Текст книги "Солдат… не спрашивай! (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 88 страниц)

Отчего парнишка вынес своему "благодетелю" смертный приговор, что они там не поделили между собой? Не важно, может ему не понравилось как барин распорядился его подружкой – ее отдали для развлечения охране, может не оценил молодой человек по достоинству домогательства "турка", не пропустившего в поместье ни одного мальчика из числа дворовых… а может Прохор просто решил, что "не надобно нам ИХ". Осуждать его за это деяние не смысла, точно так же поступят российские мужики и в 1917-ом, только там народная "благодарность" для господ будет калибром не 15-ть мм, а 7.62… технический прогресс все же берет свое.

Только так в России матушке и "убивают в себе раба" люди из народа, выдавливать по капле – удел рафинированной интеллигенции. Явление в масштабе страны неприятное – кровь, дерьмо и еще масса всяких ненужных "подробностей", но иначе не выходит.

 – Да ты я вижу забыл Сашка? Единственный штуцер помещика ведь к тому времени лежал у нас в канцелярии и в опечатанном ящике. Или там был еще один?  – прервал размышления вслух Александра штабс-капитан, напомнив ему о важном факте, едва не ставшем для самого унтер-офицера роковым.

И в самом деле, неразрешимая загадка, та роковая пуля ведь явно побывала в нарезном стволе. По версии Денисова с "веселым" барином успешно расправился кто-то из соседей, имелась и подходящая кандидатура на роль "ликвидатора" и даже не одна. Сашка же виновен в преступлении лишь косвенно: после столкновения с воинской командой куролесовская "гвардия" бежала из поместья, это обстоятельство и сыграло на руку убийце, открыв ему "доступ к телу".

Продолжая свои рассуждения штабс-капитан указал, на подходящую по его мнению кандидатуру мстителя. Еще одна известная всем местным история… была у куролесовского соседа красавица дочка лет "осьмнадцати", как тогда говорили. И как положено в романах барин на нее "глаз подложил", да только отказали ему при сватовстве, слишком уж слава о майоре по округе шла худая. И в одно далеко не прекрасное утро девицу подобрали в лесу без признаков жизни: резаное горло и явные следы изнасилования Безутешные родственники погибшей "грешили" в первую очередь на Куролесова, однако следственные органы ловко свалили вину на неких неустановленных "разбойников".

 – Так вот у той Лажечниковой есть младший брат, морской офицер. Он как раз пребывал в тот день в уезде в отпуску. Скорее всего он и убил.  – подвел итог штабс-капитан.

Вроде бы все логично, все факты и фактики послушно встают на свои места и отсутствующий штуцер и пуля со следами нарезов. Вот только почему потенциальный "убивец" ждал чуть ли не пятнадцать лет, ведь столько времени прошло с момента тех событий? Неожиданно ключ к разгадке дал тот, от кого менее всего его ожидали получить – Григорий.

 – Иван Федорыч, так это пулька та из штуцеру… Малец поди опосля англичанина ее подобрал!

И в самом деле, никто не обратил внимания на очевидный факт, что пуля – свинцовый шарик может быть использована неоднократно, пока более-менее сохраняет свою форму. Так уж случилось, военные собирают свинец на стрельбище, но после деформированные пули всегда идут в переплавку. Это профессионалы, а у любителей заведено иначе, нередко владелец гладкоствольного ружья применяет стрелянную пулю вторично. Бывает, что и как в сериале 90-х "Брат" из экономии заряжают оружие чем попало, любым хламом – просто кусками свинца, лишь бы в ствол забить было можно.

Скорее всего так и случилось… состоявший при барина для "услуг" мальчишка выбрал момент, когда единственный телохранитель хозяина отлучился по какой-нибудь нужде и в упор застрелил "благодетеля". Оружие он не то таскал с собой под одеждой, не то заранее припрятал в тайнике откуда "ствол" можно быстро извлечь и затем снова скрыть от посторонних глаз. Логичное объяснение получил и факт, что убийцу не заметил никто из свидетелей. Его видели прекрасно многие очевидцы, но или дворовые не поняли ничего… трах-бах и барин лежит в луже крови, а верный Прошка вопит во всю глотку: "Караул, держите убивца!". Или наоборот, они прекрасно знали, кто виновен, но решили намеренно не сдавать своего собрата следствию. Впрочем, волею судьбы вышло так – ближайшее окружение покойного помещика, и не "пытали" следователи всерьез при дознании, а сразу взялись за крестьян. Судейские по застарелой привычке сразу же накинулись на деревенских и быстро выявили там виновных. Не бог весть какая проблема для сыщиков, если человека профессионально и сильно бить, то рано или поздно он признается в чем угодно. Обысков в Белоярцах господа чиновники не проводили – лень, да и вряд ли убийца стал бы хранить дома столь важную улику, такую как орудие преступления. Карабин к тому времени благополучно покоиться на дне белоярцевского пруда или закопан где-нибудь в лесу и черта с два его найдешь… Может быть в 21-ом веке какой-нибудь кладоискатель, из числа тех, что роются с металлодетекторами на руинах сельских поместий, с помощью чувствительного прибора обнаружит проржавевшую до основания железную трубку и позеленевшие латунные детали "набора", что там еще останется от оружия – дерево приклада в земле сгниет полностью.

Стоит сказать пару слов и о дальнейшей судьбе жителей Белоярцев, вскоре они обрели нового хозяина и бывают же такие совпадения – им оказался один хорошо знакомый Александру бывший генерал, а ныне высокопоставленный чиновник. Поскольку наследников у Куролесова не осталось, то его имущество объявили выморочным, и за бесценок оно ушло "хорошим людям". Центральную усадьбу прихватизировал лично губернатор, второе село отошло прокурору, остальное еще кому-то из ближайшего окружения "самого". Взрослых крестьян оценили по рублю за голову, поля и леса – как "пустоши", так отчего бы и не прикупить, коли так дешево выходит. Гоголь не указал в "Мертвых душах", как конкретно добывали себе "деревеньки" верные слуги царя, цензура бы не пропустила… скорее всего именно таким образом процесс в ту пору и шел.

Глава 14. Без названия

Время идет, дни летят неудержимо, вот уже и рождество не за горами, оружейный мастер Бауэр опять занялся фейерверками, пришлось подчистить окончательно пороховой погреб в старой крепости от последних остатков слежавшегося и испорченного пороха. Изготовил в этот раз, он так же по просьбе одного из офицеров несколько хлопушек для детей, к празднику рождества нового 1805 года. Александр еще удивился не сказано, почти такие же как в его далекой уже кажущейся невероятной жизни, клееная картонная трубка – дернешь за веревочку, раздастся хлопок и вылетит заряд разноцветных бумажных конфетти. Постойте, но это же почти готовый запал для ручной гранаты, надо только замедлитель на несколько секунд в схему добавить! Сашка тут же и насел на старика, привязался точно клещ, тот сначала отнекивался, баловство вроде – детские игрушки, но потом оценил замысел своего подмастерья. Терочный воспламенитель – его ведь можно и в артиллерии применить вместо скорострельных трубок и пальника, вещь стоящая. Возились они почти месяц, на традиционную «огненную забаву» пришлось плюнуть, отговорились недостатком пороха. В итоге, после ряда неудач им все же, удалось создать более-менее надежный запал терочного типа. По крайней мере, из десяти образцов на тесте все сработали так, как было задумано.

Велосипеда Александр не изобрел и Америку в очередной раз не открыл, ручные гранаты или "гренады" появились на полях сражений давно, как бы не раньше, чем огнестрельное оружие. Существовала даже соответствующая воинская специальность – гренадер. На вооружении европейских армий начала века были различные образцы весом от одного до восьми фунтов. Конструкция предельно простая – полое сферическое ядро, корпус изготавливали обычно из чугуна, по той же технологии, что и артиллерийские боеприпасы. Изредка чугун заменяли медью, стеклом или керамикой.

В качестве взрывчатого вещества в сферических гранатах начала 19-го века порох дымный порох. Приводились они в действие дистанционной трубкой, в ранние времена выточенной из дерева, затем свернутой из медного листа, или жести. Для воспламенения дистанционного состава в трубке использовали тлеющий стропиновый фитиль, который боец вынужден был всюду носить с собой по полю боя в специальной фитильной трубке, притороченной к снаряжению. Процесс воспламенения был длительным, а "источник открытого огня" часто гас при передвижениях и демаскировал бойцов в засаде. Сумка для ношения гранат по виду напоминала патронную, однако делалась основательнее и тяжелее. Рядовой гренадер носил при себе пять гранат, капрал только три. Со слов штабс-капитана Денисова, знакомого с этим видом оружия только по наставлениям, процесс кидания "гренады" выглядел примерно так. Окончив стрельбу, гренадер при помощи погонного ремня надевал ружье через плечо, затем правой рукой доставал из сумы гранату, срывал зубами бумажную пробку с запальной трубки, поджигал фитилем запал и метал снаряд в сторону противника. Но это пешие, а говорят, были в давние времена еще и конные гренадеры, как они ухитрялись манипулировать фитилем и гранатой сидя в седле – одному богу известно… возможно перед применением гранат эти бойцы спешивались. Эффективность такого оружия была невелика, чугунный корпус давал при разрыве не более 3-5-и осколков. Поэтому применяли ручные "гренады" обычно не в полевой войне, а в осадной или при штурмах, в тесной траншее и так сойдет, там кидали "подарочки" частенько прямо под ноги противнику. В 1700-е годы в гренадерские полки стали поступать специальные ручные "мортирцы", предназначенные для стрельбы гранатами, аналог современного гранатомета. По виду мортирка напоминала ружье с необычайно коротким и толстым стволом, такое оружие якобы позволяло добросить гранату аж 500 шагов. Но такой гранатомет не получил широкого распространения, и вскоре вышел из употребления. В итоге получалось что, к началу века 19-го ручные гранаты сохранились в основном на бляхах и эмблемах элитных полков гвардии… эволюция однако, почти по Дарвину все идет.

Унтер-офицер решил использовать для изготовления ручных гранат найденные еще в прошлом году жестянки с картечью для трехфунтовок, сколько им еще валяться под нарами в казарме, пусть пойдут в дело. Два в одном: и корпус подходящий и поражающие элементы готовые – картечь имеются в наличии. Все равно отлить оболочку из чугуна в местных условиях нереально, а найденные в старом арсенале стандартные артиллерийские бомбы и гранаты слишком тяжелы для метания вручную. За зиму потихоньку изготовили почти три дюжины ручных гранат "нового типа", правда никому из начальства нововведение не приглянулось, по достоинству новинку не оценили. Одно только неприятно, бросать "кофейные банки" было неудобно – тяжелые, но после длительных тренировок с муляжами в течение недели удалось получить приемлемую дальность броска, порядка 20 метров. Этого вполне достаточно, чтобы самому не попасть в зону поражения разлетающихся картечных пуль и кусков жести. Теперь, как считал Александр, атак кавалерии можно не бояться, у нас есть для нее "карманная артиллерия". К сожалению, полковое начальство сашкиного увлечения пиротехникой не одобрило и на вооружение застрельщиков новое оружие не поступило, не стали обучать людей и метанию гранат, сочтя это занятие бессмысленной тратой времени и сил.

 – Ну ты братец и прожектер, ладно чертежик запала мне нарисуй, пошлю в Петербург знакомым артиллеристам, может чего сообразят?  – только покачал головой Денисов, когда увидел жестянки, что называется в действии.

 – Ваше благородие, но вы сами наблюдали, испытание на стрельбище – ведь вещь стоящая! Вполне сравнимо с действием гранаты из шестифунтовой пушки, если верить артиллерийскому учебнику.

 – Что толку братец? Твою "систему Минье" для нарезных ружей уже третий год рассмотреть нашим умникам из военного ведомства недосуг. А тут гренады эти… Ответят наверняка, что у немцев сего чуда нет, у австрийцев нет, и у французов нет, а значит и нам сие не надобно!

1805-й несчастливый для славы русского оружия год, пролетел для Александра незаметно в трудах и учениях, разве что в августе случился очередной скандал все из-за той же уездной предводительницы, опять произошла дуэль и снова нехитрый фокус спас жизнь одному из участников поединка. Его не взяли на вольные работы осенью, а как же оружейнику есть заняться и в полку работы хватает. Одно время ему пришлось даже взять шефство над молодым солдатом-рекрутом, его официально назначили "дядькой". Начальство потребовало, что Сашка подготовил себе замену для работы в оружейной мастерской, на походе и бою его место в рядах застрельщиков, а не в тылу с Бауэром.

Стоит немного сказать и самом обозе, или как его еще иногда в тут пору называли фурштат, видимо от слова фура, что ли? В помощь молодому и неопытному военному чиновнику командир полка назначил туда "на хозяйство" старого знакомого Сашки по первому году службы – фельдфебеля Матвея Сыромятникова. В строю на учениях ветерану уже приходилось туго, больные ноги временами подводили, обычно таких "стариков" списывали в инвалидные команды и прочие тыловые подразделения, но Матвей не захотел расставаться с родным полком. За длительный период службы нижние чины как бы "сживались" со своей частью и проникались своего рода патриотизмом: "Робяты тринадцатой егерской бьют! Выручай!!!"  – и выносили солдатики на кулаках очередных обидчиков, часто даже против превосходящих сил.

Приобретенные недавно в на ярмарке в Нижнем Новгороде лошади для обоза стали одновременно и гордостью и головной болью всего полка: бывшие крестьяне умели обращаться со своими привычными помощниками в нелегком труде, да и городские парни в те годы часто работали с лошадьми. Тут проблем не было, конюхов и ездовых нашли быстро и в изрядном количестве. Беда другая – чем бедных лошадок кормить? Казна отпускала средств, что называется в обрез, но обычные обозные лошади требует не намного меньше еды, чем породистые кавалерийские. Летом нижние чины выкосили всю траву на бесхозных пустырях вокруг города, что-то полковник бартером получил от помещиков в обмен на рабочую силу, все равно фуража не хватало, а близилась зима. К сожалению, Александр в сельском хозяйстве разбирался слабо и ничем практически помочь старому знакомому не смог, разве что по его совету нарезали в лесу ветвей с молодой листвой и тем разнообразили рацион лошадей. Пробовали они с Матвеем на зиму заготовить для пробы силос, но результаты опыта получились неоднозначные, в одной яме сохранился прекрасный корм – почти свежий на вид, в другой все без остатка сгнило. Старая народная мудрость гласит: "Пока толстая лошадь сохнет, худая сдохнет!", приходилось ломать голову, как сделать эти живые "моторы 19-го века" если не толстыми, то хотя бы в меру упитанными и сильными…

Загодя из отпущенной интендантством муки стали заготавливать на грядущий поход сухари. Был вариант для полка получить хлебные консервы натурой, да вот только "казенный" сухарик – еще тот деликатес, от него морду воротят даже невзыскательные нижние чины. Александр ранее полагал, что все просто и примитивно – напекли хлеба, нарезали и засушили. Оказывается нет тут сложная технология, сухари приготавливаются отдельно и подсушиваются прямо в печи хлебопекарни – своего рода искусство, вполне сравнимое по трудности с выпечкой хорошего хлеба. Иначе нежная мякоть перетрется в процессе транспортировки в труху, а так смотрите – аккуратно нарезанные ломтики покрываются твердой, но тонкой корочкой, способной некоторое время предохранить походный "солдатский хлеб" от порчи. Затем подрумянившиеся сухарики будут отлеживаться и доходить до кондиции в специально сплетенных для них из лозы конусообразных корзинах вместимостью от 2-х до 4-х пудов. Поскольку сухарей требовалось почти 500 пудов с лишним – пришлось отвести для хранения все свободные помещения вплоть до казармы, расфасовка в мешки и сухарные мешочки солдатского снаряжения производится за месяц перед выступлением в поход. Кое-что, надо полагать, нижние чины не удержались и употребили прежде времени, мелочи жизни… Сашка тоже не смог побороть соблазн, больно уж запах заманчивый шел и попробовал, что называется "на зуб", вполне съедобно и даже вкусно, а он как дурак предлагал еще заменить традиционные сухари галетами, входящими в сухой паек солдата века ХХ. Какое там, техпроцесс уже отработан полностью со времен еще незапамятных, была бы в наличии мало-мальски пригодная мука, дрова для печи и главное – "прямые" руки пекаря, чего обычно недостает в интендантствах и казенных провиантских магазинах.

Часть этого "богатства" будет выдана нижним чинам на руки, своего рода неприкосновенный запас на случай неизбежных на войне перебоев со снабжением, остальное поедет в полковых фурах. Историки и писатели, описывая быт российской императорской армии, часто приводят такую идиллическую картину – идет солдатик на походе и одновременно "хрустит сухариком", еще бы – ведь у него целая сумка-мешок под них отведены. Как бы не так, носимый на людях запас продовольствия без разрешения ротного командира использовать нельзя, в пищу идут совсем другие сухари, перевозимые в обозе первой категории.

Для пересыпки и окончательной упаковки "сухарного запаса" потребовались усилия 20-ти человек в течении целого рабочего дня. Что бы понять какое значение в то время придавали "простому сухарю" следует пожалуй упомянуть, что сам полковой командир дважды в день приходил посмотреть как идет работа по заготовке. Опять своего рода искусство, почти на грани циркового трюка – надо плотно утрамбовать сухари в мешках, но при этом не переломать хрупкие ломтики. Руководил процессом, самый опытный из нижних чинов, старый знакомый Александра – Матвей, к тому времени дослужившийся уже до фельдфебеля первой роты, с учетом выслуги он считался "старшим" среди всех нижних чинов, далее по рангу шли уже обер-офицеры. Вот седой ветеран покручивая короткий ус проверяет почти 15-ти вершковой рейкой плотность набивки очередного мешка. Немного недовложили, беда вполне поправимая, сейчас добавят недостающее и можно закрывать и опечатывать. Нижние чины, назначенные на работу, вполголоса матерятся – зашивать мешки наполненные твердыми и угловатыми сухарями трудно, от того, что края отверстия горловины нельзя соединить, а ставить отдельную латку из дерюги неудобно.

Остается еще одна нерешенная пока проблема, как бы нижних чинов по части употребления сухарей не опередили мыши, кошек у них в 13-м егерском не заведено, как впрочем и везде в воинских частях. Вопрос весьма серьезный, даже не столько для сухарного запаса, сколько и для другого ценного солдатского провианта – крупы, которую тоже положено заготовить заранее в больших объемах. Одно проделанное каким-нибудь шустрым грызуном отверстие и половина мешка высыпалась на землю, да еще и по закону пакости смешается с различным мусором. Голь на выдумки хитра – продукты хранят в сараях и каптерках на специальных деревянных стеллажах, у которых ножки-опоры у самого пола на вершок или более вымазаны толстым слоем дегтя.

 – Мыша, энто дух дегтяной не жалует!  – объяснили Александру опытные "специалисты", вчерашние крестьяне в таких вещах разбираются прекрасно.

Что до крыс, то их как-то в товарных количествах пока не заметили, "бог миловал" по всеобщему убеждению, значит борьба с этой разновидностью вредителей целиком переходит в ведение полкового священника… или придется все же завести кота.

Однообразен и скучен день российского солдата, особенно в провинции зимой, почти как в СА два века спустя, отличия есть но не принципиальные, так – дань текущему столетию и традициям. Зимнее утро, конец февраля. В огромной казарме еще царит полумрак, кое-где рассеиваемый немногочисленными лампадками у икон, да редкими сальными свечками. Дневальные открывают настежь маленькие, почти в размер форточки 20-го века окна и в помещение врывается свежий воздух, а наружу выходит густой «солдатский дух»  – запах пота, портянок и еще бог весть чего.

Уже прошел час, как разбужены нижние чины, помещения прибраны кровати заправлены и "отбиты". Хотя нет, последнее – это у Сашки смешались в голове "старые" и "новые" жизненный и бытовые реалии. Здесь люди спят на сколоченных из досок нарах и топчанах, постельного белья кроме набитых соломой матрасов и подушек от казны не положено, а вместо одеяла служит шинель. Пользуясь кратким мигом отдыха солдаты разбрелись кто куда по углам, суетятся лишь "назначенные на работу": подметают, выносят остатки сора и протирают стекла крохотных окошечек. Стрелка старинных полковых часов-ходиков, неумолимый распорядитель жизни нижних чинов, между тем добралась наконец до четверти девятого. "На занятия выходи!"  – кричит во всю мочь, надрывается дневальный.

 – Выходи строиться, живее!  – вместе с остальными унтер-офицерами Александр торопливо подгоняет к выходу нижних чинов.

Наряд вместе с унтерами обходит барак, вплоть до всяких пристроек и закоулков, выгоняя на плац замешкавшихся и опоздавших. Последние на ходу спешно напяливают на плечи ранцы, одевают портупею с тесаком и патронные сумки. Ровно в половине девятого шеренги рот уже стоят на своих привычных местах, однако пока еще кое-кто поправляется и застегивается, отдельные то и дело солдаты бегают назад в казарму за забытыми деталями амуниции и снаряжения. "Смирно-о-о!!!"  – точно бык ревет басом фельдфебель, верный признак того, что появились ротные офицеры, сейчас начнется придирчивый осмотр, лентяям, увальням и просто нерасторопным сильно не повезет… такова жизнь.

"Смирно, глаза налево!"  – отрывисто и без "протяжки" командует батальонный, значит появился "первый после бога"  – командир полка. Далее следует целый ритуал, полковник с помощью денщика освобождается от шинели, мороз не мороз – ему все равно хоть минус сорок на дворе, держит "марку" перед подчиненными. Затем отец-командир быстро, по-молодецки, словно не давят годы на плечи, обегает строй выискивая наметанным взором недостатки и неполадки. Поздоровавшись "за руку" с офицерами полковник быстро заскочил в казарму, осмотрел цейхгауз, канцелярию и каптерки, принял рапорт фельдфебеля о больных, проверил расходы у артельщиков и перекинулся парой слов с оружейным мастером Бауэром напоследок. Закончив свои "хозяйственные дела командир вышел к строю, дабы полностью отдаться предстоящему "учению". "Здорово братцы!"  – гулко режет морозный воздух приветствие, и как один человек, полк дружно гремит в ответ,  – "Здравия желаем ваше превосходительство!"

Собираются в кучку вокруг полковника офицеры, получают необходимые указания и распоряжения, обычная утренняя проверка закончена, теперь время заняться делом. В первую очередь от рот вызывают молодых солдат, вчерашних рекрутов и их наставников – "дядек". Им предстоит осваивать воинскую науку на плацу перед зданием казармы, остальные отправятся к утоптанному пустырю за территорией полка, который всем "миром" накануне очищали от некстати выпавшего снега. В начале 19-го века принята в России оригинальная трехступенчатая система обучения нижних чинов. Первоначально с рекрутом бьется наставник, выбранный из числа старых и опытных солдат. Его задача – научить вчерашнего крестьянина или мещанина азам строевой подготовки, ружейным приемам, чинопочитанию, привить ему хотя бы видимость выправки, а заодно и дисциплины. Когда "курс молодого бойца" закончен, за солдата берется унтер-офицер, теперь начинается настоящий "фрунт", "чин чина почитай" по уставу, и частично даются основы тактики. Одновременно специалисты разъясняют "молодым" солдатам особенности нехитрой, но весьма капризной материальной части – гладкоствольного ружья с "батарейным" кремневым ударным замком. В 13-м егерском эта нелегкая обязанность полностью легла на "нештатного" Сашку, поскольку оружейный мастер быстро выходил из себя – "тупые" рекруты доведут до белого каления кого угодно, чтобы втолковывать по десять раз одно и то же, нужен воистину "нордический" характер.

Завершают полный цикл обучения тактические учения под руководством офицеров, где нижний чин приобретает необходимые навыки для действия в составе как отдельной роты на походе, и в бою, так и всего полка в целом. Теоретических занятий, таких как в СА не предусмотрено совсем, обучают людей исключительно личным примером и показом, но по-другому абсолютно неграмотных и "темных" новобранцев и не проймешь. Все остальные необходимые сведения по службе молодой солдат получает самостоятельно, постепенно и частным порядком: сперва от дядьки, потом от унтер-офицера и далее еще кто как сможет полезного подсказать. Схема весьма разумная, особенно если учитывать длительные сроки службы нижних чинов, ведь типичный солдат начала века 19-го проводит в "рядах" практически всю свою жизнь.

Однако требуется постоянный и неусыпный контроль на всех стадиях обучения, иначе "дядька" может запросто превратится в "дедушку". На днях одного такого корыстолюбивого наставника полковник отчитывал и стыдил перед строем: посылает рекрута в лавку, наказав купить для себя разной снеди на гривенник, а денег выдает ровно копейку. Если же не следить командиру полка за унтерами, да и за офицерами, то вместо "солдатской науки" по Суворову можно получить знаменитое прусское "палочное обучение". С этим феноменом Александр уже сталкивался в первый год, когда полк был отдан на откуп ненавистному "Немцу". Но слава богу, с нынешним командиром полный порядок, старик сам во все вникает и никаких поблажек никому не дает…

В заключение по этому вопросу можно сказать, что это была в целом продуманная и весьма эффективная для своего времени система, исправно снабжавшая российскую армию кадрами нижних чинов. Были определенные проблемы с дисциплиной, но с другой стороны не требовалось "окарауливать" российские полки на биваках кавалерией с целью воспрепятствовать массовому дезертирству солдат, как было заведено в "образцовой армии" у Фридриха Великого.

Приняты такие порядки отнюдь не везде, часть офицеров считает их "устаревшими", екатерининские "орлы"-фавориты Потемкин, де с Румянцевым начудили в свое время, "либералы" еще те, не надобно таких штучек… Кое-где, особенно в гвардии препочитают действовать по-другому, передовой подход: "Четырех забей, а одного представь!"  – так быстрее выходит. Поклонники "палочного" подхода полагают, что "мужика в России много", чего его жалеть, и если эти рекруты подохнут от "науки"  – наберем новых, стоят они для казны дешево.

Девять часов, кругом господствует обязательный «фрунт», иначе говоря – строевая подготовка. Усиленно гремят барабаны и везде, где позволяет место маршируют ряды солдат на три или на пять шагов обычной дистанции. То и дело слышатся резкие возгласы: «Ружье на плечо!», «Не сваливай приклад!», «Вытяни носки!» и так далее. Офицеры лишь говорят и указывают на недостатки, а унтер-офицеры бегают, «поправляют дефекты», подсчитывают что-то и временами вполголоса ругаются, поминая то чертей, то святых. Все делается строго по уставу, без ненужной грубости, толчки, тычки и «крепкое словцо», порой срывающееся с губ, не идут в зачет – здесь армия, а не институт благородных девиц. 13-й егерский в этом плане можно смело считать образцовым, по сравнению с другими российскими полками, где порой солдата с небитой мордой не найти. Так в гвардии на учении нижних чинов лупят ножнами, тростями и палками прямо на глаза у императора. Армию же постепенно «завоевывает», по мере смены старых кадров «передовыми», ее величество «морда», или как тут стыдливо именуют кулачную расправу – «отеческое обращение».

Час прошел, ненавистный всем от недавно поступившего в часть рекрута до полкового командира, но обязательный по уставу "фрунт" закончен, на очереди полевые тактические занятия. Народ заметно оживился, приказы офицеров выполняются с заметным воодушевлением. Еще бы, после мертвой хватки "строевого шага" очень приятно постоять вольно, или просто пройтись не спеша "по-человечески", а не по "казенному". Застрельщиков в этот раз не выделили в отдельную группу, приходится Александру и его начальнику отрабатывать приемы борьбы с кавалерией в составе всего полка. Уставы и наставления особыми тактическими изысками не блещут – единственный проверенный способ борьбы с "напастью"  – свернутся в каре. Прием старый и испытанный, в ходу еще со времен далекой античности. Римские манипулы – по сути дела те же ротные и батальонные каре, только вместо штыков у легионеров были копья. Проклятущие римляне как-то умудрялись в таком хитром построении двигаться по полю боя, а вот у егерей все никак не выходит. Ротное каре кое-как ползает с божьей помощью, а батальонное распадается уже через первые десять шагов.

 – Плохо братцы!!! Мешкотно строитесь в кареи! Эдак вас даже казаки стопчут!  – негодует полковник и действительно сложные перестроения плохо даются 13-му егерскому, не хватает постоянной практики. Особенно печально выглядело полковое каре, вместо ровного прямоугольника вышла трапеция да еще с хитровыгнутыми дугой боковыми гранями.

 – Что скажешь о наших приемах? Чай в 20-м веке так не воюют?  – спросил, воспользовавшись небольшой паузой в занятиях, унтер-офицера штабс-капитан Денисов.

 – Простите ваше благородие, я не верю, что каре удержит кавалерию, если та будет действовать решительно и не взирая на потери.  – честно признался Сашка,  – Нужны дополнительно еще какие-то огневые или технические средства.

 – Ты братец, к сожалению, прав, бывает и такое.  – после некоторого раздумья продолжил офицер,  – Ранее полагались в первых рядах стоят пикинеры, а промежутки между ротами, али батальонами занимала полковая артиллерия… и рогатки бывало применяли, как покойный Миних в Крыму.

И в самом деле, если у большинства сослуживцев и были определенные иллюзии, то Александр, хорошо знакомый с действием огнестрельного оружия начала века, считал, что тут скорее работает психология. Все решит один единственный фактор – у кого нервы окажутся крепче, у кого "железные яйца": рискнет ли конница кинутся на стену штыков, выстоит ли пехота при виде накатывающейся лавины кавалерии? Но времени обсудить проблему, у них уже не было. Час пополудни, как эхо по ротам прокатывается продублированная унтер-офицера команда "Кончить занятия!".

Полк быстрым шагом, почти бегом, возвращается обратно к казарме. Солдатики ставят ружья в пирамиды, снимают натершую плечи амуницию. Головные уборы летят на полки и на нары, и люди утирают вспотевшие лица платками, тряпицами с въевшимися навечно в ткань разводами соли. Слышны в серой шинельно-мундирной массе привычные шутки-прибаутки, жизнь по-прежнему продолжается. Вскоре собираются группки нижних чинов у "раздатчиков", для получения пайки казенного хлеба и наконец раздается долгожданное: "К обеду!". Ежедневный солдатский праздник, поели и можно сказать, что еще один денек прошел, оставшееся время до дембеля никто в полку кроме Сашки сроду не считал и календарей не заводили. Двадцать с лишним лет, и никакого просвета впереди – все жили одним текущим днем, его радостями о горестями, долговременных планов не строили. Пищу в 13-м егерском готовили на весь полк разом, а принимали по-ротно. От топчанов и от нар спешат нижние чины к строю, кто в шинели, кто несмотря на зимнее время в одной нижней рубахе. У каждого кусок черного хлеба под мышкой и деревянная ложка в руках. Единственная солдатская посуда, как правило, до команды "смирно" приводится в чистый вид посредством плевка и обтирания тряпочкой.