Текст книги "Солдат… не спрашивай! (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 88 страниц)

Давно он ждал этого волнующего момента, его образцы и простенькие эскизы наконец то попали в руки представителя местной "военной науки". Особого удивления кстати Денисов не высказал, видимо сама идея еретической отнюдь не была. Что же все сомнения теперь должен разрешить практический опыт – "сын ошибок трудных". Отстрелялся Сашка на отлично, как раз на недосягаемую ранее максимальную дистанцию в 300 шагов. Рядом азартно палил из обычного ружья Гриша, и только одной пулей с краю выбил щепу из деревянного щита мишени. Правда увлекся сашкин приятель и забыл про уговор не торопиться, в результате на 4 выстрела у Александра приходилось 6 у Григория, но это не так уж и плохо – на уровне среднего солдата. Затем мишень перенесли как можно дальше, на 514 шагов, предельное расстояние, далее просто невозможно, на большую дистанцию маленькое полковое стрельбище не рассчитано. И опять серией пошли точные попадания в цель – одно за другим, винтовка не подвела Александра, отработала как часы, он даже поцеловал "в сердцах" потемневшее дерево приклада от нахлынувшего восторга. Гриша во втором туре не участвовал, гладкоствольные ружья столь далеко не бьют, по крайней мере, так считают местные "жрецы Марса". Смолк грохот выстрелов, рассеялся вонючий пороховой дым, Григорий копается в валу, пытаясь отыскать пули – свинец дорог, Софья увлеченно плетет большой венок из одуванчиков, а Сашка со штабс-капитаном подводят предварительные итоги испытания.

 – Весьма любопытно, до пули-колпачка расширяемой пороховыми газами, ты братец сам дошел, али подсказал кто?

 – Врать не буду ваше благородие, это французская система Минье, была у моего батюшки такая винтовка.  – Сашка решил не обкрадывать талантливого иностранного оружейника, все равно никакой материальной выгоды с этого дела ему не светило.

 – Странно, я ничего слышал об этом… Сама идея не новая, еще Исаак Ньютон, известный английский физик, предложил использовать нарезы и цилиндрострельчатую пулю. Вот только как такое ружье заряжать англичанин не придумал, казнозарядная же винтовка выйдет по цене хорошей пушки, никак не менее.

 – Можно обойтись и без "колпачка", пуля длиной в три калибра и более с небольшой выемкой в донце деформируется похожим образом. Надо только навеску пороха увеличить до обычной у гладких ружей подобного калибра.

 – Не боишься, что усиленный заряд разорвет ствол?

 – Ваше благородие, наш оружейный мастер Бауэр заверил, что судя по клейму винтовку испытывали тройным зарядом, и в штуцер обычно пороха кладут меньше положенной нормы, иначе круглую пулю временами срывает с нарезов.

 – Ладно братец, считай ты меня убедил, вот только с таким оружием непременно должна измениться тактика сражений, пока я даже не могу помыслить как… Полагаю, время покажет, что и почем. Пожалуй опоздал ты со своим Минье лет на 50, надо было ранее прожектировать, когда в полках еще были в достатке винтовальные ружья, а не нынешние штуцера с короткими стволами.

К великому удивлению Александра столь мучительный и сложный вопрос решился на "высшем уровне" быстро и без волокиты. Полковник счел полезным иметь в роте одного бойца с нарезным оружием, убыль одного штыка – небольшое горе. На возражения остальных офицеров у него был весьма аргументированный ответ: "Куда нас господа пошлют мне неизвестно, ну а как изволят на Кавказ отправить, или в Персию? Тамошние дикие народы любят издалека стрелять – им Бонапартий и Фридрих не указ. Засядут черти на горке за камнями и палят, и не всегда на штык их, чертей таких, возьмешь." Осталось только поблагодарить российскую военную бюрократию, вводя новые нормы и требования, она зачастую не отменяла подзабытые старые. Порылись в наставлениях, и нашли – есть подходящий пунктик для легализации сашкиной винтовки! Еще чуть ли не с петровских времен положено иметь в роте солдата-охотника с винтовальным ружьем "вольного образца", а значит с точки зрения устава все в порядке, все вполне законно…

Долог день до вечера, когда делать нечего, а у Александра все с точностью наоборот, не успели с винтовкой немного разобраться, как зовут на экзамен.

Не рвался он выслуживатся, ему ближе по душе принцип "чистые погоны – чистая совесть", но его как в СА выдвинули, можно сказать, что и добровольно-принудительном порядке, поди откажись от такого предложения. Протекцию Александру составил Матвей, да – тот самый фельфебель, что на "народном суде" исполнял роль прокурора и потом подбирал палачей для ненавистного всем Немца. Такое впечатление, что ветеран считал, что он "должен" Сашке, ведь именно он тогда его назначил собственной волей одним из исполнителей расправы над прежним командиром части, хоть до реализации у них и не дошло по стечению обстоятельств. Но это только предположение, а может и просто нижний чин ему "глянулся", но факт – уже на третий или четвертый день "новой власти", когда подбирали людей в унтер-офицеры, Александр оказался в списке кандидатов первым. "Ваше превосходительство, энтот не подведет!"  – так кратко, но по достоинству фельдфебель отрекомендовал солдата, и скорее всего дал ему хороший старт для продвижения в чинах. По счастью, полковник тогда не стал уточнять, а что же конкретно поручали нижнему чину, какие там дела и откуда такое доверие.

Если строго по закону, то конечно следовало ему сперва три года отслужить в строю рядовым, но полковое начальство рассудило иначе, часть "молодая" и старых солдат раз-два и обчелся, поэтому решили пойти на небольшое нарушение принятого порядка. Уставы он более-менее выучил, по крайней мере на уровне хорошего сержанта, комиссию такие знания вполне удовлетворили. Грамотность и остальной "общий уровень" образования проверять у него не стали, раз уж нижний чин бывает задействован канцелярией при различных "бумажных" работах, то вероятно писать и считать умеет в достаточном объеме. Неожиданной проблемой стал так называемый "закон божий", тут все познания у Александра исчерпывались "Забавной библией" Таксиля и анекдотами, никаких молитв он совершенно не знал.

 – Отце наш, еси… небеси… не помню… Ваше превосходительство, а можно я своими словами законы Моисея перескажу?

Офицеры посовещались с минуту и решили, что раз полковой священник положенных занятий с людьми не проводил, то и требовать от них досконального знания обрядов и молитв нельзя. Конец сомнениям положил возглавлявший по старшинству экзаменационную комиссию полковник:

 – Мне не пономари и псаломщики нужны, а толковые унтер-офицеры! Коли нижний чин грамотный, то ежели нужда будет, то и по книге потребную молитву прочтет. Знания уставов и службы не в пример важнее. Я с нашим батюшкой поговорю, пусть хотя бы унтеров подучит немного по писанию, бог уж с остальными, обойдутся.

Был еще один существенный момент, о котором нельзя не упомянуть, от кандидата на чин унтер-офицера требовалась "беспорочная служба", человек сданный в рекруты в наказание вряд ли бы прошел отбор. Однако сложилось так, что или потребность в младших командирах была велика или старый служака – полковник, привык к совершенно другим, "потемкинским" еще порядкам, когда на все эти запреты отцы-командиры откровенно "забивали".

Так Сашка досрочно стал унтер-офицером и получил галун на воротник, немного продвинувшись вверх по служебной лестнице, жалованья правда существенно не прибавилось, зато забот стало заметно больше. В те далекий времена индивидуально солдат обучали только строевым и ружейным приемам, предполагалось, что уставы внутренней и караульной службы служивый освоит сам по себе. Обычно в помощь для освоения "солдатской науки" новобранцу назначали дядьку-наставника из старослужащих, но для 13-го егерского полка такая практика оказалась неприемлема… В итоге проводить занятия пришлось как самим офицерам, так и их "меньшой братии", особых успехов ученики, к сожалению, пока не показывали. Пройдет еще не мало времени, пока наконец из крестьян и мещан "зеленые" рекруты окончательно превратятся в солдат. Пока же приходилось мириться как с большими, так и с мелкими нарушениями, иначе просто никак.

С точки зрения рьяных поборников "фрунта и дисциплины" пехотный полк, где несколько лет довелось прослужить Александру был "плохой", или "распушенный". Все дело в то, что их полковник – командир, а по совместительству и шеф 13-го егерского полка, придерживался устаревшего и "неправильного" представления, что нижние чины все же люди, а не малоценное казенное имущество и относился к ним соответствующим образом. Таких подразделений, судя по воспоминаниям современников, насчитывалось примерно процентов 10–15 от общего числа, и эта цифра постоянно уменьшалась. Опоздай Сашка "попасть в прошлое" на каких-нибудь лет пять, так и вовсе бы он застал печальную картину – сплошные "палки, палки, палки…" полагались нижнему чину за каждый чих, и даже просто так – "для науки".

Время такое, прежде упертых поклонников фрунта и жестоких наказаний особо не жаловали и старались не выдвигать. Гуманных взглядов на "воспитание солдата" придерживался известный государственный деятель прошлой эпохи – Потемкин, а Румянцев Пётр Алекса́ндрович, русский полководец и военный теоретик незаслуженно забытый потомками, и вообще открыто пропагандировал и внедрял такой подход. Но последних "екатерининских орлов" существенно прижали еще во времена правления Павла Первого и в российской императорской армии окончательно воцарился культ прусской "палки капрала". Были и другие объективные причины этого явления – в "золотой век" Екатерины Второй крестьян окончательно превратили в рабов и это не могло не сказаться и на отношении к нижним чинам, рекрутировавшихся в основном из деревни. Таковы уж реалии той эпохи, если у какого-нибудь либерального англомана "полу-милорда, полу-подлеца" (по Пушкину Александру Сергеевичу конечно, как там было на самом деле – кто знает) рядовой солдат имел неплохой шанс более-менее неплохо дожить до глубокой старости, то у иного "крутого" державника-патриота четверть личного состава "забиты", в бегах, выбыли из строя по болезни, или даже сами "наложили на себя руки". Последнее – эпидемия суицида среди нижних чинов одно время приняла в гвардии такие масштабы, что привлекла внимание самого императора и "фрунтоманов" хоть немного, да приструнили на самом высшем уровне. Излишне идеализировать и приукрашивать особо смысла нет, и в 13-м егерском полку, куда судьба забросила Александра хватало различных "героев", так ни дня не проходило без очередных разбирательств: тот нижний чин напился, этот дебош устроил и так далее. Но тем не менее командование придерживалось как устава, так и здравого смысла и 300 палок за оторванную пуговицу никому не отпускали. Наказание всегда старались назначать соразмерно вине, да и учитывали при этом смягчающие обстоятельства, а посему вопреки распространенному представлению о порядках в российской императорской армии были у них и "не поротые" и "не битые" нижние чины в товарных количествах – тот же Александр например. Вроде бы, по идее ужесточение наказания должно служить скорому искоренению нарушений, но в особых условиях "армейского идиотизма" выходило нечто иное. Взять туже гвардию, там внешне все выглядело идеально, но вот "послужные списки" у многих нижних чинов такие, что в ХХ-ом веке их место было бы в стройбате и только, такая вот хваленая "палочная дисциплина". В условиях, когда за незначительный проступок и за явную уголовщину наказание для нижнего чина одно и то же, "мелочевка" быстро изживается, однако одновременно количество тяжких нарушений возрастает просто в геометрической прогрессии. Совершенно не способствовало укреплению боевого духа и усиленно насаждавшееся уже тогда отношение к унтер-офицеру: "мне сто палок за солдата, а я ему двести от себя", столь поразивший в свое время Толстого. Мало того, что такие действия, мягко говоря, совершенно незаконны, так и превращение младшего командира в палача может иметь очень нехорошие последствия… Ну да ладно, будем считать, что подобного "щастия" наш современник избежал, ему ведь всегда везет, не так ли?

В конце лета случилось забавное происшествие, обходя рундом посты в карауле Александр обнаружил возле порохового погреба часового в одном нижнем белье, правда при оружии, и в сапогах. На вопрос «Что случилось?» служивый ничего скрывать не стал, объяснив, что жара сморила и он решил искупаться в близлежащем пруду, а какие-то ироды уволокли аккуратно сложенную на берегу мундирную одежду. Пришлось немедленно сменить его с поста, и прибыв в караулку Сашка сразу же отправил свободную смену на поиски похищенного обмундирования и снаряжения. Диверсантов нашли быстро, тут же возле пруда в кустах и жестоко выпороли крапивой, городские мальчишки решили поиграть в войну и соблазнились блестящими цацками на мундире и кивере солдата. Поскольку начальник караула отдыхал и прикорнул за столом, то это ЧП осталось без последствий – докладывать «наверх» не стали.

Уставы начала века несмотря на несомненное сходство с современными имели ряд существенных отличий, так был целый изощренный ритуал отдачи чести вышестоящим начальникам. Причем в эту категорию попадали и городские чиновники, приравненные по "Табели о рангах" к старшим офицерам. Одно время они даже специально приходили из города вместе с женами и домочадцами, чтоб полюбоваться, как солдатики выскакивают из караульного помещения и строятся под барабан. Однако случай помог избавится от этого "ига", полковые офицеры на очередном празднике сильно поругались с местной элитой и вышло негласное распоряжение, что "шпакам" и "рваной гарнизе" никаких воинских почестей более не оказывать. Осенью и зимой другая беда прибавилась, русские люди положительно не могли понять, как это караулить на на слякоти или морозе и не пропустить шкалик-другой водки для "сугреву"? Алкоголь в городе всегда можно было достать в любых количествах и по сходной цене, расчетливые продавцы отпускали даже в долг. Кроме кабака и трактиров пойло продавали в любой лавке, достаточно было нижнему чину подмигнуть, как на свет, точно заяц из шляпы фокусника моментально появлялась зеленая бутылка. Ночью к услугам страждущих был "шланбой"  – окошечко за красной занавеской на задах, известной всему городку, москательной лавочки, суешь туда в форточку деньги и получаешь взамен огненную воду в запечатанной сургучом посуде. Надо сказать, что полковой командир вел борьбу с "зеленым змием" не на жизнь, а на смерть, но без особых успехов – победа была далека. В прошлую кампанию у него весь полк "случайно" упился при отступлении брошенной маркитантами водкой и чудом не угодил в плен. Поняв тщетность усилий, полковой командир распорядился собрать в первой роте первого батальона всех непьющих, или по крайней мере "трезвого поведения". Так их и прозвали "трезвой ротой", своего рода авангард и резерв на случай чрезвычайных происшествий. Как и следовало ожидать, пресловутые ЧП ждать себя не заставили…

Этот осенний день не отличался от других, все шло по заведенному распорядку, начальство стремилось использовать последние погожие деньки для тактических занятий в поле. Хотя нет сегодня закончили на час раньше, перед обедом торжественное построение на молебен, оказывается сегодня церковный праздник, вот бы узнать еще какой. Приглашенный из города священник что-то невнятное гнусаво бормочет себе под нос, вместо того что бы пару слов сказать по делу. Александру вся эта религия не волнует, его беспокоит чрезвычайно насущный вопрос, не пост ли сегодня часом, а значит мясная порция на обед накроется медным тазом? И так мясо им дают только три дня в неделю, а тут еще это… мать их придумали «праздник»… От нечего делать он разглядывал сослуживцев, судя по выражению лиц большинство собравшихся озабочено отнюдь не спасением собственной души. Вон как принюхиваются к ароматам доносящимся со стороны кухни, аж вытянулись в ту сторону, не иначе мечтают о вареной казенной говядине, а не о райском блаженстве. А вот один, редкость – Федька не иначе по дому и семье ностальгирует, вспоминает наверное под молитву, сельский праздник и своих подружек. Сашка оглянулся назад, его другого приятеля, Григория священнодействие никак не зацепило, он же из староверов, а значит «казенный» батюшка для него – «аццкий сотона». Удивительное дело, на весь полк Сашка один единственные атеист, а вот тут на плацу все ведут себя одинаково, да и в быту тоже, никакой разницы. Если есть выбор кабак или церковь, то последняя всегда проигрывает питейному заведению. Однако все себя считают православными, правда по результатам проверки, как остроумно подметил в отчете штабс-капитан Денисов, «молитвы знают, но не понимают». Так пресловутое «обретение Царьграда» по народному – это оказывается, чтоб град посевы в поле не побил, а как еще иначе, с географией у нижних чинов туго.

Но вкусить вареной говядины Александру в этот раз не пришлось, молебен закончился, и всех тотчас загнали в бараки. Судя по тому как забегали офицеры, можно было сделать вывод, что что-то чрезвычайное случилось. Штабс-капитан Денисов временно замещавший заболевшего ротного, направил Александра в цейхгауз получать боевые патроны, неужели началась война? С кем, тут в этой глухой уездной дыре биться собираются? Разве что парашютный десант высадился, ага инопланетяне с Марса прилетели, больше некому… Не успели раздать боеприпасы, как последовало новое распоряжение осмотреть ружья, проверить кремни в замках и штыки, опять работа для унтера-"оружейника". И спустя час, закончив сборы, первая рота в походной колонне отправилась по проселочной дороге на запад, ранцы в поход не взяли, и хоть шли налегке но привычного веселья не было.

 – Гриша что случилось, куда нас гонят? Разбойники что ли завелись в округе, может на них идем?  – вопрос не праздный, в этом уезде все спокойно но вот в соседнем пошаливала банда, никак поймать не могли.

 – Слышно крестьяне казенны взбунтовались, глянь вон наш Иван Федорыч какой смурной идет, чай ему не в радость.

 – Ребята, а это что за хмырь с нами увязался, впереди скачет?  – вопрос обращенный непонятно к кому так и остался пока без ответа. По расписанию место Сашки было в голове походной колонны рядом с офицерами и барабанщиком. Все шли пешком в том числе и офицеры, кроме вышеупомянутого "хмыря", судя по обличью – чиновника, гарцевавшего на пегой кобылке, кавалерист хренов, как только в седле такая безобразная туша держится?

 – Никак исправник местной, вор честной! Эвон харя разбойничья, с эдакой только под мостом с ножом сидеть…  – точно подметил шедший рядом с Александром Григорий, Ломброзо бы с удовольствием принял этого "стража порядка" в свою коллекцию преступных типов. Одним только видом народ устрашает до дрожи в коленках, специально что ли таких уродов на полицейские должности набирают по конкурсу? Или может быть таких страхолюдин где-то выращивают по заказу правительства?

Видимо совсем дело дрянь, Денисов и молодые обер-офицеры угрюмо молчат, зато сзади в строю нижние чины перешептываются вовсю.

 – Слышь Фома, энто неужто стрелять по хрестьянам зачнем? Не в басурман, а в своих православных?

 – Завсегда так ежели мужики бунт учинили, у нас в соседнем сельце было при Катерине еще, так полста народу положили. Войско пришло и из ружьей в их палили, а опосля остатних казаки в шашки взяли.

 – Неужто не разбегутся, не сробеют чай? У них почитай и ружьев ни единого то нет, рази палки одни да каменья?

 – Энто вы городские труса празднуете, народ привычной. А нашенские мужички поди крест целовали, друг дружку не выдавать и стояти крепко. Грят, бабы детишек малых на штыки вострые кидали, раз уж всем помирать, так все едино быстрее.

 – О господи, пресвятая богородица пронеси нас…

Александр только одному обрадовался, что его винтовка осталась в полку у Бауэра, на учения он выходил с обычным ружьем, из такого разве что в толпу попадешь – значит, никого конкретно выцеливать не заставят. Поганое это занятие, хоть бы скорее бы пришли, может в самом деле до драки не дойдет? И ведь ничего не поделаешь: будут "братцы солдатики" стрелять, разве что глаза зажмурят, и в штыки пойдут на безоружных крестьян, если прикажут и он тоже, куда тут денешься – это армия. "Не я стрелял, присяга курок взвела…"  – так кажется в одном старом фильме было.

Добирались до деревни почти два с половиной часа, а значит прошли верст десять не больше. Исправник скакавший впереди на резвой лошадке заметил с высоты седла мятежников первым. И тут же выдал универсальный рецепт умиротворения восставших – огонь на поражение, всех стрелять! В первую очередь страж порядка жаждал заводил положить. Он их всех в лицо знает, тут в Егоровке один отставной солдат народ колобродит против порядка. При матушке Екатерине этой мерзости и в помине не было, если враги на войне служивого не убьют, то свои отцы-командиры палочками в могилу рано или поздно сведут за четверть века, а ныне совсем распустились, какая им еще оставка…

Слава богу, но командир не купился на это простое решение, еще бы на такое специфическое дело полковник специально отрядил наиболее спокойного и рассудительного офицера. Собравшиеся на лугу возле деревни крестьяне никаких враждебных намерений пока не проявляли, не видно у них в руках и оружия, разве что у стариков палки, а значит и нет нужды в таких крайних мерах. Но на всякий случай командир поспешил развернуть в цепь застрельщиков на расстоянии 200 шагов от толпы, Сашка оказался, там где и должен быть – на правом фланге рядом с офицером и барабанщиком. Вот только обер-офицера в этот раз заменил сам Денисов, пожелав вероятно лично контролировать обстановку. Исправник тут как тут, вьется гадюкой возле него, подстрелите говорит мне, ну хоть того однорукого, это главный бунтовщик.

Тем временем, от основной массы народа на лугу отделился высокий седой мужик в старом мундире екатерининских времен и размахивая белой тряпкой направился прямо к штабс-капитану. завязался у них непростой разговор.

 – Что братцы бунтуете? Нехорошо…

 – Ваше высокоблагородие, мы это всем миром приговор составили, моченьки больше нет терпеть таки обиды,  – старый однорукий солдат протянул офицеру бумагу, и водя корявым пальцем по строкам начал что вполголоса объяснять, Александр из-за расстояния толком не смог разобрать, как ни прислушивался.

 – Я ничего сделать не в силах, посылайте челобитчиков к государю императору,  – ответил просителю Денисов,  – Ты братец руку где потерял?

 – Под Измаилом ваше благородие меня басурмане покалечили ядром, с тех пор вот и жительствую тут.

 – Батюшка мой там костьми лег, при самом первом штурме… Прости братец, сам понимаешь, ежели не разойдетесь, так велю палить по вам, у меня приказ.

 – Нешто мы не понимам, служба – надо исполнять,  – и они вдвоем двинулись к замершей в тревожном ожидании толпе сельчан.

Александр только расслабился, пронесло в этот раз и кровавого побоища не будет, как прямо над ухом рявкнул бас:

 – Заряжай!!! К стрельбе по бунтовщикам товсь!

Что за черт? Что твориться? Почему исправник тут распоряжается и размахивает обнаженной шпагой перед строем солдат? По уставу в цепи за старшего теперь он, Сашка остался. Но чудеса, повинуясь могучему начальственному рыку солдаты как бы нехотя полезли в патронные сумки, и сигналист начал сперва робко, а затем и в полную силу отбивать на барабане дробь "к стрельбе". Это же безумие, они так и своего же штабс-капитана подстрелят, пока не поздно надо остановить!

 – Отставить!!! К ноге!  – крикнул он все мощь, не жалея легких и одновременно хлопнул по рукам барабанщика, дробь смолкла и получив одновременно два противоречивых приказа егеря замерли в нерешительности.

 – Заряжай!!! Изменщики! Всех запорю, всех мерзавцы по зеленой улице пущу! Кто ты таков?  – рычит рядом перекошенная от бешеной злобы образина. Ржавый тупой клинок оказывается в опасной близости от сашкиного лица, еще секунда и он сделает короткий выпад вперед, как учили на занятиях по штыковому бою, а дальше путь уж разбираются.

 – Скотина!!! Ты б…, шкура казенная! Приказ не исполнять?!  – взревел исправник, но кидаться не стал, своим звериным чутьем понял, что этот необычный унтер-офицер может дать отпор,  – Заряжай кому говорю скоты! Слушай мою команду!

 – Сударь, что вы делаете?  – это, заметив происходящее, поспешил из строя один из двух обер-офицеров, другой остался при роте.

 – Бунтовщиков разгоняю! Вы что поручик службы не знаете? Я по чину вас старше – майор по табели о рангах, извольте выполнять мой приказ, пусть заряжают и палят!

Плохо дело выходит, прибежал молодой поручик, семнадцатый парню недавно стукнул, стушевался он… Понимает ведь, что нельзя так – неправильно, но ничего поделать не может, уж очень напористо действует исправник. Александр, наплевав на субординацию вынужден придти на помощь обер-офицерц.

 – Ваше благородие кого вы слушаете, это же обычный чиновник! Вам почтмейстер или смотритель станционный приказы вправе отдавать? Нет!!!

 – Ах ты скотина б…ая!!! Погоди ужо в город вернемся и я с тобой еще посчитаюсь! Заряжай!!! Барабанщик сигнал подать!

 – Не могу вашмилость… вашевыскородие, ундер палочки отнял,  – испуганно мямлит тот.

Действительно под шумок Сашка отобрал у него эти принадлежности, от греха подальше и спрятал за голенище сапога.

 – Поручик!!! Б…!!!

 – Чего вы на меня кричите господин исправник? Я офицер и ведь могу вас и на дуэль вызвать!  – парнишка обиделся и покраснел до корней волос.

 – Что!!! Дуэль!!! Да я тебе сопляк счас морду набью! Вздумал старших учить, мало пороли?!

Исправник беснуется и машет дрянной шпажонкой того и гляди в глаз кому-нибудь угодит, поручик тоже за шпагу схватился, а наш Александр прикидывает, что же теперь делать, может врезать пока не поздно разбушевавшемуся чиновнику прикладом по голове? У них был случай, когда пьяный в дым коллежский регистратор полез разбираться с часовым на посту у порохового погреба и тот его "успокоил" таким макаром. Вероятно и тут складывается подобная ситуация, они же вроде при исполнении. Но как в анекдоте, пришел лесник и всех выгнал: вернулся с переговоров штабс-капитан, и сразу все изменилось.

 – Сударь потрудитесь успокоится и уберите свое оружие в ножны, и вы Леонид тако же! Господин поручик вернитесь в строй к нижним чинам на свое место.

 – Я вам так этого не спущу! У меня ордена от самого государя дадены за беспорочную службу!  – исправник истекает желчью, великолепная задумка сорвалась, еще немного и можно было смело списать собственные грехи на крестьян и на этих тупорылых солдафонов…

 – К великому сожалению государь император у нас безмерно добр и часто раздает награды кому попало,  – Денисов устало махнул рукой в сторону сборища крестьян,  – Вот за такое представление с вас господин исправник надобно кресты снимать! Извольте следовать в деревню и выполнять свои обязанности по службе, мы пожалуем позднее.

 – Вы что бунтовщиков с миром отпускаете? А как же присяга государю, забыли?!

 – Угомонитесь наконец, посмотрите – крестьяне расходятся по домам, они согласились выдать зачинщиков. Езжайте туда в село и проводите положенное законом дознание.

Действительно, толпа на лугу сильно поредела, мужики вместе со своими домочадцами, испуганно озираясь, потихоньку уходили в сторону деревни. Через полчаса рота под командой штабс-капитана Денисова двинулась следом, солдатам дали немного времени отдохнуть и перекусить с дороги сухарями, салом и водой из манерок. Посрамленный штабс-капитаном исправник ведя лошадь в поводу плелся за ними как побитая собака, вперед не поехал. У самой околицы командир позвал к себе Сашку и приказал отобрать пять человек из застрельщиков покрепче и пошустрее, им предстояло заняться арестами "бунтовщиков" и могли возникнуть непредвиденные осложнения. Заходить всей ротой в деревню не стали, остановились на лугу, где еще недавно толпились пейзане, даже трава все еще примята и платочек алеет в кустах, может девчонка-растеряха второпях обронила. Денисов приказал встретившему военных сельскому старосте представить полный список зачинщиков беспорядков. И опять господин исправник вылез точно джин из лампы Алладина, хоть его никто и не звал.

 – На колени, шапки долой скоты, я вас научу как бунтовать!  – рявкнул басом, и с отмашки в ухо старосте, пожилому уже мужику, ловко заехал, тот пошатнулся, длинная белая борода вправо-влево качнулась точно маятник у настенных часов. Лихо здесь с народом обращаются, пожалуй, не одни только служивые роль боксерских груш исполняют, есть и еще достойные кандидатуры.

 – Прекратите немедленно!!!  – штабс-капитан с трудом сдержался, чтобы не вмешаться.  – рука автоматически легла на эфес шпаги, так бы и рубанул не глядя, этот "господин" всех достал сегодня, откуда только таких берут? Ему не исправником, а палачом надо служить в тюрьме, цены бы такому кату не было.

 – Пороть их надо господин штабс-капитан!!! Всех драть, покудова шкура с костей не слезет! Супротив законной власти пошли мерзавцы!? Дайте мне солдат под начало, я наведу тут правеж! Ишь, совсем мужички оборзели!

 – Извините сударь, но еще одно слово и велю вас арестовать за подстрекательство к возмущению против властей!  – Денисов кажется все же вышел из себя и повысил голос, что с ним обычно случалось крайне редко,  – Это не мои крепостные и не ваши крестьяне, а казенные им государь император Александр Павлович хозяин, извольте сие помнить! Их наказывать можно только по приговору уездного суда, у вас таковой есть?

Заросший бакенбардами до ушей упырь еще добрых полчаса вопил и разорялся, что дескать он сиволапое мужичье испокон века порол без всяких бумаг и далее так поступать намерен. Но определенно сила сегодня не на его стороне, пришлось уступить, только волосатым кулачищем погрозил напоследок в сторону деревни. Последнюю точку в разговоре изящно поставил поручик Яковлев, нашел момент подколоть обидчика за недавнее происшествие в цепи застрельщиков:

 – Если вам угодно сударь, после нашего ухода можете сами проводить экзекуцию. Мне матушка на днях отписала, что у них в пензенской губернии тамошние мужички сами исправника посекли лозанами, мешок на голову надели и чик-чик по афедрону. Говорят, строгий вельми был, вам не боязно часом?

После такого предложения уездный страж порядка предпочел исчезнуть с глаз долой, бормоча под нос матерные ругательства в адрес наглых крестьян и борзой армейской молодежи. Более его покрытую кабаньей щетиной морду и красный нос картошкой в этот день никто не видел, скорее всего уехал в город, доносить до уездного начальства – работа у него такая собачья.