Текст книги "Огненный скит.Том 1"

Автор книги: Юрий Любопытнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 43 страниц)

Глава одиннадцатая
Потерянное кайло

Утром Антип проснулся от прикосновения чего-то холодного к щеке. Он приподнялся и протёр глаза. Это капля упала с ветки дерева. Солнце ещё не встало, и сырость пронизывала всё вокруг. Волглым был и кафтан, на котором спал Антип, и мешок в головах. Слабо дымил прогоревший костёр. Изота нигде не было видно.

«Куда это он ушёл?» – подумал Антип, и мысль, что работник специально оставил его одного, а сам ищет сокровища, закралась в душу. Но тут раздался треск сухих раздвигаемых кустов и появился Изот, неся в котелке воду.

– Здесь родничок рядом. Ходил по воду, – сказал он Антипу и поставил котелок на землю. – Поедим – и в путь. Ты принеси дровишек, а я роготульки вырублю котелок повесить.

Солнце не поднялось над лесом, а они были уже в пути. Суша кончилась внезапно, будто её обрубили топором и опять начались болота.

– Будь осторожен, – предупредил спутника Изот, когда они ступили на мох-зыбун. – Проверяй палкой вокруг себя. И ступай в мои следы, так вернее будет.

Антип боялся этого болота. Страшное место, тоскливое. Ночью какая-то птица кричала. Таких голосов на мельнице он отродясь не слышал, аж мурашки по телу забегали… Почва уходит из-под ног, продавливается, плывёт. Может, он зря увязался за Изотом. Сидел бы дома с тятькой да маманькой… Мерещится ему золото скитское. В болоте они жили. Какое у них богатство!

Изот сначала шёл уверенно, видно было, что путь ему знаком. Но потом остановился, озабоченный.

– Не узнаю, – пробормотал он, ощупывая палкой вокруг себя. – Не узнаю. Стой на месте, – предупредил он Антипа.

– Чего не узнаёшь? – спросил Антип, останавливаясь, как и приказал Изот.

– Места не узнаю. Заросло всё…

– Заблудились? – проговорил Антип, и в груди у него похолодело.

Ключник вглядывался вдаль, озирался по сторонам, потом уверенно свернул вправо.

– Ступай за мной!

Антип осторожно пробирался за Изотом, ступая в его следы, хорошо заметные на мокром мху. На одной из кочек поскользнулся, она ушла из-под ног, и он оказался по пояс в воде. Почувствовал как что-то холодное тянет его вниз. Он забарахтался и истошно закричал:

– Изо-о-от!

Изот обернулся, увидел беспомощного Антипа по грудь в вязкой жиже, облепленного травой и водорослями, с перекошенным от страха лицом, пытающегося выбраться из трясины.

– Не барахтайся, – крикнул Изот Антипу, возвращаясь и подавая шест. – Цепляйся за палку и держись крепче. Сейчас вытяну.

Когда Антип выбрался на сухое место, на нём лица не было от пережитого.

– Говорил тебе, – наставительно изрёк Изот, – иди за мной след в след. И не смотри по сторонам, смотри под ноги. А теперь переобувайся. Вот возьми сухие портянки… – С этими словами он достал из своего мешка пару портянок. – Через полчаса будем в скиту – там обсохнешь у костра.

Мокрый Антип без слов последовал за Изотом. Его уже не радовало путешествие, а угнетало. Скоро под ногами стала ощущаться твёрдая земля, появились заросли брусники, небольшие деревца, и они вышли к небольшому ручейку с прозрачной водой, струившейся по широкому оврагу.

Антип натёр ногу и стал прихрамывать, но виду, что ему трудно идти, не подавал. Изот вывел его к роднику в сплошных зарослях крапивы, кипрея и поручейника.

– Испей водицы и пойдём дальше, – сказал он спутнику.

– Может, отдохнём? – спросил Антип, утолив жажду.

– С версту осталось идти, – ответил Изот, глядя на унывшего Антипа.

– Тогда пойдём, доковыляю.

Опираясь на палку, он побрёл за Изотом.

А Изот вспомнил разбойников, которых здесь встретил. Вон с того бугра, уцепившись за ветки бузины, слушал их разговор, видел их тёмные фигуры… Как давно это было, словно в нехорошем сне.

Вышли из оврага и поднялись на холм. Дорога, протоптанная скитниками к источнику, заросла, но можно было догадаться, что когда-то по ней ходили люди. Антип разулся и пошёл по траве босиком, повесив сапоги на палку, которую положил на плечо.

Узкий проход между деревьев, сомкнувших свои вершины, вывел их на большое открытое пространство, окаймлённое со всех сторон густым лесом. В центре там и сям возвышался дремучий бурьян, дальше виднелись ровные участки с густой травой, росшей на месте былых пашен, лугов и выгонов. Лишь опытный глаз, глядя на островки сорной растительности, мог определить, что здесь когда-то кипела жизнь.

– Ну вот, пришли, – останавливаясь, сказал Изот, кладя котомку на землю. – Пришли наконец.

Он опустился на колени и трижды перекрестился, прижимаясь лбом к земле. Поднявшись, сказал Антипу:

– Выбери место для ночлега вон на том бугорке, там посуше, а я схожу огляжусь.

Антип взял пожитки и пошёл на указанный бугорок, а Изот отправился вглубь поляны. По растущим старым деревьям, уцелевшим при пожаре, он определил приблизительно, где находилось подземелье. Нашёл это место. Накат из бревён сгнил, в некоторых местах пониз, и он острегался наступать на него, боясь провалиться. Раздвигая траву, спустился к входу в подземелье. Дверь ушла на аршин в землю вместе с порожком, почва осыпалась, оползла, завалив доски сбоку. Трудно было понять несведующему человеку, что здесь когда-то был вход в пристанище, давшего приют трём обездоленным людям. Доски, оставшиеся незасыпанными, почернели, пропитались влагой, тронулись гнилью и заросли серо-голубым лишайником.

Обойдя своё прошлое жилище со всех сторон, Изот отправился к часовне, которая стояла на краю скитского погоста. Деревья вокруг неё ещё больше выросли, поднялись молодые ёлки, красуясь на солнце смолистыми лилово-зелёными шишками. Верх часовни был сметён ветром, пол провалился и был засыпан перепревшими листьями и хвоей. Около нижних венцов росла высокая трава, цеплявшаяся за одежду.

Посидев несколько минут на замшелом обломке дерева, Изот отправился на кладбище. Оно изменилось меньше, только трава стала гуще и выше. Кое-где торчали редкие стебельки молодой рябины, обвитые вьюнком с нежными бело-розовыми цветками. На некоторых могилах сохранились деревянные кресты. Тёмные от дождя и ветра, покосившиеся, они высовывали свои навершия из травы.

Могилу Кирилла он нашёл сразу, также без затруднений отыскал и ту, в которой похоронил найденные останки обгоревших скитников. Дольше пришлось искать бугорок, под которым покоились родители.

Ему показалось, что после его ухода семнадцать лет назад, никто эти места не посещал, а если и посещал, то не оставил ни единого следа. Если поручик ещё раз и собрал своих людей, чтобы вырыть сундук, вероятнее всего они сюда не дошли. А если и дошли, то вернулись ни с чем: не было заметно, чтобы здесь копали землю. Сундук мурманский упрятан глубоко, притом не там, где его ищет барин.

С такими мыслями Изот вернулся к Антипу. Тот готовился разводить костёр – натаскал валежника, дров, надрал бересты для растопки. Когда пришёл Изот, вбивал колышки с роготульками, чтобы повесить котелок.

– Надо похлебку сварить, – сказал он Изоту.

– Добро, – согласился ключник. – Будешь за кашевара. Воду принесёшь из родника – знаешь, где он. Соль, крупа, картошка – в мешке, а я, чтобы не терять время, займусь крестами.

«Крестами, – подумал Антип, когда Изот ушёл. – Надо ещё посмотреть, что за кресты ты будешь ставить».

До обеда Изот вытесал несколько толстых досок, сколотил их, поставил на могилу отца с матерью. После обеда продолжил работу. Антип не вызвался ему помочь, а Изот не неволил его делать то, к чему душа не лежала. Это была его забота – ухаживать за могилами похороненных скитников. Они незримыми нитями были связаны с Изотом, и пока он будет жить, эта связь будет существовать. Он позаботится о них сам, не привлекая посторонних людей, хотя бы и Антипа. По существу он чужой человек, воспитанный в другом месте другими людьми.

К вечеру кресты были водружены, и Изот отдыхал, сидя невдалеке от общей могилы. Подошёл Антип. Одежду и сапоги он высушил у костра и теперь выглядел как всегда, самоуверенным и разбитным. Прежнего страха, когда он тонул в болоте, не было и в помине.

– Кто у тебя здесь похоронен? – спросил он Изота, взглянув на новые кресты.

– Вон под тем холмиком, – Изот указал на дальний от себя, – покоятся родители, вот под этим бугорочком – старец Кирилл, а рядом Дуняшка, мать… – Он запнулся, вспомнив, что решил ничего не говорить Антипу про начало его жизни. – Там Дуняшка и ещё несколько скитников, останки которых я нашёл после пожара и похоронил. Отче Кирилл умер у меня на руках…

– Значит, ты один остался?

– Не один. Младенец ещё был.

– Младенец?

– Дуняшкин сын. Она его спасла, а сама погибла, царство ей небесное. – Изот перекрестился.

– А где же младенец. Что с ним сталось?

– Младенец? – Изот кашлянул, отвел взгляд в сторону и быстро ответил: – Он маленький был. Что бы я с ним делал? Отдал его в хорошую семью. – И чтобы прервать этот разговор, поднялся с земли: – Пойдём. К ужину надо готовиться…

Они пошли к стоянке. Антип шеёл сзади Изота, стегая веткой высокую траву. Пройдя несколько шагов, он сказал:

– А я нашёл чего.

– Чего ты нашёл? – спросил Изот не оборачиваясь. Шёл он размашисто, положив топор на плечо.

– Землянку, а в ней вот, – он показал оловянную пряжку от ремня.

Изот остановился, протянул руку.

– Дай-ка взглянуть?

Антип вытащил из-за пазухи металлический предмет и подал Изоту. Тот внимательно рассмотрел пряжку со всех сторон и сказал спутнику:

– Покажи-как место, где её нашёл?

Они миновали стоянку и углубились в лес. Антип раздвинул кусты и, пропустив Изота вперёд, сказал:

– Вот здесь. Видишь, землянка была…

На ровной полянке Изот увидел яму в аршин глубиной. Она обвалилась, заросла крапивой, лютиком, её переплёл мышиный горошек. Когда-то стены были обложены слегами. Они со временем затрухлявили и сгнили.

– И вот ещё, – Антип отошёл к кустам, нагнулся и подал Изоту кайло без ручки.

Ключник повертел его в руках, рассматривая, и проговорил:

– У нас такими не пользовались.

Они разгребли землю и нашли кресало и костяную рукоятку ножа, скорее косаря, наподобие тех, которыми колят в деревянях лучину, кусок то ли бруска, то ли камня.

Антип вопросительно смотрел на Изота, думая что тот чего-нибудь скажет, но Изот стоял в растерянности, глядя на найденные предметы. Он понял, что это означало. Все-таки барин отрядил своих людей на поиски мурманского сундука. Видимо, здесь жили землекопы. Но почему он не видел следов раскопок? Невнимательно смотрел? Это было давно и всё заросло травой?

– Так что это? – допытывался Антип, которому хотелось услышать мнение Изота о находках.

– Пока не знаю, – ответил Изот. – Это не наша землянка. Надо поискать следы на пожарище.

– Какие следы? – не понял Антип.

Изот ничего не ответил, а быстрым шагом пошёл к скиту, держа в руках кайло. Антип последовал за ним. Прежде всего ключник осмотрел территорию, прилегающую к часовне, но следов земляных работ не нашёл. Затем проследовал к месту былых келий. Прикинул в уме, как шли штольни в подземелье и аршин за аршином, раздвигая траву, стал обследовать эти участки. После недолгих поисков нашёл раскоп, старый и наполовину заросший.

– Давай кайло, – обратился он к Антипу.

Тот подал ему инструмент. Изот срубил березку, вытесал черенок, насадил кайло и принялся расчищать раскоп. Антип помогал ему, руками отбрасывая землю подальше от входа, думая, что не зря Изот копает землю – там в глубине зарыты сокровища. Скоро они обнаружили лаз под землю.

– Возьми бересты, – обратился Изот к Антипу, – смолья, накрути это на палки да побольше, чтоб дольше горели и возвращайся сюда, а я вход расширю, чтобы можно было пролезть.

Антип с радостью убежал выполнять поручение, сулившее много неожиданного, на ходу думая, что он наконец добрался до изотовой тайны. Оказывается, под скитом подземелье, и кто-то его раскапывал что-то ища. А что можно искать под землей? От этих мыслей сердце у Антипа радостно прыгало в груди.

Когда он вернулся с палками, обвёрнутыми смолой и берестой, вход был расширен настолько, что в него можно было пролезть, согнувшись.

– Поджигай факел, – распорядился Изот.

Антип высек огонь. Чадящим пламенем вспыхнула береста, затрещала, за ней занялась смола, перемешанная с тонким хворостом, осыпая на землю огненные капли.

Изот взял у Антипа факел и первым пролез в отверстие. За ним последовал Антип.

Пахнуло сыростью и густым мышиным запахом. Потолок штольни подпирали чёрные деревянные крепи. Внизу была мокрая глина, скользкая и вязкая. Пройдя шагов двадцать, они уперлись в тупик. Изот посветил факелом. Справа ещё шёл ход. Изот осторожно вошёл в него, но через мгновенье замер.

– Ты… чего?… – дрожащим голосом спросил Антип.

Ему было не по себе в этом зловеще мрачном месте. Кругом сыро, казалось, что туман завис под потолком. Тени причудливыми змеями ползли по стенам, даже слова отдавались глухо и искажённо.

– Показалось, – ответил Изот на вопрос Антипа. – Вода сочится…

– А чего показалось-то?

– Да чья-то образина страшная… Это и раньше случалось… – Он вздохнул чего-то не договорив и прошептал: – Не приведи Господь…

Пройдя ещё несколько шагов, они очутились в большом квадратном помещении, выложенным валунами.

«Так вот куда они добрались», – подумал Изот.

Отсюда шли несколько ходов. Он выбрал ход к хранительнице. Если грабители пользовались знаками, которые были изображены в грамоте, то они пойдут туда. Он шагнул в эту штольню, освещая путь факелом. Антип не отставал. Изот, как и в прошлый раз, остановился неожиданно. Антип ткнулся ему в спину. Красное пламя освещало впереди груду валунов и раскисшей земли.

– Дальше ходу нету, – сказал Изот. – Земля обвалилась.

– Обвалилась, – разочарованно протянул Антип и заглянул через плечо ключника. Ему так хотелось пройти дальше…

– Держи смольё, будем возвращаться, – сказал Изот, передавая факел Антипу.

– Может, раскопаем дальше? – предложил Антип, считая, что до самого тайного они не дошли.

– К чему это, – ответил Изот. – Там ничего, кроме костей нету…

«Когда произошли обвалы, – размышлял ключник, – или до грабителей, или во время их раскопок, или после?» Этот вопрос его очень донимал. Даже если грабители добрались до хранительницы, мурманского сундука они там не нашли. Не могли найти, потому что там его не было. Изот усмехнулся, представив лица злодеев, оказавшихся перед пустым старым ларём.

Перепачканные землей, они выбрались наружу. В лицо ударил ослепительный солнечный свет. Антип загородил глаза рукой.

– Что это за подземелье такое? – спросил он спутника. – Ты о нём не рассказывал.

Антипу как можно больше хотелось знать о подземелье, о пряжке, о кайле, о землянке, но Изот молчал.

Ужинали тоже молча, хлебая жидкую похлёбку. Солнце закатилось за лес. По небу растекался багрянец вечерней зари. Костёр ярко горел, вздымая вверх языки пламени. Тучами летали комары. Антип отгонял их от лица берёзовой веткой. Изот тяжело прихлопывал насекомых ладонью.

Разговор начал ключник. Поправив дрова в костре, поудобнее устроившись на траве, он сказал:

– Тебе интересно знать, что здесь произошло? Изволь, расскажу. – Изот задумался, собираясь с мыслями, и продолжал: – В давние годы приютили мы в скиту барина полуобмороженного. Ехал он из города, изрядно был навеселе, да и кучер набрался под стать хозяину. Заблудились во хмелю, свернули на нашу дорогу. Зимой мы часто в город езживали, вот дорогу и наторили. А дело было под вечер, а может, и ночь наступила, одним словом, появились волки и погнали лошадь. Кучер, наверное, выпал из саней, его потом мёртвого нашли, а барина подобрали наши, из города ехавшие… Не дали ему от волков загинуть… Привезли, ухаживали за ним, выходили, поставили на ноги. Жил он в келье старца Кирилла. И вот вместо благодарности похитил он у старца грамотку, писанную во времена протопопа Аввакума, может, позднее, не знаю достоверно. Прельстила она его тем, что в ней промежду прочего говорилось, что в ризнице скита хранится сундук мурманский, полный золота, привезённый с соловецких островов. Грамоту эту он с собой увёз. Старец Кирилл, когда хватился, было поздно – унесла барина нелёгкая. Кирилл про пропажу никому не сказывал, таил про себя… А барин не будь дурак решил попытать счастья и отыскать тот сундук. Нанял он разбойников и направил сюда. Да ничего бы они не натворили не будь с ними Иуды – нашего скитника Филиппа Косого. Он научил их, как делу подсобить. Припёрли они двери келий кольями и запалили скит со всех сторон глубокой ночью, а сами проникли в хранительницу за сундуком, а провожатым у них был Филипп…

– И упёрли сундук? – вырвалось у Антипа.

– Как бы не так! Господь не дал им этого совершить.

– Как же?

– В хранительнице они и остались.

– Как остались! Не выбрались наружу?

– Так и не выбрались.

– Почему?

– Больно ты малый пытливый. Отчего да почему. Я творило опустил в хранительнице… Они там и остались.

– Ну-у! И сундук там остался?

– Видать, остался. Я его там не видел. Старец мне о нём рассказывал. Может, был сундук, может нет, кто знает…

– Был, раз в грамоте сказано было, – уверенно проговорил Антип.

– Сколько годов прошло со времен раскола. Может, и нет уже его.

– И ты не знаешь?

– Не знаю. – Изот отвёл глаза. – Верю, что был сундук, а доподлинно ничего не знаю. Да мне он и ни к чему.

– Пошто так?

– Человек должен быть смирён и кроток, а золото поганит душу. От него все напасти: и войны, и кровь. Брат встает на брата, сын на отца… Если и есть сундук, пусть покоится, где оставлен. Не нами дадено, не нами и взято будет.

– А по мне золото – это хорошо. Если бы оно было у меня, я бы не гнулся на мельнице. Я бы в тарантасе ездил, как барин, ел и спал бы вволю, а мне бы ещё и прислуживали. Тёмный ты человек, Изот!

– Бог учит нас трудиться и в поте лица добывать хлеб насущный. И так ведётся исстари…

– Исстари? – переспросил Антип и замолчал, отдавшись своим мыслям.

Костёр прогорел. Изот пошевелил угли палкой. Вверх взметнулись искры и погасли.

– А эта землянка, кайло, что мы нашли, – вновь вернулся к событиям прошедшего дня Антип. – Откуда они?

– Видать, сюда после пожара наведывались люди того барина. Сундук искали.

– Нашли?

– Нет, – с уверенностью ответил Изот. – Не нашли.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. Видал, подземелье обвалилось.

– А что сталось с барином?

– С барином? Барин жив. Я это только недавно узнал. Поместье у него в селе Спас-на-Броду.

– Это от нас недалеко. А от Дурово совсем рукой подать.

– Вот-вот. Нелёгкая его тут поселила… Но старый стал, неможется ему. Знать, недолго жить осталось…

– А грамота у него?

– У кого же, как не у него.

– А ты бы взял её.

– Как я её возьму?

– Как он у вас. Силой или хитростью.

– Да она мне ни к чему.

– Так он найдёт сундук тот.

– Теперь не найдёт. Старый он стал. Людишки воровские от него поразбежались. Власти у него не осталось. Бог его накажет.

Антип больше ни о чём не расспрашивал Изота. Он лежал возле костра и смотрел на звёзды, постепенно заволакивающиеся тучами. Наступала темнота, поднимался ветер, свежело. Шелестели листья деревьев, и Антипу казалось, что говорили они ему о таинственном мурманском сундуке.

Глава двенадцатая
Смерть Изота

Ключника разбудил сильный шум. Он открыл глаза и сначала не мог понять, что происходит – стояла кромешняя тьма, в которой ни зги не было видать. Налетел порыв ветра, деревья зашумели, раскачиваясь, сгибая сучья. Сверкнула молния.

Изот растолкал Антипа.

– Вставай, гроза идёт!

Антип быстро вскочил, спросонья не понимая, в чём дело, а когда окрестность озарила молния и ударил слабый за дальностью раскат грома, понял, что случилось.

– Надо укрыться от дождя, – сказал Изот, поднимая с земли кафтан, на котором спал, – а то до нитки промокнем.

Они перенесли пожитки под елку, широкие ветви которой, словно крыша, возносились над краем поляны.

– Здесь и переждём, – сказал Изот, устраиваясь у корней дерева. – Чую, промокнем насквозь. Не догадался шалаш сделать на случай непогоды.

А ветер усиливался, налетал тугими порывами, словно скатывался с горы. Верхушки деревьев метались под его напором, издавая сильный шум. Через какое-то время наступила тишина, которую нарушали лишь раскаты приближающегося грома.

– Может, гроза стороной пройдт? – предположил Антип.

– Вряд ли. Ветер в нашу сторону, – ответил Изот. – Достанет нас.

Упали первые редкие крупные капли, будто камешки кто-то бросил в деревья. Через минуту дождь усилился, забарабанил по листьям. Молнии сверкали ближе и ближе, становились ярче, и если раньше вспышки только озаряли небо, то теперь они просвечивали его от зенита до горизонта, скатываясь сверху огненными ручейками. Гром накатывался волнами. Не успевал утихнуть один раскат, как ему на смену шёл другой, более мощный. Свет от молний был такой яркий, что озарял местность насколько хватало глаз. Она в какой-то миг была как на ладони, мертвенно-зелёная, словно безжизненная, а потом наступал кромешний мрак.

Хлынул настоящий ливень. Он иссекал деревья, траву, путников, прижавшихся к стволу ели. От напора ветра стонали деревья, раскачиваясь так сильно, что казалось не выдержат этого натиска и сломаются.

Старая ель не спасала от дождя. Костер был залит. Небо раскалывалось, трещало от грома и молний, раздвигалось, и из образовавшихся прорех во всю поливал дождь.

Молнии прошивали небо с сухим треском и шипением. После одного из таких разрядов вспыхнул высокий дуб, росший в одиночестве невдалеке от поляны. Огонь быстро охватил дерево и оно пылало несколько минут, пока дождь не затушил его. Всё перемешалось: и дождь, и гром, и молнии, всё сплелось в один ревущий вихрь, который с неистовством гнул деревья, наполнял землю водой, и потоки текли, устремляясь в ложбины и впадины. Изот творил молитвы, чтобы скорее прошло это наваждение. То ли от ветра, то ли от старости рухнула осина невдалеке от путников, с шумам рассекая воздух, и разломилась напополам.

Когда дождь прекратился, раскаты грома ослабли, а молнии уже не рвали небо, а холодным заревом освещали его, путники были насквозь мокрыми и чувствовали, что начинают дрогнуть.

Изот вылез из-под ветвей. Тучи ушли, и на востоке засветлело небо – начинался рассвет.

– Надо костёр развести да обсушиться, – пробормотал Изот. – До нитки промокли.

– Сейчас бересты надеру, – ответил Антип и побежал на край поляны, где росли березки.

Костёр долго не разгорался. Мокрый валежник и хворост дымили, трещали. Когда огонь заполыхал, оба путешественника сняли с себя одежду и развесили на кольях.

Из-за грозы выход в обратный путь задержался. Вышли они из скита, когда во всю пекло солнце и день обещал быть погожим. Антип брёл за Изотом в душе недовольный тем, что Изот не показал ему сундук мурманский, и в то же время не угасал огонек удовлетворения, что он теперь знает, что сундук был в подземелье.

Во второй половине дня подошли к тому месту, где оставили лодку. Каково было их удивление, когда увидели, что на посудину упала громадная осина. Буря поработала и здесь.

Изот обрубил ветви, чтобы пробраться к лодке, но быстро возвратился.

– Лодку раздавило, – сказал он. – В щепки.

– Что же теперь делать? – упавшим голосом проговорил Антип. – На чём поплывём обратно?

– Тем путем, каким добирались сюда, теперь не пройдёшь.

– Как же быть?

– Пешком пойдём напрямик.

– Через болота?

– Другой дороги нету. Болота не обойдёшь. Не повезло нам. – Изот вздохнул и перебросил котомку на другое плечо. – Пошли. К темноте надо добраться до сухого места, чтобы переночевать по-людски, а то в болоте будешь по уши в воде да на одной ноге, как цапля стоять.

Антип безрадостно поплёлся за Изотом.

Ключник круто свернул влево и пошёл на запад, минуя деревья, которые редели, мельчали, уступая место хилому кустарнику. Скоро под ногами захлюпала вода, по сторонам, спереди и сзади, светло-зелёный мох застилал землю сплошным ковром.

Впереди себя Антип увидел высокий крест, вытесанный из толстых осиновых бревён, поднимающийся из зарослей волчьего лыка. Его чёрные бока, обомшелые и потрескавшиеся, говорили о том, что он сооружён очень давно. Крест сообщал этому пустынному пространству чувство покинутости, отрешённости от мира и безысходности.

– Кто здесь похоронен? – спросил Антип, переводя дух у подножия креста.

– Ты увидишь ещё не один крест, – ответил Изот, тоже останавливаясь и облизывая пересохшие губы. – Никто под ними не похоронен. Они поставлены, чтобы указывать безопасный путь. Перекладина показывает направление, по которому надо идти, чтобы не увязнуть в трясине. Есть деревянные кресты, есть каменные.

– Каменные?

– Чему удивляешься. Дерево гниет, а камню сроку нет…

– Как же сюда камень завозили? Здесь налегке-то устаешь идти.

– А зимой, милок, зимой. На лошадях. Завозили и ставили, чтобы в любое время дорогу отыскать. Встань и посмотри, куда указывает перекладина?

Антип приложил глаза к перекладине креста.

– Вижу зелёный бугор. А слева и справа от него голое место.

– Вот к бугру и пойдём. Там ещё увидишь крест. Он направлен или на одинокое дерево, или ещё на какой заметный знак или предмет. Веками здесь гатили дорогу…

– И так по всему болоту? – осведомился Антип, заинтересованный рассказом провожатого.

– По всему. Иначе не выберешься. Заплутаешься и погибнешь.

– Вот это здорово придумано, – воскликнул восхищенный сметкой скитников Антип. – Значит не заблудишься?

– Выходит, что так.

Солнце не опустилось за горизонт, а они уже вышли на высокое голое место. Кругом, насколько хватало глаз, расстилалось ровное болото, большую часть которого они прошли. Здесь не хлюпало под ногами и можно было переночевать, не опасаясь, что ложиться придётся в воду. Правда, не было в изобилии дров, но путников это не смутило – того, что росло, было достаточно для костра.

Антип первым делом осведомился, есть ли здесь крест, и когда Изот ответил утвердительно, принялся его искать. Крест зарос кустарником. Был он вытесан из белого известняка и водружён на такие же плиты.

– Здесь и заночуем, – распорядился Изот, – а завтра с рассветом продолжим путь. К вечеру будем дома.

Поев печеной в золе картошки, улеглись спать.

Ночь была звёздная, с болота веяло сыростью. Испарения, пропитанные запахами гниющих растений, окутывали этот невзрачный клочок суши. Сначала доносился рёв выпи, но вскоре всё затихло. Болото окутал туман, в котором растаяли звёзды и потонула окрестность.

Утром первым поднялся Антип. Он продрог, одежда пропиталась влагой. Разведя костёр, стал греться у огня, поглядывая, как над болотом пластался туман. Проснулся и Изот, посмотрел на поднимающееся солнце, скрытое завесой тумана, и улыбнулся:

– День будет погожий…

Позавтракав остатками пищи, налегке пустились в путь. Болота приобрели мрачный характер: голые остовы деревьев с облупившейся корой, трепетавшей на ветру, зияющие окна тёмно-коричневой затхлой воды, открывающиеся там и сям, с виду зёленые луговинки с сочной травой, но очень опасные, только ступишь, понадеявшись на красивый вид, и тебя ждёт погибель – расступится ковер, а под ним трясина непомерной глубины. Приходилось идти осторожно, определяя палкой, где более или менее твёрдый грунт, способный выдержать человека. Иногда попадались кресты, без которых вообще было бы трудно ориентироваться на местности. Антип, где можно было, делал отметины: то ножом кору срежет у дерева, то ветку надломит. За всё время этого трудного пути, иногда по пояс в воде, он ни о чём не спросил спутника. Шёл молча, сосредоточенный и насупившийся, стараясь запоминать дорогу, что на открытых местах было сделать трудно.

Впереди зазеленел лес – значит, близок конец изнурительной дороге. До него казалось рукой подать, но болото не хотело отпускать путников – шли медленно по сплошному мху-зыбуну, плывшему под ногами.

Сочной зеленью манила долгожданная суша, где можно будет отдохнуть и обсушиться, не страшась, что под ногами при неостророжном движеннии разверзнется топь. Антип первым ступил на твердь. Изот отстал и шёл по узкой, словно канат, перемычке, отделявшей с обеих сторон топкую трясину.

Ему осталось пройти несколько шагов до поросшей высокой травой земли, как Антип шестом с роготулькой на конце подтолкнул ключника. Тот от толчка не удержался на ногах и свалился в зловонную жижу. Тягучая, как жидкий вар, трясина объяла его по грудь. Она колыхалась подобно чёрному студню и увлекала в свою пучину скитника. Всё произошло так неожиданно, что Изот сначала не понял, почему он оказался по грудь в болоте. Он старался не делать резких движений, зная, что если будет барахтаться, быстрее уйдёт на дно, если оно здесь было. Он крикнул:

– Антип, подай шест!

С ужасом ключник наблюдал, что Антип не спешил выполнить просьбу. Он стоял на земле и смотрел на тонущего Изота.

– Антип, – повторил скитник, – чего стоишь? Подай шест!

– Говори, в каком месте зарыт сундук? – сведя брови к переносице, отрывисто бросил Антип.

– Ты… это… чего, – пробормотал или удивленный, или обескураженный Изот. – Не дури… Дай шест?

– А я и не дурю. – Бескровные тонкие губы Антипа растянулись в усмешке. – Чего мне дурить. Говори, где сундук закопан?

Только теперь до сознания Изота стало доходить, в какое положение он попал. Он никак не ожидал такого от Антипа.

– Так ты меня умышленно столкнул?

Антип рассмеялся, но не ответил.

– Подай шест, говорю? – настойчивее повторил Изот, ещё полагая, что это какое-то наваждение.

– Как бы не так! Скажи, где золото, и я вытащу тебя…

– Кинь шест!

– Хе, хе. Не на того, дядя, напал. Тебя вытащишь, а ты прибьёшь. В тебе силы ровно у медведя. Говори лучше, где золото. Всё равно никому не достанется. А не скажешь – подыхай! Никто не хватится тебя. Молиться некому будет. А папаньке с маманькой скажу, что ты в болотах загиб… А золото я и сам найду, без тебя… Дорогу я теперь знаю. Все перекопаю, а найду.

– Барин… тот тоже искал… – Изот выплюнул жижу изо рта.

– Так скажешь, где золото?

– За что же я пестовал тебя! Спас от разбойников, от голодной смерти…

– Когда это ты меня спас?

– А тот младенец, про которого я тебе рассказывал… Это был ты…

– Не выдумывай!

– Спроси у матери своей, у отца, которых ты считаешь своими родителями, как семнадцать лет назад они корзину на крыльце нашли, а в ней ребёнка с запиской, как его наречь…

– Ты всё врёшь! – Ни один мускул не дрогнул на лице Антипа. – Хочешь, чтобы я вытащил тебя…

– Подай шест, поганец! – закричал Изот, уже захлебываясь и больше погружаясь в трясину.

– На, дядя! – восторженно-озверело закричал Антип и помахал шестом над головой Изота.

Тот вскинул руку, чтобы поймать конец палки, но не дотянулся, и глубже погрузился в трясину.

– Будь ты проклят, выродок, – прохрипел Изот, выплевывая попавшую в рот болотную муть. – Будь ты…

– Ты ещё проклинать, попрошайка! – Лицо Антипа стало красным, как и его волосы. – Так на тебе!.. Получай! – Он растянул в змеистой улыбке рот и упер роготульку в грудь Изота, погружая его в трясину.