Текст книги "Солдат… не спрашивай! (СИ)"

Автор книги: Петр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 88 страниц)

Глава 48. Шпион – выйди вон

Почему до Сашки после этого инцидента не добралась столичная полиция, ведь «вычислили» бы они его на раз – форма выдает с головой, в таких вещах аборигены хорошо разбираются. Нет у них, у егерей на кокардах номера полка, еще не ввели, не было у Александра при себе и патронной сумки с «шифром», но среди «гвардейского» Петербурга он все равно выглядит «белой вороной». Таких нижних чинов в Санкт-Петербуге раз-два и обчелся, как правило это прикомандированные для различных нужд, и как правило – у Аракчеева. Такое впечатление, что стражи порядка, проведя предварительное расследование и выяснив, где обитает «буйный» унтер-офицер не захотели лишний раз связыватся с могущественным временщиком.

Отправившись неа следующий день в центр города, Александр в очередной раз совершил ошибку, что поделать – несмотря на 8-м лет прожитых в этом времени он так и остался человеком ХХ века. Передвигаться по столичным улицам, для нижнего чина днем удовольствие еще то. Слишком уж много попадается на пути различных офицеров и чиновников, куда ни глянь – сплошные мундиры и черт не разберет, генерал это идет навстречу, высокопоставленный чиновник, или просто министерский курьер. Человек без мундира в ту пору – не человек, а недоразумение, по крайней мере в России.

Первое же, что пришло в голову – а почему бы ему не напялить на себя "гражданку" вместо формы? Кто больно приглядыватся будет к разным "чуйкам и зипунам", их сотни на улицах мельтешат, а если взять в руки какой-нибудь инструмент так и совсем сойдешь за мастерового. Тряпки можно одолжить на время у родственников Гриши, наверняка у них что-то найдется на его рост. Идея казалась стоящей, но соседи-топографы Александра отговорили, и в самом деле после стольких лет в строю выправку никаким сюртуком или поддевкой не скроешь, хоть женское платье не одевай, а для полиции такой "ряженный" по умолчанию – 100 % дезертир. Получалось, что только в "родном" мундире Сашке и можно передвигатся днем по столице, в противном случае задержат чуть ли не сразу, даже сто метров от "владений" Аракчеева не отойдешь.

Надо бы ему вылезти в очередной "поход" или рано утром, когда "благородия" и "превосходительства" еще спят сладким сном, или поздно вечером, когда при плохом уличном освещении можно легко проскочить мимо любого генерала. Но он пошел днем, и чуть сразу и не "спалился", неприятности словно сами его ожидали за каждым углом, за каждым поворотом.

В одном месте ему дорогу преградила парочка – полковник, судя по мундиру гвардеец и штатский, видимо чиновник военного ведомства. Эти двое оживленно спорили и казалось были всецело поглощены этим занятием. Александр рассчитывал незаметно проскользнуть мимо, но едва лишь он отошел шагов на пять, как сзади за спиной раздался могучий "командный" рык…

 – Унтер! А ну поди сюда, бегом, кому говорю сукин сын!

 – Что такое! Почто шапку не снял?  – набросился на Сашку субъект, судя по погонам – целый полковник гвардии, "шишка" немалая. Хоть это и не полковой командир и не шеф гвардейского полка, но по чину почти равен генералу, и "армейцев" надо полагать представитель столичной военной элиты "на дух" не переносит. Дело дрянь… глаза у этого "кадра" прямо горят, физиономия красная, сразу можно понять, что нижнему чину такая встреча ничего хорошего не сулит.

 – Виноват ваше превосходительство… контужен я в последнюю кампанию… голова плохо соображает!  – моментально нашелся унтер-офицер и сняв головной убор, замер ожидая реакции, пронесет или не пронесет на этот раз нелегкая? Остается только надеяться, что ответы Александра вполне удовлетворили разгневанное "грозное начальство", ведь думать нижнему чину по уставу не положено и следовательно голова отнюдь не самый важный орган у солдата.

Он ошибся, машинально отдал честь на ходу, так как это было принято в советской армии, взял "под козырек", а по требованию устава следовало "ломать шапку", снять головной убор. Сашка тут же исправил ошибку, но бдительное начальство заметило и устроило разнос. Ранее, когда 13-егерский сидел в провинции "фрунтом" особо их не напрягали, "по уставу" солдаты фактически обращались только со своими полковыми офицерами, все остальные проходили по разряду "рваная гарниза", их считали полицией и соответственно умышленно не замечали. Строевая подготовка конечно у них была, но примерно в том же объеме, что и в той "прошлой жизни" и особенно не напрягала. Никаких фокусов и трюков с привязыванием досок к ногам для "спрямления", выгибанием груди колесом и стаканов с водой на кивере 13-й егерский полк не знал, нижних чинов обучали только тому, что действительно могло потребоваться на поле боя. На войне же солдат, как правило, всегда с оружием и поэтому церемония отдачи чести почти такая же, как в СА ХХ века. Вот и не привился у нашего современника соответствующий нужный навык, да тут еще и периодически "всплывал" старый со времен срочной службы. В своем полку уже давным-давно привыкли к "ненормальному" и когда он иногда ошибался, то офицеры его просто поправляли. Для справки надо сказать, что Александр совсем немного опередил время, с 1801-го года армия начала получать вместо недолговечных войлочных шляп-треуголок "новинку"  – кивера и сразу возникла проблема, нижние чины постоянно роняли головные уборы и зачастую дорогостоящий предмет экипировки безвозвратно погибал под колесами проезжающего рядом экипажа или под копытами лошади. Последовало разумное распоряжение использовать ремешок, но как в таком случае быстро снять кивер? "Ломать шапку" как положено уже не получается, вот тогда и ввели тот самый жест, что первоначально продемонстрировал офицеру Сашка. Только вот до этого события еще как минимум пять лет…

 – Кто такой? Какого полку?  – осведомился "обиженный" военачальник уже более спокойным тоном.

 – 13-егерский полковника ХХХХХ, ваше превосходительство! Нижний чин, унтер-офицер Александр Р-в.  – бодро и четко, как и следовало отвечать при встрече с "чужим" офицером, отрапортовал Сашка.

 – Поглядите сударь на это чучело гороховое! Это что, солдат по-вашему милостивый государь?  – патетически воскликнул полковник, обращаясь скорее не к унтер-офицеру, а к своему прежнему собеседнику. Впрочем Александру тоже досталось, каждое свое слово из этой фразы гвардеец сопровождал весьма болезненным тычком рукой в грудь нижнего чина. Особенно неприятно было, когда затянутый в лайковую перчатку увесистый кулак штаб-офицера натыкался на медную пуговицу, на солдатском мундире их много, слишком много… можно было бы и убрать половину.

 – Полегче господин полковник, вы не на плацу у себя все же пребывать изволите!  – неожиданно осадил гвардейца штатский. Нет, Александр ошибся, это скорее был не какой-нибудь мелкий коллежский секретарь, а судя по одежде и манере держатся, чиновник и при том не самого низкого ранга, если уж с штаб-офицером не считает нужным обращатся "по чину". И что совсем удивительно, незнакомое "их превосходительство" в самом деле вняло призыву и заметно "сбавило обороты".

 – Так вот сударь мой, из-за этой дрянной сволочи мы войну и проиграли!  – выдал гвардеец безапелляционным тоном, не терпящим возражений. Сашка конечно в другой обстановке сумел бы аргументировано опровергнуть сказанное, но тут пока следовало держать язык за зубами. Как раз для сохранности тех самых весьма важных для солдата частей тела. "Дантисты" в гвардейских полках редкостью в ту пору не были. Одно случайно вылетевшее лишнее слово и считай – одним зубом меньше.

 – Бог с вами, да не кричите так громко, на нас уже люди оборачиваются.  – продолжил "чиновник", где-то это человека Александр уже видел ранее, но вспомнить пока не смог. Умное волевое лицо, пристальный взгляд, седые виски – видимо обладатель этих внешних признаков уже много чего перенес в этой жизни.

 – Простите, не сдержался! Но сами смотрите ваше высокопревосходительство… нет выправки, мундир паршивый, никуда ведь не годится такой воин? То ли дело наши гвардейцы, подобраны молодец к молодцу.

 – Нижний чин, как нижний чин…  – задумчиво произнес "чиновник", как бы оценивая Александра,  – Видывал я солдат и похуже. Что до мундира, то сукно может и не совсем уставное, зато добротное, а ведь некоторые полки у нас в рванье до сих пор ходят.

Действительно, так оно и было, 13-егерский полк в свое время сучайно "раздобыл" подходящую ткань, из нее и кое-как пошили форму взамен изношенной в походе. Другим повезло меньше, мундиры кое-как состряпанные из разноцветных кусков, или даже "трофейные" слегка перекрашенные, вплоть до самого 1812 года в армии у нижних чинов встречались частенько.

 – И не настолько уж плох унтер-офицер, коли его знака военного ордена, недавно введенного удостоили,  – продолжил "чиновник", и тут же практически без перерыва засыпал Александра вопросами,  – За что награда пожалована? Когда вы в полк поступили? Почем до сих пор обер-офицерское звание вам не присвоено?

Сашка попытался было ответить, но не успел и рта открыть, его опередил полковник.

 – Да это же нижний чин из рекрутов по набору, куда ему до обер-офицера! У них в 13-м других и сроду не было, видно же, видно что морда хамская, простонародная…

 – Почему?

 – Известная история, полковой командир в 13-ом поступает строго по уставу. Присвоение первого чина следует только после 4-х лет выслуги в строю. И службу надо тянуть без поблажек наравне с рядовыми нижними чинами! Это кто же к ним пойдет? Благородному человеку никак не вместно якшаться столько времени со всяким быдлом.

 – Занятно, а вот Суворов, Александр Васильевич долго служил рядовым… а нынешним дворянам выходит в тягость?  – не без сарказма осведомился "чиновник",  – А у вас в полку как поступают?

 – Как, как…  – неожиданно замялся его собеседник, словно его уличили в чем-то нехорошем,  – Как у людей… по-обычаю. Унтер-офицера присваивают в первый же месяц. Через год – обер-офицера, ежели не совсем тупой недоросль попадется и будет принят полковым обществом.

 – Мда… чудны дела господни… Похоже, что у нас дисциплина существует только для нижних чинов, а не для господ офицеров. Так все мы отвлеклись, ты за что Георгия получил унтер?

С крестом и в самом деле занятная история вышла, первоначально Александра представили к другой награде – знаку святой Анны. Но пока бумаги ходили где-то там по канцеляриям, "Анна" вдруг трансформировалась в недавно введенный георгиевский крест для нижних чинов. Скорее всего это было связано с тем, что начиная с 1800 года усиленно "подчищали" в армии все, что хоть немного напоминало о прежнем императоре: мундиры, знамена, ордена и медали. Неизвестному ретивому чиновнику в приступе усердия вдруг показалось, кто "Анна" подозрительно смахивает на мальтийский крест, и вот результат – "аня" превратилась в "егорку". Александр возражать против такой замены не стал, впрочем, его мнение никого и не интересовало.

 – За взятие люнета,  – и Сашка кратко изложил как было дело, похоже, что история "чиновнику" была уже известна, может быть он ознакомился с документами и сводками в архиве.

 – Что люнет, они там как крысы, ночью и тишком подкрались, пропозли! А сей нижний чин и по роже видно – писарек, больно красиво говорит по-книжному, поди за пролитие чернил, а не крови крестик себе схлопотал!  – взъелся гвардеец, хоть его и не спрашивали,  – Мы полдня под картечью в поле стояли, а у них поди половина полка разбежалась без боя!

 – Стоять то вы стояли… да вот не выстояли ничего существенного, не случись у французов несчастья с зарядными ящиками, так всю бы гвардию и положили там попусту. Может надо было как-то по другому действовать?

Обладатель эполет обжег Сашку ненавидящем взглядом, точно личного врага, но промолчал, снова за него высказался "чиновник" не утративший в пылу жаркого спора ни единого процента своего "олимпийского" спокойствия.

 – Давай доложи унтер, как дело было, много ли у вас в последнюю кампанию беглых? И много ли вы вообще потеряли людей?

 – Три нижних чина пропали без вести, а дезертиров – ни одного,  – Сашка постарался произносить слова отчетливо, не торопясь, точно ответ на экзамене,  – По остальным потерям… извините ваше высокопревосходительство, не могу назвать точные цифры, ибо запрещено, хоть и знаю, я помогал составлять ведомость.

 – Врет чернильная душа! Ей богу сукин сын, выгораживает своих вестимо!  – чуть не в голос заорал полковник-гвардеец, слова Александра видимо задели за живое. И в самом деле на фоне разбегавшихся, после неудачного сражения под Фридландом, рот и эскадронов такая ничтожная убыль казалась нереальной.

 – Да нет господин полковник, так и есть… Просматривал намедни реляции и донесения с той кампании, надо было отчет составить. беглых солдат у них почитай что, и нет вовсе и боевые потери на удивление невелики. Сие сразу в глаза бросается, так только в 13-м так, да еще в одном полку.  – устало взохднул обладатель седых висков, и тихо прибавил,  – Иди солдат…

 – Тот самый егерский полк, про который анекдоты и басни сказывают.  – доносилось сзади. Полковник-гвардеец похоже опять оседлал своего излюбленного "обличительного" конька,  – Их полковой командир совсем из ума уже выжил, и людей таких же себе подобрать сподобился. Гренады ручные какие-то, ружья нарезные… Совсем уж анекдот, так к примеру старик утверждает, что единственный де, его солдат-охотник со штуцером выбил чуть ли не сотню французский офицеров и надобно непременно завести таких же стрелков в каждом батальоне и даже в ротах. Даже ваш любимый, а ныне покойный, Александр Васильевич таких нелепых басен не рассказывал!

 – Однако, в военном ведомстве многие считают, что он – из последних наших "суворовцев", оставшихся в строю, наряду с Каменским и Багратионом. Остатний меч Екатерины, как выразился поэт Державин в своей оде?  – осторожно заметил "чиновник", имея ввиду конечно не унтера Сашку, а его полкового командира. Похоже, что не все здесь разделяют столь модные в последнее время "ура-идиотические" взгляды поклонников "фрунта" и это обнадеживает, отметил про себя унтер-офицер, поспешно удалясь прочь от спорщиков, с него на сегодня хватит с лихвой.

 – Полно вам сударь, один такой ржавый меч уже закопали намедни под 300 пудовым камешком!  – последнее, что услышал Александр, далее расстояние уже не позволяло ничего разобрать.

Пока Сашка изворачивался отвечая на вопросы и его пытались "взыскивать" за этой сценой внимательно наблюдал с расстояния нескольких шагов еще один человек в мундире полковника гвардии – правда это был "от кавалерии". И когда спорщики унтер-офицера наконец отпустили, соглядатай потихоньку двинулся вслед за ним, стараясь не привлекать ничьего внимания.

Александр не спешил, рассматривая достопримечательности, коих надо сказать на его пути было немного. Но гораздо интереснее был сам Петербург, его проспекты и обитатели, в крупных городах ему не доводилось бывать. Провинция другое дело, но там – по сути большая деревня, свиньи, козы и коровы пасутся иногда даже перед резиденцией градоначальника, а улицы ничем не лучше проселка, такая же грязь. Сашка так увлекся, что совершенно не заметил, что за ним ведется слежка, полковник между тем жестом подозвал к себе проходившего мимо солдата-преображенца. Тот послушно подбежал к офицеру, и получив указания стремглав кинулся прочь выполнять. Но ничего подозрительного за своей спиной унтер-офицер не замечал, как и его невольный спутник, историк Степаныч когда-то, он был покорен зрелищем: весь Петербург начала 19-го века лежал перед ним, один только медленный темп городской жизни чего стоил. Тут люди не бегают сломя голову как в ХХ веке, а солидно передвигаются… у Сашки вообще тогда сложилось впечатление что здесь царят одни пешеходы, транспортных средств было очень мало.

 – Постой пехота! Погодь, куды бежишь!  – неожиданно обратился к нему возникший впереди великан-гвардеец, ослепив на мгновенье начищенными до зеркального блеска пуговицами мундира,  – Табачка, брат не найдетси?

Сашка пролез в карман за кисетом, поделится в таких случаях для солдат – святая традиция, на "пехоту" он не обиделся, ведь так оно и есть. Странно только, что нижний чин – преображенец, если судить по форме и вензелям, похоже сам себя к инфантерии не относил? Ах да, конечно это же гвардия – это "королевские" войска.

Пока Сашка отмерял и отсыпал табак, а дылда-гвардеец мусолил в руке мятую бумажку, сзади к унтер-офицеру подошел еще один преображенец, стараясь не шуметь, но "вбитая" за долгие годы службы привычка к "фрунту" и тяжелые солдатские сапоги – плохая подмога в таком деликатном деле. Александру сразу, с первого взгляда "простота" на физиономии просителя показалась неестественной, наигранной, словно маску служивый на себя натянул, поэтому врасплох его не застали, он отреагировал вовремя и ударил первым.

Раз – и предварительно растертая пальцами мелкая табачная крошка полетела назад через плечо, прямо в лицо и в глаза одному из нападавших, два – короткий удар лбом в солнечное сплетение "вологодскому" впереди, тот намеревался схватить унтера "за грудки" но не успел, теперь судорожно пытается вздохнуть. Второй, ослепленный табачной крошкой, противник своих намерений не оставил и обхватывает Сашку руками сзади, что, поймал? Пустое – освобождаться от таких примитивных захватов Александра научили давным-давно, еще в школе. Вывернувшись из "дружеских" объятий и вырубив "хватателя" отработанным приемом, он не утерпел, не удержался и от души врезав дополнительно первому, полностью рассчитавшись за потерянный табак. Унтер-офицер для этой ненужной расправы задержался лишь на несколько столь драгоценных секунд, и это все решило. Только к голливудских фильмах самого низкого пошиба киногерой с легкостью раскидывает целую толпу врагов, в жизни такое явление наблюдается крайне редко. Александр мог справится в рукопашной схватке с одним сильным, но неподготовленным противником, при некотой удаче с двумя, если они действовали вразнобой и не слаженно, как и получилось в этом случае, но трое в такой ситуации для него уже однозначно – приговор. Он по призванию – стрелок, даже на войне старался всегда по возможности избегать подобных столкновений, особенно когда в ход шло холодное оружие.

 – Доржи супростата!!! Уйдет!!!  – на унтера из проулка вывалилась огромная толпа бугаев в мундирах преображенского полка, чуть ли не целая полурота набежала вполном составе на шум драки против одного. Минут пять от силы Александр еще продержался, исключительно за счет приемов самбо и приобретенного в многочисленных драках богатого практического опыта, а затем его тривиально скрутили, насовав от души по ребрам пудовыми кулачищами для "порядку" и для "острастки", надо полагать, но сильно все же не били. Возможность вовремя убежать он упустил по глупости… так вот, плохой из него "Джеки Чан" вышел.

 – Ваш превосходительство! Словили ево нехристя!  – радостно гаркнул усатый фельдфебель преображенцев, едва завидев высунувшегося из-за угла дома полковника, того самого, что следил за Сашкой от самого момента столкновения с генералом и его спутником.

 – Тащите живей сюда!  – распорядился офицер и даже направление указал рукой, куда следует, но это проще сказать, чем сделать. Пока они дрались вокруг собралась немалая группа любопытных и народ все прибывал и прибывал. Тот, кто вероятно рассчитывал "изъять" унтер-офицера без свидетелей, просчитался, незаметно не получилось. Теперь надо продираться вместе с задержанным через постоянно уплотняющуюся людскую массу.

 – Батюшки, это почто солдатики правосланыя смертным боем бьются, нешто бунт?  – недоумевает какая-то рябая на лицо толстая тетка в облезлом дворянско-купеческом салопе непонятного цвета и фасона.

 – Шпиена вишь салдаты гвардейские пымали! Подсыла хранцузского значится от самого Бонопартия!  – вылез с предположением местный "знаток" в ливрее. Всем известно, лакеи и швейцары – люди сведущие в политике, поскольку дочитывают обрывки газет за господами и подслушивают их разговоры.

 – Шпиен! Шпиен!  – загалдела, зашумела и закудахтала толпа – видно, что такая версия многим обывателям пришлась по вкусу, в воздухе замелькали сжатые кулаки, зонтики и трости,  – В Фонтанку ево и утопить антихриста, утопить!

Александр благоразумно помалкивал, раз уж попался по глупости, то лучше пока не выеживатся, вдруг еще и в самом деле линчуют, хоть вроде и не должны – столица все же. Обошлось на этот раз без принудительного купания в Неве, разве что один мужик, судя по бороде и фартуку – дворник, сумел его больно достать, ткнув древком метлы в бок по уже сломанным ребрам. До гауптвахты Преображенского полка, что находится совсем рядом, пленника волокли по улицам больше получаса, гвардейцам сильно мешали продвигаться многочисленные зеваки, прямо первомайская демонстрация собралась.

 – Разойтись, кому сказано!  – орал во все глотку фельдфебель и размахивал руками как ветряная мельница крыльями, пытаясь проложить путь своим подчиненным, но какое там, народ лез словно мухи на мед, откуда только люди набежали, ведь еще совсем недавно улица напоминала выжженную солнцем аравийскую пустыню.

На преображенской "губе" Сашку продержали еще примерно часа два в офицерской одноместной камере, предварительно вытурив оттуда первого "сидельца", а затем начался настоящий цирк, правда не очень то было приятно выступать в роли единственного коверного клоуна. Но это будет не скоро, а пока он более-менее неплохо устроился, в шкафчике возле кровати словно специально кто-то оставил початую бутылку рома, а на столике у окна – медную чарку и пару граненых стаканов вдобавок, жаль закуски совершенно не было, ни единой крошки.

 – Однако неплохо же "наказывают" тут офицеров, или это вообще не гауптвахта, а дом отдыха?  – думал он дегустируя крепкий алкоголь, много пить не стал, не то время, но чарку все же принял для "расслабления", огонь пробежал приятной волной по жилам и почти никакого опъянения, это ведь не дешевая копеечная сивуха. Нашлась и пища для ума, от прежнего обитателя камеры осталась какая-то книга без обложки, делать все равно нечего, можно и почитать. В тот момент Сашка был полностью уверен, что все происшедшее с ним проходит по разряду "недоразумение". Он столько лет прожил в провинции на глазах у множества людей, все видели его "странности" но никто ничего не говорил, а тут "замели" буквально с порога. Даже тот придурок-мажор из бригады Ермолова в шпионаже нижнего чина не додумался обвинить в своих доносах, так что особо опасатся вроде бы нечего. Посидит он тут до вечера, а там может и все прояснится, разберутся и отпустят, вроде бы даже "стандартные" 300 палок по уставу ему "отвесить" не могут без санкции полкового командира, или лица его заменяющего.

Книжонка дрянь, да еще и английском языке, который Александр не очень то и понимал, ведь ему читать приходилось в основном технические тексты. Но не то "инглиш" того времени примитивнее современного, не то память у него необычайно обострилась – оказалось, что и художественный текст ему вполне доступен, хоть и не весь. Что-то ему это рыцарский роман напоминает… очень похоже на "Айвенго", почти тот самый сюжет лишь часть героев отсутствует напрочь, так еврейка Реббека есть, а вторая девка даже и не упомянута, или автор забыл назвать ее по имени, и еще куча нестыковок впридачу. Может это какой-то ранний, неизвестный в наше время вариант от Вальтера Скотта ему попался?

 – Встать! Смирно!  – рявкул начальственный бас и тут же в унисон хлопнула дверь узилища, на сцене появились новые лица.

Александр вскочил с койки, где до этого момента возлежал, как ужаленный осой и вытянулся во "фрунт". Только этого еще не хватало, не иначе пришли навестить необычного заключенного офицеры Преображенского полка. Подполковник – еще полбеды, в гвардии не бог весть какая птица, у них полковники чуть не ротами командуют, а вот генерал-майор с ним, это уже хреново, нет даже скорее архихреново, это как бы сам командир полка ли пожаловал, шефом у них состоит аж сам император. Черт… он и ром спрятать обратно в тумбочку не успел, они внезапно нагрянули, за шумом не услышал шагов.

 – Вольно!  – это уже генерал скомандовал, до этого глотку похоже рвал подполковник,  – Почто пьян? Где взял?

Александр только пожал плечами, собственно почему ему нельзя выпить немного рома, раз уж есть в наличии? Он же не в карауле находится в данное время, а скорее в увольнении и следовательно может употреблять горячительные напитки. Запах может быть и есть, а так все в порядке, он вполне вменяем. В подобных случаях в российской императорской армии положено бодро рапортовать: "Водку пил ваше (далее согласно чину офицера) но не пьян!". Однако Сашка промолчал, справедливо полагая, что и так видно, да и не дали ему ответить.

 – Господин подполковник, соизвольте объяснить мне, почто тут появилось спиртное? Не арестованный же унтер-офицер же с собой приволок? Я специально своего внучатого племянника сюда засадил, дабы отучить от пагубного зелья, а тут оказывается водку пьянствуют?

Теперь настал черед оправдыватся уже подполковника, ничего вразумительного он сказать не смог, пробурчал только, что возможно бутылку принесли к "проштрафившемуся" посетители, не обыскивать же всех, тем более "губа" у них неофициальная, как бы ее и нет.

 – Этого унтера выпроводим прочь и снова моего сукиного сына сюда! А то обрадовался похоже свободе, я ему покажу, как медному всаднику ведра на голову одевать.

 – Ладно, а это что за клоун? Шпион? Ты что нижний чин, изменил государю императору? Отвечай!  – продолжил генерал, на этот раз вопросы были заданы непосредственно унтер-офицеру, пришлось отвечать по существу.

 – Так точно, ваше высокопревосходительство! Предал, только сам не знаю как.  – вырвалось у Сашки почти как у Гашека вышло, почти классика. Но ничего, прокатило – гости, или точнее – "хозяева" Преображенского полка только засмеялись. Ответ понравился, грубую шутку нижнего чина оценили по достоинству. Все же тупых "держиморд" на должностях командиров гвардейских полков, как и надеялся Сашка, было немного. Обычно таких офицеров "сплавляли" с повышением в армию, а в особо тяжких случаях и сразу в отставку. В противном случае разговор бы сразу начался с "отеческого благославления", иначе говоря – с рукоприкладства, а так пусть строго но все же пока еще расспрашивают. Не то что бы все тут в гвардии "мягкие и пушистые", но прежде чем бить "не пойми кого" все же разберутся, сперва головой поработают, а потом уж руками.

 – Гляньте подполковник, смелый однако мерзавец попался. Документы, бумаги у тебя есть?

Унтер-офицер полез рукой за ворот мундира, у него этой макулатуры целый конверт с собой имеется, штабс-капитан Денисов велел носить постоянно с собой, здесь все-таки столица, а не Мухосранск, где тебя каждая собака знает, здесь вера только казенным бумажкам с печатями. Теперь уже и косить под "дурака" особого смысла не было, оружейный мастер, пусть даже состоящий за штатом, человек более-менее образованный и сведующий, хотя бы в рамках своей специальности. Кроме того, несмотря на то, что прожил он в начале 19-го столетия несколько лет, все никак не удавалось освоить в полном объеме ни "простонародную речь", ни тем более "благородную". Если и пытался Сашка говорить как все нижние чины, то сразу же внимательный собеседник его "ловил" на разных несоответствиях, актером от природы он был плохим. В итоге помучавшись немного на раннем этапе Александр плюнул на все эти тонкости и впоследствии общался с местными аборигенами и письменно и устно, почти как привык ранее, лишь иногда вставляя пару-тройку архаичных терминов, когда был не уверен, что "новые" слова народ правильно понимает. По крайней мере такой подход избавлял от весьма обременительной необходимости постоянно врать, и подделываться под "тупого мужичка".

 – Ума не приложу, зачем графу Аракчееву потребовалось гнать сюда людей «для опытов» аж из Польши, поближе он никого найти не смог?  – с недоумением отметил подполковник, разглядывая выданное Александру командировочное предписание.

 – Неисповедимыми пути господни…  – генерал прищурился разглядывая Сашку, вспоминая – где то они уже встречались, или просто фамилия уже знакомая, и наконец его "осенило"  – А ведь я тебя знаю, ты в Тильзите непотребный дом ручной бомбой взорвал, мне потом немцы всю плешь проели этим вашим разбоем!

 – Никак нет ваше высокопревосходительство у меня выписка из приказа есть, подтверждающая, что я в то время находился под арестом,  – бодро отбился от обвинений Сашка и чуть тише, втайне надеясь, что его не расслышат добавил потом,  – …за пьяное буйство.

На "разборках" по поводу того прискорбного случая в борделе Александр не участвовал, вызывали в комендатуру других солдат, но кое-что ему сослуживцы потом рассказали. Вроде комендантом Тильзита тогда был генерал-майор Козловский, Михаил Тимофеевич. Скорее всего это он и есть собственной персоной, а значит можно и не боятся особо, судя по отзывам нижних чинов этот высокопоставленный военначальник – "не злой". За тильзитский погром так никого и не наказали тогда, расследование происшествия быстро зашло в тупик, на том все и закончилось.

 – Хороших однако в 13-ом егерском полку унтер-офицеров завели, даже не хочу знать каковы там рядовые, а ведь меня чуть не назначили вашим шефом, едва отбоярился от такой монаршей милости. Так… да ты братец награжден – тут вот указано, почто присвоенный знак военного ордена не носишь на мундире, неужто потерял?

 – Носил ваше высокопревосходительство, но снял сегодня, из-за него привязался ко мне один штаб-офицер, совсем не по делу… а потом ваши ребята налетели. Я не успел нацепить орден обратно. Вот он, смотрите,  – Александр достал из кармана и своего "Егория", похоже, что пока его ответы полностью удовлетворили "строгое начальство".

На время его оставили в покое, между тем у генерала возникли кое-какие вопросы, к подполковнику, выполнявшему функции не то начальника штаба полка, не то полкового адъютанта.

 – Нехорошая история, а с какого простите времени наши преображенцы вдруг да стали исполнять обязанности сыщиков?  – обратился генерал к своему спутнику,  – Мы что теперь не то полиция, не то Тайная канцелярия?

 – Не могу знать, я только что прибыл из Москвы, из командировки по части новой оружейной комиссии и ваш вопрос, ваше высокопревосходительство, уместнее задать офицеру, дежурившему сегодня по полку. С дежурного и спрос в таких случаях.