Текст книги "22 июня 1941 года(СИ)"

Автор книги: Владимир Чунихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 68 страниц)

Только что заключили пакт с японцами, с которыми в последнее время воевали каждый год, в том числе и многие из выпускников. Об этом сказать надо? Что значит этот пакт, и чего теперь от японцев ждать?

Но о международной обстановке ничего не сказано. Совсем ничего. Ни одного слова. Так почему политик молчит о политике? Ведь это же самый главный вопрос, чего ждать нам?

Так что воспоминание управделами Совнаркома Чадаева в данном случае намного более правдоподобно и логично, чем представленный нам текст. Нет, он, судя по стилю, присущему обычно Сталину, похоже, подлинный. Просто он, повторю, явно неполный.

Могу даже предположить, где находился тот раздел выступления, где Сталин говорил о политике. Об отношениях с Германией и Японией. О вероятности войны.

Обратим внимание. Весь текст выступления явственно состоит из двух частей. Первая, это характеристика современной Красной Армии. Вторая раскрывает причины успехов германской армии. И всё.

А вот между этими частями образуется смысловой разрыв. Между ними отсутствует связь, одно не вытекает из другого. Как там, вспомним.

"...я рассказал о реорганизации нашей армии.

Почему Франция потерпела поражение..."

Вот. Между окончанием одного предложения и началом второго и была, по-моему, часть выступления, посвященная сложившейся обстановке. Потому что обстановка, которая сложилась сегодня, естественным образом связана с событиями недавнего прошлого.

И обратите внимание, на то еще, как неожиданно оборвано выступление Сталина.

«...оказалась Франция перед катастрофой».

И дальше сразу:

«Еще раз поздравляю вас и желаю успеха».

Это о чём было его выступление? О Франции? Или о нас? О нашей армии? Так где же призывы к ней крепить всё, что можно крепить? Где про бдительность? Где про необходимость изучать? Где про боеготовность?

Так что воспоминания Управляющего делами Совнаркома Якова Ермолаевича Чадаева явно восполняют то, что усилиями публикаторов оказалось за пределами официального протокола. А значит, могут служить достаточно надежным источником, дополняющим известный нам текст выступления Сталина.

И его слова о том, что международная обстановка очень напряженная, возможны всякие неожиданности, вполне отвечают духу момента. Но уж тогда и утверждение Сталина о том, что в самом скором времени возможно нападение на СССР Германии, а потому необходимо повышение бдительности и боеготовности Советских Вооруженных Сил, являются еще одним, дополнительным, показателем его действительного отношения к этой угрозе.

Теперь еще об одном важном моменте, связанном с выступлением Сталина. Особый интерес у сторонников теории подготовки Советским Союзом нападения на Германию вызвало то место, где они углядели явные признаки его подготовки. Это не в тексте самого выступления, а там, где уже поднимали бокалы. Имеется в виду третье выступление Сталина, где он говорил о наступательном духе Красной Армии.

Конечно, гипотеза эта к его словам притянута достаточно наивно. А потому обсуждать её мы не будем, у нас, как видите, и без того огромное поле непаханного. Однако остановиться на этом месте всё же необходимо, но совсем по другому поводу. Потому что слова эти вскрыли озабоченность явлением, действительно определившем многое в причинах поражений начала войны.

Сталин перед этим своим третьим застольным словом уже полностью в своих тостах высказался. Поскольку речь шла о выпуске академий, в первом из них он персонально кивнул в сторону руководства академий и их преподавателей. Что логично. А дальше одним тостом он сказал обо всех слушателях сразу. О танкистах, артиллеристах, летчиках, пехотинцах и даже кавалеристах. Вроде бы, положенное сказал обо всех. Далее вполне мог ничего не произносить, там и без него хватало ораторов с бокалами.

И вдруг явно не вытерпел. Почему-то особо кого-то поправил. Чьи-то слова ему явно не понравились. Чем?

Казалось бы, что плохого в том, что люди славят его мирную политику, позволяющую стране мирно развиваться? Нет, не выдержал. Зачем-то взял слово. Зачем-то кого-то особо (а всё, что говорил Сталин, это было во мнении людей – особо) поправил. Почему?

А давайте посмотрим, кто это предложил тост за мирную сталинскую внешнюю политику? Ведь и действительно. Вы не находите странной личность очередного оратора?

Генерал-майор танковых войск. Ему бы впору какой очередной тост за то, что, если к нам полезут, то мы им накостыляем. А этот вдруг впал в восторг от мирной политики. Это когда все, и не только генералы танковых войск, прекрасно знали о том, что «завтра война, завтра в поход». Откуда вдруг такая жажда мира на пороге жестокой схватки? Неизбежной, это ясно всем, схватки? Нет, понятно, что эти слова были бы ожидаемы и уместны для инженера, учёного или рабочего-колхозника. Но там, где средой обитания должны быть ударная мощь, калибры и толщина брони?

Потому-то и всполошился Сталин, взяв внеочередное слово, чтобы именно по этому поводу сказать...

А что сказать?

Ведь сказано им было уже практически всё. Большая часть его основной речи была посвящена силе Красной Армии. Обратите внимание. Для усиления эффекта своих слов он даже разгласил для достаточно широкого круга слушателей особо важные секретные сведения о числе в Красной Армии дивизий, в том числе танковых и моторизованных. За такие подробности любая иностранная разведка отдала бы тогда что угодно. А ведь эти данные для будущей непосредственной работы подавляющего большинства выпускников были вовсе не нужны. Не в Генштаб они в основном выпускались, а в войска. Так зачем он это всё же сказал?

Подверг подробному анализу причины успехов германской армии. И главное, попытался опровергнуть мнение о её непобедимости. Изгнать это мнение. Опровергнуть. И, если вдуматься, то всё, что было им сказано в тот день, было подчинено всего одной цели. Попытаться доказать иллюзорность непобедимости германской армии. И то, что Красная Армия вполне способна ей успешно противостоять.

Так что это было? А было это, если совсем просто и откровенно, попыткой внушить представителям самой образованной и культурной части Красной Армии, что немецкую армию бояться не надо. Что её можно побеждать.

А почему он вдруг счел необходимой именно такую тональность своего выступления?

Подумаем. Какую картину событий видели тогда все, в том числе и командиры Красной Армии разного уровня?

Немцы раздавили Польшу, практически не заметив. У нас ожидали, что немцы победят? Да, конечно. Ожидали, что так легко и так молниеносно? Да нет, пожалуй. Весовые категории, конечно, разные, это было понятно. Но ведь и поляки на памяти многих били Красную Армию под Варшавой. Так что впечатление от блицкрига в Польше должно было остаться сильное.

Потом Норвегия, Дания. Мелочь, но производит впечатление всё та же молниеносность. Потом европейский блицкриг. Бельгия, Голландия, названия стран мелькали калейдоскопом. Франция.

Франция.

Ведь люди не пешки. И не оловянные солдатики. Их уверить в том, что противоречит их мнению, не так-то просто. Они всё видят и из всего виденного делают свои выводы. Так какое у них должно было сложиться мнение из фантастических немецких побед?

Нам традиционно говорят о том, что германскую армию считали непобедимой в Европе. Стыдливо умалчивая о том, что по этому вопросу думали тогда в Советском Союзе. А ведь Россия, она ведь тоже часть Европы. Конечно, воспитание, которое получала тогда советская молодежь, было великолепным. Его не именовали тогда патриотическим, но оно было таким по самой своей глубинной сути. Молодежь в основном драки с немцами не боялась. Но люди, служившие в Красной Армии профессионально, слишком часто видели вокруг себя реальное её состояние. И, сопоставляя его с видимой безупречностью германской военной машины, делали неизбежно свой вывод в пользу последней.

А здесь еще самые свежие события. В марте немцы в очередной раз погнали британцев, теперь уже в Ливии, до самых границ с Египтом. А всего за неделю до кремлёвского приёма немецкие танки выехали на самое южное побережье Греции. То есть явно показали тогда, что их может остановить только море. На западной границе Советского Союза моря, к сожалению, не было...

Нет, конечно, откровенный страх перед немцами был далеко не у всех. Но многие, очень многие, всё равно считали их армию непобедимой. Она, собственно, формально говоря, и была тогда действительно таковой. Ведь её же никто нигде ни разу к тому времени не победил, не так ли?

Но война на пороге. Она неизбежна. И вступать в неё, имея командный состав Красной Армии в таком обречённом моральном состоянии, было просто нельзя. Немыслимо. Потому-то Сталин и посвятил свою речь попытке поднять её боевой дух.

И вдруг здесь же, после всего сказанного, после всех его усилий он слышит, как генерал-майор танковых войск откровенно радуется тому, что немцы до нас не добрались, и, может, нас не тронут. Что кругом мир и благодаря Сталину он таким и останется.

Конечно, ответ Сталина не был экспромптом. И само собой разумеется, что решить эту тяжелую задачу одним его выступлением было нельзя. Не зря он сказал, возражая танковому генералу, о том, что необходимо перестраивать всё. Воспитание, пропаганду, агитацию, печать, всё, что можно. Всё бросить на то, чтобы поднимать наступательный дух Красной Армии. Это были, как можно догадаться, не только слова. Очень скоро в войска пойдут одна за другой директивы высших военно-политических органов о перестройке воспитательной работы в армии.

Что это было? Подготовка к нападению на Германию? Смешно. Красная Армия именовалась «самой наступающей армией мира» задолго до этой пропагандистской кампании, еще при Ворошилове. И всегда ранее её командиров старались воспитывать в наступательном духе. Что, впрочем, было вполне уместно для того, чтобы иметь сильную боеспособную армию.

Понятно поэтому, что сейчас было нечто другое. Сейчас воспитание в армии перестраивалось. А куда его перестраивать, если и ранее изо всех сил воспитывался наступательный дух? Ясно куда. Показать, что надо не просто драться, а драться, несмотря на силу противника. Что для Красной Армии нет противников. Что она будет наступать, а наступая, порвёт всех, кто встанет на её пути.

Наивно и всё равно не сработает? Может быть. Но пусть уж лучше танковые и прочие генералы готовятся наступать, чем покорно и безвольно ждут, когда их будет бить лучшая в мире военная машина. В армии накануне большой войны нужны не овцы. Ей нужны драчуны и забияки. А откуда их взять? Как их выявить? Ну уж конечно не восторгами по поводу мирной политики. И даже не благостными рассуждениями о глубине обороны. Здесь уместны как раз призывы к наступлению. На боевой дух в такой сложной ситуации работают только они.

В связи с этим всегда всплывает одно и то же возражение. В том-то и беда, утверждается обычно, что готовили армию неправильно. Ошибкой было обучать войска только наступлению, не уделяя внимания обороне.

Как обычно это у нас водится в отношении вопросов начала войны, победило мнение легковесное. В данном случае речь, мы с вами видели, шла только лишь о воспитании вкуса к победам. Путем пропаганды, конечно, а потому относительно поверхностном. Но других инструментов тогда не было. Не использовать же для этого вообще ничего, было бы не просто неверно. Это было бы действительно проявлением обречённости.

Что же касается того, чему в действительности учили войска. Достаточно почитать приказы наркома обороны кануна войны, где разбираются итоги проверок военных округов и проходивших там учений, чтобы увидеть, что в их оценке упомянуты и наступающие, и обороняющиеся. И тех и других ставили в пример за какие-то удачные действия. И тем и другим ставилось на вид за ошибки.

Да, конечно, вопросами наступления занимались больше. Но и огрехов в этом вопросе выявлялось намного больше. Потому что больше было практики. И примеров неудач там было намного больше. Вспомните, что говорил маршал Буденный на декабрьском совещании по поводу похода в Западную Белоруссию, например. А ведь таких примеров было сколько угодно. Множество их мог привести любой командир, участвовавший в освободительных походах. Не говоря уже о финской войне. А вот примеров неудачной обороны находилось как-то не очень много.

И самое главное. Всё это не имеет ни малейшего отношения к действительной подготовке войск. Для солдата маршевая подготовка будет одинаково сказываться и при наступлении, и при отходе. Окапываться он будет одинаково и в обороне, и в наступлении, когда надо отбить контратаку или закрепиться на промежуточном рубеже. Перебегать он будет и в атаке, и в обороне, если надо загнуть фланг или контратаковать. Короче, солдату, что отступать – бежать, что наступать... Какие и кто здесь придумал особые способы подготовки, чтобы учить его именно обороняться или отступать? Солдат должен быть здоров, выучен и дисциплинирован. У него должно быть всё, что потребно для жизни и боя. И желателен ему, конечно, нормальный командир, по возможности разумный и спокойный. Тогда он всё вам сделает, и наступит, и отобьется в обороне. Такого учить каким-то оттепельным специальным маневрам – только портить.

То же самое распространяется и на те войсковые единицы, где служит и воюет солдат. И рота, и батальон, и полк, и дивизия даже, все они действуют в общем-то согласно уставам, и в обороне, и в наступлении. А попросту говоря, они должны везде умело маневрировать и полностью использовать подготовку своих солдат. Их командирам достаточно не терять голову, знать, как правильно маневрировать, а там они эти умения применят в любых обстоятельствах.

Не учили обороняться на уровне стратегическом? А чему их учили, наших полководцев? И чему они учились сами? Помните наивный восторг начальника штаба военного округа генерала Климовича, когда он в своем выступлении на декабрьском совещании вспомнил, что впервые стал изучать нечто стратегическое, лишь когда получил задание подготовить доклад? А до этого? Ну, не учили его толком. Ни отступать, ни, кстати, наступать. А сам? И, главное, кто мешал?

Если уж на то пошло, то у немцев вообще не было никаких военных академий. И не было никаких директив, что изучать, а что не изучать. Только как-то их генералам удавалось быть в своём деле знающими людьми. И в наступлении, и в обороне. А этих, видите ли, не обучали.

Именно по этой причине, кстати, одни генералы дрались и били немцев и летом, и осенью 1941 года, а других немцы били. Те, правда, потом жалостно плакались, что их не учили раньше обороняться. Что очень охотно подхватили кстати оказавшиеся рядом дети оттепели. И возвели эту сырость в ранг незыблимой истины.

Впрочем, достаточно об этом. Вернемся к вещам действительно серьезным.

"СПЕЦСООБЩЕНИЕ РАЗВЕДУПРАВЛЕНИЯ ГЕНШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ «О ГРУППИРОВКЕ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА ВОСТОКЕ И ЮГО-ВОСТОКЕ НА 5 МАЯ 1941 г.»

N 660477сс

5 мая 1941 г.

Сущность перегруппировок немецких войск, производившихся во второй половине апреля, после успешного завершения балканской кампании и до настоящего времени сводится:

1. К усилению группировки против СССР на протяжении всей западной и юго-западной границы, включая Румынию, а также в Финляндии. 172

2. К дальнейшему развитию операций против Англии через Ближний Восток (Турция и Ирак), Испанию и Сев. Африку.

3. К усилению немецких войск в Скандинавии, где они могут быть использованы с территории Норвегии против Англии, Швеции и СССР.

Для выполнения этих целей использованы силы, находившиеся в оккупированной части Франции, Бельгии, Голландии, и войска, освободившиеся после поражения Югославии и Греции.

Причем, немецкие войска из Югославии шли:

а) через Венгрию и Австрию в районы Краков, в Прикарпатскую Украину и в Богемию;

б) в Румынию, в том числе на территорию Молдавии и Сев. Добруджи.

Общее количество немецких войск против СССР на 5 мая достигает 103 107 дивизий, включая шесть дивизий, находящихся в районе Данциг и Познань. Из этого количества дивизий в Восточной Пруссии – 23-24 дивизии; против ЗапОВО – 29 дивизий; против КОВО – 31 – 34 дивизии; в Прикарпатской Украине – 4 дивизии; в Молдавии и Северной Добрудже – 10-11 дивизий. (Ряд поступивших сведений о наличии в одной лишь Молдавии 18 немецких дивизий не имеет должного подтверждения и требует проверки).

В самом составе сосредоточенных против СССР сил обращает на себя внимание усиление танковых войск с 9 дивизий на 25 апреля до 12 дивизий на 5 мая; моторизованных, включая и мотокавдивизию, – с 7 дивизий на 25 апреля до 8 дивизий на 5 мая; горных – с 2 дивизий на 25 апреля до 5 дивизий на 5 мая.

В подготовке театра военных действий усиленно осуществляется строительство всех видов. Строятся вторые железнодорожные линии стратегических путей в Словакии, протекторате, Румынии, особенно ведущие с востока на запад. Ведется усиленное строительство складов огнеприпасов, горючего и других видов военного обеспечения. Расширяется сеть аэродромов и посадочных площадок.

Кроме того, по всей границе, начиная от Балтийского моря до Венгрии, идет выселение с приграничной зоны населения.

Румынское правительство отдало секретное распоряжение об эвакуации из Молдавии учреждений и ценностей, что фактически уже осуществляется. Нефтепромышленные компании получили приказ о сооружении бетонных стен вокруг резервуаров с горючим.

Проводятся усиленно учения по ПВО городов, строительство бомбоубежищ и опытные мобилизации.

Производятся усиленные рекогносцировки немецкими офицерами нашей границы.

Из Вены донесено о призыве запасных офицеров, знающих Галицию и Польшу.

За счет освобождающихся сил из Югославии создается резервная группа главного командования на территории Чехии и Моравии, тем самым восстанавливается группировка, находившаяся там до начала войны с Югославией, общей численностью до 10 дивизий.

Использование против СССР венгерской и румынской армий выражается в следующем:

1. Общая численность венгерской армии доведена до 600000 человек. Из 10 корпусов венгерской армии три корпуса (6, 7, 8-й) целиком, часть 9-го корпуса и три отдельные бригады сосредоточено в Прикарпатской Украине.

2. Из всей румынской армии свыше половины ее состава сосредоточено в Молдавии и Добрудже, а именно: 11 пехотных дивизий, две кав.дивизии, 173 одна кав.бригада, одна мех.бригада, две горнострелковые бригады. Многие соединения выдвинуты непосредственно к границе.

3. В проводимой реорганизации румынской армии особое внимание высшим командованием уделено комплектованию авиации, танковых и инженерных частей за счет кадров пехоты.

Офицерский состав румынской армии проходит ускоренную подготовку под руководством немецких инструкторов и направляется в приграничную полосу.

Наиболее сильная группировка немецких и румынских войск на территории Румынии фиксируется в Буковине и Сев. Молдавии.

В Финляндии, несмотря на опровержение Финского правительства, значительные высадки немецких войск являются бесспорными, а именно: 10 апреля с немецких пароходов в порту Або высажено 10000 человек; 29 апреля в том же порту высажено 12000 человек.

Кроме того, в течение всей зимы на территории Финляндии находилось около 4000 человек немецких войск.

Наблюдением целого ряда источников было выявлено, что немецкие воинские эшелоны, по мере выгрузки, направлялись и продолжают идти по железной дороге и автотранспортом на север через Рованиеми на Киркинес.

По количеству этих эшелонов и автоколонн нужно считать, что большая часть высадившихся немецких войск еще находится на территории Финляндии.

Кроме того, в течение всего апреля отмечалось прибытие немецких пароходов с боеприпасами, снаряжением и строительными материалами для оборонительного строительства. Крупные военные немецкие склады созданы на ст. Вика, восточнее Рованиеми.

В Норвегии, в результате апрельских перевозок, общая численность немецких войск увеличилась с 10 дивизий до 13 дивизий и подвоз продолжается.

Выводы:

1. За два месяца количество немецких дивизий в приграничной зоне против СССР увеличилось на 37 дивизий (с 70 до 107). Из них число танковых дивизий возросло с 6 до 12 дивизий. С румынской и венгерской армиями это составит около 130 дивизий,

2. Необходимо считаться с дальнейшим усилением немецкого сосредоточения против СССР за счет освободившихся войск в Югославии с их группировкой в районе протектората и на территории Румынии.

3. Вероятно дальнейшее усиление немецких войск на территории Норвегии, северо-норвежская группировка которых в перспективе может быть использована против СССР через Финляндию и морем.

4. Наличные силы немецких войск для действий на Ближнем Востоке к данному времени выражаются в 40 дивизиях, из которых 25 – в Греции и 15 в Болгарии. В этих же целях сосредоточено до двух парашютных дивизий с вероятным их использованием в Ираке.

Начальник Разведывательного управления

Генштаба Красной Армии Голиков

ЦА МО РФ. Оп.7237. Д.2. Лл.97-102. Машинопись, заверенная копия. Имеются пометы. Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Тимошенко, Берия, Кузнецову, Жукову, Буденному, Шапошникову, Кулику. 174"

Взято из сборника документов «1941 год», т.2.

Документ N 441.

Очень тревожное сообщение. Опять-таки обратите внимание на широкий перечень лиц, которым оно было направлено для ознакомления. Ещё раз напомню, что распоряжение об ознакомление их с этой важнейшей информацией могло исходить единственно от Сталина и ни от кого больше. Конечно, распоряжение это касалось не конкретно этого сообщения. Речь может идти обо всей категории документов, касающихся подготовки Германии к нападению на Советский Союз.

О возможных датах начала войны в сообщении опять-таки ничего не сказано. Но показано резкое усиление группировки немецких войск против СССР. Правда, общее число немецких войск у советских границ, как это было и ранее, завышено. Но снова указана устойчивая тенденция к ее увеличению. Специально обращено внимание на то, что высвободившиеся на Балканах немецкие войска перебрасываются к советским границам. Особенно тревожным выглядит увеличение здесь численности танковых и моторизованных соединений Вермахта.

Тревожны также и мероприятия, очень похожие на явное обустройство будущего театра военных действий. Имеется в виду усиленное строительство дорог, укреплений, складов, аэродромов, подвоз сюда боеприпасов и горючего.

Как видим, обо всем этом в полном объеме, без каких-либо умолчаний, было доложено политическому и военному руководству страны.

Единственное ошибочное обстоятельство, затронутое в документе, было предположение о возможном использовании части германских сил для операций против Турции или Ирака. Но, поскольку речь здесь шла о немецких дивизиях, расположенных в Греции и не являвшихся в данном случае угрозой для советских границ, предположение это можно считать для безопасности Советского Союза несущественным.

На самом деле, десантные дивизии немцы готовили к использованию в своей операции по высадке на остров Крит. Но о ее подготовке сообщений агентуры не было, а о возможном вторжении немцев в Ирак мы с вами такие сведения видели. Так что и в этом генерал Голиков был последователен. Потому что ошибался точно также, как ошибались и его разведчики, представившие ему эти сведения.

"АГЕНТУРНОЕ СООБЩЕНИЕ «РАМЗАЯ» ИЗ ТОКИО ОТ 6 МАЯ 1941 г.

Начальнику Разведуправления

Генштаба Красной Армии

Я беседовал с германским послом Отт и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой.

Оба, посол и атташе, согласились с тем, что после поражения Югославии во взаимоотношениях Германии с СССР приближаются две критические даты.

Первая дата – время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент так, что Германии останется только собрать урожай.

Вторым критическим моментом являются переговоры между Германией и Турцией. Если СССР будет создавать какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.

Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика потому, что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии.

Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель. Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба.

Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией.

Однако Отт, который лично против такой войны, в настоящее время настроен настолько скептически, что он уже предложил принцу Урах выехать в мае обратно в Германию.

ЦА МО РФ. Оп.24127. Д.2. Лл.340-341. Пометы: «НО-9. Дать в 5 адресов (без вычеркнутого). Голиков. 6.05.41 г.», «НО-9. Включить в выписки. Голиков». Разослано согласно резолюции. 7.05.41 г. Заверенная копия".

Взято из сборника документов «1941 год», т.2.

Документ N 443.

В донесении Рихарда Зорге даны разные трактовки сроков и условий возможного нападения Германии на СССР. В любой момент после окончании сева. В случае, если СССР будет мешать Германии в переговорах с Турцией. В мае 1941 года. После войны с Англией. Причем указывается на то, что Гитлер решения о войне с Советским Союзом еще не принял. Такое решение от него ожидается в мае. Если в мае он его не примет, то возможна отсрочка до окончания войны с Англией. Между тем, в некоторых сообщениях других разведчиков указывается на то, что это решение Гитлер уже принял.

Ценной же информацией можно считать то, что «Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии», поскольку это прямо указывало на возможность нападения Германии до окончания войны с Англией. Но ценность эта безусловно снижена неопределенностью с указанием возможного срока нападения. Впрочем, как мы с вами видели, эта неопределенность была всеобщей. Поскольку точного срока тогда не знал никто. Другой вопрос, это какой может быть срок у нападения, решение по которому еще не принято?

"СПРАВКА 1 УПРАВЛЕНИЯ НКГБ СССР О ВОВЛЕЧЕНИИ ФИНЛЯНДИИ В ВОЙНУ ПРОТИВ СССР

7 мая 1941 г.

1. По мнению офицеров финского генштаба, в случае конфликта между Германией и Советским Союзом немцы приложат все силы для того, чтобы вовлечь Финляндию в войну против СССР.

2. Наступление немцев начнется на Мурманск воинскими частями, находящимися в Северной Норвегии, а морские и воздушные силы Германии окажут поддержку финской армии в южной Финляндии.

3. Немецкие офицеры заявляли, что май месяц будет критическим месяцем в советски-германских отношениях.

4. Во время пасхальных праздников велись переговоры между офицерами германского и финского штабов по вопросу предстоящих маневров финской армии, темой этих маневров будет продвижение из Рованиеми на Турнес и Кеми.

ЦА СВР РФ. Д.23078. Т. 1. Л.366. Пометы: «Послано в ЦК». Заверенная копия".

Взято из сборника документов «1941 год», т.2.

Документ N 447.

Ну, маневры, это еще не обязательно подготовка к нападению. В Красной Армии, как мы знаем, были самые разные маневры. Но здесь тоже указывается на май. Правда, опять-таки не говорится о том, что решение о нападении принято. Но отмечено, что в мае ожидается кризис в советски-германских отношениях. Переговоры?

В это же время Штаб Верховного командования Вермахта выдвинул свои предложения по пропагандистскому обеспечению нападения на Советский Союз.

"ПРЕДЛОЖЕНИЯ ШТАБА ОКВ ПО ПРОПАГАНДИСТСКОЙ ПОДГОТОВКЕ НАПАДЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ

8 мая 1941 г.

I. Общая установка

Против мероприятий, запланированных на время боев и после них, возражений нет. Активная пропаганда перед началом акции возможна в том случае, если русские со своей стороны заранее первыми открыто проявят идеологическую активность.

И. Дополнительные предложения по подготовительным мерам

1. Начало подготовки.

Наши планы должны оставаться в тайне как можно дольше. Англия до самого последнего момента должна верить в возможность предстоящего вторжения. Для России наш удар должен оказаться внезапным. В то же время придется отложить идеологическую подготовку немецких солдат и немецкого народа, хотя она сама по себе была бы желательна.

Но если русские до начала военных действий сами пойдут на провокацию, то это будет означать, что наступил момент открыть как идеологическую кампанию по подготовке к войне нашего народа, наших немецких солдат, так и действия по разложению русского народа. Правда, и в этот момент наши намерения еще должны оставаться в тайне. Должно сохраняться впечатление, будто главной задачей на летний период остается операция по вторжению на острова, а меры против Востока носят лишь оборонительный характер и их объем зависит только от русских угроз и военных приготовлений.

2. Подготовка немецкого солдата.

Следует считать достаточным краткое ориентирование солдата относительно его новых задач. Ориентирование должно осуществляться за короткий срок до дня "Д" операции "Барбаросса". Инструктаж офицерского состава могут провести командиры частей и соединений приблизительно за восемь 178 дней до дня "Д", а с рядовым составом проделают необходимую работу командиры рот (батарей) в самые последние дни перед началом военных действий. Инструктаж будет проводиться в духе ранее представленного предложения управления пропаганды вооруженных сил. Командирам частей и соединений, а также рот (батарей) следует выдать на руки соответствующий инструктивный материал.

3. Подготовка зарубежного общественного мнения.

Если начинать идеологическую обработку зарубежных стран и оккупированных областей, а также действия по разложению русского народа (например, подпольными радиостанциями, листовками и т.п.) до наступления дня "Д" операции "Барбаросса", то это преждевременно раскроет наши намерения.

Копирование ранее использовавшихся методов пропаганды лишит операцию фактора внезапности. Зато было бы целесообразно до последнего дня усиливать пропаганду против Англии.

Объявить о наших действительных планах немецкому народу и зарубежным странам можно будет только в день "Д" без всякой предварительной подготовки.

Перевод с немецкого из: Fall Barbarossa, S.254-255".

Взято из сборника документов «1941 год», т.2.

Документ N 448.

Планы эти были Гитлером приняты. Как видим, в соответствии с ними, в целях полной скрытности подготовки нападения на СССР, германское командование предложило отказаться от какой бы то ни было предварительной подготовки общественного мнения как в Германии, так и за рубежом. Более того, дополнить мероприятия по дезинформации должно было усиление пропагандистской обработки населения Германии в отношении Англии. Заметим, что дезинформация в данном случае была обращена даже не к Советскому Союзу, а к собственному населению и собственной армии.