Текст книги "Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг"

Автор книги: Тана Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 101 (всего у книги 197 страниц)

Фотограф щелкнул вспышкой, и перед глазами осталось призрачное изображение – дрожащие, извивающиеся кровавые подтеки на стенах. Мне даже показалось, что я чувствую запах крови.

– Есть ли раны, полученные при обороне?

Купер щелкнул пальцем по красной россыпи на изображении рук.

– На правой ладони неглубокая резаная рана длиной три дюйма, и еще одна, более глубокая, на левом предплечье – я бы предположил, что именно из нее вытекла большая часть крови, которую мы видим на месте преступления; она бы вызвала обильное кровотечение. Кроме того, на предплечьях жертвы есть несколько небольших повреждений – порезов, ссадин и ушибов, которые согласуются с гипотезой о самообороне.

В этой схватке Патрик мог оказаться на любой из сторон и порез на ладони получить разными способами – он либо защищался, либо его же рука скользнула по рукояти, пока он наносил удары ножом.

– Могла жертва сама нанести себе ножевые ранения?

Брови Купера поползли вверх, словно я ребенок-дебил, которому удалось сказать что-то интересное.

– Вы правы, детектив Кеннеди, это и в самом деле возможно. Разумеется, такие действия потребовали бы значительной решимости, но да, это определенно возможно. Неглубокий порез, вероятно, стал бы «пробной» раной – предварительной попыткой, за ней последовали бы более глубокие порезы. Такое часто встречается у самоубийц, которые вскрывают себе вены, и я не вижу причин не рассматривать данный метод и в других ситуациях. Если предположить, что погибший – правша, а это нужно установить, прежде чем даже выдвигать предположения, то раны на левой стороне тела могли быть нанесены им самим.

Мало-помалу жуткий незнакомец Фионы и Ричи стал выбывать из гонки, исчезая за горизонтом. Чужак пока еще не сошел с дистанции, однако в центре внимания оказался Патрик Спейн, который стремительно двигался по прямой к финишу. Я с самого начала ожидал, что так и произойдет, но вдруг почувствовал укол разочарования. Сотрудники отдела убийств по натуре охотники – из темных шипящих джунглей ты мечтаешь принести домой белого льва, а не взбесившуюся домашнюю кошечку. И, помимо всего прочего, я испытывал к Пэту Спейну что-то вроде жалости. Ричи правильно заметил: парень делал все, что мог.

– Можете назвать время смерти? – спросил я.

Купер пожал плечами:

– Как обычно, только приблизительно – и задержка осмотра не способствовала повышению точности. Однако нам помогло то, что термостат поддерживает в доме постоянную температуру. Могу с уверенностью сказать, что все жертвы умерли не ранее трех часов утра и не позднее пяти утра; вероятнее всего, ближе к трем.

– Удалось ли выяснить, кто умер первым?

– Они умерли между тремя и пятью часами утра, – ответил Купер, четко выговаривая слова, будто объяснял что-то тупице. – Если бы удалось обнаружить дополнительные факты, я бы так и сказал.

В ходе каждого расследования Купер – просто для смеха – находит предлог, чтобы выставить меня на посмешище перед моими людьми. Когда-нибудь я выясню, какую жалобу нужно подать, чтобы он от меня отстал, но до сих пор спускал все на тормозах: он всегда выбирает такой момент, когда моя голова занята более важными вещами.

– Несомненно, – ответил я. – А оружие? Про него можете что-нибудь сообщить?

– Лезвие с одной режущей кромкой, как я и сказал. – Купер снова наклонился над чемоданчиком и стал запихивать в него лист бумаги, даже не удостоив меня испепеляющим взглядом.

– А здесь вступаем мы – разумеется, если вы не против, доктор Купер, – сказал Ларри. Купер милостиво взмахнул рукой – каким-то образом им с Ларри удается сохранять добрые отношения. – Снайпер, иди сюда. Смотри, что нашла для тебя моя подружка Морин. Точнее – не нашла.

Носатая девушка с видеокамерой отодвинулась от кухонного стола и указала на ящики: каждый был оснащен сложной защитой от детей, и я понял почему – в верхнем лежал изящный контейнер с красивой надписью «Cuisine Bleu» на оборотной стороне крышки. Контейнер для хранения пяти ножей; четыре были на месте – от длинного разделочного до крошечного, меньше моей ладони, – сверкающие, остро наточенные, жуткие. Второго, самого большого, не хватало.

– Ящик был открыт, поэтому мы их так быстро обнаружили, – сказал Ларри.

– И никаких следов пятого ножа? – спросил я.

Все закачали головами.

Купер осторожно снимал перчатки, палец за пальцем.

– Доктор Купер, – обратился я к нему, – вы не могли бы сказать, соответствует ли этот нож ранам, нанесенным жертве?

Он не обернулся.

– Для обоснованного заключения необходим полный осмотр ран – и поверхностный, и в разрезе – и предпочтительно иметь для сравнения нож, о котором идет речь. Разве я выполнил подобный осмотр?

В детстве Купер бы сразу меня довел, но теперь я умею держать себя в руках, и скорее мир рухнет, чем я пойду у него на поводу.

– Если нож можно исключить – по длине лезвия или форме рукояти, – то мы должны узнать об этом сейчас, до того как я отправлю десяток «летунов» искать неизвестно что.

Вздохнув, Купер быстро взглянул на ящик:

– Не вижу причин исключать его из рассмотрения.

– Отлично. Ларри, можно взять один из ножей и показать ребятам, что мы ищем?

– Да ради Бога. Может, этот? Судя по отверстиям, он почти такой же, только меньше. – Ларри вытащил средний нож, ловко бросил его в прозрачный пластиковый пакет для вещдоков и протянул мне. – Потом верни.

– Договорились. Доктор Купер, сколько жертва могла пройти, получив такие повреждения? Как долго могла оставаться на ногах?

Глаза Купера снова сердито блеснули.

– Меньше минуты. Или несколько часов. Шесть футов – или полмили. Выбирайте, детектив Кеннеди, – ведь, боюсь, я не смогу предоставить вам нужный ответ. Слишком много неизвестных, чтобы делать обоснованное предположение, а вне зависимости от того, как бы вы поступили на моем месте, необоснованные я выдвигать отказываюсь.

– Если хочешь узнать, мог ли погибший избавиться от оружия, – вставил Ларри, – то я скажу так: через парадный вход он не вышел. Ни в прихожей, ни на двери нет ни капли крови. А вот его подметки залитыкровью, и руки тоже, и к тому же он слабел – ему пришлось бы за что-то держаться, так? – Купер пожал плечами. – Пришлось бы, конечно. Кроме того, погляди вокруг: кровь из бедняги била фонтаном. Он бы все заляпал – и оставил за собой чудесный след, словно из сказки про Ханселя и Гретель. Нет: после начала драмы парень из дома не выходил и наверх не поднимался.

– Угу, – сказал я. – Если нож объявится, немедленно сообщи мне. Ну, не будем вам мешать. Спасибо, парни.

Снова сработала вспышка, и на этот раз перед глазами встал силуэт Патрика Спейна: ослепительно белый, с раскинутыми в стороны руками, словно он бросался на кого-то или куда-то падал.

* * *

– Значит, все-таки чужак, – сказал Ричи по пути к машине.

– Все не так просто, сынок. Патрик Спейн мог выйти в сад, перелезть через стену – наконец, открыть окно и выбросить нож куда подальше. И помни: Патрик не единственный подозреваемый. Не забывай про Дженни Спейн. Купер ее еще не исключил: она вполне могла выйти из дому, спрятать нож, вернуться и аккуратно улечься рядом с мужем. Может, это двойное самоубийство, может, она выгораживает Патрика – она, похоже, из тех, кто готов потратить последние мгновения на защиту репутации семьи. Ну или она сама все это устроила, от начала до конца.

Желтый «фиат» исчез: Фиона отправилась в больницу к Дженни. Я надеялся, что за рулем полицейский, и, стало быть, она не «поцелуется» с деревом во время очередной истерики. В конце дороги, у фургона патологоанатомов, стояли другие машины – возможно, журналисты или местные жители, которых полиция не подпустила к месту преступления, – но я был готов спорить, что это мои «летуны», и потому направился к ним.

– И подумай вот о чем: чужак не пойдет туда безоружным в надежде найти что-нибудь подходящее в кухонных ящиках. Нет, он возьмет оружие с собой.

– Может, он так и сделал, а потом заметил ножи и решил, что лучше использовать то, что не приведет нас к нему. Или вообще не собирался никого убивать. А может, нож тут ни при чем и он стащил его, чтобы сбить нас со следа.

– Тоже вариант. Вот одна из причин, почему нож необходимо найти как можно быстрее, – тогда мы убедимся, что не идем по ложному пути. Другие назовешь?

– Чтобы от ножа не избавились.

– Точно. Допустим, это дело рук чужака: наш мужчина – или женщина – скорее всего утопил оружие вчера ночью. Но если он настолько туп, что не сообразил сделать это сразу, то вся суматоха непременно натолкнет его на мысль не держать в хозяйстве окровавленный нож. Если он выбросил нож в городке, нужно поймать его, когда он за ним придет, если взял домой – то сцапать, когда он будет выбрасывать оружие. При условии, разумеется, что он где-то поблизости.

Словно подброшенные взрывной волной, две чайки взмыли над кучей мусора, крича друг на друга. Ричи дернул головой.

– Он не случайно наткнулся на Спейнов. Городок не то место, где можно пройти мимо и обнаружить подходящих жертв.

– Верно, – ответил я. – Совсем не то. Если он еще жив и не местный, значит, он их искал.

«Летуны» – семь парней и одна девушка, всем лет под тридцать, – тусовались у машин, пытаясь выглядеть деловито и профессионально. Завидев нас, они выпрямились и одернули куртки, а самый высокий отбросил сигарету.

– Ты что задумал? – спросил я, указав на окурок. Парень побледнел. – Собирался его тут оставить, чтобы криминалисты отправили его на анализ ДНК? В какой список ты рассчитывал попасть – главных подозреваемых или главных растратчиков нашего времени?

Парень мигом поднял окурок и неловко запихал его в карман. Вот оно, предупреждение для всех: пока работаете со мной, расслабляться нельзя. Да, «ковбой Мальборо» весь побагровел, но кто-то ведь должен пострадать ради общего блага.

– Так гораздо лучше, – сказал я. – Меня зовут детектив Кеннеди, а это детектив Курран. – Их имена я спрашивать не стал: на болтовню и рукопожатия нет времени, – и кроме того, все равно не запомню. Я не знаю, какие бутерброды любят мои «летуны», и дни рождения их детей в календаре не отмечаю. Только слежу за тем, что и как они делают. – Подробный инструктаж будет позже, а сейчас вам нужно знать вот что: мы ищем нож марки «Cuisine Bleu», с изогнутым шестидюймовым лезвием и черной рукоятью. Он часть комплекта и похож на этот, только больше. – Я выставил вперед пластиковый пакет. – У всех есть фотокамеры в телефонах? Сфотографируйте его, чтобы помнить, что именно мы разыскиваем. Вечером, когда покинете место преступления, не забудьте удалить снимок.

Они вытащили мобильники и стали передавать друг другу пакет – так осторожно, словно он из мыльных пузырей.

– Предмет, про который я говорю, скорее всего является орудием убийства. Но в нашем деле гарантий нет, так что если увидите в траве нож, ради бога, не проходите мимо весело и с песнями только потому, что он не соответствует описанию. Если нашли то, что представляет интерес, что нужно делать?

Я кивнул «ковбою Мальборо» – если осадил кого-нибудь, нужно дать ему шанс исправиться.

– Предмет не трогать, – ответил он. – Не оставлять без присмотра. Вызвать криминалистов, чтобы они его сфотографировали и забрали.

– Точно. И мне тоже позвоните. Хочу увидеть все ваши находки. Мы с детективом Курраном идем опрашивать соседей, так что вам понадобятся номера наших мобильников, а нам, соответственно, ваши. По рации пока общаться не будем. Связь тут хреновая, поэтому если звонок не прошел, пошлите эсэмэску. Никаких голосовых сообщений. Все поняли? – Чуть поодаль наша первая репортерша нашла живописные строительные леса и, встав перед ними, читала текст в камеру, придерживая полы пальто, чтобы не развевались на ветру. Через час-другой здесь будет полно журналистов, и многие из них без колебаний взломают голосовую почту сотрудника уголовной полиции.

Мы обменялись номерами телефонов.

– Скоро к поиску подключатся другие люди, – сказал я, – и тогда вы получите другую работу, но сейчас нам нельзя терять время. Идем на задний двор. Начните от садовой ограды и двигайтесь дальше от дома. Как обычно, следите за тем, чтобы между вашими секторами не было промежутков. Вперед.

* * *

Дом, у которого была общая стена с домом Спейнов, пустовал – в передней комнате не оказалось ничего, кроме кома из старых газет и густых зарослей мерзкой паутины. Признаки жизни наблюдались только на другой стороне дороги, за два дома от нас, в № 5: на окнах висели кружевные занавески, а у дорожки валялся детский велосипед.

Когда мы подошли к дому, я заметил за занавесками какое-то движение. За нами наблюдали.

Дверь открыла плотная круглолицая женщина с темными волосами, собранными в тощий хвостик. На ней была просторная розовая толстовка с капюшоном и обтягивающие серые лосины – плохой выбор. Она обильно мазалась кремом для искусственного загара, однако все равно выглядела бледной.

– Да?

– Полиция, – сказал я, продемонстрировав удостоверение. – Можно зайти на пару слов?

Она подозрительно посмотрела на мое фото, словно оно не соответствовало ее стандартам.

– Я тут вышла, спросила у полицейских, что происходит. Они сказали, чтобы я вернулась в дом. А ведь это моя дорога, я имею право по ней ходить, и вы мне не указ!

Разговор обещал стать интересным.

– Понимаю. Если вам понадобится выйти из дома, вас не станут задерживать.

– Еще бы. К тому же я и не пыталась выйти из дома, а просто хотела узнать, что происходит.

– Совершено преступление. Нам нужно с вами побеседовать.

Женщина перевела взгляд на дом Спейнов – и отступила от двери: любопытство, как это обычно бывает, взяло верх над осторожностью.

Ее дом был построен таким же, как и дом Спейнов, однако на этом сходство заканчивалось. В коридоре груды барахла – Ричи споткнулся о колесо коляски и еле сдержался, чтобы не сказать что-то совершенно непрофессиональное. Грязная, жарко натопленная гостиная обклеена кричащими обоями, а в воздухе стоит сильный запах супа и сырых тряпок. Пухлый мальчик лет десяти, сгорбившись и открыв рот, сидел на полу – его внимание было поглощено какой-то игрой для приставки, похоже, с рейтингом «18+».

– Он болеет, поэтому и в школу не пошел, – сказала женщина и сложила руки на груди, словно защищаясь.

– Это и к лучшему. – Я кивнул мальчишке – он нас проигнорировал и продолжил нажимать на кнопки. – Возможно, он нам поможет. Я детектив Кеннеди, это детектив Курран. А вы…

– Шинед Гоган. Миссис Шинед Гоган. Джейден, выключи эту штуку. – Судя по акценту, она была родом из какого-то полубандитского пригорода Дублина.

– Миссис Гоган, – начал я, садясь на диван в цветочках и вытаскивая блокнот, – вы хорошо знаете соседей?

– Их? – Она дернула головой в сторону дома Спейнов.

– Да, Спейнов.

Ричи устроился рядом со мной. Глазки Шинед Гоган подозрительно оглядели нас, но затем она пожала плечами и плюхнулась в кресло.

– Мы с ними здороваемся. Но дружить не дружим.

– Ты говорила, что она корова высокомерная, – заметил Джейден, не отрываясь от уничтожения зомби.

Мать пронзила его взглядом, но Джейден этого не заметил.

– Заткнись.

– А то что?

– А то пожалеешь.

– А она корова высокомерная? – спросил я.

– Никогда я так не говорила. Там «скорая» стоит: что случилось?

– Совершено преступление. Что вы можете рассказать о Спейнах?

– Кого-то застрелили? – спросил Джейден. У пацана отлично получалось заниматься несколькими делами одновременно.

– Нет. Почему Спейны – снобы?

Шинед пожала плечами:

– Нипочему. Все с ними нормально.

Ричи почесал нос ручкой.

– Серьезно? – спросил он слегка неуверенно… – Но ведь… ну то есть я ведь без понятия, с ними никогда не встречался, но конура у них шикарная. Сразу видно, что люди высокого о себе мнения.

– Вы бы раньше их видели. У дома стоял огромный внедорожник, и мужик каждые выходные его мыл, красовался. Но недолго музыка играла, так?

Шинед по-прежнему занимала оборонительную позицию – руки сложены, толстые ноги широко расставлены, – однако по голосу было слышно, что раздражение уступает место удовлетворению. Обычно я не разрешаю новичкам вести допрос в первый же день, но Ричи хорошо повернул дело, и, кроме того, его выговор поможет нам больше, чем мой. Я не стал ему мешать.

– Да, теперь похвастаться нечем, – согласился он.

– Это их не остановило – они по-прежнему считают себя круче всех. Джейден сказал что-то мелкой девице…

– Назвал ее тупой сукой, – добавил Джейден.

– …и ко мне приходит ваша тетка и начинает меня грузить – типа, дети не ладят, и нельзя ли как-нибудь улучшить взаимоотношения? Ну, типа, сплошная фальшь, понимаете? Притворялась такой милой. Я говорю – мальчишки, они и есть мальчишки, смиритесь. Она этому совсем не обрадовалась, и с тех пор держала свою принцесску подальше от нас. Как будто мы для них грязь под ногами. Она просто завидует.

– Чему? – спросил я.

Шинед кисло взглянула на меня:

– Нам. Мне.

Мне в голову не приходило ни одной причины, по которой Дженни Спейн могла бы завидовать этим людям, но это, похоже, не имело значения. Шинед скорее всего думала, что Бейонсе не пригласила ее на свой девичник исключительно из зависти.

– Угу. А когда именно это произошло?

– Весной – может, в апреле. А что? Она говорит, что Джейден им что-то сделал? Он никогда…

Она угрожающе приподнялась в кресле.

– Нет, нет, нет, – успокоил я ее. – Когда вы в последний раз видели Спейнов?

Похоже, она мне поверила и уселась обратно.

– Чтобы поговорить, такого больше не было. Я иногда их встречаю, но после того случая нам разговаривать не о чем. Вчера днем я видела, как она с детьми заходила в дом.

– Когда?

– Примерно без четверти пять. Наверно, забрала дочку из школы и поехала по магазинам – у нее в руках были пакеты. Выглядела она великолепно. Пацан устроил ей истерику – хотел чипсов. Избалованный.

– Вчера вечером вы с мужем были дома? – спросил я.

– Ага. Куда тут пойдешь? Здесь ничего нет – ближайший паб в городе, до него двенадцать миль. – На месте заведений Уилана и Линча, сейчас, наверное, бетон и строительные леса – их снесли, чтобы построить новые, сверкающие версии, однако пока что они еще не материализовались. На секунду я вдруг почувствовал запах воскресного обеда в «Уилане» – куриные наггетсы, картошка фри, сигаретный дым, «Сидона». – Какой смысл тащиться туда и не пить – ведь потом нужно вести машину, автобусов же нет.

– Вы слышали что-нибудь необычное?

Еще один взгляд, на этот раз более злобный, словно я обвинил ее в чем-то и она прикидывает, не врезать ли мне бутылкой.

– А что мы должны были услышать?

Джейден вдруг хихикнул.

– Ты что-то слышал? – спросил я.

– Вроде чего? Вопли? – ответил вопросом на вопрос Джейден, даже не оборачиваясь.

– Ты слышал вопли?

Недовольная гримаса.

– Не-а.

Когда-нибудь другой детектив столкнется с Джейденом совсем в ином контексте.

– А что ты слышал? Нам пригодятся любые сведения.

К выражению недовольства на лице Шинед примешивалось что-то вроде настороженности.

– Ничего мы не слышали. Телик был включен.

– Ага, – сказал Джейден. – Ничего. – На экране что-то взорвалось. – Черт! – воскликнул он и снова ушел с головой в игру.

– А ваш муж, миссис Гоган?

– Он тоже ничего не слыхал.

– Он может это подтвердить?

– Его сейчас нет.

– А когда он вернется?

Она пожала плечами:

– А че происходит?

– Недавно кто-нибудь входил или выходил из дома Спейнов?

Шинед поджала губы.

– Я не шпионю за соседями, – отрезала она, подтверждая мои предположения о том, что именно этим она и занималась.

– Конечно, нет, – сказал я. – Но это же не шпионство. Вы ведь не слепая и не глухая: если кто-то приходит и уходит, вы видите людей, слышите звук моторов. Сколько домов на улице заселено?

– Четыре: мы, они и еще две семьи в другом конце. А что?

– А то, что если вы видите незнакомых людей, то уже знаете, что они приехали к Спейнам. Недавно у Спейнов были гости?

Она закатила глаза:

– Если и были, то я их не видела, понятно?

– Они не так уж популярны, как им кажется, – вставил Ричи, усмехнувшись.

Шинед ухмыльнулась в ответ:

– Именно.

– У них вообще хоть кто-нибудь бывает? – вполголоса спросил Ричи, наклоняясь к ней.

– Теперь уже нет. Когда мы только вселились, по воскресеньям к ним приезжали гости – такие же, как они, в больших внедорожниках и других крутых тачках. Пиво им, типа, не по вкусу – им вино подавай. Раньше они устраивали барбекю – опять же пускали пыль в глаза.

– А сейчас нет?

Еще одна ухмылка:

– Все кончилось, когда его уволили. Весной они отпраздновали день рождения одного из детей, а с тех пор к ним никто не приезжал. Я сказала, что за ними не шпионю, но это же показатель, да?

– Точно. Скажите вот еще что: у вас не возникало проблем с мышами, крысами или кем-то в этом роде?

Мои слова привлекли внимание Джейдена – он даже поставил игру на паузу.

– Ничего себе! Их съели крысы?

– Нет.

– А-а, – разочарованно протянул он, но продолжил наблюдать за нами. Глаза у него были плоские и бесцветные, словно у кальмара, и от их взгляда становилось не по себе.

– Крыс у нас никогда не было, – сказала его мать. – При такой канализации я бы не удивилась, но их нет – по крайней мере сейчас.

– Не очень-то классное место, да? – спросил Ричи.

– Помойка, – отозвался Джейден.

– Да? Почему?

Мальчик пожал плечами.

– Вы городок-то видели? – спросила Шинед.

– По-моему, он нормальный, – удивленно ответил Ричи. – Симпатичные дома, места много…

– Да, мы тоже так думали. На плане все выглядело чудесно. Погодите…

Кряхтя, она поднялась с кресла и нагнулась к журнальному столику. Я сильно пожалел о том, что мне пришлось это увидеть.

– Вот. – Она протянула Ричи брошюру, которую вытащила из-под «желтых» журнальчиков, засыпанных сахарным песком, аудионяни и жирной тарелки с недоеденным хотдогом. – Мы думали, что покупаем это.

На обложке – тем же волнистым шрифтом, что и на вывеске, – надпись «ОУШЕН-ВЬЮ», а также фотография смеющихся супругов, которые обнимают двоих детей – идеальных, словно из каталога – на фоне белоснежного дома и синего моря, похожего на Средиземное. Внутри – меню: дома с четырьмя спальнями, с пятью, отдельные, двухквартирные – все, что душе угодно. Дома чистые, почти сверкающие – и прекрасно обработанные в «Фотошопе»: никто бы не догадался, что это всего лишь модели. Каждый вариант имел свое название: «Бриллиант» – отдельный дом с пятью спальнями и гаражом; «Топаз» – квартира с двумя спальнями в дуплексе; «Изумруд», «Жемчужина» и остальные – нечто среднее между двумя первыми. Мы, похоже, находились в «Сапфире». Другие надписи, сделанные тем же волнистым шрифтом, обещали пляж, детский сад, развлекательный центр, магазин и игровую площадку – «тихую гавань, в которой все необходимое для роскошной современной жизни находится в шаговой доступности».

Должно быть, все это выглядело чертовски привлекательно. Как я уже говорил, многие терпеть не могут новые дома, а вот я их обожаю: от них веет позитивом, они словно большие ставки, сделанные на будущее. Правда, по какой-то причине – возможно потому, что я увидел городок своими глазами, – брошюра показалась мне жутковатой.

– Вот что нам обещали! – Шинед ткнула пальцем в брошюру. – Все это. Так написано в контракте.

– А получили вы совсем другое? – спросил Ричи.

Шинед фыркнула:

– А что, не похоже?

Ричи пожал плечами:

– Когда городок достроят, он может стать очень симпатичным.

– Никогдаего не достроят: из-за кризиса люди перестали покупать дома. Пару месяцев назад мы вышли утром на улицу – а строителей нет: ни землекопов, никого. Уехали и не вернулись.

– Х-хосподи Исусе! – Ричи покачал головой.

– Вот именно, «х-хосподи». Туалет на первом этаже засорился, но сантехник, который его устанавливал, не хочет к нам ехать, потому что ему не заплатили за работу. Все нам говорят «идите в суд» – но с кем судиться?

– Со строителями? – предположил я.

Она снова взглянула на меня так, словно хочет врезать мне за тупость.

– Угу, мы думали об этом. Но их невозможно найти – сначала они бросали трубку, а теперь сменили номер. Мы даже ходили к вашим – но они сказали, что туалетами полиция не занимается.

Ричи поднял брошюру, чтобы привлечь внимание Шинед.

– А остальное – детский сад и все прочее?

– А, это. – Шинед презрительно поджала губы, став еще уродливее. – Про них только в брошюре написано. Мы тыщу раз жаловались на отсутствие детского сада – ведь мы, можно сказать, из-за него сюда и переехали. И что? Его нет. Да, в конце концов он открылся, но проработал только месяц – в него ходили всего пятеро детишек. А на месте игровой площадки прямо какой-то Багдад – дети жизнью рискуют, когда туда идут. Развлекательный центр так и не построили. Про это мы тоже пожаловались – ну, они поставили в пустом доме велотренажер и сказали: «Вот вам развлекательный центр». Тренажер потом свистнули.

– А магазин?

Шинед усмехнулась:

– Ага, как же. За молоком нужно ездить на заправку, которая в пяти милях отсюда. У нас даже уличных фонарей нет. Когда темнеет, я на улицу боюсь выходить – ведь тут может быть кто угодно: насильники или еще кто… вон, в тупике Оушен-Вью дом снимают иммигранты… А если со мной что случится, кто меня защитит – вы? Пару месяцев назад, когда какие-то уроды устроили вечеринку в доме через дорогу, мой муж звонил вашим. Полиция приехала только утром. Нас могли уже спалить, а вам и горя мало.

Очевидно, любой разговор с Шинед неизбежно принесет столько же веселья и радости.

– У Спейнов были подобные проблемы – с застройщиками, любителями вечеринок, с кем угодно?

Шинед пожала плечами:

– Откуда я знаю? Говорю же, мы с ними не дружим, понятно? А что, они умерли или че?

Парни из морга скоро начнут выносить тела.

– Возможно, Джейдену стоит подождать в другой комнате.

Шинед бросила на него взгляд:

– Без толку. Он просто будет подслушивать под дверью.

Джейден кивнул.

– Не имею права разглашать подробности, но скажу так: совершено убийство, – ответил я.

– О Боже! – выдохнула Шинед и покачнулась. Рот ее так и остался открытым. – Кого убили-то?

– Этого мы сообщить не можем.

– Он ее пришил, да?

Джейден забыл про игру: на экране застыл падающий зомби, мозги которого разлетались во все стороны.

– У вас есть основания полагать, что он мог ее убить?

Шинед снова бросила на меня настороженный взгляд, упала в кресло и скрестила руки на груди.

– Я просто спросила.

– Миссис Гоган, если вам что-либо известно, вы должны нам сообщить.

– Ничего я не знаю, и вообще мне плевать.

Это все вранье, но подобное тупое упрямство мне знакомо: чем сильнее я буду давить, тем сильнее сопротивление.

– В последние несколько месяцев вы видели в городке посторонних?

Джейден резко и визгливо захихикал.

– Я вообще никого не видела, – сказала Шинед. – А и увидела б – не узнала. Мы ж тут не то чтобы не разлей вода. У меня свои приятели, так что к соседям я в друзья не набиваюсь.

Что означало: соседи и за деньги не стали бы тусоваться с Гоганами. Возможно, все они просто им завидуют.

– Значит, вы не видели ни одного чужака и никто вас не беспокоил?

– Только иммигранты в тупике Оушен-Вью. Там их десятки – и, наверно, все без виз. Но они вас тоже не интересуют, да?

– Мы передадим эти сведения в соответствующее ведомство. Значит, к вам никто не стучался? Не предлагал что-нибудь купить, проверить трубы или проводку?

– Ага, точно – нужна кому-нибудь наша проводка… Ах ты! – Шинед подскочила на месте. – Это что же, к ним вломился маньяк вроде тех, что показывают по телику, – серийный убийца?

Она внезапно оживилась: страх сорвал с лица маску.

– Мы не можем сообщить вам подробности… – начал я.

– Выкладывайте! Я не собираюсь ждать, чтобы какой-то извращенец вломился в дом и стал нас пытать, пока вы сидите сложа руки…

Мы впервые вызвали в ней хоть какие-то эмоции. Посиневшие дети в соседнем доме просто тема для сплетен, что-то вроде очередного телешоу, а вот если опасность грозит лично тебе – это совсем другое дело.

– Клянусь, мы не будем сидеть сложа руки.

– Не хамите! Я позвоню на радио, я позвоню в «Шоу Джо Даффи»…

И в результате мы будем вынуждены бороться с истерикой в прессе на тему «полиции плевать на простых людей». Когда она начинается, возникает такое чувство, словно кто-то с огромной скоростью швыряет в тебя голодных мопсов.

– Миссис Гоган, я прекрасно вас понимаю – ведь вы же мама, – задушевно сказал Ричи, наклоняясь к ней.

– Именно. Я должна думать о детях. Я не собираюсь…

– Это педофил? – спросил Джейден. – Что он с ними сделал?

Я уже начал понимать, почему Шинед его игнорирует.

– Видите ли, о многом мы не имеем права говорить, – произнес Ричи, – но я не могу допустить, чтобы вы, мама, боялись за судьбу своих детей. Надеюсь, что все сказанное останется между нами. На вас можно положиться, да?

Я уже был готов его остановить – но, с одной стороны, пока что он действовал весьма успешно, и кроме того, Шинед начала успокаиваться. В ее страхе появился оттенок любопытства.

– Ага. Ладно.

– Я вам так скажу. – Ричи наклонился к ней. – Вам бояться нечего. Если по округе и бродит человек, который представляет опасность – и я говорю если, – то мы делаем все, чтобы его нейтрализовать. – Он выдержал паузу и многозначительно сдвинул брови. – Вы меня понимаете?

Недоуменное молчание.

– Да, – наконец сказала Шинед. – Ясное дело.

– Ну разумеется. Но помните: никому ни слова.

– Никому, – твердо ответила она. Естественно, Шинед разболтает всем своим знакомым, однако сказать по существу ей нечего – она сможет только самодовольно улыбаться и намекать на секретные сведения, которые нельзя разглашать. Неплохой трюк: в моих глазах Ричи поднялся на новый уровень.

– И теперь, когда вам все известно, вы же больше не беспокоитесь, верно?

– А, нет. У меня все супер.

Аудионяня яростно завопила.

– Мать твою, – сказал Джейден, прибавляя громкости и возвращаясь к истреблению зомби.

– Малыш проснулся. Мне пора, – сказала Шинед, не двигаясь с места.

– Можете сообщить еще что-нибудь про Спейнов? – спросил я.

Она снова пожала плечами. Выражение плоского лица не изменилось, но в глазах блеснул огонек. К Гоганам мы еще вернемся.

– Хочешь ужасов? Взгляни на того пацана, – сказал я Ричи, когда мы шли к машине.

– Угу. – Ричи почесал ухо и оглянулся на дом Гоганов. – Он что-то скрывает.

– Он? Мать – да, но парнишка?

– Определенно.

– Ладно, когда вернемся, можешь попытать с ним счастья.

– Я?

– У тебя хорошо получается. Подумай о том, как поведешь беседу. – Я засунул блокнот в карман. – Кстати, с кем еще хочешь поговорить о Спейнах?

Ричи повернулся ко мне:

– Понятия не имею. В обычном случае я бы сказал – расспросим родственников, соседей, друзей, сослуживцев, парней из паба, с которыми пил погибший, тех, кто видел его последним. Но ведь они оба безработные и паба здесь нет. Никто к ним не заходит, даже родные – дорога-то неблизкая. Может, их уже месяц никто не видел, разве что у школьных ворот. А соседи у них вот такие.