Текст книги "Шишки без ягод"
Автор книги: Анатоль Нат
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 46 страниц)
И ободрённые собственными лирическими воспоминаниями они решительно двинулись в болото по знакомому пути.
– Слушай, Димон, – Сидор, тяжело переводя дух, устало привалился к сухой сосне, одиноко высящейся посреди островка суши где-то на середине болота, – как мы тут весной прошли? Это же ужас!
– Ужас будет когда мы обратно с коробами, полными ягод попрёмся. Вот когда будет настоящий ужас, – сипло прохрипел Димон, смахивая обильный пот, выступившую на лице. – Я как-то в прошлом, с ребятами на болота за клюквой ходил, под Питером. Так мы там на обратном пути литров по сорок на своём хребте километров двадцать тащили. Но там хоть и по грязище, но по твёрдой земле дорога была. Это был настоящий ужас. До сих пор без содрогания вспомнить не могу.
– А тут я вообще не представляю как пройдём. Да ещё с полными коробами ягоды за плечами.
– Надо будет кружной путь поискать, по краю болота, глядишь будет полегче. Пусть длиньше, но посуху.
– Стой!
Димон, выбравшись на какой-то мокрый бугорок, устало упёрся лбом в толстую, обломанную ветром осину, неизвестно каким чудом выросшую на этом жалком клочке суши и давно уже погибшую в неравной борьбе с болотом.
– А какого рожна мы будем корячиться с рюкзаками полными ягоды? – повернулся он к Сидору, свалившемуся рядом с ним на сырую землю. – У нас же есть лошади. В самом деле. Найдём дорогу вокруг болота, наберём ягоды в короба, погрузим их на лошадей и спокойно доберёмся до дому.
– И привезём мы не двадцать литров ягоды на двоих, а литров сто, двести, а то и больше.
– Чё мы дурака валяем? – вопросительно посмотрел он на безмолвно глядящего на него Сидора.
– Счас как дам в глаз, – устало переведя дух, тихо откликнулся Сидор, свалившись на землю рядом с ним и устало раскинув руки в стороны. – Где ты раньше был такой умный? Какого лешего мы вообще сюда потащились без лошадей?
– Будем считать, что это у нас разведочный маршрут, – с оптимистическими нотками в голосе ухмыльнулся Димон. – Разведаем получше дорогу, наберём немного ягоды. Пусть не по двадцать литров, но по десятке на брата соберём и хватит. А остальное доберём в другой раз, когда на лошадях устроим сюда набег.
– Сюда?
Сидор бросил на окружающее их болото скептический, насмешливый взгляд.
– Нет, дорогой мой дружище, сюда мы больше не сунемся. Хватит и этого раза. Вот только доберемся до места и будем искать обходной путь. В гробу я видел эти мокрые приключения. Сырая одежда, холодные осенние ночи и тут мы, все в тине и собственных соплях. Не! Это не дело.
– Пошли! – бросил он, подымаясь. – Чем раньше дойдём, тем раньше домой вернёмся.
– Хорошо, что хоть ночью нет заморозков, – согласился с ним Димон.
– Чего ты хочешь, – покладисто кивнул головой Сидор. – Первые числа сентября, бабье лето, если не ошибаюсь. А осень в этих краях, не в пример теплее, чем у нас дома. Это у нас снег может выпасть на первое сентября. А здесь о таком и слыхом не слыхивали. Благодатный край!
Следующие полчаса слышно было только надрывное сопение, да плеск воды, подымаемый сапогами Сидора с Димоном.
– Всё таки ты мне скажи, – тяжело переводя дух, Димон остановился передохнуть на следующем островке. – Что тебя дёрнуло потащиться на тот остров с шишко-ягодой? Тебе что, мало тех черенков, что мы от князя притащили?
– Боюсь, что они могли высохнуть, или заплесневеть, или ещё с ними могло за это время произойти, такое же непотребное, – хрипло откликнулся Сидор, выдирая свой сапог из какой-то водяной ямы. – Да и хочется проверить свою догадку о том, что такая же, как у князя ягода растёт у нас на том острове.
– Ну проверишь ты, ну и что? Что это тебе даст?
– Даст уверенность в завтрашнем дне. – хрипло рассмеялся Сидор. – Ты Димон порой такую глупость спрашиваешь, что я даже не знаю что тебе и ответить.
– А ты не отвечай, умник хренов, – мгновенно обиделся Димон.
– Какого лешего мы до сих пор не вскрыли те бочки и не проверили что у нас там имеется? А!? Ответь мне на сей простой вопрос! Я, конечно, не садовник. Но уж отличить прелый черенок от нормального я сумею.
– Вскроем и что дальше делать будем? А если они уже в рост пошли?
– Тогда прикопаем на зиму в прикопе, а сами будем спокойны ибо будем знать, что у нас действительно кое что есть. А так, мучиться всякими мыслями всю зиму. Это, по-моему, идиотизм.
– Может ты и прав, – устало переводя дух, согласился с ним Сидор. – Когда вернёмся, так и сделаем. Только не со всеми бочками. А с одной. Вскроем и посмотрим. Если черенки пропадут, то по крайней мере из одной, а не из всех.
– И с прикопом ты тоже прав. Нельзя их держать в бочках, лучше в землю посадить. Тем более….
– А если они в рост пойдут, – Сидор даже остановился от неожиданно пришедшей ему в голову страшной мысли. – Или уже пошли? Что делать будем?
– Вскроем, будем знать, – хмуро буркнул Димон, выдирая из водяной ямы провалившуюся туда ногу. – А что делать мы у местных спросим. Наверняка здесь полно людей, что прекрасно разбираются в садоводстве. По крайней мере сады у них у всех здесь знатные.
– К вечеру будем на месте, – неожиданно уверенно заявил Сидор.
Он как раз выбрался на какой-то островок суши и устало опёршись на слегу переводил дух, согнувшись чуть ли не до земли. – Во! – поднял он что-то в своей руке, медленно, с трудом разгибаясь. – Фантик от ириски, что я на этом островке весной бросил.
К вечеру ни действительно подходили к конечной точке своего маршрута о чём явственно говорил большой массив высоких, разлапистых кустов, растущих буквально из воды.
Продраться на прямую через эти кусты не было ни малейшей возможности. К тому же, прямо перед островом с кустарником тянулась широкая полоса глубокой коричневой воды, преодолеть которую можно было разве что вплавь, что по холодной осенней погоде не вызвало ни у кого ни малейшего желания.
Да и эта маслянистая, дурно пахнущая коричневая жидкость, более похожая на густой борщ, которая вяло плескалась перед кустарником стоило её только слегка потревожить, не вызвала ни малейшего желания плюхаться в эту дрянь.
Пришлось долго искать обход. Никак не могли вспомнить откуда, с какого края и как они весной выбрались с этого острова на болото.
Искали до темна. И только когда над головой взошла луна, освещая своим мертвенным светом поверхность болота, только тогда они сумели заметить еле видную звериную тропу, рассекающую береговой край кустарника.
С трудом при лунном свете найдя место выхода тропы на травяной ковёр болота. Только тогда они смогли осторожно двигаясь по пояс в густой маслянистой жиже, преодолеть эту водяную полосу.
– Нет, – устало выдохнул Димон, как только они ступили на островок. – С лошадьми тут не пройти. Да и найдём ли мы тут второй раз эту тропу, тоже неизвестно.
– В третий, – устало поправил его Сидор.
– Если ты помнишь, то по ней мы уже дважды проходили. Так что найти её в третий раз будет не проблема.
– Нет! – сердито огрызнулся Димон, продираясь сквозь гущу кустарника куда-то на середину острова. – Больше не хочу лезть в эту воду. Мы ещё сушиться будем до утра, а потом ещё и постирушки от этой торфяной жижи устраивать. Так что с меня хватит. Ищем обходной путь.
– Давай для начала найдём наш старый лагерь, а потом решать будем, – покладисто согласился Сидор.
Старый, весенний лагерь они нашли быстро. Точнее не лагерь, а место где они весной провели некоторое время. Оказалось, что это практически единственный клочок свободной от зарослей земли в местном буйно разросшемся по всему островку кустарнике. Там они и переночевали, бросив свои вещи возле старого кострища и свалившись на ещё оставшиеся целыми с весны лежаки, устроенные весной из лапника.
Утром вскочили рано. Ночёвка, пусть и на остатках лапника, а не на сырой земле, но с мокрыми по пояс штанами, не доставила никому из них удовольствия. Поэтому пол дня у них ушло только на оборудования лагеря и на сушку вымокшей в болоте одежды.
Потом у них ещё два дня ушло на сбор шишко-ягоды и обследование острова, куда их занесло. И только полностью набив ягодой большие, двадцатилитровые берестяные короба, которые у них были вместо рюкзаков, они решили двигаться обратно.
Обратный путь, как всё неприятное, запомнился плохо. Сначала они долго шли вдоль кромки болота, огибая его с восточной стороны. И только на третий день пути поняли какую совершили ошибку.
Как раз к вечеру третьего дня они вышли на край леса, где им окончательно стало понятно что с этой стороны обогнуть болото нет ни малейшей возможности. Это был конец длинного, острого мыса, глубоко впадавшего в расстилающееся с правой стороны вплоть до горизонта большое, ровное болото с редкими островками чахлой болотной растительности по всей поверхности.
Обогнуть это страшилище с этой, восточной стороны не было ни малейшей возможности. Для этого им пришлось бы возвращаться чуть ли не в самое начало, к островку с ягодой, откуда они три дня назад начали путь, а потом двигаться куда-то в противоположную сторону от того направления куда им было надо. Причём края болота с той стороны даже просто не было видно за горизонтом.
– Да! – задумчиво протянул Димон. – Влипли.
– Ночуем, а завтра обратно, – согласился с ним Сидор, мрачно разглядывая простирающееся в немыслимую даль болото. – Вроде с другой стороны лес поближе был.
Переночевали на мысу, а утром двинули обратно, и опять через три дня вышли к полуострову с кустарником шишко-ягоды.
Здесь решили устроить днёвку, поскольку место было как бы ими уже обжитое, да и что немаловажно, рядом был источник чистой ключевой воды, где можно было запастись водой для питья.
Неожиданно оказалось, что это чуть ли не единственный источник чистой воды на несколько дней пути.
Что будет впереди, было неизвестно, но фильтровать вонючую болотную воду сквозь несколько слоёв чистого нижнего белья, которого к тому же уже и не осталось, удовольствие было не из приятных, да и утомительное.
Запаслись в дорогу водой, следующим утром двинули в обратную сторону от первоначального направления, собираясь уже посолонь обогнуть ненавистное, надоевшее хуже чёрной редьки болото.
И тут им наконец-то повезло. Просто безумно повезло. Край болота с этой стороны оказался и повыше, чем справа, и намного суше, красуясь высокими сухими борами, тянущимися куда-то вдаль. Идти по ним, даже с тяжёлой ношей за плечами, было одно сплошное удовольствие.
А ещё им по дороге постоянно попадались ягодники, чуть ли не сплошным красным ковром устилавшей весь их обратный путь. И не смотря на то, что они не собирались перегружать себя, за оставшиеся до города несколько дней дороги умудрились насобирать столько брусники и клюквы, что до дверей землянки добрались уже еле таща на спине неподъёмные короба с ягодой.
Сказать что им были рады когда они вернулись, это сильно преуменьшить ту бурю восторга и праздник, что им закатили друзья как только они ввалились в землянку с тяжелющими коробами за спиной.
Следующие два дня у них ушли только на то, чтобы отлежаться и отоспаться в спокойной, домашней обстановке, когда не надо заполошно вскакивать при малейшем шорохе рядом. А заодно и выслушали от Маши самые последние городские новости, которыми с ней за время их отсутствия добросовестно делились все окрестные кумушки…
Ну а потом, по теперь уже не раз пройденному пути, Сидор с Димоном снова отправились на ягодный остров, захватив с собой шесть вьючных лошадей. И буквально за одну неделю завалили собранной шишко-ягодой чуть ли не половину кладовки, для чего даже выгородили там целый угол, заставленный теперь большими плетёными коробами со спелой шишко-ягодой и несколькими бочками мочёной брусники и клюквы.
Так что теперь Мане было чем осенью заняться. И она развернулась, целыми днями занимаясь варкой из ягоды варенья и вялением её в печи.
Глава 8 Медвежья Поляна
Под будущий урожай.*
На сегодняшний день, пожалуй, самой большой головной болью для всей компании землян, вместе с Корнеем было то, что они не знали как расчистить от выкорчеванных пней свой участок возле города, уже прозванный в городе Медвежьей Поляной.
То, что там, на огромной территории, площадью не менее ста гектар, была освоена, или точнее сказать, освобождена от пней только одна, подчёркиваю – ОДНА СОТКА, приспособленная для посадок разных огородных культур, было совершенно неприемлемо.
На общем совете было решено, что за осенне-зимний сезон надо, кровь из носу, подготовить к пахоте, хотя бы десять гектар, тогда, пустив большую часть из них под зерновые, они могли выйти на самоокупаемость участка. Денег с продажи зерна с такой площади с лихвой должно было бы хватить, и чтобы оплатить труд наёмных рабочих, обычно привлекаемых для обработки пахотных площадей, выделенных под товарное производство, и на дальнейшее освоение и этого, и других подобных участков.
Самая большая проблема состояла в том, что выделить на этот проект десяток жемчужин не составляло никакого труда. Беда была в том, что идей таких у них были сотни, а подобных проектов десятки, не считая вопросов оборонного строительства. И на всё требовались деньги. А жемчуг, деньгами, как таковой не являлся, его надо было ещё предварительно продать, чтобы получить звонкую монету, которой и можно было только расплачиваться. Выбросив же на ювелирный рынок, а какой в этом богом забытом городке рынок, такую массу жемчуга, они просто бы обвалили цену на него и требуемых средств так бы и не получили. Приходилось, сидя, что называется на мешках с золотом, ломать собственную спину и делать то, что с удовольствием, быстро и легко сделает масса изнывающих от безделья здоровых мужиков, наводнившая в конце осени городок.
Надо было что-то придумать, нечто такое, чтобы не привлекая особого внимания к своим капиталам, всё-таки привлечь людей к своим работам. И такой выход был найден. Как всегда, помог случай.
Как-то, одним из вечеров, занятых по обыкновению воинской тренировкой, получив от Корнея в очередной раз учебным мечом по лбу, Димон разразился бурной речью, основной мыслью которой была обида на свою несчастную судьбу.
Раздражённый общей непонятливостью ученика, Корней выдал ему ответную тираду о вреде лишнего сна и необходимости дополнительных занятий. Заметив попутно, что обучение некоторых, даже основам владения, данным предметом, Корней помахал перед носом Димона деревянным мечом, задержалось минимум на тридцать лет. Разобиженный Димон, оскорблённый в лучших чувствах, заявил в ответ, что он лучше будет заниматься своим делом, а вопросами защиты и охраны, пусть занимается Корней, раз его этому с детства учили. На что тут же получил ответ типа того, что сам дурак, а его одного на всех физически не хватит. На что, в свою очередь, Димон, уже практически себя не контролируя, проорал раздражённо ему в лицо: "Так найми людей, если сам не можешь" и растерянно замолк.
– А что? – удивлённо спросил Димон, уставившись на Корнея. – А, почему бы и нет? Деньги у нас есть. Даже без опасения обрушить стоимость жемчуга, мы можем нанять хоть десяток бойцов, а там пусть себе патрулируют окрестности, а мы будем спокойно делом своим заниматься. Помощь небольшая, а всё же полегче будет. Надоело! Сидим на мешках с золотом, не фигурально выражаясь, а жмёмся, как церковные мыши.
– А почему десяток, – сразу же оживился Корней, – мы можем и сотню нанять и две. Сговориться в цене. Оплатить жемчугом, а не деньгами, а дальше пусть сами с ним разбираются.
Воодушевлённые новой идеей, Димон с Корнеем, созвали весь коллектив и вывалили на них своё открытие. Реакция была бурная. От восторженных воплей Мани: "Ах, какой ты у меня умный", – обращённых к раздувшемуся от гордости Корнею, до скептического профессорского: "Нашли чем удивить", – сразу охладившего пыл открывателей. Точку в обсуждении поставил Сидор, заявивший, что это надо хорошенько обдумать, а утро вечера мудренее, и разогнал всех спать.
Наутро Мане, сунувшейся было к нему с предложением обсудить вчерашнюю идею, он в резкой форме ответил, чтобы шла мыла тарелки, и не отвлекала его от дум государственных, а сам замолчал и забившись в свой угол, молча просидел всё утро, о чём-то размышляя. Вся компания, повертевшись, возле него, минут пять, и понявшая, что если его и дальше отвлекать, то ничего кроме грубости не получишь, разбежалась по своим делам.
Обиженная в своих лучших чувствах, Маня занялась обычными женскими делами. Профессор забился в дальний угол и звякал там какими-то склянками. А Корней с Димоном, главные авторы вчерашнего возбуждения, по-тихому убрались на участок, собирать с него то, что ещё можно было собрать. Тот метод посадок, что был ими применён на Медвежьей поляне, приводил, к сожалению, к тому, что, сколько там не собирай, а всё равно собрать всё, что посадили, было практически невозможно, поскольку совершенно не было видно, что где растёт. Не помогала даже хвалёная Корнеевская наблюдательность. Поэтому, раз за разом отправляясь на участок, они постоянно притаскивали оттуда то по паре вёдер картошки, то свеклы, то моркови, а то и ещё каких-нибудь корнеплодов.
Когда к ужину все собрались, Сидор, так всё утро и целый день, просидевший в землянке, выдал сакраментальную фразу: "Гора родила мышь", – на что Корней тут же разразился язвительной речью, типа: "А где ты тут видел гору?". Получив в ответ мрачный взгляд, удовлетворённый Корней, приобняв повеселевшую Маню, с самого утра переживавшую нанесённое ей оскорбление, устроился за столом, ожидая дежурной лекции, на что Сидор был горазд.
– Итак, господа, я имею честь доложить вам…, – начал Сидор по обычаю выспренним тоном, но тут же был перебит Димоном, не выносившим этой его манеры.
– Короче Склифосовский, говори, что надумал, а то кормить не будем. Много болтаешь, да мало делаешь.
Поморщившись, словно проглотил разжевал целый лимон, Сидор тем не менее воодушевлённо продолжил.
– Прежде чем рыпаться во всякое новое дело, надо всё хорошенько обдумать.
– Что самое главное в том, что предложили Димон с Корнеем? – задал он вопрос, обведя всех взглядом.
– Найм, – сам себе ответил он. – Найм людей. А чтобы нанять людей надо им предложить то, что у них котируется больше всего.
– А что у нас котируется больше всего? – задал он ожидаемый всеми вопрос.
– Что? – ошарашено уставились все на него, не ожидавшие подобного поворота.
– Образ! – Сидор торжествующе поднял палец вверх. – Видимость! – опять воскликнул он. – Деньги нам не нужны.
– Ну, да! – насмешливо откликнулся Димон. – Деньги нам не нужны, нам нужны бабки.
– А я поняла, – неожиданно заявила Маня. – Нам действительно деньги не нужны. Нам не нужны деньги, – заорала Маня, толкая Корнея в бок. – Здорово! И как это я сама не додумалась.
– Сщас кто-то получит по шее, – угрожающе прорычал Димон, – если только не объяснит толком, что он имеет в виду.
– Дима, Дима, – осуждающе покачал головой Сидор, – ты то мог бы и догадаться.
– О чём? – раздражённо спросил Димон, окончательно выведенный из себя.
– Мы будем продавать образ! – торжествующе заявил Сидор.
– Какой такой образ? – недоумевающе спросил Корней, отодвигаясь от Мани, которая в возбуждении продолжала пихать его в бок своими жёсткими кулачками.
– Образ, – да как ты не понимаешь, опять сердито пхнула Маня Корнея в бок. – Мы продадим ви-ди-мо-сть. Не жемчуг, не деньги, а то, что будет когда-нибудь потом. Наш урожай, к примеру.
– Я права? – экспрессивно обратилась она к Сидору.
– Абсолютно, – удовлетворённо заметил Сидор. – Мы продадим наш будущий урожай.
– Ты чё? Вехтор, больной? – возмутился Димон. – Да тут в городе половина, таких, как мы, без денег, без всего. Нахрена им какая-то видимость.
– Дима, – тихо спросил его Сидор, – ты русский язык понимаешь? Я тебе русским языком говорю, не китайским. Мы будем продавать будущий урожай. Будущий! Тот, что ещё не посадили, и пока неизвестно, посадим ли вообще. Не говоря о том, чтобы его не только вырастить, но и убрать. И я тебя уверяю. Наверняка должна найтись куча людей, готовых купить наш будущий урожай. В чём основная мысль этой идеи?
Сидор замолчав, поднял вверх указательный палец.
– Основная мысль проста. Огромному числу местного люда заняться сейчас совершенно нечем. У них просто нет работы. Нет, и вполне возможно за всю эту осень и зиму так и не будет. Это раз.
– Два, это то, что многие бы не отказались получить следующей осенью зерно за свой труд прошедшей осенью и зимой, то есть той, что идёт сейчас.
– Проблема только в том, что все привыкли сразу получать деньги за свой труд, а мы предлагаем получить за него потом, следующей осенью, через год. Люди элементарно боятся ничего не получить.
– Но ведь и заняться то, большинству из прибывших в город людей, сейчас совершенно нечем, кроме пьянства, конечно. А мы им предложим реальную перспективу будущего заработка.
– Короче! Мы фактически продадим им дополнительное свободное время в самую горячую посевную или уборочную страду.
– Значит, и платить им надо по высшим ставкам, как в эту пору? – недовольно посмотрел на него Димон.
– Сщас! Если только в самом крайнем случае, – недовольно поморщившись, проворчал Сидор. – Всё таки дело ещё не обкатано и ставить сразу же самые высокие расценки я бы поостерёгся. Да и надо же использовать межсезонье в собственных целях, а не для кого-либо.
– Нам же надо в этом деле получить только одно – площадь. Площадь освоенных земель. Не урожай. Не прибыль. Не деньги. Пло-о-ощадь! Мы можем отдать всё, весь будущий урожай, лишь бы у нас были готовые к посеву площади.
– Нам некуда спешить. Можно годик и подождать. Мы нашли в этом мире своё место. Нам всё равно. У нас есть всё. Даже если мы ничего делать не будем, то весной у нас есть ОДНА СОТКА, которая нас обеспечит, как и ныне обеспечила жратвой на весь год.
– Дима! – ОДНА СОТКА и плевать на всё остальное. Я просто не понимаю! Зачем нам надо выравнивать участок? Хотя нет, – резко притормозил он свой монолог. – Ровная пашня лучше бугров.
– Потом! Зачем нам надо корячиться, выкорчёвывая пни? Ни хрена не делая, мы получили урожай, в несколько раз, превышающий тот, что имеют местные помещики, засевающие десятки, сотни гектар пашни.
– Хотя нет, – снова замолчал он. – Пни вообще-то мешают.
– Ребята! – снова воодушевился он. – Местные бараны корячатся, а имеют гроши. Мы же, более мудрые, более продвинутые, имея за плечами опыт другой, высшей цивилизации, засеяв пять, ПЯТЬ, гектар невыбранной от корней земли. Сея на жалких клочках свободной землицы! Получили урожая больше того, на что они не имели даже смелости рассчитывать!
– Монокультура! У них монокультура. Они сеют много, а получают мало. Мы будем сеять мало – получим много.
– Do you understand?
– Yes, натюрлих, фольсваген, – флегматично заметил Димон, с задумчивым видом не сводя с него своих глаз. – Только ты мне ответь, скотина Сидор. Где ты так нажрался!?
– Профессор, гад, испытания проводил, – икнул от неожиданности Сидор. – Хреновуха называется. Прелесть, что за напиток. Рекомендую, – и свалился замертво на свои полати.
– Маня! – воскликнул возмущённо Корней. – А профессор то уже тоже давно спит, мерзавец!
– Так, – заметила Маня. – Ищем источник сегодняшнего вдохновения. Тут решаются важные дела, а они оба напились, как свиньи. Это надо пресечь. На корню.
Пошуршав немного по углам, источник всё же нашли – закатившуюся под кровать, полупустую двухлитровую бутыль шибанувшего хреном в нос самогона, которая была тут же изъята Маней, не смотря на горячие протесты оставшейся на ногах мужской части населения.
Найм Бича.*
– Кончалась вторая неделя, а никто так и не откликнулся на вывешенное на информационном стенде Городского Совета объявление. Никто не хотел покупать мыльный пузырь. Народ здесь был практический, и на голое слово – не верил.
– "Пятница" – думал Сидор, сидя в местном кабаке и потягивая дрянное местное пиво.
– Можно было бы, конечно, взять и получше, намного получше, но он не хотел выходить из образа бедного селянина, нанимающего батрака за медный грош.
– Говорят, вы людей нанимаете? – раздался над ухом у него голос, заставивший его чуть ли не подпрыгнуть.
– Обернувшись, Сидор увидал, что за его спиной, стоит мужик, чуть ли не под два метра ростом, косая сажень в плечах. Явный бич. В руке бич держал пару кружек того же пойла, что тянул и Сидор.
– Говорят, – откликнулся Сидор, с интересом его рассматривая
– И что оплата, через год будет? Урожаем.
– Урожаем, – подтвердил Сидор.
– Сколько?
– Да сколько наработаешь.
– А поточнее.
– Куда точнее то, – заметил Сидор, – Есть стоимость одного рабочего дня одного человека по осеннему времени – одна – две медяшки за световой рабочий день. Есть стоимость килограмма зерна или того, чем ты там хочешь получить – картошкой или фасолью. Складывай, вычитай, вот тебе и поточнее будет.
– Меня интересует зерно.
– С зерном легче. Стоимость килограмма зерна здесь на рынке – одна медяшка.
– Значит, килограмм – два зерна в день, – заметил бич.
– Считать умеешь, – заметил Сидор.
– Ладно, согласен.
– И что? Тебя это не смущает? – заметил Сидор. – Ни цена, ни сроки оплаты?
– Не смущает.
– Тут до тебя, все отказались.
– Это их дело. Кормить будут? – спросил Бич.
– Будут. Три раза. Понедельник, среда, пятница.
– Не понял.
– Тьфу ты, – поперхнулся пивом Сидор. – Это так. Шутка. Глупая.
– Будет тебе питание. Трёхразовое – завтрак, обед, ужин. Всё как положено.
– Тогда согласен.
– Если согласен, тогда давай уточним, что у тебя есть и на что ты пригоден.
– На всё.
– А что у тебя есть?
– Из инструмента, что ли? Ничего.
– Как так?
– А вот так.
– Так таки ничего?
– Ничего.
– Интересный у нас разговор.
– Интересный.
– Ты разговаривать толком можешь?
– Нет.
– Ага! Значит, на всё согласен?
– На всё.
– И что же у тебя случилось?
– Не твоё дело.
– Хамишь?
– Хамлю.
– Тогда завтра, утром, на участке, не опаздывать. Где, знаешь?
– Знаю.
– И где?
– К югу от города. В сорока минутах ходьбы от южных городских ворот. Там где кончаются поля. Справа от старой дороги.
– На месте был?
– Был.
– И что же ты там делал?
– Смотрел.
– И что высмотрел?
– Работы много.
– Ладно, пей своё пиво, а я пошёл, – поднялся уходить Сидор. – Видать сегодня уже никого не будет, поздно уже.
– Люди ещё нужны?
– Нужны.
– Троих берёте?
– Берём.
– Завтра придём?
– Приходи. Заодно на месте и посмотрим, что за народ.
– Смотри. За посмотр, денег не берут.
– Тяжело с тобой говорить.
– Не говори.
– Тогда до завтра.
– До завтра.
– На следующий день, рано утром на вырубке Сидора ждали Бич с мужиком, подобным ему и примерно одного с ним возраста, молодая женщина, по-видимому, жена одного из них, и подросток. Всё сразу стало ясно – погорельцы.
– Что? – спросил Сидор бича, – ящеры с земли прогнали.
– Амазонки.
– И откуда?
– Отсюда, выше по течению Лонгары будет. Вёрст сто.
– Будете заново отстраиваться?
– Да, но где-нибудь здесь.
– Это где же?
– Где-нибудь здесь.
– И когда?
– Не раньше, чем через год.
– И чего так?
– Денег нет.
– Как нет? Так взяли бы в Совете.
– Не дают.
– Чего так?
– Да вот так. Говорят, старый долг ещё не вернули.
– Что? Много брали?
– Много. Ещё лет пять отдавать. А с этими амазонками, так все десять.
– Чем же отдавать будете, если у вас ничего нет?
– Отработаем.
– А чего к нам пришли. Шли бы в Совет. Отрабатывали бы долг.
– Зима. Работы нет. Работы нет – денег нет. Денег нет – жрать нечего.
– Как нечего? Так есть же общая кухня. Бесплатная.
– Вот сам в ней и жри.
– Что? Плохо кормят.
– Почему? Кормят, как раз, хорошо. Сытно.
– Что? Не хотите в ней есть.
– Вот сам в ней и жри.
– Гордые, значит?
– Гордые.
– Ну значит так, ребята. Теперь по цене. Вы двое, – указал Сидор на мужиков, – как договаривались, по две медяшки на нос, вы двое, – указал он на женщину с подростком, – по одной.
– Так не пойдёт. Или плати всем по два, или сам копай.
– Или как сказал, или до свиданья.
– Хорошо. До начала подлёдного лова поработаем, а там разбежимся.
– Значит, до начала января?
– Значит до начала января.
– А кто-нибудь, кроме тебя, разговаривать будет?
– Нет. Все разговоры только через меня.
– Что так?
– Да вот так.
– Ладно. А звать тебя как?
– Никак.
– А других как?
– Никак.
– Обращаться то как?
– Только через меня. Иначе никак.
– Тогда буду звать тебя Бич Никак.
– Как хочешь, так и зови.
– Тогда принимай инструмент, Бич Никак. Пила двуручная – одна штука, топор большой – две штуки, топор маленький – одна штука, лопаты штыковые – две штуки, лопата совковая – одна штука. Расписка – сдал, принял. Вторая расписка – количество членов артели, время начала работ. Береги, чтоб вопросов потом не было. Инструмент ввернуть в рабочем состоянии. Сломал – заплатил. Цену знаешь.
– Подписал? Хорошо.
– Теперь постановка задачи. Отсюда, – указал Сидор на южный край вырубки и до января. Пни жечь, ямы – закапывать и трамбовать, землю – ровнять. Всё, время пошло.
Оружейник с топорищем.
– Ба-а, – раздался за спиной у Сидора, смутно знакомый ему весёлый голос. – Какие времена, какие люди.
На обернувшегося Сидора смотрело смутно ему знакомое лицо, которое он, как ни пытался, никак не мог вспомнить. Однако особо и вспоминать ему времени не дали.
– Никак не узнаёшь, – усмехнулась физиономия. – Ну да, ведь видались мы буквально пару дней всего, да и то по весне ещё. Почитай полгода уже прошло. Ну, вспоминай, вспоминай, – весело ткнул он железным кулаком в плечо Сидора. – Кузнец я, Игнат Колот. Вы тогда у меня ещё пару копий просили починить, ящеровых.
– А, – вспомнил Сидор, невольно скривившись, – тебя забудешь, как же. Столько содрал тогда, что до сих пор икается.
– Ну а как же без этого, – самодовольно усмехнувшись, заметил кузнец. – Наша работа дорогая, особо ценится. Потому и денег на неё люди не жалеют.
– Ну и каким ветром тебя сюда занесло, – оборвал словоохотливого кузнеца Сидор. – Я вроде бы ничего у тебя не заказывал.
– Да я собственно не к тебе, а за корнями пришёл, – весело отозвался на его замечание кузнец. – Ребята говорят, что здесь пеньков навалом образовалось, можно корневищем на топорище разжиться, а то и древко для короткой сулицы подобрать из корешка какого попрямее. Тут, я смотрю, – окинул он взглядом обширную вырубку, заваленную вывороченными из земли пнями, – выбор весьма велик. Есть что выбрать. Есть.
– Я ещё летом про это место прослышал, – продолжал он балагурить, не обращая внимания на потемневшего лицом Сидора, с мрачным видом разглядывающего разговорившегося кузнеца, – да всё времени не было выбраться. А ребята говорят, что здесь много чего есть. Вот я и решил заскочить, а то, глядишь, всё и растащат. У нас ведь знаешь, какой народ, – просвещал он Сидора, прилаживая поудобнее пилу, чтобы отпилить приглянувшийся ему корень, – зазеваешься, всё сопрут.
