Текст книги "Рассвет русского царства. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Ник Тарасов

Соавторы: Тимофей Грехов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 49 страниц)

– Не иначе чудо. – опустил я глаза в пол.

– Мит-рий! – строго сказала она. Я уже ожидал, что этот допрос продолжится, но вместо этого услышал тяжелый вздох. – Ладно. Я не могу от тебя требовать правды. Просто пойми. Весь этот разговор я затеяла, чтобы понять, как тебе помочь и в случае чего защитить. Я успела многое повидать, и опыта под названием жизнь у меня хватает. – Она снова подошла ко мне. – Ты можешь довериться мне. – Я стоял и молчал. – У тебя есть, что мне сказать?

– Прости, барыня, но…

– Остановись, – сделала она жест рукой. – Ты вправе не отвечать мне. Но ложь я не потерплю. Поэтому сделаем вид, что это разговора не было. А когда тебе понадобится помощь, знай, я буду рядом. Хорошо?

Я низко поклонился.

– Я услышал тебя, барыня. – После чего она показала мне на выход.

По пути к месту, где располагался десяток Григория, я встретил Марьяну. Она вместе с другими женщинами помогала готовить еду для всех, кто находился в крепости.

– Митька… ты убил татарина?

– Двоих! – тут же оказался рядом со мной Лёва. – Твой жених… кха… – получил он от меня по рёбрам с локтя. Я обучал Марьяну стрельбе из арбалета, и было видно, что девушка хочет продолжения общения, но я его избегал. Хотя не скрою, женского внимания мне не хватало. Это Митьке тринадцать, а мне-то за тридцать! И гормоны нормально так давят на мозг.

– Не боишься? – Марьяна сделала вид, что не заметила оговорки Лёвы, ни моего удара.

– Боюсь, конечно. – ответил я, и пошёл быстрым шагом к Григорию. Марьяна же проводила меня взглядом, полным… восхищения.

– Ну и зачем ты это сказал? – посмотрел я на Лёву. – Ты же знаешь, что…

– Не понимаю я тебя, Мить. Марьяна красивая. И отец у неё не последний человек. Семья крепкая.

– Так женился бы на ней. Что ж к Авдотье лезешь?

– Она мне тоже нравится. – он тяжело вздохнул. – Эх, и почему нельзя сразу с двумя семью заводить?

– Ну ты и плут, – рассмеялся я.

* * *

Вторая атака началась перед закатом.

На этот раз татары пошли всерьез. Больше сотни воинов с лестницами, крючьями, веревками. Конные лучники прикрывали их, стреляя по стенам.

– Берегись! – крикнул Лёва, пригибаясь. Стрела просвистела прямо над моей головой.

Я прицелился в татарина, который карабкался по лестнице, и попал в глаз. Снаружи осталось только оперение. Тело сорвалось вниз, увлекая за собой еще двоих.

– Лестницу сбрасывайте! – крикнул Григорий, подбегая с тремя дружинниками.

Используя длинные рогатины, они наваливались на лестницы и опрокидывали их вместе с лезущими вверх татарами.

Вдруг на дальнюю стену по лестнице перебрался один вражеский воин и саблей зарубил ближайшего защитника. Григорий, увидев это, вырвал копьё у ближайшего воина и со всей силы бросил его.

– Ах, – отпустил тот саблю и схватился за древко, падая за стену.

Уже темнело, а татары пёрли, как не в себе. Уже стало понятно, что мы видели только часть татар. А остальная скрывалась в лесу. Их было очень много.

Снова рядом с нами оказалась лестница. И почти сразу с неё спрыгнул вражеский воин. У меня не было времени перезарядить арбалет.

И я вытащил саблю. Ту, которую сегодня утром держал в руках мой враг, убитый моим метким выстрелом из арбалета.

Тем временем татарин рванул вперед, и сабля просвистела рядом с моей головой. Я пригнулся и, как учил Григорий бить из такого положения, ударил снизу вверх.

Лезвие проскользнуло по доспеху и распороло ему горло. Тут кровь брызнула на меня, и татарин, выбросил саблю, руками попытался остановить кровь. Я не стал медлить и добил его.

– Митька! – крикнул Лёва. – Берегись!

Я обернулся. Еще один татарин перебрался через стену, замахнулся топором. В последний момент я успел отскочить, топор врезался в бревно там, где секунду назад была моя голова.

Лёва выстрелил из лука. Стрела попала татарину в спину. Тот качнулся, но не упал. Тогда я подскочил сзади, со всей силы ударил в спину. У врага был кожаный доспех, тем не менее он не спас его от смерти.

– Спасибо, – выдохнул Лёва.

– Не за что. Ты меня тоже спас.

Вторая атака тоже была отбита. Никто не стал нас ставить в караул, и мы ушли спать в нечто напоминающее большую походную палатку. Где я почти сразу уснул.

А к утру обнаружились небоевые потери. Мороз забрал двоих. Старик Фомка, который торговал глиняными горшками, замерз насмерть. А рядом с ним внук лет трех. Узнав это, мне стало не по себе. Крепость крепостью, а нормальных условий для проживания семи сотен человек не было…

* * *

На второй день татары изменили тактику.

Они не атаковали стены, а начали обстреливать острог огненными стрелами (стрелы обмотаны паклей, и пропитаны смолой). Те падали на крыши, поджигали все подряд.

Сначала загорелся амбар с сеном. Потом ещё какое-то помещение.

– Воду! Тащите воду! – кричали люди, пытаясь потушить огонь.

Но воды не хватало. Колодец был один, ведер мало. Огонь распространялся быстрее, чем его тушили.

Самое страшное случилось к полудню. Огненная стрела попала в конюшню. Солома вспыхнула мгновенно.

Кони обезумели от огня. Они ломали стойла, выбегали во двор, давили людей копытами. Крики, ржание, запах паленого мяса, и во всём этом аду находился я.

– Загоните их! – кричал Ратибор. – Не дайте потоптать людей!

Но кони не слушались. Они носились по двору, сшибая все на своем пути.

И тут я увидел Глеба.

Сын боярина выбежал на середину двора, расставил руки в стороны. Прямо на пути табуна.

– Глеб! – закричал Ратибор. – В СТОРОНУ!

Но Глеб не отходил. Он стоял неподвижно, глядя в глаза ведущему жеребцу. Большому вороному коню, который мчался прямо на него.

В последний момент жеребец остановился. Фыркнул, потряс головой, но не тронул парня.

Глеб медленно протянул руку, погладил коня по морде. Тот успокоился. За ним остановились все остальные.

– Как он это сделал? – прошептал стоящий рядом со мной Лёва.

– Не знаю. – ответил я. До этой минуты я думал, что такое возможно только в кино.

Тем временем Глеб повел жеребца подальше от полыхающей конюшни, и остальные кони потянулись следом.

Потери от этой атаки были большие. Пятеро затоптанных, больше двадцати обожженных. А самое главное – почти половина строений сгорела.

* * *

На третий день случилось то, чего все ждали.

Ульяс-бек выехал к стенам и крикнул:

– Боярин! Давай один на один! Твой лучший воин против моего! Победит твой, уходим! Победит мой, открываете ворота, и мы забираем еду и лошадей. Но людей трогать не станем!

Ратибор долго думал. Потом кивнул.

– Принимаю! Кто твой воин?

– Багатур Темир-оглан! Лучший из лучших! – Из рядов татар выехал всадник на сером коне. Огромный мужчина в чешуйчатом доспехе, с длинной саблей, копьём, и у седла висела железная булава. – Смотри и трепещи! Таких воинов, как этот, не родится от таких слабых мужчин, как вы!

– А кто у нас пойдет? – спросил Федор. – Может я?

Ратибор отрицательно покачал головой и оглядел своих воинов. Остановил взгляд на Григории.

– Григорий. Пойдешь?

Мой отец даже не колебался.

– Пойду, барин. Честно, намаялся я за стенами сидеть.

Он взял коня, копье, меч, щит. Надел кольчугу, которую ему приказал принести Ратибор из терема. Потом проверил подпруги, стремена.

– Сын, – позвал он меня. – Подойди.

Я подошел к нему.

– Если что случится… – начал он.

– Ничего не случится, – перебил я. – Ты же воин, а не торгаш, помнишь? А разве воины могут от руки разбойника пасть?

Григорий усмехнулся.

– Эх, всё не можешь мне простить этих слов. А знаешь? Ты прав! Хрен ему! Смотри, запоминай и перенимай опыт! – он похлопал меня по плечу, сел в седло. – Береги Глафиру и детей.

– Себя береги, – ответил я, и перекрестил.

Глава 13

Честно, было страшно…

Григорий выехал за ворота. Остановился посреди поля между острогом и татарским лагерем.

Темир-оглан тоже выехал. Два всадника смотрели друг на друга через пятьдесят шагов. И в какой-то момент, не сговариваясь, они пустили коней в галоп. Вот Григорий поднял копьё…

Я смотрел, затаив дыхание. Рядом со мной на стене стояли Лёва, Семён, Федор, Глеб и Ратибор.

Все молчали.

Всадники сблизились. Удар! Копье Темир-оглана проскользило по диагонали щита Григория. А вот копье Григория попало точно – в грудь вражеского коня.

– ДАааа!!! – закричали десятки голосов, среди которых был и я. Но радоваться было рано.

Серый конь рухнул, но Темир-оглан успел спрыгнуть и приземлиться на ноги.

– Силен, – произнёс серьёзным тоном Ратибор. – Я бы так не смог.

Тем временем Темир-оглан выхватил саблю.

Григорий остановился и спрыгнул с седла. И тоже вытащил саблю, во вторую руку взял щит.

Они начали ходить по кругу, присматриваясь друг к другу. И начался бой.

Со стороны казалось, что Темир-оглан был крупнее. Но Григорий – быстрее. Татарин рубил саблей сверху вниз; Григорий уклонялся, отвечал колющими ударами. Бой уже длился несколько минут, как вдруг Григорий провел обманный удар, замахнулся саблей справа. Татарин поднял саблю на блок, а Григорий в последний момент изменил траекторию – полоснул слева направо.

Лезвие прошло под защитой и порезало руку, отчего татарин потерял саблю, и в следующую секунду его голова отделилась от плеч.

– Ура! – закричали защитники крепости. – Ура Григорию!

Григорий поднял меч над головой, прокричал что-то неразборчивое. Потом сел в седло и поскакал к воротам.

Я смотрел на него с восторгом. Теперь понятно, почему его считают одним из лучших воинов дружины!

– Молодец твой батя, – сказал Лёва.

– Да, – не без гордости ответил я.

* * *

Татары не ушли. И судя по реакции Ратибора, он не сильно на это рассчитывал.

Ульяс-бек крикнул с безопасного расстояния:

– Хорошо дрался твой воин! Но я передумал! Не уйду, пока всех не перебью!

– Собачий сын! – рявкнул Ратибор. – Слова не держишь!

– Моя земля, мои правила!

– Ну ты и скоморох! Твоей земли здесь нет! А если так хочешь, чтоб она стала твоей, то бери лопату, я, так уж и быть, окажу тебе честь и лично тебя прикопаю.

– Я тебя раньше прикопаю. А твоих жён заберу себе служить! – Он усмехнулся. – Только если они не старые! – после этого он развернул коня, поехал в сторону лагеря.

Осада продолжилась.

К вечеру стало ясно, татары готовят большой штурм. Я сидел на стене, проверял тетиву на арбалете. Болты, механизм спуска. Рядом сел Григорий. Отец выглядел усталым, но довольным.

– Хорошо сегодня дрался. – сказал я.

– Повезло. Конь у него был хороший, жаль убить пришлось. Поначалу хотел тебе его подарить. Но слишком уж этот Темир силён был. Врезал в щит так, что я чуть с седла не вылетел.

– Со стороны казалось, что ты полностью контролируешь ситуацию.

– Так и было, – не сразу ответил он. – Я же воин, а не торгаш.

Я посмотрел на Григория, и мы вместе рассмеялись.

– Кажется, эта фраза становится девизом нашей семьи.

Утро четвертого дня началось с переговоров.

Я стоял на стене рядом с Ратибором, когда к воротам подъехал татарский всадник под белым знаменем. Среднего роста, в дорогом халате, с золотыми украшениями на поясе. За ним ехали двое телохранителей в блестящих кольчугах.

– Великий батыр Давлет просит переговоров! – крикнул он по-русски. – Хочет говорить с боярином!

Ратибор нахмурился.

– Кто такой этот Давлет?

– Первый воин Ульяс-бека, – пояснил Семён. – Видимо, бек решил в случае провала всю вину взвалить на него.

Ратибор немного подумав, пошёл в сторону ворот.

– Барин. А вдруг ловушка? – спросил кто-то из дружинников.

– Не бойся, – усмехнулся боярин. – Под белым знаменем не нападают. Даже татары этого правила придерживаются.

Ворота открылись и Ратибор вышел наружу. Давлет спешился. Они остановились посередине между стеной и татарским лагерем.

Я натянул арбалет, прицелился в одного из телохранителей. Рядом Семён держал наготове лук. И так сделали все, у кого было стрелковое оружие. Кстати, до меня дошли слухи, что после того как осада будет снята, Ратибор собирается заказать у меня ещё двадцать арбалетов. Уж очень хорошо они себя показали во время осады.

Переговоры длились с полчаса. Говорили тихо, не слышно было ни слова. Временами Ратибор резко качал головой, Давлет разводил руками. Спорили о чем-то.

Наконец боярин развернулся и пошел обратно. Лицо у него было мрачное.

– Что предлагали? – спросил Федор, когда ворота закрылись.

– Откуп. Пятьдесят рублей, весь скот, половину запасов зерна.

– Много, – присвистнул Федор.

– Слишком много, – отрезал Ратибор. – У нас нет таких денег. Да и не дам я им ничего. Придут еще раз через год, потребуют больше.

– И что ответил?

– Что пусть попробуют взять силой. Хватит с нас переговоров.

Я посмотрел на татарский лагерь. Воины уже начали готовиться к штурму.

* * *

Штурм начался в полдень.

На этот раз татары пошли ещё большими силами. Пешие воины с лестницами впереди, конные лучники по флангам, сам Давлет с отборными батырами в резерве. Я прицелился в татарина в дорогом доспехе. Выстрелил. Болт попал точно в грудь, пробил кольчугу.

– Отлично! – похвалил Лёва. Его выстрел тоже был удачным. Стрела попала кому-то в шею и там осталась. Пока я перезаряжал арбалет, Лева успел выстрелить дважды. Наконец я зарядил свой арбалет и взял в прицел новую цель. Знаменосец с красным флагом. Он мне не понравился, и я выстрелил в него. Но промазал и, пока перезаряжался, тот отошёл дальше.

Лестницы уже поднимали к стенам. И по ним карабкались воины с саблями. Семён и его лучники осыпали их стрелами, но сдержать всех не могли. Их было очень много.

Первый татарин перевалился через стену метрах в десяти от меня. Широкоплечий детина с топором. За ним полез второй, третий.

Я бросил арбалет, схватил копьё.

– Лёва, я прикрываю! Ты стреляешь!

– ДА! – тут же ответил он. Он спустил тетиву, но в другую сторону. Там тоже на него пёр враг. Он смог ранить, но тот был ещё жив. Татарин попытался достать его саблей, но не преуспел. И тогда я копьём добил его. После этого я повернулся обратно, где было ещё трое врагов. Первым их встретил Гришка, сын плотника, со своим отцом. Парень дрался храбро, но опыта не хватало. Получил удар топором по плечу… упал.

Его отец взревел от ярости, обрушился на убийцу сына и тоже быстро погиб. Второй татарин насадил его на копьё.

В этот момент Лева выстрелил. И тот, что был с копьём, падает вниз. Нас осталось двое на двое.

– Ах ты, супостат! – услышал я голос Григория. Он пронесся мимо меня, и с ноги врезал в щит татарина. Он упал, и Григорий тут же напал на второго. Я же, не тратя время, подскочил к тому татарину, что упал и отправил его душу к праотцам.

– Дзинг, – враг, с которым сражался Григорий, падает со стрелой в груди.

– Молодец, Лева! – похвалил он. После чего повернулся ко мне, проверил мою целостность и, не говоря ни слова, понёсся на следующий участок, где тоже были татары.

Я подобрал арбалет, натянул тетиву. Увидел Давлета. Наверное, он уже думал, что ещё немного и крепость будет взята, поэтому подъехал так близко.

Я прицелился в него.

Выстрел. Болт летел точно в цель, но в последний момент между нами встал телохранитель. Болт пробил ему грудь насквозь, но Давлет остался невредим.

– Проклятье! – выругался я, перезаряжая.

Давлет увидел, откуда стреляли. Сказал что-то своим лучникам. Те развернулись в мою сторону, натянули тетивы. И я тут же нырнул за бревенчатый парапет. Стрелы засвистели над головой, впились в дерево.

Рядом со мной сидел Лёва.

– Ахаха-ха-ха.

– Ты чего смеёшься? – спросил я, подумав, что у него нервы не выдержали.

– Ахах-ха…

– Лёв! – отвлёкся я от арбалета, чтоб тряхануть его.

– Вспомнил, как я тебе сказал, что тебе надо разобраться с Ванькой Кожемякиным, и ты пальцем у шеи провёл.

– Ну…

– Я ж тогда думал, что ты и мухи не обидишь! А сегодня мы с тобой столько врагов убили… Ахах-ха-ха…

В этот момент в нескольких метрах от нас с лестницы спрыгнул ещё один татарин. Так вот Лёва, как сидел, так в этом положении и выстрелил из лука. Словно так и должно быть. И попал тому точно в глаз.

Я не сильно понял почему ему вспомнился этот момент, но решил подыграть, и напомнил ему, как он удирал от медведя. Эти слова запустили новый приступ хохота. Но в конце концов он взял себя в руки.

Бой продолжался ещё больше часа. Татары лезли на стены волна за волной. Мы отбивались, как могли. Арбалет работал медленно, но почти каждый болт находил цель. Мне пришлось сбегать на другой участок стены, и собрать болты… Увы, но многие защитники с арбалетами погибли в этом сражении. Один колчан вообще был почти не тронут.

К вечеру атака захлебнулась. Татары отступили, потеряв очень много воинов. С нашей стороны тоже были потери. На стенах находились не только дружинники, а простые крестьяне. Плотники, гончары, рыбаки… Все, кто мог держать оружие в руках. Вот как раз среди них и было больше всего потерь.

Татары не ушли, даже после этого…

* * *

Мы вышли из крепости около полуночи. Сорок дружинников под командованием Ратибора. Мы построились клином. Впереди, на самом острие атаки, был Ратибор. Позади Федор и Григорий. Я и Лёва занимали место почти в самом центре. Нас окружали более старшие и опытные дружинники.

К сожалению… из всех подростков, с кем я тренировался по утрам, выжили к этому дню только я и Лёва. А нас было девять…

Арбалет у меня висел за спиной. В руках копьё и щит. На поясе сабля в ножнах.

В какой-то момент впереди послышалось уханье совы.

– Братья, – тихо произнёс Ратибор, и я догадался, что это была не сова, а наши лазутчики. – часовые перебиты. Помните, на скорости врываемся в лагерь. Топчем и бьём всех без разбору. Там наших нет. Главное не дать им сгруппироваться. – Он сделал паузу. – С нами Бог.

– С нами Бог… С нами Бог… – повторил каждый воин. И мы двинулись вперёд, разгоняя конец в галоп.

Началась резня.

Мы жгли палатки и кололи тех, кто выскакивал оттуда. Сбивали лошадями, а те топтали их копытами.

Татары опомнились от первого шока не быстро, но уже было понятно, что нахрапом их взять не получилось. Острие моего копья срубили, и пришлось доставать саблю. И в какой-то момент меня просто выбили из седла.

Хорошо обошлось без травм. И враг отвлёкся на кого-то другого. Заржали лошади, и я, петляя между копыт быстро добежав до телеги, спрятался под ней. Снял каким-то чудом уцелевший арбалет, начал заряжать его. То ещё удовольствие в лежачем положении… прицелился, выстрелил. Готов. На миг заметил фигуру Григория. Он рубился сразу с тремя татарами. Хотел ему помочь, но…

– Тсинк, – порвалась тетива. Разумеется, у меня была запасная, но сейчас поменять её я просто не смогу.

Я остался без оружия. Оглядевшись по сторонам, увидел копьё, застрявшее в чьём-то теле. И что есть сил рванул к нему.

– Митя, вниз! – услышал я голос Лёвы. В другой ситуации я обязательно спросил бы зачем, но друг кричал с такой интонацией, что я рухнул на пол.

– Щёлк, – слышу я характерный звук и, подняв глаза, вижу татарина со стрелой в груди.

Лёва оказался рядом со мной. Он подал мне руку и я поднялся, начал оглядываться по сторонам.

Мы ещё теснили татар, но уже было видно, что их слишком много. И что ещё чуть-чуть и нас начнут теснить.

– Надо отступать, – сказал Лёва.

Тогда-то мне пришла в голову мысль, мягко говоря, сумасшедшая.

– Лёв, хочешь прослыть героем?

– Митька, что ты задумал?

Я подбежал к телу татарина и, подобрав чью-то саблю, отрубил ему голову.

– Будь готов стрелять, – сказал я Лёве, забираясь на телегу.

– Что ты задумал?

– Сейчас на нас побежит Ульяс-бек. У тебя будет один выстрел.

– Чего⁈

– Я УБИЛ УЛЬЯС-БЕКА! – поднял я голову, закрывая волосами лицо и тряся ей во все стороны. – ВЫ, ТРАХАЛЬЩИКИ КОНЕЙ! Я УБИЛ ВАШЕГО КОМАНДИРА! ТЕПЕРЬ ВЫ ВСЕ НЕ НАЙДЁТЕ ПОСМЕРТИЯ! ВАШИ ДУШИ ПРОКЛЯТЫ. ВЕДЬ Я УБИЛ УЛЬЯС-БЕКА.

– Ура, – закричали русские воины.

Татары были наоборот дезорганизованы.

– ОН ВРЁТ! Я УЛЬЯС! – выскочил в двадцати метрах от меня Ульяс. На нём не было доспехов и, судя по всему, всё это время он где-то прятался.

– ДАВАЙ! – повернулся я к Лёве, но того уже просить не надо было. Выстрел! И стрела попала в сердце!

– ОЙ! ТАК ТЫ НЕ БЕК? – повернул я к себе лицом голову, и кинул в костёр. – Обманул меня… НО, ТЕПЕРЬ-ТО ТОЧНО УЛЬЯС-БЕК МЕРТВ…

Сражение на миг прекратилось. Но для того, чтобы морально сломить их, чего-то не хватало!

– БОЯРИН! ПОДКРЕПЛЕНИЕ ИЗ НИЖНЕГО ПОДОСПЕЛО! УРА! – и понёсся на ближайшего татарина с копьём наперевес.

Это стало спусковым щелчком. Татары потеряли уверенность и вскоре побежали, и их не стали преследовать.

* * *

Я сидел возле телеги, под которой минут двадцать назад прятался. В горячке боя я даже не почувствовал, что у меня рванная рана на ноге и небольшая царапина на спине. Пробило кольчугу, которую мне дали перед ночной атакой, что сняли с тела татарина. Но свою задачу она выполнила и по факту она спасла мне жизнь.

Ко мне подъехал Ратибор. Он опустился с коня и сел рядом, смотря как я перевязываю ногу.

– Митрий, я говорил с Лёвой.

– Хорошо он выстрелил, да? – перебил я боярина. Но он не обратил на это внимание. – Выстрел был хорошим. Но в бегство татар обратил ты. Скажи, ты хоть понимаешь, что сделал?