Текст книги "Шишки без ягод"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 46 (всего у книги 46 страниц)
– Ну не драться же мне с ней.
– А почему ты на общем собрании постоянно молчал?
– Потому что без-по-лез-но, – медленно, по слогам процедил Димон. – Ты последнее время вообще зашился со своими какими-то делами в городе и сюда носа не кажешь. Этот ваш поганый спиртовой завод, чтоб его, – выругался Димон. – Тебя последние дни не видно и не слышно было. Помощи от тебя нет! А вот если бы ты регулярно проверял, как тут у нас идут дела, то и не делал бы сейчас такой удивлённый вид что ничего не знаешь. Будто не имеешь ни малейшего понятия, что у нас есть целый нефтеперератывающий заводик в нашей бывшей прекрасной Долине.
– И что он засрал мне здесь всё! – неожиданно громко заорал Димон, сорвавшись.
– С самого начала было ясно что так и будет! С самого начала я говорил всем, что размещать его здесь ни в коем случае нельзя, что ему здесь не место! И что?!
– Ты мне поверил? Нет! Ты меня послушал? Нет!
– Убедился? – раздражённо ткнул он рукой в сторону загаженного нефтяными разводами озера. – Теперь согласен со мной, что убирать его отсюда надо. И немедленно!
– Или у нас что? Так плохо с деньгами, что надо обязательно что-нибудь засрать, лишь бы не тронуть без толку валяющиеся у тебя под кроватью два здоровущих рюкзака с жемчугом? В конце концов, если он кончится, можно вернуться обратно на правый берег и попытаться там ещё что-нибудь набрать.
– Да, опасно!
– Но не гадить же там где мы живём, у себя под носом.
– Машка же не дура. Как только речь зашла о переводе завода к ней под Берлог, так она сразу завопила – не надо. Там, мол, ему не место. И постройки у неё сразу же все стали вдруг деревянные, пожароопасные, и воды для промывки бочек там не хватает, и ещё чего-то нашлось. Тысяча причин, лишь бы не туда.
– А куда я тебя спрашиваю?
– В п…ду, – зло выругался Димон. – Ты по окрестностям шляешься, вот и поищи удобное место. А я пока здесь оборону держать буду, чтобы эти Машины ублюдки не загадили всё до конца.
– И поторопись, угрюмо буркнул он. – Сам прекрасно знаешь, что исправлять что-то потом труднее, чем не портить.
– Я с Машей поговорю, – угрюмый, злой Сидор мрачно на него посмотрел. Свою вину он понимал, оттого и чувствовал себя крайне отвратительно. – Мозги ей живо вправлю. Совсем уже у неё крыша поехала, у бестолочи. И считай что с этого дня всеми вопросами оплаты здешних рабочих распоряжаешься ты. Также, как и всем здешним производством. Отныне деньги на оплату здешних рабочих пойдут только через тебя. А то ишь ты, – недовольно заворчал он, словно потревоженный в берлоге медведь. – Сторожа удобного нашла. А сама тишком рулит, как ей хочется. И что здесь творится, похоже прекрасно знает.
– Знает, и всё равно делает по-своему. Ну-ну, – мстительно прищурился он. – Не поймёт сама, будем ставить на место.
– Да и ты тоже хорош. Сколько времени молчал. Лень было жопу мхом заросшую поднять и меня в городе найти, оторвать от этого дурацкого проекта со спиртом?
– Короче. Рабочие не слушаются – бей рублём. Дерево срубят – пока новое, точно такое же на старое место не посадят, зарплату не получат. Не нравится – пошли нахрен, других найдём. Так можешь им и передать.
– Не найдём других – так хрен с ним с этим заводом вообще. Я и этому старому мерзавцу так скажу. Хватит мерзость вокруг себя разводить! А то он хотел ещё больше тут у тебя расширяться. Шкуры вздумал делать водостойкие.
Про то, что это была лично его идея, Сидор в пылу ругани благополучно забыл.
– А ты зафиксируй всё в том виде в каком оно уже есть. Что сделано, то сделано, того не исправишь.
– Хотя, почему это нет, – вдруг зло ощерился он, мстительно прищурившись. – Пусть за свой счёт и восстанавливают, всё как оно было.
– Говорили, чтоб не трогали – говорили. Вот пусть исправляют. И пока не исправят, все работы в цеху останавливай.
Повернувшись, он целую долгую минуту молча смотрел в сторону пещеры, где 'временно' разместили оборудование завода, застрявшее там так надолго и где сейчас ковырялись с чем-то профессорские рабочие.
– Сам разберёшься? – повернул он голову к Димону. – Или помочь? – с надеждой в голосе поинтересовался он у него. Было сильное желание подраться.
Дождавшись ленивого, молчаливого кивка, недовольно поморщился. Картина грязи и разорения, устроенная рабочими возле водопада, требовала немедленного отмщения. Но перебегать дорогу Димону, судя по глазам, предвкушавшего хорошую драчку, не хотелось. Не стоило портить человеку праздник.
Колючка.*
Остаток дня ушёл у Димона на разборки с рабочими. И глядя на то как ловко у него это получается, Сидор искренне пожалел что тот и ему не дал ему возможности поучаствовать в этой драчке. Но как бы ловко у Димона не получалось, всё равно, хорошо загаженное место очистить в один день было невозможно.
И ещё его буквально потрясла первая реакция бригадира нефтяников Симы Засяжного. Получив разом за все свои дела от Димона дубиной по хребту, так что дрын разлетелся в две стороны, тот только крякнул, а потом выдал сакраментальную фразу, буквально сразившую Сидора с Димоном с ног: 'Так бы сразу и сказал, а то всё экология, экология, – проворчал тот с совершенно безмятежным видом, как будто бы не он только что получил дрыном по спине. – Что мы, не понимаем: Чистота – залог здоровья, порядок – превыше всего'.
И глядя на то как Симины работяги живенько принялись убирать грязь за собой, Сидор только головой крутил, не понимая что происходит. Но глядеть на то как они будут там копаться не хотелось, и Сидор пошёл к пещере Димона, переждать время пока тот будет с ними разбираться.
Сидор потянулся за бутылкой, собираясь по-новой наполнить опустевшие рюмки. Всё сегодня произошедшее следовало хорошенько осмыслить. Слабенькое земляничное вино, захваченное им с собой в гости к Димону, не забирало. Хотелось чего-нибудь покрепче, потому как на душе было паскудно. Разборки последних дней с Машей, а теперь ещё и проблемы в Долине у Димона, не принесли ему душевного равновесия, хотя он и знал что заставит Машку сделать так как ему надо. Но душевного спокойствия это ему не принесло. Ясно было что убедить Машу в том что она не права, ему не сразу получится. И злиться после того она на него будет долго.
Но после того что он увидел у Димона в Долине, зная что она и здесь приложила свою ручку, на все эти её вздохи ему было совершенно плевать. Или она сделает всё как надо, как положено, или он поставит перед всеми вопрос об отстранении её от финансов. И Машка обязательно отступит. Не боец Машка, хоть последнее время и хорохорится.
Только вот Сидор совсем не чувствовал с того удовлетворения. Ничему Машка не научится. Обида – плохой учитель. И пока она не набьёт себе хороших шишек, так всё продолжаться и будет.
– 'Умный учится на ошибках чужих, а дурак на своих', – грустно подумал он про себя. Или про Машку. Этого он пока не решил.
– Ну так что ты надумал? – повторил он вопрос.
Димон, скотина, в отличие от него не чувствовал никакого неудобства от всего произошедшего. Греясь на вечернем солнце, он, в отличие от него, никаким глупым мыслям не предавался и свою голову не забивал. Он балдел.
Практически летнее по теплу весеннее, ярое солнце вовсю жарило камни возле входа в жилую пещеру Димона, и раскинув на большом, плоском валуне у входа толстую овечью кошму, тот словно сытая кошка довольно хмурился на солнце, вот уже с пол часа лениво валяясь на камнях и переваривая плотный обед.
Все работы в долине на нефтяном заводике второй день уже были как остановлены, вплоть до исправления того что с природой было напорчено, и пока злые как шершни рабочие возились, исправляя содеянное собственными руками, двум не менее злым друзьям выпала самая малость свободного времени, каковое они решили провести с пользой. Отдохнуть то есть.
Ну а какой же отдых на природе без шашлыка и вина. Вот они сейчас и попивали слабое ягодное вино, обсуждая между собой дальнейшие перспективы.
– А тут и думать нехрен, – лениво потянулся разнежившийся на яром весеннем солнышке Димон. – Какие отряды? Куда? Кто? Ты что, Сидор, сбрендил? Стоит нам только выпустить данный процесс из собственных рук, так потом концов не сыщешь.
Как и следовало ожидать, Димон высказался категорически против привлечения посторонних к поиску в тайге новых ягодников шишко-ягоды. А уж о том чтобы к этому делу привлекли Корнеевских курсантов он и слышать не хотел.
Даже сам лично не сталкиваясь с ними ни по каким делам, ему хватило одного только рассказа Сидора что они творят, чтоб стать яростным врагом этой публики.
– Ты поди потом докажи, что они эти кусты шишко-ягоды выкопали возле найденного ими для нас ягодника, а не где-то в другом месте. Выкопают в лесу какую-нибудь ямку и потом скажут что так и було. А у себя на огороде посадят.
– Ты обратное сможешь доказать? – лениво повернул он голову в сторону Сидора.
– Молчишь, – хмыкнул он. – Вот и я о том же. Хрен докажешь.
– Да и веры у меня к этим Корнеевским выкормышам нет ни малейшей. Пусть Корней что угодно говорит, но с их якобы бесплатными работами на нас надо кончать. Раз и навсегда! Это и для процесса их обучения нехорошо, да и нам с них толку чуть. Кроме взаимного раздражения…
– Мне на их раздражение…, – сердито перебил его Сидор. – Насрать!
Все разговоры о курсантах вызывали у него последнее время сильнейшее раздражение.
– Мы Совету мильён с лих…ем в жемчужинах дали? Дали! И что? Должны же мы хоть что-то с этого поиметь. Тем более что с самого начала у нас с городскими властями была о том железная договорённость. Что мы можем, и более того, имеем полное право использовать курсантов на любых работах в своих интересах. Иначе бы и ссуды этой дурацкой для города не было бы. Это было основное наше условие.
– Угу, – флегматично кивнул головой Димон. – Это ты Совету своему скажи, или этим своим курсантам. И полгода не прошло, как все договорённости уже похерили. И курсантики то твои не просто так наглеют. Смотрят как ведёт себя Совет, вот и сами наглеют в свою очередь. И ничего-то ты им не сделаешь, – Димон широко, душераздирающе зевну. – Ни тем, ни тем.
– Тебе что, – лениво повернул он голову в его сторону, – не хватило последней истории с водочным заводом?
– Мы могли не спрашивая Совета использовать курсантов где нам надо и как нам надо. И что? Что в результате?
– Навязали дорогущее, ненужное нам строительство, так ещё и охрану там устроили из чужих клановых дружинников.
– Ты как знаешь, а Машку надо от ведения работ отстранять, – вдруг неожиданно сделал он логический вывод. – Добром её самоуправство не кончится. Совсем у бабы крышу снесло.
– Ну как же, – насмешливая ухмылка проскользнула по губам Димона. – Считает что попала в местную элиту, так сразу вумная стала. А того что ею вертят кто как хочет и как другим надо – не видит.
– Нет, Сидор, – покачал он головой. – Пока её пару раз мордой в грязь не сунут – не поумнеет. Но нам с тобой ждать когда это произойдёт – не с руки.
– Да и идея эта, – поморщился он, – с использованием фактически рабского труда мне не нравится. Что-то в ней неправильное, нехорошее.
– Или думаешь, что они ничего не понимают и думают о том как же хорошо стало городу?
– Сами-то они, как раз так не думают, – ехидно заметил он. – Самим им хоть бы лишний часок позаниматься на полигоне, а не шляться не пойми зачем по лесу, разыскивая непонятный какой-то кустарник. Непонятно для кого. Тем более, что самим им с того ничего не светит.
– Ты похоже так и не разобрался, дорогой мой товарисч, – усмехнулся ехидно Димон. – Что деньги по ссуде получили городские власти, а гоняем мы по своим делам простых мужиков. Которые, кстати, с тех денег ни хрена не получили. Кроме нищей зарплаты, – поморщился Димон.
– Так что чему удивляться, что они каждый раз злобно шипят на нас, как только мы отвлекаем их от учебного процесса.
– Рыбки половить, дров порубить или ещё чего, такого же? – лениво протянул он. – Нашли себе, понимаешь, две тыщи кухонных мужиков.
Откинувшись снова на спину, он бездумно уставился в высокое, чистое небо.
– Хорошо лежим…
– А для самих курсантов…, – тихо, разом сбросив агрессивность, заметил он. – Для самих курсантов обучение в Корнеевском центре это вопрос жизни и смерти. Их жизни и их смерти. А не городской Старшины, получившей наши деньги. И они туда пошли не дачи нам тобой строить, а учиться воевать. И даже не воевать, а выживать на будущей войне.
– А война здесь, – Димон повернул голову к молчащему Сидору, – никогда не кончается. Война здесь не кончится ни сегодня, ни завтра. И не послезавтра тоже, – угрюмо буркнул он.
– Так что о деньгах, данных нами сдуру Совету можешь спокойно забыть. А на поиски нашего кустарника мы с тобой сгоняем сами, вдвоём.
– Во! – ткнул он куда-то за спину Сидора пальцем – Рыжего с собой возьмём, для охраны. Пусть тявкает, с ним веселее.
– Рыжий! – посмотрел он на сидящего за спиной Сидора лисёнка. – С нами пойдёшь?
– Пойдёт! – кивнул он головой, видя, что лисёнок, довольный что его заметили, расплылся в хитрой, лисьей улыбке.
– Вопрос только когда? – посмотрел он на Сидора.
Тяжело вздохнув, Сидор с обречённым видом повернулся назад, посмотреть на того кто там сидит.
– Фокс! Когда ты зараза перестанешь тихо подкрадываться?
– Сколько раз тебе, дурню, говорил, чтоб не подкрадывался, особенно со спины. Ведь стрельну же. А потом буду жалеть.
Протянув руку, он машинально ласково потрепал того по макушке.
– Может, пока колючку поискать? Ну, ту, что он недавно притаранил откуда-то из леса?
– Смеёшься? – Димон от удивления даже привстал со своего места.
– Да её же в руки не возьмёшь, дрянь такую.
– И что? – насмешливо задрав правую бровь, Сидор ехидно глядел на своего друга. – Из-за сущей ерунды отказываться от столь чудной, великолепной, эффективной колючки?
– Сходим ка мы сначала за ней, – проворчал он. – По крайней мере, дорогу к нему Фокс знает. А там, глядишь, рядом и ягодка наша, новая окажется, – весело усмехнулся он. – Что-то меня убеждает, что эти две штуки, всегда растут вместе. Или, по крайней мере, рядом.
– Если ты не против, – лениво процедил Димон. – То давай, как-нибудь потом. А сейчас – лениво. Потом, всё потом, – уже засыпая, Димон вяло махнул рукой.
– Да и за работягами надо бы присмотреть, как бы опять за старое не взялись и не наворотили бы здесь чего.
– Не, я пока остаюсь.
– Ну потом, так потом, – пробормотал себе под нос Сидор.
Его самого разбирала сонная, полуденная одурь. Только вот, в отличие от Димона, у которого впереди был длинный обеденный перерыв между утренней вознёй в питомнике и вечерней на нефтяном заводике, ему надо было ещё до вечера успеть вернуться в город. Возвращаться же домой поздно ночью не хотелось.
Если только… Если только не махнуть сейчас сразу же на ягодный остров, посмотреть как там идут дела.
Сидор понял что за всеми этими пертурбациями с пиво-водочным заводом, произволом Машки и всем остальным, как-то совсем забыл про шишко-ягоду. Забыл что собирался устроить там на острове новую плантацию дикой, местной ягоды.
– Пойду ка я посещу… Нет, – усмехнулся невесело он. – Не комнату смеха, а остров, наш остров.
– Слыхал! – Сидор с силой пнул сапогом ногу спящего Димона. – Я на Ягодный пошёл, посмотреть как там дела! – проорал он чуть ли не в самое ухо вяло пошевелившегося, сонного Димона.
– Ну дрыхни, дрыхни, соня, а я пошёл, – кивнул он напоследок спящему Димону.
Судорожно зевнув, Сидор осторожно потрогал чудом не вывихнутую челюсть. Так широко разевать пасть следовало осторожней.
Собрав свои вещи, упорно борясь с одолевающей сонливостью, он неспешно двинулся в сторону гати. Перебираться через проклятое болото лучше было засветло.
Ягодники.*
Огромная, тянущаяся куда-то далеко в тайгу пустошь давнего горельника, страшным, безобразным шрамом жуткого хаоса перемешанных между собой, не сгоревших до конца деревьев, лежала перед застывшем на краю пустоши Сидором.
Дальше можно было не торопиться. После ночёвки в лесу, тоска, плетью гнавшая его с раннего утра дальше – на Ягодный остров, подальше от друзей, неожиданно пришла к своему концу. Быстро идти сквозь такой дикий хаос перемешанных между собой упавших стволов деревьев было невозможно.
На душе было какое-то мерзкое, гадкое паскудство и чего-то не хватало. Хотелось кого-нибудь прибить. О том радостном, возвышенном состоянии, в котором он был всего лишь несколько дней назад, когда грелся на весеннем солнышке возле входа в землянку, Сидор старался больше не вспоминать. На душе сразу становилось плохо.
То, что за этим последовало, навсегда перечеркнуло его прежнюю любовь греться на весеннем солнышке. Сразу всплывало в памяти что следом за тем произошло. У него за спиной, не ставя его в известность, его же друзья крутили какие-то свои дела. И не то было обидно что они крутили личные дела, а то что ни при этом ещё и тщательно от него скрывали это, старательно делая всё возможное, чтобы он ничего не узнал.
Вспоминать о подобном не хотелось. На душе сразу же становилось гадко.
– М-да. Раньше, с этого края к Ягодному острову я как-то не подходил. И такого чудовищного безобразия, как тут на самом деле всё есть, до сего дня как-то не видал.
Забывшись от вида страшного запустения перед ним, Сидор заговорил вслух.
Даже было как-то непонятно, как, появившись в этом мире, совсем рядом с этим страшным, чудовищно огромным горельником, они с Димоном умудрились проскочить мимо столь страшного места бывшего пожарища и не заметить никаких его следов.
– 'Какой же здесь бушевал пожар, однако', – невольно подивился про себя Сидор.
Раньше, таких огромных, теряющихся где-то далеко за горизонтом горельников он не встречал. Никогда! Хотя от лесных пожарных, работавших в сибирской тайге, не раз и не два слыхал о подобном. Точнее, их разговоры всегда ограничивались перечислением площадей лесов, сгоревших от устроенных человеком пожаров, но никогда не касались детального описания картин бедствия.
Видимо, впечатление, производимое на неподготовленного человека страшным видом сгоревшего леса, всегда было тягостно. Вот люди и молчали. А если они когда вместе с Сидором и оказывались за одним столом, то совместно распитая бутылка обычно сразу же сворачивала застольный разговор на сторону. К примеру – на баб.
Всё как всегда, всё как обычно.
– Напоминает кадры старой кинохроники, снимавшей вывал леса после падения Тунгусского метеорита, – снова забывшись, Сидор заговорил вслух.
– Хорошо, что ты меня сюда вывел, – бросил он взгляд на непонятно с чего вдруг ставшего жаться к его ногам Фокса.
– А где же ты, вьюнош, тут выкопал тот колючий кустик?
Сидор оглянулся, тщетно обшаривая взглядом место куда его вывёл лисёнок, где по всем его ужимкам, как он понял, должен был произрастать кустарник необычно злой 'Злой колючки'.
– Ничего не вижу, – в задумчивости, Сидор запустил пятерню в шевелюру и яростно подёргал себя за волосы. По всем признакам место, куда последние дни уверенно вёл его лисёнок, и куда в конце концов вывел, должно было находиться где-то совсем рядом. Однако ничего похожего в округе – не было. Ничего, кроме чёрного, горелого дерева кругом и подымающейся под ногами сажи. Даже трава под ногами и та была какая-то жёлтая, пожухлая, как будто только что после пожара или так и не оправилась после прошедшей зимы.
– 'Странно, – Сидор внимательней присмотрелся к лисёнку. – Боится чего, что к ногам жмётся?'
– Идём дальше, – пробормотал он.
До Ягодного острова на болоте с расположенным там гарнизоном егерей, было ещё далеко. Завёдший его далеко к югу от места Фокс, видимо решил протащить его дотуда по дальней, далеко к югу огибающей горельник стороне болота. Видать, где-то здесь было место, откуда он и выдрал тот корешок.
И вывел его прямо в какую-то грязную, жутко заболоченную низину, тянущуюся от болота куда-то дальше к югу, начинаясь от края болота и опушки леса. Где внезапно вдруг полностью, разом раскрылось перед ним это чудовищно огромное пожарище. И где всё что он когда-либо перед тем видел, читал, или слышал, не шло перед этим эпическим полотном ни в какое сравнение. А что вид у Фокса в этот момент был какой-то странный, испуганный, Сидор, занятый собственными мыслями, пропустил мимо сознания. Гораздо больше его сейчас занимал горельник.
Ровная, идеально ровная предгорная терраса, полого подымающаяся куда-то далеко к югу, к далеко виднеющимся где-то на горизонте горам, несмотря на всю чудовищную мощь бушевавшего здесь когда-то чудовищного пожара, даже сейчас, спустя много прошедших лет, хорошо читалась для внимательного наблюдателя. Даже не смотря на то, что время наверняка стёрло многие следы, даже сейчас можно было рассмотреть что здесь когда-то было.
Похоже, здесь когда-то раньше был культурный ягодник. Но, какой-то удивительный, странный. Не такой, к каким привык Сидор у себя на Земле. По крайней мере внешне, они были совершенно не похожи. Но было и что-то общее по чему сразу же можно было догадаться что находится перед ним.
Одинокие, высящиеся на равном удалении друг от друга сгоревшие стволы когда-то мощных, высоких деревьев, по всей видимости дубов, окружало море мелкого, невысокого подроста чего-то низкого. Видимо, когда-то высокого, густого кустарника.
Что-то во всём этом внешне было хорошо знакомое.
– Княжеская плантация, – от растерянности при понимании что он на самом деле видит перед собой, Сидор снова заговорил вслух. – Там тоже было нечто похожее. Те же одинокие, мощные дубы посреди поля, а вокруг бесконечные ряды плантации с шишко-ягодой. Но там всё ровными рядами высажено было, как по линейке, словно в каком-нибудь Провансе во Франции на виноградниках. А здесь?
– Но как же там убого, по сравнению с этим.
Даже сейчас, после пожара, можно было представить как оно всё великолепно когда-то выглядело.
Сидор остановился у края мокрой низины. Дальше в горельник идти смысла не было. Да и Фокс что-то больше его никуда не тянул.
Глядя перед собой, прямо на скрытый под болотной водой ствол какого-то упавшего в болото дерева, Сидор неожиданно понял что перед ним.
– Ручей, – мрачно пробормотал он. – Заваленный стволами сгоревших деревьев, бывший когда-то здесь ручей.
– Зараза! – сквозь зубы выругался он.
При первом, самом беглом взгляде на низину становилось понятно что Сидора в скором времени ждёт.
Ягодный остров в самом скором времени должен был быть затоплен. Мощный вал из сгоревших деревьев, наглухо заваливший низину с протекавшим там когда-то ручьём, полностью перекрывал поверхностный сток из болота.
– От теперь понятно откуда там, вокруг острова болото взялось. И откуда там так много погибших в воде деревьев, – угрюмо проворчал он. – Чёртов пожар вместо бобров поработал. Теперь уровень воды в нём так и будет повышаться и повышаться, пока водичка дырочку не найдёт.
– А с таким жутким завалом она его ещё долго не найдёт.
– А не найдёт, так наш Ягодный остров с острожком, затопит нахрен, – выругался он. – Смоет к едрене фене.
Только сейчас, буквально носом уткнувшись в заболоченную низину, мысли его поневоле устремились в другую от пожарища сторону. Становилось понятно почему при таком крупном пожаре не сгорел ягодник на острове.
– 'Сырое лето', – угрюмо подумал Сидор.
Глядя на выступившую в следах от его сапог воду, он понял насколько же здесь было сыро. Раньше такого не было. Сырое лето и как следствие – высокий уровень воды в болоте, помешавший пожару.
– Сырое лето и высокий уровень воды в болоте, не дали перекинуться низовому палу на наш ягодный остров. Потому как был он за большой протокой. Или что, там было раньше озеро? А что там сейчас всего-то по щиколотку воды… Так кто ж проверял-то?
– Шаг вправо, шаг влево и адью! – мрачно пошутил он.
– Вот тебе и ответ, – угрюмо закончил он свои рассуждения. Картина была ясна.
– А ведь очень похоже что кто-то здесь всё специально жёг, – разговаривая сам с собой, Сидор наконец-то вслух высказал одну, назойливо вертящуюся у него в голове мысль. – Под корень хотели всё здесь истребить, сволочи.
– Почти получилось, – задумчиво пробормотал он.
Долгое хождение по горельнику и по краю болота убедило его в том, что поджигатели всё-таки были. И когда-то здесь весьма хорошо поработали. По тому, что осталось, мимо чего он не раз уже проходил, можно было чётко судить как минимум о трёх очагах возгорания. А такого, при естественном возникновении пожара быть никак не могло.
– Поджигали, – негромко повторил он. – В трёх местах поджигали, сволочи, как минимум.
– И кое-кто поджигателям активно мешал.
Сидор осторожно ковырнул мыском сапога обгорелый череп ящера, едва виднеющийся из-под кучи полуобгорелых брёвен лежащих сверху. В височной области черепа чернела огромная, пробитая чем-то острым дыра. Рядом валялся ещё один череп с отчётливо различимой длинной узкой пробоиной в лобной части. Человеческий.
– Интересно бы знать, – невнятно пробормотал он ковырнув носком сапога очередной попавший под ноги череп. – Ху есть ху? И кто из них здесь что делал?
Близость того места где они когда-то вместе с Димоном провалились в этот мир, навевала определённые, нехорошие догадки. Да и трупы ящеров с трупами погибших там же в стычке людей, навевали опять же нехорошие ассоциации.
Если только это были действительно совпадения, а не что-то другое, о чём не хотелось даже думать.
Сидору вдруг стало муторно на душе. Влезать в местные смертельные разборки людей с ящерами, да ещё по каким-то тайным, непонятным ему делам, категорически не хотелось. Да похоже уже не было выбора. С самого начала они с Димоном влипли в какую-то тайну.
– Ящер, – задумчиво пробормотал Сидор, ткнув в обгорелый костяк отломанной тут же рядом веткой. – Ещё один.
– А это, похоже, когда-то был тайный ягодник ящеров в тайге. Или людей?
– Ну да, ну да, – хмыкнул он, поворачиваясь кругом и ещё раз, более внимательно осматривая округу. – У нас в уссурийской тайге китайцы устраивали когда-то скрытные, тайные плантации женьшеня, а здесь ящеры или кто-то ещё устроили такую же скрытую плантацию шишко-ягоды.
– Или всё же наоборот? – забывшись, Сидор задумчиво погладил измазанной в саже рукой бритый этим утром подбородок. Бритьё для него давно стало чем-то необязательным, так что чёрные пятна сажи на белом, выделяющемся на загорелом лице, подбородке были особенно заметны.
– Может, это и люди устроили здесь тайную плантацию?
– А нафига? – недоумённо пожал он плечами. – Нафига так далеко от жилья? Что тех, что других? Непонятно!
Разговаривать с самим собой последнее время становилось для Сидора дурной привычкой, постепенно переходящей в навязчивую манию.
– Нафига им какая-то лесная ягода? Ну, сладкая. Ну и что?
– Хочется сладенького, так собирай малину. Или ежевику. А то и вообще – землянику. По солнечным полянам – чудо как хороша! И ладно бы её было мало. Так ведь полно.
– А морошка? Это же чистый сахар!
– И ещё у меня появилось какое-то нехорошее предчувствие, что в прошлом году появившийся горельник с той стороны ягодного острова – не просто так. Кто-то продолжает жечь тайгу, уничтожая малейшие следы. Или… непонятно что…
– Как бы они и наш островок не спалили, ироды, – буркнул он. – Пойду ка я погляжу как там наши ребята в острожке. Загляну ка я к ребятам в гости. Небось, обрыдло уже им сидеть на болоте в одиночестве.
– Фокс!
Обернувшись, Сидор рядом никого не заметил. Лисёнок неизъяснимым образом куда-то исчез. Вот только что был тут рядом, у ног, мешаясь, и его уже нет. Странно. Последнее время он не отходил от него ни на шаг, буквально прижимаясь к самим ногам. А тут вдруг пропал.
– Фокс! – в полный голос заорал Сидор, поворачиваясь по кругу.
– Придурок! – тихо процедил он сквозь стиснутые судорогой зубы. – Доорался…
Со стороны Ягодного острова, от острожка, из отделяющего его от Сидора зелёного клина хвойного мыса, широкой редкой цепью приближались огромные, двухметрового роста, с головы до ног закованные в железо ящеры.
– 'Имперцы, – пронеслась спокойная, обречённая мысль. Ледяная рука холода сжала сердце. – Легионеры! От этих не уйдёшь'.
Стало душно. Сидор медленно, никуда уже не спеша расстегнул верхнюю пуговицу косоворотки и с силой помял пальцами перехваченное судорогой горло.
Оглянувшись, он увидел что сзади, отсекая его от спасительного леса, непонятно откуда, словно из-под земли выросла ещё одна редкая цепь огромных ящеров.
Бежать было некуда. Спереди и сзади ящеры, слева горельник, куда бесполезно было даже соваться, а справа… Справа, со стороны болота, медленно поднялась из прошлогодней травы ещё одна редкая цепь огромных ящеров.
Но и слева, словно призраки, из гущи перемешанных между собой горелых стволов уже медленно показывалась неясная цепь хорошо узнаваемых фигур. Бежать было совсем некуда.
Оставалось только умереть. Плохо начавшийся день, кончался плохо.
Оглянувшись ещё раз назад, Сидор медленно, никуда больше не спеша, каким-то ленивым, давно отработанным и ставшим привычным слитным движением достал из-под полы дождевика висевший в боковой кобуре под плащом сложенный арбалет. Со щелчком, сложенные металлические дуги встали на место. Умирать ведь тоже можно по разному…
Эпилог.*
За сим, нескромный, местами даже наглый своим занудством повествователь кончает изложение Хроник нового Бета-Бета-МираОни приобретают 'хронический' окрас…
