Нам обязательно туда идти, мамочка?

Но не успела Друэлла и подумать над ответом дочери, как и сама Беллатриса невольно согласилась с младшей сестрицей. Что-то застучало так громко, будто тысячи дятлов решили избавить поместье от вредителей в кладке. Андромеда издала протяжный визг, когда мимо нее промчался с шелестом неведомое существо и скрылось за стеной.

И тут стены, покрытые толстым слоем пыли преобразились в белоснежной лепнине укравшей высокие потолки, ровные стены. Родольфус прошел в арку, приглашая за собой гостей. Беллатрису он взял под руку, та лишь внутренне, незаметно сопротивлялась.

Они брели по изменившемуся коридору около минуты, на них с изумлением глядели портреты, висевшие тут даже на потолке. Некоторые из них посматривали на них вверх тормашками, многие были изображены на голом холсте, без рамы.

–Твоя жена? – прошептала одна из женщин, изображение которой висело над широкой дверью, ведущей в следующее помещение.

Другие герои картин покосились на нее с смущением и стыдом, опустили глаза. Одета нарисованная женщина была вульгарно: глубокое декольте едва прятало пышный бюст, а на голове яркие перья запутались в прокрытых лаком волосах. Палец ее, криво выкрашенный красным уверенно показал на Беллу, задумчиво смотревшую в пол.

–Да, мама. – тихо ответил Родольфус, чтобы никто не услышал произнесенного последнего им слова.

Женщина хмыкнула и повернувшись спиной скрылась в среди ветвей на другой картине. Оттуда раздавалось тихое шипение змей. Невольно Беллатриса осмотрела себя, пригладила волосы, недоумевая над претенциозным взглядом матери Родольфуса в свою сторону.

Над сводчатым, как в соборе, потолком комнаты, где они оказалась вслед за спешно шедшим Родольфусом, парили свитки пергамента. Они опустились к красному, мраморному полу, когда владелец дома оказался в помещении.

Здесь стены также, как и в пройденной ими комнате были закрыты портретами. Золотые таблички указывали имя изображенного. На них смотрело сотня лиц, окружавших единственный на этих стенах пейзаж, где маячил вдалеке дом, в котором они находились.

Родольфус был хорошим экскурсоводом с ужасными дефектами речи. Он, временами, картавил, тараторил, и, оттого, сестрицы Беллатрисы с первых же его слов отвлеклись на свои разговоры.

– Как вы можете видеть – на стенах висят очень старые портреты. Наша семья – очень древняя и корни ее ведут в эпоху Возрождения.

Лестрейндж описывал портреты разных членов семьи от самых древних поколений (на картинах с которыми слабо виднелось изображение) и от самых последних. Люди на них угрюмо озирали окружающих их за картиной мир. Показал он и несколько изображений родителей Родольфуса. Причем ни на одном из портретов его родители не были изображены вместе. Отец Родольфуса – угловатый мужчина с короткой бородкой и маленькими глазами не отрывал глаз от одной точки, а мать Лестрейнджа сидела в кресле и ковыряла длинным ногтем ляписное украшение на своей шее. Хоть жизнеописание своего рода он сделал пространным о своих родителях он не сказал ни слова. Самый подробная и горделивая часть его рассказа была посвящена его благородному предку – Министру Магии:

–Дементиус Лестрейндж, мой пра-пра-прадедушка был Французским Министром Магии целых три раза! – Довольный произведенным впечатлением проговорил Лестрейндж. – И это при том, что он был единственным, кого назначали больше двух раз, за всю историю!

Друэлла заинтересованно слушала, приглаживая прическу изредка, Кингус плохо создавал на своем лице заинтересованное выражение. Нарцисса и Андромеда глазели на другие картины, стеснительно отворачивавшиеся или прятавшиеся в другие рамки.

Белла стояла посреди комнаты и смотрела в пол, ощущая себя так, как будто взгляды всех присутствовавших в комнате людей и портретов пригвоздили ее к месту. Она не слушала лекции мужа о его семействе, ей было это совсем не интересно. Сделав два шага до единственного оконца, что открывало вид на глухую стену дома и зашторенное в ней окно, она вздохнула, пальцами вырисовывая на стекле две буквы – инициалы имени, которые она стирала пальцами тут же, как нарисовала, чтобы никто не заметил.

–Так ты правда жена моего сына? – проговорил высокий, визгливый голос.

От неожиданности девушка отскочила от окна, судорожно пытаясь понять, кто с ней разговаривает и краем глаза заметила яркие перья на голове своей собеседницы. Точнее голове ее портрета.

–Хм… – задумчиво проговорила миссис Лестрейндж, поправляя перо и, видимо, не нуждаясь в ответе на свой вопрос. – Невзрачная девица. Тебе сколько-то лет? Словно не больше двадцати. Моложавая жутко. Странный выбор. Единственная польза – в твоем положении. Богатенькая девочка. Этого мой сын, пожалуй, достоин.

Смутившись и разозлившись Беллатриса сжала ладони в кулаки, теперь действительно и физически и интуитивно ощущая, что на нее смотрят все живые и мертвые, кто присутствовал в зале почтенного семейства Лестрейндж. Самым острым был взгляд Друэллы Блэк, явно чувствовавшей злость дочери и желание той накричать на портрет матери Родольфуса, пустить в него заклинанием.

–Где твои манеры? – Агрессивно рыкнула Друэлла, терпение которой на сегодня, видимо, подходило к концу.

Девушку это замечание заставило недоумевать. А тут еще матушка Родольфуса захихикала, чем окончательно вывела ее из себя. Женщина смеялась грубо, громко, хлопая в ладоши, обнажая свои потемневшие зубы. Ее тусклый взгляд магическим образом преобразился от причин веселья, заставил отбросить всякие мысли, что эта женщина с мужским смехом – аристократка.

Вдруг хохот утих. Она вообще исчезла с портрета. Беллатриса краем глаза заметила то, как Родольфус тайком убирает свою волшебную палочку. Все взгляды перевелись на него и глухого шепота матери Родольфуса никто, наверное, и не слышал:

–Я еще с тобой потом поговорю, Родольфус! Не надейся скрыть меня!

Родольфус-то его точно слышал и от этого едва заметно вздрогнул. Беллатриса, которая была полна удивления от такого поведения мужа посмотрела краем глаза на своих родственников. Друэлла все же обуздала свои эмоции, а Кингус Блэк как-то разнообразил палитру своих нынешних эмоций рассеянным удивлением. Младшие сестры Беллатрисы с любопытством глядели на тот самый портрет, по которому буквально только что расхаживала нарушительница спокойствия и обидчица их сестры.

–Думаю, я тут все показал и все рассказал. – Протараторил глухо Лестрейндж, по сути ни к кому не обращаясь. – У вас есть вопросы?

–Расскажи – каковы твои родители. – Требовательно проговорила Друэлла.

–Мои родители умерли, когда мне было семнадцать лет, а еще вы могли бы видеть портрет моей матери, который накричал на Беллатрису – в девичестве ее фамилия была Йетс. Стефани Лестрейндж она стала до замужества. А отец был богатым чиновником и происходил из богатого рода. Они передали мне в наследство этот дом и еще множество поместий в различных частях Франции. Мне и моему брату Рабастану.

Пробормотав это Родольфус вышел из комнаты, пригласив за собой остальных. По дороге он показывал разные ордена и медали, принадлежавшие его родственникам, показывал на старинной карте расположения его владений. Увлекать рассказами о своих богатствах он умел, все уже и позабыли об случившемся и внимательно слушали старика. Даже Белла. Хотя и представляя от слов Родольфуса далекие тому картины. Пока Лестрейндж расписывал внутреннее убранство своего поместья, находящегося на побережье Ла-Манша Беллатриса видела те самые бурные волны пролива, среди которых плясали солнечные лучи и тонуло солнце, воображала себя спускающейся с обрыва, легким шагом, сквозь поросли травы. А еще вдалеке видела ожидающего ее Волан-де-морта и спешила к нему со всех ног.

–Родольфус, ты не против, если мы поговорим с Беллатрисой один на один? – спросила Друэлла, когда они уже дошли до комнаты, где находилась широкая лестница, ведущая на второй этаж.

Все шествие замерло, а Беллатриса от неожиданности споткнулась о шедших впереди неё младших сестер. Друэлла и Кингус своими взглядами заставляли ее невольно сжаться в комок. Даже несмотря на то, что они были с ней почти одного роста она неутолимо ощущала себя Дюймовчкой в их обществе. Больше всего она испугалась взгляда материнских, синих, холодных глаз. Их злоба с коварством превращали в черные расширением зрачков. Девушка неслучайно поняла – это плохой знак.

Родольфус от этой просьбы отчего-то сделался довольным и уверенным и распахнул дверь одной из маленьких гостиных:

–Думаю, вам тут будет удобно обсудить ваши семейные вопросы. – пригласил Родольфус первую попавшуюся дверь.

Друэлла и Кингус прошли в комнату и Беллатриса, окутанная противоречивыми мыслями оказалась там вслед за ними. Родольфус учтиво закрыл их дверь, и последнее, что услышала Белла, так это вежливое приглашение пройти в обеденный зал, предназначенное для ее младших сестер. Андромеда весело воскликнула от обещаний Родольфуса угостить их мороженым. Судя по звуку – они двинулись дальше по коридору.

Они оказались в убранной комнате, с вычищенным и уже отчего-то зажжённым камином. Девушка остановилась у самой двери. Ее родители присели на диван, на самый краешек и Беллу мгновенно пронзили воспоминания о далеком детстве, которое она вряд ли когда-то позабудет.

–Ты, надеюсь, помнишь, как тебя в гостиной охарактеризовала Стефани Лестрейндж? – Поинтересовалась Друэлла, как только в коридоре за стеной стало тихо.

В полном смятении Беллатриса посмотрела на свою мать. Пусть она и знала, что методы воспитания дочери у Друэллы не соответствовали общепринятым понятиям, но, чтобы начинать свои нотации с таких деталей…

–Она назвала тебя «богатенькой девочкой». – Сварливо напомнила Друэлла, положив волшебную палочку на колени.

Кингус кашлянул, будто бы давясь собственной усмешкой и пересел на кресло, ближе всего стоявшее к горевшему камину и вытянула к пламени руки. Его жена осталась на прежнем месте.

–Неужели это не наталкивает тебя ни на какие выводы, «богатенькая девочка»? – с издевкой поинтересовалась Друэлла. – Ни о чем не заставляет подумать?

Беллатриса ощущала холодный ужас и понимала – эта западня эта определенно одна из самых ужасных ловушек, в которую ее заманивала Друэлла Блэк за всю ее жизнь. Она не могла сказать ничего, ни чем не могла себя защитить, при том, что она даже не понимала сути претензий. А ведь дальше хуже будет – в этом девушка мало сомневалась…

«Богатенькая девочка» побледнела и молча стоя возле стены, ожидала, как Друэлла взбеленится, вскачет на месте, направляя палочку ей в лицо.

–В свои семнадцать лет, при том, что ты замужняя женщина ты не в состоянии соответствовать своему статусу. – Злобно прикрикнула Друэлла. – Это видно даже со стороны. Ты глупая девочка, которая способна совершать только глупости. Да и вести себя среди приличных людей соответствующе. Даже портреты это замечают.

Беллатриса начинала догадываться, что за претензию ей хочет предъявить мать. Она была вечной с ее стороны и Беллу осенило, что у нее есть аргументы в собственную защиту.

–Если вы о том, – проговорила она, обращаясь и к отцу, и к матери, – чтобы я не работала на Темного Лорда, то я уже много раз говорила: решать это мне. Я занимаюсь благим делом и, кстати, вы его одобряете.

Вспомнив Темного Лорда, девушка почувствовала облегчение. Какое жгучее желание воспылало в ней в ту минуту иметь столько же сил бороться со своей матерью, как у Волан-де-морта со всеми своими врагами!

–Замужней женщине вовсе не обязательно ходить по ночи с неизвестными волшебниками! – прокричала Друэлла. – если это, конечно, правда! У меня так совсем иные мысли на этот счет! Так чем ты на самом деле занималась сегодня ночью?

–Родольфус не станет врать вам! – отчаянно проговорила Белла, приближаясь к занавескам, качающихся от сквозняка. – Зачем ему нужно врать тебе? – спросила она и злобно прибавила. – Он всегда угрожает мне тобой. Не думаю, что он будет меня защищать от тебя – своей сторонницы в мерах против меня!

Друэлла побагровела, резким прыжком поднялась с кресла. Беллатриса рефлекторно сжала рукой спрятанную в карман мантии волшебную палочку и отодвинулась к стенке. Лицо женщины искривила усмешка. Она молниеносно вынула свою короткую палочку и уставилась на Беллатрису с каким-то садистским удовольствием во взгляде.

–Даже и не думай об этом. – Холодно проговорила Друэлла.

Испуганно смотря на мать Белла подчинилась и выпустила палочку из бледных пальцев в складки ткани. На глаза набежали слезы, но она страшилась скрыть их и отвернуться.

–Ты не такая уж важная персона в рядах Темного Лорда. – Проговорила Друэлла сменив оружие для нападения на более для нее привычное. – Родольфус мне все сообщает о словах Темного Лорда и какие поручения он тебе дает. По всему этому я делаю лишь один вывод…

–ЭТО НЕПРАВДА! – Взвизгнула Беллатриса, сжимаясь в комок от ужаса своих слов и отворачиваясь к стене.

Чувствуя себя практически беззащитной, Белла тряслась от страха и боялась посмотреть на мать. От ужаса в ее голове возник образ, как та нависла над ней и сжимает своей холодной рукой ее тонкую шею.

–Правда. – Холодно проговорила Друэлла. – Правда. Родольфус всегда говорит только правду. Ему я беспрекословно верю. И потому из этого можно сделать вывод, что это ты, зачастую, обманываешь. Или ты хочешь сказать, что Темный Лорд врет твоему мужу?

–Темный Лорд никогда не врет! – яростно проговорила Белла. – Врет исключительно Родольфус! Ему это нужно, чтобы показать свою собственную значимость.

–Заканчивай играть в эти игры, «Богатенька девочка» и преувеличивать свою значимость. – Злобно проговорила Друэлла. – Если пока у меня не сильно много доказательств твоей лжи, то потом они найдутся и не дай Бог…

На всю комнату, как раскат молнии раздался стук и невнятное бормотание эльфа. Друэлла запнулась в своих словах и подошла к двери, механически меняясь в лице.

–Хозяин Родольфус извиняется, что вынужден прервать ваш разговор и просит вас подойти в прихожую. – Тихо, скороговоркой, проговорила эльфиха Клякса.

Доложив последние сведения эльфиха исчезла с хлопком. Друэлла так и осталась стоять у двери. Кингус покинул свое кресло, одернул руки от языков пламени, а Беллатриса застыла у стены, тяжело выдавливая из себя воздух. Ее родители вышли, захлопнув дверь. Беллатриса же с писком закрыла ладонями лицо. Она села на корточки и тяжело дыша спрятала лицо в коленях, зная что до тех, пор пока она не успокоится появляться в обществе своей семьи ей нельзя. Что подумают сестры? А Родольфус? Опять расспросы. Опять злобная усмешка ее родной матери.

Но через минуту в комнату, в которой она находилась кто-то заглянул и Белла, встрепенувшись, не глядя под ноги, ринулась в холл.

Шедшим ей на встречу человеком оказалась Андромеда. Она в немом ужасе посмотрела в раскрасневшееся лицо сестры, спрятанное за взлохмаченными волосами, но вопросы задавать не стала, лишь держа за ладонь довела до собравшейся в коридоре семейки. Там стояло все семейство, включая Родольфуса, наряженное в зимние плащи. Белла даже не удивилась и не обрадовалась тому, что они все уходят и оставляют ее одну. Не глядя им в глаза она смотрела в дверь.

–Беллатриса. Темный Лорд прислал мне весточку. Мне надо срочно идти к нему. – Мрачно проговорил Родольфус, застегивая плащ.

Девушка кивнула стене и замерла, чувствуя на себе испепеляющий, наблюдательный взор Друэллы Блэк, обеспокоенные взгляды Нарциссы и Андромеды, от которых Беллатрису невольно заколотило.

–Белла, я не приеду на Пасхальные каникулы домой. – Тщетно пытаясь подбодрить проговорила Нарцисса. – буду готовится к экзаменам. Извини меня. Приедет только Дромеда, которая будет выбирать себе новую швабру для квиддича.

За последнее сказанное ей слово Нарцисса получила по плечу и в ответ ударила Дромеду точно так же. Началась мелкая стычка, от которой никак не отвлекла бы прошедшая истерика их сестры. Лишь кашель суровой матери.

Событие и радостные голоса сестер не произвели на девушку никакого впечатления. И то, что ее муж уходит к Темному Лорду тоже. Когда все попрощались с ней и вышли из дома она магией потушила свечи и поднялась к себе наверх, закрывшись на ключ.

Когда она осознала, что находится в поместье одна первой ее мыслью ее пронзило не смиряемое чувство собственного ничтожества. Ведь ее почти никто не воспринимает ее иначе как богатую игрушку, не видит в ней человека, считая, что ее можно легко унизить…

Слова собственной матери и родительницы ее супруга раздавались в ее голове, нарушая тишину, заставляя ее ворочаться в постели. Пусть Друэлла за всю ее жизнь кучу раз говорила Белле об этом, смирится она не могла и каждый раз слова матери обжигали ее, как и в первый.

Через много мучительных и беспокойных часов бессонницы она заснула лишь с одним вопросом на устах – сколько еще подобных нападок ей придется пережить со стороны людей, прежде чем она через месяц встретится с Темным Лордом – единственным, кто может дать ей спокойствие от всего?..

========== Глава 6 ==========

Розоватый свет утреннего солнца заливал и любовно согревал маленькую спаленку. Тревожный мрак холодной ночи уползал за непостижимую линию горизонта, скрывал звезды, лунные нити серебряного света. Яркие цвета на небе постепенно таяли, проявлялись голубые, кусочки неба в серо-белых облаках.

Пробудившись, Белла первым делом заметила мрачневшую за окном погоду, и беспомощно обняла подушку, отворачиваясь от окна. Ленивое чувство недавнего пробуждения мешало ей трезво думать о чем-либо еще кроме сожаления о быстротечности сна.

На карнизе за окном повисла гигантская сосулька, в окружении нескольких крошечных, они тускло переливаясь на уходящем солнце, завораживали Беллатрису. За окном было по-зимнему красиво, но тоскливо. Белизна всего кругом за долгие месяцы зимы, наступившей еще осенью утомляла и не радовала глаз.

Во время завтрака Клякса обхаживала Беллатрису, расстроенную еще со вчерашнего дня: то предлагала почитать газету, то подлить добавки к опустевшей тарелке. На все Беллатриса отвечала бурным отказом. Пресная манка ей совсем не понравилась, да и кушать не было желания.

Родольфус появился некоторое время спустя. Оба глаза заплыли темными, словно сливы гематомами. Исцарапанное и избитое лицо словно было подвержено нападению стаи обезумевших кошек, но Родольфус старался держаться спокойно.

–Доброго утра, Беллатриса. – произнес он хрипло, но почтительно.

Прислонившись бочком к столу, прежде чем сесть за него Родольфус выдохнул и закатил глаза, не смахивая со лба свежих капель пота. Ночную встречу с Волан-де-мортом явно нельзя было назвать моционом.

–Что произошло?

Родольфус поднес ложку к тарелке с серым наполнением и уронил, испачкав стол.

–Ничего такого, что тебе стоит знать. – Хмуро проворчал он. – Темный Лорд велел не говорить, – прибавил он фразу, которая обычно оказывала на Беллу нужное действие.

Но в этот раз ей претило молчать и язык сам произнес слова, которые вспышкой прозвучали в ее голове.

–Да ты же врешь, ничего он такого тебе не говорил!

Ее голос был не настолько громким, каким показался уставшему, пострадавшему от негодования Темного Лорда. Он приложил красную ладонь ко лбу.

–Нет. Он мне это говорил. И я тебя уверяю – это чистая правда. Прошу тебя не допытываться!

Родольфус так резко сошел на грубость, прикрытую вежливостью, что Белла замерла на мгновение с кончиком пустой ложки во рту. Встрепенувшись, она заметила, что он прикладывает поданный Кляксой компресс и отодвигается на стуле.

–Он говорил что-то про меня? – с надеждой произнесла Белла. – А когда будет будущее собрание?

Придерживая рукой разбитый подбородок, Лестрейндж проворчал:

–Тебя он упомянул, когда я пришел, что ты скоропостижно и безукоризненно выполняешь его приказы, – кисло прибавил он, вставая с ноги на ногу и в привычке, пригладив свои с сединой волосы. – Собрание будет лишь тогда, когда Темный Лорд призовет нас к себе жжением метки.

Родольфус хрустнул пальцами рук и побрел в свою спальню, даже бросив на Беллу взгляд своего броского неприятия.

Беллатриса не стала его задерживать. Все что ей нужно она узнала. Темный Лорд восхищался ее надежностью, порицая, мучая в заклятиях мужа. Как бы Родольфус не скрывал позора своей верности, по его лишь виду можно было понять, что Темный Лорд был им весьма недоволен. Даже очень недоволен. Однако главное Беллой он был доволен, о да точно! После вчерашних событий ее прямо отпустило, образ кричащей мамаши Блэк отступил за кулисы ее нетеатрального спокойствия. Ее безмятежность однако граничила с крайней степенью возбужденности и она молча смотря на рыцарские доспехи у камина улыбалась им как живому человеку.

–Госпожа, вам новая корреспонденция из дома Блэков. – Проговорила Клякса, отвесив почтительный книксен своей хозяйке.

Положив конверт на узорчатое блюдо она спешно удалилась. Не изменившись в лице Белла подняла его и разорвала конверт, из которого выпала изрисованная и выпачканная цветными чернилами бумажка и ровный подчерк на такой нечистой бумаге вызывал ошеломление. По ровным, канцелярским буквам Белла без всякого труда признала младшую Цисси.

Привет, Белла.

Пишу это письмо торопливо, пока отвлекаюсь от складывания вещей в свой чемодан. Завтра ведь уезжать! И чтобы не заметила Андромеда, к тому же. Не хочу чтобы она знала.

Как твои дела? У нас неплохо, достаточно, даже очень неплохо. Погода у нас хорошая, как, собственно, и всегда зимой. Вчера был тихий такой снегопад, снежинки медленно падали, а я их рукой ловила, приоткрыв форточку. Мы с Люциусом так делали. Я рада снегу и даже не очень-то хочу спешить в замок. В поместье нашем зимы одна лучше другой. Дромеда случаю ушла в сад слепить снежную бабу, видимо, не понимая, что ей уже это не по возрасту. Но признаюсь, что снега выпало столько, что проще из него лепить снежных баб, чем пытаться расчистить дорожки.

Наверное ты обиделась на то, что я не приеду на каникулах. Дело тут, конечно, не в экзаменах. Люциус попросил остаться с ним. Просто он останется в школе и будет готовиться к «ЖАБА» по трансфигурации и защите от темных искусств. Да, и к тому же, мне захотелось побыть со своим будущим мужем последний его год в Хогвартсе. Последний год ведь я буду учиться, лишь нося на пальце обручальное кольцо долгими вечерами скучая. Хочу поэтому хочу запомнить его лицо в коридорах Хогвартса лучше. Пойми меня правильно, сестренка, и еще раз – не обижайся. Я знаю – ты обиделась на меня Белла, от меня не скроешься. Но я очень прошу тебя – пойми. У тебя же есть Родольфус и ты должна понимать, что такое чувство долгой разлуки с любимым. Не пожелаю тебе надолго расстаться с Родольфусом!

Не скучай без меня на каникулах! И подумай над подарком на свой день рождения, Белла! Конечно, я уже кое-что прикупила тебе, но все, же я совсем забыла спросить, что ты хочешь! Передам твои слова Андромеде – знаю, она еще ничего не покупала! Но я думаю, мой подарок тебе понравится! Не забудь как можно скорее написать мне свои пожелания, Дромеда тоже желает знать, что тебе хочется! Еще раз не обижайся на меня и не забудь написать!

Твоя сестра, Цисси Блэк.

Последние два слова были зачеркнуты жирным слоем чернил. Рядом красовалась, словно именная табличка, гордая, жирно подкрашенная цветными чернилами подпись:

Нарцисса Малфой.

Белла свернула пергамент в рулон, и положила на стол, уже не улыбаясь доспехам. Из ее головы напрочь выветрились такие праздники как дни рождения, а тем более, свое собственное. Ей будет восемнадцать лет. Говорят в маггловском мире это возраст совершеннолетия. В волшебном мире она уже год как взрослая, но ничего толком не поменялось в ее сознании. Кроме, разве что, одной мысли, которая все сильнее укрепилась в ее голове. И видит Бог, она знала, что никогда не сможет от нее отказаться.

Что могли купить ей две маленькие, наивные сестры, одна из которых искренне верила в ее счастливый брак? Девушка, честное слово, не знала. Но одно было ей совершенно четко понятно – она вынуждена придумать то, что ей желается и скорее написать об этом сестре. Но она решила оставить эту мысль на следующий день. И бросила взгляд в сторону, разглядывая оконные ставни, которые филигранно разрисовал снегом мороз.

***

Несколько зимних вечеров, один за другим сменили друг друга. Лежа по ночам в своей кровати, Беллатриса не могла уснуть, испытывая чувства далекие от истомы. Падали снежинки, выплясывая хороводы, делая ветру воздушные реверансы. Иногда Белла флегматично сидя в своей комнате смотрела лишь в окно, любуясь снегом, и под утро засыпала на краю своей кровати.

За окном светила луна. Звезд на небе не было, лунный свет одиноко освещал заблудившимся путникам дорогу. Садовые тропинки были засыпаны снегом. Деревья были наряжены в снежно-белые зимние шапки, сплетенные природным, морозным кружевом. Белла смотрела на луну, которую, казалось бы, можно было поймать лишь одной рукой и положить в карман, вдыхала морозный воздух из приоткрытого окна, охлаждая легкие. Холодно от этого не было. Лишь легкий зимний ветерок шевелил темные кудри, упавшие на ее худые плечи.

Неожиданно раздался скрип половицы перед площадкой второго этажа. Беллатриса встрепенулась и заползла под одеяло, наскоро закрыв пологом кровать. Звук становился все тише и тише, раздаваясь уже этажом выше. Белла облегченно вдохнув, скинула с себя одеяло. Она узнала надоедливые, глухие шаги мужа, который теперь каждую ночь, думая, что Белла спит, резкими шагами направлялся в библиотеку. Каждую ночь, он приходил туда и, сидел там, ночи напролет, что-то изучая. Пока Беллатриса, мечтая, сидела на подоконнике, ждала, когда придет морфей.

До ее восемнадцатилетия оставалась всего лишь неделя, и сейчас ее мозг был напряжен как струна за секунду до разрыва. Она замарала не один десяток пергаментов сочиняя послание сестрам, но получалась какая-то сплошная глупость. Однако сегодня она четко решила, что ей необходимо избавится от этой проблемы любым способом. И потому-то помятым подчерком вывела:

Дорогие Нарцисса и Дромеда. Смею уверить вас в том, что мое самочувствие отличное. Погода тоже чудная, но по мне так долгий холод утомителен.

Долго думала, что попросить в подарок и потому-то прошу у вас лишь одну вещь – подарите мне пюпитр для нот. Старый сломался, нотные тетради выпадают, когда я играю на пианино. Буду рада, если ты купишь любой на свой вкус.

Ваша сестра, Беллатриса.

Паркет этажом выше беспорядочно заскрипел. Белла поняла, что Родольфус уже спускается к себе и, дописав последние строчки письма, сложила его в свежий конверт, потушив бра над головой. Но вдруг, неожиданным образом привычный стук по каменным ступеням не раздался. Вместо этого скрипнула одна из самых некрепких половиц возле ее спальни. Нетерпеливый стук в дверь подтвердил неприятные догадки девушки: