Текст книги "История Беллы (СИ)"

Автор книги: Bellamortly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 75 страниц)

Несколько секунд, что они ждали возможности пройти в зал суда, Беллатрисе хватило для осознания своих дальнейших действий. Она собралась силами, отбрасывая все свои страхи и боль от пережитого. Какое бы не было ее будущее, она переживет его ради Хозяина.

Правда она для того и создана чтобы быть горькой.

Она осознала, что ей теперь точно нечего терять. Кроме одного, того, что она не потеряет никогда… Она уже поняла для себя, что не сможет бежать отсюда. Дементоры, при малейшей попытке, тут же поднимут тревогу, в Министерстве полно людей, которые щелчком пальца поймают безоружную волшебницу, не прикладывая особых усилий.

Она не знала, где ее палочка. Она осталась с пустыми руками, но не с пустым сердцем, которое от этих, резко возникших в голове подбадривающих мыслей, забилось сильнее, словно выстроив ментальный щит.

Темный Лорд вернется. Она получит награду за свои надежды, за то, что пыталась помочь оставить его прошлую власть.

А еще она попросит прощения. Прощения, которого она так желала уже несколько лет.

–Введите их.

Дверь распахнулась, и Дементоры вплыли сквозь нее, впихивая в зал суда ослабленных и потерявших надежду Барти Крауча младшего, Родольфуса и Рабастана Лестрейнджа.

А Белла вошла с гордо поднятой головой, сбросив грязные волосы с потного лица, самая последняя, не обращая внимания на шепот в зале, на лютые и ненавистные взгляды людей обращенных к ней и к тем, кто шел рядом с ней в сопровождении Дементоров.

Они содрогались от их воздействия, все присутствующие в зале. Даже тех, кому теперь служили Дементоры они истязали точно также.

А Беллатриса не ощущала на себе ровным счетом ничего. Она держала свой шанс на прощение и на правду как шит, и шла к креслу в центре зала, держа спину ровно. Цепи приковали ее, когда она опустилась в него, но она не опустила подбородок.

Пусть она будет узницей, посмешищем, она не потеряет своей правды, пускай ее втопчет в грязь жизнь, но она умрет с именем Темного Лорда на устах.

–Вас доставили в совет магического законодательства, – громко и ясно произнес Барти Крауч, с лютой ненавистью осматривая их четверых. Беллатриса отвечала ему таким же взглядом, но тот был силен в своем презрении – Вы обвиняетесь в преступлении гнуснее которого…

–Отец, – крикнул юноша, – отец, … пожалуйста.

Беллатриса не стала поворачивать лицо к Барти Краучу младшему. Его отец, возвышаясь над всеми на трибуне, вершил свой приговор, не замечая ничего кругом. Его голос раздавался эхом по залу суда, все же приглушая всхлипывание худощавой женщины, сидевшей рядом с ним.

–… Гнуснее которого этот зал еще не слышал. Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину. Вы все обвиняетесь в том, что похитили мракоборца Фрэнка Долгопупса и подвергли его заклятию Круциатус. Вы думали, что он знает, где находится ваш исчезнувший Хозяин, Тот-Кого-Нельзя-Назвать…

–Отец я в этом не участвовал! Клянусь тебе! Не отправляй меня опять к Дементорам…

Белла краем глаза посмотрела на сына Крауча. Тот побледнел от ужаса, точно также, как женщина, которая содрогалась в рыданиях по правую руку от вершившего суд Бартемиуса Крауча.

–Вы так же обвиняетесь в том, что, не узнав ничего от Фрэнка Долгопупса, вы подвергли заклинанием Круциатус его жену. Вы намеривались вернуть власть Тому-Кого-Нельзя-Назвать, чтобы продолжать сеять зло, чем вы, без сомнения занимались, пока ваш Хозяин был в силе. А теперь я прошу присяжных…

–Мама! – воскликнул сын Крауча. Беллатриса не отрывая взгляда от министерского чиновника, слышала крики подсудимого. Но Крауч старший оставался невозмутим. – Мама! Останови его! Мама клянусь это не я!

Женщина, захлебываясь в рыданиях, с ужасом глядела на сына, когда у всех присутствующих на невзрачных лицах светилось мрачное торжество. Крауч старший, брызжа слюной, выкрикнул, не обращая ни малейшего внимания на сына:

–И я прошу присяжных тех, кто, как и я, считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки.

Беллатриса перевела взгляд на одинаковые лица этих людей. Они одновременно вскинули вверх свои ладони. И поднятые руки стали вмиг символом справедливости и грядущего светлого будущего для всех. Кроме нее.

Беллатриса разглядела в этой толпе всех врагов Волан-де-морта: Дамблдора, Грюма и многих других, тех, кто предал ее Хозяина ради спасения собственной шкуры. Она видела тех, кого даже и не могло быть в этом зале и кого не самом деле не было. Их рисовало ее взбудораженное воображение. Лживые образы осуждали ее. Они аплодировали, без радости и довольства, они аплодировали, как пустые марионетки, поддерживая ложную иллюзию, из-за которой она сидела в этом месте на своих бессмысленных лицах.

Дементоры вернулись в зал, и Беллатриса поднялась с кресла и целенаправленно бросилась им навстречу.

–Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда! – Крауч младший, кажется, не мог или не хотел сдаваться.

Беллатриса ощутила ненависть к этому юноше и почувствовала презрение Крауча старшего к нему, как свое собственное.

Эти свободные люди с трибун начали готовиться уходить, заскрипели стулья. Они готовились жить в том, как им казалось, новом мире, где нет и не будет Темного Лорда. Где в забвение, спустя годы, втопчут все то, чего они так долго добивались. Где им уже точно нет никакого места.

–Темный Лорд вернется, Крауч! – Выкрикнула она им вслед, смотря на него из-под своих тяжелых от усталости и бессилия век. – Можете запереть нас в Азкабане! Мы и там будем ждать его! Он освободит нас и обсыплет милостями! Мы одни остались ему верны! Старались найти его!

Присяжные насмехались над ее речью, отвлекшись от своих мыслей лишь на долю секунды с сильным изумлением, а Крауч и того не обратил на нее внимания. Некоторые вскочили с кресел, провожая их со злобными взглядами. Они спешили вон, через двери для свободных людей, для тех, у кого с падением Волан-де-морта начнется новое, безоблачное бытие.

Беллатриса прошла через противоположный выход, вслед за Дементорами, стараясь не слушать отчаянный вопль Крауча младшего, который отчаянно рвался из лап Дементоров:

–Я же твой сын! Я же твой сын!

–У меня нет сына! – голос отца Барти раздался как труба из полуоткрытой двери зала. – У меня нет сына! Уведите их немедленно, и пусть они там сгниют!

–Отец! Отец! Я не виноват! Это все неправда!

Крауча вытолкали из зала, и тот упал на холодный пол, судорожно рыдая. Дементоры подняли его и вместе с остальными потащили по коридору, сковав цепями. Беллатриса обернулась к дверям зала суда. Гомон и крики не стихали. Все смотрели им вслед, пока они не завернула за угол и не осталась наедине лишь с Дементорами.

–Мама! Мама! Я не виноват! Я не виноват! Освободи меня! Умоляю! – Крауч младший никак не мог смириться, что предыдущая глава его жизни закончилась и не продолжит жизнерадостного продолжения.

Он пытался вырваться и бежать, но вдруг получил звенящий удар по лицу и рухнул наземь.

–Замолчи! – гаркнул на него Рабастан. – Не смей врать! Ты был вместе с нами и поплатишься за это вместе со всеми!

Крауч судорожно вздрогнул и поплелся вслед за Дементорами, надрываясь от слез. Позади, раздавалось эхо его слов и его имя – мать звала сына и молила о пощаде.

Бесконечно вперед вился длинный коридор. Все шли, понурив головы, и Беллатриса опустила глаза, все-таки не зная, что с ней будет дальше. Единственное, что она понимала, так это то, что больше никогда не вернется домой.

Комментарий к Глава 13

Спасибо всем тем, кто дочитал до этого места. Дальше вас ждут главы из Азкабана – сумасшедшего, мучительного и страшащего, который пусть и не сломил Беллу, но сделал ее несколько другим человеком.

Мне приятно, что вы доверились мне и читаете мою работу. Спасибо вам еще раз и не переключайтесь. Дальше будет еще интереснее :)

========== Часть 2. Глава 14 ==========

Комментарий к Часть 2. Глава 14

Не могу не предупредить, что некоторые эпизоды могут быть довольно жестокими.

Но если вам интересно, что происходило с Беллой в Азкабане – продолжайте читать эту главу.

Приятного чтения :)

Сизое, почти черное море – бескрайнее и страшащее душу. Мощные волны пришедшие с Атлантики несли маленький, покосившийся корабль вперед, подталкивали, помогая магии везти его и в без того тяжелом пути. Наверняка, если бы хоть когда-нибудь магглы смогли увидеть эту несчастную посудину, они бы не поверили, что она в состоянии держать четкий курс, а не болтаться бесполезным мусором в море.

Белла сидела прикованная цепями на сгнившем деревянном полу и наблюдала за тем, как волны бушуют. Вдаль, неизвестную никому, ее несла та самая посудина. Она не сопротивлялась. Не могла. Сильная качка в тюремном трюме ощущалась еще сильнее, чем на палубе, корабль носило из стороны в сторону, мачта скрипела и содрогалась под мощным порывом уставшего мчаться сквозь бескрайние воды морей.

Дементоры летали вокруг корабля, как падальщики, следя за тем, чтобы кто-нибудь из немногочисленных, безрассудных заключенных не задумал осуществить свой желаемый побег, выпрыгнув из иллюминатора в открытое море. Хотя кому из них нужно искать безрассудства?

Несколько дней длилось это путешествие от лондонского порта по морям, до Азкабана после того, как суд вынес свой приговор о пожизненном заключении в волшебной тюрьме. Они не останавливались в своем пути ни на секунду.

Беллатрисе все эти дни неуклонно казалось, что корабль плавал по кругу. Она ни раз видела карту, которую на собрания Пожирателей Смерти приносил Родольфус, и судя по ней добраться до острова, где находился Азкабан можно за максимум полдня.

Корабль захлестнуло волной, и Беллатриса упала с колен на пол, чуть не придушив себя цепями. Судно чуть не перевернулось в очередной задорной игре шторма и моря, раздался скрип и писк в самом конце трюма, с криками очнулся Барти Крауч младший, а вслед за ним хором восклицать стали остальные.

–Мама! Мама! Освободи меня! Я не виновен! Я не пытал их! Это все они! Я не виновен!

Хлопок оповестил всех о том, что Крауч больше не вымолвит ни слова.

–Уймись! – голос надзирателя больше напоминал крик разъяренного зверя. – Закрой рот или мне привести тебе Дементора в соседи?!

Крауч тихо захныкал. Послышался звук закрываемой камеры и бряцанье цепей. В трюме стало тихо.

С той поры, как Беллатриса навсегда распрощалась с твердой землей, как силуэты суши исчезли в бездонных морях, ее трясло как проклятую. Когда их грузили на корабль, как товар, она пыталась сопротивляться, рыпалась как вытащенная из водоема рыбешка, но ее кинули в трюм. Родольфус в своих докладах всегда посвящал их Пожирателей Смерти, что до Азкабана добираются лишь на метлах. Оттого она видела, после того как вынесли главный в ее жизни вердикт, как ее грузят на метлу, а она через пару мгновений полета над морем спрыгивает с нее в бушующее море и исчезает.

Оказавшись в корабле, она растерялась.

Свою узкую камеру в корабельном трюме она исследовала вдоль и поперек. Ни единой лишней щели, ни одного слабого замка, который можно было бы сломить сильным толчком. Ее трясло как в горячке, когда в первый раз пришел стражник в сопровождении Дементора. И не осознавая, что делает, она толкнула его и выскочила вон.

Ее побег длился ровно одну секунду, когда решетка, за которую зацепилось ее платье, привлекла ее к себе назад грубым движением. Надзиратель, который даже не упал, а лишь выронил миску с ее съестным глухо рассмеялся, обнажив железные зубы и кивнул на разбросанные по полу ошметки ее пищи:

–Сегодня останешься без ужина.

И молча махнув рукой Дементору ушел.

Беллу затрясло еще сильнее, когда она была вынуждена собирать с грязного пола хоть какие-то куски и пихать себе в глотку. В глазах помутнело. Она думала, что вздрагивает от холода и прижалась плотнее к сухим балкам стены, но тут внезапно пришедшая в голову мысль парализовала ее:

«Это все страх. Дементоры подчиняются Темному Лорду… в тюрьме не будет так опасно, потому что они знают, кому мы служим… они не тронут нас…»

Тяжело дыша она отвернулась к стене, сжимаясь. Ее затошнило, закачало в страшном припадке слабости. Вырвало подле иллюминатора, весь пол ее камеры был заляпан, так что и ступить было некуда.

С мучениями она озлобленно спрашивала про себя: почему их не могли доставить до тюрьмы трансгрессией, облегчив жизнь и себе, и осужденным Пожирателям Смерти? Неужели их спутники наслаждались дальней поездкой? Беллатриса чувствовала как атмосфера ненависти ко всему происходящему исходила от всех, даже от Дементоров, которые пожирали остатки хорошего у всех членов команды, даже у надзирателя, который казался самым невозмутимым, самым угрожающим, и самым безрадостным из всех. Хотя быть может в жизни вне корабля он был нормальным человеком, а тут Дементоры, которые голодали среди этого холодного и безрадостного океана, душили в нем личность.

После попытки ее побега, заранее запланированной стать неудачной, цепями ее держали даже когда никто не совал нос в ее камеру. Это практически лишало ее возможности принять удобное положение. Из рукава торчало голое запястье, где вместо очерченной метки Темного Лорда сияла черная гематома.

Тело в цепях ныло от боли. Каждое движение заколдованные кандалы воспринимали как попытку высвободится и душили сильнее. Ей приходилось замирать. Без всякой нежности Белла смотрела на горящий на ее левой руке синяк, не смея мечтать, чтобы там появились очертания другие. Она не помнила, как получила его, но знала – это было в те времена, которые стали для нее роковыми.

Это было так давно – то, как она пытала Долгопупсов, случайных людей, неслучайно изменившими путь ее жизни в резко противоположном направлении. Она даже не особо помнила их лиц, помнила лишь фанатичные до жизни мольбы. Их лица для нее были кровавыми масками без черт человеческих.

Пытая она действовала механически, ее разум прояснялся лишь от одной фразы – «Темный Лорд пал!». Прояснялся лишь для того, чтобы подсказать очередную идею для издевательств. Издевательств над мракоборцами и собственной душой. Слова рвались наружу, она кричала, боролась, но никто не говорил ей обратного. Хотя она и по-детски верила, что любое событие по-настоящему произойдет, только если в него окончательно поверить, но оно все же случилось, хоть она из всех сил яростно не верила.

Темного Лорда больше не было. Он исчез, как утренний туман исчезает и оставляет лишь влагу на листве. Оставив горе и боль для своей преданной сторонницы.

Волшебный мир молчал, и Темный Лорд тоже. Эта тишина незнание и страх кругом – вот что больше всего пугало Беллу и больше всего заставляло поверить в то, что Темный Лорд исчез. Навсегда… как и она исчезла в океане, стоило лишь суду велеть наказать ее за попытки развеять ложь.

Утомленное море угомонилось и Беллу перестало качать из стороны в сторону. Она поднялась на ноги, трепыхаясь всем телом, зацепилась за стену руками, пытаясь балансировать, но ноги были слабы, она упала на колени. Сердце ее нервно бухало, холод тыкал в нее ледяными иглами дрожи. Ветер, кажется, стал выть тише, когда послышались глухие шаги по доскам. Надзиратель снова шел сюда вместе с Дементором, грохот ключей на его поясе слышался как спасительный звук, но Беллатриса насторожилась.

Когда ее камера, наконец, распахнулась, в полуоткрытую дверь сначала просунулся нос надзирателя, а затем он сам. Его лицо с крупными чертами напоминало морду кабана, при наличии густых, завитых как у Сальвадора Дали усов – это только усиливало подозрения. Глаза круглые как монеты со звериной злобой выкатились во взгляде колдунью. Он злобно прохрипел:

–К стене! Поднялась!

Лютый взгляд надзирателя, казалось бы, из-за силы злобности мог поднимать подозрительные предметы, уничтожать спасительные инструменты для побега. Хотя, как тут сбежишь? При погрузке на корабль у нее отобрали все, обыскали все карманы. Даже носовой платок, даже гребень для волос был изъят, не говоря уже о волшебной палочке. Однако Беллатриса послушно поднялась на ноги, прижавшись к стене. Цепи отхлестали ее по животу, будто что-то неладное заподозрив в ее движениях. Белла рыкнула от боли, рефлекторно сгибаясь пополам.

–Еще одна недовольная?! – закричал надзиратель, смотря с равнодушием на слабые попытки Беллы усмирить боль. – Как причинять боль – так это вы сильные! И как сбегать по дороге в тюрьму, так тоже! А как выдержать некоторые неудобства, – надсмотрщик с отвращением осмотрел пол заляпанный отходами организмами Беллы и сплюнул на пол, – так мы не можем, нам больно, нас тошнит. Но ничего, мадам, ваше последнее и невероятно изнурительное путешествие скоро закончится. – Его тон плавно перешел с злобного на язвительный. – Мы уже почти приплыли. Еще пара миль, не беспокойтесь. Надеюсь, ваш хозяин прописал вам отваги прожить на новом месте хоть недельку!

Надзиратель расхохотался как гиена и повернулся к выходу, взмахнув рукой. Его елейное почтение, удивительно, но не вывело Беллу из себя. В камере тут же появился Дементор, швырнув принесенный поднос прямо в центр рвотной массы. Цепи ослабли, и Беллатриса упала чуть ли не туда же, куда и подношение Дементора.

Хлеб и вода. Вот все на что она может надеется. Три раза в день они все получали только одну порцию и только такую. Скисший и засохший глотки жизни, который тут же извергались ее желудком из-за сильной качки. Но все же ей очень хотелось есть, до безумия желалось. Надеясь на то, что эта еда останется в ней и принесет ей хоть слабое насыщение, Белла кинулась к ней, без омерзения, облизала блюдце, языком пытаясь найти крошки, а в стакане воды – хоть каплю застоявшейся влаги. Не повезло. Посуда вскоре исчезла по волшебству. Белла облокотившись о стену, закрыла глаза, и ее безвольно закачало в такт волнам. Вдали ей показалось, что раздался крик морской птицы.

Беллатриса слабо надеялась, что прием пищи успокоит ее, избавит от дрожи, но ничего не изменилось. Ее тело, будто маятник реагировало на приближение конечной точки, и ей становилось все хуже. Словно их окруженное туманом судно медленно, но верно держало курс в раскрытую пасть страшного монстра.

Свеча в лампаде над головой тихонько содрогалась от морской волны. Обычно она ярко горела, но вдруг резко погасла и вновь магически разгорелась. Беллатриса вскричала от ужаса, зажав себе рот, забиваясь в угол своей корабельной клетки. Мгновение в темноте довело ее до исступления, а свет не избавил от мук. Ее крик глухим эхом раздался в ее голове, она уткнулась в колени и разрыдалась как напуганный ребенок.

–Что тут творится? – грозный голос надзирателя раздался чуть ли ни над ее ухом

Хрипло переводя дыхание, она не могла произнести ни слова и хоть как-то объяснить свое поведение тоже. Она даже сама себе не могла его истолковать. Впрочем, надзиратель, будучи изумительно тактичным, захлопнул ее решетку с таким грохотом, что ее проняло до мурашек.

Обычно свеча переставала гореть, когда за бортом наступала ночь и время для тихого пусть и прерывистого сна наступало, а из-за извечного тумана разгоралась по утру до самой ночи. Белла интуитивно знала, что время сна уже наступило, но свеча больше пугая не гасла.

–Глядите, уже крепость видна! – крикнул кто-то с палубы. – Ну наконец, скоро в обратный путь!

Торопливые шаги сверху по потолку разбудили колдунью от пустых мыслей. Корабль заспешил, сильнее закачался по бушевавшему морю. Беллатриса подошла к иллюминатору настолько близко, насколько позволяла цепь и взглянула по направлению движения корабля. Над морем висела лишь полупрозрачная дымка тумана, сгущавшаяся в дали в непроходимую стену. О какой крепости они говорят?

Изумленным взором она продолжала вглядываться в мрак до тех пор, пока особо сильный толчок не сбил ее с ног. Упав на колени перед оконцем, Белла почувствовала подступающую к горлу из желудка неприятную волну. Наклонив голову, она доползла до своей заветной стенки и прислонилась к ней, цепи заботливо сковали ее тело, не позволяя ей даже положить голову на собственное дрожащее плечо. Внизу живота усиленно сдавило и заныло, Беллатриса скованными руками пыталась дотянуться до лент собственного корсета, пытаясь ослабить его силу, но не смогла. Ее организм сдался, ее стошнило. Прикованная к стене в луже с собственной тошнотой – вот что теперь составляло ее окружение, и только от запаха ее рвало еще сильнее. Она даже не могла сесть удобнее или прилечь на пол, чтобы облегчить свои страдания. А последнее пристанище было все ближе, клубы тумана проползали через все щели в каюту, и она переставала видеть дальше собственного носа. Корочкой инея покрылись державшие ее цепи.

–Темный Лорд пал! Темный Лорд пал! Темный Лорд пал! – зашуршало нечто в ее голове. – Его больше нет… его больше нет – к призрачным словам Селвина присоединился еще и печальный внутренний голосок, а к ее физической агонии – жуткая колющая боль в сердце.

–Мама! Мама, спаси меня! Мама…

Где-то далеко кричал Барти Крауч-младший. Пробудился ото сна и одиноко выл, не зная, что никто не захочет помочь ему. Корабль замедлил свое движение и стал уже совсем плавно плыть, будто изящная венецианская гондола фланируя меж волн. И странное чувство, будто Беллу убаюкали закрыло ей веки.

Хрустел иней при каждом ее вздохе, вырывался пар. Ресницы и волосы покрылись тонкой корочкой, а Белла ощущала, что скоро выбьет себе все зубы, если не перестанет ими так же нервно стучать. Она слышала собственное напряженное дыхание, выдохи далеких соседей по трюму, шевеление Дементора, сосавшего из них потихоньку радость, с упоением, как ребенок сладкий леденец.

В мире их будущего заключения было множество звуков. Скрип балок, всплеск неугомонных волн, агрессивные вопли в колких беседах надзирателей между собой. Разумеется, они обсуждали их. Осужденных. Кого же еще тут обсуждать?

–Приготовьтесь к выходу! Мы прибыли!

Беллатриса рассеянно взглянула сквозь рассеявшийся туман на решетку. Цепи с тихим скрежетом ослабли, высвободив затекшие руки Беллы, но не успела она и оглядеться, как верткая магия прицепила ее к другой цепи. Общей, соединявшей всех заключенных на единый поводок. Ее соседом оказался Рабастан, она взглянула на него намеренно, он же на нее – случайно, и взор этот не мог быть подбадривающим. В строю Беллатриса оказалась последней, когда цепь грубо дернули, чтобы осужденные свернули за угол и стали взбираться по лестнице она даже не успела бросить последний взгляд на камеру, в которой вряд ли еще когда-нибудь окажется. Хотя в общем-то там ничего не изменилось, как не изменится после пребывания тысячи таких же наказанных, виновных или подставленных. Только разве что-то кому-то из них будет суждено вернуться домой на этом же судне и постараться затерять воспоминания об Азкабане как о страшном сне, а кому-то, таким как Беллатриса, нет смысла об этом даже рассуждать.

На палубе темнота лишала зрения, а ветер сносил с ног, под ногами хрустело так, будто они ступали по талому снегу. Сотни Дементоров и члены команды стояли в ряд. Моряки взмахами палочек создали сияющую стену из патронусов и, наверное, это было последнее красивое и светлое зрелище, которое Беллатрисе довелось бы видеть в своей жизни. Дементоры сторонились этого синеватого света протекторов, приближаясь кольцом к оставленным без защиты заключенным. Запах холода и гниловатой вечности от их рваных плащей заставлял ее содрогаться и вовсе не от мороза. Выбравшись из трюма в числе последних Белла несмело подняла глаза.

То, что она еще глядя в иллюминатор приняла за непроницаемую стену тумана, оказалось огромным скопищем Дементоров. Их там было сотни, может тысячи, может и даже миллионы. Они кружили вокруг темной крепости, затягивая все серой пеленой. Из окон, закрытых решетками, на них смотрели сотни безликих существ – заключенных.

А может это Дементорам хотелось, чтобы они думали, что им не одним досталась эта участь. Крепость по периметру обступали острые скалы, выглядывающие из моря как грозные и смертельно опасные стражи. Штормовые волны били по ним, пенясь и откатываясь обратно в море. Ничто не жаждало тут задержаться.

Невидимым кнутом их выгнали с палубы на погнивший, небольшой причал, который едва не переворачивался в бешеной качке волн, осужденные ели держали равновесие. Когда нога последнего путника покинула корабль моряки, не отдохнув перед дорогой, развернули корабль и отчалили.

Причал вел прямиком в тупик, а именно в массивный кусок скалы, и Беллатриса была права, подумав, что наверняка оставшиеся с ними Дементоры должны сотворить какую-то мерзкую манипуляцию, чтобы тюрьма пропустила их в свои владения.

И самый большой Дементор, отделившись от толпы маленьких, коснулся покрытой струпьями костлявой ладонью центра скалы и проплыл прямо сквозь него. Остальные Дементоры неспешно поплыли за ним, таща длинную цепь. Невольно Белла сопротивлялась, не жажда размазаться в лепешку, но сквозь скалу она прошла столь легко, как туманную занавесу.

Стражи Азкабана вывели их в неосвещенный туннель, где она могла ориентироваться лишь слепо тыкаясь в стены. Их толкали спешить к неизвестности. А там неистово пахло протухшей водицей. Неудачно расставив ноги Белла упала и подскочила спешно, боясь, как бы никто не помог ей подняться. А она знала, что спасительной рукой для нее станет рука Дементора.

Резко проход после очередного витиеватого поворота стал вести куда-то вниз. Беллатриса случайно заскользив все-таки упала, с грохотом и вскриком. Ее падение инициировало травмы для остальных участников шествия. Это привело к тому, что какая-то костлявая рука схватила ее. И она сразу поняла какая. Движение было мгновенным, но она захрипела от ужаса.

Туннель, изгибавшийся змеей вниз, внезапно свернул выше, к тусклому свету. Темнота на поверхности была светлее подземной, мрак тут был цвета серого тумана. Белла смогла разглядеть неясные силуэты Дементоров. Они вели их, окружив плотной стеной… а может, только ее одну окружали Дементоры, а других и не было в подземелье? Может эти напряженные и грубые, не смотря на усталость шаги – это все эхо ее собственных шагов, а тяжелое дыхание – это лишь перешептывания сотен этих созданий в черных, рваных плащах? О чем они говорили и с кем? Друг с другом… или со стенами тюрьмы, давно ставшими им домом? Познавшими все страхи и ужасы на свете? А может это шептало тихо и безнадежно, то счастье, которое они бессовестно высосали у заключенных? Оно тихо меркло с загробным хрипом, и поэтому Белле казалось, что он сроднен с шепотом ее заключенной в тюрьме души.

Скрипучая решетка распахнулась и Дементоры один за другим проникли через нее, утаскивая за собой Беллатрису, Родольфуса, Рабастана и Барти Крауча-младшего. В этом неизвестном Белле месте было тихо. Тишина давила на виски со страшной болью.

Грохот закрывавшейся решетки и тишину выключили. Визг ветра за решеткой, штормовое бешенство дождя – все это напоминало звуки недавнего путешествия.

Белла опять вспомнила доклады Родольфуса. Он говорил, что в Азкабане ровно семь этажей, но больше ничего она вспомнить не могла, ей слышался лишь звук его недовольного ворчания. Неодобрения. И слова, все те же слова:

Темный Лорд пал!

Их вели мимо камер для заключенных, которым тут было не суждено продержаться долго. Это были клетки для мелких преступников: воров-карманников, аферистов. Вещей в них было немного, а решетки тихо поскрипывали, пока заключенные громко похрапывали во сне. Им в такт, ключами гремя, плавал туда-сюда один единственный небольшой Дементор. Беллу и остальных заключенных спешно вели по длинному, закругленному коридору мимо.

Распахнув очередную решетку, они пропихнули их на узкую, но очень крутую лестницу, выведшую их на очередной этаж.

Тут уже сидели заключенные за более тяжкие преступления, чем преступники этажом ниже. Атмосфера одиночества и ужаса была тут сильнее, тьма сгущалась, а заключенные, многие пустыми глазами, смотрели в потолок. Будто ища там нечто, что заставит очи вновь воссиять в надежде. Из исхудавших глоток рвались крики о помощи, но вместо них – тишина и капавшая от сосущего голода тишина. На этом этаже была пара редких, но пустых камер. Быть может кто-то умер, а быть может кого-то уже отпустили, спустя долгий срок на волю.

А Пожиратели Смерти все шли, пока, наконец, перед ними не появилась очередная решетка. Белле все чудилось в темноте, что кто-то кричал. Что кто-то умирал прямо перед ней, тот кого она могла узнать, но не узнавала…

Чем выше они взбирались, тем громче слышался стук сердца тюрьмы. Его ярое сердцебиение – крики и страдания. Чем выше этаж, тем оно билось импульсивнее. Как музыка – живительная для тюрьмы и губящая для человека.

Они прошли множество этажей, где Беллатриса не могла не смотреть в пол. Их провожали взглядами полными злорадного сочувствия в бессмысленных глазах. Они бросали им под ноги крошки, с хохотом гиен. Думая, видимо, что осужденные тут остаться навсегда как безумные кинутся подбирать последнюю в их жизни пищу. Кто-то верещал в ужасе, а кто-то, глядя на них начинал безудержно молиться и колотить в стену.

Когда они подошли к новой решетке, очередной из тех, кажется, миллионов решеток, которых они прошли, Беллатриса поняла, что они добрались до пункта назначения. Будто это было написано на серых кирпичных стенах, где давным-давно облупилась краска.

Это был последний, самый холодный и самый старый последний этаж тюрьмы. Ржавая, давно отслужившая свой век решетка запирала его. Она грозно поскрипывала, будто подражая какой-то безумной мелодии, которую сочинил бродивший меж щелей студеный ветер. Ожидавший их Дементор, не капаясь в карманах своего плаща, раскрыл перед ними туманный проход.

Они оказались в длинном, но в самом пустынном и тихом коридоре Азкабана. А глушь тут была такая же, как в подвальных туннелях, которые и привели их сюда.

В щелях серых стен чернела плесень, убившая туберкулезом ни один десяток проживавших тут заключенных. Тут так редко ходили, что пол был практически идеально гладким, вычищенный чьими-то старательными руками. Под ногами разве что скрипело также, как на причале – будто бы под ногами лежала тонкая корочка льда.

В камерах никто не спал, как и на нижних этажах, только глядевшие на новоиспеченных заключенных глаза были вовсе не пусты. Они сияли безумием – потому что только так тут можно было дожить свой век. Внешность заключенных была пугающе яркой, иступленной, жалкой. Костлявые пальцы пролазили сквозь решетки, пытаясь притронуться к новичкам. Быть в них еще осталось то чувство, которое тут позабыто? Быть может чья-то мантия пахнет свежим ветром с воли или горящим костром? Вкусной пищей или родным домом? Все были одинаково обречены сгнить в этой тюрьме, зная об этом, остальные заключенные взглядами провожали их к камерам и что-то шептали, подмечали. Тут так редко что-то происходило, что сегодняшний день мог бы стать особенным для всех…