Текст книги "Рассвет русского царства. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ник Тарасов

Соавторы: Тимофей Грехов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 49 страниц)

Особенно меня заинтересовал один из них – Ян. Высокий худощавый парень лет тридцати, с длинными светлыми волосами и холодными серыми глазами. Он носил кольчугу западного образца и длинный меч. И даже конь… Всё выглядело очень дорогим. Что говорило о том, что он не простой охранник.

Вечером второго дня я подсел к нему у костра.

– Ян, можно вопрос?

Он посмотрел на меня, кивнул.

– Спрашивай.

– Ты из Литвы?

– Из Польши. Но служу литовскому князю.

– А как ты оказался в охране каравана?

Ян усмехнулся.

– Долгая история. Короче говоря, поссорился с воеводой. Пришлось уехать. Освальд платит хорошо, не задаёт лишних вопросов. Надеюсь, когда вернусь, воевода остынет и примет обратно.

– Понятно, – сказал я.

– А ты? – спросил Ян. – Зачем русскому парню идти в Казань?

– Друга ищу. Татары увели.

Ян присвистнул.

– Смелый ты. Или глупый.

– Скорее второе, – признался я.

Ян рассмеялся.

– Мне нравится твоя честность.

* * *

Вечером, когда караван остановился на ночлег, ко мне и Семёну подошёл Освальд.

– Митрий, Семён, нужно поговорить! – голос был серьёзным.

Мы переглянулись.

– Конечно, – сказал Семён.

Мы отошли в сторону от костра, где остальные готовили ужин. Освальд остановился у края поляны, повернулся к нам.

– Мне нужно кое-что прояснить, – начал он. – Я слышал, как вы допрашивали разбойника. Вы идёте по следу татарских воинов. И я понимаю зачем. Но есть одна проблема.

– Какая? – напрягся Семён.

– Те татары, что схватили вашего друга… – Освальд сделал паузу. – Они не простые разбойники. Это были люди Мухаммед-бека.

– «Всё-таки моя догадка о том, что Освальд понял кто напал на наш разъезд была правильной», – подумал я.

– Кто это? – спросил Семен.

Освальд тяжело вздохнул.

– Мухаммед-бек один из военачальников при дворе Ильхама Гали, правителя Казанского ханства. Его дальний родственник.

– Откуда ты знаешь, что это были его люди? – спросил Семён.

– Тот пленник, что вы допрашивали. Он говорил о знаке на кафтане. Я видел этот знак. Полумесяц с мечом. Это герб Мухаммед-бека.

Семён сжал кулаки.

– И что ты хочешь этим сказать?

Освальд посмотрел на него, потом на меня.

– Я купец. Мне не нужны проблемы с правителями этих земель. Если вы собираетесь устроить резню или что-то подобное, я должен знать заранее.

Семен, немного подумав, начал рассказывать.

– Хорошо. Расскажу правду. Пять дней назад мой сын, Лёва, был в дозоре. На него напали татары. Четверых убили. Лёву пленили. Мы нашли следы, пошли за ними. Теперь мы здесь. – Освальд слушал молча. – Мой сын – всё, что у меня есть, – продолжал Семён. – Если я не найду его… – Он ненадолго замолчал. – Я должен его найти. Понимаешь?

Освальд долго смотрел на него. Потом перевёл взгляд на меня.

– А ты?

– Лёва мой друг, – просто сказал я. – Мы вместе росли, вместе дрались, вместе охотились.

Купец медленно кивнул. На его лице промелькнуло что-то… Уважение? Сочувствие? Трудно было сказать.

– Вы храбрые мужчины, – наконец произнёс он. – Но… безрассудные. Вы понимаете, на что идёте? Если Лёву взяли люди Мухаммед-бека, он либо уже продан на невольничьем рынке, либо… – Освальд не закончил, но смысл был ясен.

– Либо мёртв, – закончил я за него. – Тем не менее мы попытаем счастье. И резни устраивать не собираемся. Мы хотим попробовать выкупить его.

– Слушайте, – наконец сказал купец. – Я не могу вам помочь напрямую. Это было бы слишком опасно для меня и моих людей. Но… – Он замялся. – Когда мы прибудем в Казань, я могу поспрашивать. У меня есть связи. Торговцы, менялы, люди, которые знают, что происходит на невольничьем рынке. Может быть, удастся узнать что-то о вашем Лёве.

Семён поднял голову, в глазах мелькнула надежда.

– Ты… ты сделаешь это?

– Сделаю, – кивнул Освальд. – Но без гарантий. Я только поспрашиваю. Всё остальное ваше дело.

– Спасибо, – обрадовавшись сказал Семён. – Спасибо тебе.

Освальд кивнул, собираясь уходить.

– Подожди, – попросил я.

Он обернулся.

– Что?

– Почему ты это делаешь? Ты сам сказал: тебе не нужны проблемы. Зачем помогать?

Освальд усмехнулся.

– Потому что когда-то давно я тоже искал кого-то. – Сделав короткую паузу добавил. – Младшего брата. Его тоже взяли в плен. Я не нашёл его. Может, у вас получится то, что не получилось у меня.

С этими словами он развернулся и пошёл обратно к костру.

– Думаешь, он говорит правду? – тихо спросил Семён.

Я задумался. Освальд… он был странным. Слишком любопытным. Слишком заинтересованным. С одной стороны, его история о брате звучала искренне. С другой…

– Не знаю, – ответил я.

Глава 18

К вечеру третьего дня впереди показались огни.

– Казань, – сказал Освальд, указывая вперёд. – Завтра будем там.

– Большой город, – прошептал Ратмир, ехавший рядом.

– Очень большой, – подтвердил Освальд. – Один из крупнейших на Востоке.

Мы разбили лагерь в небольшой лощине, скрытой от дороги. Костры развели маленькие, чтобы не привлекать внимание.

– Завтра, как только въедем в город, я сразу начну искать информацию, – сказал он. – Но вы должны понимать: это займёт время. День, может, два.

– Сколько нужно, – кивнул Семён. – Мы тоже будем искать.

– Где вы остановитесь? – спросил Освальд.

– Не знаю, – признался я. – Может, на постоялом дворе.

– Постоялые дворы в Казани дорогие, – предупредил Освальд.

Я поморщился. Денег у меня было не так много. Большую часть потратил на холопов. Оставалось рублей пять, не больше.

– Могу попросить моего знакомого сделать вам скидку. Мы, кстати, тоже собираемся у него остаться пока не расторгуемся.

– Кто он?

– Торговец. Византиец, после падения Константинополя живёт в Казани. Торгует мехами. Хороший человек.

– С радостью примем твоё предложение, – сказал Семён.

* * *

Утро выдалось холодным. Семён уже сидел у костра, жевал сухари.

– Выспался? – спросил он.

– Более-менее.

Я сел рядом, взял свою порцию. Сухари, вяленое мясо, вода. Не густо, но хватит.

Освальд подошёл к нам, выглядел бодрым.

– Через час выезжаем. Будьте готовы.

Мы кивнули. И ровно через час караван двинулся к Казани.

Огромный город. Намного больше, чем Нижний Новгород. Деревянные и каменные стены*, высокие башни, сотни домов, прижатых друг к другу.

(*истор. факт: В XV веке у Казани были крепостные стены, окружавшие кремль и посад. Укрепления отличались конструкцией: в кремле стены в основной части были деревянными, сложенными из толстых дубовых брёвен, а с северной стороны – каменными. В посаде оборонительная система состояла из рва и земляного вала, поверх которого были поставлены деревянные стены с площадкой для воинов наверху).

– Впечатляет, – прошептал Ратмир.

– Согласен, – сказал я.

Мы въехали в город через южные ворота. Стражники, татары в кольчугах, с саблями, окинули нас равнодушными взглядами, проверили телеги, кивнули Освальду и пропустили.

Вообще мне казались странными такие отношения. Я имею в виду, что татар, не только казанских, но и астраханских, крымских, ордынских, можно было встретить на территории Великого княжества Московского. Торговцы, наёмники, крестьяне… Как и русских на их территориях. И тут это не было чем-то странным. Пусть татары осуществляли набеги на нашу землю, но официально войны объявлено не было.

Также от Ратибора я слышал, что сейчас в Казанском ханстве идёт внутренняя борьба за власть. Москва поддерживала хана Али, он был женат на московской княжне. Его противником был хан Ибрагим.

К сожалению, в своей прошлой жизни я не изучал детально историю этого периода. Единственное, что я точно помнил, что в 1552 году Иван Грозный возьмёт Казань, а через четыре года Астрахань. До тех пор татары будут пить кровь земли русской…

Правда, у меня были другие планы на сей счёт…

Улицы Казани были узкими и грязными. Повсюду толпились люди, русской речи я вообще не слышал. Все кричат, жестикулируют. Лошади с**т посреди дороги… хотя в это время, вроде, этим грешны все большие города.

– Держитесь ближе, – крикнул нам Освальд. – Здесь легко потеряться.

Через полчаса добрались до торговой площади. Огромное пространство, забитое лавками, телегами, людьми. Освальд остановил караван у одного из складов.

– Мне нужно разгрузиться и встретиться с покупателями, – сказал он. – Это займёт весь день. После чего я расплачусь с вами, и вы свободны. А потом отправимся на постоялой двор.

– Хорошо, – кивнул я.

Мы с Семёном и Ратмиром спешились и привязали коней.

– Теперь что? – спросил Ратмир.

Стоять на месте мы долго не смогли. Примерно через час мы с Семеном оставили Ратмира следить за конями, а сами отправились искать Лёву на рабском рынке. Мы видели много русских, но среди них его не было.

Ближе к вечеру вернулся Освальд. И вместе с ним мы отправились на постоялый двор.

Казань… тут было немного страшно. Будто воробей в змеином гнезде. Вроде и враги. Но сейчас, вроде как не воюем…

Наконец-то мы пришли на место. И после того, как Освальд перекинулся на немецком или польском языке с хозяином, нас проводили в комнаты на втором этаже. За две ночи, включающие в себя завтрак, обед и ужин, мы заплатили полрубля. Потом отдали прислуге постирать нашу грязнейшую одежду, покушали нормальной горячей еды и почти сразу уснули. В пути мы пробыли почти десять дней, и нам нужны были силы искать Лёву.

* * *

Утром к нам зашёл Освальд.

– Сейчас пойдём на рынок, – сказал он. – Мой знакомый, Ибрагим, будет там с утра. Он торгует рабами уже двадцать лет. Если кто и знает о вашем Лёве, так это он.

Мы быстро доели, взяли оружие, вышли на улицу. Невольничий рынок находился в южной части города, рядом с главной торговой площадью, на которой было торговое место Освальда. Что, кстати, говорило о его высоком положении.

Рынок был огромным. И вчера мы уже были здесь. Однако ни с кем не разговаривали. Сейчас же у нас появился реальный шанс найти Лёву. Десятки клеток и загонов, в которых стояли люди. Мужчины, женщины и дети. Картина просто ужасная. Если мне сейчас кто-то скажет, что холопство и рабство это одно и то же, то я скажу ему, что он ошибается. Здесь люди были хуже скота…

– Вон там Ибрагим, – указал Освальд на стоявшего у одного из загонов толстого татарина в дорогом халате.

Мы подошли ближе. Ибрагим что-то говорил покупателю, показывая на молодого парня в клетке.

Освальд подождал, пока сделка закончится, потом окликнул:

– Ибрагим!

Толстяк обернулся и лицо расплылось в улыбке.

– Освальд! Друг мой! Давно не виделись! – Он говорил по-русски, но с сильным акцентом.

Они обнялись, похлопали друг друга по спине.

– Ибрагим, мне нужна помощь, – серьёзно сказал Освальд. – Мои друзья ищут человека. Молодой парень, русский, мог появиться здесь дней пять шесть назад. – И чуть тише добавил: – Возможно, его привезли люди Мухаммед-бека.

Лицо Ибрагима стало настороженным.

– Мухаммед-бек? Это… это серьёзно, Освальд.

– Знаю. Но они готовы заплатить. Просто скажи, слышал ли ты что-то?

Ибрагим посмотрел на нас. Потом вздохнул.

– Пойдёмте в сторону. Здесь слишком много ушей.

Мы отошли от загонов, встали у стены одного из складов.

– Слушайте, – начал Ибрагим тихо. – Пять дней назад действительно привезли трёх пленников. Трое мужчин, одна женщина. – Я и Семён насторожились поняв, что пленников стало меньше. – Так вот. Один из мужчин был молодым, лет двадцати, светловолосым. Был ли это ваш парень я не знаю. Но его привезли люди Мухаммед-бека. Так что делайте выводы сами.

– Где их можно найти? – спросил я.

Ибрагим серьёзно посмотрел на меня.

– А вот здесь есть проблема.

– Какая? – напрягся я.

– Его не выставили на продажу. Забрал сам Мухаммед-бек. Сказал, что парень попался с характером. И пытался дважды сбежать. А он любит таких… ломать.

– Что ты имеешь в виду? – тут же спросил Семен. Было видно, что ещё чуть-чуть и он взорвется.

– Будет бить, пытать, подрежет сухожилия на ногах, некоторых он лично оскопляет. Нравится ему делать из мужчин евнухов. После этого любой сломается и сам в петлю полезет. Вот только свести счёты ему никто не даст. Поигравшись, Мухаммед-бек отвезёт его в лес, где устроят охоту, словно на зверя…

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ! – бросился Семён душить торговца, будто он был причиной всех его бед. И слава богу рядом был Ратмир. Он схватил лучника и не дал ему этого сделать.

– Освальд… – посмотрел на него Ибрагим. – Как это понимать?

– Прости, старый друг. Это отец… – показал он на Семёна. – А ты был столь красноречив, что…

– Ааа, понятно, – произнёс Ибрагим. После чего подошёл к Семёну. – Ты ведь русич? Не отрицай, я вижу. Так вот, русич, запоминай хорошенько. Ты не дома. Здесь другие люди, другие порядки. И если бы ты не пришёл с уважаемым человеком, я бы не стал с тобой говорить. Если бы ты ударил меня или попытался убить, то вскоре сидел бы здесь, – показал он на тележку с рабами. После чего сделал паузу. – Но… я добрый человек, и постараюсь сделать вид, что ничего только что не было. – Ибрагим посмотрел на него с сочувствием. И убрал руку Ратмира с плеча Семена, чтоб тот его отпустил. После этого продолжил. – Есть один человек. Зовут его Рашид. Он… как бы это сказать… посредник. Решает проблемы за деньги. Разные проблемы. Может, он сможет помочь. Но услуги его дороги.

– Сколько?

– Не знаю. Нужно с ним говорить. Если хотите, могу устроить встречу.

Я кивнул. При этом встав между Ибрагимом и Семеном. Так сказать, на всякий случай.

– Устраивай, – сказал я.

– Хорошо. Приходите сюда завтра с утра. Я приведу Рашида.

– Договорились.

Мы пожали руки. Ибрагим вернулся к своим загонам, мы же пошли обратно с рынка.

* * *

На следующий день мы снова пришли на невольничий рынок.

Ибрагим уже ждал нас. Рядом с ним стоял высокий худощавый мужчина лет сорока.

– Это Рашид, – представил Ибрагим.

Мы кивнули. Рашид окинул нас оценивающим взглядом.

– Вы ищете способ достать пленника из усадьбы Мухаммед-бека, – сказал он без предисловий.

– Да, – ответил я.

– Это дорого будет стоить.

– Сколько?

– Десять рублей.

Я поморщился. Десять рублей. У меня было только пять. У Семена с собой был всего рубль…

– Много, – сказал я. – Раб на рынке стоит от двух рублей…

– Это цена за риск, – спокойно ответил Рашид. – Мухаммед-бек – опасный человек. И он не любит отдавать свои игрушки. Мне придётся найти ему достойную замену. Только тогда можно рассчитывать, что Мухаммед-бек согласится отдать вашего парня.

– Может попытаться поговорить с княжной, женой хана Али? – спросил я.

– Эй, если не хочешь со мной работать, зачем тогда звал? – возмутился Рашид.

– Вот именно, – встал на сторону земляка Ибрагим. – Я пригласил уважаемого человека вам помочь…

– Прости, Ибрагим, – успел сказать я пока купец набирал воздуха в грудь, чтобы продолжить нас отчитывать. – Но проблема не в том, что мы не хотим иметь дел с Рашидом. А в том, что у нас нет столько денег.

– А сколько есть? – тут же спросил Ибрагим.

– «Ага, и где ключи от танка тоже тебе сказать?» – усмехнулся я. Ибрагим и Рашид вели себя, как истинные торгаши, и такая схема общения мне была хорошо знакома по 21 веку.

– Эээй, Ибрагим, – хищно ухмыльнулся я, – вот что за вопросы? Вот скажи мне, я к тебе в сундук лезу? Спрашиваю сколько у тебя денег? Нет же. Зачем ты такие нехорошие вопросы задаешь?

Ибрагим смотрел на меня. И я не мог понять, какой будет его реакция на сказанное мной. Как вдруг он рассмеялся.

– Ахах-ха-ха… Молодец, парень. Не дал слабину.

Семен и Ратмир переглянулись, но в разговор не вмешивались.

Тем временем Ибрагим повернулся к Рашиду.

– Я тебе продам франка. Попробуй его обменять на того парня. Идёт?

– За сколько продашь?

– За три рубля. – И тут же посмотрел на меня. – Два рубля ему за работу. Это хорошие условия.

Я кивнул.

– Два мало! – возразил Рашид.

– Ой, да, – махнул рукой Ибрагим. – Не жадничай, Рашид. Если бы не я, у тебя не было бы возможности вообще заработать.

Рашид с большой неохотой кивнул. И я с облегчением выдохнул.

Главное, чтобы Лёва был жив. Ведь если он там, но пострадал, уверен, прольётся кровь. И их… и наша…

Уже через час мы выехали из города. Мы на трёх лошадях, Рашид и франк, двухметровый мужик, связанный по рукам и ногам, на телеге.

Усадьба была внушительной. Высокий частокол из толстых брёвен, заострённых сверху. По углам – деревянные башни с площадками для лучников. Ворота массивные, окованные железом. Перед воротами стояли двое стражников в кольчугах, с копьями.

А дальше всё происходило всё очень быстро. Стоило нам подъехать к воротам, как они открылись, и оттуда выехал конный отряд вооруженных татар. Нас ждали.

Пока нас окружали, я быстро огляделся по сторонам. Со стены, в нашу сторону смотрели не меньше десяти лучников. Сопротивляться нет никакого смысла. И судя по тому, что Семён тоже не стал поднимать лука, он думал точно также.

* * *

Я очнулся от боли.

Голова раскалывалась, во рту был вкус крови. Я попытался пошевелиться, но не смог – руки были связаны за спиной.

Я лежал на полу. И не поверил своим глазам. Рядом сидел связанный Лёва! Худой, с синяками под глазами, потрескавшимися губами, но живой!

– Лёва! – охватила меня секундная радость.

– Долго ты провалялся в беспамятстве, – сказал он. – И вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя, – сухо сказал он. По глазам я видел, что он рад меня видеть. Просто он устал. В этот момент я увидел его ногу, на ней не было обуви. Но не это привлекло моё внимание. На пальцах не было ногтей.

– Аааа, – раздался голос, в котором я узнал Ратмира. Кажись моего холопа сейчас пытали.

– Кто это кричит? – тем временем спросил Лёва.

– Ратмир, – ответил я. – Мой холоп. Мы шли спасать тебя.

– Спасать? – усмехнулся он. – Ну, Митя, ты спасатель прям от Бога.

– Аааа, – снова раздался крик за стенкой, и чей-то гогот.

– Как ты тут оказался? – спросил Лёва.

– Пришли тебя выкупать. У ворот в усадьбу нас схватили. Даже слова не успели сказать. После того, как связали, меня ударили по голове. Всё.

– Яснооо… – произнёс Лёва.

– Друг, такое чувство, что ты не рад меня видеть, – сказал я.

Он внимательно посмотрел на меня, и в его глазах стал разгораться огонь.

– Митька, ну что ты такое говоришь, конечно я рад! Но и не рад одновременно. Ты хоть знаешь к кому мы попали в плен?

– О, очнулся, – раздался голос откуда-то сверху. От двери, в которой было небольшое окошко с металлической решёткой.

Я поднял голову. И не поверил своим глазам. В комнату вошёл… Освальд.

Я уставился на него.

– Ты⁈

Он улыбнулся.

– Сюрприз, Митрий.

– Что ты здесь делаешь?

Освальд подошёл ближе, присел на корточки рядом со мной.

– А как ты думаешь? Русские рабы сами пришли к Мухаммед-беку. И я не мог ему не помочь!

Кровь застыла в жилах.

– Ты… ты предал нас?

– Предал? – Освальд усмехнулся. – Нет, Митрий. Я просто использовал вас. Видишь ли, у меня был долг перед Мухаммед-беком. Старый долг. И он согласился простить его, ведь я подарил ему сразу три игрушки! Дружинников, что отбились два года назад от Ильяс-бека. – Он снова усмехнулся. – И не смотри на меня так. Вот он, – показал он на Лёву, – многое рассказал Мухаммед-беку, а он вчера за чашкой чая рассказал мне.

Ярость захлестнула меня.

– Сука! – рявкнул я, пытаясь подняться.

Освальд легко толкнул меня обратно.

– Спокойнее, парень. Не трать силы зря.

Он поднялся, направился к двери.

– Прощайте, господа. Было приятно с вами путешествовать.

Дверь закрылась.

– «Освальд. Литвин поганый. Клянусь, следующую нашу встречу ты не переживёшь!»

Вдруг снова раздался крик. В этот раз голос был не Ратмира…

– Отец? Митя, это что, голос отца? – сразу узнал его Лёва. И только сейчас я понял, что Лёва не знал с кем я отправился его выручать.

Глава 19

– Отец? – повторил Лёва, вслушиваясь в звуки за стеной. – Мить, Богом молю, скажи мне, что это не отец!

Я молчал. Что я мог ему сказать? Что Семён пришёл за ним? Что мы решили вытащить его из плена? Что теперь все мы в дерьме по самые уши?

Но он понял всё и без моих слов.

– Ааа! – снова раздался крик.

Лёва дёрнулся, попытался встать, но связанные руки не дали ему подняться. Он упал обратно и застонал.

– Это отец! Я узнаю его голос!

– Да, – хрипло выдавил я. – Это Семён.

Лёва замер.

– Ааа! – крик повторился. Потом послышался хохот, чьи-то грубые голоса на татарском.

Мы были бессильны. И Лёва зарылся лицом в колени. Я понял, что он плачет. Впервые за все годы нашей дружбы я видел его таким.

– Прости, – сказал я. – Я думал… я думал мы сможем тебя выкупить. Не думал, что нас предадут.

Мы замолчали. За стеной снова послышались звуки – удары, приглушённые стоны, смех.

– Мить, – тихо позвал Лёва. – Расскажи мне. Как ты сюда попал? С самого начала.

И я рассказал. О том, как узнал о его пленении. О том, как Семён пришёл ко мне. О Ратмире, которого взял с собой. О пути через леса, о встрече с разбойниками, об Освальде. О встрече с Ибрагимом и Рашидом. О том, как мы приехали к воротам усадьбы, и нас схватили без единого слова.

Лёва слушал молча.

– Ты сумасшедший, – наконец сказал он. – Ты понимаешь? Совершенно чёртов сумасшедший. Идти в Казань. Втроём. За пленником. Это… – Он покачал головой. – Это самое глупое, что можно было сделать.

– Знаю.

– И самое храброе, – впервые улыбнулся он.

Я посмотрел на него.

– Лёва…

– Заткнись, – перебил он. – Просто… заткнись. Я злюсь на тебя. Очень злюсь. Но я… – Он сглотнул. – Я благодарен. Понимаешь? Никто бы не пришёл за мной. Ни боярин, ни другие дружинники. Все бы сказали: «Жаль, конечно, но что поделаешь». А ты пришёл… с отцом…

– Семён сам хотел идти, – возразил я. – Я просто не мог его остановить.

– Мить, то, что здесь батя, это-то как раз понятно. А ты… – Лёва снова опустил голову. – Спасибо, брат. Даже если мы умрём здесь… спасибо.

Крики за стеной стихли. Послышались шаги, лязг металла. Потом тишина.

Мы сидели, не зная сколько прошло времени. Может, час, может, больше. Наконец дверь открылась.

В комнату вошли двое татар. Крупные мужики в кожаных кафтанах, с саблями на поясах. Один из них подошёл ко мне, схватил за ворот, потащил к двери.

– Куда вы его⁈ – закричал Лёва.

Татарин ударил его ногой в бок. Лёва застонал.

– Заткнись, – сказал татарин по-русски с сильным акцентом.

Меня вытащили из комнаты, провели по узкому коридору. И вскоре я оказался в большой комнате. Посередине стоял стол, на нём – инструменты. Клещи, ножи, раскалённое железо в жаровне. У стены был привязан Семён. Он висел на цепях, руки подняты над головой. Рубаха разорвана, на груди и спине – следы ударов.

Рядом стоял Ратмир. Тоже связанный, но без видимых ран. Видимо, его очередь ещё не пришла.

В углу сидел мужчина лет сорока. Весь его вид говорил, что он здесь главный.

– Ещё один, – сказал он по-русски. – Хорошо. Подведите его ближе.

Меня толкнули вперёд. Я едва устоял на ногах.

Мужчина встал, подошёл ко мне. Внимательно осмотрел с ног до головы.

– Молодой, – произнёс он. – Сколько тебе зим?

Я промолчал.

Он усмехнулся.

– Молчишь? Хорошо. Мне нравятся упрямые. Их интереснее ломать. – Он повернулся к Семёну. – Вот этот, например, уже начинает гнуться. Ещё немного и сломается совсем. – Семён поднял голову. Лицо было бледным. Но глаза… ГЛАЗА горели ненавистью.

– Иди… к чёрту, – прохрипел он.

Мужчина рассмеялся.

– Нет, ещё не сломался. Но скоро. – Он снова посмотрел на меня. – А ты кто такой? Освальд говорил, что вы были в дружине Ратибора Годиновича. Того самого боярина, что разбил Ильяс-бека два года назад. Правда? – Я промолчал. – Хммм, ты не боишься. Значит глупый. Или боишься, но не показываешь. Интересно, смогу ли я сделать тебя умным?

Он вернулся к столу и взял нож. Холодное лезвие коснулось щеки.

– Скажи мне своё имя.

Мне было страшно. И вроде бы ответ на этот вопрос ничего не стоил. Но я словно чувствовал, если начну говорить, то он сломает меня…

– Нет? Не скажешь? – Нож двинулся к горлу. – Тогда я узнаю его сам. Когда ты будешь кричать.

В этот момент дверь распахнулась и в комнату ворвался человек в окровавленном кафтане. Он говорил быстро, на татарском. И я не понимал ни слова. Лишь по тону и внешнему виду татарина было понятно, что что-то случилось.

Лицо Мухаммед-бека покраснело.

– Что⁈ – рявкнул он.

Человек продолжал говорить. Показывал в сторону двора.

Мухаммед-бек выругался и отшвырнул нож, которым угрожал мне.

– Возьмите его, – указал он на меня. – И этого тоже, – показал на Ратмира. – Уведите в темницу. Позже разберусь. Этого, – показал на Семёна, – оставьте здесь.

Меня схватили за руки, потащили назад.

* * *

Нас швырнули обратно в камеру. Лёва сразу подполз ко мне.

– Что там было⁈ Ты цел⁈

– Цел, – пытаясь сесть ответил я. Руки всё ещё были связаны. – Семён… он жив. Но его пытали.

Лёва закрыл лицо руками.

– Боже… папаааа…

– Что-то случилось, – продолжил я. – Кто-то вбежал, сказал что-то Мухаммед-беку. Тот разозлился и быстро ушёл, а нас вернули сюда.

– Что именно случилось?

– Не знаю. Говорили на татарском.

Прошло несколько минут. Потом в коридорах послышались крики. Лёва поднял голову. Крики становились громче. Потом появился запах, и через щели в дверях в камеру стал поступать дым.

– Пожар⁈ – Лёва попытался встать, но упал. – МЫ ГОРИМ!

– Нас что, оставят здесь⁈ – спросил Ратмир.

Я не успел ответить. Дверь распахнулась. На пороге стоял… Ян. Поляк из охраны Освальда. В руках сабля, кафтан в крови.

– Вы живы? – спросил он.

Я уставился на него.

– Ян⁈ Что ты…

– Потом объясню, – входя в камеру перебил он. Достал нож, начал резать верёвки на моих руках. – Сейчас же уходим.

– Зачем ты это делаешь⁈ – спросил я, и тут же добавил. – Не пойми неправильно, но…

– Потому что ненавижу этого мудака, – перебив меня ответил Ян. И перешёл освобождать Лёву. – Мухаммед-бек убил моего брата три года назад. Он мой кровник. И я поклялся отомстить.

Он освободил Лёву, потом Ратмира.

– Можешь идти? – спросил он у Лёвы, глядя на его изувеченные ноги.

– Попробую, – ответил Лёва. – В любом случае, оставаться здесь я не горю желанием.

– Тогда пошли. У нас мало времени.

Мы вышли из камеры. Коридор на наше счастье был пуст. Это объяснялось тем, что дыма было много. И чтобы не надышаться угарным газом я опустился на колени.

– Что горит? – спросил я. – И не стойте! Там дыма больше. Снизу его меньше.

– Конюшня, – ответил Ян. – Я поджёг. Пока они тушат, у нас есть время.

– Она так близко к нам? – спросил я.

– Соседнее здание.

Мы ползком двигали по коридору. Лёва хромал, но терпел. Ратмир поддерживал его.

– Семён, – прошептал я. – Он в пыточной. Помоги нам забрать его.

Ян посмотрел на меня.

– Где она находится? Показывай.

– Там, – показал я рукой.

– Идём.

Пригибаясь к полу, мы добежали до камеры, и Ян с ноги выбил, как оказалось, запертую дверь. Внутри, кроме Семёна, никого не было.

– Отец! – закричал Лёва.

Я подбежал, начал искать ключи. Но их нигде не было.

– Чёрт! Ян, нужны ключи!

Поляк огляделся, схватил топор, валявшийся на столе. Несколькими ударами разрубил цепи. Семён рухнул. И Лёва поймал его.

– Отец! Отец, ты слышишь меня?

Семён открыл глаза.

– Лёва?

– Да, это я! Держись, мы уходим!

– Ты… жив…

– Жив! И ты тоже будешь жить! Давай, вставай!

Ратмир помог поднять Семёна, и мы вышли из пыточной.

Поднялись по лестнице. Вышли во двор. Конюшня полыхала. Татары бегали с вёдрами, пытались тушить. Напуганные кони громко ржали. Не всех татары успели вывести из стойл.

– Я так и знал… Конюшня не могла просто так загореться! – услышал я голос. Десяток татар с саблями и в центре Мухаммед-бек. – Куда это вы?

Ян шагнул вперёд и поднял саблю.

– Мухаммед-бек, – сказал он холодно. – Помнишь меня?

Бек прищурился.

– Нет. Кто ты такой?

– Три года назад ты убил польского купца. Его звали Войцех. Это был мой брат.

Мухаммед-бек усмехнулся.

– Я убил многих. Не помню каждого.

– Тогда запомни меня.

Ян бросился вперёд.

Бой начался мгновенно. Ян сражался с Мухамедом, к ним присоединилось ещё двое татар, а остальные бросились на нас.

Вот уж чего не ожидал от Семёна, так того, что после всего пережитого, он сможет не просто сражаться, а обезоружить бегущего на него татарина, и сломать ему шею. Ратмир тем временем схватил сенные вилы* (чем-то похожи на рогатину). И такие же подкинул мне.

Поймав саблю между прутьями, я крутанул вилы, и сабля вылетела из рук неопытного татарина. Следом я ударил вилами в грудь, после чего схватил с земли его саблю, и рванул в бой.

Стоило только встать, как на меня с криком бросился следующий враг. И то ли в отряде Мухамеда все воины не очень, то ли мне сегодня очень везло, но татарин, не добежав до меня несколько метров, споткнулся и упал. И я ему не дал подняться. Секущим ударом я рассёк ему плечо, кровь хлынула с такой силой, что я успел сделать два вывода. Первое, и самое главное – не жилец. Второе, повреждена ключичная артерия.

Рядом дрался Ратмир. До сих пор с вилами. Его посчитали более опасным противником, чем я, и на него одновременно напало сразу два татарина.

Взмах, и один падает от того, что я проткнул его со спины насквозь. Со вторым расправился он сам. После чего тут же подобрал саблю. Лёва и Семён остались сзади. Как бы не был силён духом Семён, но пытки лишили его сил физических.

Я огляделся по сторонам. Ян сражался с Мухаммед-беком. Рядом с ними лежало на земле три тела. Бек был хорошим бойцом. Но было очевидно, что Ян лучше.

От ударов их сабель летели искры. Ян атаковал без остановки, не давая передышки. А Мухаммед-бек отступал.

Я хотел вмешаться.

– ОН МОЙ! – прогрохотал голос Яна, и я отступил. Прошло совсем немного времени, и поляк провёл обманный удар. Потом полоснул снизу вверх. Сабля вошла под рёбра и пробила лёгкое.

Мухаммед-бек застыл. Посмотрел вниз, на рукоять, торчащую из груди. Рухнул на колени.

– За брата, – тихо сказал поляк и следующим ударом отсёк голову.

Если и были ещё воины, то они не показывались, а во дворе были только слуги. Они не посмели нападать на нас. Боялись. А когда увидели смерть своего предводителя, побежали.

– К конюшне! – крикнул Ян. – Нужны кони!

Я, Ратмир и сам поляк бросились к горящему зданию. И с трудом нам удалось вывести пять лошадей. Они упирались и мне даже пришлось со всей силы приложить одного коня по морде. Ещё в прошлой жизни я слышал, что лошади во время пожара бегут в своё стойло. Скорее всего это связано с тем, что лошади считают стойло домом. И он всегда был для них безопасным.

В общем, как бы мне не было жаль животину, но главное удар возымел эффект, и конь побежал со мной.

Ворота усадьбы были открыты, татары открыли их, чтобы выпустить коней во время пожара. Мы ворвались в них на полном скаку.

* * *

Мы скакали по лесу, не останавливаясь. Стояла ночь. Ветки хлестали по лицу. Кони фыркали, скользили на снегу. Но мы не сбавляли темп.

Сзади слышались крики, топот копыт. За нами началась погоня.

– Быстрее! – кричал Ян.

Мы вырвались из леса на открытую местность. Но у нас было небольшое преимущество. Темнота. Было новолуние* (убывающая луна – фаза Луны, когда с Земли наблюдается тёмный диск). Прошёл час. Может, два. Погоня отстала.