Текст книги "Академия Высших: студенты (СИ)"

Автор книги: Марта Трапная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 41 страниц)

Мурасаки снова смотрел на часы. Нет, ему определенно не хотелось проникнуть к ним сквозь защитную сетку. Даже думать об этом не хотелось. Он с облегчением выдохнул от того, что не попытался этого сделать.

Но ведь именно они помогли ему снять блок на воспоминаниях? Все это никак не укладывалось в голове, не складывалось в стройную картину. Мурасаки чувствовал себя растерянным куда сильнее чем в тот момент, когда понял, что Констанция заблокировала его воспоминания. Но самое ужасное, понял Мурасаки, он был не просто растерян. Он был страшно одинок сейчас. И дело не в том, что он сидел на холодной скамейке в пустом парке, на поляне, скрытой от глаз прохожих. Дело в том, что ему совершенно не с кем было обсудить происходящее, даже если бы он сейчас оказался в студенческом центре в самые оживленные часы. Он никому не мог бы рассказать про ментальный контроль Констанции. Про то, как она несла его на руках. Про то, что случилось ночью в парке. Никому. Кроме Сигмы.

Мурасаки вздохнул, поднялся со скамейки и подошел к часам. Заглянул в гладкую темную поверхность, ожидая увидеть свое отражение. И не увидел. Странно! Все полированные поверхности отражают предметы. И странно, что он не заметил этого раньше, когда рассматривал искры. Что с ним происходит? Почему он не видит элементарных вещей? Он так поглупел за время болезни? Мурасаки наклонился еще ниже и с облегчением выдохнул. Вот же оно – отражение! Неявное, темное лицо, не разобрать черт, но это точно было отражение – подбородок, рот, нос, белки глаз, волосы… Волосы были наполовину белыми. Мурасаки отшатнулся и прикусил губу. Он что, действительно увидел лицо Сигмы? Или он сходит с ума?

Мурасаки поколебался несколько мгновений и снова вернулся к зеленоватой темной плите. Нет, не было там никакого отражения. Сколько бы он ни склонялся к полированной поверхности, он больше не видел ничего, кроме черной воронки, засасывающей взгляд и падающих в нее искр.

Мурасаки вздохнул. Кажется, глупо отрицать очевидное. Он сходит с ума.

Глава 29. Сигма тоже гуляет

Сигма не понимала, почему ее так тянет в Закрытый сад, почему так хочется опять оказаться на той поляне, увидеть эту странную скульптуру или устройство – с золотыми искрами и чернотой внутри.

Но парк был закрыт. В полном соответствии со своим названием. Сколько ни стучала Сигма по воротам, сколько ни прикладывала ладони – ворота оставались неподвижными. Расстояние между воротами и зданиями на противоположной стороне улицы было слишком маленьким для разбега и прыжка, который позволил бы хотя бы ухватиться за верх забора.

Можно было вернуться в свою комнату за стулом, например. Сигма решила, что это будет план Б. На случай, если она ничего не придумает более достойного, чем переться через всю академию со стулом наперевес. Пока же она шла вдоль стены, окружающей Закрытый сад, попутно глядя по сторонам. Может быть, если попробовать разбежаться не перпендикулярно стене, а под углом… Сигма остановилась и осмотрелась. Конечно, длина улицы давала возможность разбега. Чем меньше будет угол между ее траекторией и стеной, тем больше она сможет разбежаться. Но! Сигма подняла руку и прижалась ей к стене. Посмотрела вверх. Все равно до верха будет далеко, если даже повезет допрыгнуть, цепляться придется одной рукой, на нее ляжет вся нагрузка… Сигма прикинула в уме механику прыжка. Вывих, разрыв сухожилий. Это если она ухватится за край стены. А не получится – падение, может быть, перелом ключицы и ребер, повреждения внутренних органов… Она все-таки не гимнастка, чтобы без тренировки выдать такой прыжок, нет у нее нужной координации. Ладно, пожала плечами Сигма. Нельзя быть всем сразу. Зато благодаря Мурасаки она теперь с легкостью считает в уме такие вещи.

Боль затопила ее сразу, без предупреждения, от одного только имени Мурасаки. Сигма не успела даже представить его лицо или вспомнить какой-нибудь эпизод из их занятий. Внутри все сжалось, как от удара слезы брызнули из глаз, Сигма остановилась, до крови закусив губу. Это было нечестно! То, что сделали с ними! Даже с точки зрения учебы это было нечестно! Почему нельзя было вернуть ее обратно в ее филиал? Она бы нагнала этот пропущенный месяц, с легкостью! Бессильная ярость снова затопила Сигму как тогда, когда она обрушила стены комнаты. Сигма медленно выдохнула воздух, заставляя себя успокоиться. Конечно, можно было попробовать ударить по стене, огораживающей сад, но велика вероятность, что на этот раз пострадает не стена. Надо просто успокоиться. Просто выдохнуть, а потом вдохнуть. Выпрямиться. Посмотреть по сторонам. В конце концов, если до сих пор боль ее не уничтожила, то значит, она в состоянии с ней жить. Идеально было бы не думать про Мурасаки, не вспоминать его… но это было невозможно. Так что Сигма просто медленно пошла вперед, продолжая смотреть по сторонам.

Сигма никогда не заходила по этой улице дальше ворот в Закрытый сад и понятия не имела, что здесь находится. Одинаковые одноэтажные серые постройки сменились длинным кирпичным зданием в три этажа с маленькими окнами, забранными решетками.

Сигма цеплялась мыслями за это здание, старательно вглядывалась в окна, кирпичную стену, лишь бы не думать о Мурасаки. А потом здание закончилось и за ним открылась огромная теплица. Сигма даже остановилась от неожиданности, но потом подошла поближе. Может, она ошиблась? Но нет! Прозрачные стены тянулись сколько хватало взгляда. Ровные ряды синеватых ламп, система подачи жидкости и отвода влаги – Сигма не спутала бы их ни с чем другим. Правда, была одна странность. В теплице не оказалось ни одного растения. Зато при ближайшем рассмотрении обнаружилась дверь. Не надеясь на удачу, Сигма толкнула ее. Дверь открылась.

В теплице Сигму обдало теплым влажным воздухом. Казалось, даже одежда покрылась капельками росы. Лампы и трубы уходили далеко вперед. Вот это да! Сигма не рискнула идти дальше, мало ли какие бактерии она занесет сюда. Перед входом в теплицы всегда должна быть зона очистки со стерилизацией, но здесь ее Сигма не видела. Может быть, потому что в теплице еще не было растений?

Сигма с любопытством осматривалась. Такая огромная теплица – это хорошо. Это значит свежая зелень, свежие овощи. Может быть, ягоды. Сигма улыбнулась. Это было бы здорово. Наверно, месяца через два при хорошем раскладе. А пока здесь ловить нечего.

Сигма попятилась к выходу, спиной открыла дверь и налетела на Эвелину и Амалию – вторую кураторшу деструкторов.

– Простите, – пробормотала Сигма, собираясь улизнуть прочь.

– Что ты здесь делала? – сухо спросила Эвелина.

– Гуляла, – ответила Сигма

– Странное место для прогулок, – сказала Амалия

– Сад закрыт, – пожала плечами Сигма, – гуляю где придется. Не беспокойтесь, я не заходила внутрь, просто постояла у входа.

– Мы и не волнуемся, – пробормотала Амалия, – стерилизации еще не было.

– А когда планируется первый урожай? – спросила Сигма и вежливо улыбнулась.

Будь Эвелина одна, Сигма бы даже разговаривать не стала, но вряд ли в присутствии Амалии Эвелина позволит себе опуститься до криков и визгов.

– Ах, да, вечно голодную Сигму интересует только еда, – закатила глаза Эвелина. – Мы только построили это поле, а ты уже караулишь урожай. Не переживай, ты точно без еды не останешься. Личное распоряжение декана. Получишь свою порцию еды вполне легально, можешь не опускаться до воровства.

Сигма опешила.

– Я… не воровать сюда приходила, Эвелина. Я в самом деле гуляла.

Амалия вздохнула и похлопала Сигму по плечу.

– Иди, деточка, гуляй, мы с Эвелиной сейчас очень заняты. А ты, если сейчас завернешь налево и пройдешь минут десять по тропинке, то в конце будет парк скульптур, там куда интереснее, чем здесь.

– Да, конечно, – кивнула Сигма. – Я как раз его искала.

Амалия махнула рукой, показывая, что Сигме лучше уйти. Сигма бросила быстрый взгляд на Эвелину, кивнула и пошла туда, куда показала Амалия. Это, конечно, совсем не входило в ее планы. Но сейчас и правда был неподходящий момент, чтобы нарываться.

Как и обещала Амалия, через десять минут Сигма оказалась среди скульптур. Парком это можно было назвать только с очень большой натяжкой – скорее, сквером. Или выставкой начинающих скульпторов, причем добрая половина из них придерживалась абстракционизма. Скульптуры стояли по обе стороны аллеи, и Сигма брела вдоль них, рассеянно глядя на нагромождение предметов. Ни одна из скульптур не отзывалась в душе, не вызывала желания остановиться и посмотреть на нее повнимательнее, не говоря уже о том, чтобы задуматься. Сигма дошла до конца аллеи и остановилась. А вот это уже интересно!

Эта скульптура выглядела как подушка на невысоком, в полметра, постаменте. А над подушкой, примерно еще в полуметре над ней, висела человеческая голова. Не настоящая, конечно, а из какого-то материала типа мрамора. Сигма протянула руку, легонько тронула голову – та покачнулась от ее прикосновения. Сигма провела ладонью между подушкой и головой, но ничего не ощутила, кроме легкого толчка.

Решение пришло мгновенно. Сигма взяла голову и потянула к себе. Голова легко покинула свое место над подушкой, но оказалась тяжелой, примерно такой, каким и должен быть кусок мрамора. Сигма покачнулась и едва не села на землю, но успела удержать равновесие. Посмотрев пару секунд на голову, Сигма хмыкнула и опустила ее рядом с постаментом. Отошла на пару шагов, разбежалась и прыгнула на подушку. И в тот момент, когда ее ноги должны были коснуться подушки, что-то случилось: подушка ее подбросила вверх. И когда Сигма взлетела и потом опять опустилась, «подушка» снова сработала. Сигма рассмеялась.

Это было похоже на прыжки на батуте, только батут был очень маленьким. Но… Это было именно то, что нужно. Сигма спрыгнула в сторону и внимательно посмотрела на подушку. Интересно, а она из чего сделана? Это свойство материала или внутри находится какой-то… генератор антигравитации? Вообще, на самом деле, это не имеет ровным счетом никакого значения. Значение имеет другое – сколько весит подушка, можно ли ее снять с постамента и сохранятся ли при этом ее отталкивающие свойства? Сигма сделала самое простое – потянула подушку к себе, и та оказалась в ее руках. Ничего себе! Весила она, конечно, не так уж мало. Но и не отрывала руки. Сигма положила подушку на землю, подняла валяющуюся рядом голову и бросила на подушку. Голова отпружинила, не долетев до подушки, и взлетела высоко вверх. А потом, судя по звуку, шлепнулась в какую-то лужу. Ну вот, надо идти искать… или нет? Вряд ли состояние скульптур в этом парке кого-то волнует. А если волнует – надо лучше приглядывать за своими произведениями искусства. Сигма подняла подушку и пошла прочь.

Глава 30. Сигма в закрытом саду

Подходя к теплице, Сигма остановилась, перекладывая подушку в другое положение. Все-таки, весила она немало, и форма не самая удобная. И не факт, что справится со своей задачей, но попробовать-то Сигма должна была! Правда, совершенно непонятно, что потом делать с этой подушкой, не тащить же к себе в комнату. С такими мыслями Сигма бросила взгляд на теплицу и замерла. Потом присмотрелась. Совершенно точно, теплица изнутри покрывалась чем-то зеленым. Ярко-зеленым. Но она же была пустой!

Сигма двинулась по дорожке, периодически бросая взгляд на теплицу и убеждаясь, что ей не кажется. Там что-то росло. Причем росло намного быстрее, чем должны были бы расти нормальные растения. Хотя чему удивляться? Эвелина и Амалия тоже ведь не обычные люди. Наверняка умение ускорять рост растений входит в базовые навыки любого конструктора. Почему нет? Ну и что, что Амалия и Эвелина не конструкторы! Может быть, они как кураторы обладают способностями обоих видов Высших. Если такое возможно. А ведь странно, что студентов в Академии учат чему угодно, но одну тему старательно обходят стороной – кто они такие? Откуда взялись? В чем вообще заключается их природа, о которой им так часто говорят на всех занятиях: «это в вашей природе» или «то не в вашей природе»? Хотя с другой стороны, а что ей даст это знание? – подумала Сигма, проходя мимо теплицы. – Какой в нем практический смысл? Да никакого! Зато в чем совершенно точно есть смысл, так в том, чтобы как можно быстрее уйти с этой дорожки, чтобы не встретиться случайно с Эвелиной и Амелией. Возможно, они не обратят внимания на странный предмет в руках Сигмы, но вполне возможно, что как раз обратят и заинтересуются, откуда он взялся и захотят вернуть на место. Или просто отберут, из вредности.

К счастью, никто из кураторов из теплицы не вышел. Зато у самого поворота к Закрытому саду Сигму догнал густой кисловатый запах разлагающейся и киснущей травы. Так вот что там происходит! Они готовят почву в буквальном смысле. Растят, гноят, а потом посадят что-нибудь съедобное. А она-то думала – гидропоника!

Запах гниющих растений подстегнул Сигму, и она почти бегом бросилась к ограде парка, которая заворачивала направо. Наконец, запах стал едва уловимым, и Сигма остановилась. Осмотрелась. Почти стемнело. Что ж, так даже лучше. Меньше шансов, что ее кто-нибудь заметит, заинтересуется, чем она тут занята. Хотя здесь, вроде бы, никого нет, но ведь и возле теплицы никого не было, а потом – раз и появились Эвелина с Амалией.

Сигма установила подушку в нескольких шагах от стены сада, разбежалась и прыгнула. Поток снизу подбросил ее вверх. Ощущение было таким приятным, что на долю секунды Сигме даже захотелось повторить прыжок, но она увидела край ограды совсем рядом, схватилась за него руками и подтянулась. Получилось слегка неуклюже, она ударилась грудью о стену, когда упала на нее сверху. Но зато теперь она может спрыгнуть вниз и оказаться в парке! Сигма с ликованием посмотрела вниз, на дорогу, где лежала подушка. Нет, бросать ее здесь будет кощунством! Значит, надо будет забрать обратно. Сидя на ограде, Сигма осмотрела парк. Вообще-то она собиралась выбираться, подтащив к стене скамейку где-нибудь поближе к воротам. Но сейчас передумала. Выбираться обратно надо здесь и нигде больше! Вот, кстати, и скамейка в парке недалеко есть.

Сигма спрыгнула в парк, сразу же, пока не забыла, подтащила скамейку к месту своего приземления и довольно кивнула. Да, теперь она точно знает, как отсюда выбираться. И кстати, поняла вдруг Сигма, если бы это был их Академический парк, то это была бы та самая скамейка, на которой она сидела, пока Мурасаки ходил ей за тапочками, а потом бросал ей их через стену. Удивительная все-таки штука – память. Сколько всего разного она хранит и выдает в самые неожиданные моменты! Хотя почему в неожиданные? Разве не за этим Сигма сюда шла?

Эта поляна была совсем недалеко. Подходя к ней, Сигма почувствовала, что волнуется. Что там сейчас? Их прекрасный циферблат прекрасных часов (которые совсем не часы) снова разбили? Или оставили как есть? Почему закрыли сад по-настоящему? Понятно же, чтобы студенты больше не шлялись по поляне. Но что еще ужасного там можно сделать?

На поляне ничего не изменилось. Тот же кот, та же стрекоза. Сигма оттягивала момент, когда придется повернуться и посмотреть на постамент с часами. Она и боялась увидеть их снова разбитыми, и хотела этого. Ведь если они снова сломаны, значит, ничего непоправимого они не сделали, все вернулось на круги своя, и тот ночной переполох, и непонятная болезнь – все это не связано между собой, и она не имеет к этому никакого отношения.

Часы оказались в полном порядке. Сигма улыбнулась. Все-таки в таком виде они выглядели… более правильно. Даже если это ощущение говорит о том, что на самом деле она не деструктор. Сигма подошла вплотную. Эти желтые искры, так похожие на огоньки, которые иногда вспыхивали в глазах Мурасаки. Видимо из-за того, что они были очень темными, с узким разрезом глаз, блики света иногда дробились на крохотные искры. Чаще всего в те моменты, когда Мурасаки смеялся.

Она следила за суетой искр в глубине черного пространства. Как будто звезды, думала Сигма, а может быть, и не как будто. Кто знает, что это? Может быть, это какая-нибудь небольшая вселенная, живущая в другой реальности, и там сейчас тоже рождаются дети, страдают разлученные влюбленные… Или на самом деле, это что-нибудь совсем другое. Черная дыра, в которую утекают звезды, питая ее материей, и раньше она была закрыта, а когда они починили ее, то звездопад возобновился и вот… Сигма покачала головой. Нет, вряд ли! Амелия с Эвелиной только что из ничего создали плантацию, а потом заставили ее разлагаться. Сигма даже представить не может, сколько операций им пришлось сделать. А ведь они уложились всего в каких-то полчаса! Так что если надо было бы вернуть часы в исходное состояние, кураторы давно бы уже их вернули. А значит, нечего себе придумывать! Ничего ужасного в этих часах нет! И тем более нет ничего плохого в том, что она стоит здесь и смотрит на них, пытаясь разгадать загадочный ритм, в котором танцуют искры. Ах, как все-таки жаль, что она не может показать это Мурасаки! Ему бы понравилось! Он любит такую откровенную, ничем не прикрытую красоту, которую видно сразу, в которую не надо всматриваться.

Сигма сжала губы и подняла глаза вверх. Только не плакать! Хотя… почему? Кто ее здесь увидит или услышит? Совершенно точно никто! Так что совершенно точно можно плакать сколько угодно.

И Сигма разрешила себе, наконец, заплакать. Она не рыдала, не всхлипывала, просто выпустила слезы на волю. Они текли по щекам, оставляя на них теплые дорожки. Вот почему, почему у нее в жизни постоянно все ломается? Это потому что она деструктор? Но ведь вокруг полно других деструкторов – и что? Что-то непохоже, чтобы все ломалось у остальных. Сейчас не кому-то там, а именно ей все объявили бойкот. Когда ей только начало казаться, что у нее появились друзья. А с другой стороны, Айн – что, настолько хороший человек, что из-за потери его расположения стоит плакать?

Сигма вытерла слезы с лица и стряхнула их с ладони. Несколько капель упали на диск часов. И это показалось ей неправильным – он был таким гладким, таким совершенным. А капли… нарушали его идеальность. Сигма склонилась над диском, чтобы вытереть слезы и замерла. Из глубины диска на нее смотрел Мурасаки. Напряженно всматривался, хмурился. Похудевший, почти истощенный. Потрескавшиеся губы, воспаленные веки. Он выглядел больным. Как и она сама. Как и все они здесь. Сигма подалась вперед, рассматривая Мурасаки. Нет, это не ее больное воображение. Это точно Мурасаки – вот прямо сейчас.

– Мурасаки, – прошептала она.

И он вздрогнул, как будто услышал ее голос. На мгновенье его лицо озарилось узнаванием – он тоже ее видел! Секунду или две. А потом Мурасаки сжался, как от боли, и отпрянул.

Сигма стояла еще полчаса. Или час. Пока не онемели ноги и она не поняла, что замерзает. Мурасаки она так и не увидела. Что там случилось? Его кто-то позвал? Ударил? Ему стало плохо?

Сигма вздохнула. Как узнать? Никак. Если эти часы и были способом связи со вторым филиалом, принцип работы у них точно был слишком далек от интуитивного. Да и как она смогла бы договориться с Мурасаки о времени… связи? В том, что Мурасаки был в парке у тех самых часов, Сигма не сомневалась.

Она брела по дороге вдоль ограды, держа под мышкой эту самую непонятную деталь скульптуры и думала сразу о множестве вещей.

Почему Мурасаки выглядит так, словно очень долго болел? А если болел, то чем? Чем-то… похожим на то, чем они болели здесь? Странная какая-то болезнь, которой болеют на двух разных концах реальности.

Интересно, а те часы в парке – они починились сами собой, когда восстановились эти? Или они по-прежнему выглядят сломанными, пыльными и покрытыми трещинами?

Сколько времени сейчас там? Какое время суток? Почему Мурасаки бродит по парку? Сбежал с лекций? Или наоборот, лекции давно закончились, и он просто гуляет?

И куда, в конце концов, девать эту подушку?

Впрочем, ответ на последний вопрос Сигма нашла почти сразу – вернуть на место. Судя по всему, парк скульптур не слишком популярное место для прогулок. Вряд ли кто-то заметит, что в этой последней скульптуре что-то изменилось. А если и заметит… то что? Побежит жаловаться? Смешно! А место удобное, рядом с садом, и если Сигме опять понадобится эта гравитационная подушка, она с легкостью ее возьмет здесь, не привлекая ничьего внимания. Да и кто сюда придет, с таким-то запахом от теплиц?

Впрочем, тяжелый дух перегноя вроде бы выветрился и не казался таким мучительно-вонючим. Сигма спокойно прошла мимо теплицы – в темноте все равно не получилось бы рассмотреть, что именно происходит внутри. Да и скорее всего, ничего там уже не происходит. Во всяком случае, Сигма очень на это надеялась. Второй раз встречаться с Амалией и Эвелиной ей очень не хотелось.

Сигма водрузила подушку на постамент, потом осмотрелась, увидела белеющую в темноте голову, принесла и бросила на подушку. Голова послушно подпрыгнула и зависла в воздухе. Сигма улыбнулась. Прекрасно! Как будто все так и было!