Текст книги "Академия Высших: студенты (СИ)"

Автор книги: Марта Трапная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 41 страниц)

Глава 31. Дела семейные

Сообщение от Констанции пришло за две минуты до конца лекции. «Сигма, на перемене зайди в триста восьмой кабинет к своему куратору. Чем быстрее, тем лучше». Сигма задумалась. Зачем она снова понадобилась Констанции? Когда-нибудь она ее уже оставит в покое или нет? Может, не ходить к ней сейчас? Ну какая может быть срочность? Поклонницы Мурасаки успокоились, до новых экзаменов далеко, занятия они не прогуливают… А «чем быстрее, тем лучше» можно трактовать как угодно. С другой стороны, у Мурасаки сдвоенная пара, коммуникатор отключен, увидятся они только после лекций, так что почему бы и не отделаться от Констанции пораньше? Сразу узнать, чего она хочет, и не гадать все оставшиеся лекции.

– Присаживайся, – неожиданно мягко сказала Констанция, когда Сигма вошла в ее кабинет.

Сама Констанция села напротив и начала без своей обычной драматической паузы.

– Мы получили важные новости о твоей семье.

Сигма пожала плечами.

– У меня не осталось семьи, вы же знаете. Только тетя.

– Твоя мама… – осторожно начала Констанция. – Возможно, она нашлась.

– Что? Она же… – Сигма поняла, что не может выговорить слово «умерла» и постаралась найти замену. – Она исчезла во время цунами.

– Вот именно, – кивнула Констанция. – Она исчезла. Насколько я могу судить, это была сильнейшая катастрофа, потому что на твоей родине до сих пор разбираются с ее последствиями. Случись это у нас, здесь, мы бы справились с ней раньше и возможно, дело бы дошло до этого намного быстрее.

– До чего до этого? – спросила Сигма. Она никак не могла понять, куда клонит Констанция.

– До опознания.

Сигма замерла. Опознание? Опознание тела? Но прошло больше года! Страшно даже представить, что именно ей предстоит опознать. И почему бы просто не сделать генетический тест?

Сигма заставила себя снова слушать Констанцию.

– Многие пострадавшие получили травмы… в том числе и психологические. У многих от шока потеряна память. Одна из жертв с амнезией предположительно твоя мать.

Сигма не верила своим ушам.

– Моя… мать? Живая?

Констанция кивнула.

– Да. По крайней мере по предварительным результатам генетического теста. Но она ничего не помнит – ни своего имени, ни своей личности. Встреча с ее сестрой не дала результатов. Нам пришел вызов на твое имя. Возможно, встреча с тобой подействует на нее лучше, – Констанция помолчала. – Или на тебя. По крайней мере, ты будешь знать, что она жива. И подтвердишь ее личность.

– А… моя тетя… она не подтвердила?

Констанция нахмурилась и просмотрела лежащую перед ней распечатку.

– По законам вашего государства официально подтвердить личность должен самый близкий родственник из живущих. На данный момент им являешься ты.

Сигма кивнула. Да, все так. К тому же мама с тетей не виделись последние несколько лет. Она может и не узнать ее.

– Когда? – спросила Сигма внезапно охрипшим голосом. – Когда я смогу…

– Сейчас, – Констанция бросила взгляд на свой браслет. – Через несколько минут откроется прямой портал. Но я обязана тебя предупредить как твой куратор. Ты имеешь право отказаться от процедуры опознания, – Констанция развернула распечатку к Сигме.

Сигма увидела знакомый герб своего города – завиток волны вокруг старинного маяка, ряд знакомых фамилий внизу запроса. Отдел социального обеспечения, медицинский департамент, комитет по ликвидации последствии стихийных бедствий… И в самом низу распечатки – пустая строка и место для подписи.

Сигма посмотрела на Констанцию.

– Почему вы сказали, что я могу отказаться? Если я соглашусь, то не смогу вернуться в Академию?

Констанция качнула головой и ее локоны скользнули по плечам, как встревоженные змеи.

– Конечно, ты вернешься в Академию, что за глупый вопрос? Я хотела сказать о другом. Эта встреча может быть полезной для тебя, но может и навредить тебе. Если ты не сталкивалась раньше с людьми, которые потеряли память и личность, то ты можешь быть не готова к тому, что увидишь. Это… очень сложно принять. Что тот, кого ты видишь перед собой, больше не та личность, которую ты знаешь. Хотя физически все еще тот же самый человек.

Сигма на секунду задумалась.

– Мне кажется, как студент Академии, я должна быть более устойчива… к такого рода впечатлениям. Более готова, чем обычный человек. Я смогу это осознать и принять, я думаю.

– Есть вещи, к которым нельзя быть готовым вне зависимости от статуса, если ты не сталкивалась с ними ранее, – сухо сказала Констанция. – Я должна тебя предупредить. Если хочешь, ты можешь отказаться принять вызов. Ждали год, подождут и еще один, когда у тебя будут каникулы.

Подождут? И ее мама, видимо, тоже должна подождать? И она, Сигма, тоже, видимо, должна подождать, когда увидит маму, которую считала погибшей все это время?! Сигма взяла ручку, лежащую на столе, написала «согласна» в пустой графе внизу листа и расписалась.

– Что ж, – вздохнула Констанция, словно была недовольна выбором Сигмы. – Пойдем, я провожу тебя. У нас времени в обрез, – она поднялась.

Сигма растерянно осмотрелась. Куртка осталась в гардеробе. Но это не страшно, конечно. У них там сейчас тепло. Страшно другое. Мурасаки. Его надо предупредить! Выходя из кабинета следом за Констанцией, Сигма торопливо набрала сообщение «Мурасаки, нашлась моя мама. Меня срочно вызывают домой. Пожалуйста, не волнуйся, я вернусь. Я люблю тебя». Сообщение отправилось, но мигающая точка показывала, что оно пока осталось в буфере, а не доставлено получателю. Вполне естественно, раз он на своей закрытой паре, вздохнула Сигма. Ладно, прочитает после занятий.

Они спускались по винтовой лестнице на минус первый этаж, где Сигма никогда раньше не бывала. Но через пару метров оказались перед другой лестницей, куда более пологой и ведущей вверх. Через один пролет Констанция остановилась. Перед ними была дверь – тяжелая, обитая металлом, с неожиданно архаичным засовом.

– Когда я смогу вернуться? – спросила Сигма в спину Констанции.

Констанция посмотрела на нее через плечо.

– В зависимости от обстоятельств. Я думаю, максимум, что мы можем тебе позволить, – это четыре недели отсутствия. Кто-нибудь из Академии вернется за тобой. Я или декан. Или кто-нибудь из приемной комиссии. Или, если обстоятельства сложатся… не самым удачным образом, ты можешь вернуться в Академию раньше, обычным транспортом. Как ты понимаешь, чем меньше ты пропустишь, тем легче тебе будет нагнать отставание от учебного плана.

– Да, конечно, – вздохнула Сигма. Констанция снова и снова полностью оправдывала свое прозвище Кошмариции. Ее интересует только учебный план и ничего больше. – Я вас поняла.

– Вот и хорошо. Кстати, не снимай браслет, чтобы нам проще было тебя найти.

Констанция неожиданно легко подняла засов и толкнула дверь.

Сигма остановилась на пороге от света, бьющего в глаза. Они оказались на улице, в одном из тех самых многочисленных внутренних двориков, которые так хорошо проглядывались с верхних этажей аудиторий, но в которые никогда не удавалось найти выход снаружи. Вот поэтому, наверное, и не удавалось, что выходы были совсем в другом месте, чем они искали. Сигма снова посмотрела на браслет. Нет, сообщение все еще не доставлено. Понятно, что прошло всего несколько минут, а пара закончится через два часа.

Сигма тряхнула головой. О чем она думает? Почему не волнуется, что скоро увидит маму? Почему расстраивается, что сообщение Мурасаки не получил прямо сейчас? Это же нормальная ситуация, сто раз уже так было!

– Выходи, портал уже наведен.

Констанция отошла в сторону, и Сигма увидела висящий в воздухе желтый знак своего бывшего имени. Именной портал? Ничего себе! Неужели там, дома, в самом деле так озабочены маминой судьбой и ее опознанием? Сигма снова почувствовала укол вины, что не ощущает радости. Хотя чему радоваться? Амнезии у мамы? Она не помнит себя, не вспомнила свою сестру, не вспомнит и Сигму, скорее всего. Даже Констанция предупреждает, что эта встреча может быть тяжелым испытанием.

Сигма подошла к знаку и коснулась его ладонью, знак вспыхнул, превратившись в черный провал портала.

Сигма снова бросила взгляд на браслет. Сообщение ведь не сотрется, когда она окажется в портале? – неожиданно подумала Сигма. Кажется, буфер для хранения находится в системе, а не на ее коммуникаторе. Почему ее никогда не интересовали такие подробности? Хотя кого интересуют технические подробности работы коммуникаторов? Вообще, о чем она думает сейчас?!

– Передать что-нибудь Мурасаки? – вдруг спросила Констанция. – Я же вижу, что ты постоянно смотришь на браслет. Наверняка он будет волноваться из-за твоего отсутствия.

– Я ему все написала, – сказала Сигма.

– А больше добавить ничего не хочешь?

Сигма растерянно посмотрела на Констанцию. Она с ума сошла, если думает, что Сигма будет через нее что-то говорить Мурасаки! Сигма отрицательно качнула головой и шагнула назад. Портал захлопнулся.

Сигма провалилась в мягкую темноту. Это было немного похоже на то чувство, которое возникало у нее, когда она смотрела в глаза Мурасаки. Потеря себя и полное растворение в окружающей темноте. А потом все закончилось. Она снова стояла на твердой земле, в лицо бил свет, только на этот раз вокруг были яркие белые лампы. Сигма зажмурилась, сосчитала до десяти и открыла глаза.

Она находилась в небольшом квадратном холле. Абсолютно пустом и очень сильно освещенном. До рези в глазах. Судя по флагу на стене, она оказалась где-то в мэрии. Логично. Раз мэрия прислала вызов, значит, Сигма и должна появиться у них. Но почему здесь никого нет? Куда идти? В каждой стене была дверь, но все они выглядели совершенно одинаково. Сигма вздохнула. Что ж, раз ее вызвали и организовали для нее именной портал, значит, за ней придут. Надо немного подождать.

Она посмотрела на браслет. Как всегда, вне Академии, он работал на минимальных возможностях – показывал дату и время, биометрию, состояние счета… И все. Все контакты Академии были неактивными. Ничего удивительного. Жаль только, что она так и не узнает, получил ли Мурасаки ее сообщение. Хотя чего она себя накручивает? Конечно же, получил!

Прошло три минуты, когда открылась одна из дверей и в холл вышла незнакомая Сигме немолодая женщина в официальном черном костюме представителя мэрии.

– Арита, добро пожаловать! – у женщины был звонкий голос, совершенно не вязавшийся с ее возрастом. – Пойдем со мной, я расскажу тебе, что мы будем делать в ближайшие дни, прежде чем отправимся на опознание в пансионат.

Сигма вежливо кивнула, ощущая накрывающую ее волну разочарования. Конечно же, надо было сразу догадаться, что никто ее к маме вот так, сразу не повезет. И тем более глупо было думать, что Сигма увидится с ней сразу же, как только выйдет из портала.

В кабинете женщины, которая так и не представилась, на столе стоял чайник, шоколад и сушеные фрукты. Поэтому первым делом Сигма получила в руки чашку горячего чая. И это в целом было даже неплохо, потому что Сигма поняла, что у нее совершенно пересохло горло, а в висках гудит, как после бессонной ночи.

– Угощайся, – кивнула женщина на сладости вокруг чайника. – Или, если ты голодна, я попрошу принести бутерброды.

– Давайте сначала разберемся с делами, – попросила Сигма, – но за чай спасибо. Очень хотелось пить.

– Да, после порталов я тоже всегда мучаюсь жаждой, – согласилась женщина все с той же веселой улыбкой.

Сигма поняла, что смотрит на нее почти с подозрением. Неужели Констанция Мауриция приучила ее к тому, что разговоры с официальными представителями власти всегда должны быть сухими и неэмоциональными? Или же с женщиной в самом деле было что-то не так?

Сигма сделала несколько глотков чая, почувствовала, как немного стихает шум в голове, а мысли перестают путаться.

– Теперь тебе получше? – участливо спросила женщина.

– Теперь да, спасибо за чай.

– Начнем с самых жизненных вещей, – она придвинула Сигме кулон-идентификатор. – Это пропуск на месяц в общежитие мэрии для людей, попавших в сложную ситуацию. Нет смысла отправлять тебя к родственникам, если ты нужна нам здесь. Здесь же небольшая социальная пенсия на этот месяц, чтобы у тебя была возможность обеспечить себя всем необходимым.

– Спасибо, – кивнула Сигма и надела кулон. – Больше спасибо за заботу!

– Ты пока еще наш гражданин, – улыбнулась женщина, – и находишься на попечении мэрии как несовершеннолетняя, оказавшаяся без опеки.

Сигма поморщилась. Почему тем летом никто не сказал ей, что она находится на попечении мэрии как несовершеннолетняя? Особенно когда к ней пришли и сказали, что необходимо освободить служебную квартиру мамы? Почему тогда ей не выдали пенсию, а грозили отправить неизвестно куда?

– Ну вот, а теперь давай поговорим о делах, – продолжала женщина. – В первую очередь тебе необходимо сделать генетический тест на родственные связи с женщиной, которая, возможно, является твоей матерью. Мне бы не хотелось тебя огорчать, но тебе стоит быть готовой к тому, что эта женщина может оказаться совершенно посторонним человеком для тебя.

Сигма нахмурилась.

– Но мне сказали, что проведен генетический тест с моей тетей, ее сестрой.

– Все так, – кивнула женщина, и наконец, из ее голоса исчезло веселье. – Ты можешь не знать, но в генный код твоей тети были внесены модификации до ее рождения, так как во время внутриутробного развития была выявлена высокая вероятность генетического заболевания у плода. То есть генетический материал твоей тети не может служить основанием для стопроцентного и безошибочного установления личности этой женщины.

– Я… я не знала про генную модификацию.

Женщина кивнула.

– Мы проверили твои документы. В твой генный код никаких изменений не вносилось. Поэтому сейчас ты отправишься в медицинский центр и сдашь анализы. Результат будет готов через несколько дней, сейчас у нас высокая загрузка, потому что мы подошли к этапу идентификации.

– Хорошо, – сказала Сигма. – Я подожду.

– Если тест покажет ваше родство, мы отправим тебя на обучающий трехдневный семинар.

– Семинар? – с недоумением переспросила Сигма. – Для чего?

– В первую очередь тебя необходимо подготовить к правильному поведению и общению с человеком, страдающим амнезией. Чтобы ты своим поведением не навредила ей и не вызывала регресс. Когда мы нашли твою маму, она не помнила даже, как есть и ходить. Ей всему пришлось учиться заново. Неосторожное слово может снова активировать механизмы психологической защиты, которые вызвали потерю памяти. Мы делаем все возможное, чтобы избежать этой ситуации.

– А без семинара мне нельзя ее увидеть? Просто увидеть? Не общаться?

Женщина отрицательно покачала головой.

– Это закрытое медицинское заведение. Прохождение семинара является обязательным условием допуска на территорию пансионата.

– А можно просто увидеть? У вас есть ее фотографии, может быть, видео?

Женщина внимательно смотрела на Сигму.

– Арита, я понимаю твое желание побыстрее увидеть маму. Но пансионат – закрытое заведение. Никакие видео и фотографии там не разрешены. Исключений нет и не будет. Поверь мне, этот семинар нужен тебе не меньше, чем ей. Ты еще не взрослый человек и плохо знакома с девиациями поведения и проблемами, возникающими в личных отношениях, когда партнеры не понимают друг друга.

Сигма скептически подняла брови. Девиации поведения? Непонимание между партнерами? Ну да, ну да, откуда ей, будущему деструктору, в самом деле, знать о таких вещах.

– Я вижу, что ты не очень склонна верить моим словам, – осторожно продолжила женщина. – Но я надеюсь, что ты пообещаешь, что не будешь пытаться увидеть свою маму до того, как мы тебе разрешим это сделать на законных основаниях.

Сигма склонила голову к плечу, обдумывая услышанное. Увидеться с мамой без разрешения – отличная идея! Жаль, что она сама до нее не додумалась! Сигма улыбнулась.

– Я не могу дать вам такого обещания, – спокойно ответила Сигма. – Кодекс моей будущей профессии запрещает давать обещания, которые я, возможно, не смогу выполнить. Сейчас я не уверена, что вы будете действовать в моих интересах. В любом случае я захочу увидеть эту женщину, даже если генетический тест не покажет нашего родства, – Сигма подняла голову и в упор посмотрела на женщину.

Женщина качнулась назад. Чтобы не упасть, ей пришлось схватиться за край стола. Сигма мгновенье удерживала ее испуганный взгляд, а потом отвела глаза. Так вот почему они сейчас заботятся о ней! Эта пенсия, это общежитие. Этот чай, в конце концов! Они боятся ее. Она всего лишь год проучилась в Академии Высших, а они уже боятся ее.

– Если вы прямо сейчас покажете мне ее снимок или видео, я пообещаю, что дождусь результатов теста. И не говорите, что у вас нет ее снимков, я все равно не поверю.

Женщина вздохнула.

– Есть два снимка в нашем досье. Хорошо, я покажу тебе их. Не думаю, что они… повлияют на ситуацию.

Она достала из ящика стола планшет, активировала его, что-то пролистала и придвинула к Сигме. «Потенциальная личность – Атаранта» – прочитала Сигма и ее сердце сжалось. Атаранта. Ее мама.

Сигма открыла папку. В ней было всего два снимка. На обоих – женщина в красном, в мелкий белый горошек, больничном халате. На одном – в профиль. На другом – в фас. Сигма открыла второе фото и вздрогнула. У женщины на снимке был пустой взгляд. И на лице тоже не было никакого выражения. Как скульптура. Как младенец. Просто нос, просто рот, просто глаза. Сигма не могла понять, была ли эта женщина похожа на ее маму, до того безлико она выглядела. Сигма открыла второе фото, стараясь вспомнить мамины черты. Этот прямой нос с легкой горбинкой. Мочка уха, чуть заостренная книзу. Но это были стандартные черты. Слишком стандартные. Они могли принадлежать кому угодно. Сигма закрыла папку и вернула планшет.

– Когда были сделаны эти снимки?

– Сразу после того, как ее доставили в медицинский пункт. Она была в шоке.

– Это заметно, – тихо сказала Сигма. – Хорошо, обещаю вам, что буду соблюдать все законные формальности процедуры опознания. Что будет после семинара?

– После семинара ты получишь неограниченный доступ в пансионат, сможешь увидеться со своей мамой и провести с ней столько времени, сколько пожелаешь. В рамках отведенного тебе месяца, разумеется. Академия Высших ограничила срок твоего визита четырьмя неделями. К сожалению, мы никак не могли повлиять на это решение.

– Да, я знаю, – сказала Сигма. – Мой куратор сообщила мне.

– Что ж, если ваше общение пойдет на пользу больной, возможно, тебе удастся убедить своего куратора дать тебе академический отпуск или продлить срок твоего пребывания, – ее голос, в который снова вернулось веселье и доброжелательность, звучал невыносимо тошнотворно.

– Давайте сначала убедимся, что это действительно моя мама, – сказала Сигма, подражая голосу Констанции.

Глава 32. Потеря

Сигмы нигде не было. Ни у фонтана, где они обычно встречались после занятий. Ни в медицинском корпусе, где Мурасаки находил ее весь прошлый месяц. Ни в библиотеке, где она иногда засиживалась до ночи, но перед этими ее библиотечными вечеринками Сигма всегда обедала с ним и предупреждала, что останется учиться. Где, где еще она может быть?

Мурасаки отчаянно посмотрел на браслет. Сообщений от Сигмы тоже не было. Ее имя почему-то высвечивалось серым, как будто Сигма отсутствовала в сети. Но это невозможно! Сломался браслет, может быть? Ничего более логичного на ум не приходило.

Мурасаки зашел в гардероб. Зеленая парка Сигмы висела рядом с его черным пальто. Рыжий мех ее капюшона лежал на черном воротнике его пальто. Мурасаки улыбнулся. Значит, Сигма не ушла. Но где она прячется? На дополнительном занятии? В кабинете у Кошмариции? Мурасаки погладил мягкую опушку на капюшоне, прижался к ней щекой и вдохнул знакомый запах – меда с едва уловимой примесью кофе. Он помнил этот медовый запах еще с того дня, как сидел рядом с Сигмой в библиотеке и страницы из книги падали ему на колени. Мурасаки еще раз погладил пальцами мех и отстранился. Ладно, раз надо подождать, он подождет. В первый раз, что ли?

Он с улыбкой вышел из гардероба, когда пришло сообщение от Кошмариции. «Мурасаки, жду тебя в триста восьмом кабинете административного корпуса. Сейчас». Мурасаки прикусил губу. Нет, это не может быть простым совпадением – исчезновение Сигмы и внеплановый вызов к куратору после занятий. По крайней мере Кошмариция знает, что он не ушел из учебного корпуса, а это значит… Да это может значить все, что угодно! – оборвал себя Мурасаки и заторопился к переходу в административный корпус.

Констанция сидела за пустым столом, на месте, которое обычно занимали студенты, и рассматривала какие-то динамические диаграммы на своем огромном мониторе. Столбцы были не подписаны, но Констанция явно знала, что они означают и ей явно не нравились два крайних справа, которые мигали красными кирпичиками, быстро увеличиваясь в размерах. Куда быстрее, чем остальные восемь.

– Здравствуйте, Констанция Мауриция, – звонко сказал Мурасаки, когда понял, что Констанция не услышала, как он вошел.

Она обернулась через плечо, выключила монитор и поднялась.

– Проходи, Мурасаки, присаживайся.

Она перешла за свое привычное место, спиной к большому монитору и кивнула на стул перед собой.

– Садись, Мурасаки.

У Мурасаки екнуло сердце и вспотели ладони. Нет, все это определенно не просто так.

Мурасаки сел на край стула и чуть не вскочил обратно. Стул был теплым, и это было ужасно неприятно. То есть в этом не было, конечно, ничего особенного. Но… Что мешало Констанции развернуть свой стул и смотреть на эти свои диаграммы со своего места? Зачем нужен был этот спектакль с уступанием места? Она продолжала с ним играть, почти каждую их встречу она демонстрировала, что она здесь главная.

– Честно говоря, я сомневалась, стоит ли тебе рассказывать, что случилось с Сигмой, но потом подумала…

Мурасаки совершенно не волновало, что она там себе подумала. Он услышал главное.

– Что случилось с Сигмой?

Констанция замолчала и в упор посмотрела на Мурасаки.

– Так я и думала, что ты не в состоянии держать свои эмоции под контролем. Странно, на четвертом курсе ты все еще не освоил этот простой навык. С другой стороны, может быть, ты и прав, что не стал уделять этому время, все равно скоро от эмоций ничего не останется, – Констанция мило улыбнулась, будто сказала что-то безобидное и даже приятное.

Мурасаки молча смотрел на Констанцию, хотя едва видел ее перед собой. Слепая ненависть – теперь он понимал, почему так говорят.

– Что ж, можешь быть свободен. Поговорим в другой раз, если тебе сейчас нечего мне сказать, – еще более мило улыбнулась Констанция.

Мурасаки закатил глаза. Вот зачем, зачем ей эти игры? Она что, не видит, как его тошнит от ее поведения, от того, что она заставляет его сделать? Она же понимает, что в его словах сейчас не будет ни капли искренности? Или нет? Если бы не Сигма, он бы уже вышел и хлопнул дверью. Но Констанция знала, что случилось с Сигмой. Кажется, только одна Констанция и знала, что с ней случилось.

– Простите, пожалуйста, что перебил, Констанция Мауриция. Спасибо, что решили рассказать мне, что случилось с Сигмой, – Мурасаки помедлил и все-таки добавил финальную фразу, надеясь, что в нее не просочится ни капли яда. – Я вам очень благодарен.

Констанция кивнула и заговорила как ни в чем не бывало:

– На территории Академии снова открылся портал. К счастью, в безлюдном месте. К несчастью, Сигма оказалась в зоне действия портала и не смогла противостоять его притяжению. Она… исчезла.

– Что? – выдохнул Мурасаки. – Этого не может быть! Нет!

Констанция протянула руку и накрыла ладонь Мурасаки.

– Да, это случилось, Мурасаки. Мы получили сигнал тревоги, я успела добежать, но не смогла ничего сделать.

Мурасаки вздрогнул.

– Вы… Вы видели, как все случилось?

– Да, – кивнула Констанция, – и если хочешь, я могу показать тебе то, что я видела.

Мурасаки сглотнул. Разумеется, он хочет! Даже если ради этого она влезет в его голову, пускай!

– Конечно, я хочу. Спасибо, – сказал Мурасаки не своим голосом.

И он увидел. Какой-то переход между корпусами, до Сигмы примерно десять шагов. Сигма растерянно поднимает голову, ветер отбрасывает пряди волос назад, за спину, Сигма качает головой, теряет равновесие, говорит «нет», делает шаг назад и исчезает. Вспышка желтого света и снова двор между корпусами выглядит как обычно.

Констанция убрала ладонь с его руки.

– Вот и все, Мурасаки. Ты видел ровно то же, что и я.

– Спасибо, – наконец сказал Мурасаки. Он попытался понять, где все случилось. Они все выглядят одинаково, эти маленькие дворики с ровными дорожками между корпусами. Ими почти никто не пользуется, удобнее ходить из корпуса в корпус через крытые переходы. И Сигма обычно так и делала. Но у Сигмы была привычка время от времени отступать от своих привычек. На день менять прическу, переплетая белые и черные пряди в одну косу. Вместо традиционного утреннего кросса пойти на гимнастическую разминку. Выпить утром вместо кофе горячее молоко.

– Куда… Куда вел портал? – спросил Мурасаки, почти не ожидая услышать ответ.

– Мы не знаем, Мурасаки. Как не знали и в случае с Ипсилоном. Одно могу сказать точно – энергетическая картина была точно та же, что и у предыдущего туннеля. Когда ты вошел, я как раз смотрела на сравнительные характеристики этих наведенных пиратских порталов за последние пять лет.

Мурасаки вспомнил диаграмму. Там было… Кажется, десять столбцов? За пять лет? Два портала в год?

– Их было так много?

– Я не могу обсуждать этот вопрос со студентами, – сказала Констанция. – Без достаточно веских оснований. То, что Сигма была твоей подругой, основанием не является. Поверь, это все, что я знаю о сегодняшнем инциденте. Ни кто открывает порталы в Академию, ни с какой целью, ни что происходит с теми, кто туда попадает, я не знаю. Через час у нас начинается срочное собрание по поводу случившегося, и я бы хотела проанализировать еще некоторые параметры. Поэтому если у тебя нет вопросов, то давай закончим.

Нет вопросов? Да у него сотни вопросов! Хотя значение имеет только один.

– Скажите, Констанция Мауриция, как вы думаете, Сигма… – у него все-таки дрогнул голос, – жива?

Констанция мягко посмотрела на него.

– Я уже сказала, Мурасаки. Я не знаю. Считается, что если высший погибнет непосредственно в портале, то туннель получит достаточно энергии и биомассы для стабилизации. Как видишь, туннеля нет. Это значит, что существует крохотная вероятность, я подчеркиваю, только лишь вероятность, что Сигма не умерла в туннеле, а прошла по нему, куда бы он ни вел. Но с другой стороны, я видела вспышку аннигиляции. Так работает защита Академии. Так что скорее всего, туннель уничтожен. Вместе с Сигмой. Поэтому я считаю, что Сигмы нет в живых. И тебе тоже лучше привыкнуть к этой мысли сразу, понимаешь?

Мурасаки кивнул и поднялся. Что тут непонятного. Он тоже видел эту вспышку.

– Спасибо, Констанция Мауриция.

Когда он был почти у самых дверей, она вдруг окликнула его. Мурасаки обернулся.

– Можешь до конца недели не посещать занятия. Я отмечу пропуск по уважительной причине. Впрочем, смотри сам, как тебе будет легче. Но завтра я тебе настоятельно советую остаться дома.

Мурасаки моргнул и понял, что плачет.

Он ревел в туалете примерно час, просто стоял, уткнувшись лбом в зеркало и пустив воду, чтобы время от времени промывать глаза, когда резь под веками становилась невыносимой. А потом, когда слезы закончились, Мурасаки спустился в гардероб. Но стоило увидеть ее зеленую парку рядом со своим пальто, как слезы снова вернулись. Откуда их столько?! Мурасаки оделся, то и дело вытирая щеки, снял с вешалки куртку Сигмы и замер. Ему казалось, что стоит ему пошевелиться, и он развалится на сотню мелких осколков. Или завоет от боли. Или и то, и другое сразу. Он понимал, что надо уходить – гардероб еще не был пустым, а значит, сюда кто-то обязательно рано или поздно зайдет. И подойдет к нему поговорить. Узнать, что с ним. И все это закончится плохо, очень плохо. Для спрашивающего. А может, и для обоих.

Мурасаки вздохнул и вышел на улицу. Какой бы ни была Констанция, ее предложение остаться на пару дней дома и никуда не выходить, имело смысл. Он почти не помнил, как дошел до студенческого городка, не понимал, ни сколько времени шел, ни какая погода вокруг. Но почти у самого коттеджа его схватила за руку Лал, и Мурасаки замер.

– Ты оглох, Мурасаки? – спросила девушка. – Зову тебя, зову, а ты как будто не слышишь!

Мурасаки смотрел сквозь нее и машинально вытирал свободной рукой слезы, скатывающиеся по щекам. Впрочем, это не сильно помогало, шея все равно была влажной.

– Ты плачешь? – нахмурилась Лал.

– А не заметно? – глухо спросил Мурасаки.

Лал отпустила его руку и отступила на шаг.

– Прости. Я не… что-то случилось? Тебе помочь?

Мурасаки вздохнул и попытался улыбнуться. Но губы не слушались его, только дрожали. Он покачал головой, в надежде, что Лал догадается и оставит его в покое. Они же всегда ловили каждое его слово, каждый жест! Это же так просто – если человек не слышал твоих криков, не смотрит на тебя, а просто стоит и плачет, может быть, он хочет остаться один? И чтобы его не трогали? Но Лал только участливо смотрела на него и как будто даже ждала ответы на свои вопросы.

– Дай мне пройти, – наконец, выдавил Мурасаки.

– Я провожу тебя, – встревоженно ответила Лал и пошла следом за ним. – Мне не нравится, как ты выглядишь. У тебя явно что-то случилось. А где Сигма? Вы поссорились, да? Это же ее куртка?

Мурасаки остановился на крыльце своего коттеджа. Приложил ладонь к замку. Щелкнула, открываясь, дверь.

– Лал, – выдавил Мурасаки. – Спасибо, что проводила. Иди домой. Уже поздно.

– Побыть с тобой? – участливо спросила девушка.

Мурасаки отрицательно покачал головой.

– Ты уверен, что тебе никто не нужен?

– Сигма, – ответил Мурасаки одними губами. – Мне нужна Сигма. Извини.

Лал вздернула подбородок.

– Так или и позови ее, раз она так тебе нужна, что ты света белого вокруг не видишь и никого не замечаешь!

Мурасаки толкнул дверь. Последнее, что ему сейчас нужно, – это женские истерики. Ему и своей хватает.

– Спокойной ночи, Лал.

У него хватило сил запереть коттедж, снять пальто и повесить его вместе с курткой Сигмы на вешалку. А потом он увидел на диване дурацкую пушистую белку и силы разом закончились.

Мурасаки рухнул на диван, уткнулся лицом в белку и снова заплакал. Лучше бы это он оказался там, в этом портале, а не Сигма! По крайней мере, в этом была бы логика – то, что не убило его дважды, убило бы его в третий раз. Хотя, если подумать, оно в некотором роде все-таки убило его. Хотя… стоп. Сигмы сейчас нет здесь. Но это ведь не значит, что ее нет вообще. Правда? Констанция сказала, что Сигма могла успеть пройти по туннелю.