Текст книги "Рассвет русского царства. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ник Тарасов

Соавторы: Тимофей Грехов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 49 страниц)

Глава 21

В один из дней ко мне привели Ваньку Кожемякина. Того самого хулигана, что избивал меня в первые недели после реинкарнации.

Выглядел он ужасно. Бледный, губы синие, трясся всем телом. Марьяна, его жена, держала его под руку и плакала.

Марьяна – это та самая девушка, что просила меня научить стрелять из арбалета. Два года назад она слишком рьяно взялась за то, чтобы окольцевать меня. И меня это отпугнуло. Хотя причина была не в этом, а в том, что не хотел я жениться в таком раннем возрасте. Рано было, что мне, что ей. И уж не знаю, как так судьба распорядилась, но год назад до меня дошли слухи, что она вышла замуж за главного забияку в Курмыше.

– Митрий, – всхлипывала она, – помоги! Он провалился в прорубь! Вытащили еле живого!

– Тащите его в дом, – скомандовал я. – Быстро!

Марьяна и двое мужиков внесли Ваньку внутрь. Я велел положить его на лежанку в операционной. Одежда была обледеневшей, и снять её не представлялось возможным. Поэтому я принялся её просто резать. И когда он остался голым, накрыли его одеялами.

Потом я приказал Марьяне растирать ноги её мужу, а сам побежал в кузницу, где Доброслав ковал гвозди.

– Доброслав! Брось! Нужны камни! Горячие! Быстро!

Он не стал спрашивать зачем, а просто схватил клещи, вытащил из горна несколько раскаленных камней, положил в металлическое ведро. Я взял, побежал обратно.

В доме завернул камни в несколько слоёв ткани. Положил к ногам Ваньки под одеяло. Потом ещё один – к животу. Тепло. Нужно согреть тело изнутри.

– Он выживет?

– Выживет, – твёрдо ответил я. Хотя сам не был уверен.

Ванька остался у меня дома. Три дня метался в бреду. Температура скакала. То поднималась, то падала. Марьяна тоже осталась у меня. Сидела рядом и помогала мне ухаживать за её мужем. И в принципе я не был против.

Я заходил каждые несколько часов. Проверял пульс, дыхание, температуру. На второй день стало хуже. Ванька почти не просыпался. Хрипы в лёгких усилились. Я боялся, что пневмония прогрессирует. Но на третий день он пошёл на поправку. Утром проснулся, открыл глаза. Посмотрел на меня.

– Митька? – хрипло спросил он.

Я усмехнулся.

– Живой, значит.

Ванька попытался сесть, но сил не хватило, и он откинулся обратно.

– Что… что случилось?

– Ты провалился в прорубь. Едва не помер. Три дня лежал бредил.

Он моргнул, осмысливая услышанное.

– Ты… ты меня спас?

– Я и Марьяна. Она не отходила от тебя ни на минуту.

Марьяна сидела на краю лежанки, держала его за руку.

– Дурак ты, Ваня, – всхлипывала она. – Дурак. Чуть не оставил меня вдовой.

К вечеру температура снова поднялась, но уже стало ясно, что острая фаза пройдена, и теперь Ваньке нужен просто покой.

Я сидел за столом, пил чай. Думал сколько мне денег понадобится, чтобы не только улучшить свою кольчугу, но и экипировать своих холопов, когда в гостевую вошла Марьяна.

Сегодня утром она наблюдала за тем, как я сражаюсь против троих своих холопов. Вообще на мои постоянные тренировки прибегали посмотреть соседские мальчишки. И дети моих холопов. Да и многие женщины якобы приходили со своими детьми, но на самом деле не отводили от меня взгляда. Ведь, если погода позволяла и тренировались мы без оружия, то я частенько блестел голым торсом. И мне было чем похвастаться.

Сразу говорю… каюсь!!! Но, видимо, у меня был незакрытый гештальт по женскому вниманию. И сейчас я всячески его компенсировал.

Марьяна после тренировки целый день избегала меня… до этой минуты.

– Как он? – спокойным тоном спросил я.

– Немного покушал бульон. Сейчас уснул. Заварила ему сонный отвар, что ты дал.

– Всё выпил? – Марьяна кивнула. – Тогда кушай и тоже укладывайся. Эти три дня были тяжелыми. Муж твой проспит до самого утра.

– Спасибо, – ответила она, и я заметил, что во время еды она несколько раз бросала на меня задумчивые взгляды.

Разумеется, я догадался какие мысли были у неё в голове. Во-первых, опыт прошлой жизни; во-вторых, женщины в это время во много раз прямолинейнее, читать их не так уж и сложно. Волновало ли меня, что за соседней стенкой храпит её муж? Скорее поддавало огонька. Даже хотелось отомстить ему таким образом.

Прошло уже больше двух лет, как я разобрался с его нападками, но тем не менее не забыл, что именно он со своими дружками фактически убили настоящего Митьку. Он не догадывался об этом. Но я об этом знал.

Плюс мои гормоны. Мне всё-таки пятнадцать лет. И после расставания с Милой у меня не было женщин. А тут снова подворачивался секс без обязательств. И последнее, но немаловажное, Марьяна была хороша собой.

– Ладно, я спать, – вдруг сказал я.

– Эм… – произнесла девушка, глаза метались по сторонам. Мне показалось, что она хотела услышать что-то другое. И в принципе я мог пойти в наступление, но ждал, что она сама сделает первый шаг. – Мить, я три дня у тебя живу. Скажи, где у тебя можно освежиться?

– Вон корыто. Воду велю холопам принести. Баню пока не построили, – ответил я. И немного подумав добавил. – Сейчас принесу тебе свою одежду. А свою можешь дать холопкам. Пусть постирают и…

– Нет, спасибо. Сама постираю, – тут же засмущалась Марьяна.

– Дело твоё.

Я лег на кровать. Она у меня была большая. Примерно в два метра шириной. На деревянном щите лежал матрас, набитый гусиным пухом. Шил его сам, никому не доверял. Так, чтобы пух был распределен равномерно. И в первую ночь, когда уснул на нём, проспал до обеда. И может быть проспал бы ещё дольше, но холопы стали волноваться, что со мной что-то не так, и пришли будить.

Я слышал, как приходил, судя по голосу, Гаврила и занёс в дом несколько вёдер с водой. Как Марьяна переливала воду, скорее всего в горшок, чтобы согреть её.

А примерно через час я уснул, решив, что если Марьяна сегодня сама не решится, то завтра сам сделаю первый шаг.

Но этого не понадобилось. В доме стояла тишина, и лишь храп Ваньки доносился из дальней комнаты. Вернее, его я услышал, когда дверь в мою комнату приоткрылась, и тогда открыл глаза.

На пороге стояла Марьяна, на которой была моя льняная рубашка, достававшая ей до колен. Она тихонько подошла к моей кровати и остановилась, словно решаясь сделать последний шаг. Было темно. Света от окна, облепленного бычьим пузырём, почти не было. И я ждал…

Наконец-то раздался тяжелый вздох и она, наклонившись над кроватью, стала залезать на неё.

– И кто это тут у нас такой ползёт? – спросил с лёгкой усмешкой я.

Она вздрогнула. И попыталась отстраниться, но я не дал ей этого сделать.

– Отпусти! – зашипела она.

Я ослабил хватку и тут же спросил.

– Разве ты этого хочешь? Чтоб я отпустил тебя? Ты ведь так долго решалась…

– Я сглупила, – перебила она меня. – У меня муж за стеной.

– Так иди, – убрал я руку. И тут же добавил. – Если ты уйдёшь, то утратишь шанс получить то, зачем пришла.

Даже в темноте я видел, как глаза Марьяны увеличились. Она ожидала услышать всё, что угодно, но не этого. Получалось, будто я делаю ей одолжение. Она некоторое время молча смотрела мне в глаза, после чего взялась руками за края рубашки и потянула вверх, снимая её с себя. И конечно под ней у неё ничего не было.

Она потянулась ко мне целоваться. И, как и в случае с Милой, она удивилась, когда я использовал язык. Потом она начала раздевать меня, и сняв с меня последний предмет гардероба, зависла.

– «Что есть, то есть. Природа меня ЭТИМ не обделила».

После чего уже я перешёл к действиям. Я осыпал всё её тело поцелуями. Прошёлся по всем интимным местам. Скажу честно, и может кому-то это не понравится. Но помимо того, что Марьяна была симпатичной девушкой… Это была моя месть лично Ваньке. Поэтому собирался использовать весь свой багаж знаний, чтобы Марьяна ещё долго вспоминала обо мне. Чтобы, когда она была с мужем, она хотела быть со мной.

И не знаю, как он не проснулся той ночью от криков, но Марьяна покинула мою койку лишь с первыми лучами солнца. Было забавно смотреть, как она идёт в раскорячку с блаженной улыбкой и озорным блеском в глазах.

Через неделю Ванька засобирался домой. Правда, пока он еле ходил, опираясь на Марьяну. Перед уходом он встал напротив меня.

– Мить, я… – сделал он паузу. – Я был дураком. Прости. Скажи, как я могу с тобой расплатиться?

Я посмотрел на него.

– Ничего не надо, – ответил я. Хотя так и хотелось сказать, что твоя жена всю неделю за тебя расплачивалась. – Выздоравливай, и береги Марьяну. Она помогала за тобой ухаживать. И даже кое-чему научился у неё.

– Да? – удивился Ванька. Но не так, будто что-то заподозрил. А с некоей гордостью. – Ну, так это… если её помощь будет нужна, зови. Я не против.

Ох, надо было видеть, как в этот момент блеснули глаза у Марьяны. Но видимо, чтобы муж ничего не подумал, сказала.

– Будто у меня дел по дому мало. Кто за хозяйством будет следить? Кушать готовить, стирать… Вот ты, Вань, как что-то скажешь, так…

– А если я буду платить? – придав лицу серьёзности спросил я.

Марьяна прищурилась.

– Посмотрим. Я должна подумать.

Но ответ я уже видел на её лице. К тому же у меня были свежи воспоминания о прошедшей ночи, когда Марьяна уговаривала меня подержать Ваньку ещё пару деньков. И в принципе я был не против, но её муж уж очень просился домой.

А вскоре у меня появилась хорошая возможность позвать Марьяну на помощь. Но обо всем по порядку.

Когда я сражался с холопами, пришёл слуга от Ратибора.

– Митрий Григорьевич, – сказал он, – барин велел передать: завтра приедут люди из Нижнего Новгорода. От воеводы. Хотят с тобой встретиться.

Я нахмурился. Такие люди так просто не приезжают. А тут ещё и ко мне лично.

– Зачем?

– Не знаю.

Гонец ушёл. Я остался сидеть, размышляя.

– «Воевода? Что ему от меня надо?»

Утром я пришёл к терему Ратибора.

– Вызывал, барин? – поклонился я. В гостевой комнате сидели трое мужчин. Двое – дружинники, судя по кольчугам и саблям. И я на них почти не посмотрел. И Ратибор сразу же представил мне третьего.

– Заходи, Митрий. Это мой старый знакомый Тимофей. Он служит воеводе из Нижнего Новгорода.

Тимофей кивнул и поднялся ко мне.

– Слышал о тебе, Митрий Григорьевич. Говорят, ты чудеса творить можешь. Спасаешь людей от болезней, да от ран смертельных. Правда?

– Не всему можно верить, что говорят, – осторожно ответил я. – Но кое-что умею.

Несколько секунд Тимофей рассматривал меня, думая о чём-то своём.

– Хорошо. Не будем тогда тратить время. У воеводы есть сын. Молодой парень, двадцать зим нынче будет. Так вот, три зимы назад упал он с коня. Нога сломалась. Срослась, но неправильно. Теперь хромает. Ходить может, но с трудом. Воевода хочет знать: сможешь ли ты его вылечить?

Я задумался. Перелом, сросшийся неправильно. Это называется «неправильное сращение» или «ложный сустав». В 21 веке такое лечили операцией, ломали кость заново, выравнивали, фиксировали. Но здесь? Без анестезии, без рентгена, без нормальных инструментов?

– Не знаю, – честно ответил я. – Нужно осмотреть. Увидеть, как срослось. Тогда скажу.

Тимофей кивнул.

– Справедливо. Воевода готов привезти сына в Курмыш. Если поможешь, воевода щедро заплатит.

Я переглянулся с Ратибором. Но по его лицу не было понятно, что он думает.

– Хорошо. Пусть везут. – И тут же спросил: – Сколько ты здесь пробудешь?

– А что? – наклонил голову Тимофей.

– Для лечения сына воеводы у меня не всё есть и…

– Готовь список. Всё, что нужно, я найду, – сказал Тимофей.

Я вышел из терема. Шёл по острогу, думал.

– «Сломать ногу каждый дурак может. А вот сломать правильно, это уже другой разговор. Но даже не это главная проблема. А боль! Конечно, можно по-спартански напоить его хлебным вином, но это не самый лучший вариант. Уже в этом времени должно было существовать всё, чтобы сделать Диэтиловый эфир*».

(*Диэтиловый эфир – летучая жидкость, получаемая при нагревании этилового спирта с серной кислотой (катализатором) при температуре 140–150°C. Его использовали для погружения пациента в состояние наркоза во время хирургических операций. Эфир вызывал стадии анальгезии (утраты болевой чувствительности), возбуждения и хирургического наркоза с расслаблением мышц и потерей сознания.)

Со спиртным проблем нет. А вот серная кислота, которую, если меня опять не обманывает память, называли купоросное масло. Ее получали из купороса (сульфата железа или меди), прокаливая и дистиллируя.

Но на масле я не остановился. Ещё я попросил привезти бочонок самого крепкого хлебного вина, пару килограмм меди и железа, несколько метров кожи, из которой я буду шить маску и трубку для поступления эфира в дыхательные пути. Ну и чистые ткани.

Я продиктовал Тимофею, что мне нужно, после чего он и его люди, не задерживаясь, выехали в обратную дорогу.

А уже на четвертый день приехали гости.

Тимофей, двое дружинников и молодой парень. Он непросто хромал, а кривился при каждом воздействии на ногу.

Я встретил их у порога, поздоровался, как полагается, и все прошли в дом. Время тратить никто не хотел.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Ярослав.

– Ярослав, покажи ногу.

Он нехотя размотал ткань. Я осмотрел. Нога тоньше здоровой. Кость срослась со смещением – видно даже без рентгена. Сустав деформирован. Ходить больно.

– Давно так?

– Три года, – ответил Ярослав. – После падения.

– Пытались лечить?

– Пытались. Один сказал ничего не сделать. Другой попробовал выпрямить, стало хуже. Отец уже отчаялся. Но недавно к нему приходил диакон Варлаам. Он сказал, что тебе однажды помог Николай Чудотворец. И… – замолчал он.

Я кивнул. А я уже стал забывать про этого особиста в рясе. И меня прямо-таки волновал вопрос, почему он вдруг вспомнил про меня.

– Ярослав, я скажу честно. Мне придётся сломать кость заново. Выровнять. И не факт, что получится. Существует вероятность, что в процессе мне придётся отнять ногу. Три года очень много. А сломанная нога меньше здоровой. Что-то мешает крови идти по всей ноге нормально. Если получится, ты долгое время не сможешь ходить. Первое время придётся жить у меня. Понимаешь?

– Есть ли шансы, что я снова буду ходить, как раньше?

– Есть. Но и риски не маленькие. Плюс ко всему тебе придётся делать один ботинок с завышенным каблуком. Но это мелочи в сравнении с риском потерять ногу.

Ярослав задумался.

– Хорошо, я согласен.

Тимофей привёз всё, что я просил. Купоросное масло в глиняном сосуде, бочонок хлебного вина, медь, железо, кожу. Я осмотрел привезённое, кивнул.

– Хорошо. Теперь мне нужно время на подготовку.

– Сколько? – спросил Тимофей.

– Не меньше недели. Может больше. Торопиться в этом деле не стоит

Он нахмурился.

– Долго.

– Хочешь быстро, иди к другому лекарю.

Тимофей прищурился, но промолчал.

– Хорошо, – наконец согласился Тимофей. – Делай. Но если что-то пойдёт не так…

– Если что-то пойдёт не так, я первый об этом узнаю, – перебил я. – А теперь оставьте меня. Работать буду.

Ярослав и Тимофей ушли в дом к Ратибору. Они захотели пока там пожить, а я не настаивал. Уже когда будет всё готово, я поселю Ярослава к себе, и потихоньку начну готовить его к операции. Питание поменяю, волосы на ноге удалю, понаблюдаю за сердцем, да и вообще присмотрюсь… Да, я боялся, что он помрёт у меня на столе. Поэтому, если мне что-то не понравится, откажусь оперировать или же перенесу до момента, когда состояние Ярослава, на мой взгляд, станет удовлетворительным.

Я остался один в кузнице, глядя на привезённые материалы.

– «Эфир. Диэтиловый эфир. Чёрт, надеюсь, я правильно всё помню».

Глава 22

Первым делом нужно было получить чистый спирт. Хлебное вино, которое мне привезли, крепкое, но недостаточно. Для эфира нужен почти стопроцентный спирт.

Я позвал Доброслава. После чего стал объяснять ему, что собираюсь сделать устройство для перегонки уже имеющегося хлебного вина. Кузнец кивнул, не став задавать лишних вопросов.

У меня уже были заготовлены глиняные сосуды примерно двухлитрового объёма, со специальным узким горлышком и плотно прилегающей крышкой, чтобы пары не выходили. В крышке было отверстиепод трубку из скрученной лозы, обмазанной глиной, чтобы не горела.

И да… каюсь… Я уже собирался делать самогонный аппарат. Просто его создание было не в приоритете. Для приготовления лечебных настоек мне вполне хватало хлебного вина.

Тем не менее, многое ещё нужно было подготовить. И начали мы со змеевика.

Вылепил широкую, но при этом неглубокую ёмкость. Пропустил через неё трубку, свернув спиралью. Залил водой. Идея простая: пары спирта будут идти по трубке, охлаждаться водой, конденсироваться, капать в подставленный сосуд.

Доброслав всё-таки не выдержал и начал интересоваться, что мы делаем.

– Хозяин, а зачем это?

– Чтобы получить чистый спирт.

– А зачем чистый… чего?

– Не бери в голову, – отмахнулся я, сам не заметив, как перешёл на привычную мне речь. – Это нужно для лекарства.

– Не брать в голову? Это как? – снова спросил холоп.

Блин, уже не в первый раз у меня вылетают слова, не соответствующие этой эпохе.

– Тебе послышалось, Доброслав. Я сказал не бери за тот край, – показал я на змеевик. – Он может сломаться.

Он покивал и продолжил работать.

К вечеру следующего дня конструкция была готова. Не будь у меня своей кузни, материалов, помощников, то конечно же промучился бы дольше. Более того, я думал, что работа займёт минимум четыре, а то и пять дней. Но мне повезло.

Уже на следующий день я начал перегонку. Залил хлебное вино в сосуд, закрыл крышкой, залепил стыки мукой, смешанной с водой. Поставил на огонь.

И теперь было главное не перегреть. Прошло минут десять. Из трубки закапало. Я подставил маленький глиняный сосуд. Капли падали медленно, одна за другой. Прозрачные.

Понюхал, попробовал на язык…

– «Дай Бог памяти, в последний раз я его пил, когда учился в медучилище…»

Пока было непонятно, что у мня получилось. Поэтому решил подождать.

В итоге я перегнал почти литр хлебного вина. Получилось примерно грамм триста дистиллята.

– «Надо подумать, где достать мерную посуду, – всерьез задумался я. Работать на глаз в таком мероприятии очень рискованно. Понюхал, что получилось… – Резкий запах, но всё ещё не то».

Нужно перегонять ещё раз. Залил полученное обратно в сосуд, повторил процесс. Теперь вышло грамм сто. Я капнул немного на ладонь, поднёс к огню. Вспыхнуло синим пламенем.

– Вот, – удовлетворённо сказал я. – Почти чистый.

Дальше было самое сложное. Получить эфир. Я взял полученный спирт, отмерил примерно половину. Потом открыл сосуд с купоросным маслом и тут же противный запах ударил в нос. Пришлось выходить на улицу и приводить дыхание в порядок.

– Вот же идиот! – обозвал себя я. – Нашёл, что нюхать…

Вернулся, обмотал лицо тканью, оставив только глаза. Доброславу велел стоять у двери и, если я вдруг потеряю сознание, задержать дыхание и быстро вытаскивать меня из дома. Было б лето, работал бы на улице. Но зима вступила в свои полные права и морозы стояли лютые. А окна не откроешь… Разве что бычий пузырь рвать.

Ещё раз проговорив порядок действий с Доброславом, я вернулся к работе. Один к одному смешал спирт и купоросное масло. Жидкость нагрелась сама по себе, и я быстро закрыл сосуд, поставил на слабый огонь.

Температура была очень важна. Не выше ста сорока градусов. Иначе всё испортится. Или, что хуже, рванёт. И СНОВА мне пришлось это делать на глаз…

Я следил за огнём, подкладывал понемногу дров, убирал, когда жар усиливался. Пары пошли минут через пятнадцать, и я увидел, как из трубки начала капать жидкость.

– «Эфир. Кажется, получилось», – подумал я.

Я собрал около пятидесяти грамм, но, надеюсь, этого должно хватить.

Следующие два дня я делал маску и трубку. Взял кожу, вырезал куски нужной формы. Сшил маску, которая будет закрывать нос и рот. Внутрь вставил клапан из тонкой кожи – чтобы воздух входил, но не выходил обратно. К маске пришил трубку из хорошо выделанных кишок. По ней будет поступать эфир.

Кстати, Ванька Кожемякин помогал. Он был неплохим мастером по коже.

Пока шли приготовления, Марьяна несколько раз заходила, чтобы «узнать нужна ли её помощь». И как раз-таки когда я занимался изделиями из кожи, вместе с ней пришёл Ванька. Увидев мои швы, он предложил свою помощь, а я и не стал отказываться.

– «Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что я частенько трахаю его жену?» – эта мысль вызвала у меня улыбку. До меня доходили слухи, что Ванька даже гордился тем, что его жена помогает мне.

Марьяна была ненасытной и жадной. Словно долгое время её никто не трогал. А, может, так и было?

И пока я останавливаться не собирался.

– «Месть. Это моя месть Ваньке. За всё, что он сделал с настоящим Митькой», – так я себя оправдывал. Хотя, если честно, происходящее мне просто нравилось.

Прошло чуть больше недели и всё было готово. На столе передо мной лежали: маска, трубка и эфир. Оставалось всё проверить. Ведь не мог же я испытывать это сразу на человеке.

Я, конечно, верю в свои силы, но дураком не был. В общем, нужен был подопытный.

Я пошёл после тренировки с дружиной к Ратибору.

– Барин, мне нужна свинья.

Он поднял бровь.

– Свинья? – удивился он. – Митька, ты ж не бедный. Как получилось, что у тебя еды не осталось?

– Да, для опыта мне надо. – И поклонился. – Еды-то у меня твоими стараниями хватает. Вот только скотиной ещё не обзавёлся своей.

– А почему у меня свинью просишь?

– Большинство закололи свиней перед зимой. А те, кто оставили, не продают.

Ратибор задумался.

– Хорошо. Федор, – повернулся он к ближнику, – распорядись.

Федор кивнул и вышел. А уже через полчаса вернулся с двумя холопами, которые тащили за верёвку большую свинью. Она визжала, упиралась, но её дотащили до моего двора.

– Спасибо, – поклонившись поблагодарил я Ратибора.

– Эээ, нет, Митрий, будь ты бедный, то просто так отдал бы. Просто так свинью отдавать не стану. Две двуручных пилы с тебя и тогда в расчёте.

– Идёт, – тут же ответил я.

Вернувшись домой привязал свинью к столбу во дворе. Она продолжала визжать и, видимо на шум, вышли мои боевые холопы. Ратмир, Глав и Воислав встали неподалёку, но не подходили.

– Хозяин, что ты собираешься делать? – через какое-то время подошёл ко мне Ратмир.

– Не мешай, – ответил я, уже приготовив всё, что нужно. После чего надел маску на морду свиньи. Она задёргалась, попыталась сбросить её. Но я держал крепко. Открыл сосуд с эфиром, налил немного на тряпку, поднёс к маске.

Свинья вдохнула. Визг стих. Ещё один вдох. Ещё. И она обмякла, и распласталась на земле.

– Она умерла? – испуганно спросил Ратмир.

– Нет. Спит.

Я прислонился ухом к груди, стараясь услышать сердце. Вроде бы всё было нормально. Дыхание тоже. После чего стал считать про себя, чтобы хотя бы примерно понять, сколько будет действовать эфир.

Примерно через пятнадцать минут, свинья начала шевелиться. Ещё через минуту открыла глаза, поднялась на ноги. Шаталась, но стояла.

– Живая, – облегчённо выдохнул Ратмир.

Я кивнул. Пятнадцать минут мало, нужно больше…

– «СТОП! А сколько весит свинья? Ярослав же худой, как спичка. А в свинье точно килограмм сто, если не все сто пятьдесят. Скорее всего Ярослав пробудет без сознания дольше».

Я посмотрел на тряпку с эфиром, и решил дать свинье день отдыха. После чего попробовать больший объём.

Утром дал больше эфира. Она заснула быстрее, и не просыпалась. Час прошёл, два. Потом я проверил пульс иии… ничего.

– Чёрт, – выругался я. – Переборщил.

Свинья была мёртвой. Ратмир посмотрел на меня.

– Что теперь?

– Теперь я должен буду Ратибору не две пилы, а четыре, – вздохнул я. – Но зато знаю, что нельзя давать слишком много.

Пока холопы разделывали свинью, я сходил ещё раз до боярского терема и попросил ещё одну свинку. Правда, в этот раз попросил всё же поменьше. Чтобы хоть немного вес Ярослава и свинки совпадал.

Ратибор молча выслушал мою просьбу, потом показал мне четыре пальца. Моя догадка про количество пил полностью подтвердилась.

– Ну, с Богом, – сказал я, напяливая маску. На этот раз дал чуть больше, чем в первый раз, но меньше, чем во второй.

Она заснула. Я снова стал считать. Несколько раз сбивался, но час свинья проспала сто процентов, после чего начала шевелиться. А ещё через полчаса окончательно проснулась и ходила, как ни в чём не бывало.

– Вот, – удовлетворённо сказал я. – Это то, что нужно.

* * *

Вечером я послал холопов на боярский двор, чтобы они передали, что завтра я жду Ярослава.

– А ты почему не дома? – спросил я у Марьяны.

– Ваню позвали на охоту мой отец и братья (отец Марьяны, Добрыня. Тот, который учил Митрия ставить силки).

– И они останутся на ночь? Зимой, в лесу? – спросил я помня свой опыт ночёвки на дереве.

– У них там зимовье глубоко в тайге. Позавчера мой брат вернулся, обнаружив следы лося, а рядом кровь. Сам понимаешь, ослабленный зверь в лесу – лёгкая добыча. Вот они и поспешили, пока следы снегом не замело.

Я кивнул и сел за стол. Марьяна тем временем стояла у плиты, и готовила ужин.

– Ты выглядишь уставшим, у тебя всё в порядке? – спросила она.

– Устал, – признался я. – Завтра ко мне переезжает Ярослав. Буду готовиться к операции.

– Опе-ра-ции, – словно пробуя на вкус слово, повторила по слогам Марьяна. – Умеешь же ты слова такие выдумывать.

Вскоре Марьяна накрыла на стол. И, покушав, мы ушли в спальню.

– Хочешь, я помогу тебе расслабиться?

Я усмехнулся.

– Ты ещё спрашиваешь, – ответил я. – Думаешь, я не понимаю, что ты пришла ко мне на ночь глядя не для того, чтобы накормить. – И наблюдая, как пунцовеют её щёки, поцеловал её.

Я проснулся раньше обычного, когда за окном ещё была темнота. Сна как не бывало. Марьяна спала голая рядом. Я немного задержался на её лице, и, решив сделать её пробуждение приятным, опустился вниз…

– Ммм… – застонала она. – ммм… – её дыхание участилось, после чего она потянула меня к себе.

– Ты сумасшедший, – произнесла со стоном она, и в этот момент мы услышали, как кто-то стучится в дверь. Мы, словно нашкодившие дети, начали быстро одеваться. Разумеется, у меня это получилось быстрее, чем у Марьяны. Я закрыл дверь в спальню, сказав, чтоб она вела себя тихо, пошёл к входной двери.

Оттуда уже доносился разговор.

– А где хозяин? – спросил мужской голос.

– Дома. Не выходил он с утра.

– «Фух… Слава Богу, это не Ванька вернулся с охоты», – подумал я.

За дверью оказался Ярослав с Тимофеем и двумя воинами, чьих лиц я раньше не видел.

– Сопровождение? – жестом головы показал я на них Ярославу.

– Отец прислал. Будут помогать мне, пока я не встану на ноги.

– Или следить за тем, чтобы я тебя не отправил к Господу нашему Богу? – не стал я притворяться, что поверил ему на слово. И судя потому, как Ярослав опустил взгляд, я был прав. Мне не нравилась сама идея контроля. Но, немного подумав, решил пойти на уступки. – Выбирай одного. Толпа мне в доме не нужна.

– Но воевода… – хотел возразить Тимофей.

– Я сказал, – перебил я его, – ты услышал. Что-то не нравится, дорогу домой вы и без меня знаете.

Ярослав, немного подумав, кивнул.

– Дядьяка Тимофей, пусть будет так, как сказал Дмитрий Григорьевич.

Мне захотелось присвистнуть. Ярослав всё равно что признал меня за равного. И мне стоило больших усилий сохранить каменное лицо.

– Тогда я сам останусь, – ответил Тимофей.

– Хорошо. Но восстанавливать ногу я буду не сегодня.

– А когда? – почти одновременно спросили Ярослав и Тимофей.

Я впустил их в дом. После чего объяснил, что нужно провести подготовку. Чистку желудка, кожного покрова и так далее… И в лучшем случае я буду проводить операцию, через два дня.

В итоге Тимофей ушёл. Я пообещал ему, что когда буду начинать, позову его. На этом и порешили.

Я показал Ярославу его комнату, после чего оставил его размещаться. Сам же зашёл в спальню, и жестом позвал Марьяну, после чего дошёл с ней до входной двери, и хлопнул ей, создавая видимость, будто она пришла только сейчас.

А дальше всё закрутилось, завертелось. Марьяна приготовила лёгкой еды. Мы покушали, и я принялся рассказывать Ярославу про приготовления. Как будет проходить операция.

* * *

– Готов? – спросил я у Ярослава, когда он вошёл в подготовленную операционную.

Он кивнул и вошёл, прихрамывая на правую ногу. Я и Тимофей помогли ему лечь, после чего накрыл его простынёй.

– Тебе лучше выйти, – сказал я Тимофею. – Зрелище будет не из приятных.

– Останусь. Воевода велел присмотреть.

Я пожал плечами.

– Как хочешь. Но если вырвет, убирать сам будешь.

Он усмехнулся.

– Не впервой кровь видеть.

– Это будет не просто кровь.

Потом вошла Марьяна, с завязанными в платок волосами. Она, как и Тимофей переоделись в чистую прокипяченную одежду, а на лицах были самодельные маски.

Ванька с роднёй вернулись в тот же день, когда ко мне заехал Ярослав. Не обнаружив жену дома, он тут же примчался ко мне. И застал нас, когда я разговаривал с Ярославом, в то время как Марьяна готовила нам обед. Немного подумав, я представил Ярослава Васильевича… на секундочку – дальнего родственника Шуйских, с громкой фамилией Бледный. И его род относился к служилым князьям, о чём я не преминул упомянуть. В ту же секунду Ванька побледнел, и низко… очень низко поклонился. Ещё с первых секунд я понял, что он пришёл ко мне не для того, чтобы наводить разборки. А для того, чтобы забрать жену домой, где её ждал огромный кусок мяса – лосятины.

Охота была удачной, и они добыли здоровенную лосинную тушу. Воспользовавшись ситуацией, я попросил Ваню о помощи в послеоперационном уходе за княжичем. Мне хотелось, чтобы Марьяна этим занялась. Разумеется, не бесплатно. И вот чего я не ожидал, так того, что Ваня заревнует жену к Ярославу! Он его считал угрозой, а не меня! Даже стало немного обидно… Ваня начал мяться. Говорить, что это неправильно. И, видимо, Ярослав сам догадался в чём проблема, поднялся и перед иконой, которая стояла у меня в углу, перекрестился и поклялся, что не притронется к Марьяне. Только тогда Ванька дал добро.

В итоге Марьяна получила повод ещё дольше находиться у меня в доме, так как первые несколько ночей после операции будет у меня жить.

– Встань вот сюда, – показал я Марьяне. – Будешь подавать инструменты. – Она уже знала все названия. Ещё накануне вечером, когда мы его обрабатывали спиртом, проверял её знания. – Поняла?

– Понятно, – тихо ответила она.

Я подошёл к Ярославу.

– Сейчас я надену тебе маску. Ты будешь дышать. Вдыхать глубоко. Через несколько вдохов уснёшь. Ничего не почувствуешь. Проснёшься, когда всё закончится. Понял?

Он кивнул.

– А если не проснусь?

– Проснёшься, – стараясь придать голосу уверенности, сказал я. Хотя сам не был уверен.

Не став больше тратить время взял маску и надел ему на лицо. Ярослав дёрнулся и попытался отодвинуться.

– Спокойно. Дыши. Глубоко.

Он вдохнул, и я открыл сосуд с эфиром – налил немного на тряпку, поднёс к маске и резкий запах заполнил комнату. Ярослав вдохнул снова. Глаза начали закрываться. Ещё один вдох, потом ещё, и он обмяк.