Текст книги "Шишки без ягод"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 46 страниц)
– Вот вы и займитесь, – раздражённо оборвал его профессор. – И углём и помощником, а мне некогда.
– Ну вот, – обречённо вздохнул Сидор, чуть плюнув в возмущении на пол, – ещё и это на мою бедную голову. Договорился, блин!
– А что там Димон, в долине делает? – возмутился он. – Я тут как папа и мама карлы вместе взятые, надрываюсь, а он там пеньки себе корчует. Развлекуху нашёл, – раздражённо пробормотал он. – Тут от проблем, голова пухнет. А он там блаженствует. Устроил себе синекуру, понимаешь!
– Вы, батенька, Димочку мне не трогайте, – сурово оборвал его причитания профессор. – Дима важным делом занят. Он плесень по стенам расселяет, а это дело долгое, нудное и никому, кроме него доверить невозможное. Сами же говорили, что никого чужого в пещеры пускать нельзя. Вот он один и корячится. С утра до ночи, между прочим. Под землёй! А это вам не на свежем воздухе тренировками с Корнеем заниматься.
– О, кстати, – обрадовался Сидор, радостно потирая руки. – Надо бы проверить, как там у него с тренировками. Небось, забросил всё. Надо это уточнить.
– Не волнуйтесь, батенька, без вас найдется, кому проверить. Там и без вас проверяльщиков хватает. Забыл уже, что там Маня с Корнеем живут? Одна она чего стоит. Кремень, а не женщина. У неё не забалуешь.
– Да, – почесал недоумённо затылок Сидор. – Откуда что взялось. Знал я раньше, что девка не то, что просто умная, но ещё и с характером. Но откуда? Из чего такое чудовище успело вырасти? Это что, на неё так замужество подействовало? – удивлённо переспросил он профессора. – Это что? Вариант властной жены командира полка? Сколько же у неё там солдатиков в подчинении оказалось?
– Да уж где-то под тысячу скоро будет, – неохотно уточнил профессор.
То, что Маня фактически выселила его из Долины, ему категорически не нравилось. Но не разлучать же жену с мужем.
– Они её больше Корнея боятся. Уже всю долину от пней не то, что освободили, но и выровняли, и вылизали так, что куда там трактору – планировщику. Прям, настоящий плац.
– Чем же они тогда там занимаются, – тут же заинтересовался Сидор, сразу представив, куда можно было бы направить их усилия.
– Учатся, батенька, учатся, – оборвал все его мечты профессор. – Им ещё до настоящего бойца, как до Китая раком. Днём и ночью они там учатся.
– Раньше наши хозяйственные дела им не мешали, – недовольно проворчал Сидор. – Так и теперь мешать не будут.
– Ну и куда же вы наметили их пристроить, – ехидно поинтересовался профессор. – Только учтите, это должно быть профильное использование, а то опять из Совета с руганью прибегут.
– Да хотя бы, пусть чернолесье, что закрывает долину от болота, вырубят и расчистят. Нечего ему там быть.
– Э, батенька, схватились, – рассмеялся профессор. – Давненько же вы там не бывали. Давно уже нет вашего чернолесья. Только и осталось, что, дренажных канав нарыть, чтобы осушить тот участок. Но это уже до весны, не копаться же в мокрой холодной земле зимою.
– Ну, раз они всё там раскорчевали и выровняли, то, что они там ещё делают? – удивился Сидор. – Пусть сюда спускаются, а здесь уже мы им работку то найдём.
– Да вы что, батенька, – испугался профессор. – Этого никак нельзя делать.
– Почему же это, – растерялся от такого неожиданного напора Сидор.
– Вы не понимаете, – встревоженным голосом проговорил профессор. – Тогда к нам сюда вернётся Маша.
– Куда сюда? – Сидор взглядом окинул убогую землянку. – Профессор, не смешите меня. Там у неё всё, о чем может только мечтать беременная женщина, ожидающая дитё малое. А здесь что? Низкие потолки, земляной пол, да ваш вонючий спирт. Тут даже места под детскую нет.
– Ей не нужны потолки, – трагический шёпотом прошептал профессор, глядя на него умоляющими глазами, – и ей, кажется, не нужна детская. Ей нужно командовать.
– Чего?
– Сидор, – скуксился профессор, – мы разбудили в ней зверя. Она муштрует бойцов, как рыбу чистит. Раз, два и готово. Я вам говорю. Её боятся больше Корнея. Она только бровью поведёт, как все бросаются выполнять её прихоти.
– Так уж и все? – скептически хмыкнул Сидор. – И Димон тоже?
– Нет, слава Богу, – вздохнул профессор. – Только он, да Корней, как-то с этим ураганом и справляются.
– Если в долине всё к посадке шишко-ягоды готово, то делать там бойцам нечего, – отрезал Сидор. – А Маня пусть утихомирится. Будет сидеть там, где ей скажут. Город людьми битком забит. Ещё её тут нам не хватало.
Видеть Машу у себя в землянке ему совершенно не хотелось. Будущее рождение ребёнка несло с собой определённое беспокойство, а к тишине и уюту ставшей такой родной землянки он как-то уже привык. Ломать сложившийся уклад не хотелось.
– Может её на Медвежью Поляну бросить, – с надеждой спросил его профессор. – Там дел до весны хватит. И ей будет, чем заняться и где развернуться. Да и от города совсем недалеко. Если что понадобится, то всегда помочь можно будет. Акушерки городские опять же рядом. И изба там какая-то есть, – совсем потеряно пробормотал он.
– А в город вы её пускать, значит, категорически не желаете, – усмехнулся ехидно Сидор. Сам он полностью разделял беспокойство профессора по поводу Маши, но признаваться в этом кому-либо не собирался. – Здесь же беременной женщине безопасней всего будет. Да и комфорта больше.
– Нет уж, – возмутился профессор. – Мне для работы нужна спокойная обстановка. А она меня здесь достанет. То ей одно надо сделать, то другое, то третье….
– Ребёнок родится, – в ужасе старый холостяк профессор смотрел на такого же матёрого холостяка Сидора широко открытыми глазами. – Это же… Это же… Это же ребёнок!
– Ну, тогда, действительно, остаётся её только на Медвежью Поляну натравить, – заметил задумчиво Сидор.
К собственному стыду он почувствовал облегчение. Не надо было придумывать отговорок, как бы выжить Машку с будущим ребёнком из дома. Профессор все, что надо уже озвучил. Потому как если бы она вернулась сюда в город, бежать отсюда пришлось бы, уже им двоим. А не хотелось. Прижился он как-то здесь.
– А что у нас на поляне?
– Если смотреть по условиям проживания…, – профессор, с несчастным видом жалобно смотрел на Сидора.
Выгонять беременную бабу зимой на мороз? Выгонять из давно обжитых и прекрасно приспособленных для зимнего проживания пещер в долине, профессору не позволяла совесть. Но пустить её в свой дом он не хотел. Тогда на его прежней жизни можно было смело ставить большой и жирный крест. Поэтому теперь он жалобно смотрел на Сидора, надеясь на чудо.
Чудо не задержалось.
– Там ведь ещё кто-то до сих пор остался из Корнеевских курсантов, – хищно прищурясь, Сидор начал излагать профессору тут же придуманный им коварный план. – Подымаем ваши старые связи среди местных печников и плотников, чтоб за сутки сделали в той избе на Поляне нормальную печь с лежанкой. Передвижную бочку для воды к ним туда же, чтоб всегда была под рукой. Баню…
– Нет, – осёкся он. – Сделаем по-другому…
– Завтра же с утра буду у лесников на лесном базаре, куплю там баню с установкой. Чтоб к вечеру же стояла. А то и пару. Одну Машке, другую курсантам на общественные нужды, чтоб не мешали друг другу.
– Нет, – воодушевился он. – Сделаем совсем по-другому. Возьмём горсточку мелкого жемчуга… и не будем экономить. Купим несколько готовых срубов, чтоб мастера сразу же на месте их соединили. Чтоб был там этакий комплекс, – Сидор мечтательно закатил глаза. – Я знаю, что ей надо. Она не раз мечтала, как бы хотела, чтоб у неё всё было.
– Вот мы ей это и устроим. Сказку. Целый банный комплекс: с парной, бассейном в здоровенной бочке, как у япошек, душем из ведра и вообще с душем.
– Это вообще ерунда, – усмехнулся он. – Бочку наверх, под крышу, курсантики будут её наполнять по мере надобности, вот тебе и нормальный душ. Кухоньку рядом, спаленку уютненькую.
– Дом! Избу персонально ей так обставим, чтоб она просто ахнула.
– Сделаем так, чтоб её из Берлога и за уши нельзя было вытащить. Мебель купим, шикарную. Пусть там и живёт, в роскоши, – хищно ухмыльнулся он. – А у нас что? Нищета! – обвёл он невзрачную обстановку землянки довольным, повеселевшим сразу взглядом.
Окружающая их нищая, скудная обстановка с самодельной, неказистой мебелью и голыми, плохо ошкуренными бревенчатыми стенами надёжно гарантировала что Маня точно выберет Берлог.
Довольный профессор лишь молча, согласно кивал головой. Казавшаяся ещё вчера неотвратимой гроза в лице Маши, медленно, но уверенно рассеивала тучи над головой. Впереди забрезжила надежда.
Надежда на спокойную, мирную жизнь с устоявшимся уже распорядком и укладом. К которому он уже успел как-то незаметно за последнее время привыкнуть, и лишаться которого он не желал категорически.
План Сидора давал надежду.
– Вот, вот, – радостно потирал ручки довольный профессор, – займитесь батенька. Вижу, что вы знаете что делать. А я тогда, смогу и в долину к Димону на время вернуться. Там у меня множество дел отложенных осталось. Там, опять же, Большая лаборатория осталась. И всё из-за одной неугомонной бабы. Нет, Сидор, – вздохнул профессор, – беременная Маня, это оказалось какое-то чудовище. И лучше нам с вами от него держаться подальше.
Явление егерей. *
Через неделю весь город высыпал на крепостную стену наблюдать как Маша, выставив вперёд заметно округлившееся брюхо, гордо восседая в дамском седле на коне впереди колонны из тысячи новобранцев, совершала круг почёта вокруг стен города с разворотом в лагерь курсантов на Медвежьей поляне.
К городу она специально завернула. "Пофорсить", как она потом объяснила своё поведение Корнею. Нафига это было нужно самим курсантам, прошагавшим походным шагом добрых два десятка вёрст, лично для Сидора было непонятно. Правда, жалоб от них на Машино самоуправство он так и не услышал.
Сделав по кольцевой дороге вокруг города, а кое-где и прямо по снегу здоровенный крюк, она этим намеревалась уесть Сидора, безапелляционно выставившего её из любимой Райской Долины и пригрозившему отобрать у неё игрушку в виде тысячи рыл, находящихся в её безраздельном владении.
Ей ничего не оставалось, кроме как принять ультиматум, выдвинутый Сидором, заявившимся в долину сразу после разговора с профессором.
Увидав на месте, что всё, ради чего они с Димоном дали согласие Корнею на временное размещение его курсантиков в Долине, действительно готово, что не осталось ни единого пенька, ни малейшей ямки, что все бугорочки и кочечки тщательно срезаны и разровнены, Сидор впал буквально в ярость. Он потребовал объяснений у мгновенно засмущавшихся Корнея с Димоном, почему, вот уже столько времени по окончании работ по благоустройству территории бойцов не используют на работах для нужд их компании, а только учат, учат, и учат воевать.
Подобное безобразие следовало пресечь в корне. Не для того он фактически вынудил своих друзей так засветиться с жемчугом перед городскими властями, чтоб сейчас реально выделенные Советом для их нужд люди, решали собственные проблемы, а не стоящие перед их компанией. Подобное безобразие следовало немедленно пресечь.
Мнение самих людей на этот счёт его совершенно не интересовало. Он оплатил фактически каждую минуту их обучения и хотел за свои деньги получить то, что нужно было лично ему и их компании. На мнения и желания всех остальных он плевал.
Чувствовать себя скотиной было противно, но ещё противнее было каждый день наблюдать на Медвежьей Поляне вялого, едва передвигающего ногами Бича с его полудохлым семейством, с безразличным видом тупых животных вяло ковыряющих в мёрзлой земле.
По крайней мере, у курсантов дела шли веселей и много успешнее.
Робкую просьбу Корнея войти в положение, что больше Маню нечем занять, что её деятельная натура требует выхода, он жёстко пресёк. Мрачная, злая рожа Димона, сразу по приезду быстро просветившего его о порядках, установленных Маней в этом, как она его называла "Отдалённом гарнизоне", его уже откровенно достали. Терпение его тоже было не железное, а зарвавшуюся бабу следовало осадить. Даже если это был их друг.
Маша, вьющая из своего мужа буквально верёвки, установила в учебном лагере курсантов настоящую тиранию. Свою личную.
Она муштровала бойцов. Муштровала так, что они не знали, как скрыться с её глаз. Причём, она не требовала ничего незаконного, или персонально лично для себя. Нет. Она только требовала безукоризненного выполнения заданий, назначенных общим курсом обучения и тем же Корнеем. Но уж тут то, она отрывалась по полной. Её могло удовлетворить только высшее мастерство. И она его добивалась всеми возможными способами.
И Маня добилась. Такого! Чего никак не могли ожидать от кучки необученных зелёных новобранцев ни Сидор, ни профессор, ни сам Корней, не говоря уж о Димоне, который вообще не встревал в эти воинские свары и старался держаться от Корнеевской учебки как можно дальше.
Маша сделала из стада новобранцев Горных егерей. Именно она, обычная домохозяйка, как последнее время она постоянно любила о себе говорить, сделала из этой разношерстной толпы неумех, настоящее войско.
И одним ясным, морозным утром, она прошла по окружной дороге вокруг города.
Под удивлёнными взглядами высыпавшего на стены народа, гордо восседая на боевом коне впереди марширующей колонны, укутанная по самый нос толстенной войлочной попоной, в цветастом, расписном платке, прошла, с гордым видом распевала свой любимый марш: "Джон Браун пал на поле боя…".
И, подхваченная тысячей хриплых, простуженных голосов старая боевая песня непобеждённых южан гордыми волнами накатывалась на крепостные стены старого города чужого мира, отражённым эхом скатываясь в окрестные поля.
Вся тысяча курсантов, увлечённая своим фактическим вождём, гордо промаршировала за ней, с огромным энтузиазмом надрывая на крепком февральском морозе горла.
Да, это была великолепная картина, сразу заявившая о Горных стрелках, как о готовой и хоть и не полностью, но обученной воинской части. Не хватало только знамени и командира.
Впрочем, командир у части как раз то и был, и сейчас ехал впереди, на боевом коне во главе своего войска, гордо выставив уже явно округлившееся брюхо вперёд. Вдосталь наслушавшись насмешек и подначек, невозмутимое горное войско гордо прошло мимо стен города, распевая Машину любимую песенку.
Дойдя да Медвежьей Поляны, войско разбило лагерь у недостроенных стен здешнего временного лагеря и стало устраиваться на новом месте.
Собственно жилья на тысячу человек как такового не было. Его ещё надо было построить. Была только единственная, когда-то давно наспех собранная и плохо проконопаченная избушка, привезённая ранее из деревни углежогов, использовавшаяся для обогрева дежурных сторожей и на случай сильных морозов, да десяток полуготовых землянок, и какие-то невнятные оборонительные валы. И был великолепный терем с настоящим банным комплексом рядом со старым лагерем, подготовленный для проживания Мани. И огромные кучи брёвен вокруг с большими грудами натасканных со всей округи камней.
И тысяче плохо подготовленных для зимы людей надо было здесь обживаться. Зимой.
Перевод на новое место Горных стрелков без всякой предварительной подготовки, без тёплого жилья, без казарм был явной авантюрой. О чём и было недвусмысленно заявлено Мане примчавшемся на место взбешённым Головой. На что Маня, откровенно его послала, заявив, что переход согласован на общем собрании курсантов и все знали, на что идут. И все согласны. И нечего на неё орать!
Начать строить настоящее воинское укрепление, а не это уё…ще, как она откровенно выразилась о месте куда пришла, строить на новом месте, в чистом поле, согласны были все. И это будет ещё один из экзаменов, которые должны сдать Горные егеря. Новая крепость, на новом месте, зимой. За максимально короткий срок. Под обстрелом и с боями.
– Я засяду в этом вашем уё…ще, недостроенном острожке, что у нас тут есть, и буду его расширять во все стороны сколько получится. А вы должны будете мне помешать.
– Вы, будете меня штурмовать, – ткнула она в Сидора с Головой пальцем. – А я буду отбиваться. И попробуйте только в поддавки со мной поиграть. Пожалеете. Бить буду серьёзно, до крови.
– Ты что-нибудь понимаешь? – ошарашенно уставился Сидор на Городского Голову.
– По-моему, – ехидно посмотрел на него Голова, – у тебя большие проблемы. Ты принимаешь экзамен.
– Какой экзамен, – возмутился Сидор. – Я? У меня дел полно, а ты со своим экзаменом лезешь.
– Не я, – расплылся в ехидной ухмылке Голова. – Она! А я, вместе с остальными членами Совета, посмотрю, на что пригодны эти ваши хвалёные Горные стрелки, или егеря, или как вы там эту толпу бездельников называете, вкупе с прочими новобранцами. Устроим, так сказать, военные манёвры. Или, проще говоря, проведём учения, в условиях, максимально приближенных к боевым.
Дождавшись, когда довольный виденным Голова ушёл, Сидор медленно и ошалело покачал головой.
– Ну, Маня, ты и дела завертела.
– Это не я, – злорадно усмехнулась она. – Ты! Нечего было меня из моей любимой тёплой долины выгонять. Пеньков подёргать ему захотелось, видите ли. Жаба его душит. Так вот и получай.
– Ну ладно, – мстительно глянул на неё Сидор, – сейчас вам привезут кучу разных шкур, всё, что пока смогли в городе набрать. Это будет вам пока вместо армейских палаток, которых тоже пока нет, как и всего остального. А завтра уж поговорим конкретнее, что и как будем делать. Идея с манёврами, не так уж и плоха. Может, ты и правильно поступила, – довольно ухмыльнулся он, видя, что Маня искренне расстроена его одобрением.
Отыграться на паршивке он собирался чуть погодя.
Маня и Манё-ё-ёвры. *
Со следующего дня начались манёвры. Весь город высыпал на поле, рядом с будущей новой крепостью, наблюдать, как одни Корнеевские курсанты вкупе с приданными им отдельными частями городской Стражи штурмуют других, точно таких же курсантов. Разницы между этими двумя группами никто пока не видел. Кроме того, что штурмующих было вдвое больше.
Те же из зрителей, кто по каким-либо причинам не могли явиться непосредственно к крепости, наблюдали за разворачивавшимся действом со стен города. Правда, из такого далека видно было плохо, так что скоро, уже к концу первого дня на краю поля в дополнение к существовавшим там старым ледяным валам, высились устроенные городскими властями для всех желающих настоящие трибуны с навесом от снега. Оттуда уже сами они и все желающие с удобством наблюдали за разворачивающимся на поле перед ними действом.
Целую неделю три тысячи бойцов лупили друг друга, на потеху зрителям. И здесь уж, действительно, в поддавки не играли. Били со всей дури.
Тут было всё. И штурм нападавших, забиравшихся на стены ледяной крепости по приставным лестницам, и вылазки осаждённых, направлявшихся в леса за дровами и провиантом, специально для этой цели, сложенным на расстоянии пары вёрст от новой строящейся крепости. Было всё, что только могла придумать больная фантазия заинтересованных зрителей.
К концу сложились уже целые штабы, планировавшие сюжеты, которые они хотели бы видеть на поле. И как кто из них будет решать различные тактические схемы.
Раненых и покалеченных было не счесть. Чуть ли не каждый второй из участников ходил теперь или с перевязанной головой, или вообще на костылях, а то и со сломанной рукой или ногой. Слава Богу, что убитых не было.
Но, несмотря, ни на что, крепость росла. Отбив очередную атаку, оставшиеся в строю бойцы, тут же бросались рубить новые венцы ряжей под оборонительные валы и ставить порушенную ограду. Как ни старался Сидор с профессором и активно помогавшим им Головой, развалить строящееся прям на глазах детище, но Маня с Корнеем, с другой стороны, явно их переигрывали, поднимая всё выше и выше венцы кольцевого крепостного ряжа.
Когда же они начали с внешней стороны крепостного вала, засыпать венцы, забитые булыжниками, снегом, и, поливая водой превращать их в ледяную горку, стало окончательно ясно, что экзамен сдан. Горные егеря победили. Даже двойное численное превосходство нападавших, не смогло дать им никаких явных преимуществ против обороняющихся, и помешать строительству.
– У меня такое впечатление, – сказал по окончании учений Сидор Корнею, – что ты их специально таких отбирал.
– Догадался таки, – усмехнулся Корней.
– Да тут и дурак бы догадался, – мрачно ответил Сидор, наблюдая как егеря, вместо того, чтобы радоваться и бездельничать, отмечая победу, принялись уже разжигать большие, длинные костры, чтобы отогреть землю и начать уже копать будущий ров. – По одной только стати видать, – кивнул он на полураздетых мужиков, от которых на морозе подымался столбом пар.
– А с этими, побитыми, что будем делать? Как бы Совет претензию не учинил, что плохо готовим.
– Пусть только попробуют, – усмехнулся Корней. – Тогда я им уже с их дружинниками учебные схватки устрою. Это они только против горных егерей не тянут, да и то, только потому, что подготовка ещё недостаточна. Маши на них нет, – усмехнулся он. – А прочих хануриков, особенно клановых, такие бойцы размолотят вдрызг. Забыл, что ли, как Пашину рать на раз, на два только что с поля вынесли.
– Ну, это уже легче, – облегчённо вздохнул Сидор. – А то уж я подумал, что что-то случилось, и ребята разучились воевать.
– Однако, с такими темпами, – кивнул он на копошащихся во рву егерей, – мы эту новую крепость за пару недель быстро закончим. И можно будет приступать к подготовке судовой рати и дальнейшему обучению. Только вот знать бы самим… Крепость то нам зачем? – тихо пробормотал он сам себе под нос. – Да ещё такая здоровущая.
– Сколько в ней площади? Гектар… тьфу ты опять, – поправился он. – Десятин пять?
– Семь, – с задумчиво мечтательным блеском в глазах поправил его Корней, глядя на вырисовывающееся сооружение. – Эк, ведь размахнулись то.
– А зачем она нам пока я тоже не знаю, – мечтательно проговорил он. – Но здесь останется работы совсем чуть, чуть, – хмыкнул он. – Только казармы для бойцов срубить, да Кремль каменный в серёдке поставить. И это, – он начал загибать пальцы, насмешливо глядя на Сидора, – не считая погребов, потаённых подземных ходов, пары, тройки колодцев, ну и, конечно, пожарного водоёма внутри оборонительного пояса. Разумеется, не считая всего другого, прочего. Там…, – неопределённо передёрнул он плечами, – башен, к примеру, угловых, каменных, штучки четыре, шесть поставить бы…
Тоскливо посмотрев на него, Сидор тяжело и обречённо вздохнул.
Махнув на всё рукой, он поплёлся в город, попросив остаться его на хозяйстве.
Профессор, как только разобрался, что экзамен практически сдан, на крепостных валах больше не появлялся, вернувшись обратно к своим опытам в провонявшую вонючим спиртом землянку.
Вообще, было удивительно. Вдруг оказалось, что затея Маши с проведением манёвров и устройством на Медвежьей поляне большой военной крепости, ни малейшей радости от успешного её окончания, ни у кого их них не вызвала.
Даже то, что у них в личном распоряжении оказалась большая, просторная, хоть и не до конца отстроенная, но вполне реальная крепость, ни у кого особой радости не вызывало. Она была им откровенно не нужна. И только то, что она так удачно, или наоборот, крайне неудачно расположилась на краю отведённого им участка земли, не позволило им сразу же по окончанию пресловутых Машиных манёвров сровнять её с землёй, высвободив занятый под неё изрядный участок драгоценной земли с краю Медвежьей поляны.
И конечно на все сто сработала ловушка, устроенная Сидором с профессором для Маши. Ей очень понравился терем. А уж как понравился банно-прачечный комбинат, устроенный по соседству, вообще невозможно передать. Короче, теперь из Берлога её в город выманить можно было только чем-нибудь необычным, крайне редким и интересным. А так, она теперь постоянно, целыми днями торчала в крепости, осваивая доставшееся ей хозяйство. И Корней, не верящий своему счастью, теперь постоянно мог находиться рядом с беременной женой.
Теперь ему не надо было, как раньше, ежевечерне тащиться в город длинным объездным путём, петляя среди окружающих город небольших рощиц и перелесков, самым замысловатым и невероятным образом.
И, тем не менее, и он испытывал чувство дискомфорта от нежданно свалившегося на него счастья, искренне не понимая как можно променять роскошный Берлог, как теперь все называли новую крепость и маленькую, вонючую, пропахшую какой-то химией землянку на задворках города.
В то, что Сидор с профессором могли быть совершенно довольны своим положением, гордый вояка, довольный наличием у него в собственности своей персональной крепости, совершенно не верил.
И неизвестно еще, сколько бы времени продолжалось это ненормальное внутреннее отторжение их же собственных трудов, если бы коренному изменению его отношения к собственному творению не послужила совершенно рядовая, мимолётная встреча с Городским Головой в Совете. И не его наглая по своему цинизму попытка, даже не выкупить, а просто отобрать у них созданную с таким великим трудом крепость. Мотивируя это тем, что строили её посланные по решению Совета люди.
Встретив решительный, жёсткий отказ, выраженный в совершенно откровенной, грубой форме, и не добившись с первого наскока желаемого результата, он мгновенно откатил назад, сведя всё к ничего не значащей, весёлой шутке.
Вернувшись обратно в землянку, Корней после этой случайной встречи ещё долго метался из угла в угол, злобно пыхтя и сквозь зубы ругаясь матом.
– А ведь он на самом деле хотел отобрать у нас нашу крепость.
Корней, со странным, злым выражением лица замерев посередине гостиной, задумчиво смотрел на Сидора с профессором каким-то холодным, жёстким взглядом. Все сомнения у него кончились. У них хотели отобрать нажитое тяжёлым трудом имущество. И если на жемчуг он не претендовал, прекрасно понимая, что в нём его личного труда нет, то Берлог был совсем другое дело. И драться за него он собирался всерьёз. Видимо и Голова это сразу почувствовал, раз не стал давить.
– Вроде как в шутку предложил, а сам…, – Корней бешеными от злости глазами молча, смотрел на товарищей. Слов у него до сих пор не было. Но вид…
– Будут проблемы, – насладившись видом взбешённого Корнея, профессор с флегматичным видом согласно кивнул головой. – А что он придумает, так это даже интересно посмотреть. Как это он отыграться на нас пожелает за твой отказ. Да ещё в столь грубой форме….
Ликвидация… *
Не прошло и недели после памятного предложения Корнею со стороны Головы об уступки городу прав на новую крепость, как они получили недвусмысленный ответ на собственный вопрос.
Не успела ещё в городе окончательно стихнуть весёлая шумиха, поднятая по поводу успешного окончания Машиных манёвров и сдачи новым видом войск экзамена на профпригодность, как Корнея с Сидором вызвали в Городской Совет на совещание, посвящённое результатам прошедших экзаменов.
Собственно, вызвали одного Корея. Вот только, предвидя, зачем их вызывают, Сидор навязался тому за компанию, чтоб, как говорится, держать руку на пульсе.
– Ну, поздравляю, – Голова, как ни в чём не бывало, как будто и не было между ними очередной размолвки, радостно потряс им обоим руки, как только они вошли к нему в кабинет. – Это было нечто. Я на вас кучу денег заработал. Никто не верил, что из ваших егерей, что-то получится.
– А ничего ещё и не получилось, – настороженно глядя на него, Корней постарался охладить неуместный, по его мнению, пыл Головы. – То, что вы видели, это пока только пушечное мясо. До настоящего солдатского мастерства им ещё расти и расти.
– Да брось ты скромничать, – махнул рукой Голова. – Ты молодец! И нам бы действительно побольше таких войск. Тогда бы и от ящеров только пух да перья во все стороны полетели бы. А об амазонках, я и не говорю.
– Ну да, – насмешливо оборвал его Корней. – "Нашему бы теляти, да вовка зъисты", как говорят в иных краях. А с парой тысяч, да на имперские легионы или на амазонок? Они от вас не то что перьев, пуха на ощип не оставят.
– Вечно ты норовишь, всё испортить, – поморщился Голова. – Нет бы, порадоваться вместе.
– Так я и радуюсь, – усмехнулся Корней. – Только мне для радости ещё многого не хватает. Например, горных ботинок, или льняного полотна на амуницию.
– Ну, ты загнул, – недовольно поморщился Голова. – Знаешь же, сколько оно стоит, то полотно. Не с нашими то доходами в него городское войско одевать. Вот станем побогаче, так оденем ваших егерей во что хош.
– Ну, это когда ещё будет, – усмехнулся Сидор. – А пока бы насущные вопросы решить. Как там у нас с караванщиками? – поинтересовался он.
– Кто про что, а вшивый про баню, – тяжело вздохнул Голова. – Да нормально всё с твоими караванщиками. Я обо всём договорился….
Развернувшись, голова вернулся на своё место за большим канцелярским столом и присел обратно в кресло.
– Всё как мы с тобой тогда и решили. Никаких поднятий цен. И люди очень заинтересовались. Готовы поставлять хоть каждую неделю по целому санному поезду. Хоть металл, хоть руду, хоть всё, что угодно. Только плати. Ну а поскольку с оплатой у вас всё нормально, то первая партия заказанного вами оружия прибывает уже завтра.
– О, как! – удивлённо воскликнул Корней. – Это когда же успели.
– А сразу же, после нашего разговора с Сидором, когда я ему выдал мешок с золотом, я и передал ваш заказ караванщикам. Под гарантии оплаты Советом, – уточнил Голова. – Если бы у вас что-то случилось, то Совет бы товар обязательно выкупил. Поэтому и риск для торговцев минимальный.
– Отлично, – обрадовался Сидор, – тогда я вам подготовлю чуть попозже ещё один списочек, на пару караванов. Ну а деньги, по приёмке груза, как я понимаю.
– Да, конечно, – подтвердил Голова. – А после оплаты можете также готовить и свой караван. Он присоединится к тем, что собираются обратно. Заодно можете и заработать на доставке грузов. Чего сани порожняком гонять.
– И ещё, – замялся Голова, – я, конечно, понимаю, что вы считаете своих новобранцев ещё не готовыми, но Совет решил, что подготовка достаточна. Она и так выше, чем обычно у нас принято. Остальное, – вздохнул он, – будут сами доучивать в войсках.
– Больно уж благоприятное впечатление произвели они на членов Совета, – извиняющимся тоном, пояснил Голова, помрачневшему Корнею. – Вот и принято решение забрать их из лагеря подготовки и направить в действующие части.
– Всех? – мрачным тоном поинтересовался Корней.
– Всех, – жёстко отрезал Голова. – Большая нужда у кланов в воинах. За прошедшую осень многих потеряли. Вот и стараются восполнить личный состав. Но ты, Корней, не волнуйся, без работы ты не останешься. У меня уже составлены списки второй партии вам с профессором на обучение. Пока только тысячи полторы, а там ещё есть люди на примете. К тебе многие теперь просятся.
