Текст книги "Шишки без ягод"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 46 страниц)
Он потому то и застрял последние дни в городе, надоедая своим бездельем Сидору с профессором у них дома, что Маша, несмотря на первый отказ, раз за разом, с завидным упорством и настойчивостью всё хотела их куда-нибудь к ним пристроить, а кроме него и, как ни странно, Сидора, её планам никто фактически не сопротивлялся.
Почему Сидор, ни с того, ни с сего, вдруг тоже встал на дыбы и в категорической форме отказался иметь с ними дело, Димон не знал. Объяснения Сидора, не менее связные и непонятные, как и его, никого не удовлетворили. Но…, спорить с ними двумя никто не стал, поскольку не видели необходимости в этом. Лишь Машка недолго сердито поворчала, что он с Сидором, мол, срывают ей всю её программу благотворительности.
Но её ворчание вся компания равнодушно пропустила мимо ушей, поскольку никого из них фактически не касалась, а люди эти были совершенно никому незнакомые.
Димон потом пытался всё же выдавить из Сидора правду, почему тот поддерживает его в его борьбе с сектантами, но успеха в своём предприятии не поимел. По той простой причине, что Сидор и сам, как он ему втихаря ото всех признался, не понимал причин такой своей неприязни. В общем, всё то же самое что и у него. Не нравятся, и всё!
Да и какая собственно Димону была разница. Главное, Сидор сорвал навязываемое Машей переселение нескольких семейств из этой компании к нему в Долину, за что он был Сидору безмерно благодарен. Хоть Димону порой и не хватало людского общения, и даже поговорить порой было не с кем целыми днями, кроме рыжего мохнатого шкодника, но и таких соседей у себя под боком он категорически не желал.
Не нравились они ему чем-то. Глаза у них были какие-то… нехорошие, рыбьи.
Да и это их настойчивое желание взяться за обработку их земельных наделов, как будто вокруг не было никакой другой свободной земли, не нравилось Димону. Почему? Этого он пока объяснить не мог.
Ну не нравились они ему! И точка!
– Не сразу, а только после того, как я им объяснил, как в этих местах относятся к таким как они, – продолжал рассказывать Корней.
За своими мыслями Димон как-то пропустил что тот говорит.
– Они достаточно прониклись после моей речи, и им срочно понадобились деньги на обратный проезд куда-нибудь в западные баронства, где таких как они очень любят. Особенно их впечатлили истории о местных ящерах, к месту рассказанные.
– Вот сразу после этого им деньги и понадобились. И срочно, – усмехнулся он. – Так что до начала навигации у нас есть почти шестьсот человек рабочих, готовых уже чуть ли не на любые работы. Лишь бы платили. По-моему, это замечательно.
– Но, – Корней поднял вверх палец, – в каждой ложке мёда, есть бочка дёгтя. Как я раньше и говорил, они работают только возле крепости и ни шагу в сторону.
– Вы бы видели, – покачал он головой, – какие это трусы. В какой шок их привёл Васятка, когда стал хвалиться выбитыми зубами от скелета ящера из пещеры Димона. А когда ещё и череп притащил…, – Корней искренне, заливисто расхохотался. – Вот же стервец маленький, и когда только успел туда слазить.
– "Жили на границе и до сих пор боятся ящеров? – ленивая, смутная мысль ворохнулась на краю сознания Сидора. – Бред какой-то".
– Как только этот стервец Васятка понял, что они любого шороха боятся, так и часа не проходит, чтобы он чем-либо их не напугал. И вот же фантазёр. Такого напридумает, что те от страха трясутся не переставая. В такой раж вошёл, что жуть берёт, до чего у парня буйная фантазия.
– Ничего, – многообещающе кивнула головой Маня, – хворостины отведает, быстро угомонится. Я ему покажу, как рабочий контингент портить.
– Ну и с таким рабочим контингентом нам без усиленной охраны не обойтись. Сил одних курсантов нам уже недостаточно. Нужны клановые войска.
– Надеялся на помощь Пашки, его хуторян, но… Увы, увы!
– Надо искать компаньонов.
– Не понял, – тихо выругался под нос себе Сидор. – Каких таких компаньонов? А хуторяне? Две тысячи дворов? Это всяко поболе здоровых мужиков будет чем пять, шесть сотен каких-то сектантов.
– У нас что, опять новая проблема? – уставился он на Корнея.
– Проблема только в одном, – пожал тот плечами. – Хуторяне хотят войти с нами в долю, но не хотят работать.
– Это как? – удивлённо глянул на него Сидор. – Столько было треску, столько воплей и не хотят?
– Нет, нет, нет, – замотал Корней отчаянно головой, – они не отказываются.
– Ни в коем случае! – яростно хлопнул он ладонью по столу.
– Но у них постоянно – то праздник какой-нибудь деревенский, то свадьбы одна за другой. А перепьются – тут тебе и похороны нечаянные.
– И везде они гуляют по несколько дней. А начинаешь ругаться, так говорят: "Чего спешить то, отдыхай пока зима. Летом будем работать".
– Чего? – вытаращился на него Сидор. – Летом? А наши договорённости?
– Выходит что, они нас с началом работ продинамили? Всё оказывается на нуле? – от удивления он буквально растерялся.
– Даже ещё ниже, – мрачно отозвался Корней. – Сроки начала работ сорваны напрочь. И если первоначально мы планировали уже чуть ли не в конце весны начать производство, то теперь всё это аккуратно сдвигается в лучшем случае на осень, а с такими темпами работ как у нас, вероятнее всего что и на зиму.
– Оборудование снабженцы уже везут. Это ты и сам знаешь. Часть уже завезли, остатки будут на месте не позже чем через месяц.
– А там нет даже фундаментов, – с видом нешуточного расстройства Корней виновато развёл руками.
– Так что теперь придётся всё привезённое оборудование или сваливать куда-нибудь под ёлку, чтоб потом по мелочи растерять, либо сараи для их хранения персональные строить непонятно где и непонятно на какие деньги. Смета то не каучуковая.
– Голова, сволочь такая, ходит довольный, – сердито проворчал Корней. – При каждой встрече подчёркивает, что не с теми связались, и снова предлагает вступить с ним в долю. Говорит что у него, кстати, такого безобразия никогда не будет.
– Каждый день, дрянь, на глаза попадается, – в сильнейшем раздражении Корней так хлопнул кулаком по столу, что массивная столешница, набранная из толстых, широких плах чуть не рассыпалась.
– "Так вот чего он смотрит на меня так довольно при каждой нашей встрече, – задумался Сидор. – Вот же ворон, дождался своего".
– Тише ты! – всполошился профессор. – Мебель то здесь при чём.
– Ну а что наш атаман по этому поводу думает? – поинтересовался Сидор, с удивлением заметив, что сегодня на совещании отсутствует один из главных инициаторов всего этого строительства. – Его что, не предупредили, чтобы был сегодня? Или его это уже не касается? – сердито проворчал он.
– Скрывается, – ехидно усмехнулся профессор. – Пока ты там носился с доставкой, с кузнецами и прочим обеспечением, он тут как чёрт с писаной торбой носился со своими самогонщиками. Под конец совсем озверел от их тупости, наглости и лени. Теперь вот сидит со своими ребятами дома, в своей берлоге и пьёт горькую. Боится нам на глаза попадаться.
– Жалуется, что его от водки уже тошнит, но всё одно пьёт, заливает горе. Плачется что подвёл нас.
– И вы ничего мне не сказали, – хмыкнул Сидор. – Молодцы!
– Максимум через месяц должны стоять корпуса хотя бы завода, – задумался он. – Оборудование как раз подойдёт. И из-за перевала придёт, и местные кузнецы как раз что-то подготовят. Они только намедни поставили меня в известность, что заказ готов будет досрочно, как я и просил. А эти скоты не хотят до лета начинать работать?
– Я правильно понимаю? – сердито глянул он на профессора.
– Правильно понимаешь, – раздражённо откликнулась Маня. – Только что из того. Мы-то рассчитывали, что хуторяне поставят корпуса, а они загуляли, сволочи. И ни-че-го не слу-ша-ют, – выделила она основную свою мысль. – Ходят гоголем, на всё плюют. "Мы, говорят, со своим самогоном, любого за пояс заткнём". Это они про профессорскую водку, – пояснила она. – Они её уже считают чуть ли не своей собственной, как оказывается.
– Предлагаю задействовать моих сектантов, – требовательно посмотрела она на товарищей. – Это реально выход.
Сидор холодно посмотрел на Машу. Вдруг неизвестно откуда проявившаяся у Маши навязчивость раздражала. Но с этим можно было разобраться и потом. Сейчас следовало срочно решать другую проблему.
– И что, будем терпеть подобное хамство или будем наказывать?
– У нас, между прочим, есть с кем сравнить. Те же бондари, что поселились в деревне углежогов, как ни посмотришь – вкалывают так, что аж хребты трещат. Мне порой даже глядеть на них страшно как они горбатятся. А эти… Эта пьянь хуторская…. Одно слово – самогонщики, – пренебрежительно махнул он рукой.
– Будем, будем, – тут же зачастила Маша. – Наказывать обязательно будем, но как?
Маня как сама назначившая себя ответственной за найм рабочей силы решила взять инициативу с разборками по хуторянам на себя.
– Надо привлекать к работам сектантов, – настойчиво повторила она.
– Тогда у нас остаётся один только выход, – Сидор, не отвечая ей, повернулся в сторону Корнея. – Как думаешь, если там, на месте будет уже готовый воинский лагерь, типа такого временного укрепления, как вы обычно в лесу строите, ваши трусливые сектанты будут под его защитой работать?
– Сектанты? Будут! – решительно кивнул головой Корней. – Мы с профессором этот ход уже с ними проговаривали и скажу однозначно – будут.
– Но! Только в пределах охраняемого периметра, – с оттенком лёгкого презрения в голосе уточнил он.
– Даже за строевым лесом придётся курсантов посылать, – недовольно проворчал он.
– Бли-и-ин, – медленно протянул Сидор, схватившись за голову. – Вот послал Господь работничков, мать их.
– Других нет, – недовольно проворчал Димон. Ему тоже не нравилась создавшаяся ситуация.
Посмотрев на Корнея, он поинтересовался:
– Ты когда отправляешься? Завтра?
– Сегодня! – сердито огрызнулся Корней. – Прям счас! Как говорит Маша: "Бегу и падаю"!
– Завтра я только согласие из Совета на этот поход выбью, – бросил он на Димона ехидный, полный скрытой насмешки взгляд. – Ещё день надо собираться. Вам, обоз надо подготовить.
– Так что в лучшем случае не ранее чем через два дня.
Через два дня из ворот Берлога выползала длинная колонна, одетых в тяжёлую меховую одежду и вооружённых до зубов лыжников. Это была первая группа выделенных для похода курсантов, сопровождавшая пятёрку небольших саней, двигавшихся в центре колонны.
Целую неделю не было от Корнея ни слуху, ни духу. Несчастные сектанты, готовые поначалу безоглядно броситься в данное предприятие, к концу недели совсем скисли. И теперь перед Компанией явственно замаячила перспектива лишиться и таких трусоватых работничков. Но на их счастье вернулся обоз. Пустой. За очередной партией груза.
И на следующий день очередная партия рабочих, сопровождаемая уже ушкуйниками Паши, которых Сидор буквально пинками выгнал с верфей, двинулась на место нового строительства, где согласно корнеевского отчёта их уже ожидали, чуть ли не комфортабельные бараки для жилья. Если, конечно, ему верить.
Однако, вернувшийся уже через четыре дня пустой обоз не привёз обратно сбежавших рабочих. Так что отчёту Корнея можно было верить, и ещё сомневавшиеся поначалу сектанты окончательно уверились в надёжности и спокойствии предприятия. Так что последняя партия сверх осторожных рабочих следующим же утром отбыла к месту работ.
Глядя на то, как прекрасно всё идёт, Сидору оставалось только радоваться прекрасно начавшемуся новому делу, если б не сосущее иногда его чувство тревоги и безпокойства, посещавшее его при чтении каждого очередного отчёта Корнея.
Что-то там, между строк его было такое странное, что вызывало у него чувство безотчётного, постоянно растущего безпокойства. Ну а когда, без согласовывая с ними, на место нового строительства выехала и буквально тут же вернулась обратно довольная инспекция от городского Совета, он окончательно уверился что что-то на месте работ идёт не так.
И не дожидаясь возвращения самого Корнея, как собирался сделать с самого начала, Сидор отправился на стройку сам, с очередным обозом.
Что можно сделать когда очень хочется…?*
Что можно сделать на хорошо подготовленной к началу работ площадке, всего лишь за одну, две недели, силами всего лишь одной тысячи человек, желающих, знающих, а, главное умеющих работать, Сидор понял лишь сейчас – в середине своей жизни – через неделю после начала работ на строительстве первого в своей жизни ликёроводочного завода.
К тому времени, когда терзаемый невнятными предчувствиями Сидор решил всё же выбраться на объект, работы там велись уже чуть ли не месяц. Так что он понимал – проверить как там идут сейчас дела надо обязательно, и обязательно самому. Тем более что требовалось скорректировать кое-какие вопросы с Корнеем и по вяло строящейся последнее время Речной Пристани на Каменке.
То, что предчувствия его не обманули, Сидор понял сразу, как только обоз, с которым он отправился на объект, выехал на край вырубки, образовавшейся на обоих склонах просторной речной долины, где они затеяли свою стройку.
– Мать….! – были первые и все последующие его слова, как только он рассмотрел, вокруг чего снуёт и суетится вся тысячная, огромная масса отправленных сюда рабочих и курсантов.
Следующие же его слова, все как одни матерные, были посвящены краху всего их водочного предприятия, затеянного на эту зиму или на всю обозримую перспективу.
И прямо перед ним, возле первых саней, как главный виновник всего видимого им тут безобразия, переминался с ноги на ногу его друг Корней.
– Корнеюшка, лапочка, – ласковым голосом, нежно заглядывая ему прямо в глаза, готовый от злости вцепиться этому мерзавцу чуть ли не в горло, тихо поинтересовался у него Сидор.
– Скажи ты мне, сволочь ты такая, редкостная, что ты тут затеял, мерзавец? Что это такое? – обречённо ткнул он рукой в сторону стройки.
– Ты что, собрался все наши будущие пиво-водочные и ликёро-коньячные заводы построить в одном единственном месте? Одним махом?
– Куда?!
– Куда ты разбабахал такие размеры? Здесь же половина нашего грёбаного города уместиться может!
Виновато глядя на Сидора, Корней с видом полной обречённости развёл руками.
– Ну не мог я!
– Не мог я меньше! – виновато понурил он голову. – Рабочие иначе отказывались работать. Пришлось…, – снова, с совершенно убитым видом, Корней обречённо развёл руками.
– Да и Совет настоял. Буквально за горло буквально взяли. И дня не прошло от начала стройки, как заявились эти хищники.
– Заявились и потребовали увеличения размеров охраняемого периметра, а затем и размеров самой крепости. Иначе сказали, что отзовут своё разрешение на строительство и на привлечение к нему курсантов.
– Ну что я мог сделать? – виновато посмотрел он на Сидора. – За горло, сволочи, взяли.
– Размеры же согласованы, – медленно процедил сквозь зубы Сидор. – Я же даже план завода с ними утвердил, чтоб ничего по ходу дела не менять. Чтоб всё было как договорились.
– Ты утвердил, – сердито поморщился Корней. – И что это дало? Как дошло до дела, с одной стороны рабочие вопят, что в такой куцей крепости им страшно оставаться, даже на одну ночь, а с другой представители Совета им поддакивают, требуя увеличить размеры. Мол, надо подумать и о защите местного населения, а для этого, мол, ваши первоначальные размеры маловаты будут.
– А что того населения в ближайших семи верстах нет ни одного хутора, их часом не заинтересовало? – равнодушно поинтересовался Сидор.
– И всё это естественно за наш счёт.
Сидор почувствовал полную обречённость. Он уже всё понял и смысла ругаться с Корнеем дальше не видел.
– Грозились отозвать курсантов, – с мрачным, обречённым видом снова пожаловался Корней.
Чуть прищурив глаза, Сидор со злой усмешкой смотрел на кипящую вокруг стройку.
– Я так понимаю что и эти шестиметровой высоты валы – тоже их инициатива? И дубовые стены с крытой стрелковой галереей, это всё оттуда же.
– Пять, – хмуро кивнул ему Корней. – Валы высотой в пять метров, а стены ещё четыре. Итого метров девять, десять, смотря по рельефу. Это было их обязательное условие. Иначе, повторяю, грозились отозвать курсантов.
– А это фактический запрет на все работы.
– Вот значит что меня беспокоило, – не слушая больше Корнея, тихо пробормотал Сидор себе под нос. – Чего-то подобного я подспудно и ждал, – неожиданно признался он, посмотрев на Корнея. – Ну не верил я, что они оставят нас в покое и не подсунут какую-нибудь подлянку.
– Подсунули.
Сидор с силой зло хлопнул сжатым кулаком по раскрытой ладони.
– Ты знаешь, что для нас всё это значит? – кивнул он на высящийся рядом с ними полузасыпанный мороженой землёй высокий ряж будущего крепостного вала. – Это значит, что мы даже одного завода не потянем.
– Или придётся сворачивать все предыдущие программы, – зло, сквозь стиснутые намертво зубы, прошипел он.
– Не нытьём, так катаньем, – зло усмехнулся он. – Никак не потянем мы такие расходы.
– Накрылись медным тазом наши большие объёмы дешёвой водки. Вообще всё накрылось.
– Бли-и-ин, – тихо пробормотал он.
– А вот это называется недобросовестная конкуренция, – скупо ухмыльнулся он. – Ай-яй-яй, Голова! Как же вы, батенька, здорово нас развели то, – в искреннем восхищении покрутил он головой. – С одной стороны рабочие вопят, чтоб увеличивали размеры, иначе отказываются работать. А с другой сам Совет как бы идёт на поводу у требований трудящихся.
– Вот что мне с самого начала в этих рабочих не нравилось, – задумчиво пробормотал он, как бы разговаривая сам с собой. – Не рабочие это, а казачки засланные, подставные.
– Ай да Голова! – покачал он головой. – Прямо так и вынуждает идти с ним на договор о совместном производстве. Так и вынуждает.
– Не нытьём, так катаньем.
– Скотина! – тихо, сквозь зубы выругался он. – Ловко! Очень ловко, господин Косой.
– Не прикидывал? – снова вопросительно взглянул он на Корнея. – Какие тут у тебя получаются габариты?
– Вдвое, а то и втрое больше чем Берлог, – хмуро бросил Корней. – И для охраны нам здесь понадобится отряд не менее чем в сотню егерей, иначе не справятся.
– А их надо ещё найти, нанять, обучить и вооружить.
– И оплатить их содержание, – тихо проговорил он.
Сидор косо глянул на него. Корней, и вдруг заинтересовался экономикой? Это было что-то новое. Уже из области фантастики.
– Те из Совета, – Корней раздражённо дёрнул головой, – обещались нам даже выделить содержание на сотню человек, когда всё будет готово.
– Питание! – мрачно ухмыльнулся он, заметив удивлённый взгляд Сидора. – Только питание на сотню человек обещались обеспечить. А с остальным мол, сами.
– Поеду я, – неожиданно устало сказал Сидор. – Так тошно, что даже смотреть на это безобразие не хочу.
– Здесь вообще-то тихо?
– Не шалят, – кратко отозвался Корней. – А как мы тут появились, так даже редкие отряды охотников ящеров пропали. Ни одной заразы в округе за всё прошедшее время так ни разу и не видал, а курсанты все ближайшие окрестности до кустика перетрясли, во все щели залезли. Нет никого. Раньше изредка но встречались, а теперь как повымерло. Никого!
– Может, всё же подождёшь пока обоз разгрузят? Завтра с утречка по морозцу и отправишься вместе с ними. Чего зазря рисковать? Сейчас ящеров в округе нет, а вдруг неожиданно хоп, они уже и есть.
– Подожди до завтра. Вернёшься обратно с обозом. Да и возчикам с тобой спокойней будет. Они мне сами как-то признавались, что с нашими арбалетами они чувствуют себя гораздо увереннее.
– Ха-ра-шо! – медленно, по слогам проговорил Сидор. – До завтра подожду, но с рассветом ноги моей здесь не будет, – сердито сплюнул он на землю. – Надо мне какое-то время переждать где-нибудь в сторонке. Иначе по злобе такого наворочу, самому потом тошно будет.
Любое действие имеет…*
Со дня катастрофического визита Сидора на будущий пиво-водочный завод прошло три долгих, занятых откровенным бездельем, изнуряюще нудных дня. Видя что сделать практически ничего нельзя, Сидор самоустранился от того что там творилось и теперь со стороны, из-за своего любимого, привычного стола в самом тёмном, дальнем углу ставшего чуть ли не родным кабака Брахуна, он мрачно наблюдал за тем что там происходило.
Видеть довольную рожу городского Головы, добившегося наконец-то своего и вынудившего их подписать соглашение о совместном производстве пива и водок, он не мог. От одного вида его довольной рожи, Сидора мутило, и за последние дни Сидор не раз ловил себя на мысли что непроизвольно примеривается, как бы сунуть кулаком Голове в зубы.
Начать с того что он никак не ожидал что его, лично его решение послать самогонщиков нахрен, перезаключив договор о совместном производстве спиртного на местного Голову, произведёт на хуторян такое тяжёлое впечатление.
Да и активность в этом деле Головы и до, и особенно после подписания соглашения ему откровенно не нравилась.
Сидор угрюмо смотрел на творящиеся вокруг завода безобразия. Процент участия Головы в проекте никак не давал тому право так хозяйничать на заводе, как там сейчас творилось. Но… Машка была не против, Корней на происходящее вообще смотрел сквозь пальцы, говоря что его эти вопросы вообще не касаются, а Сидор… – а Сидору было уже всё равно. Он понял что проект провалился и если его и вытягивать, то не сейчас. И только когда он сможет отстранить Машку от её гиперактивного вмешательства в творящиеся там дела. Дурная Машкина активность начинала его серьёзно раздражать…
Сказать, что Пашкины знакомые хуторяне, проходящие у Сидора с друзьями под обобщённым названием "самогонщики" были в шоке, когда узнали о провале своих планов, это, значит, не сказать ничего. Первую неделю самогонщики на возню возле своего водного источника и на расчистку площадки для строительства завода не обращали никакого внимания, продолжая отмечать чьи-то очередные именины.
Слова атамана, постоянно зудевшего у них над ухом, что Компания землян, если они немедленно не приступят к работам, отказывается от их услуг, они просто пропустили мимо ушей. Видимо полагали это чем-то вроде неумной шутки, поскольку, как они сами до того считали, Компании и деваться то без них было некуда.
И где-то они были правы. На тот момент действительно Сидору с компанией деваться было некуда. Только вот время то неумолимо шло, и Компания искала выход. И нашла!
К концу второй недели, когда первые бревенчатые корпуса завода уже стояли и задымили трубы временных печей, прогревающих промороженное насквозь дерево и готовя место для установки уже завезённого оборудования, они немного забеспокоились. Но как-то вяло и без особого энтузиазма.
Когда же до них дошли слухи, что Сидор с компанией и примкнувшим к ним атаманом, вступили в переговоры с Городским Головой о совместном производстве водки и они – "ДОГОВОРИЛИСЬ!", самогонщики забеспокоились всерьёз.
И всё равно работать не начали. Грянули какие-то очередные именины и они опять забыли про договор.
А когда, ровно через полтора месяца после начала работ на оговоренном первоначально с ними месте работ стояли уже полностью готовые крепостные стены и огромные двухэтажные корпуса первого договорного завода, к которому они теперь не имели никакого отношения, до них наконец-то дошло. Они опоздали! Окончательно и бесповоротно. И никто с ними больше не разговаривал и в услугах их больше не нуждался.
В широких въездных воротах первого, полностью построенного не их руками завода, стояли угрюмые клановые дружинники Сильвестра Косого – Городского Головы, вперемешку с хмурыми, недовольными навязанной им ролью Корнеевскими курсантами. И доступ на заводскую территорию всем посторонним был категорически запрещён. А самогонщики стояли первыми и единственными в этом коротком списке.
Даже чтобы не допустить попадания посторонних внутрь на территорию завода, место погрузки-разгрузки зерна или какого-нибудь иного товара или оборудования было вынесено в отдельный приёмный пункт за внешней крепостной оградой. Откуда уже всё привезённое доставлялась внутрь охраняемого периметра силами только самих заводских работников. Которых, благодаря опять же помощи Головы, оказалось вполне достаточное число.
Никого чужого больше не пускали во внутренние помещения. Так что даже посмотреть как оно всё выглядит в натуре, местные хуторяне не могли.
А когда они увидели огромные площади вырубки под планируемую пашню, для обеспечения заводов в будущем сырьём, они окончательно поняли что всё. Их розовая мечта улетела вдаль и растаяла там лёгкой дымкою. Или наоборот, ушла тяжёлым камнем на дно. Это уж – по выбору.
Все пьянки и гулянки разом кончились. На хуторах царило уныние и обречённость. Тут уж стало не до свадеб и не до поминок.
Поначалу, они пробовали ещё поговорить с атаманом, выторговать у него хоть какое-то послабление. Тем более, что, как они считали, построен пока только один завод и ничего ещё не потеряно. Вины за собой, не смотря ни на что, они не чувствовали.
Но, нарвавшись на откровенную грубость разозлённого их наглым поведением атамана, решились идти уже к Сидору, не зная больше к кому в этой компании обратиться.
Если бы они только знали, кто был главный инициатор всего с ними произошедшего, может быть они повели бы себя по-другому. Может быть. Тем более что Сидор, разозлённый двуличной политикой Городского Совета и самоуправством Головы на их заводе, был совсем не прочь продолжить с ними новые отношения, даже не смотря ни на что.
Но, не свезло. Ни тем, ни другим.
Подловив как-то вечером Сидора в одной из пивных, бурно разросшихся в городе за прошедшую зиму, в немалой степени благодаря популярности новых сортов пива, поставляемых в городские трактиры профессором с Васяткой, троица выборных, без спроса усевшись за его стол, начала важный для них разговор.
– Нам надо с тобой поговорить, – начал старший.
То что это был главный среди подошедшей к столу троицы было видно с первого взгляда. Слишком уж он был самоуверен и нагл. Таких Сидор не любил, до трясучки.
Внешне это был невысокий, матёрого вида мужик лет сорока, черноволосый, с густой шапкой чёрных, вьющихся по широким плечам густых волос, шириной в плечах готовый поспорить с самым здоровым из Пашиных ушкуйников и здоровыми кулачищами, наверное, могущий сбить с ног любого быка одним ударом. И такой же, как и ушкуйники наглый и самоуверенный. Что не могло тут же не вызвать у Сидора сильнейшего раздражения. И это вдруг взыгравшее в нём раздражение сыграло с ним дурную шутку. Он нахамил людям что пришли с ним поговорить. Добром поговорить, без скандала, а он им стал сразу же хамить в ответ.
– Как ты знаешь, у нас были на эту водку свои планы, – продолжил старший, не обращая внимания на молчащего, нахмурившегося Сидора. – И мы хотели бы восстановить наш договор. Это всё.
– Поставляете зерно, покупаем по оптовым ценам, никаких долей в прибылях. Это всё, – в таком же телеграфном стиле, ответил он ошарашенным мужикам.
– Но…, – начал мужик.
– Нет, – ответил Сидор. – На все но, ответ нет. Разговор окончен, жду осенью с зерном. Если что есть сейчас на продажу – привозите, купим. Не привезёте, найдём других поставщиков. У вас даже грамма потом не купим. Никогда. Продавайте сами где хотите и как хотите.
– Можем предложить заняться льном, – флегматично сказал он в спину молча вставшим из-за стола и направившимся к двери делегатам. – Заинтересует, обращайтесь.
– Что за лён? – настороженно оглянулся главный делегат,
Через силу повернувшись, он с явной неохотой вернулся обратно. Немного потоптавшись, мужик снова уселся за стол. Оба пришедших с ним молчаливых мужика так рядом с ним и не сели.
– Обычный лён, – охотно пустился в объяснения Сидор. Показное согласие Главного мужика его ничуть не обмануло. Говорить и слушать эти люди сейчас его не будут. Но сказать что хотел, всё же следовало. – Травка такая, зелёненькая с весёлыми голубыми цветочками. Растёт в этих краях говорят хорошо. Ткань из него весьма и весьма ценится. На неё обеспечен стопроцентный спрос. Весьма трудоёмок в производстве, точнее трудозатратен, но все затраты компенсируются большой прибылью после продажи полотна. Доходность конечно ниже, чем производство спирта и водки, и труда больше, но всё одно выгодно. Если готовы включиться в работу, то ответа от вас я жду в течение одной недели после этого предложения. На день позже уже будет поздно.
– И не потому, что я такой плохой, – усмехнулся невесело Сидор, – а потому, что подойдут сроки сева и даже начинать что-либо новое будет уже поздно.
– Если же нет, значит, нет, – с совершенно равнодушным видом развёл он руками.
– Если же и это вам не подходит, то готов предложить проект по сахарной свёкле, или по выращиванию подсолнечника. На выбор или всё вместе. Тут уж по вашему усмотрению.
– Жду опять же не более двух недель, – негромко проговорил он в спину молча поднявшимся и так же молча вышедшим из кабака делегатам.
– Поговорили, – Сидор с досады чуть не сплюнул на чистый пол трактира. Найти общий язык с хуторянами или хотя бы нормально, спокойно поговорить, не получилось. – Ну что у них здесь за манеры, – расстроено прошептал он.
На душе было противно. И горше всего было от того, что не сдержался…
