Текст книги "Шишки без ягод"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 46 страниц)
– Предлагаешь немедленно взяться за Горельник? – Сидор с сомнение посмотрел на разговорившегося что-то Димыча.
– Да, – кивнул он головой, соглашаясь сам с собой. – Там есть где развернуться. Лет ближайших на двести.
– Но это же у чёрта на куличках и там просто нет людей. Никого. Кто там работать будет? Сколько ни колбасимся, а найти работников в те края никак не получается. Никто не хочет туда ехать.
– Культура неизвестная, доходы с неё неопределённые.
– Висит наше кофе в воздухе, как…, – Сидор обречённо тяжело вздохнул. – И опускаться наземь не собирается.
– Кто его знает, кто знает, – задумчиво протянул профессор. – Может быть стоит и поднапрячься и людей туда всё-таки поискать. Поактивнее!
– Вы, батенька, много чего перечислили, но вот про самое на сей момент главное, про княжну нашу драгоценную, так и не упомянули.
– А ведь она спокойно сидеть и ждать когда у нас что-либо дельное выйдет не будет.
– И то что она нас оставит в покое, зная что мы увезли в своих тюках и бочках, я лично не верю.
– Лично мне уже совершенно ясно кто стоит за всем продающимся кофе на континенте – Подгорные князья с их колоссальными плантациями шишко-ягоды. Не совсем такой, как наша, но подобной. И я ни на секунду не допускаю мысли что они не ведают из чего делается подобный нашему напиток.
– И как только на рынке появится наш продукт, следующим же шагом княжны будет сброс цен на кофе и увеличение объёмов продаж, – мрачно проговорил он. – По крайней мере это лежит прямо на поверхности и я бы на её месте начал с этого.
– Как думаешь, насколько? – хмуро глянул на него Сидор.
– Что?
– Насколько она упадёт?
– Да на сколько угодно, – раздражённо огрызнулся профессор. – Цена, в её случае, не главное, не имеет значения. Главное – убрать нас с рынка. А для этого она ни перед чем не остановится.
– Мы ударим ей по святому, по кошельку. А Подгорные князья никогда не славились щепетильностью. Они пойдут на всё, на любую подлость, лишь бы устранить конкурентов. И не только путём снижения цены.
– Вероятнее всего наше физическое устранение. Любыми способами.
– Как говаривала одна великая личность: "Есть человек – есть проблема. Нет человека – нет проблемы". А мы – проблема для Подгорных князей, и большая.
– И уж такая мелочь как цена их не остановит. Так что, для начала следует ожидать массированного обвала цен. Потом – попыток нашего устранения.
– Или всего разом, – безразлично пожал он плечами.
– В конце концов, она может повести дело и на увеличение объёмов продаж. На внедрение кофе в быт простого народа.
– А это же колоссальные объёмы. Тут, даже по мелочи, можно такие капиталы сколотить, что куда там нынешние их доходы. Все нынешние их заработки на этом фоне покажутся сущей мелочью.
– А то что она это сможет сделать – так хоть вспомните те огромные завалы косточек, остающиеся после переработки ягод у князя на плантациях.
– И что, по-вашему, предпочтёт потребитель? – сердито глянул он на внимательно слушающих товарищей. – Чашку посредственного кофе за медяшку, или чашку отличного – за золотой? Выбор – очевиден. Особенно для тех, у кого нет этого золотого.
– Тогда остаётся только наращивать объёмы производства и снижать цену, – мрачно посмотрел на него Димон. – А значит, надо сажать, сажать и сажать. И не княжескую ягоду, а нашу, собственную. А княжескую оставить на развод, в питомнике. Чтоб было с чем сравнивать. Впрок, так сказать!
– А ещё прочесать всё предгорье и всё левобережье частым гребнем, чтобы нигде не осталось ни единого неучтённого кустика нашей шишко-ягоды.
– Пора Лешего к этому делу подключать, – вздохнул Сидор. – Зима кончилась и Леший наверняка уже от зимней спячки очнулся.
– А то он чуть что, так сразу лезет к нам со своими претензиями. И то не так, и это не эдак. Сам же мышей, зараза, не ловит. Пусть пошевелит своей заросшей мхом кормой и найдёт нам чего интересненького.
– Скоро снег окончательно растает, он из своей норы после зимней спячки вылезет, вот мы его и напряжём. Пусть ищет, отрабатывает возню с его племяшом Сучком.
– А ещё и медведей надо поспрошать, – тут же поддержала его Маня. – Для тех вообще лес дом родной. Может, скажут чего?
– Ну а я, пожалуй, попытаю чуток Фокса, – с задумчивым видом протянул Димон. – Эта рыжая хитрюга как раз у меня нынче в долине ошивается. А после того как он неизвестно откуда намедни притащил целый пучок корней неизвестной никому разновидности злой колючки, я верю в его светлое, незаурядное будущее, – патетически воскликнул он. – Мы еле, еле пару куцых корешков выцыганили у князя, а он из тайги целый куст притаранил, здоровущий. И хоть бы что, даже не поранился.
– И колючка то у него какая-то не такая, – задумчиво пробормотал он. – Дрянь дрянью И если с княжеской ещё можно как-то работать, то эту дрянь даже голой рукой не возьмёшь, одни шипы во все стороны торчат. И где только гадость такую нашёл?
– Да и об этой шишко-ягоде он что-то такое знает, что нам и не снилось. Одна только эта история с неизвестной нам колючкой чего стоит. Найти подобное растение в совершенно незнакомом лесу. Принести! Да живой корешок, чтоб можно было посадить! – восхищённо покрутил он головой. – Не всякий человек до такого додумается, а тут зверь.
– Угу, – насмешливо хмыкнул Сидор. – Это тебе лес незнакомый, а он может быть здесь вырос. И тако-ое знает! – покрутил он головой.
Глава 22 Вторая весна – новые встречи…
Сверхдоходное предприятие.*
Сегодняшний тёплый весенний вечер ничем не отличался от десятков точно таких же предыдущих, кроме цифры на отрывном календаре, висящем в комнате у профессора. Точно также как и раньше, Сидор сидел у себя в рабочем кабинете, склонившись над кучей обрезков бересты и тихо ругаясь сквозь зубы пытался разобраться с тем, что было там накарябано. Единственным отличием от всех предыдущих вечеров, не считая погоды, было то, что сейчас ему компанию, в кои-то веки, составил профессор.
Профессор, ради такого редкого случая что Сидор сегодня вечером оказался не столь поздно дома и с ним можно спокойно поговорить о своих неотложных делах, присоединился к нему в его кабинете и надоедал. Он сидел на колченогом стуле напротив рабочего стола Сидора и с нетерпением отбивал ступнёй по полу какую-то нервную мелодию.
– Ну а дёгтя то ты выяснил, дёгтя они много мне дадут? – раз, наверное, уже в десятый за последние полчаса теребил его профессор, с любопытством глядя на буквально серого от усталости Сидора. – Это меня сейчас больше всего интересует. Больше, чем эти все ваши новые прожекты.
– 'Чтоб тебя старый…', – чуть не выругался Сидор вслух, доведённый уже его нытьём буквально до белого каления.
– 'Эк не вовремя я вспомнил на встрече дома у Машки про поляну углежогов и про этих клятых бондарей, – Сидор устало смотрел на возбуждённого неожиданно открывшимися великолепными перспективами профессора. – Совсем последнее время закрутился и забыл про них. А с того места можно оказывается много чего поиметь'.
– 'И нафига оно всё мне?' – чуть не сказал вслух он эту крамольную мысль, часто посещающую его последнее время.
– 'Послать бы тебя, старый, с твоим дёгтем по пеше-сексуальном маршруту. Как бы я ото всех вас отдохнул. Как бы всласть отоспался'.
– Считайте, что у нас открылся филиал химического завода, – устало отмахнулся от профессора Сидор.
Нытьё профессора, обеспокоенного нехваткой сырья для его набирающего обороты химического цеха, который он назло Димону всё же устроил в пещерах его любимой Райской Долины, Сидора откровенно достало.
– Будет вам и живица и дёготь, и всё, всё, всё, что только можно с леса без вреда для него взять. Всё что сможет дать смолокурня.
– Нашёл я вам заготовителей, настоящих смолокуров. В лесу на хуторок небольшой наткнулся, как раз там рядом, в паре вёрст от нашей деревеньки углежогов, точнее от деревеньки бондарей, – пояснил он. – Обещались снабжать всем, что нам надо и в неограниченных количествах. Лишь бы только платили исправно.
– Вцепились в меня словно клещи, – Сидор устало зевнул. – Даже домой отпускать не хотели, всё предлагали остаться, погостить чуток. А с поставками…, – Сидор снова устало, душераздирающе зевнул.
– Они тут всех местных лесных жителей знают, сами и скооперируются. Так что вы профессор, всем чем надо будем теперь постоянно обеспечены. Дело только за вашим химическим заводом.
– Я вам даже нашёл первый заказ, – устало усмехнулся Сидор, – от рыбаков. Надо будет пропитать их кожу…, – запнулся он. – Нет, не их, – улыбнулся Сидор, – а их рабочую одежду из кожи. Пропитать одним довольно сложным составом, для придания ей водонепроницаемости. Состав они знают, но сами изготовить не могут. Слишком для них это накладно да и оборудования довольно специфического нет.
– Да и зачем им самим возиться когда я сказал что вы сделаете.
– Хотя, состав этот совсем не прост, – полез чесать он свою шевелюру. – Там на одну часть идёт скипидар, потом ещё идёт бараний жир и льняное масло. Жир бараний в городе есть, льняное масло можно привезти из-за Большого Южного Камня. Это как раз к вопросу о том, есть ли здесь лён, – усмехнулся Сидор.
– Ну а вам, профессор, остаётся только разобраться со скипидаром и с этим рецептом, а уж такую кожу, – Сидор покачал устало головой, – не то, что с руками, с ногами оторвут. Вот вам и ещё одно, практически готовое производство. Дело за малым, – криво улыбнулся он, – надо построить где-нибудь кому-нибудь кожевенный завод. Или нанять людей себе.
– И побыстрей, пока нас с вами Димон не прибил, а то очень уж он недоволен что вы нагло устроились у него в Долине.
– Только вот где эту заразу строить то? – Сидор задумчиво вцепился в подбородок, как будто собирался оторвать его.
– Не дают нам в Совете разрешения на вырубку того участка мусорного леса, что рядом с нашим Берлогом, – Сидор тяжело и обречённо вздохнул. – Засечная черта, будь она неладна.
– Говорят, что если б под зерновое поле, то пожалуйста. Рубите хоть тысячу десятин, хоть две. А под какие-то там склады, амбары, завод – нет. Мол, стройтесь под городом, в посаде, где все строятся.
– Только кому же мы там нужны с таким вонючим и грязным производством, – задумчиво пробормотал он. – К тому же огнеопасным.
– Для деревянного города иметь под боком огнеопасный цех нефтепереработки? – Сидор задумчиво почесал макушку. – Совсем ума лишились, придурки.
– Или совсем даже наоборот. Незаметно стараются подвести нас под штрафы, – едва слышно проговорил он.
– Кой чёрт меня понёс спрашивать у Совета разрешенья? – недоумевающе глядя прямо перед собой, тихо поинтересовался Сидор сам у себя. – Вырубили бы тишком кусок чернолесья, как бондари те же у нас на поляне Углежогов дубы рубят, и никого бы не спрашивали. Поставили бы перед фактом и всё.
– Так нет же, – раздражённо хлопнул он рукой по столу, – понесло дурака в гости к Голове.
– А под зерновое поле, значит можно, – профессор, со скрытой усмешкой в глазах с интересом наблюдал за полусонным Сидором, бормочущем что-то себе под нос. Словно за каким-то подопытным кроликом.
– А под зерновое поле значит можно, – тяжело и обречённо подтвердил Сидор. – Можно! – невесело рассмеялся он. – Вырубить от чернолесья заболоченную низину, которую и осушать потом за…шься, под завод нельзя, – выругался он. – А вот под поле – можно. Идиотизм!
– Остаётся только выяснить на кой ляд нам тут столь много поля под зерновые, если у нас некому их обрабатывать. Вот этого я совершенно не понимаю.
Сидор вдруг обратил внимание что остался один. Профессор, добившись от него чего хотел давно уже растворился в тёмных дебрях землянки и он уже битых полчаса разговаривал сам с собой.
С самим собой разговаривать было неинтересно, хоть давно уже ставшим и привычным.
– Пошёл спать, – хлопнул он ладонью по столу, отчего листочки тонкой бересты разлетелись во все стороны.
Поглядев на рассыпавшееся по всей комнате безобразие, Сидор вздохнул и, плюнув мысленно на всё, пошёл спать. Завтра был день и завтра можно было со всем разобраться.
По крайней мере рано с утра ничего не ожидалось, так что можно было бы для разнообразия подольше и поспать. А это уже хорошо.
Завтра обещало хороший день.
Земля…*
На этом краю города, весьма удалённом от основных городских центров торговли и деловой жизни, и вообще ото всего, от всей городской жизни, даже в полдень, когда в центре города и на пристани в речном порту ключом бурлила деловая жизнь, особенно активизировавшаяся с приходом весны, здесь, в противу этого всегда было тихо.
Так что Сидора этим утром, с блаженной физиономией устроившегося на прогретом весенним солнышком бревне у порога своей землянки, за ту пару часов, что он с ленивым видом потягивал пивко из профессорских запасов, безжалостно разграбленных им поутру несмотря на все протестные вопли профессора, отмечал первый свободный день начала весны и редкий день своего ничегонеделания. И всё в этой жизни его устраивало. Действительно, как и обещался, сегодняшний день начался хорошо.
– Весна! – мечтательно протянул Сидор, отрешённо глядя на весёлую, звонкую капель, побликивающую со свеса новенькой соломенной крыши недавно построенной в дальнем углу двора конюшни. Яростно сдирая жёсткую чешую с копчёного леща, он с чувством втянул тонкий, одуряюще пахучий аромат. – Пора любви, пора мечтаний. Хорошо-то как! Бли-и-ин, – Сидор лениво потянулся, устраиваясь поудобней возле хорошо прогретой с утра бревенчатой стенки землянки и продолжил философствования. – Утро раннее. Солнышко только, только выглянуло, – посмотрел он из-под руки на стоящее высоко в зените солнце, далеко перевалившее за полдень, – а уже печёт как летом.
– Хорошо то как!
– Хочу обратно к Димону в Долину, – тяжело вздохнул он. – Там ещё лучше.
– Профессор, – крикнул он в распахнутую настежь дверь землянки. – А куда наш шпингалет делся? Что-то я его в последнее время редко вижу.
– Работает, – раздался из-за двери насмешливый голос профессора. – Как узнал, что атамана с его шайкой теперь вместе с нами, как бы ассоциированные члены, так прям, с ума сошёл. Говорит, тоже хочу. Я, говорит, полезный, я пиво варить умею. Хорошее. От меня, говорит, большая польза имеется и большой доход обществу идёт. Больше чем от этих алкоголиков и бандитов. Чуть не плачет.
– Ну и за чем дело стало, – благодушно щурясь на солнце, лениво спросил Сидор. – Парень он работящий, без дури. Да и нет у него никого, кроме нас, как оказалось. Вся эта его родня, такая сволочь оказывается, что парня надо пригреть, а то совсем в людях разочаруется. Да и прижился он у нас уже. Без него и скучно как-то.
– Вот пропал куда-то и сразу чего-то не хватает. Шкоды какой-нибудь, – усмехнулся Сидор.
– Так-то оно так, – вздохнул, выходя из землянки, профессор и устраиваясь на лавочке возле входа, подвинув лениво недовольно заворчавшего Сидора. – Да только есть одна закавыка, которая ему здорово всё подгадила.
Профессор бесцеремонно отобрал из рук Сидора очищенного леща и под удивлённым взглядом Сидора принялся спокойно драть её своими крепкими зубами.
– Ну и, – сонно поторопил его Сидор. На наглый грабёж он решил благодушно не обращать внимания, принявшись флегматично чистить другую рыбку. – Что за закавыка? Что в нашем пацане есть ещё такого, о чём бы мы не знали?
– Да речь идёт собственно о его земле, – вздохнул профессор. – И об обязательствах по ней.
– А-а! – лениво, душераздирающе зевнул Сидор.
– Ну есть у него земля, ну и что? Что, мы не найдём пары, тройки мужиков, чтобы её обиходили и рассчитались по обязательствам перед городским войском? Ну-у, профессор, – всё также лениво протянул он, – мне даже как-то неудобно обговаривать с вами такую чушь.
– После того как Маня подсуетилась со своими сектантами, так словно плотину прорвало. Чуть ли не каждый день ко мне подходят незнакомые люди и предлагают взять наши земли в обработку.
– Мы что, ни с кем из них не договоримся на обработку Васяткиного надела? Пусть даже и где-то там на границе с ящерами. Ну встанет нам это чуть дороже чем здесь, под боком у города. Ну и что?
– А…, – небрежно махнул он рукой. – Сколько у него там земли. Тьфу. Максимум гектар сто, не больше. Это считай норма для обычной семьи в здешних местах.
– А больше не хочешь? – мрачно посмотрел на него профессор. Левая, обращённая к Сидору щека его нервно дёрнулась. – Если ты помнишь что пацан рассказывал, то его отец сразу же после первой ссуды взял ещё и вторую. Так что участочек то у него там ого-го какой. Поболе тысячи десятин, – пояснил он ошарашенному такими размерами Сидору.
– Ёпрст, – тихо выругался Сидор. Вся сонная одурь куда-то мгновенно испарилась.
– Теперь понятен интерес его родственничков, – вытер разом вспотевший лоб Сидор. – Что-то зябко, – поёжился он, мгновенно растеряв охватившую было его расслабленность. – Такую площадь и захочешь один не обработаешь. Кто же у него там этим занимается? Родственничек его что ли, Косой?
– Он, гадёныш, – угрюмо проворчал профессор. – Вместе с другими такими же 'близкими' родственничками. Организовали специальные выездные бригады по обработке земли и уборке урожая. И работают вахтовым методом. Товарищество у них там такое образовалось по обработке земли.
– А почему вахтовым, – тупо спросил его Сидор, уже начиная догадываться о грядущих неприятностях.
– А потому, – профессор замолчал, мрачно глядя ему в глаза, – что участок этот, на сегодняшний день, самый крайний перед ящерами, самый близкий. И перед амазонками, то же. В са-а-амом том поганом дальнем углу возле устья Чёрной речки при впадении её в Лонгару, откуда все другие бегут.
– Вот потому-то эти твари там и пасутся попеременно, то одни, то другие, что место удобное больно, – тяжело вздохнул он. – Но и это ещё не всё. Ты помнишь, что по его словам, мать его подмахнула бумаги, особо их не читая и что там стояла урожайность зерновых раз в десять превышающая реальную? Или что-то вроде того, – профессор наморщил лоб, пытаясь вспомнить поподробнее. – В общем, сам я тех бумаг не видел и не читал. Но Васятка говорит, что там стоит что-то жуткое.
– И ты хочешь сказать, – дикими глазами посмотрел на него Сидор, – что у него там не тысяча гектар пашни, а две? Так что ли?
– Хуже, – мрачно посмотрев на него и отвернувшись в сторону, вполголоса проговорил профессор. – Пять. У него там пять тысяч гектар пашни и все они официально теперь его. Он формально крупнейший землевладелец пахотных земель в нашем регионе. Вроде как барон этакий пограничный.
– Как же так получилось? – тупо посмотрел на него Сидор. – Откуда такие несуразные площади.
– Всё благодаря его родственничкам, – пояснил профессор. – Чтобы обеспечить поставки зерна как бы по договору, они подняли залежь на всех брошенных в тех местах землях, а чтобы старые хозяева не предъявили на них претензии, оформили всё это официально, через попечительский орган Совета. Где обмен, где как покупку земли под обеспечение поставок зерна для армии, а где и просто брошенные участки земли распахали, де-факто прихватизировав. Ну а поскольку они формально действовали как опекуны нашего паренька, то и земли естественным образом оформили на него. Так что если мы официально примем его в наш клан, со всеми положенными бумагами и официальными формальностями, то все эти пять тысяч гектар, со всеми своими долговыми обязательствами по поставкам, лягут на нашу шею тяжёлым бременем.
– А ещё плюс к тому перманентная война с ящерами и амазонками.
– Потому как те такой жирный кусок отпускать от себя не собираются. Драчка за урожай там идёт каждый год и нехилая я тебе скажу. Ещё придётся и целую частную армию нанимать для защиты Васяткиного урожая, – угрюмо проворчал он. – Иначе ящеры с амазонками сами его соберут, хозяев не спрашивая.
– Сеять то они не мешают. А вот собирать…, – профессор раздражённо цокнул языком.
– Мы, со своими тремя тысячами курсантов охрану всего этого не потянем. Нас раздавят как мух. Не говоря уж про то, что никто нам этого не позволит и не даст привлекать чужих курсантов к своим делам.
– Особенно учитывая личную заинтересованность Головы во всём этом деле.
– В чём же личный интерес Головы, – растерянно переспросил Сидор. – Нафига ему это? Да ещё война к тому ж?
– Минимум двадцать пять тысяч тонн зерна ежегодно, – хмуро бросил профессор. – Плюс гарантированный сбыт по армейским подрядам. Итого чуть более миллиона золотых каждую осень на блюдечке с голубой каёмочкой.
– Вот тебе и пиковый интерес, – глухо проговорил он.
– Вот так всегда, – грустно заметил Сидор. – Только вылезешь из одной задницы, как влезаешь в другую.
– Ну и когда же вы про всё это узнали?
– Судя по вашим виноватым глазам, вижу что давно, – мрачно ответил он сам себе, – и, похоже, что вы уже всё без меня решили?
– Да, понимаешь, – профессор поднял на него виноватый взгляд и с сожалением развёл руками. – Ничего-то мы не решили. А вот узнали мы про это дело почитай что сразу же после конкурса. Голова проболтался, – пояснил профессор, виновато глядя на него. – А может, таким образом отомстить захотел?
– Маня как услышала про миллион, вцепилась в эту шальную землю, как клещ. Всё говорит я сама и сама. Потом сектанты эти вылезли. Она вообще последнее время какая-то неадекватная. Да и привязалась она к парнишке сильно очень. Хлопочет над ним как курица над яйцом. Совсем мозги растеряла, если они у неё когда и были, – сердито проворчал он. – А волновать её в её положении нельзя. Ей и самой скоро рожать, так что Машка понимает что ей не до того, вот и вцепилась в Корнея клещами, чтобы он что-нибудь придумал.
– А тот что, вояка, он и есть вояка. Потыркался, потыркался по разным углам, попробовал что-нибудь сделать. Ничего не получилось. А потом и вообще своими делами занялся и про парня забыл. Ему дай-то Бог со школой своей разобраться, а тут такое…
– Теперь, как снег растаял, ходит за мной по пятам и каждый день зудит, чтобы я с тобой поговорил. Боится сам к тебе подойти. А я и сам не знаю, как к тебе теперь с этим делом подступиться.
– Что делать, не знаем. На тебя одна надёжа и осталась, что ты что-нибудь придумаешь. Этакое.
– Большие деньги, – тихо, задумчиво проговорил Сидор. Не глядя на профессора он о чём-то глубоко задумался. – Очень большие деньги, – тихо повторил он, не глядя на него.
– Значит, Маня попробовала заняться землёй и тут же на горизонте замаячили сектанты, – всё также задумчиво пробормотал Сидор. – Надо же, – тихо покачал он головой, – как вовремя.
– И надо так понимать, с подачи Головы, к которому она естественно обратилась за помощью. Ну как же, такой внимательный, приятный, обходительный мужчина. Которому даже с мильёном расстаться не жалко для своего любимого племяша.
– И она в этих сектантов вцепилась, потому как поискать чего другого лень или некогда. Ей всё надо срочно, вынь да положь.
– А тут Голова со своей помощью. Родная кровь и всё такое прочее, – Сидор усмехнулся краешком зло скривившихся губ. – Возникает вопрос. Она просто дура или где?
– И вы всё это время молчали? – угрюмо проговорил Сидор, подымая на профессора смурной, угрюмый взгляд. Похоже это было единственное что он услышал в словах профессора.
– А Димон что? Атаман? – спросил Сидор, мрачно уставившись в землю и разглядывая лужи возле входной двери в землянку.
– Димон, как услышал, сколько у парня земли на шее висит, так за голову схватился и орёт что у него своих проблем хватает и чтоб с этим дерьмом к нему не приставали. Ну а с атаманом ты и сам знаешь. Чуть что: 'Моё дело, говорит, военное, или речное. Кого ограбить или морду набить, это мы могём, а вот связываться с ящерами и с амазонками, да с пятью тысячами гектар пашни, то это не ко мне. Не моё, мол, это дело. Парня, говорит, конечно, жаль, да не в его это силах помочь ему'.
– Послал, короче.
– Ладно, – сказал Сидор, после длительного молчания, хлопнув ладонями по коленкам и подымаясь со скамейки возле двери землянки. – Ладно! – и ни слова больше не добавив, пошёл куда-то в город, даже не обернувшись на напоминание профессора, что завтрак уже готов.
– Обиделся, – расстроенный профессор, заложив руки за спину, нервно заходил перед входом в землянку. – Говорил же этой дуре, что нельзя ничего от него скрывать. Не любит он это. Не прощает. Так нет же!
– Всё сама, да сама! – профессор длинно витиевато выругался.
– Теперь дождутся, пошлёт нас всех на три буквы и смоется куда-нибудь в экспедицию, всем назло. Вон, Димон уже копытом роет, как только первая капель с крыш застучала. Уже планы строит, куда бы смыться. Вот скорешатся оба два и бросят нас на произвол судьбы. И что мы тогда здесь делать будем? – продолжал он сердито ворчать себе под нос, бродя перед землянкой и бесцельно пиная грязные комья не растаявшего ещё местами снега. – И всё эта дура Машка со своим тупым хенералом. Совсем баба последние мозги растеряла. И человека обидела и дело не сделала. Нельзя же так, право слово.
Долина…*
После того что он узнал, видеть кого-либо Сидор совершенно не желал. Особенно Машку. Да и с профессором не особо хотелось встречаться, чтобы он там не говорил что был против и то, сё. Однако жить под одной крышей и ни разу не столкнуться… Это было уже из области фантастики.
Поэтому, не откладывая дела в долгий ящик, Сидор схватил свой привычный арбалет, сыпанул в карман горсть свинцовых пуль к арбалету из верхнего ящика рабочего стола, и ни с кем не прощаясь двинул в Долину. Природа там была настолько красивая и чудная, что он мог бы там находиться вечно. Это вообще было единственное место в окрестностях города, где он мог не напрягаясь находиться долго, предаваясь безделью и ничегонеделанию.
А заниматься чем-либо после того как он узнал что его друзья за его спиной тишком вертят какие-то свои дела, ему совершенно не хотелось. Тем более такими, за которые можно было легко огрести нешуточные проблемы.
Да и с Димоном следовало разобраться, почему тот его не предупредил. Если от других он ничего и не ожидал, то Димону за его молчание следовало бы дать в глаз. Чтоб в следующий раз не держал язык на привязи. Партизан, хренов.
То что он не был здесь, в Долине давно, да не просто давно, а очень и очень давно, Сидор понял едва только перевалил через гребень увала, отделяющего Долину от Болота и вышел к водопаду, возле которого располагалась жилая пещера Димона
Наконец-то он понял что его подспудно тревожило последнее время. За весь тот срок что профессор разместил здесь, в пещерах долины свой нефтеперегонный куб, выгоняющий у них керосин для ламп, он так и не удосужился тут побывать, проверить как здесь идут дела. Не смотря на то, что последние дни Димон постоянно требовал от него прибыть в долину, разобраться и помочь навести порядок. Только теперь до Сидор начало доходить что тот имел в виду.
Сидор с ужасом наблюдал за результатами собственной близорукости.
Представшая его взору картина была до омерзения знакома. И всё было намного хуже, чем Димон ему говорил. Видимо, сам Димон уже привык к некоторым вещам, как говорится, глаз замылился, а вот на свежачка… Сидор был в шоке!
– Значит, говоришь, отходы…, – глубокомысленно заметил он, с умным видом ковыряя кончиком сапога залитую пролитой нефтью, мёртвую, загаженную землю возле двери в пещеры, где они когда-то оба жили. Теперь там располагался нефтехимический завод профессора.
– Отходы, за которые профессор вцепился мёртвой хваткой…, – тихо пробормотал он.
Даже на первый взгляд, территория, занятая сейчас пустыми бочками из-под нефти, дожидающимися своего часа на помывку, была не менее полугектара. Она тянулась длинной узкой полосой мёртвой земли вдоль загаженных разлитой нефтью скал. Ничего живого на ней уже не было.
– А другого места, где можно было бы помыть или складировать бочки, не нашлось? Или воду от озерка в сторонку отвезти? Чтоб не в самом водопаде?
То, что Димкины рабочие мыли бочки прямо под водопадом, прямо в озерце, иначе как откровенным бл…вом, нельзя было назвать. Один раз, в самом начале как-то предупредив нанимаемых ими людей, что этого делать ни в коем случае нельзя и надо сделать отдельное помывочное место с отстойником для грязной воды и пользоваться оборотной водой, он про своё предупреждение совсем забыл. А потом не потрудился проверить. А потом вообще занялся другими делами.
А то, что его с его указаниями просто пошлют нах….
Вот об этом – он даже не подумал.
С обломанной, толстой ветви старой ивы, склонившейся над водой, свисал кусок какой-то грязной, в узелках толстой верёвки, по-видимому заранее подготовленная рабочими тарзанка летом для купания… Дальше смотреть не хотелось.
Теперь, красивый прежде, с чистейшей родниковой водой водопад с небольшим озерком у подножья, представлял собой жалкое, убогое, загаженное место. Все кусты в прилегающей к озерцу округе были поломаны, а некоторые вообще вырваны с корнем. С деревьев, красиво ранее стоящих склонившимися поникшими ветвями прямо над водой озерка кое-где была содрана кора, белея на солнце свежей, ещё не потемневшей от времени древесиной. Все нижние ветви деревьев на уровне головы человека были безжалостно обломаны.
И как апофеоз всего этого безобразия, прямо от широкого зева пещеры, где складировались чистые и полные разнообразным нефтяным продуктом двухсотлитровые бочки, к водопаду тянулась прямая, шестиметровой ширины просека с виднеющимися кое-где свежими пеньками недавно срубленных сосен.
– Прам-пам-пам, тихо ответило эхо, – негромко пробормотал себе под нос Сидор. —
– Зачем же просека такая широкая, – рассеяно пробормотал он себе под нос.
– И как ты это всё объяснишь? – кивнул он Димону на вырубку. – По-моему мы не раз говорили с тобой, чтоб здесь эту красоту не трогали.
Только что подошедший к нему Димон, смотрел на него красными, видать с недосыпу, злыми, буквально белыми от бешенства глазами. Хорошо было видно что его распирает злость, но он сдерживался.
– Пока я здесь, её не трогают, – процедил сквозь зубы Димон. – А стоит мне на минуту отвлечься, в город сходить за продуктами, или ещё куда, в соседний лес за сморчками, в пещеры на работу с плесенью, ещё куда, они хватаются за топоры и наводят свои порядки. Им так удобнее. А потом ставят меня перед фактом.
– У них же оплата идёт от выработки, сдельная. А катать бочку по кривой синусоиде, огибая толстые стволы и водопад, им влом, времени видите ли много теряется. А когда дерево уже срубили, то потом кричи не кричи, толку никакого.
– И прижать их рублём я не могу и запретить тут работать тоже не могу. Платит им Машка, а на все мои вопли у неё один ответ, раз срубили – так надо. Раз напачкали – уберут. Потом, когда освободятся. А потом, как ты прекрасно знаешь, никогда не бывает. Или сразу, или никогда. Но для неё главное – быстрее, больше, дороже. Больше, как можно больше денег. У неё горят заказы на этот сраный керосин, видите ли.
