Текст книги "Солдат… не спрашивай! (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 88 страниц)

 – Бог с вами Иван Федорович, с ней у меня все закончилось, не хочу счастливую семью разрушать, пусть уж живут. И странно вышло тогда, до сих пор не пойму, не то она меня сама выбрала, не то я ее, вроде как…

 – Бывает такое, я тебе не рассказывал как со своей суженой познакомился? Нет ну погоди…  – но тут про Софью пришлось забыть, впереди показались сначала домики обывателей, а за тем и массивные городские стены.

 – Нет взгляни на это!  – голос штабс-капитана дрогнул от искреннего возмущения,  – Возле древней башни на стенах старинных были чуть не пашни! А ведь числиться Смоленск первоклассной крепостью. Куда ни ткнись, куда ни посмотри, все существует у нас только на бумаге, ничему нельзя верить.

Из расщелин стен и в самом деле выросли внушительные деревья, которые были видны издалека. По мере приближения наших путников стали заметны и зияющие огромные дыры, не иначе местные аборигены потихоньку разбирали оборонительные сооружения на кирпич, в домашнем хозяйстве все сгодиться, для печей – самое то.

 – Да уж твердыня хоть куда, это что там, на стене левее башни такое, курятник не иначе пристроили?

 – Больше похоже на голубятню… балуется кто-то из местных птичками,  – штабс-капитан на минуту задумался, его усталое лицо приняло выражение, которое обычно бывает у человека мучительно пытающегося вспомнить нечто важное,  – Я ведь в свое время целый трактат написал о средствах сношения с осажденной крепостью или с удаленными отрядами. Голуби, собаки, сигнализация факелами… судя по иностранным газетам во Франции построили уже 200 верст оптического семафорного телеграфа, а у нас и конь не валялся еще.

 – В мое время под "оптикой" подразумевают нечто совсем иное.

 – Помню, у вас применяют телефон, радиосвязь, а ранее кажется и электрический телеграф был? Что-то из этого списка ты сможешь изготовить, коли возможность будет?

 – Думаю, что смогу…  – Александра словно током пронзило, он по совести говоря уж давно на это дело плюнул,  – Но нужны как минимум две вещи: гальванические элементы и тонкая медная проволока. Ничего подобного в провинциальной тмутаракани я найти смог, и не уверен что и столице найдется. Вот если бы до бункера как-то добраться там много чего полезного осталось, жаль я дурак не осмотрел его тогда толком.

Обсуждали они с Денисовым эту тему уже не раз, капитан даже массу прожектов со слов Сашки составил для военного ведомства, вот только чихали там на его "беспочвенные фантазии". Тут нужен высокий покровитель, или связи в верхах и самое главное деньги! С одними бумагами без действующих образцов никого ни в чем не убедить, а изготовление даже самого простого приемника и передатчика по схеме Герца-Попова потребует немалых средств, времени и усилий. И если честно, то есть сильные сомнения насчет возможности продвижения "изобретения", поскольку теоретическая база отсутствует полностью. Остается только что-нибудь попроще, но имеет прикладное значение для военного дела: телефон и телеграф, но и здесь такой Эверест проблем, что сразу руки опускаются.

 – Прости братец, с этим делом пока не получается. Я ведь по сути в полку ссыльный. Отправлен сюда из гвардии для отбытияе наказания, без права отпуску, отставки, а равно и переводов с повышением. Остается только ждать, может какая оказия, съездить в сторону первопрестольной подвернется.

 – А нельзя ли кого-нибудь еще привлечь, ну хоть поручика Яковлева например. Вроде неплохой парень?

 – Леонида? Пожалуй можно, но уж больно опасно, секретов хранить молодежь у нас не умеет, не приучены люди наши к таким вещам. Думай братец сам, то что ты мне рассказал о будущем времени, нашим властям боюсь не понравиться. Ладно погоди выберемся как-нибудь с этой войны, попробую старые связи в столице использовать, может в Пруссии в штабах кое-когоиз знакомых по свите его величества повстречать случится. Пока нельзя, от меня иные старые друзья шарахаются как от зачумленного, влип с этими масонами крепко. А там может за давностью забудут, война нас сблизит, или еще какая протекция откроется.

 – Неужели ваши "вольные каменщики" настолько плохи оказались?

 – Не спрашивай брат, сплошное ребячество и бессмысленное прожектерство… ты сам же подтвердил, что никаких следов в истории от наших первых тайных обществ не осталось, растаяли аки туман в летний день. Стой родимые тпру-у-у! Приехали Сашка, сделай одолжение разбуди моего Зайца и присмотри за ним пока я в канцелярию сбегаю.

Так вот ты оказывается, какой зверь – смоленский арсенал… Первая мысль, что это нечто могучее и монументальное, в воображении возникают стройные уходящие за горизонт ряды пушек, бесконечные пирамиды винтовок, и огромные горы бочек с порохом, снарядов и прочих боевых припасов. Реальность намного прозаичнее, здесь всего лишь кусочек территории прилегающий к городской стене и огороженный со стороны города высоким но насвозь гнилым дощатым забором с единственными воротами без калитки. Внутри пара-тройка кирпичных административных зданий, в одном из которых исчез Денисов, и целый город огромных сараев. На входе стражу несет отнюдь не спецназ и не даже не молодцы-гренадеры, а пара дедушек из местной инвалидной команды и здоровенная блохастая псина неизвестной породы, вероятно добавленная в качестве усиления столь слабого караула. Пропуская система проста и оригинальна, дальше некуда: "Куды вашбродь, к кому пожаловали?"  – "Отворяй, али не видишь, еду по казенной надобности!"… и все, более никаких вопросов, проезд и проход открыт.

Пробродив чуть ли не полчаса на пару с Зайцем среди лабиринта деревянных построек Александр все же отыскал не без труда нужный им склад. Там он застал весьма и весьма печального полкового оружейника и одного из местных чиновников-кладовщиков.

 – Вот смотри, ружей здесь нет! В белом оружии не смыслю ничего…  – Бауэр только руками развел, давай мол принимай это добро как знаешь,  – Я пойду в контору, попробую хоть кремни у них выпросить, может смилостивятся эти господа и соизволят дать.

Александр в холодном, или как тут принято выражаться "белом" оружии разбирался ничуть не больше наставника, но что поделать надо – "держать марку", придется попробовать себя в роли приемщика.

 – Это что за хрень такая? Не иначе легкий лом, нам без надобности, мы же не пионеры.

 – Больно ты разумный, я погляжу. Смотри галун сымут за такие слова! С коллежским секретарем чай разговариваешь!  – недовольно хмыкнул в седую бороду замшелый повелитель склада, отдаленно напоминающий растолстевшего гнома, и почесав за оттопыренным ухом продолжил,  – Сие есть шпага офицерская, установленного его величеством образца 1798 году.

 – Пика, алебарда, копье???  – Сашка тем временем крутил в руках следующий образец вооружения. Не подлежит сомнению, что любой мастер единоборств из китайских боевиков с гнусавым отечественным переводом отдал бы полжизни за такое стильное оружие. Но в 19-м веке на поле боя ему трудно найти разумное применение: "Чувак, мой ствол круче твоего кунг-фу", так кажется Чак Норрис, или какой другой киношный супермен высказался, сейчас уже не вспомнишь, и это действительно так.

 – Эспонтон, прости господи невежду, а ежели по-нашенски то протазан, а еще раньше во времена давние совней именовали. Для господ офицеров сие предназначено и для тебя тоже олух царя небесного. Ты унтер чем по табелю вооружен?

 – Винтовка у меня дульнозарядная уменьшенного калибра и кортик еще есть, зачем мне еще эта дубина?

 – Непорядок!  – складской гном-каптерщик вытащил из необъятных и пыльных глубин конторки потертый фолиант и принялся торопливо листать страницы… Глянь сюда, должон ты быть таким, его императорское величество лично сии парсуны чертил!  – корявый узловатый палец уткнулся в пестро раскрашенную миниатюру.

 – Дедушка у этого копьеносца штаны красные, а у меня зеленые!  – только и сумел выдавить из себя ошеломленный Александр, идея заменить огнестрельное оружие допотопным неуклюжим копьем пришлась ему совсем не по вкусу.

Они бы вероятно препирались еще долго, но тут как чертик из табакерки появился штабс-капитан, и все разом изменилось, открыто перечить офицеру складской чиновник не рискнул.

 – Не спи православный воин замерзнешь!  – легкий щелчок по переносице временно вывел задремавшего денщика из сонного отупения, в которое Зайц то и дело непроизвольно впадал по старой лакейской привычке,  – Что тут у вас милостивый государь для нас есть? А вот вижу великолепные шпаги из настоящего сырого тульского железа! Извольте полюбопытствовать, они хоть из ножен вынимаются, али приржавели сто лет назад при Петре Великом?

 – Не извольте беспокоится ваше благородие, у нас все в должном порядке содержится,  – с горечью и профессиональной обидой в голосе ответил кладовщик,  – А ну служивый подай шпагу сюда!

Унтер-офицер протянул ему тяжелую и неуклюжую железяку, словно по недоразумению носящую столь романтическое название. Хр-тр, раздался противный скрежет металла по металлу, рывок, еще одно усилие и клинок подавшись наружу примерно на дюйм, намертво застрял на этой предельной отметке. Дед-кладовщик, крякнул и рванул – не идет… долго потом дергал и тянул но далее дюйма сдвинуть не сумел, силенок не хватило.

 – Александр попробуй ты, чего старого почтенного человека напрягать?  – предложил Денисов.

 – Ваше благородие, не дам я вашему унтеру, дурной он у вас, шибко много разумеет, еще спортит вещь казенну, а мне отвечать!  – кладовщик стукнул в сердцах кулаком по эфесу и ржавый клинок послушно заскочил обратно в ножны,  – Пущай уж лежит, ежели смазать как положено, то еще послужит.

 – Так я и знал, Бауэр милый наивный немец шум поднял с утра, что "ружья дают, ружья дают", а тут как всегда. Удивительно столько лет человек прожил в России, а к нашим порядкам привыкнуть не может. Куда он делся?

 – Кремни для ружейных замков пошел просить, у нас и в них недостача имеется.

 – Дадут ему… ничего не получит!  – с мрачной иронией отметил штабс-капитан и как впоследствии оказалось в точности угадал.

Между тем народу прибыло, первым это заметил проснувшийся Заяц, остальные были заняты обсуждением сомнительных перспектив применения холодного оружия. Сопровождавший полковника в сегодняшней поездке, фельдфебель Матвей отвесил денщику хороший пинок, от которого тот подскочил вверх чуть ли не на полметра, дрыхнуть в присутствии полкового командира – это уже слишком, верх наглости!

 – Что тут у вас происходит?  – деловито осведомился отец-командир 13-го егерского. Штабс-капитан Денисов кратко доложил сущность дела, впрочем это пустая формальность скорее рассчитанная на посторонних, все было видно и так с первого взгляла. Итог подвели быстро.

 – Господа офицеры у нас в полку имеют собственные шпаги установленного образца, а посему казенные клинки нам не надобны,  – первый пункт был отметен сходу.

 – Ваше превосходительство, а как же офицерские и унтер-офицерские копья?  – старый чиновник решил все же попробовать всучить "клиентам" хоть что-нибудь. Вряд ли он действовал из корыстных побуждений, скорее всего тут был замешан чисто спортивный интерес,  – Ведь высочайшее предписание же есть, вот извольте засвидетельствовать!

 – Может и в самом деле нам стоит хоть эти копья забрать ваше превосходительство?  – осторожно предложил уже тертый и битый жизнью штабс-капитан,  – А не то сами знаете… смотры, проверки.

 – Иван Федорович будьте покойны, я скоро пятый десяток как на службе, и все время верхи у нас чудят…  – и полковник ударился в воспоминания, любил он иногда поговорить о "старых добрых временах".

Когда он молоденьким юнкером поступил в полк, оказывается у них еще по штату даже пикинеры числились, правда, никаких пик к тому времени не было и в помине, все нижние чины были вооружены ружьями. Эх была эпоха… ей-ей… В восьмидесятые годы Григорий Александрович Потемкин куролесил славно, при нем егеря получили вместо штыков длинные ножи на ратовищах наподобие алебард. По замыслу генерала-фельдмаршала пока один солдат стреляет, другой – его напарник размахивая этим дрыном должен отгонять вражескую кавалерию в итоге это привело только к существенному ослаблению огневой мощи егерских батальонов. Постепенно сама жизнь свела все эти нововведения на нет, поломали и потеряли нижние чины чудо-юдо совни, не исключено, что и намеренно, и восстанавливать столь важное "оружие" никто не стал. Александр Васильевич Суворов, став генералиссимусом по части чудачеств даже превзошел бывшего соратника, полагая что, солдата кроме ружья со штыком следует обязательно вооружить еще и шпагой. К счастью, это прожект не прошел дальше бумаги, прославленному полководцу вовремя напомнили, что бог дал человеку только две руки, а не три и соответственно нижний чин не сможет действовать в бою одновременно и штыком и шпагой… Наконец отличился и предпоследний самодержец, покойный ныне император Павел Петрович первым делом ввел в войсках по примеру любимого и почитаемого Фридриха Великого все эти прусские штучки в том числе и уже давно забытые российской армией офицерские и унтер-офицерские протазаны.

 – Я вас Иван федорович всегда ставил в пример нашим полковым недорослям за ученость, а вот знаете ли вы для чего сии чудные копья предназначены на самом деле?

 – Полагаю, что для обозначение статуса и положения начальственного лица, но в наше время для этого достаточно шпаги или знаков различия,  – ответил не ожидавший подвоха Денисов.

 – Во тут то вы и заблуждаетесь… молодо-зелено… Давайте вспомним чего там по Фридриху солдат должен боятся супротив пули противника? Это она родимая – "палка капрала"! Эй унтер поди-ка братец сюда! Тебе братец сия оглобля нужна, чтоб капральством управлять, али нет?

 – Никак нет ваше превосходительство!  – обрадовался Сашка сообразив куда клонит полковник,  – Если люди побегут то их никакой дубиной не остановишь, а в бою от этой алебарды проку немного, вещь предназначена исключительно для парадов и для красоты.

Штабс-капитан пытался было еще что-то возразить, но полковник уже ничего не хотел слушать, и этот вопрос был решен окончательно. Денисов получил указание не принимать более ни под каким предлогом впредь "белого" оружия, что бы там из корпуса штаба не указывали.

 – А если смотр какой будет? Взыщут ведь с нас?  – таково было последнее слово.

 – Займем у соседей на время!

…………………………………………………

Они уже были на пути к повозкам, как за спиной неожиданной раздались крики. Да это оказывается все тот же чиновник со склада, наверное что-то забыл.

 – Ваше превосходительство, а как же рогатки!  – на одном дыхании выпалил запыхавшийся коллежский секретарь,  – Их ведь тоже велено вам передать! Извольте хоть глянуть?

Что поделать пришлось идти и смотреть, "рогатки" на проверку оказались не детским "оружием" для стрельбы по боробьям, а целым штабелем почерневших от времени дубовых брусьев.

 – И давно сие чудо у вас лежит?  – осведомился Денисов.

 – Даже не упомню,  – честно признался чиновник,  – Давненько конечно завезли, я в ту пору еще коллежским регистратором был.

Пока они разговаривали полковник зашел сбоку тщательно осмотрел торцы брусьев, точно искал какой-то ведомый только ему одному знак. Неожиданно он жестом поманил к себе одновременно и Сашку и Матвея.

 – А ну братцы снимите мне во-о-н то бревнышко. Да нет не это, а соседнее с щербинкой. Так молодцы хвалю, а теперь разверните его той стороной где пазы…  – у старого вояки на глазах навернулись слезы умиления,  – Мать честная, да это же мой Суздальский полк их тут бросил когда шли в первый раз поляков замирять!

 – Не может быть, те должны уж сгнить давно, или на дрова бы пошли за ветхостью!  – выразил за всех удивление штабс-капитан, сколько же лет с тех пор прошло?

 – Нет сие они, наши старые добрые суздальские рогатки. Я вот тут слово непечатное ножиком малым вырезал… две буквы до сих пор видны. Александр Васильич хотел было взыскать строго за сию шутку, но пожалел вьюношу неразумного.

Закончить эту фразу полковник не успел, с диким ревом "Павел Данилыч!!!" на него налетел складской гном, и чуть не задушил в объятиях. Ошеломленный столь неожиданным приемом отец-командир 13-го с трудом пришел в себя.

 – Никеша… прости Никифор, ты ли это??? Ай, ай, нехорошо не признал… А Марья Анатольевна жива ли еще?

 – Жива друг мой, жива, намедни правнучку нашу замуж выдал. Нет пойдем чай пить я тебя так просто не отпущу, почитай двадцать лет не виделись.

Делать абсолютно нечего, оружейник пропал неведомо где, чиновник уволок к себе полковника, они остались втроем. Зайца можно не учитывать, он опять отрубился как только старые друзья ушли, непонятно что ночью то делает? Вскоре пришел черед штабс-капитана, из канцелярии арсенала за прибежал посыльный, оказалось забыли где-то в бумагах подписи поставить.

 – Теперь до вечера, с этими нашими порядками и традициями словно муха в паутине,  – Денисов искоса взглянул на циферблат луковицы карманных часов,  – Давайте гуляйте братцы, но чтобы только к вечерней поверке в лагере были на месте.

Вскоре и Матвей засобирался, оказывается надо задать лошадям положенную порцию овса.

 – Да чего с ними сделается? Переживут поди?  – попытался удержать его Сашка, _пошли лучше в город сходим.

 – Живые они чай твари господни, не железные машины. Недосмотришь, недокормишь – обессилеют и заболеют. А там и до живодерни недалече! Я пойду…  – бывший драгун просто не мог поступить иначе, его и ругали постоянно и корили, что коней содержит лучше порой чем вверенных ему людей. Но такова уж у натура у человека ничего с собой поделать фельдфебель не мог. В итоге Александр остался один-одинешенек, и почти сразу же у него проснулись дремавшие где-то в отдаленном уголке сознания намерения…

 – Идет солдат по городу, по незнакомой улице и от улыбок девушек вся улица светла…  – мотивчик из нереального для этого мира "прошлого" завис на губах. Как давно это было и было ли вообще, может память его обманывает? Летний вечер, старый парк провинциального русского города, карусель и девушка доверчиво положившая белокурую головку на плечо солдата-дембеля…

Пока ему хотелось только любви… с этой мыслью Сашка буквально пролетел одну улицу, затем другую. Что за чертовщина – нет не только молодых девушек, но даже и женщин нет, навстречу попадаются только старухи и уж совсем малыши. Неужели сидят по домам и боятся выйти погулять в такой прекрасный день? Нет, положительно хочется поубивать всех этих "кентавров" что учинили тут недавно погром. Ладно, в итоге решил он, если нет любви, то попробуем просто секс, надо только определиться с географией. Местные представительницы древнейшей профессии, судя по агентурным данным, обитают в районе с поэтическим названием "Гнилая Яма", прямо по Куприну не иначе? Надо будет спросить кого-нибудь… вон тетка с корзинкой бубликов идет…

 – Эй кума, будь добра, подскажи как до Гнилой Ямы добраться?

 – Тьфу на тебя охальник! Пшел вон антихрист!  – и действительно плюнула, Александр еле увернулся от смачного плевка. Ничего не поделаешь, пришлось вернуться к Арсеналу в надежде, что инвалиды своему собрату-солдату в такой справке не откажут.

В караулке он застал только одного, старый ветеран похоже был занят приготовлением нюхательного табака. Чадила лампадка возле закопченной иконки, а кругом были разложены по полочкам и столу корешки, горшочки, чашечки со специями, а уж дух внутри помещения стоял, что называется "вырви глаз".

 – Здравствуй дед, подскажи мне как до Гнилой Ямы дойти, а то кого не спрашивал, никто не знает.  – с ходу выпалил Александр и умолк.

 – Эх дружок, туды не ходют, не ездют, а попадают! А опосля быват и пропадают. Ступай в кабак и гуляй коли хочешь, к вечору в Яме и окажешси…  – ветеран отложил в сторону ступку и пестик и уже собрался было отчитать бесцеремонного гостя, но тот не дожидаясь продолжения, пулей вылетел за дверь.

 – Вот гады, домострой тут сплошной завели…  – стучала в воспаленном сознании Сашки злая мысль пока он шел прочь. Снова улица – другая, третья, и еще одна и так пока не уперся в полуразрушенную городскую стену. Тут его немного отпустило, нервное раздражение спало, и он осмотрелся по сторонам. Вот стена, вот церковь, а вот там точно на расстоянии положенных по закону 150 шагов от храма расположен кабак. Может быть, с него и стоит начать? Пока в голове крутились различные варианты, ноги уже сами несли его к питейному заведению. Но зайти туда он побрезговал, слишком уж нестерпимо внутри воняло мочой и еще какой-то невообразимой дрянью. Прямо клоака натуральная, там у них в провинции на старой стоянке было намного чище, а тут смотри как все пьянчужки загадили. Он развернулся на 180 градусов и в глаза словно указующий перст уткнулся крестик на когда-то золоченной макушке церкви. А может туда заглянуть? За те годы, что он провел в прошлом, ни разу еще доводилось бывать в храме. Своей церкви 13-егерский так и не завел, полковой священник обычно пользовался походным клиросом, это ширмочка такая с картинками религиозного содержания и цитатами молитв. Сколько раз с ребятами собирались на праздник сходить туда – "в церкву", но по непонятной причине всегда попадали то в ярмарочный балаган, то на кулачные бои, то все в тот же кабак или к девкам… как повезет. Может попробовать, как тут говорят, "спасти душу"?

"И не церковь и не кабак, ничего не свято…", да уж верно поэт подметил, абсолютно ничего тут возвышенного нет, только злобно шипят змеями за спиной бабки со свечками: "Картуз сыми ирод, хуть бы лоб перекрестил безбожник!". Долдонит что-то непонятное на кафедре поп, да пялиться на тебя злыми глазами служитель из-за какой-то загородки. Все правильно, он Сашка тут чужак, вот и этот долгогривый наверно опасается, как бы подозрительный нижний чин не стянул бы чего из церковного инвентаря. Его душа и чувства никого тут не интересует, да пошли они все… Терзаемый такими мрачными мыслями он вывалился из душного полумрака на улицу и о чудо!

Он чуть не завопил благим матом "ДЕВКИ!!!", но вовремя сдержался, опасаясь спугнуть столь редкого в этой части города "ценного пушного зверя". Несколько его смутил только тот факт, что девицы были в одежде покроем сильно напоминающим униформу. Может быть институтки, хотя нет, им лет по 17-18-ть не больше, разве что последний, выпускной курс? Город тут большой, а значит, вполне может быть и соответствующее учебное заведение для девочек. Денисов помниться говорил, что при Екатерине их открывали повсеместно и чуть ли не сотнями. Красивая парочка, блондинка и брюнетка, худенькая и пышечка и форма у них ничего, очень даже кокетливая, строгое и правильное сочетание черного с белым. Вот только головной убор все портит, общая беда этого столетия, но он тоже должен таскать на голове подобие усеченного ведра. Яблоки в него собирать удобно, а вот в носить на макушке увы… Надо брать быка за рога, и Сашка решительно кинулся навстречу девицам, словно боясь, что последние внезапно растают точно мираж в пустыне.

 – Здравствуйте девушки, разрешите познакомиться, э…. -Александр заготовил заранее целую речь, но в последний момент смутился и смог выдавить только ее куцый обрывок.

 – Ты почто служивый к христовым сестрам пристаешь? Али не видишь, что монахини мы?  – жестко осадила его пухленькая, ну и мордашка у нее, щечки пухленькие красные… впечатление портит только россыпь веснушек, да курносый нос пуговкой. И надулась совсем точь в точь как обиженный ребенок… А вот ее спутница просто пронзила Александра странным, словно оценивающим взглядом, но ни слова не вымолвила в ответ.

Незадача однако, определенно сегодня скверный день, ему ведь не монашки нужны, а как бы совсем наоборот… Но девицы чертовски привлекательные, особенно брюнетка, а значит стоит все же попытаться, вдруг да что-то выйдет, ну не зашивают же им там известное место. Между тем пухленькая продолжала изливать на наглого солдатика свое искреннее возмущение.

 – Куда только ваш полковой батюшка смотрит! Совсем воины православные распустились! Мы будем жаловаться в консисторию и в синод на вас напишем! Мало того что ваши тут в Смоленске содом устроили, девиц бесчестили, так еще и монахиням средь бела дня прохода не дают!

Сашка начал оправдываться, как всегда лучше всего в таких случая ответить отдельно на каждый пункт обвинений. Первое самое простое, куда смотрит полковой поп 13-го егерского? После того как выдали жалование, известное дело – в бутылку. Он вчера на молитве дважды вместо "аминь" скомандовал "налей", чем не мало потешил весь полк. Какой уж есть, это уже второй за последние пять лет, прежний не выдержал жизни в провинции и попросился в отставку. Пойдем дальше, в городе зажигали не "наши" а драгуны черт знает какого полка в теплой компании с казаками, а 13-й егерский только три дня назад прибыл и ничего еще натворить не успел. И наконец простите красавицы, он Сашка с Урала родом, девиц-монашек до этого и в глаза не видывал, он "дикий лесной человек", если что. О консистории и синоде Александр имел весьма смутные представления, кажется у дяди Гиляровского что-то читал: Попал черт в невод и кричит в испуге "Не в консистории ли я?". Поэтому этот пункт лучше проигнорировать.

Сердитый "щеканчик" немного смягчился и принял сашкины извинения. Забавная все девчонка щеки так и ходят туда-сюда, когда говорит, прямо хомячок-девица, а вот брюнетка по прежнему загадочно молчит, только глазами бездонными сверкает. После некоторой паузы нижнему чмну были выданы особо ценные указания к испонению.

 – Сходи братец в церковь помолись и покайся, там тебе грехи отпустят,  – предложила блондинка. Прекрасно, Александр давно ждал такого оборота, теперь можно как в шахматах сделать следующий ход, е2-е4.

 – Простите неразумного девушки, но чтоб покаяться, ведь надо сначала согрешить? У меня тут с этим делом проблема, давайте выручайте!

 – Ты чего хочешь служивый? Мы и так с тобой грешим, нам с мужчинами разговаривать не положено по монастырскому уставу, мать-настоятельница епитимью наложит за такой проступок.

 – Это потому твоя подруга и молчит?

 – Дурень ты право! Откуда только такие берутся! Сестра Елизавета обет молчания приняла и третий год строго блюдет!  – важно заявила пухленькая. Серьезно тут все однако… Александр взглянул на брюнетку теперь другими глазами. Три года добровольного безмолвия… да его последняя подруга в двадцатом веке и пяти минут прожить без разговоров не могла, трещала точно телевизор. Но отступать уже поздно, все равно других путей сегодня нет.

 – Раз уж все равно красавицы вас епитимьей карать будут, так давайте согрешим по-настоящему. Пойдем на стену в башню, там никого нет и займемся любовью!

 – Да ты что нас двоих сразу…  – пухленькая так и не решилась произнести последнее слово, возможно она просто не знала "приличного" варианта.

 – Конечно!  – бодро заявил Сашка глядя в округляющиеся от изумления глаза блондинки,  – Как изволите, хоть по очереди, хоть обеих сразу, нам солдатам все равно, мы все можем!

Тут с подружками-монашками произошла удивительная метаморфоза: нет больше хомячка – пухлые щеки втянулись, а глаза округлились и расширились до предела, как у безумной белки из диснеевского мультфильма. Ну да и черт с ней, на блондинку Александр больше и смотрел, его внимание поглотила ее подруга-молчальница. В черных глазах прямо адский огонь бушует, так сейчас и спалит, такое ощущение… Но "момент истины" продолжался недолго, раздался истошный визг, блондинка рванула прочь точно спринтер и к сожалению уволокла за собой ту другую, которая как показалась Александру была близка к тому чтобы согласится на его предложение.

Вот так и познакомились… сбежали девушки, все сорвалось, теперь ему одна дорога в Гнилую Яму. Пошатавшись еще полчаса по улицам, он сумел у местного пьянчужки-забулдыги за мзду в три копейки узнать, где находиться эта самая пресловутая Яма. Оказалось, что отсюда далеко, на противоположном конце города, точнее это даже предместье. Пожалуй сегодня он туда уже не пойдет, просто лень так далеко тащиться. Из лагеря 13-го егерского полка намного ближе, тем более, что по распространившимся слухам, запрет на посещение Смоленска скоро снимут.

Что теперь остается, день к вечеру клониться, не посмотреть ли на окрестности с высоты старых городских стен? Эта неожиданная, случайная мысль сразу пришлась Александру по душе. Сказано – сделано, попасть на стену было нетрудно, тут лестницы через каждые двести метров. А вот и башня, когда-то это было мощное сооружение, его не сломили ни татарские стрелы, ни польские ядра, но время-разрушитель безжалостно. Давно исчезла крыша, и возле узких окон-бойниц уже не несут службу бдительные стражи, там только ветер гуляет и свистит. Он внимательно рассматривал старинное сооружение, таких ему еще не доводилось видеть ни разу, все было в новинку. Не понятно для чего такие странные большие окна, может быть раньше их закрывали специальными щитами? Стоп, что это, что происходит? Рядом как будто послышался вздох, всхлип, или ему почудилось? Он метнулся к окну на противоположной стороне башни, его проем заполнила заслонив заходящее солнце тоненькая фигура в бело-черном одеянии.

 – Лиза? Что ты тут делаешь?  – сперва он решил, что обознался, девушка стояла к нему спиной. Но нет это она, стоит и молчит, уставившись взглядом в невидимую точку на пламенеющем горизонте. Словно нечто очень важное там увидела.

"Плачет Ярославна на забрале…", или не плачет, а вот кажется так: "Ярославна рано плачет в Путивле на забрале" с русской литературой у него всегда было неважно. А ведь она сюда определенно не любоваться закатом явилась, мелькнула в голове Сашки долгожданная мысль но доселе скрываемая, она к тебе дураку пришла. Он осторожно погладил узкие плечи покрытые черной тканью, далее его рука опустилась на талию и двинулась чуть ниже… Он попытался поцеловать Елизавету, не получилось, девушка упорно отворачивалась, подставляя его губам только шею, затылок и край щеки. Он попытался было осторожно оторвать ее от окна и развернуть к себе лицом но встретил неожиданное и стойкое сопротивление. Ломать ее силой не хотелось и Александр приник губами к изящному ушку…

 – Ты согласна?  – почти сразу вылетело у него на одном горячем дыхании, а в ответ тишина, только бродяга-ветер воет в абмразурах древней башни, словно издеваясь над неудачником, нижним чином Сашкой.

Молчание – знак согласия, ну что же он решил не терять времени даром. Захваченная его пальцами черная ткань верхней одежды послушно поползла вверх нехотя открыв ослепительно белый шелк нижней рубашки. А девчонка то видать не из простых, только и успел он подумать, его последняя любовница в этом мире, кухарка Палаша носила только полотняные сорочки, хоть и из тонкого материала. Он попытался добраться руками до маленьких и судя по очертаниям одежды красивых сосков девушки, но тут его опять постигла неудача. Партнерша смана наклонилась и крепко прижалась животом к каменному карнизу окна, точно влитая и уцепилась руками за какие-то выемки в стенах, без грубого приложения силы не оторвать. Невольно всплыли в памяти рекомендации, воспоминания деда-фронтовика: "Мордой ее суку немецкую в окно и сзади е…ть, руки у дуры заняты хватается за косяк, боится выпасть…". Но нет у нас все будет по согласию и добровольно. Его ладонь мягко легла Лизе на спину и заставила девушку полностью лечь животом на подоконник, та легко без сопротивления подчинилась, словно только этого и ждала. Стены в башне толстые, а значит никакой опасности вывалиться из окна для нее нет и в помине. Белые ягодицы партнерши словно светились внутренним светом в полумраке башни, и Александр немного поласкав интимные места девушки немедленно приступил к соитию. Обычно он это дело – "предварительные ласки" проделывал дольше, но тут было такое ощущение, что еще минута и у него низ живота просто взорвется, не иначе длительное воздержание сказалось.