355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Петр Иванов » Солдат… не спрашивай! (СИ) » Текст книги (страница 79)
Солдат… не спрашивай! (СИ)
  • Текст добавлен: 28 июня 2020, 14:30

Текст книги "Солдат… не спрашивай! (СИ)"


Автор книги: Петр Иванов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 79 (всего у книги 88 страниц)

 – Чтоб больше такого самоуправства без моего ведома не было!  – коротко распорядился генерал, и тут же снова спросил своего заместителя,  – А с эти чертом, что изволите теперь делать, он такой же шпион как я папа римский. Сие явление обычное – мужик как мужик, нахватался поди где-то "господских манер", был бы не в чине унтер-офицера, так и за денщика сошел.

 – Выгнать его в шею, мы все равно за него не отвечаем.  – последовал великолепный ответ подполковника вселивший в Сашку надежду на скорое освобождение. И в самом деле все складывается пока очень даже хорошо, осталось только откозырять на прошание и вперед к свободе строевым шагом…арш!

 – Постой что сие такое, книга? Грамотный поди, что хоть там написанно, понял немного, али нет?

 – Хрень какая-то ваше высокопревосходительство, вроде как ранний Айвенго, первая редакция,  – и Александр, считавший себя уже освобожденным, кратко изложил и сюжет и прочие подробности. Дружелюбный тон генерала как-то совсем усыпил у него бдительность и на мгновение он совершенно забыл где находится и с кем в данный момент разговаривает,  – До Стивенсона, а тем более до Марка Твена эта писанина не дотягивает, слишком простенько. Детская литература.

Подполковник молча поднял со стола потрепанный томик, пролистал немного и распахнув примерно на середине продемонстрировал книгу генерал-майору, у того от увиденного даже лицо несколько вытянулось, так его это поразило.

 – А ведь это действительно шпион иностранной державы, ваше высопревосходительство! Ошибки быть не может. Много ли найдется в армейской пехоте унтер-офицеров из рекрутов по набору способных сие прочесть и понять? Да и у нас в полку только один ваш родственник английским языком владеет!

 – Врет он все шельма, что я нижних чинов не знаю, придумал сказку поди!  – отмахнулся было генерал сперва по привычке, но тут же одумался,  – А ведь содержание передал правильно. Запамятовал, у меня есть другой экземпляр, в переводе… Попался ты братец, хотели мы тебя выпустить, а теперь уж сиди в темнице до победного конца.

На прощанье, когда "гости" уходили, уже будучи за спиной генерала подполковник показал Александру кулак, как бы намекая: "Был бы ты мой солдат, я бы тебе задал на орехи, мерзавец!"

Где он в это раз пролетел? Раньше и не такое случалось брякнуть, остерегался только про политику и ничего, никто за решетку его не кидал. Скорее все произошло следующее: Сашка так и не адаптировался к окружающей среде, скоре сама среда – коллектив его принял "как есть". На "нернормального" унтер-офицера просто перестали обращать внимание, тем более, что "странности" никого особо не тревожили. Особого отдела в то время еще нет, есть правда военная полиция, но ее никто в глаза не видел, лишь однажды какую-то бумагу они прислали в канцелярию полка. Пока он был среди "своих", то мог особенно не беспокоится, из "замкнутого на себя" коллектива наружу почти ничего не выходило. Даже если кто-то из уездных обывателей донес на "крамольные речи" или неадекватное поведение унтер-офицера, то все равно "бумага" двинулась бы "по команде", через командира полка, а их "старик" таким вещам никогда хода не давал, предпочитая не выносить сор из избы. На войне у Александра начались первые серьезные неприятности, как столкнулся с "чужими", но и там до него ни у кого руки не дошли, у потенциальных "обидчиков" были заботы и поважнее, чем разбиратся с каким-то "неправильным" нижним чином. В итоге он окончательно потерял бдительность, абсолютно "нюх утратил" и в Питере, где чиновник на чиновнике сидит и чиновником же погоняет его быстро "приняли" и трех дней по городу не погулял. Одно только пока в плюс – он относительно не пострадал, ребро сломано правда, но уже заживает и боль "отпустила" еще когда его тащили по улице, а от ссадин на лице вскоре не останется и следа.

Офицеры ушли оставив Сашку в покое, тому только и осталось, что сидеть и дожидаться решения своей участи и ждать пришлось недолго. Вскоре за окном послышалось ржание лошадей и выкрики команд, едва он выглянув, так сразу же и понял, что прибыл конвой для доставки арестованного в крепость.

 – Ну ни чего себе, вот так почетный караул!  – невольно вырвалось у Александра, когда понял как его собираются охранять при транспортировке, во дворе гауптвахты вместе с черным казенным экипажем унтер-офицера ждал целый взвод драгун с палашами наголо.

 – Иди давай изменщик, неча тут разговаривать!  – весьма невежливо подтолкнули его в спину сопровождавшие важного "арестанта" солдаты в мундирах преображенского полка.

Недолгая поездка в крепость, в какую именно, он так тогда и не понял, доставила ему очень мало удовольствия. Посудите сами, полбеды если слева у занавешенного окна сидит драгун в блестящей каске с длинным палашом наголо – явная глупость в тесном пространстве экипажа невозможно действовать таким оружием, но видно так "положено". А вот справа… справа, ой… к Александру подсадили молоденького безусого корнетика в игрушечном драгунском мундирчике, наверное, только из училища "господина офицера" выпустили, точно цыпленка из инкубатора. Парнишка балуется с двуствольным пистолетом, всячески вертит и крутит эту "дуру" в руке – видимо безумно горд, что ему поручили такую важную и почетную миссию по сопровождению опасного государственного преступника. Всю дорогу пришлось гадать, что случится раньше: корнет себе что-нибудь отстрелит, или продырявит одного из своих попутчиков – или Сашку, или драгуна – а может быть и двоих сразу, это уж как получится. Они изо всех сил пытались отодвинуться подальше от столь опасного и непредсказуемого соседа с его страшной "пушкой".

 – Ваше благородие! Осторожнее ради бога, ведь курки у вас взведены!  – первым не выдержал и нарушил тишину Сашка, но лучше бы он этого не делал, может быть обошлось, а так…

 – Что?! Молча-а-ать!!!  – завопил фальцетом, срывая голос и выкатив глаза корнет, напуганный такой дерзостью арестанта, пальцы у него непроизвольно разжались и громоздкий пистолет вывалился из трясущейся руки прямо на пол под ноги… "ба-бах"… кувалдой врезало по ушам дуплетом и все кругом моментально затянуло вонючим сизым пороховым дымом.

 – Господи… богородица спаси мя и помилуй!  – пробормотал откашливаясь и крестясь свободной рукой солдат опасливо съежившийся слева от Сашки.

 – Все живы, нет?  – первым из троицы пришел в себя Александр и толкнул в бок локтем корнета, тот никак не отреагировал, неужели убит – а вроде крови на одежде не видно?

Между тем после выстрела повозка остановилась, и стало слышно, что снаружи испуганно ржут лошади и бегают, суетятся-ругаются спешившиеся конвойные драгуны. Может быть там, снаружи кого-нибудь пулей из пистолета случайно зацепило?

 – Что у вас случилось корнет, что это еще за канонада!  – распахнулась дверь и внутрь экипажа заглянул уже знакомый Сашке гвардейский полковник, а вместе с ним проник и долгожданный, живительный свежий воздух.

 – Их благородие стрелять изволили, и вроде теперь в полной отключке пребывают, но живой.  – сообщил Александр, поскольку один его конвоир утратил дар речи, а второй и вовсе временно самоустранился, вот и пришлось отвечать за них. Офицер смерил его тяжелым взглядом, но ничего не сказал, а драгун только торопливо закивал головой в знак подтверждения сказанного.

Дверь с оглушительным треском захлопнулась и снаружи раздалось приглушенная тонкой стенкой брань:

 – Твою мать…! Ничего нашим идиотам поручить нельзя, чуть кучера у меня не застрелили!  – раздалось снаружи, кажется, эту фразу произнес все тот же полковник.

…………………………………………………

Двенадцать шагов в длину, пять в ширину, зато потолок высоко до него метра четыре не меньше – рукой не достать, крохотное зарешеченное окошко, вероятно бывшая амбразура, нары и маленький столик в углу с потрескавшейся глиняной кружкой, да еще вместительная вонючая жестяная посудина с крышкой у входа. Жить тут будет весьма скучно и неприятно, а зимой еще и холодно, это Сашка понял сразу, прямо с порога. Он так до сих пор и не узнал толком в чем его обвиняют, на гауптвахте докричатся до кого-нибудь было решительно невозможно, временами такой гвалт стоял за дверью камеры. Как потом ему потом объяснили, это офицеры-преображенцы и бог знает как проникшие на территорию полка гражданские зеваки рвались посмотреть на пойманного "шпиена", а выставленная полковником временная охрана их не допускала, кажется там у них даже до настоящей драки дошло. Но здесь в крепости совсем тихо, словно в могиле, слышно даже как сверчок где-то за стеной шуршит. Он встал с топчана, подошел к двери и пару раз неуверенно стукнул кулаком по старому, отполированному временем и бесчисленными прикосновениями рук дереву.

 – Чаво тебе?  – раздалось оттуда, судя по недовольному сонному голосу, страж случайно задремал на посту и был разбужен Александром.

 – Слышь брат, сделай милость, скажи за что меня тут держат?  – пожалуй очень актуальный вопрос, его первым Сашка и задал.

 – Не велено!  – глухо раздалось в ответ из-за двери, но ни глазок, ни окошечко не открылись.

 – Чего не велено?  – не понял унтер-офицер,  – Ты скажи толком!

 – Говорить с тобой чортом эдаким не велено, вишь камера секретна!  – ответил ему невидимый за дверью солдат.

 – Ну так разговариваем же!  – в свою очередь удивился Сашка.

 – Малехо поди можно…  – после некоторого раздумья ответил охранник и замолчал, первый диалог закончен.

Сашка присел на вытертые задницами и спинами других узников нары, что делать теперь дальше – придется соображать самому. Жаль, но спичек с собой нет, раскладывал бы он сейчас как Штирлиц в том фильме ежиков. Удивительное дело, но они его толком не обыскали после поимки, гвардейцы лишь охлопали по карманам, проверяя, нет ли с собой ножа, да отобрали кошелек с кисетом, заглянуть за голенище сапога никто не догадался. Не забрали записную книжку и карандаш, остались при Александре и все его документы, предусмотрительно захваченные с собой перед прогулкой. Основных версий столь странного задержания и последующего ареста было всего три, первым номером – обвинение в шпионаже, возможно в столице народ психует после блестящей "победы под Фридландом" и хватают всех без разбору по малейшему подозрению. Другой вариант – столь сурово теперь карают за неправильное воинское приветствие, и третий – гвардия получила новую привилегию бить всех остальных нижних чинов подряд по желанию, а сопротивление последних приравнено к бунту и жестоко подавляется. Все три предположения выглядели, по мнению Александра, достаточно бредово, но все же со "шпиеном" – предпочтительнее, недаром стражник случайно обмолвился, что дыра, куда его засунули почитается местными "секретной". Одно только непонятно, какие военные тайны должен разведывать потенциальный шпион, Сашка всего лишь пообщался с нижними чинами аракчеевского департамента и теперь знает почти все секреты российской артиллерии, местные военные доверчивы как дети – надо полагать, что адъютанты главнокомандующего так же легко и непринужденно выложат и все планы своего босса собеседнику за бокалом шампанского. Собственно в Пруссии на войне, там так и было, обо всех "секретных" и тайных намерениях командования заинтересованные лица всегда знали заранее, смотришь бывало – маркитанты сворачивают свои походные лавочки и уезжают, верный признак того, что скоро тронутся в путь в том же направлении и войска.

Долго предаваться размышлениям, заниматься самосовершенствованием и постигать дао, Александру не дали, не прошло и часа, как вот он уже стоит спиной к стене во внутреннем дворике цитадели. Все бы ничего, но в тридцати шагах напротив шеренга солдат в блестящих касках и незнакомых красно-зеленых мундирах замерла по стойке "смирно", и гнида-полковник сбоку довольно руки потирает, да еще лыбится гад… так бы и удавил эту скотину, его же аксельбантом.

 – Заряж-а-ай!  – громом среди ясного неба раздается команда и стены старой крепости вторят,  – "Ай, ай, ай!"

Александр замер, не поверив в реальность происходящего, пытаясь понять, что случилось: видно что эти красно-зеленые лезут в патронные сумки, что-то оттуда достают…, вот разглядел – свернутые из бумаги серые цилиндрики. Похоже карьера унтер-офицера Сашки, уроженца ХХ века подошла здесь в начале 19-го столетия к логическому концу, сейчас его расстреляют и на этом все закончится, понять бы еще за что? Как долго же они возятся, видимо стараются делать точно по уставу на 12 или 11 темпов, а у них полку практиковали только ускоренное "боевое" заряжание, уставное никогда не использовали. Осталось ему по всему дышать воздухом 19-го века меньше минуты, перед глазами как бы ускоренно успевает промелькнуть вся жизнь, нет не вся, только последние восемь лет, остальные как бы "за кадром". Чертовски обидно, и ведь ничего сделать не успел толком из задуманного, сначала какие-то девки, затем война-стрельба, рукам и ногам работа на изнурение, опять девки и все… Может хоть напоследок этого гада, полковника прибить – нож за голенищем сапога так и просится в руки, жгет через ткань форменных брюк кожу кожу. Нет, все бессмысленно, один черт конец, отсюда не убежишь, это не кино и компьютерная игра, это жизнь…

Так что они там делают, ах да – "скуси патрон, сыпь на полку", Сашка обычно свои гильзы рвал ногтями, уж очень вкус у пороха неприятный. Минуточку, а почему патроны у них короче обычных, или только показалось? В глубине сознания затлел уголек надежды, и постепенно из него стало разгораться могучее пламя, да это же холостые! Правда, еще был вариант, что используют уменьшенный заряд, но Александр о таком приеме никогда не слышал. Нет точно холостые патроны, они даже пулю толком не прибивают шомполом, так заткнули пыж кое-как и все.

 – Цель-с-с-ся!  – чеканно скомандовал полковник, с наслаждением растягивая короткое слово чтоб продлить удовольствие, и на Александра уставились немигающим взором все три десятка ружейных стволов.

А вдруг в одном из них кроме бумажного пыжа еще и свинцовый шарик находится, за всеми не усмотришь… А вдруг один из солдат не заметил, и вместо холостого патрона по ошибке взял из сумки другой бумажный цилиндрик, чуть длиннее и тяжелее? Нечего гадать, нечего строить прогнозы, скоро узнаем… прямо сейчас.

 – Пли-и-и!!!  – торжественно произнес "главный гад" и махнул носовым платочком, словно окончательный приговор вынес, грохот залпа ударил так, что показалось, будто рушатся крепостные стены.

Дым от ружейных выстрелов рассеялся на редкость быстро, помог налетевший свежий ветер, вероятно рядом с крепостью, совсем близко река или может быть даже море, судя по специфическому "сырому" запаху и привкусу соли. Минут пять ровным счетом ничего не происходило, солдаты сами по себе, без команды снова взяли ружья "на плечо", а полковник зло и внимательно сверлил взором Сашку. Надо сказать взгляд у него неприятный, дорого бы дал Александр, за возможность в свою очередь увидеть этого типа сквозь прицел винтовки.

 – Тертый калач к нам в руки ныне угодить соизволил, другому намедни после эдакой потехи нижнее белье менять пришлось!  – наконец выдал заключение руководитель импровизированной расстрельной команды, причем Александру показалось, что полковник сперва произнес "другой", то есть в женском роде, но быстро поправил оговорку.

 – Так видно же, что холостыми заряжают ваше высокоблагородие,  – слетело с побелевших губ унтер-офицера, пожалуй не стоило этого говорить, но слово не воробей, вылетит – не воротишь.

 – Волоките сего господина ко мне в кабинет.  – последовало короткое распоряжение, и из-за спин солдат появились безоружные тюремные охранники, собственно те же нижние чины, только в другой форме.

…………………………………………………

 – Сколько можно дурака валять? Коли попался, так отвечай как положено! Имя, фамилия, воинское звание!  – полковник даже вспотел от усердия, пришлось ему расстегнуть ворот шитого серебром мундира,  – Я вашего брата за свою службу государю переловил почитай не одну сотню!

Александр хотел было повторить, но вспомнил, что у него с собой есть командировочное предписание, достал и отдал этому "фоме неверующему" пусть сам читает и делает выводы.

 – Шутить изволите любезный?  – деланно обиделся тот, но документ все же внимательно просмотрел,  – Да я таких цидулек наделаю хоть пуд, коли нужда объявится!

Сашка снова, в четвертый раз повторил, что он простой нижний чин, унтер-офицер 13-го егерского полка и далее… Странно, что это полковник там скрипит пером такое, никакой новой информации он ему не сообщил, а с момента начала допроса тот уже успел целый лист стандартного размера исписать и принялся за второй.

 – Это ты будешь в Сибири медведям рассказывать!  – опять взъелся обладатель красивого гвардейского мундира.  – Унтер говоришь, да еще из рекрутов по набору? Так я и поверил, держи карман шире, где тебя эдак чудно честь офицерам отдавать научили?

Вот в чем дело оказывается, спалился Сашка на тех самых "нержавеющих скрепках", теперь лучше об этом эпизоде не упоминать совсем. Похоже, что такой способ воинского приветствия принят пока только в иностранных армиях. Остальное тоже понятно, до "ненормального" унтера в полку никому особо дела не было, дисциплину нижний чин не нарушает, службу тянет – чего еще от него требовать? Любопытные сослуживцы пытались было что-нибудь выведать, но вскоре отстали, мало ли что у человека на душе, зачем бередить былое – здесь как в иностранном легионе, прошлое солдата подлежит забвению. Лишь при встрече с "чужими", последние иногда удивлялись: "ты нерусский чай родом, али из господ штрафной?", но удавалось всегда подобрать подходящую отговорку. Что сказать в этот раз Александр пока не придумал, за прошедшие годы он привык к своему положению, так свыкся с мыслью, что хоть кричи "я из будущего!" то все равно никто не поверит, что чувствовал себя в относительной безопасности. Это первый серьезный прокол случился с ним впервые за восемь лет жизни в 19-м веке, стоило только расслабиться, как "взяли" в оборот. Странно только, что обходятся с ним слишком уж мягко, но не исключено, что считают априори если "шпион"  – значит обязательно офицер.

 – Ваше превосходительство! Если не верите документам, то вызовите и опросите людей, которые лично меня знают, они смогут подтвердить!  – и Александр назвал ряд фамилий, в первую очередь своего непосредственного начальника, затем полковых офицеров, и еще ряд лиц, которые по его предположению могли находиться в данное в время в Санкт-Петербурге.

Полковник ничего не ответил, только усиленно зашуршал остро заточенным гусиным перышком. Странный вообще субъект, этакая неприятная помесь Мюллера с Маниловым, не поймешь кого больше, по непонятной причине выгнал писаря и беседует с Александром с глазу на глаз. Одно правда хорошо, руки не распускает, не то принципиальный противник мордобоя, не то боится – тут надо ведь навык и привычку иметь, а может просто "шпиена" в ближайшем будущем нужно будет до вышестоящего начальства представить? Ничего это еще предстоит Александру узнать, хорошо хоть пытки уже отменили, спасибо последнему императору, а то бы пришлось и на дыбе повисеть, и раскаленного железа попробовать для разнообразия.

 – Вот и чудно… чудненько… Давыдов, Ермолов, Денисов… все наши записные смутьяны в сборе,  – прошептал чуть слышно допрашивающий, снова что-то старательно выводя у себя в очередном листе, и уже громко добавил,  – И что, более никого знать в нашей России-матушке не соизволите? Со Михаилом Михайловичем, со Сперанским часом не знакомы, может виделись когда ненароком?

 – Нет, но доводилось однажды встречаться на войне с генералом князем Багратионом. Может быть он меня вспомнит.  – добавил Сашка не чувствуя пока никакого подвоха и надеясь, что такая "весомая" фамилия окажет положительное воздействие и не ошибся.

Хмурое и напряженное лицо полковника неожиданно просветлело, нет, скорее даже засветилось внутренним огнем озарения, словно только это его обладатель и желал услышать. Он так интенсивно заработал пером, что вскоре сломал хрупкий стержень гусиного перышка и посадил жирную кляксу.

 – В Санкт-Петербург зачем к нам пожаловать изволили?  – спросил он Сашку ловко присыпав песочком поврежденный лист бумаги,  – Почто вам в Вене не сиделось?

Унтер-офицер сильно удивился, ведь цель командировки указана в предписании, но на вопрос ответил подробно, сообщив где его с сослуживцами разместили в столице.

 – Пустое… чему вас только на службе у австрийского императора учить изволят? Комиссия графа Аракчеева секретная, о сем мероприятии и не все генералы поставлены в известность! Нешто я должен поверить, что некий нижний чин с вшивого армейского полка сию тайну ведает?

Александр поспешил заткнуться, до него наконец дошло, что здесь любое его неуместное слово будет истолковано против него же, и адвокатов поблизости что-то совсем не видно. Между тем полковник закончил писать свою "оперу", вышло у него целых три листа стандартной казенной бумаги примерно соответствующей формату А4 ХХ века.

 – Финита ля комедия… не извольте беспокоиться. Теперь дело сшить на тебя будет можно!  – отметил странный следователь окончание "тяжких трудов" и взглянул на своего "шпиена", -Поди прочесть хошь? Вижу по глазам, хочешь. Но изволь без фокусов, не то сидеть тебе до разбирательства в карцере на хлебе и воде! Память меня господь не обидел, ежели будет надобно, то перебелю заново, и может еще и добавлю!

Александр молча кивнул и углубился в чтение рожденного фантазией полковника опуса, протоколом допроса этот документ назвать было нельзя при всем желании. Начиналось примерно так: некто, не пожелавший себя назвать, по всему виду штаб-офицер или чиновник военного ведомства цесарской службы, задержан мною на углу улиц Литейной и Преображенской, дальше красочное описание мнимых подвигов полковника при захвате "шпиона"  – ну это понятно, сам себя не похвалишь, кто о тебе вспомнит… Затем какие-то странные предположения на предмет того как, и зачем "шпион" появился в столице. Потом черным по белому сообщалось, что Сашка признался на допросе, что прибыл в Россию с целью сбора сведений о секретной комиссии графа Аракчеева. Но это еще не все: дальше – больше, означенный шпион вступил в сношения с осужденным по делу масонской ложи мартинистов штабс-капитаном Денисовым Иваном Федоровичем. С сообщником они завербовали, в тексте было сказано "прельстили и привлекли" но смысл был именно такой, еще ряд офицеров российской императорской армии и чиновников военного ведомства, в том числе генерала Ермолова и его бывшего адъютанта поручика Давыдова, ниже шел еще ряд фамилий совершенно незнакомых Сашке людей примерно два десятка. Хотя нет, одна вроде известна, Милорадович – это не тот ли генерал, которого по ошибке убили декабристы вместо нового царя? Потом сплошной верноподданно-хвалебное "бла-бла-бла" ни о чем, характерное для практически любого казенного документа той эпохи, а вот концовка и вовсе дикая. Поскольку вражеский агент сознался, что встречался и беседовал с генералом князем Багратионом, то бдительный полковник предположил наличие с армейской среде глубоко разветвленного заговора с целью физического устранения священной особы его императорского величества. Просто полный отпад, логика у этого деятеля потрясающая – "в огороде бузина, а Киеве дядька", но изложенно на редкость складно и убедительно, надо бы авантюрные романы полковнику сочинять на досуге – такой потрясающий талант писателя пропадает, Дюма он точно за пояс заткнет.

 – И только отсутствие фотографического аппарата помешало обвиняемому сделать снимки вокзала…  – пробормотал, как ему казалось, про себя цитату из бессмертного произведения Ярослава Гашека потрясенный до самых печенок унтер-офицер, но тут неожиданно выяснилось некстати, что слух у этой гвардейской крысы потрясающий, может быть специально тренируется, как раз для таких целей?

 – Какого еще аппарата? Не стесняйтесь уважаемый, договаривайте все, что там измыслили!  – гвардеец тотчас откинул в сторону перочинный ножик, которым чистил гусиное перо и резко выдернул у Сашки бумаги,  – Премного благодарствую, что напомнили, а я дурень забыл… так и укажем, что подозреваемый, по его собственным словам, сведущ в искусстве изготовления адских машин!

Александр дернулся как ужаленный сотней ос одновременно, но этот порыв к счастью упоенный новым открытием полковник не заметил. В самом деле, они привезли с собой не только его винтовку и сопутствующие принадлежности, но захватили несколько самодельных гранат в качестве образцов, а у штабс-капитана Денисова имеются с собой эскизы электрических запалов, да и еще много всякой всячины, что при желании можно счесть криминалом… Это же так он под монастырь всех "своих" подведет, что же теперь будет?

 – Я такой бред не подпишу!  – поспешил "встать в позу" Сашка, благо пока обстоятельства позволяют, но оказывается его и не собирались принуждать.

 – И не надобно. В нашем деле первый почин важен и абы подать вовремя и как положено!  – цинично заметил на это возражение полковник, и поспешил объяснить бестолковому "иностранцу", -Вот лейб-гвардии поручик Семеновского полку Шубин, к примеру, ляжку себе проколол ножиком в Летнем саду… Выдал сие за месть заговорщиков и теперь в фаворе, ибо преступный замысел раскрыл, жизни за государя императора не пожалел!

 – Ваше высокоблагородие, да кто же этому поверит, что вы тут нагородили?  – изумился Сашка, такому внезапному обороту, по его представлениям показания, без подписи обвиняемого силы не имеют, вещественные доказательства нужны, следственные эксперименты, свидетели и так далее.

 – Ничего, не печалься цесарец, наверху у нас дураков завсегда хватает, а мне аки прохвосту Андрейке Шубину карточные долги покрыть надобно. А то беда – все фонды казенные промотаны на гулящих девок, винишко, да на картишки!  – весело засмеялся полковник, вскочивший со своего места, дружески хлопая обалдевшего Александра по плечу,  – Тебя им представлю унтер, или кто вы там на самом деле быть изволите, и уверуют – лучше доказательства и не сыскать! Да мне еще и крестик дадут за усердие, ха-ха-ха!

 – Б…ть!  – Сашка пытался собраться с мыслями, что же теперь делать дальше, а проклятого полковника уже и след простыл, только дверь дубовая звонко лязгнула железным замком вслед за ним.

…………………………………………………

Сон не шел, как ни вертись – неудобно на голых жестких досках, убогое полотняное одеяло ему дали, а вот матрас постояльцам в этом трехзвездочном отеле не положен, скорее всего потому, что здесь арестованных долго не содержат. Кропоткин, князь-революционер помнится писал, что ему в тюрьме пищу приносили из ресторана, но не то рестораций и кафе в окрестностях места заключения нет, не то на шпионах принято экономить, а гостиничный сервис – исключительно для революционеров. Вероятнее всего последнее соображение, полковник ведь признался, что у него финансовый кризис по весьма распространённой у местных администраторов причине: "большие растраты-с судари мои". Сашка к еде неприхотлив может долго протянуть и на самой простой пище, вот только без привычного "чая" будет трудно обойтись, хоть бы морковный заварили или травы зверобоя настой на худой конец.

Ночь, полная луна робко заглядывает в узкое окошечко-бойницу, сверчок за стенкой тарахтит точно зуммер полевого телефона, японец от такой романтической картины кинулся бы непременно танку слагать, а вот нашему брату славянину не до стихов. Александр в сотый раз проворачивал в голове все детали вчерашнего дня, начиная с того момента, как он покинул казарму топографов. Все же не отпускала мысль, что все происшедшее с ним имеет оттенок какого-то идиотского розыгрыша, театрально действия или постановки, одна драка с нижними чинами Преображенского полка на улице чего стоит. Зачем такие сложности, унтер-офицер ни от кого не скрывался и не бежал, полковник мог бы просто арестовать его на прямо там или на Невском, и отправить на гауптвахту, по любому надуманному обвинению – "нарушение формы одежды" к примеру. В провинции не уследишь за всеми этими новациями по поводу выпушек, кантиков и прочей ерунды, пока они добирались до столицы, что-то опять успели поменять, не то пуговицы, не то галун. Можно было поступить и еще проще, задержать нижнего чина прямо в казарме, все одно лучше чем устраивать "куликовскую битву" на потеху и развлечение всему городу… Уж очень все вчерашнее смахивало на то, что Сашка стал жертвой чьей-то личной инициативы, личной "самодеятельности", и в самом деле, что за спецслужба такая странная, где один и тот же человек и выслеживает, и задерживает и даже допрашивает подозреваемого – чудеса да и только.

 – Эй хранцуз!  – заскребся охранник за дверью, кричать солдат боялся и поэтому пытался привлечь внимание заключенного легким стуком,  – Спишь, али нет? Поди сюды, спросить надобно.

 – Какой спишь, я все е…л такой спишь!  – невесело пошутил Александр вспомнив поговорку одного знакомого татарина-сослуживца еще времен СА,  – Чего тебе служба?

 – Война будет у нас с Бонапартием, али нет?

 – А я почем знаю?  – в свою очередь не преминул спросить Сашка.

 – Дык ты энто от ево поди. Мож знашь?  – не отставал солдат-охранник.

 – Из деревни давно?  – Александр наконец-то уловил в речи собеседника знакомый "акцент", примерно так же говорили у них в полку первое время набранные в сельской местности рекруты, потом все различия постепенно стирались.

 – Четвертой год почитай пошел, на Николу забрали.  – не стал скрывать и признался тот,  – Баба с робятами малыми дома сталась, вот и спрошаю тя.

 – Где они у тебя живут?  – Александр все еще раздумывал, может и в самом деле стоит сказать. Для него уже не важно – сделал все что мог, а вдруг да чью-нибудь участь получится изменить к лучшему, пусть хоть у одной бабы, пусть у одной семьи этого солдата.

 – Из под Саратову мы, майора Бобринского хрестьяне.  – сообщил ему солдат.

 – Тогда не бойся, туда французы не дойдут!  – заверил Сашка и сразу стало легче на душе,  – Они на Москву и на Питер двинутся, но доберутся только до первопрестольной.

 – Энто когда, в каком годе зачнут?

В 1812, летом и двинутся, как только травой можно будет лошадей прокормить.  – уточнил сроки предстоящей войны Александр, последнее излишнее, жители села такие вещи себе представляет лучше городского жителя.

 – Москву чай антихристы спалят?

 – Спалят.  – спокойно подтвердил унтер-офицер, ожидая бешенной вспышки "народного гнева" в ответ, но в очередной раз просчитался.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю