Текст книги "Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Владимир Забудский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 38 страниц)

Всей технике пришел конец.

– Сукины дети, – проскрежетал зубами оказавшийся рядом легионер, вне себя от злости, какую может вызвать лишь усиленная доза стимуляторов. – Вот же чертовы ублюдки!!!

– Спокойно! – услышал я крик лейтенанта Урбана. – На месте стой!

Поднятием раскрытой ладони командир остановил продвижение взвода. Люди разом замерли, прервав цепочки следов, которыми они истоптали сугробы. Если не считать грохота сражений, продолжающего греметь на дальних участках фронта, установилась почти гробовая тишина.

– Чего стали?! – прикрикнул я на лейтенанта сквозь завывания горного ветра.

– Мы остались без поддержки, сэр!

Всего лишь за несколько секунд мы превратились из отряда сверхлюдей, киборгов, уверенно двигающихся в арьергарде у мощной современной техники, в горстку мужиков с винтовками, которые не сильно отличаются от их предков, воевавших сотню лет назад. Вся наша мощь исчезла, словно пшик, снесенная электромагнитным ветром. Почти вся.

Осталась еще та, что течет у нас в венах.

– Мы знали, что это может произойти, лейтенант! – решительно объявил я. – Ничего страшного. Враг уже разбит, мы справимся и без техники. Давай, веди взвод вперед!

– Слушаюсь, сэр! Все слышали?!

Однако едва люди возобновили движение, как в полусотне шагов впереди нас раздалось негромкое шипение. Нечто странное, черный цилиндр в человеческий рост, поднялся над сугробами, очевидно, выдвинувшись из незаметного подземного укрытия.

– Это еще что такое?! – вскрикнул кто-то.

Один из легионеров инстинктивно выстрелил и пули со звоном ударились о металл.

– Не стрелять! Мы не знаем что это! – крикнул гневно лейтенант.

Мои глаза, сфокусировавшись на контейнере, расширились. Я знал, что это. Уже знал. Но не успел я крикнуть своим людям предостережение. Да оно бы и не помогло.

Раздался хлопок. Цилиндр эффектно разлетелся на части, для чего и был предназначен, с разгону выбрасывая во все стороны от себя не менее сотни «Потрошителей». Роботы-убийцы оставались под землей вне досягаемости ЭМИ, дожидаясь своего часа. И теперь их час настал. Словно в замедленной съемке, я обреченно следил, как тысячи лезвий начинают в воздухе свое смертоносное вращение.

Бой, в котором присутствовали свои задачи и план действий, на этом окончился. Начиналась отчаянная борьба за выживание, которую будет вести горстка из восемнадцати людей, окруженная злобным вихрем.

– Круговая оборона! – успел крикнуть лейтенант Урбан.

Каждый боец «Железного Легиона» был прекрасно подготовлен и накачан боевыми стимуляторами. Их рефлексы были многократно усилены и напряжены до предела. Но не могло быть и речи о том, чтобы взвод успел перестроиться из шеренги в круг за те считанные доли секунды, что оставались до встречи с противником.

Каким бы метким и быстрым не был огонь легионеров, далеко не каждый успел уничтожить хотя бы одну маленькую подвижную цель, прежде чем остальные роботы-убийцы настигли свои цели со скоростью артиллерийских снарядов.

Легионеры, лишившись из-за проблем с электроникой своих магнитных щитов, принимали удар броней. Резаки со страшным скрипом царапались о костюмы. Зачастую они не наносили повреждений, лишь выбивали из равновесия. Но внесенная ими неразбериха наносила урон и без лезвий. Переусердствовав со стимуляторами, забыв об осторожности, бойцы вертелись на месте и яростно жали на курки, почти не целясь. Гиперзвуковые пули, способные пробить бронекостюмы, прошивали тела их же товарищей.

Я пытался прекратить это безумие. Но события вышли из-под моего контроля. Прежде чем я успел отдать команду, один из «Потрошителей» врезался мне в грудь. Второй – в плечо. От третьего я чудом увернулся. Упрямо сцепив зубы, я сделал очередь, вторую, третью, едва-едва успевая за доли секунды прицелиться в крохотные цели. Мой огонь был поразительно точным – смертоносные машинки искрились и падали. Но гибель пары ос из огромного роя вообще никак не отражалась на истреблении нашего взвода.

На моих глазах один из «Потрошителей», уже дымящийся, с разгону врезался в пару легионеров, которые отстреливались от роя, став спиной к спине, и с оглушительным хлопком взорвался. Я мог видеть, как взрывная волна отрывает у одного бойца руку, а у второго трескается и рассыпается в дребезги стекло шлема. Затем такие же хлопки начали доноситься с других сторон, возвещая о новых смертях и увечьях.

Я продолжал стрелять, пока не закончились патроны в магазине. Потом один из взрывов раздался совсем недалеко от меня. В ушах зазвенело. На плексиглас брызнула чья-то кровь. Споткнувшись о коварную расселину меж камней, незаметную из-за снега, я повалился в сугроб, выпустив из рук винтовку.

«Похоже, это конец», – пронеслось у меня в голове.

«Нет!» – тут же отмел я отчаянье. Резким движением отер кровь со стекла. Потянул из-за пояса M-407, гиперзвуковой пистолет, который из-за его мощности называли «Новым пустынным орлом». Одного попадания из него достаточно, чтобы превратить китайское барахло в груду металлолома.

Полулежа, взял на мушку одного из тучи «Потрошителей» и спустил курок. Попал. Перевел прицел чуть левее, на машинку, несущуюся прямо на меня. Еще попадание. Навел на третью цель, что как раз разворачивается для нового захода. Промахнулся. Еще выстрел. Попал!

Что-то с силой ударило меня в спину. Я по инерции перекувыркнулся, но не утратил ориентации в пространстве. Прицелился в мельтешащую в воздухе мешанину лезвий. Попадание. Резко взмыл вверх, воспользовавшись реактивным ранцем. Выстрел на лету. Еще выстрел. Щелчок магазина. Жесткое приземление. Доведенным до автоматизма движением достал и вставил в гнездо новый магазин. Попадание!

Очередной сбитый «Потрошитель», начиненный кустарной новомосковской взрывчаткой, взорвался в паре ярдов от моей головы. Осколки усеяли бронекостюм и шлем. Ударная волна сбила меня с ног и с силой шмякнула спиной о камни. Из меня едва не вышибло дух. В двоящейся картинке я разглядел, как взрыв очередной адской машины ломает, как спичку, ногу одного из последних бойцов, все еще остававшихся в строю. В падении изувеченный легионер, не чувствуя боли, не прекращал вести огонь.

«Никто не сделает репортажа об этих безымянных героях. Никто не вспомнит. Ни о ком из них», – прозвучал у меня в голове голос журналистки по имени Фи Гунвей. Как будто это сейчас важно! Как будто мне не плевать, вспомнит ли обо мне кто-то после того, как я сдохну в этих чертовых горах!

– Сукины дети, – пробормотал я не то о евразийцах, не то о журналистах, не то о собственном командовании, пославшем нас на убой. – Ну подождите, это еще не конец!

Левая рука нащупала за поясом очертание ручной ЭМИ-гранаты. Никогда не думал, что мне предстоит воспользоваться ею. Ведь вокруг всегда было так много важной и дорогой дружественной техники, что использовать ЭМИ категорически запрещали. Я даже перестать брать их на операции, чтобы уменьшить вес снаряжения. К счастью, идея, казавшаяся тогда разумной, так и осталась нереализованной.

Крепко, до громкого щелчка, я зажал кнопку, чтобы активировать гранату. Невысоко, на пару метров, подбросил. Зажмурился. Даже сквозь прикрытые веки увидел яркий синей отсвет. Всем телом ощутил пронесшуюся надо мной рукотворную магнитную бурю. Когда открыл глаза, все «Потрошители», находящиеся в радиусе действия, порядка двадцати ярдов, были деактивированы.

Поднявшись на колено, я аккуратно прицелился с бедра в одну из машинок, которая осталась вне досягаемости взрыва и остервенело носилась вокруг раненного легионера, с тупым упорством стараясь прорезать его костюм. Промах. В глазах все еще двоилось. Промах. От злости закусил губу, прикрыл левый глаз. Наконец-то, попадание!

Сразу два «Потрошителя» совершили крутой вираж и понеслись на меня с максимальным ускорением, какое позволяли их моторчики. Я мог отчетливо видеть, что к обоим прикреплены заряды взрывчатки. В магазине остался всего один патрон. Я прицелился, не думая о том, много ли у меня шансов. Выстрелил.

Промах.

– Дерьмо, – прошептал я, понимая, что мне, скорее всего, крышка.

§ 17

Над головой я услышал вращение пропеллеров «Стрекоз», подоспевших из зоны, не накрытой убийственным для роботов ЭМИ. Донесся частый стрекот их легких пулеметов. Оба «Потрошителя», попав под завесу огня, взорвались, не долетев до меня с десяток ярдов.

Миг спустя невдалеке от меня, содрогнув землю, приземлился после прыжка «Автобот». Распрямившись, двухметровая громадина заботливо закрыла меня от оставшихся машинок-убийц и обрушила на них мощь своих ручных пушек. На заднем фоне я мог видеть других «Автоботов», которые с неуемной энергией принимались за уничтожение оставшихся китайских роботов-живодеров. Откуда бы они не прибыли, они спасли мне жизнь.

– Идентифицируй себя! – проорал я, устало опершись о камень за «спиной» спасшего меня робота. – Какое подразделение?!

Система распознавания просканировала мой лицевой паттерн. Следом за этим механический голос из недр механизма доложил:

– Рота «Браво», 3-ий взвод, сэр.

– Рота капитана Колда?! Вы что здесь делаете?!

– Подкрепление, сэр. Четыре единицы. Прибыли по вашему запросу и переходим под ваше командование для усиления наступления на этом участке. Слушаем ваших приказаний, капитан Сандерс.

Закатив глаза, я мысленно возблагодарил небеса. Годы войны научили меня всегда полагаться лишь на собственные силы и никогда не рассчитывать на везение. Но уже не первый раз за эти годы я остаюсь живым лишь благодаря последнему

– Где люди Колда из 3-го взвода?! Они тоже с вами?! – спросил я у робота.

– Они отстали в пути. Прибудут с минуты на минуту, сэр.

За время диалога с машиной я успел перевести дыхание и окинуть взглядом жуткий пейзаж, оставшийся на месте отгремевшей схватки. От этого зрелища сердце невольно начало ускоряться, а кулаки и зубы сжались до хруста. Среди сугробов и скал были разбросаны тела легионеров и их части вперемешку с подбитыми «Потрошителями». Три или четыре силуэта продолжали бессознательно шевелиться. Еще два сидели в более или менее осознанной позе и даже держали в руках оружие. Остальные – больше десятка – были, очевидно, мертвы.

«Это не должно быть напрасно», – чувствуя, как лицо наливается кровью при виде того, что осталось от взвода, проговорил я про себя, словно мантру. – «Во всем этом должен быть чертов смысл!»

Проклятая гора, отнявшая жизни стольких ребят, оскалилась зловещей вспышкой, с которой «Дракон», наша цель, сделал новый выстрел. В десятках миль отсюда какие-то сопливые миротворцы, даже не успевшие добраться до места своего первого в жизни боя, только что распрощались с юными жизнями. В отличие от нас, они еще помнили, что делать с девками и способны были заделать детей. Но их жены и любовницы уже не дождутся их с фронта.

Я живописно представил себе, как в эту минуту бесится от бессильной злобы майор Томсон. Впрочем, вот на кого на кого, а на этого подонка мне было в эту минуту совсершенно плевать.

– Немедленно зачистите этот бункер! – крикнул я на «Автобота», ткнув пальцем в сторону цели. – Нейтрализуйте всех, кого там найдете!

– Слушаюсь, сэр.

Роботы двинулись к цели неумолимыми, полными мощи шагами. Грозный вид этих безмолвных железных палачей не оставлял сомнений, что даже если какое-то количество евразийских солдат все еще живы и настроены обороняться, шансов у них немного. «Ну и сдохните, твари!» – подумал я в сердцах.

Я торопливо проковылял к ближайшему из раненых бойцов. Когда я перевернул его на спину, тот издал тяжкий стон, и я осознал, что передо мной – рядовой Орфен. Остекленевший взгляд единственного глаза бедняги, уцелевшего после встречи с тысячей осколков разбитого вдребезги плексигласа, смотрел на меня полусознательно. Из-за болевого шока и воздействия стимуляторов он вряд ли мог сейчас меня узнать.

– Чтоб меня, – прошептал я расстроенно, сжимая протянутую мне ладонь покалеченного товарища, дрожащую от судорог. – Держись, Питер!

В нормальных условиях первую помощь оказывает бойцу медицинский интерфейс костюма, а его личный подкожный датчик немедленно посылает в информационное поле сигнал о ранении. Искусственный интеллект отмечает красную точку с местонахождением раненого бойца на интерактивной карте, по которой ориентируются медики, и бригада врачей прибывает при первой же возможности. Из-за ЭМИ вся эта налаженная система теперь не действовала. Но даже если бы и не ЭМИ, неизвестно, как скоро медики добрались бы до него в самой гуще боя. Сотни людей умирали сейчас вокруг так же, как и он.

Достав полевой набор стимуляторов, я вручную ввел в вену бедняги большую дозу препарата, ускоряющего свертываемость крови и притупляющего боль. Это все, что я мог сейчас для него сделать.

– Все будет хорошо, братишка, – прошептал я на ухо бедняге, который продолжал тихо стонать. – Для тебя война уже окончена, слышишь?!

Однако миг спустя случилось нечто, что заставило меня отвлечься от несчастного парня.

Быстрый, но при этом угрожающе-крупный железный силуэт появился со стороны евразийских окопов словно бы из ниоткуда. Ловко, как ниндзя, он приземлился прямо в ряду «Автоботов», стремительно движущихся к своей цели. Со стороны могло показаться, что это тоже робот. Но это было не так. Вернее, не совсем так.

– Черт возьми! – прошептал я, не веря своим глазам.

Передо мной был «Ронин».

§ 18

То, что начало происходить, напоминало сражение трансформеров из старых фильмов, снятых еще в те времена, когда применение роботов в бою считалось наивной фантастикой, достойной внимания разве что наивных подростков. Только вот происходило все намного стремительнее и жестче, без театральных спецэффектов.

Умный ИИ «Автоботов» сразу же распознал враждебную цель, неожиданно вклинившуюся в их цепь. Роботы принялись разворачиваться, наводя на нее оружие. Однако «цель» оказалась намного быстрее. Ближайшего к ней «Автобота», словно древний самурай, в честь которого он и был назван, «Ронин» пронзил насквозь клинком, острие которого было раскалено до температуры многим жарче плазмы. Клинок безошибочно угодил в центральный процессор.

Во второго робота «Ронин», даже не поворачивая головы, в тот же миг выстрелил из ручной электрической пушки, установленной на левом рукаве нанокостюма. Газовый разряд температурой не менее ста тысяч градусов прожег броню робота и нанес удар током напряжением в двадцать пять тысяч вольт, примерно как при ударе молнии, уничтожив всю электронику «Автобота» в мгновение ока.

«Ронин» тут же сделал стремительный прыжок к третьему «Автоботу», уклоняясь от его выстрелов с ловкостью и грацией циркового акробата, немыслимой для такой тяжеленной махины. Ловко, как спрут, обвил робота сзади, закрывшись им от огня последнего, четвертого. Выстрелы, сделанные тем, пришлись в корпус своего же собрата, пропалив в нем несколько дыр. «Ронин», ловко прикрывшись от огня, метнул в ответ молнию из быстро перезарядившейся электропушки – и снова безошибочно точно.

По корпусу «Ронина» барабанил огонь мелкокалиберных пулеметов «Стрекоз», дерзко носящихся вокруг могучего противника. Но он даже не обращал на это внимания. Я заметил, как пули замедляются, очевидно, попадая в зону действия защитного магнитного поля, по непонятным причинам зарядившегося заново после ЭМИ, и не наносят ему урона.

Уцелевший «Автобот», которого «Ронин» удерживал и использовал как щит, отчаянно заворочался, пытаясь вырваться из стальных объятий. Тогда «Ронин» взялся обеими руками за «голову» робота – и без видимых усилий оторвал ее от «туловища». Такой сюрреалистической силищи мне никогда в жизни не приходилось видеть.

– С-сука, – только и сумел прошептать я, осознав, что все четыре «Автобота» из взвода Колда, которые, как принято было считать, сами стоили в бою целого взвода, повержены за несколько секунд.

Одинокий титан в нанокостюме застыл среди жалких искрящихся останков роботов, с которыми он играючи разделался, незыблемый и смертоносный. Сама мысль о противостоянии этому полумистическому существу с его воистину сверхъестественными способностями, которые он только что продемонстрировал, казалась до ужаса глупой.

«Мы прикончили одного. Тогда, на горе Логан!» – вытащил я из глубин памяти воспоминание, которое должно было придать мне сил. Я не хотел заодно вспоминать, скольких людей положил тот «Ронин» перед тем, как его получилось уничтожить, и сколько сил было на это затрачено.

Я схватил ближайшую ко мне винтовку, лежащую в сугробе, и торопливо укрылся за ближайшим камнем. Это оказалось удачной идеей, скорее всего, спасшей мне жизнь. Один из уцелевших легионеров 1-го взвода оказался менее расчетлив. Он сделал в «Ронина» длинную очередь из своей винтовки, тем самым обратив на себя внимание. Гиперзвуковые пули, замедленные магнитным полем, звякнули о нанокостюм, не причинив большого вреда. Оставшись стоять прямо и вытянув в сторону стрелка правую руку, словно герой вестерна, «Ронин» выстрелил в ответ из вмонтированной в костюм микроволновой пушки.

Об этой новой разработке мне приходилось лишь слышать. Очевидцы утверждали, что микроволновый заряд частотой в десять-пятнадцать эксогерц, не вмещая никаких твердых частиц, разрушал любую материю с немыслимой силой. Фигурально выражаясь, заряд «скомкивал» любые твердые вещества, сжимал их, разрушая структуру молекул. Разведка Содружества до сих пор не могла решить, не является ли существование оружия мифом, призванным преувеличить заслуги евразийских ученых. Боец, дерзнувший бросить вызов китайскому суперсолдату, убедился в обратном ценой собственной жизни. Со стороны это выглядело так, что голова и верхняя часть туловища легионера буквально взорвались, превратившись в облачко кровавого тумана.

– Твою ж мать! – сжав зубы, прошептал я в отчаянии.

Безусловно, «Ронину» не составило бы труда уничтожить жалкие остатки 1-го взвода, включая и меня. Не исключено, что ему хватило бы сил и на противостояние со всей ротой «Браво», спешащей нам на подмогу.

К счастью, происходящее на нашем участке фронта не осталось незамеченным для всевидящего небесного ока нашей авиации, безраздельно владеющей небом. Оператор «Ястреба», зависшего высоко над облаками, отчаявшись, видимо, выйти с нами на связь и уже не заботясь о том, что в радиусе поражения могут находиться дружественные силы, ударил гиперзвуковой ракетой прямо по «Ронину».

Чудовищный киборг исчез во всепоглощающем облаке дыма и огня. Ударная волна прокатилась на десятки ярдов во все стороны, безжалостно переворачивая и бросая о камни мертвых и раненых легионеров. Камень, за которым я прятался, треснул и раскололся. В ушах зазвенело. Картинка перед глазами вновь заходила ходуном. Лишь полминуты спустя я несмело выглянул из укрытия, желая убедиться, что в рассеивающемся дыму в точке попадания ракеты не маячит больше силуэт страшного противника. После всего увиденного я не удивился бы, если бы этот колосс так и остался стоять. Но, на наше счастье, даже «Ронин» не был неуязвимым.

Я заметил, как из груди, против моей собственной воли, рвется громкий смех. Такое порой бывает, когда подвергаешься сильному стрессу.

– Что, получили, суки китайские?! – закричал я, продолжая смеяться, и показал в направлении вражеских окопов, где установилась мертвая тишина, средний палец. – Помните Владимира и Катерину Войцеховских, а, ублюдки?!

Смех сам собой прекратился, когда я внезапно осознал, что ни отец, ни мать, не обрадовались бы, если бы могли сейчас видеть это. Они считали, что человечеству любой ценой стоит выйти из замкнутого круга мести, не искать больше виноватых. Я не мог знать, не изменили ли они своего мнения перед смертью. Но в глубине души был уверен, что нет.

§ 19

У меня ушла минута, чтобы оценить ситуацию. Из двадцати четырех бойцов 1-го взвода моей роты, который высадился в моей капсуле, только девять были все еще живы, и лишь трое, включая меня – в строю. К нам подтянулось еще пятеро бойцов 3-го взвода роты «Браво» капитана Колда, отправленных в качестве подкрепления. Ждать кого-либо еще в ближайшее время не приходилось. Но никто больше и не требовался. После устранения последнего прептятствия в виде «Ронина» дорога к цели была открыта.

Ввосьмером мы преодолели разгромленную линию обороны евразийцев. Нам не пришлось сделать больше ни одного выстрела – во вражеских окопах, благодаря методичным стараниям «Стрекоз», уже не осталось никого живого. Наконец мы могли видеть наших врагов из плоти и крови. Многим миротворцам такой шанс не выпадал на протяжении всей войны.

Бойцы «непобедимой» Народно-освободительной армии Евразийского Союза были облачены в серую зимнюю униформу, мало отличающуюся от той, что носили солдаты сотню лет назад, с красно-золотыми нашивками со звездами, серпами и молотами. Их головы венчали зеленые шлемы и простенькие серые противогазы, под которыми, я уверен, скрывались ничем не примечательные лица юношей и девушек преимущественно китайской, индийской и славянской внешности. Теперь они безжизненно распластались на дне окопов и траншей, вперемешку со своим оружием и ящиками со снаряжением, не подавая никаких признаков жизни. Если бы здесь не прокатился ЭМИ, убивший всю электронику, я мог бы, наверное, слышать, как из их наушников доносятся приказы командования, требующего от этих солдат-смертников держаться до последней капли крови.

– Туда! – я кивнул в сторону металлической гермодвери в конце траншеи – через нее можно было проникнуть в бункер управления артиллерийской установкой.

Несмотря на пережитый только что кошмар, легионеры действовали слаженно и хладнокровно, помня о плане и четко слушаясь моих команд. Двое бойцов заложили на дверь по маленькому заряду пластической взрывчатки. Укрывшись за изгибами траншей, мы дождались мощного взрыва. Гермодверь со скрежетом натужно слетела с креплений и грохнулась внутрь. Другие двое легионеров забросили в открывшийся проем по осколочной гранате, которые они держали наготове. Хлопки взрывов прервали раздавшийся в дыму кашель и чьи-то панические крики. Пора.

Дав знак четверке бойцов защищать наш тыл, вместе с тремя остальными я ворвался в бункер. Из своих винтовок легионеры без колебаний расстреляли троих или четверых чудом переживших взрыв операторов дьявольского устройства, унесшего жизнь тысяч солдат Содружества, ничуть не заботясь о том, не хотят ли откашливающиеся раненные враги сдаться на милость победителям. Без жалости, хотя и без упоения, какое иногда дает «Валькирия», я смотрел, как падают прошитые противопехотными патронами безжизненные тела молодых мужчин, одетых в серо-голубые комбинезоны ракетно-артиллерийских сил, и как в агонии искрится тонкая электроника панелей управления.

Я дал знак продвигаться дальше. Двое легионеров заскочили поглубже в бункер. Один из них одиночным выстрелом прикончил еще одного оглушенного взрывом артиллериста, оставшегося за углом. Другой – пнул одно из тел и, почуяв в нем признаки жизни, сделал контрольный выстрел в голову.

– Чисто! – сообщил он.

Бункер был зачищен. Но этого было недостаточно, чтобы прекратить смертоносный огонь пушки. Установкой управляли не люди, а квантовый компьютер. Его чипы были спрятаны за толстым слоем брони, и он продолжал наводить пушку на цель даже без помощи персонала. Нейтрализовать огневую точку могли лишь несколько переносных зарядов с «вакуумными бомбами».

Отдавать приказы бойцам, проникшим в бункер следом за мной, было излишне – каждый из них заучил эту часть плана наизусть прошедшей ночью с помощью «Самсона». Бойцы уже тянулись за своими зарядами, чтобы прилепить их поближе к темному бронированному цилиндру, установленному в торце бункера – именно в нем находились жизненно-важные агрегаты установки.

– Пошевеливайтесь, – приказал я, подходя к одной из бойниц бункера, выходящих на сторону крутого склона, и глядя на отсвет гремящего со всех сторон сражения.

– Осторожно! – закричал сзади кто-то из легионеров.

Лишь краем глаза я успел заметить, как из-под потолка бункера плавно, почти бесшумно опускается круглая бронированная турель, скалящаяся во все стороны полудюжиной стволов легких пулеметов. Компьютер, оставшийся единственным защитником бункера, активировал оставшиеся в его распоряжении защитные системы.

Я вскинул винтовку и навел прицел на середину подвижной установки в тот самый момент, как она начала бешеное вращение, накрывая всё пространство бункера стеной огня изо всех стволов со скоростью порядка шести тысяч выстрелов в минуту. Палец успел нажать на незаметный рычажок в стороне от спускового крючка, выпуская гранату из подствольного гранатомета, прежде чем мощь заградительного огня пулеметов смела меня с ног. Затем меня накрыла взрывная волна.

«Никогда не используйте тяжелое оружие в помещении, где находитесь вы сами или дружественные силы», – всплыло в сознании заученное наизусть правило, которое повторяли еще инструктора с Грей-Айленда, а затем, много раз – я сам, обращаясь к новобранцам. В ушах распространился оглушительный звон, перекрывая собой все звуки окружающего мира. Открыв глаза, я увидел, что пуленепробиваемое стекло моего шлема прорезали многочисленные трещины. Но пулеметная установка дымилась, не устояв перед взрывом гранаты. А я все еще был жив.

Правила созданы для того, чтобы их нарушать.

– Вон из помещения! – закричал я, не слыша самого себя из-за звона в ушах, дрожащими руками устанавливая невдалеке от цели последнюю оставшуюся у меня бомбу.

Окинув взглядом зачищенный бункер, я понял, что мой приказ адресован пустоте. Трое легионеров, успевших проникнуть внутрь, были буквально скошены беспощадным пулеметным огнем.

– Проклятье! – выругался я.

Приглядевшись к одному из легионеров, я, кажется, заметил легкое движение руки. Мне могло показаться, тем более что моя голова нещадно трещала после взрыва. Тем не менее, проковыляв несколько шагов, я взвалил тело бойца на плечи, и только тогда направился к выходу из бункера.

В моем распоряжении оставалось порядка тридцати секунд, прежде чем бункер, за взятие которого отдали свои жизни почти все ребята из моего отряда, перестанет существовать. Забрать тела павших я не успевал. «Простите, ребята», – мысленно попросил я погибших легионеров.

По опустошенной сражением сухой земле, на которой растаял от жара снег, я успел проковылять с полсотни шагов, сгибаясь под тяжестью несомого центнера, и пригнуться пониже в одном из окопов, прежде чем горная гряда натужно содрогнулась, испустив из пустующего проема гермодвери тяжкий выдох густого темного дыма.

Задание было выполнено.

– Все как ты хотел, Чхон, – прошептал я, устало облокачиваясь о стенку окопа.

Парень, которого я вынес из бункера, не подавал признаков жизни. Заглянув под забрало шлема, я увидел незнакомое чернокожее лицо – должно быть, кто-то из роты Колда. Пульса на шейной артерии не было. Было очевидно, что бедняга мертв. Возможно, мне показалось, что он тогда шевельнулся. Что ж, по крайней мере, его родные, если они у него есть, получат тело. А также какие-то компенсационные выплаты. Такой пункт наши контракты предусматривали. Там, на удивление, вообще довольно много говорилось о деньгах. Как будто это имело какое-то значение, когда на другой чаше весов были человеческие жизни.

– Все как ты хотел, – повторил я, обращаясь к пустоте. – Все меньше свидетелей, все меньше проблем. Беспроигрышный вариант. Сукин же ты сын, Чхон. Сукин ты сын…

§ 20

– Капитан! – меня окликнул кто-то из выживших легионеров. – Вы ранены?!

Среди разгромленных оборонительных редутов Союза одинокими силуэтами маячили четверо бойцов, которым я поручил прикрывать тыл – единственные, кто остался. На участке больше не было слышно стрельбы – все евразийские солдаты, обороняющие бункер и окружающие траншеи, были истреблены или сбежали.

На юге, где в полумиле от нас была расположена соседняя позиция орудия Союза, звуки боя тоже стихли. Можно было предположить, что рота Колда тоже выполнила свою задачу. Вдалеке на севере, в зоне ответственности роты Тауни, к которой поневоле присоединился и 3-ий взвод моей роты, все еще часто рвались снаряды и грохотала канонада. Как обстоят дела на более далеких участках фронта, можно было лишь гадать.

Я сделал руками круговое движение, призывая солдат перегруппироваться.

– У кого-то есть исправный коммуникатор?! – спросил я.

– У меня, сэр! – отозвался один из прибывших на подмогу бойцов из роты Колда, которые не попали в зону действия ЭМИ.

– Давай сюда свой шлем, живо!

Нахлобучив на голову шлем бойца вместо своего, я тут же затараторил:

– Говорит Чарли-лидер! Вызываю Властелина! Позиция «шесть» батареи «Омега» уничтожена! Отряд понес тяжелые потери! У нас множество раненых. Им требуется срочная эвакуация! Как слышите?!

– Принято, принято, Чарли-Лидер! – торопливо перебил меня голос майора Томсона, которому, как всегда, было плевать на раненых легионеров и их эвакуацию. – Сандерс, черт возьми, высадка прошла успешно! У-у-ху! Слышишь, сукин ты сын?! Первые отряды уже прорвались внутрь! Нельзя терять ни единой долбанной минуты! Приступайте к следующей фазе!

Жизнерадостный вопль майора резал слух, пока мой взгляд скользил по штабелям мертвых евразийцев, которыми была устлана траншея, замерев на миг на лице мертвого легионера, вытащенного мною из бункера.

– Какая к чертям следующая фаза, майор?! – теряя над собой контроль, рассвирепел я. – У меня всего четыре бойца осталось в строю!

– Это никого не волнует, Сандерс! Уже пошла вторая волна десанта! Нам хватит сил на этот штурм, черт возьми! Но для этого потребуется каждый кусок мяса! Так что в тылу никто не отсидится, ясно?! Война еще не закончена!

Я обреченно закатил глаза и мысленно выругался.

– Сандерс, ты меня слышишь?! Соединяйся с остатками роты «Браво»! Колд выбыл из строя. Собери остатки обеих рот в тактическую группу и прибывай к точке спуска, как предусмотрено планом! У тебя на это десять минут! Ты меня понял, мать твою, или нет?!

– Понял, – сжимая кулаки от ненависти, процедил я.

В исправном шлеме я вновь получил доступ к глобальному интерфейсу и смог оценить, в меру ограниченности своего доступа, картину эпического действа, которое разворачивалось этим днем на хребте Нандадеви.

Первая волна десанта буквально утонула в крови. Точные цифры потерь не были мне известны, и вряд ли им предстояло когда-то увидеть свет. Но я предполагал, что число убитых и раненых значительно превышает число тех, кто остался в строю. Тем не менее эти «отряды самоубийц» в основном достигли своих целей – подавили артиллерийские позиции и установили контроль над основными точками входа в Новую Москву.