Текст книги "Шишки без ягод"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 46 страниц)
– Тут этого иван-чая, – с сожалением вздохнул Сидор, – как в Бразилии донов Педров. И то что он такой хороший…
– Толку то, – с сожалением пожал он плечами. – Его почитай в каждой избе на коленке, то есть на печке, вёдрами делают.
– Местный иван-чай одна из статей городского экспорта, – вздохнул он. – И соваться в этот бизнес – опять наступить кому-либо на любимую мозоль.
– Хотя, – полез он чесать затылок. – Если Паша возьмётся продать его где-нибудь в южных или западных баронствах…
– То почему бы и нет.
– Так меня кто-нибудь угостит этим знаменитым профессорским чаем? – встрял в их разговор, развеселившийся атаман. – Оказывается, всего делов то, – усмехнулся он. – Надо было не на конкурсы продукт свой выставлять, а трактирщикам на реализацию пару коробов чая дать. Тогда бы и не сидели сейчас с кислыми рожами. А то ишь чего, славы им захотелось.
– Так-так-так, – задумчиво глядя на него, протянул Сидор. – А ты славы не хочешь, конечно?
– Кто тут славы не хочет? – раздался с порога весёлый голос Городского Головы
– Ну, чего скуксились? Переживаете! – демонстративно весело улыбаясь, продолжил он, проходя к столу и присаживаясь на свободный стул. – Подумаешь, приза не получили. А оно вам надо? С вашими-то деньгами?
– Вы что? – замялся он, увидев мрачные взгляды в ответ. – Так и будете молчать? Или всё же поговорим, для начала?
Выдержав длительную паузу и ставшее откровенно враждебным молчание, когда уже казалось, что Голове остаётся только встать и уйти, Сидор негромко поинтересовался:
– Ты зачем пришёл?
– Да вот, поговорить хотел, – облегчённо вздохнул Голова, поняв, что с ним, по крайней мере поговорят. – Вообще то, – живо продолжил он, – у меня есть для вас деловое предложение.
– И ты думаешь, что оно нас заинтересует? – Димон с невероятным удивлением в широко распахнутых глазах потрясённо смотрел на Голову. Казалось он сам не верил тому что видел.
– И это после того, как сам же засудил нас на конкурсе?
– Я был против, – невольно заёрзал на стуле Голова, – но решение принимается большинством голосов. Я только его озвучил. Это моя обязанность, как Городского Головы. Таков порядок.
– А чего же ты тогда сюда припёрся, рупор ты не нашей общественности? – спросил раздражённо профессор, с удовольствием наблюдая, как неуютно тот себя чувствует. – Сидел бы сейчас с победителем, да пил пиво, его же. Чего припёрся? Тебя сюда никто не звал.
– Да потому и припёрся, что пиво там пьют ваше, а не победителя, – мрачно ответил Голова. – А мне такое дело не по нутру. Да заодно хотел и договориться кое о чём.
– Ну и о чём же ты хотел договориться? – равнодушно полюбопытствовал Сидор.
Его, в отличие от Димона, столь странный поздний визит Головы ничуть не удивил. Лучше зная эту личность, он уже подсознательно давно его ждал, невольно краем уха внимательно прислушиваясь ко всем звукам со стороны входной двери. И этот его визит только ещё раз подтвердил все его предположения, не добавив к личности Головы ничего нового.
– Или ты думаешь, что с нами, после того что произошло, ты ещё сможешь о чём-то договориться?
– Ещё раз повторяю, – упрямо набычился Голова. – Я был против такого решения, иначе бы не пришёл.
– А ты ведь пришёл купить у нас чего-нибудь, – брезгливо глядя на него, констатировал Корней. – Нашего пива, или водки, или настойки нашей, не прошедшей по конкурсу как не соответствующей 'честным' условиям соревнования. Ну, – поторопил он градоначальника, – это же твои слова: 'Честные условия соревнования'. Не стесняйся. Все остальные 'честные' члены жюри уже подходили к нам со своими 'честными' коммерческими предложениями. Один ты остался… последний.
– Я хотел с вами договориться…, – начал Голова. – Только вот теперь даже не знаю, как и начать, – замолчал он. – Одним словом, – решился он, – я хотел вам предложить наладить совместное производство ваших наливок, настоек и всех водок что у вас есть. Но, не говоря о пиве. Пиво, это отдельная статья, требующая особого подхода.
– Как слышал я, пиво сварил наш парнишка. Так вот я бы хотел вам предложить отдать мне его под присмотр. Всё-таки мы, хоть и дальние, но всё же родственники. Да и условия, – окинул он взглядом чёрный, успевший за зиму прокоптиться от неудачно сложенной печки низкий потолок землянки, – у меня намного лучше, чем у вас. Опять же, родная кровь, как не крути.
– Где же ты раньше был? – с удивлением глядя на него, недоверчиво спросила Маня. – Хотя бы когда он у трактирщика впроголодь жил. Когда в рванье ходил? Не обмытый, не обстиранный?
– Ну, – крякнул смущённо Голова, – что старое вспоминать. Завертелся за делами, вот и упустил пацана из виду. А теперь всё, за ним жена моя присматривать будет. Без присмотра парень не останется. Такой талант надо беречь смолоду.
– То есть, – мрачно посмотрел на него скривившийся Корней, – ты готов его выкупить обратно в семью за его умение варить хорошее пиво? Так тебя следует понимать? И готов за это заплатить долей в совместном производстве?
– Э нет, – тут же насторожился Голова. Как только пошли деловые переговоры, он тут же подобрался и вся его напускная весёлость с него слетела как старая, прошлогодняя шелуха. – Я говорил только о доле в производстве водки и прочих винно-водочных продуктов. А о пиве я не сказал ни слова.
– Ну хватит, – резко оборвал его Сидор, хлопнув по столу. – Здесь не рынок и мы не работорговцы, чтобы за него решать, где ему жить и как дальше быть. Хочешь воспользоваться его умением варить пиво, и заработать на этом денег, так прямо, честно и говори. И нечего здесь крутить и сопли разводить про родную кровь.
– Сейчас мы этот вопрос решим раз и навсегда, – оборвал он собравшегося что-то возразить Городского Голову. – Эй, победитель, – крикнул он в открытую дверь соседней комнаты, – а ну хватит подслушивать. Живо сюда, на правёж.
– Ну, парень, – обратился он к тут же появившемуся парнишке. – Как ты понял, за тобой пришли. Ты оказывается у нас ценный экземпляр, – криво усмехнулся он. – За тебя предлагают даже долю в прибылях. Большие деньги, надо сказать, – криво усмехнулся он, злобно зыркнув в сторону Головы. – Но мы решили предоставить выбор тебе. Я правильно говорю, – обратился он к своим товарищам. – Пусть сам выбирает?
– Да, – все в ответ дружно покивали. Даже Пашка, не имеющий к этому вопросу никакого отношения, дружно кивнул вместе со всеми. – Пусть это будет его решение.
– Так вот, – продолжил Сидор, глядя парню прямо в глаза. – Тебе надо решить. Здесь и сейчас. Останешься ли ты у нас, в лаборантах у профессора, работая за кормёжку. Или пойдёшь к своему дальнему родственнику, Городскому Голове, на белый хлеб и пряники. И жить будешь, не в этой норе с низкими, прокопчёнными потолками, дыша провонявшим спиртом и химикатами воздухом, а в чистом тереме Головы, в одном из самых красивейших зданий города. И спать будешь на чистых простынях, а не на старом топчане на кухне. Выбирай.
– Я правильно сформулировал? – снова обратился он к товарищам. – Или кто добавить хочет?
– Ну, насчёт пряников, это ты погорячился, конечно, – смутился Голова. – Мы сами, в основном, простым хлебом питаемся, а это, только по праздникам.
– У нас и по праздникам, пряников нет, – раздражённо отмахнулся от него профессор. – Некому готовить.
– А, в остальном, Сидор всё правильно сформулировал. Тебе парень решать с кем ты. С нами, или с ними. У нас разносолов, таких как у Головы нет, и в ближайшее время не будет. Да и с жильём у нас вечные проблемы. Когда ещё решим. Да и порядки у нас строгие. Чуть что не так, хворостиной по заднице. А там, всё-таки родня, да и пороть за шкоды такого ценного пивовара Голова точно не будет. В отличие от нас, – буркнул он вполголоса.
– Я правильно думаю, – обратился он к Голове, – пороть за проказы ты его не будешь?
– Как можно, – возмутился Голова, – родная кровь же.
– Вот видишь, – тяжело вздохнул мрачный профессор, – родная кровь, говорит. А я буду, честно тебе говорю, и Маня будет, и Сидор руку приложит, если что. Так что подумай. Может тебе там будет лучше?
– Не, – отчаянно замотал головой парень, – я лучше с вами. Знаю я эти пряники. Наелся уже. Как нужен, так Васенька, Васенька, а как мешать стал, так пшёл вон, пащенок.
– Так тебя значит, Васенькой зовут, – облегчённо вздохнул Сидор, поняв, что в последние пять минут практически не дышал. И ещё он понял, что имени паренька, которого взял посреди зимы на работу, за всё это время так и не удосужился узнать. Честно говоря, ему в этот момент стало откровенно стыдно.
– Ну вот и всё, – насмешливо заметил он расстроенному Голове. – Парень сам выбрал. Он остаётся у нас, так что пиво варить будете сами, такое, какое получится.
– А насчёт совместного производства, извини Голова, но, ни с кем из членов жюри, принимавших участие в этом безобразии, мы работать не будем. Такое вот наше принципиальное решение. Против ты был, не против. Не имеет значения. Ты ведь этого там, на конкурсе, не сказал. Ты ведь только тут, в землянке, где тебя никто из твоих товарищей не видит, перед нами, втихую оправдываешься. Да ещё и пацана перекупить попытался.
– Это вообще – мерзость, – сердито буркнул он. – Так что извини, но, адью, – указал он Голове на дверь.
Глядя на то, как за расстроенным таким жёстким отказом градоначальником закрылась входная дверь, он с удовлетворённым видом повернулся к друзьям:
– А хорошо что он пришёл, – заметил довольно он. – Хоть раздражение снял. Отказал плохому человеку и теперь, даже как-то легче дышать стало.
– Тебе чего, – удивлённо посмотрел он на паренька, настойчиво дёргающего его за рукав. – Ты чего это тут делаешь, иди к себе. Не видишь, что дяденьки водку пьянствовать собрались, заливать горечь поражения, – патетически воскликнул он под насмешливыми взглядами друзей.
– А как же я? – продолжал настойчиво теребить его паренёк.
– Что ты? – недоумённо на него посмотрели уже все присутствующие.
– Всё будет, как и прежде, – успокоила мальца Маня. – Ты остаёшься с нами.
– Не, – завертел головой парень. – Как прежде не будет. Сидор обещал меня сделать Пивоваром, если я займу первое место.
– Так ведь ты же не занял, – усмехнулся Сидор, поняв, к чему тот клонит.
– Это формально, – заволновался парень. – Но ведь моё пиво самое лучшее, вы же сами все сказали.
– Сказали, – кивнул головой улыбнувшийся Корней. – Только и Сидор прав. Первое место нам не дали.
– Но ведь это не моя часть дела, – возмутился пацан. – Это вы должны были подумать, что все призы заранее поделены и нам там нет места. Я пиво сварил, – набычился пацан, – сварил. Я своё дело сделал. Сделал. Требую обещанного.
– Да, – почесал затылок Сидор. – Суров ты парень. Трудно с тобой будет, – уныло констатировал он, уже понимая что придётся как-то выполнять обещанное.
– Тем не менее, – включился в разговор профессор, о чём-то до того шептавшийся с Димоном, – в его словах есть резон. Наше пиво лучшее. И недоработки, а это действительно наши недоработки, можно было предвидеть.
– Слишком мы расслабились, – поддержал его Димон. – Забыли, что здесь своя жизнь, со своими устоявшимися правилами. Вот нас и наказали. И, пожалуй, и дальше будут наказывать, если не перестроимся.
– Что ты имеешь в виду, – уставился на него Сидор. – Думаешь, что они не будут нам продавать сырьё?
– И это тоже, – согласно кивнул головой Димон. – По крайней мере о самогонке, которую нам сливали до сих пор в неограниченных количествах, точно можно забыть. Мы же не скрывали у кого берём и чем, и как очищаем водку. Об этом теперь все знают.
– Вот они и будут теперь сами свой продукт чистить, а нам не дадут. Они что, дурные, по твоему?
– Э, – отмахнулся Сидор. – Все хозяйки варят борщ из одних продуктов, только он у всех разный. А что не будут самогон на сырьё продавать, то и ладно. У нас этой водки, уже девать некуда. Можно и потерпеть до лета, а там и своё зерно будет, а то и на стороне купить можно. Только надо заранее о семенном фонде побеспокоиться, а то, как бы Голова нам и в этом свинью не подложил.
– Да и сани его, – вдруг задумался он, – те, что давал нам для наших торговых караванов, вернуть бы обратно надо. Чтоб в какой-нибудь важный момент он нас не подвёл отобрав обратно, якобы для своих, ну очень насущных нужд. Тем более что новые, давно заказанные, уже готовы, – усмехнулся Сидор. – Надо, пожалуй, полностью освободиться от его опеки. А то что-то доставать он меня стал, – тихо пробормотал он себе под нос.
– А насчёт самогонки, можете не беспокоиться, – неожиданно встрял в разговор атаман. – Я с ребятами поговорю, те с самогонщиками потолкуют, вот и будет у вас свой самогон.
– Что-то это мне напоминает, – расплылся в ехидной ухмылке Сидор. – Что-то такое знакомое.
– Нет, нет, нет, – весело улыбнувшись, отчаянно замотал головой атаман. – Никакого вымогательства, никакого рэкета. Вы просто забыли, что помимо больших производителей самогона, типа вашего Головы, есть множество мелких хозяев. Тех, кто производит максимум сотню, другую литров самогона. В год! В основном по друзьям и знакомым.
– Должен сказать, что весь местный оптовый и розничный рынок алкоголя давно уже поделен. И в любой городской трактир ты со своим самогоном не пойдёшь. Его там просто не купят, поскольку своего, такого же дерьма навалом. А вот вашу водку возьмут. Потому что другой такой просто нет, и не скоро будет. И будет ли вообще, неизвестно. А нужно, как всегда, сейчас. И вы уже прославились.
– Такой скандал в городе идёт из-за этого судейства, что лучшей рекламы и не придумаешь, – усмехнулся он. – Поэтому я вам предлагаю срочно наращивать производство своих водок и настоек с наливками, а сырьём я вас обеспечу. Мои ребята знают практически всех самогонщиков в округе и поверьте моему богатому по этой части опыту, самогона эти мелкие производители производят не меньше чем остальные все в городе, вместе взятые.
– А если обеспечить моим людям гарантированный сбыт, то и получить от них можно намного больше того, что вырабатывает спиртовой заводик того же Головы вместе со всеми его членами жюри.
– 'Твоим людям, – хмыкнул про себя Сидор. – Понятно! Идея Головы о совместном производстве алкоголя витает в воздухе. Ну…? Почему бы и нет'.
– Так это же меняет всё дело, – Сидор расплылся в довольной, ехидной ухмылке. – Завтра, нет сегодня же, обойду всех трактирщиков. Узнаю, сколько, кто и почём у нас что купит из наших водок. А потом будем решать.
– А ты, постарайся узнать, сколько они могут самогона поставить. Надо будет тщательно всё распланировать, чтобы опять не попасть впросак, как с этим конкурсом. И узнай насчёт ячменя и солода, у кого, сколько можно купить. А я узнаю, сколько у нас купят того же пива. И какого?
– Как бы нам палки в колёса вставлять Голова не стал? – задумчиво протянул он.
– Не станет, – попытался успокоить его атаман. – Ему это не выгодно. Хоть у него ничего с вами и не получилось, но Городской Совет получает свой процент с торговли в городе.
– 'А у нас годовая льгота на торговлю, – усмехнулся про себя Сидор. – И именно в этом самом городе, а не где-нибудь. Вот Голова видать и решил воспользоваться нашей льготой, которую сам же и дал.
– Вот жук, – мысленно покачал головой Сидор. – Всё просчитал. Всё решил использовать. Все выгоды'.
– Особенно с торговли спиртом и прочими винно-водочными изделиями, – продолжал вещать Пашка, не замечая что Сидор уже витает мыслями где-то ещё. – И увеличение производства самогона моментально принесёт прибыль в городскую казну, а против этого он никогда не пойдёт. Ведь не будет же он рубить сук, на котором сидит.
– 'Будет, – сразу помрачнел Сидор. – Ещё как будет, если только почувствует в нас реальных конкурентов. А уж по водке, раз мы ему отказали, обязательно палку в колёса вставит. Натура такая, бл…кая'.
– Да и караванщики у вас водку купят, чтобы продать в Приморье, – Паша, словно тетерев токовал сам по себе, ничего вокруг не замечая. – Я с ними говорил, так они в один голос утверждают, что такой товар у них с руками оторвут. А лето придёт, я и сам вывезу такое вино с водкой к морю. А там сбыть можно всё, что угодно. Да и у вас, четыре лодьи к лету готовы будут.
– Вот и считай, – оживлённо начал загибать пальцы атаман, – одна лодья возьмёт, чуть ли не пятьдесят бочек двухсотлитровых, а то и больше. А все шесть, считаем по минимуму, уже триста.
– Это сколько же денег в городскую казну упадёт, только от одних самогонщиков, – вдруг неожиданно задумался он. – Мама дорогая!
– Выгнать только для одного нашего рейса шестьдесят тысяч литров самогона? А, доход от торговцев? Нет, – Паша медленно покрутил головой, словно не веря сам себе. – Не станет он мешать. Наоборот, постарается помириться как-нибудь.
– 'Он что, – удивился про себя Сидор. – Уже забыл про свой серебряный рудник? Забыл что у нас на лето совсем другие планы? Какая водка?'
– Ты чего, – возмутился профессор. Разговор уже как-то сам собой шёл где-то помимо Сидора. – Как мы тебе шестьдесят тысяч литров самогона переработаем? Кто этим будет заниматься? Где? Здесь тебе что, завод ликероводочный, что ли?
Профессор с совершенно обалдевшим видом растерянно покрутил головой из стороны в сторону, как бы ища в землянке свободное место и людей.
– Да и где ты столько самогонщиков найдёшь, – ехидно усмехнулся он. – Это тебе к весне надо загрузить целых триста самогонщиков, чтобы они выгоняли хотя бы по двести литров в месяц.
– А где ты столько людей возьмёшь?
– А обработать столько продукта? Тоже времени требует.
– Кто этим будет заниматься?
– Нет, атаман, это не серьёзно, – покачал он головой.
– Да и не собираюсь лично я больше заниматься этой гадостью. Интересно было в городском конкурсе поучаствовать.
– Поучаствовали, – ехидно ухмыльнулся он.
– Интересно победить в конкурсе.
– Победили, – расплылся он в саркастической ухмылке.
– А твоё предложение это уже промышленное производство какое-то, – недовольно проворчал профессор. – Этим пусть вот он занимается, – сердито ткнул он пальцем в задумавшегося о чём-то своём Сидора.
– А пять сотен не хотите, – усмехнулся Паша, терпеливо выслушав возмущённый монолог профессора. – Это ровно столько, сколько есть народу только в ближайшем нашем окружении.
– А если взять всю округу, прилегающую к городу, – атаман мечтательно закатил глаза. – Где самогон гонит каждый второй, если не каждый первый. Дворов, где этим занимаются – не менее тысячи, а то и двух наберётся. Так вот и считайте, профессор, сколько они самогона выгнать могут только за эти два оставшиеся до навигации месяца.
– Минимум четыреста тысяч литров спиртного, – озадаченно почесал голову профессор. – Это что же? Здесь так пьют? – с ужасом уставился он на атамана.
– Да не пьют, а могут произвести самогона, – рассердился атаман. – Это разные вещи.
– Профессор, а разницы не видишь, – сердито обругал он старика. – Здесь вообще, практически не пьют. Пограничье! Будешь пить – сдохнеш скоро. Или ящеры, или амазонки точно семью вырежут. Алкоголики никому не нужны.
– Потому-то основное зерновое производство и направлено на вывоз. Да и продавать водку выгоднее, чем просто зерно. Вот местные заводчики и гонят самогон, сколько кто сможет продать. А с такой водкой, как у вас, вообще озолотиться можно. А у вас ещё вино из шишко-ягоды, вообще местных аналогов не имеющее. Водка, опять же из него. Настойки всякие разные. Пиво, – ткнул он пальцем в забившегося в угол пацана, сверкающего оттуда любопытными, заинтересованными глазами. – Да чтобы это всё вывезти, вам не четыре лодьи надо, а все сто. А то и того мало будет, – удовлетворённо закончил он. – А я в этом деле, вам помогу.
Паша тут же расплылся в льстивой, хитрой улыбке.
– За свой процент, разумеется. Моим ребятам тоже деньга лишняя не помешает. Всё лучше, чем тупо грабить ящеровы лодьи, рискуя своей шкурой и не зная, есть ли там вообще что-либо в трюме.
– А ведь это какая же плюха будет этим членам жюри, – с горящими глазами включилась в разговор Маня. – Мы же отберём у них всех покупателей. Мы врежем им по кошельку. Мы их задавим ценой и качеством продукта. Я им покажу, как сговор за нашей спиной устраивать, – воодушевилась она.
– Васёк, – грозно позвала она паренька. – Отныне ты на особом положении. Без сопровождения взрослых ни шагу. За пределы города, без разрешения старших, ни шагу. Обо всех перемещениях по городу докладывать заранее, чтобы мы всегда знали, где ты находишься. Про Долину – забудь. Там, кроме Димона никого нет, так что, для тебя там может быть опасно. Всё, что надо для производства, напишешь профессору. Подробнейший список с указанием объёмов и сроков поставки всего чего надо.
– Ах, ты не умеешь писать, – растерялась она. – Тогда надиктуешь профессору. Он заодно тебя и обучит.
– А завод, – робко пискнул из своего угла паренёк. – Ему бы воду хорошую. Тут в городе вода не очень подходящая, даже из колодца, не говоря про водовозки.
– Завод ему, – недовольно заворчал Сидор. Как он и думал, все опять же вернулось к нему. Ещё одно 'великое' дело дополнительно ему на шею.
– Тогда и для водок вода хорошая нужна, – неохотно продолжил он Васькину мысль. – На плохой воде толкового продукта не сделаешь.
Сидор обречённо вздохнул. Как он и предполагал, впрягаться в новое дело придёт я опять ему.
Попытка решения застарелого вопроса.*
Хоть пиво Сидор и любил, не говоря уж о том чудном напитке, что получился у Васятки с профессором, но необходимость заняться ещё одним, абсолютно новым и опять же плохо знакомым для него производством, вызывала уже у тихо бесящегося от злости Сидора чуть ли не зубную боль.
Его любовь к хорошему пиву не отменяла того факта, что в его производстве он не понимал ни хрена! Кроме одного – там есть какой-то солод и он почему-то бродит.
Однако все его попытки свалить дела на кого другого и откосить от нового проекта были жёстко пресечены товарищами, на пальцах объяснивших ему, что кроме него заняться организацией нового доходного производства просто некому. А отказываться от подобных, столь радужных перспектив – настоящее преступление.
Профессор с Корнеем обещались всячески помогать, Васятка так вообще чуть ли не в ногах валялся, требуя себе обещанный персональный завод и обещаясь быть настоящим паинькой, не шкодничать и выполнять все профессорские поручения по первому же требованию. Про помощь самому Сидору этот шкет даже не заикнулся. Видать видел как тот вкалывает с раннего утра и до позднего вечера, и подобное времяпрепровождение его не вдохновило.
В общем – всё было плохо.
Этот новый проект окончательно отнимал у Сидора последнее остававшееся ещё свободным время.
Сидор и так за эту долгую, суматошную зиму успел настолько плотно себя загрузить, что давно уже позабыл что это такое – свободное время. Времени на всё хронически не хватало, он и спал то уже буквально не более четырёх, пяти часов в сутки, мотаясь по городу и по окрестностям словно электровеник, решая одновременно массу разнообразных, часто не связанных между собой проблем, буквально как на дрожжах вырастающих каждый день непонятно откуда.
Но делать было нечего и Сидор смирился. Действительно, кроме него было некому.
Поэтому неожиданная инициатива Маши с наймом работных людей к ним на обработку земли, вызвала у Сидора нешуточный интерес. Это было что-то новое. Раньше Маня никогда не интересовалась ни производством, ни чем-либо связанным с ним, будь то хоть люди, хоть что. Поэтому ему стало по-настоящему интересно разобраться что такое вдруг с Маней приключилось. Во внезапное изменение основ хорошо знакомого ему человеческого характера, а Сидор считал что Маню он знает как облупленную, он не верил. Оставалось лишь разобраться что с ней произошло и можно было спокойно дальше заниматься своими делами.
О том, что Маша может просто банально измениться, попав в иные, не привычные обычной московской барышне стрессовые условия, или что он не так уж хорошо её и знал, он как-то не подумал. Что ж, тем приятнее оказались вдруг открывшиеся обстоятельства.
И первой приятной неожиданностью стало понимание того, что ролью обычного счетовода, которым она станет в их группе, как он раньше думал, Маша удовлетворяться не собиралась.
Однако она почему-то решила, что раз лично у неё всё хорошо, то она может облагодетельствовать и весь мiр, и всю вселенную. Машу понесло…
Что представляла собой устроенная Машей презентация будущих арендаторов, Сидор понял только когда вместе с профессором добрался до Берлога, уже достаточно поздним вечером
Тому что персонально его никто там не ждал, он поначалу не придал особого значения, списав всё на Машину рассеянность, вызванную затянувшеюся беременностью. Девять месяцев это всё же порядочный срок. А о том, что это было сделано специально, что Машка ревновала к своим, как она считала, делам и думала что он будет только ей мешать, ему даже как-то в голову не пришло.
Сидор ещё не понял что Маша заболела, заболела обычной для некоторых людей болезнью, носящей в очень узких знающих кругах название "Головокружение от успехов".
Единственное что его действительно поначалу удивило, так это то, почему Маша не предупредила его заранее об этих людях. По крайней мере, даже за один этот день, предупреждённый с утра, он успел бы навести о них все нужные справки, и теперь бы не сидел здесь и не хлопал бессмысленно глазами, не зная с кем имеет дело.
Встречу торжественно открывала Маня, как хозяйка дома.
При взгляде на неё чувствовалось, что она ужасно довольно тем, что вокруг происходит и была безумно горда собой и своим новым начинанием.
– Ну вот, – сразу начала она, указывая на сидящего рядом с ней какого-то незнакомого щуплого мужичка.
Вида он был самого неприметного. Серый чистый кафтан плотного сукна, обычного в этих краях покроя, шапка, бесформенная, которую он нервничая постоянно мял в руках, сапоги – самые обычные, кожаные, грязные, которые, похоже все местные жители даже не думали снимать заходя в чужой дом с чистыми полами.
Будущий их арендатор был какой-то совершенно… непритязательный. Даже местами выглядывающаяся из-под кафтана грязновато бурого цвета красная рубаха, была какая-то безликая.
А про лицо этого мужика вообще нечего было сказать, кроме того что глаза у него были какие-то…тухлые.
На грязно рыжего цвета волосы, неопрятными паклями торчащие с давно не стриженой головы кандидата во все стороны, Сидор уже постарался внимания не обращать. Мало ли у кого какое пристрастие в причёсках. Вон, запорожские казаки так и вообще голову бреют, оставляя один только оселедец, и ничего, им нравится.
– Как я и говорила, – довольная Маша буквально лучилась счастьем, – перед вами один из представителей тех, кто готов взять в обработку нашу землю.
– "Странно, – удивился про себя Сидор. – Вроде бы мы с Машей не договаривались что она будет заниматься наймом людей на обработку нашей земли. Куда она лезет? Она что, разбирается в людях? Или в сельском хозяйстве?
– Вот уж не знал", – Сидор повеселел.
Вдруг открывшиеся в связи с этими его мыслями возможные перспективы порадовали своей неожиданностью. Честно говоря, одному заниматься всеми вопросами подряд уже порядком Сидору надоело. Да и не справлялся он уже, банально не хватало времени всё ухватить.
Поэтому и неожиданная инициатива Мани с наймом рабочих открывала прекрасные перспективы. Хотя бы по времени.
– Готовы взять так сказать, нашу землю в аренду, – с довольным видом продолжала вещать Маша. – Сей товарищ представляет несколько групп из более чем полутора сотен семей, изгнанных со своих земель амазонками. На наши условия по аренде согласен.
– "Какие условия? Почему Машка заранее ничего не сказала? – недовольно подумал Сидор. – Вот торопыга".
– Готов приступать к работам хоть завтра, – с довольным видом продолжала вещать Маша. – Только бы мы дали добро. Если есть какие вопросы, спрашивайте. Он готов за всех ответить на любой вопрос. Зовут Виктор, сиречь Победитель, – улыбнулась она, стараясь подбодрить почему-то нервничающего представителя семей будущих арендаторов.
– О каких землях идёт речь, – решил с самого начала сразу уточнить Сидор.
– Медвежья Поляна и деревня углежогов, – пояснила Маня. – Но в деревне углежогов они просят устроить им ещё и крепость, пусть и небольшую, а не ограничиваться одной только башней. Всё-таки там от Берлога достаточно далеко, а людей будет много, всех башня не вместит, да и скотину надо куда-то девать в случае набега. Ну, и если можно, хоть немного помочь с расчисткой поля от остатков пней.
– Какую скотину? – хмуро буркнул Димон из своего угла.
Сидор только сейчас его заметил. Ранее тот сидел, забившись в угол между стеной дома и боком печки, скрываясь ото всех и досыпая там свой сон, видать не выспался. И Сидор его как-то сразу даже не увидал. Он ещё поначалу удивился, почему здесь нет Димона, а потом отвлёкся и забыл.
Теперь оказалось, что Димон здесь всё-таки присутствовал.
– У них что, есть ещё и скотина? – удивлённо поднятые брови Димона ясно показывали насколько тот удивлён.
Почему это его так зацепило, Сидор не понял.
– Нет, – рассердилась Маша. – Скотину им купим мы!
Сидор удивлённо вытаращился теперь уже на неё.
– И что, – переглянулся он с Димоном, – сто с лишним семей на неполные двести или триста десятин нашей пашни? На Медвежьей поляне всего десятин сто или двести будет, да на участке углежогов нашей земли не больше тридцати – сорока десятин наберётся. Куда столько народу то? Насколько я понимаю, на одну здешнюю среднюю семью приходится обычно около ста десятин пашни. А у нас всего лишь триста га, общим числом. Это всего-то на три, четыре семьи будет, а их, опять повторюсь, сто с лишним. Чем остальные заниматься будут?
– Всегда чем найдётся, – вдруг забеспокоился представитель семей. – Ту же вашу Райскую Долину с ягодником обиходить надо. А оттуда до неё рукой подать.
– Откуда оттуда, – удивился Сидор. – Вы что, уже и с местом поселения определились?
То что он был не совсем в теме и явно много здесь говорящегося не понимал, немного раздражало. Помолчав, глядя на вдруг смутившегося Виктора, он решил продолжить выяснение всех обстоятельств.
– Ну, туда в Долину ещё пара, другая семей, не более, – сухо возразил он.
Уверенность и определённость в намеченных для себя планах, прозвучавшая в голосе представителя будущих арендаторов, сразу же резанула слух и почему-то ему сильно не понравилась.
– Да как же пара, – сильнее занервничал представитель. – А сбор урожая? А выдавливание сока, а обработка земли и уход за кустарником? Да, мало ли каких работ на ягодниках. Нам это дело знакомо, у самих сады были. Работы там круглый год хватает.
