Текст книги "Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг"

Автор книги: Тана Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 192 (всего у книги 197 страниц)

Люси невесело рассмеялась:

– Ох, если бы он только прислушался.

– И что же сделала Ашлин?

– Она умоляла о прощении так, будто переехала его собачку, она, конечно, не так выразилась, это моя интерпретация. Дала ему посмотреть все сообщения в своем телефоне, некоторые из них… Да нет, ничего особенного, просто сообщения с вечеринок, которые полиции лучше не видеть. – Она мельком глянула на меня. Я была невозмутима. – До Ашлин этот сигнал тревоги попросту не дошел. Она была одержима своей идеей заарканить Маккэнна как можно надежнее. Пароль с телефона она, разумеется, сняла, и он мог залезать в него, когда заблагорассудится.

И от него потребовалась немалая сила воли, чтобы не соваться в телефон в субботу вечером. Я подумала, что нам со Стивом предстоит тяжелейшая битва.

– И она нормально с этим жила?

Люси дернула плечом:

– Ей было все равно. Это же только на несколько месяцев, правильно? Она не жаловалась. Но мне все это не нравилось. Такая мания контроля…

Она все-таки произнесла это. Но я не собиралась развивать тему. Конечно, она права. Это был еще один тревожный сигнал, который мог заставить Ашлин очнуться. Как поведет себя человек, который не готов даже записку и смс выпустить из-под контроля, когда она откроет ему правду? Но воды ее собственной мании уже смыкались над ней, заглушали все остальное. Она переоценила себя и недооценила его.

– В начале декабря Ашлин объявила, что почти добилась своего. Он сказал, что любит ее, что постоянно рассуждает о том, что бы они делали, будь они парой. Он был на волосок от того, чтобы бросить жену. Ашлин же… Она была словно под кайфом. Болтала без умолку, смеялась без причины, ни минуты усидеть на месте не могла. Полное впечатление, что она на амфетаминах. И не потому что обвела мужика вокруг пальца, Аш этому как раз не придавала значения, главное – ее план работал! Она с трудом верила, что все происходит на самом деле. Сказка внезапно обернулась реальностью, и она действительно способна превратить тыкву в карету, принца в лягушку, и наоборот. Вы понимате, о чем я?

– Да, вполне.

Вдруг вспомнилось мое первое утро в отделе. Я в новом костюме – сумка покачивается на плече, каблуки отбивают дробь в такт водовороту городского шума и порыкиванию автобусов – иду сквозь суету туда, где ждет меня общая комната отдела убийств, наконец-то принадлежащая и мне. В то утро я умела летать. В то утро я могла указать пальцем на замок и превратить его крыши из серых в золотые.

– И тут появился Рори, – сказала Люси.

– Так Рори не являлся частью плана?

– План. – Люси торжественно взмахнула руками. – Я уже начала думать о нем только с большой буквы: План та-та-там. Нет. Рори совершенно точно в план не входил. Рори – это моя вина. Я потащила Ашлин на эту презентацию, и слово "тащить" надо понимать буквально, я надеялась, что если она проведет вечер не сидя дома в ожидании Джо, а развеется и поговорит о чем-нибудь нормальном с людьми нашего возраста, то, может, забрезжит какой-то просвет в этом ее мороке. Ведь все это было нахрен как ненормально.

– Повстречает нормального хорошего парня, – сказала я.

– У меня и в мыслях не было, что все может так обернуться. Я просто надеялась отвлечь ее от очередного безумного вечера. Но всего один час с Рори – и Аш влюбилась. Ее это испугало, меньше всего ей нужна была сейчас любовь, Джо должен был вот-вот оказаться в ловушке. Она поверить не могла, что проговорила с Рори столько времени. У нее было правило не разговаривать с парнями подолгу, чтобы они не воображали, будто у них есть хоть какой-то шанс. Аш считала, что с ее стороны обнадеживать – непорядочно, ей-то ведь не нужны романы.

– Вы сказали, что это был способ заставить парня поднапрячься.

Люси пожала плечами:

– Лучшее, что я смогла выдумать. Я же должна была сказать вам, что она оборвала беседу с Рори на полуслове в тот вечер, потому что кто-то еще тоже мог это заметить. Но я не могла вам сказать, что она не хотела отношений ни с кем, иначе вы бы не стали искать ее тайного возлюбленного. Объяснить вам все как есть я тоже не могла.

– Логично.

Для человека, который не любит придумывать альтернативные сюжеты, Люси преуспела в этом за последнее время. Ашлин и впрямь умела затягивать людей в свои игры.

– И Ашлин не понимала, как же ей быть с Рори?

И снова та же улыбка, нежная и горькая.

– Нет. Она точно знала, как быть с ним. Отшить его. Вот только сделать это была не в силах. Она говорила, что Рори – лучшее изобретение с тех пор, как придумали хлеб в нарезке. Тем вечером мы шли к ее дому после презентации и она говорила только о нем. Разрумянилась, восторженная, как ребенок, все повторяла: "Что же мне делать? Господижтыбожемой, Люси, что же мне делать?"

Улыбка исчезла.

– А я точно знала, что ей делать. "Ты позвонишь завтра Джо и обрежешь концы. Скажешь, что не готова разрушить брак, или еще какую чушь выдашь". – Люси взъерошила волосы. – Я понимала, что говорю в точности как она, придумываю истории… Я просто хотела, чтобы она оставила всю эту затею с Джо до того, как дернет за чеку и ее разнесет на тысячу кусков. И я сказала ей: "А когда Рори позвонит тебе, а он позвонит, ты ему ответишь: да, я с удовольствием с тобой встречусь, спасибо большое". Этим ты отомстишь Джо. А не тем, что потеряешь парня, который тебе понравился. Не тем, что позволишь Джо и дальше вертеть твоей жизнью. Правильно?

– Мне это кажется очень правильным, – сказала я. – Настолько правильным, что это следовало бы ей на лбу вытатуировать. Но нет?

Люси покачала головой:

– Ни в какую. Ни единого шанса. И, откровенно говоря, я ее понимала. Аш столько вложила в это… Морила себя голодом, неделями ложилась в кровать с человеком, которого ненавидела. И плод вот-вот упадет тебе в руки, фейерверк вспыхнет в небе, на экране начнется обратный отсчет, а я предлагаю все бросить?

Люси хотела, чтобы Ашлин отказалась от магии, когда та почти научилась метать огненные шары.

– Это было бы нелегко, – сказала я.

– А спустя дня два Рори написал Аш, что хочет встретиться. Если бы она сказала "нет", он воспринял бы это как окончательный отказ, но и ответить: "Давай ты подождешь пару месяцев, а то я тут трахаю одного мужика, чтобы он жену бросил, но вот потом я вся твоя", – она тоже не могла. Ашлин тянула, морочила Рори голову, но в меру, чтобы он не решил, будто не нравится ей, а потом все же ответила согласием. Да, давай встретимся. И они пошли в бар и чудесно провели время, и Ашлин была окончательно сражена.

– Но Джо не бросила.

– Нет. Но принялась подхлестывать его, чтобы все закончилось побыстрее. Повторяла, что скучает без него, что ей хочется ребенка, а он моложе не становится… Действовала она при этом еще осторожнее прежнего, ей ведь не хотелось, чтобы он вдруг начал разыгрывать благородство и отказался от нее, так как она заслуживает лучшего, а с другой стороны, ей было ни к чему, чтобы он стал проверять, не дырявит ли она презервативы. Это было, – Люси закрыла лицо руками, рассмеялась в ладони, но смех был неотличим от рыдания, – господи, это было бы смешно до колик, если бы не было так безумно.

– И как повел себя Джо?

– Я молилась, чтобы он от нее великодушно отказался. Я ему даже такие лучи посылала. Я почти не шучу. – Снова смех-рыдание. – Но нет. Этот козел покорно следовал туда, куда толкала его Ашлин. Три недели назад, сразу после Нового года, он сказал, что собирается оставить жену.

Маккэнн, который уверял мать Ашлин, что никогда не уйдет из семьи. Ашлин отправила его принципы в мусор.

– Бьюсь об заклад, она была очень довольна.

– О да. – Люси потерла лицо. – Буквально блаженствовала. Вот только Джо хотел подождать до лета, старший сын заканчивал школу, ему предстояли экзамены, и папаша не хотел огорчать мальчика.

– И ей еще полгода пришлось бы лавировать между ним и Рори.

– Да. И счастливей ее эта новость не сделала. Она поплакала, но в меру, чтобы не попортить свою красоту, так, несколько трогательных слезинок, сказала ему, что потом наверняка возникнет что-то еще, хорошие мужчины ведь не оставляют своих жен, а ей невмоготу смотреть, как он уходит домой, к другой женщине. Но Джо уперся.

– И что она решила предпринять?

Люси закрыла глаза, помолчала и ответила:

– Это было Ашлин не по зубам. Это ведь настоящая проблема – двадцать пять лет брака, дети. С этим она ничего не могла поделать. Без шансов. Она лишь могла заманивать его. И она так и делала, продолжала быть идеальной любовницей, но взяла обыкновение рассматривать при нем фото деток в фейсбуке и вздыхать, а то проговаривалась, что один клиент на работе положил на нее глаз… Она его подстегивала, но осторожно, дескать, если не начнешь шевелить задом, потеряешь меня.

– А про Рори она ему говорила? Хотя бы намеком?

– Вы имеете в виду, не дала ли она ему понять, что у нее есть другие варианты? – Люси покачала головой: – Нет. Я тоже думала об этом и впрямую спросила ее, скорее даже предостерегала, и она ответила, что никогда в жизни. Но я опасалась, а вдруг… У Джо имелся доступ к ее телефону. И что, если Ашлин забыла удалить какое-то из сообщений Рори, а Джо увидел…

Но она их даже и не удаляла. Мне захотелось воткнуться головой в кофейный столик. Слово "наивность" и близко не описывало эту девушку.

– Словом, я тревожилась. А уж когда Аш рассказала, что пригласила Рори на ужин, я места себе не находила. Они могли бы встретиться где угодно. А если им хотелось переспать, могли бы пойти к Рори. Но зачем устраивать свидание там, куда в любую минуту мог заявиться Джо?

– Затем, что она именно на это и рассчитывала.

– Да. Может, неосознанно. Ей отчаянно хотелось, чтобы все уже закончилось. С каждым свиданием с Рори она все больше влюблялась в него. В глубине души она наверняка желала просто забыть всю эту историю с Джо и целыми днями обниматься и целоваться с Рори. Но она не могла заставить себя отказаться от своего плана. И возможно, – неосознанно – хотела, чтобы Джо пришел, увидел Рори, обезумел от злости и растворился в закате. Принял бы решение за нее.

Люси замолчала и посмотрела мне в глаза. Мы уже столько времени провели вместе, что научились понимать друг друга без слов.

– Я знаю. Думаете, я не знаю? Она прыгнула метров на пять выше своей головы. Она искренне верила, что именно так это может закончиться. Вот просто так.

– Если бы, – сказала я.

– Он это сделал, правда? Джо убил Ашлин.

– Вы должны молчать о нашей беседе. Никому ни слова, ни намека. Ничего. Ясно?

– Да. Обещаю. Я молчу уже давно. И не стану болтать сейчас. Но я хочу знать.

Я не собиралась уподобляться Маккэнну и выдавать информацию микроскопическими дозами исключительно тогда, когда решу, что это пойдет на пользу.

– Да. Я почти уверена.

Люси закусила кулак и затрясла головой. Безусловно, она и сама это уже знала, но услышать от меня, человека из полиции, – совсем другое. Ей потребовалось время, чтобы полностью привыкнуть к этой мысли.

Наконец она спросила:

– Он сделал это намеренно? Он хотел именно убить ее или просто ударил, не понимая?…

– Пока не знаю.

– Он раньше совершал что-то подобное? Конечно, не совсем то же самое, но…

– Вы имеете в виду, могли ли вы предвидеть?

– Да.

– Не думаю, мне бы такое и в голову не пришло. А я знаю Маккэнна гораздо лучше и не слышала даже намека на слух, что он бьет жену или избивает подозреваемых, а в полиции все знают, кто таким грешит. Маккэнн никогда не был замечен в применении насилия.

– Я с самого начала опасалась, что дело кончится каким-то взрывом. А уж когда… В сентябре она рассказала, что заманила Джо в постель, мы сидели в пабе "Прибой", там всегда очень шумно, так что можно говорить без опаски, что подслушают. И я тогда спросила: "Ты рассказывала ему обо мне, о том, что я твоя лучшая подруга?" Она рассмеялась и ответила, что они говорят только о нем самом, какой он потрясающий. Я попросила не говорить ему обо мне, пусть думает, что я так, приятельница, с которой она изредка ходит выпить. И Аш вся вскинулась: "Почему? Я не собираюсь делать вид, что ты для меня не важна!" – Люси зажмурилась, но тут же открыла глаза. – А я сказала: "Когда ты спустишь курок, он взбесится. И не станет рыдать над стаканом с виски. Ты, может, и умотаешь в Перу или еще куда, будешь скакать по Мачу-Пикчу и трахаться с молодыми бэкпекерами. До тебя он не доберется. Но если он будет знать, что я твоя лучшая подруга, то постарается достать тебя, изводя меня всяким".

– Всяким, – повторила я. – Чего конкретно вы боялись?

– О деталях я даже не думала. Просто… Я живу одна. И полицейский может сделать что угодно, подкинуть что-нибудь, например… Узнать это на деле мне не хотелось. По мне, было лучше держаться подальше от этой разворачивающейся мелодрамы. – Люси откинула голову, адресуя сухой смешок потолку. – Но дело даже не в моих страхах. Дело в том, что я хотела достучаться до Аш, втемяшить ей в голову: это не игра, я напугана твоими действиями, они очень опасны. На собственный риск ей наплевать, это я понимала, однако надеялась, что она забеспокоится обо мне и притормозит.

– Но и это ее не остановило.

– Нет. Ашлин тогда сказала – да, конечно, она позаботится, чтобы Джо думал, будто я просто приятельница, вместе учились в школе. Но она говорила это, только чтобы успокоить меня, мои слова ее нисколько не встревожили. Она слышала лишь историю, что расцвела в ее голове. И все, что не вписывалось в нее, было… шумом.

– Ашлин выкопала себе слишком глубокую яму, – сказала я. – Вы сделали все, что могли.

Люси отрицательно качнула головой:

– Нет. Моя ошибка в том, что я кое о чем не подумала. Я знала, что Ашлин играет с огнем, и быстро поняла, что Джо – совсем не тот, с кем можно так поступать. Человек считает, что имеет право решать, нужно ли знать тебе, куда исчез твой отец, и как же он поступит, когда проделают такое уже с ним самим? Вот об этом я совсем не подумала. Я боялась, что когда Ашлин его бросит, он разъярится, изобьет ее, постарается сломать ей жизнь. Арестует под фальшивым предлогом, и ей придется потратить годы и тысячи фунтов, пытаясь оправдаться. Именно об этом я и подумала, когда вы с напарником объявились у меня в воскресенье. Я была уверена, что Джо заявился к Ашлин, обнаружил там Рори и арестовал их обоих, обвинив в чем-то серьезном.

– Логично. Я бы тоже о таком волновалась.

– Но на деле вот что произошло. И я постоянно думаю, что бы случилось, если бы тем вечером в "Прибое" я попросила Ашлин об обратном? Если бы сказала: "Пусть Джо обязательно знает, что мы с тобой очень близки". Если бы он знал, что Аш, вероятно, все мне рассказывает… Вы думаете, он бы тогда?… Он бы не?…

Ничего бы не изменилось. То мгновение, когда Маккэнн решил нанести удар, было слишком скоротечным для рассудочного анализа. Но требовалось, чтобы Люси чувствовала вину, и я сказала:

– Как знать, как знать. Да и какой смысл теперь рвать на себе волосы. Просто сделайте все возможное, чтобы помочь мне его наказать.

Люси в упор посмотрела на меня и резко проговорила:

– Вы же говорили, что остальные детективы мечтают выжить вас из отдела. Но вы никуда не уйдете, пока не накажете его?

– Да мне похрен, о чем там мечтают другие детективы.

– Точно? Потому что я не собираюсь давать показания, подвергать свою жизнь риску, если толку от этого не будет.

– Я не могу обещать, что Маккэнн сядет в тюрьму. Даже с вашими показаниями шансы пятьдесят на пятьдесят. Но я обещаю, что если вы под протокол повторите все, что сейчас мне рассказали, его жизнь никогда уже не будет прежней. Уж я позабочусь об этом, и я никуда не уйду, пока не добьюсь своего. Так достаточно?

Через долгую-долгую минуту Люси выдохнула; побелевшие от напряжения пальцы разжались.

– Так, думаю, достаточно.

– Вот моя визитка. И я сомневаюсь, что Джо Маккэнн посмеет хоть что-то сделать вам. Слишком рискованно, да и бессмысленно – после того как вы мне все рассказали. И ему будет просто не до того. Но если вас хоть что-то встревожит, любая мелочь, сразу звоните мне. Хорошо?

Она кивнула, но я не была уверена, уловила ли она смысл моих слов.

– Я очень хотела, чтобы Аш добилась своего, а дальше жила бы себе счастливо. Очень хотела. Даже если бы она уехала за миллион миль, к этому бэкпекеру из Мачу-Пикчу. Ашлин заслуживала счастья. Но она словно не позволяла его себе, пока не разделается с Джо. Для нее хеппи-энда не существовало.

– Или она мечтала о счастье, но еще сильнее мечтала рассчитаться с Джо.

Вся эта психологическая чушь выводила меня из себя. Торчу тут и слушаю всю эту бодягу про темное человеческое нутро, вместо того чтобы заняться делом.

Я встала:

– Я свяжусь с вами, когда понадобятся ваши официальные показания. А пока – спасибо. И я редко говорю так искренне.

Люси издала сдавленный смешок.

– Вы только посмотрите. Вот мы здесь, вы и я, делаем именно то, чего Аш и добивалась.

Она проводила меня до двери и быстро ее захлопнула. Люси явно нужно было как следует выплакаться. Я же спустилась по лестнице с истертыми ступенями, запахами супа и тухлой воды из-под увядших цветов, рассказ Люси пульсировал в мозгу. Что же, мать вашу, мне делать дальше?

16

Я села в машину и проверила телефон, мы всегда выключаем звук во время допросов, иначе в самый ключевой момент позвонит ваша мамуля – в полном соответствии с законом Мерфи. Сообщение от Софи: Получила результаты проверки ДНК с матраса. Мужчина. В базе данных не фигурирует. Дай образец подозреваемого для сравнения. Стив прислал аудиофайл с голосом Бреслина. Я внимательно выслушала разглагольствования Бреслина о высоком потенциале Стива и как надо заботиться о том, чтобы этот потенциал не пропал. Блондинке из Гугла прилетело еще четыре миллиона сообщений с самых разных сайтов знакомств от самых разных мудаков. Я удалила ее страничку.

Коротко написала Стиву: Позвони. Потом включила печку на полную мощность, пытаясь отогреть ноги, едва не отмороженные в квартире Люси, и смотрела на идущих мимо людей. Они просто бесили меня. Десятки, сотни все шли и шли, и в их головах роились истории, в которые они верили, – истории, в которые они хотели, чтобы поверили другие, истории, в которые их заставили поверить, и каждая история билась под черепом, норовя вырваться наружу, наброситься на кого-то, впиться, завладеть его разумом. Даже вон та милая студенточка, жеманно фланирующая в пестром пальтишке, и этот шаркающий старикан со своим шаркающим спаниелем – все они выглядели смертельными, как эбола. Я не знала, что, нахер, со мной не так. Может, вирус…

Прошли одиннадцать минут, прежде чем на экране смартфона возникло имя Стива.

– Привет, – сказала я. – Говорить можешь?

– Да, но недолго. Опрашиваю хозяина газетного киоска. Бреслин через дорогу, в пекарне. Ты получила файл?

– Да. Слушай внимательно. Я показала Люси записку Ашлин и фото, и ей понадобилось примерно четверть секунды, чтобы опознать тайного любовника. И это не Бреслин.

Стив не успел договорить "что за черт?", как до него дошло.

– Иисусе, Маккэнн?!

– Бинго.

– Что за… Как?

Я выдала сокращенную версию. После молчания он хрипло повторил:

– О боже.

– Божиться позже будем. У тебя есть что-то, что я должна знать?

Стив сказал:

– Мой человек в телефонной компании прислал полный список звонков с номера, с которого позвонили в участок.

– Что-то в списке указывает на Бреслина?

– Нет. Все остальные номера, на которые с этого номера звонили, принадлежат журналистам, включая…

Да кто бы сомневался.

– Краули, – закончила я.

Бреслин, кусок дерьма. С самого начала он был на первом месте в крысячьем списке, но я все равно задохнулась от ярости.

– Дай угадаю. В воскресенье утром.

– Без четверти семь.

Я демонически захохотала.

– А потом прочел нам лекцию о солидарности и чувстве локтя. Козел. Решил, что если вокруг расследования создать достаточно высокое давление, то я быстро спихну все на Рори Феллона, лишь бы закрыть дело. Он знал, что этот недоносок Краули не упустит случая нагадить мне, и швырнул меня ему, как кость собаке. Подбросил сенсацию и велел пустить в ход все: намеки на мою некомпетентность, фотографии, на которых я выгляжу буйнопомешанной. Нет, ну что за гнида.

– Похоже на правду, – сказал Стив. Досада в голосе явно на что-то намекала, но моя голова сейчас была занята другим. Проблемы с Краули у меня начались не этим воскресным утром.

– И сколько раз с этого телефона звонили Краули?

– Был только один звонок. И восемь – другим журналистам, в течение года примерно, но звонок Краули только один, в воскресенье утром.

Первое явление Краули, словно его кто-то наколдовал, случилось прошлым летом, затем повторилось еще четыре или пять раз. Получается, если Бреслин использует этот номер для связи с журналистами, то натравливал на меня Краули не он. До последнего раза. Я припомнила, как сидела за столом, злая на весь мир, подозревающая, что расследование – часть вселенского заговора против меня. И вот это подозрение вернулось.

– Тут вот еще что, – сказал Стив слегка напряженно. – Откуда Бреслин знал, что именно нам поручат это дело?

– Потому что звонил в Стонибаттер двумя часами ранее. Даже учитывая задержки, медиков, местную полицию и все прочее, за эти два часа новость должна была оказаться в отделе, как раз во время нашего дежурства.

– Я не об этом. Откуда Бреслин мог знать, что его поручат именно нам? Краули – сволочь, но сволочь умная. Он бы не захотел создавать проблемы, скажем, О’Нилу или Винтерсу, если бы на дело назначили кого-то из них. Гадить им в овсянку он точно бы воздержался. А вот мы для него идеальная цель. Звонок Краули был бы совершенно бесполезен, не будь Бреслин уверен, что расследование отойдет к нам. Шеф поставил нас на дело около семи часов.

Тяжелое молчание. Я слышала в трубке шум ветра, далекие детские крики и шепот пустоты.

– Может, Бреслин знал, что у нас ночное дежурство? – спросила я, понимая, как неубедительно это звучит. – Шеф обычно нас и бросал на бытовуху…

– Но как он мог знать, что сообщение об убийстве не поступит на десять минут позже и не ляжет на стол дневной смене?

Общая комната, холодный сумрак раннего утра, О’Келли, кладущий мне на стол листок с вызовом: Я просто подхватил это по пути, чтобы Бернадетте не пришлось мотаться туда-сюда.

Голос мой прозвучал спокойно, четко и отстраненно:

– Бреслин говорил с шефом.

– Ты можешь предположить хоть один иной вариант?

– В твоем списке есть номер шефа?

– Нет. Думаю, он звонил со своего обычного номера. Понимал, что звонок в Стонибаттер мы отследим, и не хотел, чтобы номер телефона шефа всплыл. Со звонками журналистам он ничего поделать не мог, опять же, мы не можем заставить их раскрыть источник информации. Полагал, что через этот номер на него не выйдут.

О’Келли разглядывает список личного состава, руки в карманах, покачивается с пяток на носки.

– Шеф знал все с самого начала, – сказала я. – И Бреслина поставил на это дело, чтобы тот за нами приглядывал.

– Да. Мать его. Да, Антуанетта.

Мы не могли позволить себе гнев, нервозность, только не сейчас.

– А теперь соедини все вместе, – сказала я отрывисто.

И услышала, как Стив шумно выдохнул:

– Знаю.

– Когда вы с Бреслином вернетесь в отдел?

– Мы почти закончили здесь. Минут через сорок. Может, час.

– Я кину ему мячик, пусть побегает. Когда он уйдет, встретишь меня в парке рядом с управлением.

– Ладно. – И Стив отключился.

Казалось, проходя мимо машины, люди прибавляют шагу, гонимые неумолчным яростным шумом в голове. Я все еще ощущала странное недомогание, будто начиналась лихорадка. Я не могла позволить себе заболеть сегодня, не могла позволить потерять голову. Пора было ехать, но сперва я поставила свой телефон на анонимный режим, позвонила в главное управление и робким голоском хорошей девочки из средней школы попросила детектива Бреслина, чтобы сообщить ему нечто касательно Ашлин Мюррей. Меня перебросили на Убийства, трубку сняла Бернадетта и уведомила, что детектива Бреслина нет, но я могу передать информацию другому офицеру, а я нервно забормотала в ответ: "Нет, спасибо, но нельзя ли оставить для него сообщение?" И Бернадетта по телефону погладила меня по головке и перевела на голосовую почту Бреслина.

Детектив Дон Бреслин. Голос бархатный, как в рекламе кофе. Наверняка пару десятков дублей сделал. Оставьте свое сообщение, и я вам перезвоню. Бип. На всякий случай я немного отодвинула трубку ото рта. Эээ. Привет. Меня зовут… эээ, я не очень хочу… но я дружу с Саймоном Феллоном. Я слышала, вы расспрашивали о его брате Рори? И… ну, то есть, я и с Рори встречалась, и он делал такие вещи, о которых вам, наверное, стоит знать… Я не обращалась, но… Саймон сказал, что вы были очень милы. Я в баре «Топ Хаус», это в Хоуте. Столик у камина. Вы не могли бы приехать сюда? Я буду здесь примерно до четырех. Если нет, то я могу попытаться встретиться с вами в какое-то другое время, или… Ну ладно. Спасибо. До свидания.

Я убрала телефон и рванула с места. Должно сработать. Бреслин проверит сообщения, оглядит свой костюм от Армани, развернется и помчится выяснять, какие такие ужасные вещи творил Рори с бедной малюткой. Стива с собой он не возьмет – вдруг малютка побоится беседовать сразу с двумя большими и свирепыми детективами. По такой погоде и в это время дня поездка в Хоут займет минут сорок. Скажем, еще минут тридцать он будет ждать таинственную куколку, а то и вовсе до четырех часов, если нам повезет. Потом сорок минут назад. По меньшей мере на два часа Маккэнн в нашем распоряжении.

В пабе "У Гэнли" никого не было, кроме лысого бармена, который составлял стаканы и мурлыкал себе под нос "Волшебные мгновения" Перри Комо.

– А, – сказал он, приветственно взмахнув рукой, – собственной персоной. Я выиграл?

– Вы прошли в следующий тур, – сказала я. – Женщина, которую вы опознали пару дней назад. Помните мужчину, что был с ней?

– Более-менее. Я же говорил вам, что не очень-то разглядывал его.

– Не могли бы вы посмотреть несколько фотографий. Может, кого-то узнаете?

– Ваш приятель уже был здесь вчера и спрашивал то же самое. Я не сумел ему помочь.

– Да. Он рассказал. Но это другие фото.

Бармен пожал плечами:

– Давайте посмотрю. Все что угодно, лишь бы помочь нашим силам закона и правопорядка.

Я вытащила подборку с фотографией Маккэнна.

– Если вы узнаете этого человека на одной из фотографий, скажите мне. Если его там нет, тоже скажите. Если не уверены, скажите. Договорились?

– С этим я могу управиться.

Бармен взял лист и долго, внимательно разглядывал.

– Ты только посмотри, – наконец сказал он. – Думаю, что на этот раз вы угадали. Вот этот парень, – и он постучал пальцем по лицу Маккэнна.

– Вы уверены?

– Жизнь свою на это не поставлю, но пятьдесят фунтов – спокойно. Вам это как-то поможет?

– Принимаю вашу ставку. – Я вытащила ручку. – Поставьте свои инициалы рядом с фото, которое опознали. Внизу напишите, где вы видели этого человека, насколько уверены, что это он, и распишитесь.

Бармен принялся писать, низко склонившись над бумагой.

– Как думаете, кто-то еще мог обратить на них внимание?

– А вот теперь вы просите слишком многого. Я не веду запись своих посетителей каждый вечер.

– Возможно, мне придется заглянуть еще раз, побеседовать с вашими постоянными клиентами. Постараюсь сделать все тихо.

– А мне показалось, что этот парень с фотокарточки нормальный. – Бармен передал мне ручку и лист. У него был изящный бисерный почерк, такому больше бы подошла перьевая ручка и плотная пожелтевшая бумага. – Если будете с ним говорить, передайте, что он здесь нежелательный клиент. Я не спрашиваю, сделал ли он что-то той юной леди, я только хочу сказать, что люди приходят сюда за покоем. – Он сдвинул очки на лоб и одарил меня долгим взглядом. – И за весь чай Китая не хотел бы я заниматься вашей работой.

Дежурный в участке Стонибаттера сказал, что голос на образце может принадлежать звонившему в воскресенье утром, вот только голос того парня звучал немножко иначе, может, тембр чуть выше, и то ли с митским, то ли с килдэрским произношением, точнее он не определит. Неудивительно. Даже если бы мы не размазали все в его памяти бесполезным набором голосов, не я одна умею подделывать голос. Мы выжали из этого все, что могли.

Близилось время ланча. Я остановилась у любимого "Теско" Рори, взяла две бутылки кока-колы и два огромных сэндвича с говядиной – день предстоял долгий – и двинула в Главное управление. Дождь со снегом мутузили по лобовому стеклу, но когда я подъехала к Замку, вдруг утих.

Я выбрала участок каменной ограды, закрытый живой изгородью, чтобы меня не было видно из окон, вытерла камни бумажными салфетками, села и развернула свой сэндвич. Птички сиротливо прыгали в мокрой траве, а когда я бросила им кусок хлеба, в панике порхнули к кустам. В спину им взвыл ветер.

Я успела прожевать лишь первый кусок, когда появился Стив. Он быстро шагал, опустив голову, как будто это могло волшебным образом укрыть его рыжую шевелюру от глазеющих в окна.

– Привет.

– Привет. Бреслин умотал?

Стив смахнул воду с ограды и уселся рядом со мной.

– Только что. Получил сообщение от какой-то девчонки из Хоута.

– Да. Но толку от нее не будет. Ты уже обедал?

– Не-а.

– Держи. – Я протянула ему второй сэндвич.

Стив взял, но разворачивать не спешил.

– Нарыла что-нибудь?

– Предварительное опознание от бармена. С дежурным не срослось. Ребята Софи получили мужскую ДНК с матраса.

– И что мы будем делать?

– Поговорим с Маккэнном.

Мы не могли больше ходить вокруг да около. Спустя два, от силы три часа вернется Бреслин, настороженный и горящий желанием арестовать Рори. Эта пара часов – все, что у нас есть.

Стив кивнул:

– Сейчас?

У нас богатый выбор трюков. Обзаводишься ими, наблюдая за работой других детективов, подслушиваешь в историях, что рассказывают в общей комнате, изобретаешь свои и передаешь другим, запоминаешь и надежно припрятываешь до того момента, когда они тебе понадобятся. И когда попадаешь в Убийства, у тебя накоплен такой арсенал ядовитых штучек, что ими можно города опрыскивать.

Приходишь в допросную с тяжеленной стопкой бумаг, чтобы подозреваемый думал, что все это ты накопал на него. Настраиваешь видеомагнитофон – пусть думает, будто у тебя есть отснятые доказательства. Листаешь бумаги, закладываешь их пальцем, начинаешь что-то говорить, обрываешь себя – ладно, вернемся к этому позже – и меняешь тему, чтобы подозреваемый терялся в догадках, что же ты приберег на потом. Достаешь диктофон – у меня ужасный почерк, мы можем вместо этого записать на аудио? – чтобы позже, когда ты выключишь запись, он и не сомневался, что говорил не под протокол, вот только в допросной есть штатный магнитофон, который все запишет. Притворяешься, будто читаешь только что полученное сообщение, обмениваешься критическими замечаниями – удачный денек, обыск прошел что надо – со своим партнером. Устраиваешь фальшивую проверку на детекторе лжи, втюхиваешь подозреваемому всякую хрень об электромагнитных полях и просишь его нажать пальцем на экран твоего телефона после каждого вопроса, а когда доходишь до ответа, в котором он явно врет, незаметно нажимаешь, и на экране высвечивается красное: Ложь Ложь Ложь. Говоришь ему, что жертва мертва и не может опровергнуть его слова, но жертва-то выжила, или наоборот – что покойный жив и вот-вот заговорит. Объясняешь, что не имеешь права отпустить его, пока вы вместе все не выясните, но если он просто расскажет, что произошло, то окажется дома на диване с чашкой чая в руках как раз к очередной серии «Аббатства Даунтон». Говоришь, что это была не его вина, говоришь, что жертва сама напросилась, говоришь, что на его месте так бы поступил каждый. Или свидетель, мол, слышал, как подозреваемый хвалился своим интересом к детскому порно; другой вариант: патологоанатом утверждает, что подозреваемый переехал уже мертвое тело; обстреливаешь мутными версиями, самыми бредовыми, какие только можно выдумать, пока он не заорет, что все это чушь и было совсем не так, а ты приподнимаешь бровь: ну-ну, конечно, а как же тогда это было? – и слушаешь, как он все выкладывает.