Текст книги "Шишки без ягод"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 46 страниц)
– Значит, вы для себя отказались от подготовки Горных егерей, – усмехнулся в ответ Голова, тем не менее внимательно наблюдая за их реакцией.
– Отказались, батенька, отказались, – согласился с ним профессор, небрежно отмахнувшись.
– Что ж, задумчиво пробормотал Голова. – Раз у вас всё нормально, то делать мне здесь больше нечего.
Напоследок покрутившись ещё немного возле работающих курсантов и кивнув им всем на прощанье, он отбыл обратно в город. По всему выходило, что посетив полигон, он остался чем-то весьма и весьма доволен.
– Я может и параноик, – усмехнулся невесело Сидор, угрюмо глядя в спину практически скрывшегося уже в дальних прибрежных зарослях Головы, – но мне кажется, что наш Голова совершенно не заинтересован в боеспособных частях для города.
– Ошибочка, – усмехнулся профессор.
– Как глава своего клана, он больше озабочен повышением боеспособности своих собственных частей, а не общегородского войска. О нём он просто не думает. А свои бойцы, причём хорошие бойцы, ему больше весу в городе придадут. И этого он особо и не скрывает.
– Что, похоже, ближе к истине, – согласился с ним Корней. – Общегородское войско и соответственно его начальник быстро поставит под контроль аппетиты всех кланов, а этого они как раз и не хотят. Но тогда выходит, что господин Боровец со своей Стражей наш потенциальный союзник?
– Может да, может, нет, – мрачно вздохнул Сидор. – Но помогать нам они будут только в той мере, что отвечает их личным интересам, а не интересам всего города, как бы он тут перед нами не распинался, – раздражённо заметил он. – Баланс, – сплюнул он на землю в сильнейшем раздражении. – Баланс интересов.
– Ну, а вопрос с нашей личной армией, как я понимаю, с повестки дня пока снят, – хмыкнул расстроено он.
– Снят, батенька, снят, – согласился с ним профессор. – Но не снимается в перспективе.
– А, до перспективы нам…, – Сидор обвёл печальным, грустным взглядом практически ещё не тронутый участок речной поймы, где копошились группы корнеевских курсантов, – как до Китая раком.
– Вот давайте и поторопимся, – профессор подтолкнул его к привязанным возле одинокого сухого дерева лошадям. – Пора нам в город возвращаться, у меня там дела простаивают, да и тебе нечего здесь людям мешать.
Кивнув на прощание, профессор, неуклюже взобрался на свою лошадь и не дожидаясь Сидора, двинулся следом за Головой в город. Сидор же, задержавшись ещё ненадолго пообщаться с курсантами, чуть позже отправился следом, рассчитаться с ушкуйниками.
У тех уже не было фронта работ на Медвежьей Поляне, а отправляться на подобную же работу в деревню углежогов, они категорически отказались. Далеко от города, да и воинские забавы на Медвежьей поляне их привлекали намного больше, чем возможность заработать ещё один дополнительный центнер пшеницы, который, если судить по тому как они относились к этой работе, не особо то был им и нужен.
Расчёт с ушкуйниками. *
Как он ни торопился, но догнать профессор до города не удалось. Поэтому, рассчитываться с ушкуйниками за выполненную работу Сидор отправился один. А поскольку на месте их будущего речного полигона он проканителился, чуть ли не весь день, то к ручейникам в землянку заявился ближе уже к вечеру. Заявился, чуть ли не на ночь, глядя, но застал на месте одного только Пашку с каким-то его приятелем.
С собой Сидор принёс бересту в 2-х экземплярах с подсчётом количества заработанного ими зерна, договор об условиях найма и бутылку самого лучшего самогона, который только и сумел найти в ближайших кабаках. Закуски не захватил, чтоб не засиживаться.
– Сначала о хорошем, – проговорил он, протягивая Паше бересту с подсчётами количества ими заработанного зерна и выставляя принесённую бутылку на стол. – Потом обо всём остальном. Закуски, звыняйте, немае, не прихватил.
– Что? – усмехнулся какой-то незнакомый ему ушкуйник, вместе с Пашей встречавший в гостиной пришедшего в гости Сидора. – Никак будет и остальное?
– А то! Почему бы и не быть.
– О хорошем? – насмешливо хмыкнул Паша
Сверив подсчёты Сидора со своими данными, Паша подчеркнул ногтём строчку в конце,
– Не густо, – бересту с записями он небрежно отбросил в сторону.
Взяв в руки принесённую Сидором бутылку, Паша крутанул её, заворачивая жидкость по кругу, и ловким единым движением быстро разлил её по трём стоящим на столе пустым стаканам.
Опрокинув свою порцию в рот, он крякнул, занюхал рукавом собственной рубахи и чуть прищурив правый глаз, внимательно посмотрел на Сидора.
– Хотелось бы побольше, – негромко проговорил он.
– Как договаривались, – холодно отрезал Сидор.
– С такой оплатой, ты немного найдёшь работников.
– Я предложил, вы согласились, – оборвал его рассуждения Сидор. – И разговаривать здесь не о чем.
– Согласен, – склонил голову атаман. – Сами дураки. Нечего было соглашаться, а теперь не время пенять. Хотя, помнится, сразу после нашего найма слышал я, что ты вроде бы как увеличил норму зерна за один трудодень.
– Увеличил, – согласно кивнул головой Сидор. – Раза в два с половиной. Как раз до пяти кило, что ты и просит отразить в договоре.
– Рабочих этим я не привлёк, – усмехнулся он. – А вот с местной городской Старшиной отношения сразу испортил. Мне тут же попытались пистон в одно место вставить, чтобы я не завышал "разумную" цену, как они выразились. Так что, цена изначально была правильная.
– Согласен, – кивнул Паша. – С местными лучше не бодаться. Изначально весовые категории между вами не те. Тогда, цена принимается.
– "Опа! – подумал Сидор. – А что бы было, если бы цена не принялась?"
Заметив оценивающе изучающий взгляд товарища Паши, молчаливо сидящего рядом, Сидору не составило особого труда понять, что за проблемы у него были бы тогда. Откровенно уголовная рожа Пашиного товарища, не походила на одухотворённое лицо святого подвижника, согласного на схиму, воду и акрид.
– Что дальше, зачем пришёл? – вернул его в действительность грубый Пашин голос.
Опрокинув в себя свой стакан, Сидор по примеру атамана занюхал самогонку рукавом и неторопливо продолжил:
– Давай поговорим лучше о другом предложении, – начал он. – Меняются времена, меняется и оплата. Как ты посмотришь на возможность поработать у нас на устройстве учебного лагеря на реке?
– Что? – насмешливо посмотрел на него Паша. – Опять людей нет? – Пашка небрежно потряс старым договором у Сидора перед носом. – За такие деньжищи ищи других идиотов.
– День работаете, день вас Корней учит, – поморщился Сидор, отстраняя его руку с подсчётами заработков. – Я с ним договорился. Учит тем самым приёмчикам, что так вам ранее понравились. Плюс спец амуниция за наш счёт на всё время учёбы. Плюс жратва в середине дня.
– Два, – немного подумав, возразил Пашка.
– Хорошо, – тяжело вздохнув, нехотя кивнул головой Сидор. – Пусть будет два дня. Два дня вы работаете, а день вас Корней учит.
– Ты чё, Сидор, больной, – не выдержал издевательств, ещё один незаметно подошедший Пашин ушкуйник, до того с любопытством наблюдавший за разговором из соседней комнаты. – Тебе русским языком было сказано, – два дня учит. Совсем тупой?
– Хорошо, – согласился Сидор, снова недовольно поморщившись, – пусть будет два дня на учёбу, а на работу три.
– Нет, Сидор, – Паша невесело рассмеялся, – ты неисправим. Давай серьёзнее, а то обижусь, и мы совсем перестанем с тобой разговаривать.
– Тогда давай и ты серьёзнее.
– А мы вполне серьёзно тебе говорим.
Давешний ушкуйник, сидевший рядом с Пашей, медленным, тягучим движением вытер пальцами свисающие чуть ниже подбородка пышные усы.
– Работать будем. Работать с тобой согласны. Но только на наших условиях. Один короткий зимний рабочий день за два полноценных, десятичасовых дня учёбы на вашем полигоне. И никаких сельхозработ, никакой стройки, как ты это любишь. Согласен, значит, договорились. Нет – нет.
– Хорошо, – сразу же, без длительного раздумья, согласился Сидор. – Пусть будет по вашему. Толку от вашей работы всё же поболе будет, чем от всех этих корнеевских новобранцев. По крайней мере, дурачками не прикидываетесь и каждый раз заново одно и то же не надо объяснять. Да и переделывать, как за Бичом не надо. Но только никаких коротких дней. День как день. Там десять часов и там десять часов. В темноте начали, по темну кончили.
– Да неужели! – развеселились подошедшие тихо ушкуйники, окружившие к тому времени стол, где торговались Сидор с их атаманом. – Кто-то, где-то, видно сдох! До нашего Сидора наконец-то хоть что-то доходить стало.
Договорившись о времени их выхода на работу, Сидор оставил берлогу ушкуйников отправившись уже домой. Чего-либо закусить ему на прощание, так и не дали.
Клёвые сапожки.*
Как-то одним долгим, зимним днём Сидору нечаянно выпал свободный, не занятый ничем вечерок и он пристроился к профессору в помощники, помогая дегустировать произведённый им продукт.
Продукта было много, зерна на самогонку профессор не пожалел, поэтому посиделки грозили затянуться. Тем более что гора различного имущества, вываленная ими двоими на середину землянки, для последующего разбора и пересмотра чего у них есть, обещала им затянутый, длительный процесс. Так что спешить было некуда.
– Нет, – раздражённо заметил Сидор, отряхивая рубашку от налипшей на неё какой-то дряни, внешне подозрительно похожей на мелкую рыбью чешую. – Я конечно не Говорухин, но так дальше жить нельзя.
– "А пить столько тоже надо заканчивать. И надоело, и скучно", – подумалось ему.
Он только что выбрался из-под горы, обрушившейся на него акульей кожи, припасённой ими на сапоги для судовой рати. Весь, исцарапавшись до крови о сухую рыбью чешую, по этому поводу Сидор пребывал в отвратительнейшем настроении.
– Ну, куда мы денем всё это добро, если у нас никакой судовой рати нет. Как впрочем, и любой другой, – сердито проворчал он. – И, похоже, уже не будет, – тихо пробормотал он себе под нос.
На некоторые вещи он последнее время начинал смотреть с совершенно обратной стороны. Пара серьёзных провалов недавнего времени как-то способствовала серьёзной прочистке мозгов. Вот и с этим прожектом по сапогам что-то не заладилось. И хотя идея сама по себе была вроде как неплохая, теперь с великим трудом привезённый из Приморья редкий дорогой материал лежал мёртвым грузом у них в кладовке. И Сидор не знал, как и куда его пристроить. В долгую сохранность рыбьих кож его верилось с трудом, а потраченных денег было откровенно жаль.
– Впрок, батенька, впрок, – заметил ему профессор, наливая ещё стопочку и пододвигая поближе. – Сапожник говорит, что первая партия практически готова, останется только убедить ушкуйников и прочих разных в обязательной необходимости подобной обувки.
– Вот, батенька, полюбуйтесь.
Профессор, демонстративно кряхтя, быстро наклонился и с трудом вытащил из-под полатей у стены пару каких-то сапог.
– Первая пара. Так сказать, образец. Обошлась, чуть ли не в целый золотой. И хоть за последующие пары обещали, что цена будет ниже, но самим продавать ниже этой цены, смысла не вижу.
– Сбудем это всё, да с хорошим прибытком, хорошо. Нет? Ну, на нет и суда нет, – тяжело вздохнул профессор. Реальная перспектива потерять на этом деньги и его не вдохновляла, но уступать он не хотел. – Будем и дальше нюхать эту рыбью гадость, – философски заключил он.
– Может, в долину переправить? – Сидор задумчиво посмотрел на гору всяческого оборудования посреди комнаты. – А то, тут скоро уже ночевать негде будет. Того и гляди, всё это добро на голову свалится, как эта дрянь, что меня всего исцарапала.
– Кстати, – задумчиво протянул он, так продолжая вертеть в руках кусок акульей кожи. – А ведь в городе есть масса свободной кожи на продажу.
– И что? – повернулся к нему профессор. – Мало тебе рыбьей, захотелось ещё и коровьими шкурами кладовку набить?
– И вот я что подумал, – задумчиво посмотрел Сидор на профессора. На подначку он решил не отвечать. – Ведь есть же какие-то мази, что делают эту кожу непромокаемой, навроде резиновых сапог. Или обработать её как-нибудь, чтоб воду не пропускала. Пока придумаем состав, пока наладим производство, весна подойдёт, а там, глядишь, и отбою от рыбаков не будет.
– Непромокаемые комбинезоны, непромокаемые штаны, куртки, сапоги, шапки, – начал он с задумчиво мечтательным видом перечислять, загибая пальцы. – Всё это должно идти на ура.
– Из обработанной кожи, шьётся, например, комбинезон, – начал он развивать свою идею. – Шьётся опять же, специально обработанными нитками, чтобы не гнили. Потом идёт дополнительная обработка швов, чтобы через них не затекало, и всё, – весело посмотрел он на профессора, разведя руками, – непромокаемое изделие готово.
– Остаётся только придумать непромокаемый состав, – насмешливо посмотрел на него профессор, хитро прищурив левый глаз. – Найти хорошего кожевника, чтобы мог тонкую кожу выделать. И поручить ему кропотливую работу с грошовыми доходами. Оно тебе надо?
– А как насчёт того, чтобы носом ткнуть Совет, в важность обладания химической лабораторией? А как насчёт того, чтобы выделить деньги на опыты и всякие исследования, с чем они вас бортанули ранее, профессор? – ехидно посмотрел Сидор на профессора.
– А как насчёт того, чтобы просто купить у нас рецепт, а то и украсть его? – внимательно глянул на него профессор. Улыбка, сиявшая только что у него на губах, куда-то бесследно пропала.
– Первое, – загнул Сидор мизинец, – хранить тайну производства. Раз!
– Второе, – на миг задумался он, – не продавать готовый состав, а делать всё самим. Два! По крайней мере, на первое время, пока не окупятся опыты.
– Или!
Сидор поднял вверх указательный палец и без малейшей улыбки посмотрел на профессора.
– Брать готовое изделие и по желанию заказчика обрабатывать его самим. Будет, конечно, хуже, чем из предварительно обработанной кожи, но лучше, чем без обработки.
– Вариантов масса, – заметил он профессору. – Доход, тоже будет. Дело только за малым – за рецептом. А это, никто, кроме вас не сделает.
– Ну что ж, – хмыкнул профессор, задумчиво почесав подбородок. – Если ставить именно цель ткнуть наш дорогой Совет мордой в грязь, то это имеет глубокий смысл и я двумя руками за.
– Ежели же вы, батенька, думаете, что сможете сами заняться обработкой этих шкур, то выбросьте эту идею из головы. Нам тут только вони от свиной или коровьей кожи не хватало в дополнение о всему.
– Но, по любому…, – задумчиво протянул он. – Для начала притащите ка мне парочку, чьих либо шкур, неважно чьих. Хоть ящера обдерите, – усмехнулся он. – Ну, а дальше – посмотрим. Ночами спать не буду, но к весне они у нас в очередь стоять будут за твоими непромокаемыми сапогами.
Глава 14 Производства. Растём-с…
Посиделки в трактире. *
– «Всё-таки близость к властям имеет свои плюсы», – флегматично размышлял про себя Сидор, направив к Мане очередную бригаду плотников, сегодня утром явившихся к нему в трактир наниматься на строительство крепости. Голова своё слово держал.
По его рекомендации к нему теперь постоянно, чуть ли не каждый день, являлись высвободившихся в других местах плотницкие бригады. И от радости, что теперь дело со строительством своей собственной крепости на краю Медвежьей Поляны, да и в новом корнеевском учебном лагере уверено набирает обороты, он последние дни постоянно пребывал в состоянии беззаботной, лёгкой эйфории. Что неожиданно самым удивительным и положительным образом сказывалось уже на успешном ведении самих переговоров и на оплате работ нанимаемых мастеров, к немалой для него выгоде.
Это имело и ещё одну положительную сторону. Теперь для его кошелька ежевечернее сидение с кружкой пива в трактире уже не было столь обременительной нагрузкой как ранее. Масса приходящих в трактир работяг существенно подняла выручку его хозяина и тот, дабы Сидор не вздумал перебраться куда-либо в более удобное для него место, прилично снизил лично для него цены на алкоголь. Теперь за те же карманные деньги, выделяемые ему Машей, что и раньше, он мог позволить себе и подольше посидеть в кабаке, да и пиво себе заказать гораздо лучшего качества.
Проблема была только в одном. Сидор практически прекратил пить. Его от того пойла, что местные называли пивом или какой-нибудь наливкой, уже откровенно тошнило, и то что он ещё брал в рот эту гадость, иначе чем чудом назвать нельзя было.
У себя дома в землянке они давно с профессором договорились никого не принимать, дабы не мешать профессору проводить свои опыты. Поэтому, пил, не пил, но каждое утро он отправлялся к Брахуну в одноимённый с именем хозяина трактир, и обычно сидел там всё утро, а иногда задерживался и на целый день с глубоким вечером.
Сегодня он для разнообразия не стал заказывать пива, предпочтя ему, наверное потому что было ещё раннее утро, большой двухлитровый чайничек лимонной заварки. Точнее заварки не из лимона, которого в этом мире почему-то не было, а из кустарника под местным названием лимонник лонгарский. Такого хорошо ему знакомого по Подмосковью вьющегося растения, кора, мелкие красные ягодки и разрезные листья которого обладали прекрасными тонизирующими свойствами, весьма полезными для не выспавшегося, или рано поднявшегося на ноги организма. Каковым, сегодня ночью плохо выспавшийся и рано поднявшимся организмом, Сидор себя с самого раннего утра и ощущал.
Сидя за своим излюбленным столиком в углу, он с задумчивым видом рассматривал Брахуна, местного кабатчика, по обычаю всех барменов с занудным постоянством протирающих какой-то грязной ветошью очередной идеально чистый стакан.
Правда, у данной особи барменов стакана, как такового не было, тем более стеклянного. Наверное поэтому в руках он вертел большую глиняную кружку, в которых здесь обычно подавали пиво посетителям. Но от этого мелкого, несущественного различия, основное в его поведении не менялось. Это был типичный трактирщик и как всякий типический представитель своего подвида Гомо Сапиенс Барменас жутко гордился своим любимым наследным делом, наяривая никому не нужную чистоту.
– Слушай, Брахун, – тягуче, с ленцой протянул Сидор, глядя на него нехорошим, задумчивым взглядом. – Я тут целыми днями сижу у тебя, повышаю твою выручку и лично, и привлечением новых клиентов, а ты у нас даже рыбки не покупаешь. А почему ты, скотина такая, не покупаешь у нас копчёную рыбу?
– Потому что хреновая, – равнодушно отозвался кабатчик, даже не повернув в его сторону своей головы. – А за скотину ответишь. В следующий раз налью тебе лошадиной мочи вместо пива, вот тогда будешь знать как оскорблять честного кабацкого труженика.
– А когда это ты у нас брал копчёности? – удивлено посмотрел на него Сидор, в растерянности даже не обратив внимания на вполне реальную угрозу. – Что-то я этого не припомню.
– А! – махнул рукой Брахун, внимательно рассматривая нечто его заинтересовавшее на дне протираемой кружки. – Пару месяцев тому Димон с собой притащил. Угощал и предлагал регулярные поставки. По дешёвке, как для своих.
– Отказался, – хмыкнул он, подымая откровенно ехидный взгляд на Сидора. – Рыба так себе, местами даже сыроватая. Мне такую копчёность по всей морде размажут, если я её людям на стол подам.
– Значит, ты ещё её толком и не распробовал, – задумчиво протянул Сидор. – Другие хвалили.
– Другие может и хвалили, а мне не надо, – пожал плечами Брахун. – Хватило и того, что Димон принёс. А что у тебя за копчёная рыба в городе все знают. Вон! – кивнул он куда-то в угол, где за самым дальним в углу трактира столом расположилось какое-то незнакомое ему семейство беженцев и с увлечённым видом с чем-то самозабвенно расправлялось, стуча ложками.
– Вон семейство беженцев чернореченцев сидит, завтракает. Спроси ка их, что они предпочтут. Сидорову рыбу или простую, некопчёную. Сто из ста, что они предпочтут нормальную, некопчёную, а не ваше полусырое сидорово барахло.
– А это, между прочим, о многом говорит, – многозначительно хмыкнул трактирщик.
– "Ага! Уже и этикетку, сволочи, присобачили – Сидорова рыба. Есть сидорова коза, есть сидоровый козёл. А теперь, значит, появилась и сидорова рыба, – грустно усмехнулся Сидор про себя. – Ну-ну".
Поднявшись со своего места, он двинулся на выход.
– Ладно! – хлопнул он ладонью по барной стойке, проходя мимо кабатчика и оставляя на ней пару медяшек. – Занесу на днях попробовать. Может мнение и переменишь.
Выйдя на улицу, он несколько минут стоял на крыльце, подставив лицо неспешно падающему снегу и с задумчивым видом созерцая расстилающуюся перед ним пустынную, заснеженную улицу, слегка припорошенную свежевыпавшим снежком.
– "Это кто же о нас такие слухи распускает, – задумчиво пронеслась у него в мозгах вялая мысль. – Голова? Чтоб знали своё место? Или это мы сами так для себя расстарались? Так сказать, своими собственными трудами? Надо же, – хмыкнул чуть слышно он. – Сидорова рыба! Что-то несуразное, навроде сидоровой козы, что ли?
– Ладно. Пойдём ка сходим в наш "коптильный цех". Посмотрим как там Мишаня с Пафнутием развернулись. И как там Дашка проходит у них процесс обучения. Да и есть ли чему учиться?".
Путешествие пешком до коптильного цеха заняло у него чуть ли не пол дня. За это время он наверное раз десять обругал сам себя за то, что, взбодрённый чайком, поленился зайти домой и взять лошадь, на которой, по любому, до цеха можно было добраться намного быстрей.
Решив прогуляться, он как-то упустил из виду что цех был расположен не сразу же за кольцом внешних оборонительных стен города, а в нескольких вёрстах к западу. И добираться туда всё же следовало на лошади, если он только не хотел там сегодня же и заночевать.
Добравшись до места, он уже раз сто, наверное, обругал себя за собственную глупость и только замаячившее у коновязи большое, тёсаное бревно скамейки, хоть как-то примирило его с собственной глупостью.
– Блин! – устало вытянув ноги на долгожданном бревне, давно им самим приспособленным для отдыха возле коновязи, Сидор с облегчением откинулся спиной на нагретую на зимнем солнышке стену коптильной полуземлянки.
Придя сюда далеко за полдень, на месте он застал одного только Мишаню, увлечённо с чем-то возившегося в подполье новенького, только на днях поставленного сеновала.
Вытащив его из подполья, он усадил его рядом с собой на бревно и принялся выпытывать у него все новости, что накопились у них за последнее время его здесь отсутствия.
– Ой! – устало вздохнул Мишаня, терпеливо выслушав весь ворох свалившихся ему на голову вопросов. – Если тебя интересуют новости, то их нет. Всё идёт своим чередом. Из нового только то, что Совет увеличил поставки рыбы, как ты и говорил. Теперь мы обрабатываем не два воза в неделю, а ежедневно по одному возу. Сазан, щука, сом…, – принялся перечислять он породы рыб, привозимые на копчение. – И всё сразу, по готовности, забирает Совет, даже на хранение не оставляет.
Немного помолчав, он незаметно покосился в его сторону и с невинным видом продолжил.
– Профессор на днях заходил, выпытывал всё у меня, что мне надо для цеха из нового оборудования. Потом прислал каких-то незнакомых кузнецов, хотя по внешнему виду и по повадкам, это никакие не кузнецы, а натуральные ваши курсанты. Я и им тоже сказал что мне требуется. Сказали что скоро сделают. Хотелось бы знать что? Что они сделают?
– Это по моему распоряжению, – широко зевнув, Сидор с силой потёр подмерзающие на лёгком морозце уши. – Хотел у тебя спросить. Тебе сейчас хватает рабочих площадей?
– Вообще-то я думал ещё устроить тут пару полуземлянок.
Сидор окинул пустынную площадку перед коновязью задумчивым, рассеянным взглядом.
– Под хранение рыбы помещеньице бы надо, – задумчиво протянул он, – под готовую продукцию, чтоб не мёрзла на улице. Жильё вам вдвоём с Пафнутием здесь требуется, чтоб кажинный божий день в город и обратно не мотаться. Для начала землянку можно, а потом и избу срубим.
– Две, – негромко уточнил, слегка оживившись Мишаня. – У него своя семья, а у меня своя. Так что нам надо не землянки, а две хороших избы.
– Пусть будет две избы, – безразлично пожал плечами Сидор. – Плотникам что одну, что две избы срубить, без разницы. Да и материала халявного в округе хоть отбавляй. Чего бы и не срубить. Не хочешь тёплую землянку, одну на двоих, пусть будет вам обоим по новенькой холодной избе, – усмехнулся он.
Сидор с задумчивым видом обозревал окружающее их одинокий амбар с новеньким сеновалом огромное, пустынное пространство, на котором в пределах ближайших двух верст не осталось ни одного не срубленного деревца и тянущееся вплоть до дальнего леса большое, идеально ровное поле Медвежьей Поляны.
Что бы там ни было, а место они с Димоном по осени подобрали хорошее. Рядом находился небольшой, но полноводный ручей, протекающий по краю поляны, позволявший в случае необходимости устроить невысокую дамбу, обеспечившую бы в будущем строящийся здесь коптильный цех постоянными гидроресурсами на всякие заводские нужды.
Собственно, работы по устройству плотины уже начались, если не сказать, что они были близки к завершению. По крайней мере пятиметровая земляная плотина с дубовым водосливом, перекрывавшая широкую и глубокую долину выше по течению ручья, важнейший атрибут любого пруда, уже наличествовала. Оставалось только поставить водяное колесо и всяческие задумки по механизации ручного труда в их будущем цеху, обуревавшие его последнее время, тут же начали бы претворяться в жизнь.
Теперь следовало ещё подумать о какой-никакой оградке, в будущем защищавшем бы их цех от всяческих разбойников, типа ящеров и амазонок, но сейчас, когда ещё не был доведен до ума Берлог, даже сама мысль об этом ничего кроме тошноты не вызывала.
Правда, Сидор понимал, что откровенно неправ в этом случае и надо немедленно приступать к сооружению хотя бы простейшего защитного тына. Но образовавшийся в последнее время страшный дефицит наличных средств не давал ему развернуться так как надо. Оставалась единственная возможность устроить здесь защиту, подрядив на это дело очередных курсантов, но это надо было согласовывать с Корнеем, а он, после истории с обустройством Медвежьей крепости, или, как его в последнее время всё чаще и чаще называли – Берлогом, к подобным вещам относился крайне неодобрительно. Слишком уж много времени отнимали от учёбы всяческие непрофильные сидоровы мероприятия.
Да и Совет что-то последнее время оборзел, и за каждое непрофильное использование курсантов неизменно высказывал Сидору своё фи, почему-то забыв, что именно о подобном они с самого начала с Советом и договаривались. Не забывали в таком случае и Корнея.
– "Видимо, пришло время, чтоб позабыть о предварительных договорённостях. Раз нет на бумаге, значит – нет вообще", – усмехнулся про себя Сидор. Все, в общем-то, было понятно и давно спрогнозировано.
Утверждая, что он готовит егерей, а не сапёров, и Корней, в общем-то, был прав. Но вот где в таком случае можно было бы взять свободных строителей, или хотя бы просто землекопов, которые бы выполнили столь большой объём земляных работ, Сидор даже не представлял.
Чтобы Корней дал курсантов на хозработы, надо было его чем-то соблазнить, а вот чем, Сидор пока ещё не придумал. Единственная зацепка была та, что кормить многочисленных курсантов из их кладовых, с каждым днём становилось всё сложней и сложней. Казавшиеся по началу немереными запасы, нечаянно приобретённые ими при сборе урожая на Медвежьей поляне, медленно, но верно подходили к концу, а тратить золото, полученное от продажи жемчуга на питание ещё и курсантов, на нужды собственно говоря, самого города, желания не было ни малейшего.
В этом раскладе копчёная рыба была бы весомым прибавком к достаточно скудному рациону курсантов. Поэтому, придя сейчас к подобной мысли, навеянной ему видом практически готовой плотины на ручье, Сидор с весёлой ухмылкой ткнул локтем в бок сидящего рядом молчаливого Мишаню.
– Ну что молчишь? Ты мне лучше скажи, вы как, ещё больше рыбы перерабатывать сможете, или на нынешнем объёме ограничимся?
– Лучше, конечно, побольше, – хмыкнул Мишаня.
Мишаня, словно только и ждал этого вопроса, и тут же пустился в долгие, занудные объяснения что они вдвоём с Пафнутием могли бы обрабатывать и поболе рыбы, да условий у них, видите ли для того соответствующих не было. И дальше он принялся со всё тем же постным видом вещать чего ему не хватает, чего надо и чего бы ещё хотелось.
Терпеливо выслушав его, Сидор с лёгкой улыбкой на губах недоверчиво покачал головой.
– И ты что, серьёзно думаешь чтобы мы тебе тут предоставим всё что ты хош? Только потому что ты такой весь из себя хороший?
– Я понимаю спецодежду надо, сапоги, фартук кожаный, рукавицы кожаные. Помещение с печкой для размораживания мёрзлой рыбы. Но терем с подворьем? Ты что, князь какой? Накой тебе терем? Избы уже мало? Или это что, шутка такая?
– Нет! – сухо отрезал он, глядя на непонятно с чего набычившегося недовольного Мишаню. – Оборудование, оснастку, всё что надо для работы мы поставим, а вот от этого уволь. Это ты сам, когда-нибудь в будущем себе поставишь, если так уж зауздило. За свои собственные деньги и без нас. А у нас и избушкой обойдёшься, раз уж не хочешь жить в землянке, как все. Хотя, мог бы, и пожить, – раздражённо проворчал он.
Пилорама. *
Очередное поступление большой суммы золота, вырученного от продажи жемчуга и крайне низкий уровень личных трат всей их компании, немедленно привело к тому, что в общественном кошельке у Маши сразу же образовался колоссальный излишек наличного золота, который никто из них не знал куда девать. Потребности у всех были самые минимальные, жизнь в городе вообще была достаточно дёшева, как нигде, так что куда девать образовавшийся свободный золотой запас никто толком не знал.
Понятно было лишь одно, что хранить его в мешках у Сидора с профессором под нарами, где, кстати, хранили до сих пор и весь жемчуг, толку не было никакого. Там и так валялось несколько больших рюкзаков набитых под завязку жемчугом. Так что хранить там ещё и запасы никому не нужного золота, в виде некого аналога "золотого запаса партии" – чего-то ни у кого не было ни малейшей охоты.
И неизвестно еще, в какую дыру они бы придумали сунуть своё богатство, если бы заскочив по какой-то надобности в один из самых богатых углов города, Сидор не наткнулся на кучу аккуратно сложенных под чьим-то забором пиленых досок, возле одного из многочисленных, строящихся в городе новых теремов.
Рядом с этим уже готовым высоким штабелем досок бригада каких-то незнакомых весёлых мужиков, устроившись на высоких козлах, весело и с прибаутками распускали толстеннейший ствол дуба на толстые половые брусья, а рядом с ними высился ещё более высокий штабель ожидающих своей очереди брёвен.
