Текст книги "История Беллы (СИ)"

Автор книги: Bellamortly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 75 страниц)

А Беллатриса, посмотрев на сестру почти таким же пристыженным, как мать взором, почувствовала себя чужаком. У ее сестры случился нервный порыв – сорвавшись с места она бросилась в палату к Кингусу так быстро, что пятки сверкали.

Беллатриса пересеклась взглядами с матерью, когда они обе уставились на закрывшуюся с хлопком стеклянную дверь. В светлом коридоре темные пятна их ненавидящих друг друга фигур, словно своей яростью вырывавшейся с дыханием, ослепляли солнечные лучи. И все-таки по их лицам было видно, что как ни странно, природа их мыслей – одна и та же. Ни одну из них не волновало ничего, кроме Андромеды Блэк.

«Трусливая предательница…» – невольно подумала про себя Белла.

Вспомнив былое отношение родителей к ее сестре и то, как Друэлла кинулась на нее саму за то, в чем она не была виновата, Белла сжала руку у груди. В сердце резко закололо и тут же отпустило. На мгновение оно перестало биться, а потом заколотило с такой силой, что у нее помутнело в глазах. Сжав руки под грудью Беллатриса расстегнула плащ и обмахнулась руками.

Друэлла не обращала на дочь никакого внимания, без любопытства изучая опустевший гобелен на стене. У Беллы в ушах зазвенел, будто колокольчик, смех Андромеды, и она увидела в воображении ее саму – теперь уже свободную, не принадлежащую никакому клеймящему роду. Чувствующую молодость в полном смысле этого слова.

Из палаты слышалось дружелюбное воркование Нарциссы Малфой и чей-то хрип – вероятно, отца. Белла вообразила себе, словно видела своими глазами, как в припадке болезни Кингус Блэк звал ее младшую сестру, думая, что она заперлась в своей спальне или снова гоняет по коридору на метле, а все, кроме него, знают, что это приступ бреда, который не сможет воплотиться в реальность.

И когда прежняя душевная опустошенность вернулась в сознание Беллы, она почувствовала болезненное умиротворение. Распахнулась дверь, из нее тихонько вышла Нарцисса, удрученно понурив голову.

–Целитель сказал, что отцу нельзя покидать больницу и перемещаться домой, по крайне мере до завтра. – Сказала она, не обращаясь, в сущности, ни к кому. – Его может расщепить при трансгрессии. Целитель сказал, что никак не может гарантировать, что он сможет вернуться домой даже завтра…

–Почему это? Я думаю, что ему дома будет в сто раз лучше! – Друэлла не была бы собой, если бы не возмутилась.

–Я думаю, врач все говорит правильно. – Устало проговорила Нарцисса, поднимая глаза. И только посмотрев в лицо сестре, Белла осознала, насколько она измучена. – Хотите – зайдите к нему. Но только скорее. Часы приема скоро закончатся.

Не попрощавшись ни с сестрой, ни с матерью, она бросилась вниз по лестнице, спешно переставляя ноги. Друэлла поднялась со стула и направилась к палате. Белла направилась следом за сестрой лишь после того, как мать скрылась за дверью. Ели передвигая ноги и ощущая в носу запах больничной стерильности, она обрадовалась, когда большие двери больницы святого Мунго закрылись за ней, превратив муниципальное учреждение в магазин хозяйственных товаров.

Беллатриса сделала несколько мелких шагов вон от больницы святого Мунго и огляделась. Прямо перед ней стояла каменная стена и за ней возвышались серые, прижавшиеся одна к другой многоэтажки. Слева пролегала узкая улочка, которую неудачно украшали лишь бредшие магловские подростки, закуривавшие дешевые сигареты, да гоняемые ими же голуби, мирно пившие из луж мгновение назад. Справа был перекресток, где улица расширялась в более ухоженный проспект с магазинами и парком. По всему асфальту, словно цветные пятна леопарда, приклеилась выплюнутая и втоптанная миллионами людей жвачка.

Колдунья перешла дорогу в неположенном месте в сторону перекрестка. Ей было все равно, куда идти лишь бы не домой, к старым печалям. Дорога, заставляя ее с безучастным выражением лица огибать толпы одинаковых людей, вывела ее на шумный проспект с рядами магазинов и дешевым театром, оклеенным яркими афишами вдоль и поперек его фасада. В конце улицы торчал ярким, слепящим белым пятном парк.

Зайдя в ворота Беллатриса пошла по тропинке вперед, не оглядываясь. Среди деревьев было пустынно, лишь одичавшие бездомные перебирали мусор на скамейках, а гравий громко шелестел под туфлями

Белла невольно погрузилась в свои мысли: о несправедливости обвинений матери, но больше о том, как она стала еще более одинокой, как все это погружает ее душу в состояние безжизненного существа.

«Напишу сегодня еще одно письмо, – подумала про себя печально Белла, – напишу еще одно письмо, и, мне, наверное, станет легче»

Шагая по качающемуся над прудом мосту, разглядывая, как стайки белоснежно-сероватых гусей и уток глупо ковыряли клювами прошлогоднюю траву у берега пруда, Белла изучала взглядом и идущих мимо нее редких маглов, желая им всем всего нехорошего.

Она сильно погрузилась в свои мысли и все, чего не касались ее рассуждения, теперь было воображаемой мечтой. Что-то всегда ей являлось и не сменило статус. А что-то ей пришлось принять насильно, повесить на старые воспоминания неприятный, тусклый ярлык «грезы».

Белла закрыла глаза любуясь пустотой, трансгрессировала и оказалась на заснеженной тропинке перед невысоким ограждением, за которым росла лесная чаща, нисколько не тускневшая в своей белоснежности от свинцовых туч. Кроме чернокудрых веток деревьев и толстого снежного ковра поверх них, ничего не проглядывалось за забором. Кажется, с небес вдали уже сыпались снежные хлопья, дул ветер, шевеливший пряди выбившихся из-под шапки Беллы локонов.

Беллатриса медленно подошла к калитке, обхватив руками решетку, и стала глазеть через прутья. Через плотный белоснежный плащ бушевавшей метели можно было разглядеть стоящий поодаль дом. Сердце Беллы забилось чаще, как только она смогла различить силуэт поместья, но тут же побледнела. Она знала, что не сможет долго любоваться домом, что не сможет переступить порог и посмотреть в глаза его владельцу, но уйти она тоже не могла. Невидимая сила приклеила ее к земле. Она все смотрела, дыхание остановилось, снежинки падали на ресницы, на пальцы замерзших рук. Снежная лавина слетела с ели от неосторожного дуновения ветерка.

Темная тень мелькнула возле дома (или в окне – Белла не успела толком понять), и раздался звук, похожий на взрыв хлопушки. Беллатриса отскочила от ограды, испугавшись, и упала на снег, словно подстреленная.

Ей показалось, что он вышел из дома, и увидел, что она тут. Белла знала, если это и так – он в мгновение окажется здесь…

Нет, Белла не была в силах оставаться, она отползла к дереву, задыхаясь от страха.

«Что ты тут делаешь, Белла, разве я приглашал тебя к себе?»

«Нет, Милорд, я… я не знаю, что тут делаю…»

Снег пошел еще сильнее, она трансгрессировала подальше, моля остаться незамеченной и толком не представляя, куда ее занесет. Она оказалась незнакомом ей темном квартале и пискнув исчезла, в неизвестность, вновь…

Домой она вернулась лишь ночью. Родольфус ждал ее в прихожей. Вопрос о том, где ее носило, кончился для него плохо. Механическим движением она достала палочку и оглушила его методом Темного Лорда – он больно ударился головой о каменный пол и отключился. Перешагнув через супруга она направилась в свою спальню, ни мгновения больше не вспоминая про Лестрейнджа.

Всю ночь она корпела над кипой бумаги, бесполезно марая ее. Но дописать свое послание она сумела лишь спустя несколько дней. Держа руками испачканными чернилами, законченное письмо она невольно задумчиво закрыла и открыла глаза. Это было самое большое письмо из всех, что она писала Волан-де-морту, наконец, в свой день рождения что-то дало ей порыв закончить. Единственное что ей осталось так это перечитать его и поставить сегодняшнюю дату.

26 января.

Темному Лорду.

Мой Хозяин…

Сегодня мне приснилось, что мы с вами вновь вместе. Мы были дома и сидели в вашей спальне, совсем как раньше… я до сих пор помню эти моменты. Но во сне вы обнимали меня сильнее, чем в жизни, и я прижималась к вашей груди… вы говорили, что я восхитительна… и что нет женщины красивее на свете чем я. Вы гладили меня по волосам, и я даже во сне, как наяву, чувствовала ваши прикосновения. Я была так счастлива, мой Хозяин. Я приблизилась к вашим губам и после поцелуя вы сказали, что я никогда не вернусь домой, никогда не увижу своего мужа и что вы, мой Повелитель, будете всегда со мной. Мы будем вместе, и я никогда больше не буду сидеть одна в тишине… от радости у меня сердце забилось сильнее! Но сон кончился, я проснулась, но поверила в то, что-то сон – это вечность, реальность. Думала, что сейчас, даже проснувшись, я увижу вас рядом. Но я пробудилась одна, обнимая подушку.

Сегодня я стала на один год старше, но для меня это не имеет значения, мой Лорд, вечность моей жизни стала настолько пустой, что мне все равно, сколько мне лет. Недавно из нашей семьи ушла моя самая младшая сестра – Андромеда. Мой Повелитель, ушла и не попрощалась. Мать обвиняет меня в ее уходе, что я спровоцировала ее своим поведением. Ведь я тоже не хотела идти замуж за Родольфуса, но, в отличие от Дромеды, я сдалась перед долгом и поплыла по течению. Теперь из семьи у меня осталась только Цисси, мой Хозяин, но все же ничто не сможет заменить Андромеду.

Кажется, Нарциссе очень повезло, что она удачно вышла замуж по любви. Точнее повезло мне. Если бы она сбежала из дома, как Дромеда, то мать бы больше не оставила меня в покое. Хотя с другой стороны вины нет ничей в этом, кроме ее собственной.

Но иногда, мой Лорд, мне начинает казаться, что я действительно виновата во всем. В том, что ушла моя сестра и в том, что вы не обращаете на меня больше никакого внимания. Я слишком равнодушна и глупа, мой Лорд и мне не дано второго шанса… даже первый не знаю, как использовать. Почему только у меня один шанс жить, и я не могу его применить? Почему мой Хозяин? Почему я тогда боюсь смерти, Милорд? Почему… мой Повелитель…

Сегодняшний день пройдет тоскливо, я знаю это, даже не смотря на мои мечты о его знаменательности в моей жизни. Придут мои родственники, поздравят меня, поговорят друг с другом, покушают и уйдут, но чем же этот день отличается от череды предыдущих? Я знаю, что этой разницы не существует.

Пойду сегодня прогуляюсь по Косому Переулку, быть может это чуточку поднимет мне настроение. Ничто не радует меня, даже воспоминания о вас, которые дают мне лишь тяжелую, как валун надежду, давящую, душащую меня, с каждым днем все сильнее. Кажется, мне не стоит продолжать верить, но как же мне тогда жить? Я старалась иначе. И я не могу. Не могу.

Я слишком сильно люблю вас. И, кажется, я сдаюсь. Вернитесь ко мне. Я знаю и надеюсь, что однажды это случится.

Ваша навсегда

Белла Лестрейндж Блэк…

Глаза ее заблестели от редких слез, но она даже не смахнула их рукавом. Понурив голову, Белла свесила ноги с кровати и бросила написанное в раскрытый ящик тумбочки, даже не раздумывая над тем, будет ли то отправлено. Ее лицо было настолько безразличным и грустным, словно тумбочка и была почтовым ящиком, который висел на калитке дома Темного Лорда. И словно та куча пергаментов, запачканных черными подтёками просто ждет момента, когда Волан-де-Морт изучит все послания.

Среди цветастых фасадов домов на Косом переулке бродила целая палитра людского разнообразия. Тут были и дерзкие колдуньи-модницы, сновавшие из магазина в магазин в поисках новой мантии и старомодные чародеи, острым взглядом изучавшие пузырьки с целительными зельями. Мужчины, в парадных мантиях ожидали дам у кафе, подчищая волшебными палочками свои одеяния от сыпавшего с небес снега. Малые дети сбегали из опеки взрослых полюбоваться на новинку в магазине квиддича, весело хохотали, и в мольбе крепко сжимали родительские ладони.

Белла нисколько не выделялась среди многообразной толпы, будучи его самой мрачной и неказистой частью. Она ковыляла по косому переулку неторопливо, опасаясь поскользнуться на нечищеной тропе.

–Быстрее нельзя, эй ты! – крикнул ей вслед какой-то маглоподобный колдун, державший в руках банки из аптеки.

Колдунья обернулась. Волшебник, разглядывая с ног до головы Беллатрису с неприязнью, побледнел, и, прошептав извинения, поспешил убраться с дороги. Она же, даже не смотря ему вслед, распахнула дверь первого же попавшегося по пути магазина.

–Мадам, может вам помочь с выбором? – раздалось магазине, когда Белла застыла на месте, вглядываясь в пространство.

Не услышав ответа, продавщица, попятившись, отошла к прилавку. Беллатриса с надменным видом, скрывавшим ее настоящую сущность, подошла к представленному товару. Им оказалась обычная одежда. Цветные, черно-серые, однотонные и ляписные будничные мантии и платья, кружевные пижамы и скромное нижнее белье, бальные одеяния. Украшения на тонких и широких цепочках из поддельных драгоценных камней. Разглядывая вещи, она даже не думала о том, нравятся ли они ей. Все то, что было визуально ей по размеру и отдалённо по вкусу так и оставалось в ее руках. Выложив за все это приличную горсть мелочи, Белла вышла из магазина, даже не подумав забрать сдачу.

В книжном магазине под названием «Флориш и Блотс» ей нравилась яркость книжных обложек, толщина фолиантов и главное – количество разнообразной представленной там литературы. Без задней мысли, она взяла все представленные в бестселлерах издания, и положила на прилавок продавцу, оставив за них немалое количество денег. Остальное, что заставляло ее душу трепетать было взято из отдела с письменными принадлежностями – это были цветные перья, толстенные стопки бумаги и склянки с краской. Она не собиралась ни писать, ни рисовать, мнимое удовольствие ей приносило понимание, как безграничны ее финансовые возможности. В далеко детстве она могла лишь мечтать накупить столько понравившихся безделушек. Даже при всем богатстве семейства Блэк – родители держали ее в ежовых рукавицах.

Закрыв все купленное дома, в шкафу, она спустилась в комнату этажом ниже, которая, кажется, на день превратилась в миловидное цветочное царство…

–Дражайшая Беллатриса, мои поздравления! – Рабастан Лестрейндж встал из-за стола и протянул ей тугой сверток, в придачу к широченному букету. Мягко пожав ей руку он уселся обратно.

–В общем… с днем рождения! – Друэлла и не прикоснувшись к дочери спешно всунула ей коробочку, привязанную к охапке камелий.

–Дорогая моя сестра, поздравляю тебя с днем Рождения! – Нарцисса бросилась на Беллатрису и крепко, до скрипа в ребрах, обняла. – Держи, моя дорогая. Самые красивые лилии, которые я только видела! Подарок распакуй потом, он особенный!

Последним к ней подошел Родольфус Лестрейндж и, поцеловав жену в щеку, положил связку фиалок, крокусов и роз на круглый стол, к остальным сверткам, которых Белла уже не умещала в руках.

–Не желаете ли шампанского, госпожа Блэк? – проговорила Клякса, обращаясь к матери Беллатрисы.

Белле уже даже не показалось странным, что в комнату, помимо подноса с напитками, Эльфиха пронесла букетик, казавшийся больше нее самой.

–Пожалуй, не откажусь. – Мать Беллы с недовольным лицом отпила глоток жидкости и отклонила голову назад.

На празднике было невыносимо скучно. Все лишь ради приличия не думали уйти пораньше. Смешались в воздухе запахи цветов, духоты и жареной еды, оттого становилось дурно вдыхать. Беллатриса, разглядывая гостей, на месте каждого представляла себе совершенно непохожую ни на кого из них личность. Оттого ее лицо казалось жутко надменным. Нарцисса от скуки предлагала своему супругу Люциусу Малфою опробовать то одно блюдо, то другое, а Родольфус, не стесняясь, читал вечернюю газету. Лишь Рабастан Лестрейндж казался Белле эмоционально близок. Подперев подбородок ладонью, он молча жевал и пил, не произнося никаких слов.

–Можно мне сделать заявление? – спросила Нарцисса Малфой, легонько толкнув Беллатрису локтем. Та кивнула и лишь потом до нее дошло, что ей отчего-то не нравится эта идея.

–Прошу внимания! – Сказала Цисси таким тоном, словно ее окружала многотысячная толпа. Она хотела привстать, но Люциус сжал ее плечи, не давая ей двигаться и заговорил сам.

–Хочу сказать, что у нас с Нарциссой скоро родится ребенок. – Проговорил он негромко.

–Правда, что ли? – Скептически проговорила Друэлла. – И он не? …

–По срокам беременности уже третий месяц, мама. – Перебила Нарцисса. – Я боялась говорить раньше, думая, так же, как и ты, что что-то может быть не в порядке. Но я была у целителя несколько раз. Это действительно… наш ребенок! Здоровый! И он появится на свет в ближайшие полгода.

В секунду Нарцисса сказочно счастливо засияла, и только тогда Белла обратила внимание, что у нее действительно заметно округлился живот, а узкое личико увеличили пухлые, словно у ребенка, щеки. Сидевший рядом Люциус был не менее горд, на его вечно однообразном лице блеснули следы слез.

–О Мерлин! Клякса, срочно принеси пергамент, невозможно так долго таить такую новость от Кингуса!

Эльфиха, спотыкаясь на скользком паркете ринулась в кабинет, чтобы принести плотную пачку пергамента и стаканчик с перьями. Друэлла запыхалась и тяжело дыша начала выводить на бумаге слова, приговаривая, смотря то на дочь Цисси, то на лист:

–Поздравляю, моя дорогая! Наконец-то наследники, я уже думала не дождусь! Теперь вы будете семьей в полном смысле этого слова…

–Спасибо, матушка. – Радостно прокричала Нарцисса, смеясь.

–Надеюсь, у тебя родится сын. В нашей семье так давно не рождались мальчишки, пора бы уже появится наследнику и мужского рода… отнеси сейчас же и отправь к нам в поместье! Скорее, глупое создание…

Заклинанием подогнав Кляксу вперед до того, что та навернулась на скользком полу, Друэлла выпила еще половину бокала шампанского.

–Я тоже надеюсь, Люциус тоже хочет сына. – Согласилась Нарцисса. – Но я, надеюсь, у нас будут еще детишки.

–… Но все же я уже не смею задерживаться, нужно скорее сообщить мужу такую радостную новость лично. Еще полчаса – и я ухожу. – Обратилась Друэлла к Беллатрисе, словно говоря в пустоту.

–Поздравляю, это чудесная новость, Нарцисса. – Родольфус уже во всю готовился расписывать радости материнства о которых слышал лишь от чужаков, но тут вмешался Рабастан.

–Берегите вашего ребенка, не важно кто будет сын или дочь. Поздравляю.

Нарцисса и Люциус даже не заметили, насколько его голос был не весел. Беллатриса бросила какую-то проходную фразу, не задумавшись ни секунды над своей речью в тот момент.

Думы о беременности сестры пришли ей лишь в ванной, когда она пустыми глазами озирала запотевшие от влажности стекла, клубы пара и бутылки с мылом. У нее кружилась голова, кожу обжигал кипяток, но она лишь вдыхала жаркий воздух и смывала собственную завистливую печаль в раковине.

Ничто теперь не казалось ей важным, достойным ее внимания. Лежа под одеялом, она твердо решила, что не будет спать, не сможет и не хочет сомкнуть глаз.

–На прощание, Беллатриса! – у нее в голове звучали, повторяясь, эти слова Рабастана. – Я забыл сообщить тебе, что Темный Лорд хочет видеть тебя завтра утром! Прошу, не забудь, Милорд понадеялся на меня!

Она тогда, впервые за вечер, искренне улыбнулась и, кивнув, ушла в свои покои. Этого хватило, чтобы мысли ее поменяли направление, чтобы ее дыхание стало сбивчивым и тяжелым. Но тут в окно ее спальни кто-то постучал и она, вздрогнув от неожиданности, залезла глубже в одеяло.

Постучали повторно. Белла, сжав в кулаке волшебную палочку, вгляделась в темноту, ничего в ней не замечая. Подумав, что это вьюга рассвирепела она отвернулась, но стук вновь раздался, в какой-то недовольной манере. И Беллатриса волшебством распахнула окно, в которое впорхнула сова. Колдунья ахнула от неожиданности и только подумала убрать птицу с помощью магии, как та улетела, сбросив на ковер толстый конверт. Сквозняк захлопнул форточку и без помощи Беллатрисы, которая, побледнев, сползла на ковер на дрожащих коленях. Сердце яростно стучало в груди, будто готовое взорваться, в глазах помутнело.

–Хозяин… Мой Повелитель… Милорд… – шептала Беллатриса темноте, протянув руки к неподписанному посланию, от нервов перебрасывая его из одной руки в другую.

Неужели – это он написал ей письмо? Хочет сказать, зачем он на самом деле завет ее завтра к себе… Неужели ее сон сбывается? Правда ли то, что Рабастан пришел лишь сказать: просьба Волан-де-морта явится подразумевает лишь поручение и не больше. А на самом деле…

Когда она откроет письмо она увидит эмоциональный текст, просьбы Волан-де-морта немедля собрать необходимые вещи и спешить к нему. Потому что она никогда больше не вернется домой, никогда больше не увидит своего мужа и никогда, никогда больше она не будет сидеть одна в тишине, потому что он всегда будет с ней рядом! Как она мечтала все то время, что одиноко проводит в своей комнате? А Рабастан был лишь слепым проводником чтобы указать ей дорогу к судьбоносному мосту до ее счастливой фортуны. Неужели это правда? Беллатриса еще не читая письма засияла, мечтательно вскинув голову к потолку. Ей ярче солнечного света представлялось, как она на рассвете, когда на горизонте не будет ни единой тучи, складывает вещи в небольшую сумку, бросает всю эту ненужную роскошь и сжигает свои неотправленные послания, чтобы никогда о них не вспоминать. И уходит, даже не оглядываясь на прощание, в свет зари, трансгрессируя туда, где Волан-де-морт ждет ее с распростертыми объятиями, которые никогда не захочет разомкнуть.

Сентиментальная нежность ее мечты до того растрогала ее, что она в голос разрыдалась. Сжимая крепко письмо, словно соломинку в бездонном океане, она вела себя так, словно все придуманное ей уже сбылось на самом деле.

И лишь когда она осмелилась развернуть письмо ее лицо стало таким, каким и должно быть. Сжав губы до крови, она ели сдерживала крики.

Дорогая Белла. Это Андромеда.

И я думаю совсем не важно, где я нахожусь и какая за окном погода. Скажу только, что я счастлива, наконец, быть в том месте, которое я могу назвать домом. Настоящим. Где никто (а, в частности, сварливая, лицемерная мамаша) не будет выдавать меня замуж за сущего зануду, притворяющегося человеком одной со мной волны. Где никто и никогда не посмеет запрещать мне общаться с кем-то, кто мне, по-настоящему, дорог! Вот она свобода – стоит лишь полной грудью ее вдыхать.

Сейчас же я жажду высказаться. Молчала я очень давно и это давалось мне с трудом. Прости.

Как ты, самая замечательная и любимая моя сестра, красивейшая из нас и самая способная в колдовстве, посмела окунуть себя в поток грязи нашей семейки? Белла! Тебе больше всех доставалось злости и унижений. Мать ненавидела тебя всем сердцем и погружала в угодную ей реальность, даже не задавая вопросы. Как слаба и глупа ты, что позволила этому стать частью твоей жизни навсегда! Белла! Как ты могла?! Как? Чтобы не говорила Нарцисса (моя глупая сестра, такая глупая сестра, слепее чем даже ты!), я знаю одно – ты никогда не любила своего мужа. НИКОГДА. И не кивай головой, не пытайся мысленно лукавить, читая эти строки, я знаю, что ты ненавидишь его всем сердцем, Белла! Я видела, как ты смотришь на него. Я не столь наивна, как ты думаешь! Я жалею, что была в свое время слишком мала, равнодушна и тупа. Я бы схватила тебя за руку и не пустила бы под венец, чего бы мне это не стоило!

Ты боишься, я знаю ты боишься. Ты убиваешь людей, потому что боишься людей, Белла! Слабачка, идиотка! Смотря на тебя, я боялась, что меня ждет такая же судьба. Ты несчастна, моя любимая сестра. О Мерлин. Мерлин – я всю жизнь буду благодарить Сириуса. За то, что все равно общался со мной, не смотря на мой страх перед запретом матери. За то, что показал мне, что мое мнение, и мои потребности – это действительно то, что достойно внимания! И за то, что любил меня больше, чем все вы вместе взятые.

Нарцисса, помню, говорила мне, что ты счастлива. Какая она тварь! Самовлюбленная, красивая куколка, разве что подставки не хватает. Хотя она есть – наша мамаша. За которую она любовно держится и которой верит во всем. Ей сладко жилось и сладко живется. Разве она заслужила этого? Выскочила за Малфоя, не закончив школу, когда я должна идти замуж за неизвестного мне человека. Когда тебе, еще с малолетства, подобрали жениха, годного тебе в отцы! Ты считаешь это справедливо?!

Мой нежно любящий отец любил меня слишком сильно, чтобы я не могла понять, насколько он не любит тебя. Моя мать, которая была равнодушна ко всему, выгоняла меня в другие комнаты, когда ты сидела весь день взаперти, в чулане, в слезах, без еды. Наконец, они ненавидят меня так же, как, заслуженно, ненавижу все наше семейство я. Я должна была выйти за первого проходимца лишь потому что матушка в моем возрасте уже растила двух детей! Подумать только, я должна наплевать на свои чувства, ради подражания ее эталону жизни! Никогда! Никогда и ни за что!

Прости меня, Белла. Прости, что я так зла и груба к тебе. Но знай, что ты заслужила это. Я всю жизнь жалела тебя, пыталась понять по-человечески. Но я не могу. Как ты можешь так жить? Вырвись! Спасайся! Твоя жизнь такова, что тебе даже нечего ждать! У тебя нет ни любви, ни родного крова. Сбегай. Сбегай, ты можешь быть с нами, с Сириусом и со мной. Клянусь, я помогу тебе жить, Белла. Найду способ помочь. Почему ты не сделала этого раньше? Ведь это так легко – распахнуть дверь собственного дома и больше никогда не вернуться! Сделай! Сделай это! Я обещаю – я поддержу тебя во всем.

Надеюсь, это твой последний день рождения в этом не любимом тобой доме.

Я буду ждать ответа на это письмо, как знак того, что ты готова изменить свою жизнь.

Твоя сестра, Дромеда.

Превратив пергамент в пыль, она вышвырнула ее в окно, вслед улетевшей в тьму сове. Отчего-то ей двигал страх, боязнь правды, которую ей прислали в письме, в один из самых ужасных дней ее недолгой жизни. Ее страшила правда, написанная полудетским подчерком, сестрой, которая в годы куда меньшие, чем ее, была в сотни раз мудрее и смелее. Ее смелость и мудрость Белла не осмеливалась обозвать ничем иным, кроме предательства. Рыча от злобы, Белла сдерживала в себе порывы к уничтожению и крови, ослеплявшие ее с каждой секундой сильнее. Закрыв окно с таким грохотом, что с подоконника обрушилась лавина снега, Беллатриса отшвырнула свою палочку подальше от своих несдержанных рук.

–Я все смогу. Я справлюсь! – орала она, – Ты еще пожалеешь о том, что замарала бумагу своими бесполезными каракулями, дрянь паршивая!

Бешеные, темные глаза Беллатрисы слезились, когда она в неистово злой усталости молотила подушку, и выплевывала попадавшие в рот волосы. Поразительно крепок был сон Родольфуса, спавшего этажом ниже, совершенно не обеспокоенного яростными воплями жены, которые прекратились лишь когда бесцветное, желтое солнце приветствовало начало нового дня на рассвете, спустя несколько, вмиг пролетевших часов.

========== Глава 11 ==========

Окруженная тенями, отбрасываемыми от света тусклых маленьких свечек на старом столе, Беллатриса сидела на коленях, задумчиво смотря в стену и мысленно согреваясь. В гостиной дома Волан-де-морта было, отнюдь, не жарко. Приоткрыв оконце, Темный Лорд на мгновение удалился в другую комнату.

Ни единожды бывавшая в этой комнате колдунья знала, что в ней нет зеркал. Потому она вспоминала, как выглядит про себя, и, видя встрепанный силуэт из теней на паркетном полу. Со стороны казалось, что она больна, но сердце в ее груди билось так сильно, как не у каждого здорового человека.

Когда в комнату вошел Темный Лорд, Беллу прошиб холодный пот. Опустив взгляд в пол, она резко развернулась в противоположную сторону от двери, из которой тот вышел.

–Садись, скоро он придет. – Проговорил Волан-де-морт, выдвигая один стул из-под стола. Беллатриса присела, вопросительно смотря на Волан-де-морта.

–Ты должна отнестись к этому визиту со всей ответственностью.

–А кто должен прийти, мой Повелитель? – Спросила она хрипловатым, сорванным накануне голосом.

–Сейчас придет один колдун, который желает стать Пожирателем Смерти. Он отлично вписывается в эту роль. Я так думаю. Но ему необходимо передать нужные для моего сторонника знания. Это я и собираюсь тебе поручить. Потому что пока мне кажется, что он займет в наших рядах боевую роль. А ты среди таких сторонников в лидирующих позициях.

Сам Темный Лорд не присел, а говорил стоя прямо перед ней, у двери.

–Мне необходимо научить его непростительным чарам?

–И не только. Ты помнишь, чем учил тебя я? А еще я не только махать палочкой учил, но и рассказывал основные вещи, которые должен понимать каждый мой последователь. Я вел с тобой долгие разговоры, чтобы понять, что ты из себя представляешь. И ты должна делать тоже самое. Я доверяю это тебе, Беллатриса, лишь потому самолично обучал тебя многим вещам. Есть надежды, что ты справишься. За годы практики ты отточила свои навыки практически до совершенства. И в твоих взглядах я уверен.

Белла кивнула, краснея, не зная, что еще ответить и как выразить свою покорность. Волан-де-морт больше ничего не говорил, а лишь только расставлял по местам снятые с полки книжки и, наконец, спустя почти полчаса, разжигая камин. У Беллы от холода уже заболели ноги. Радостно пересаживаясь чуть ближе к пламени, она, смотря Волан-де-морту прямо в глаза и вдохнув полной грудью, для решительности, сказала:

–Мой Повелитель… мне нужно поговорить с вами.

Темный Лорд не изменился в лице, когда она заговорила, и даже глаза его не засияли в изумлении или злобе. Продолжая наводить порядок так, словно в комнате царила тишина, он взмахнул волшебной палочкой.

–Это очень серьезно и важно для нас… для меня.

Панически сильно застучало ее сердце, когда из-под ее век таки выкатилась несдержанная, предательская слеза. Волан-де-морт вдруг обратил на нее свое внимание, но в его взгляде не было никакой внимательности и сочувствия, что еще лишнее мгновение его молчания или безразличия – и та не сможет остановить страдальческие рыдания.

–И что же тебе нужно? – Он говорил тоном, каким люди говорят с настырными незнакомцами.

Лицо колдуньи заалело, потому что она, отчего-то, была уверена: он прекрасно понимает причину ее просьб. И только она решительно открыла рот, чтобы высказать все, что накопилось в ней за все это время, как в дверь тихонько, но настойчиво постучали.

Разумеется, Темный Лорд тут же взмахом палочки открыл ее. В помещение неспешно прошел долговязый мужчина, сбросив с головы заснеженный капюшон мантии, когда Беллатриса сделала диаметрально противоположное действие. Белла, затаив дыхание, скрыла лицо за упавшими на лицо волосами, чтобы не было видно ее зареванного лица.