Текст книги "Академия Высших: студенты (СИ)"

Автор книги: Марта Трапная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 41 страниц)

Глава 18. Экстренный вызов

Сигма никак не могла уснуть. Она ворочалась с боку на бок, перекладывала подушку, взбивала ее, грела, охлаждала… но сон не приходил. Сигма чувствовала себя усталой. Выжатой. Слишком уставшей, чтобы уснуть.

Но стоило ей закрыть глаза, как она снова видела маленькие желтые огоньки, поднимающиеся из глубокой беспросветной пустоты. Как они возникают из ниоткуда и плывут вверх. От их движения Сигме казалось, что она проваливается сквозь кровать, она непроизвольно дергалась, пыталась схватиться за что-нибудь и выныривала из этой полудремы. А потом все начиналось опять. С каждой попыткой Сигма уставала все больше. Еще немного – и у нее не будет сил даже закрыть глаза. И она просто отключится. Потеряет сознание.

Если бы в этом филиале у нее был холодильник из того филиала! Она бы выпила успокаивающего чаю. И съела бы что-нибудь сладкое, чтобы оставаться в сознании, потому что если она отключится и пролежит так сутки, то неизвестно, что случится с мозгом. А если она упадет в обморок, когда ее хватятся? Когда найдут?

В том филиале преподаватель отправил бы отчет куратору, куратор бы вызвал студента… Сигма вздохнула. Наверняка здесь система работает так же. Значит, ее найдут примерно на второй паре. Слишком поздно. Сигма заставила себя сесть и осмотрелась. Что здесь можно было съесть? Ничего! Никакого долбанного источника более-менее подходящих углеводов, не говоря уже про аминокислоты.

Сигма вздохнула, поднесла поближе к глазам браслет коммуникатора и задумалась. Кого вызвать? Эвелину? И чем она ей поможет? Врача? В прошлый раз он сказал, что не видит ничего страшного в том, что она поголодает. У студентов точно так же нет ничего из еды, как и у нее. Значит, врача. В конце концов сегодня может дежурить другой врач, который иначе отнесется к ее просьбе… Стоп. А что она попросит? Глюкозу внутривенно? Снотворное? Разбудить утром? Может быть, тогда лучше написать кому-то из своих, чтобы завтра заглянули к ней в комнату до завтрака? Ближе всех Нун, но она может ночевать с Кафом. Ха? Она может забыть, если ей не объяснить, как это важно. А объяснять сил нет. Идеально бы подошел Айн. Он бы точно не упустил возможности заглянуть в ее комнату. Но если он сейчас спит, лучше его не будить. А если не спит, то к нему самому завтра бы лучше с утра кого-нибудь прислать. Так что делать?

И в этот момент на браслете зазвучал сигнал вызова. От неожиданности Сигма даже подпрыгнула. Посмотрела на имя вызывающего. Эвелина. Очень кстати. Хотя что от нее хочет Эвелина в середине ночи? Может быть, это какая-то ошибка? Но сигнал не умолкал ни на секунду, наоборот, становился громче. Сигма нажала прием.

– Через десять минут жду тебя в кабинете коменданта, – без предисловий сообщила Эвелина. – Потрудись одеться.

– Мне нужна еда, – сказала Сигма. – Любая. Или я упаду в обморок на пути к кабинету коменданта.

– Тебя послушать, мы вас здесь голодом морим, – недовольно сказала Эвелина. – Давай без капризов, Сигма. Время пошло.

– У меня нет сил, Эвелина, – тихо сказала Сигма. – Я могу собрать волю в кулак и приползти к кабинету коменданта. Но только если буду знать, что меня там ждет еда.

– Никакой еды тебя здесь не ждет.

– Тогда приходите ко мне сами, – ответила Сигма и отключила связь.

Браслет снова засигналил. На этот раз звонок был на такой невыносимой частоте, что будь у Сигмы больше сил, она бы легла на пол, заткнула уши руками и визжала. Но у нее не было сил даже на это. Поэтому она просто смотрела на браслет и на мигающее имя Эвелины.

А потом дверь в комнату распахнулась.

– Что ты себе позволяешь? – рявкнула Эвелина и зажгла свет.

Сигма безучастно смотрела на нее.

– Я. Вам. Сказала. У меня. Нет. Сил, – Сигма почти с наслаждением закрыла глаза. Все, теперь здесь Эвелина, ее куратор, прямая обязанность которой заботиться о Сигме. Вот пусть и заботится. Где она возьмет еду, как будет уговаривать врача, это больше не проблемы Сигмы. Это теперь проблемы Эвелины. И даже желтые пушистые искры, поднимающиеся из черной воронки не вызывали тошноты. Сигма только почувствовала, как начала медленно сползать с кровати на пол.

В себя Сигма пришла рывком, будто ее накачали адреналином. Кровь стучала в висках, сердце выпрыгивало из груди. Мышцы, кажется, только ждали сигнала, чтобы рвануть… куда-нибудь. Да, Эвелина именно это и сделала – накачала ее адреналином. «Зря это она», – подумала Сигма и открыла глаза.

Она сидела на полу своей комнаты, опираясь спиной на кровать. Перед ней на корточках сидела Эвелина и держала ее за руку. Увидев, что Сигма открыла глаза, Эвелина с отвращением отбросила ее руку и поднялась.

Сигма тоже вскочила на ноги. Есть хотелось неимоверно, до тошноты, и адреналин еще больше усиливал голод. Что будет, когда он начнет метаболизироваться, Сигма предпочитала не думать. В конце концов, если повезет, она продержится до завтрака.

– Ты никогда не будешь со мной спорить! – тяжело дыша, сказала Эвелина, продолжая стряхивать руки, как будто само прикосновение к Сигме было чем-то гадким и непристойным.

– За вашей спиной ванная комната, – холодно сказала Сигма. – Можете пойти и вымыть руки. Там есть даже одноразовые бумажные полотенца.

Эвелина и в самом деле ушла в ванную. Сигма посмотрела вниз, на свои руки – на запястьях проступали темно-багровые пятна – видимо, именно там ее держала Эвелина. И было еще кое-что, что Сигме очень не понравилось. Ее руки дрожали. Довольно заметно. Сигме понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что ее трясет всю, как от холода. Только это был не холод.

Сигма вынула из гардероба самый теплый свитер, натянула прямо поверх пижамы, даже не подумав о том, что возможно, стоило бы переодеться.

– И зачем вы хотели меня видеть ночью? – спросила Сигма, едва Эвелина вышла из ванной комнаты.

– Что ты здесь устроила? – холодно спросила Эвелина.

Сигма обвела взглядом свою комнату. В комнате был относительный порядок. Вещи не валялись где попало, пыль не лежала толстым слоем, да и тонким тоже.

– Хотели провести инспекцию моей комнаты? – ехидно уточнила Сигма. – Тогда зачем было вызывать меня к коменданту?

– Что бы ты сделала, если бы я тебя не вызвала? – Эвелина старательно игнорировала вопросы Сигмы, но Сигма видела, как расширяются ее зрачки и разгораются на щеках алые пятна. Для куратора она потрясающе плохо держала себя в руках. То есть не держала вообще.

– Я как раз думала, что сделать, – сказала Сигма. – Склонялась к экстренному вызову медика. Хотя предпочла бы экстренный вызов официанта с любой едой.

– Ты помешана на еде, – процедила Эвелина.

– Как любой растущий организм, которому не хватает ресурсов, – ответила Сигма. – В отличие от вас, я еще не научилась питаться энергией магнитных полей и световыми волнами.

– Будешь продолжать в том же духе – никогда не научишься. Как ты довела себя до такого состояния?

Сигма пожала плечами, все еще пытаясь унять дрожь во всем теле.

– Гуляла. Занималась спортом. Готовилась к завтрашним занятиям. Я же говорила, у вас здесь страшно несбалансированный рацион. Недостаточно углеводов и полиненасыщенных жирных кислот.

– Сигма, прекрати говорить о еде. Я отлично знаю, чем ты занималась.

– Тогда зачем спрашиваете?

– Я хочу знать, у кого возникла идея пойти в Закрытый сад.

– У меня, а что?

– Довольно странная идея.

Сигма усмехнулась. Вот в чем дело. Закрытый сад и эти часы. Вот почему Эвелина всполошилась среди ночи! Но чем бы ни были эти часы, если Эвелине не нравится, что они теперь выглядят нормальными, а не сломанными, то значит, Сигме наоборот, это очень нравится.

– А каких идей вы от меня ждете, Эвелина? У меня был целый город, где я могла гулять. Я привыкла гулять. Что, есть какие-то запреты относительно времени посещения Закрытого сада? Если все так строго, поставили бы таймер на замок. Или хотя бы повесили на воротах расписание работы.

– Запретов нет, потому что некоторые вещи запрещать бессмысленно. Как есть обои и побелку, например.

Сигма скептически посмотрела на потолок.

– В этой побелке ничего полезного нет. Даже извести. Силикат и немного оксида титана. Все это не способен переварить мой организм. Но если бы там был кальций или, например, коллаген, я могла бы, – Сигма рассмеялась. – Да я всю комнату на предмет съедобности давно изучила, Эвелина, вы что, не понимаете?

– Понимаю. И зачем же ты пошла гулять в Закрытый сад, да еще в компании Айна и Гамаль?

– Айн сам увязался. Спросите у него, зачем он пошел с нами в Закрытый сад, – ответила Сигма. – А Гамаль позвала я.

– И зачем ты позвала Гамаль?

Сигма рассмеялась.

– Не знаю! Захотела и позвала! Иногда мне хочется поболтать с другими девочками, знаете ли. У вас такого не бывало?

– Что и как бывало в моей жизни, не имеет отношения к нашему разговору. Почему ты не позвала Гамаль поболтать в свою комнату? Не в любую из комнат студенческого центра?

– Потому что я люблю гулять, – взвилась Сигма. – А почему я люблю гулять, я не знаю.

Эвелина поморщилась.

– Перестань орать. Все равно я поговорю с Гамаль и узнаю, зачем ты ее позвала.

– Прекрасно, – кивнула Сигма. – Зачем тогда вы тратите время на меня?

– Потому что мне нужно знать, что произошло ночью в Закрытом саду. Во всех подробностях.

Сигма поморщилась. Она могла бы рассказать Эвелине. Более того, она отлично знала, что должна рассказать Эвелине. И она бы рассказала, если бы Эвелина попросила, а не вела себя как последняя стерва. Сигма с тоской подумала о Констанции. Она, конечно, далека от понятия идеальный куратор. Но по крайней мере, она четко выражала свои мысли и умела формулировать вопросы. А не вот это все – «зачем ты позвала Гамаль, почему ты не привела ее к себе в комнату?»

– Мне нужен доступ к событиям этой ночи и вечера. С момента встречи с Гамаль.

– Что вам нужно?

– Полный ментальный доступ, – объяснила Эвелина. – Ты даешь мне разрешение и я…

– Я знаю, что такое ментальный доступ. Я не дам вам разрешение, – быстро ответила Сигма. Пустить в свои мозги Эвелину? Да ни за что! Кого угодно, только не ее!

– Дашь!

– Нет, – ответила Сигма и в упор посмотрела на Эвелину. – Вам я не разрешаю никаких ментальных контактов со мной.

– Я могу взять, что мне нужно и без твоего разрешения, – тихо сказала Эвелина.

– Могли бы, взяли бы, пока я была без сознания.

Эвелина покачала головой.

– Ты же понимаешь, что я хочу узнать, Сигма?

Сигма утвердительно кивнула.

– Тебе не интересно, почему я это хочу узнать?

– Вы можете хотеть узнать это по сотне причин, которые не представляют для меня никакой ценности, – ответила Сигма. – Вы что, торгуетесь?

– Допустим.

– Тогда скажите мне, что это такое… там, в парке? Что это, для чего оно нужно, почему оно было таким заброшенным… и почему его никто не чинил? И почему никто его не видел, пока его не увидела я?

Эвелина покачала головой.

– Эта не та информация, которую тебе нужно знать.

– Значит, моя информация о том, что случилось, останется со мной.

– Не останется, я передам тебя декану. И он изымет ее у тебя, не сомневайся.

Сигма громко рассмеялась.

– Декану? Дело дошло до декана? Хорошо, передавайте. У меня есть время переодеться, или он подождет до утра?

– Переодевайся, – сказала Эвелина. – Я подожду тебя за дверью.

Глава 19. Печенье от декана

Эвелина не шутила. Впрочем, Сигме было все равно. Даже если бы Эвелина сказала, что альтернативой их ментальному контакту будет купание голышом в ледяной проруби, Сигма все равно бы не согласилась.

Интересно, Эвелина в самом деле такая дура или просто не подумала о таком простом побочном эффекте выброса адреналина как агрессия? Или не ожидала, что агрессия будет направлена против нее? Сигма зашнуровала ботинки, застегнула молнию на куртке и вышла из комнаты.

– Долго возилась, – отметила Эвелина.

Сигма пожала плечами.

– Дала декану время еще немного поспать.

– Декан из-за ваших прогулок по Закрытому саду забыл о сне на ближайшие несколько дней, – зло бросила Эвелина.

– Правда? – нарочито искусственно удивилась Сигма. – Что же мы такого ужасного натворили?

– Нашли то, что было нельзя трогать.

– О, ну это не наша проблема, а тех, кто не позаботился о предупреждающих надписях.

Они вышли из общежития, и Сигма набросила на голову капюшон. Дул пронизывающий ветер, как будто мгновенно похолодало градусов так на двадцать. Сигма поняла, что замерзает уже по-настоящему. К счастью, Эвелина была одета еще легче и энергию ветра, видимо, тоже не могла поглощать и превращать в тепло, поэтому они все-таки пошли не по улице, а нырнули в ближайший корпус и поднялись в переход к административной части Академии.

Идя по гулкой галерее, Сигма вдруг подумала, а что же на самом деле случилось? Почему декану и Эвелине так нужен ментальный контакт? Какую информацию они хотят получить? Сложно представить, что три студента-второкурсника смогли сделать что-то такое, что вызвало беспокойство у кураторов и самого декана. Не просто беспокойство, а немедленную реакцию. Как бы ни хорохорилась Сигма, она же не дура, чтобы не понимать – любой куратор уложит ее на обе лопатки. Одной левой. А правой – Айна с Гамаль. А может, и всех их троих – одной левой. Так с чего такой переполох? Увы, спрашивать у Эвелины бесполезно, она не скажет.

Декана Сигма не боялась. Она признавала его силу и принимала ее. Но в декане было нечто, кардинальным образом отличавшее его и от Эвелины, и от Констанции. А, может быть, и от остальных кураторов тоже – просто Сигме не удалось познакомиться с ними достаточно близко, чтобы делать выводы о том, какие они. Декан не нес в себе угрозы. Он не делал вид, что они равны, как Эвелина поначалу. Он не подчеркивал свое величие как Констанция. Он был… почти материальным воплощением могущества. Возможностей, которых нет и не будет у обычного человека. К которым обычный человек даже не приблизится, потому что не подозревает о их существовании. Сигма даже не уверена, что к декану можно было применить слова «человек» или «существо». Скорее уж он был сутью, облеченной в плоть. Декан как ветер, поняла Сигма, он почти лишен персонификации. Мы не видим его, но чувствуем. Он бьет по лицу не потому что хочет сделать больно или потому что может ударить, а потому что это всего лишь побочный эффект того, что он дует. И с замиранием сердца подходя к двери с табличкой «Декан», Сигма вдруг почувствовала, что она хотела бы быть именно такой. Раньше она хотела быть как Констанция, а теперь – как декан!

Сигма остановилась и обернулась на Эвелину, пытаясь сравнить ее с деканом. Но Эвелина неверно истолковала ее остановку.

– Заходи.

Сигма толкнула дверь.

Декан выглядел вполне обычно: немного усталый, немного отрешенный, но неизменно приветливый. Разве что он был сегодня таким бледным, что у Сигмы на мгновение даже мелькнула сумасшедшая мысль: не проекция ли он?

– Сигма? – Он перевел вопросительный взгляд с нее на Эвелину и снова посмотрел на Сигму. – Почему ты не хочешь дать доступ к информации, которая нам нужна?

– Разве я сказала, что не хочу?

На этот раз взгляд декана задержался на Эвелине подольше.

– Тогда почему вы пришли в мой кабинет?

– Потому что я не дам разрешения Эвелине на ментальный контакт со мной.

– А мне?

– А вам дам.

Эвелина вышла, хлопнув дверью. Декан покачал головой и кивнул Сигме на свободный стул напротив своего стола. Перед ним лежала стопка бумаги и несколько карандашей, и судя по сосредоточенному виду декана, он что-то рассчитывал. Что-то слишком секретное, чтобы доверять компьютерам? Или слишком сложное?

– Пять минут подожди, хорошо?

Сигма кивнула и уперлась взглядом в вазочку с печеньем. Прямо на столе, в нескольких сантиметрах от нее, находилось печенье. Чуть рыхловатые ромбики с крупинками сахара на углах. Вздутые в центре и сплюснутые по бокам. Сигма сжала зубы и тихо сглотнула слюну. Но, видимо, недостаточно тихо, потому что декан, не поднимая головы, сказал:

– Угощайся, если хочешь.

Сигма покачала головой.

– Я лучше потом, если можно.

– А, да, так действительно будет лучше, – рассеянно сказал декан.

Прошло ровно пять минут, и он действительно закончил. Подчеркнул несколько раз что-то на листе и отложил его, перевернув белой стороной вверх, хотя Сигма даже не делала попыток заглянуть в его расчеты. Да если бы и сделала? Вряд ли бы она что-то там поняла, с ее-то способностью к математике!

– Итак, ты согласна дать мне доступ к событиям этого вечера, который ты провела со своими однокурсниками в Закрытом саду?

– Да, – спокойно сказала Сигма. – Согласна.

– Тогда у меня еще один вопрос. Почему ты отказала Эвелине?

– Потому что я не хочу вступать с ней в ментальный контакт, – ответила Сигма, уже понимая, что это только формальный ответ и декан, скорее всего, станет расспрашивать дальше. Но он не стал.

– Жаль, что ты не доверяешь своему куратору. Надо будет заняться этим вопросом, – сказал он. – Ты помнишь, что надо делать?

Сигма кивнула и посмотрела в глаза декану. И исчезла. Снова, как тогда, не успев ничего понять, потому что способность соображать к ней вернулась только когда она открыла глаза. Минуту она сидела и просто хлопала глазами, осматривалась, словно вспоминая, что это вообще такое – материальное существование. Но наконец, она ощутила, что стул под ней жесткий, комната залита голубоватым цветом, а в горле пересохло. А еще она устала и ей хочется спать.

– Все? Я могу идти?

– Скажи, а почему тебе захотелось починить эту разбитую панель?

Сигма вопросительно посмотрела на декана.

– Потому что она выглядела… неправильно.

– Деструктор говорит, что разрушенная вещь выглядит неправильно? Странно это слышать.

Сигма задумалась.

– В его разрушении не просматривалась польза. Бессмысленное разрушение ничем не лучше бессмысленного создания.

Декан кивнул.

– Ты права. Но почему же тогда тебе не захотелось вернуть гармонию, доломав этот предмет до конца?

– Не знаю, – призналась Сигма. – Я ведь не знаю, что это такое. Сначала я думала, это просто солнечные часы, но они не имеют отношения ни к часам, ни к солнцу. Мне кажется, что это не просто скульптура, а что-то другое. И механическое разрушение может сделать хуже… – Сигма замялась в поисках подходящего объяснения. – Это как, знаете, если сухожилие отрывается, оно уходит вглубь мышц и найти его очень сложно. Там тоже есть какая-то сила, какой-то поток, – Сигма вздохнула. – Может быть, он бы не ушел внутрь, а выплеснулся наружу. На нас.

– Да, ты верно предположила, – кивнул декан. – Образно говоря то, что ты называешь часами, закрытый кран.

– И мы его открыли? – тихо спросила Сигма, чувствуя холодок между лопаток.

Декан улыбнулся.

– Нет, конечно, это не в ваших силах. Но вы его… хм… отыскали. Отмыли. Сбросили ветошь, валяющуюся на нем. И теперь его может увидеть любой.

– Но если мы не можем его открыть, то чем это плохо?

– Ничем, если вы его отыскали по собственной воле. А не по воле того, кто сможет его открыть.

– Что? Чьей воле? Нет! – Сигма отчаянно замотала головой.

– Конечно, нет, я же видел, – декан протянул руку и похлопал Сигму по ладони. – Ничего страшного не случилось, вы ни в чем не виноваты. Можешь идти. И кстати, – он взял один из листов бумаги, свернул в кулек и высыпал туда печенье, – забери, тебе сейчас нужно.

Глава 20. Жизнь Высших

Сигма сидела на кровати, жевала печенье и думала над словами декана. И чем дольше думала, тем больше понимала, что он говорил неправду. Или не всю правду. Или даже намерено отвлекал ее внимание от правды.

Ведь если ничего особенного не случилось, то зачем тогда Сигму вытащили среди ночи из постели и потащили к декану? Почему нельзя было подождать до утра? Из-за того, что она «отряхнула ветошь» с какого-то крана? Ерунда. Кран, скорее всего, они все-таки открыли. Или хотя бы магистральный вентиль.

Сигма вздохнула. Как все сложно и не с кем обсудить! Почему здесь нет Мурасаки? Почему она не может хотя бы написать ему? Было бы здорово хотя бы спросить, получил ли он свитер? Понравился ли он ему? Носит ли? Она попробовала представить Мурасаки в свитере, но ничего не получалось. У нее слабое воображение, Мурасаки был прав, когда говорил это, зря она злилась. Ее воображения хватало только на то, чтобы представить Мурасаки без одежды…

Сигма решительно прогнала воспоминания. А то сейчас она уплывет, даст волю чувствам, разрыдается, уснет, а разговор с деканом забудется.

Сигма достала блокнот и карандаш, записала слова декана и свои ответы. Нет, совсем не похоже, что этот «кран», как его называл декан, был чем-то незначительным. Больше похоже, что эта штука в парке была чем-то важным и ее разбили намеренно, чтобы ей никто не мог воспользоваться. Что же она делает?

И потом, если они с Гамаль и Айном всего лишь сняли маскировку, то таким великим и могучим Высшим, как Эвелина и декан, не составит никакого труда вернуть все на место. Да, кивнула Сигма своим мыслям. Может быть, в ближайшие дни стоит наведаться в Закрытый сад. Если прекрасная зеленая панель снова покрыта трещинами и никого к себе не подпускает, значит, декан говорил чистую правду. А если нет – значит, декан только делал вид, что ничего серьезного они не натворили. Но совершенно непонятно, зачем надо делать этот вид с ними, второкурсниками, которыми еще толком ничего не умеют и не могут. Лучше было бы объяснить, в чем их вина, показательно наказать и запретить повторять остальным. Но нет, этого не случилось. Сигма покачала головой, возражая самой себе. Не ночью же устраивать такие мероприятия! Все может произойти завтра, то есть сегодня утром. Соберут студентов, устроят публичную порку виноватых. Сигма зевнула. Ладно, что будет – то будет, а пока надо поспать пару часов, а то на занятиях она не сможет связать двух слов и без всякой порки.

В дверь постучали. Сигма не успела сказать «да» или «нет», как дверь распахнулась. Включился свет. На пороге стоял Айн. Полностью одетый, даже в куртке.

– Ты знаешь, что ты нам всем устроила? – рявкнул он.

– Хочешь печенья? – спросила Сигма и протянула ему кулек.

Айн шагнул в комнату.

– Дверь закрой, – сказала Сигма.

Айн подошел и заглянул в кулек. Потом снова посмотрел на Сигму.

– Ты что, думаешь купить меня печеньем? Как ребенка?

Сигма пожала плечами.

– Зачем мне тебя покупать? Что такого ужасного тебе устроила Эвелина? Ментальное сканирование сегодняшнего вечера? Ты же не умер от этого!

Айн с негодованием смотрел на Сигму.

– Ты бы еще сказала «всего лишь ментальное сканирование»!

– Первый раз, что ли? – спросила Сигма.

Айн сник, взял стул и придвинул его к кровати Сигмы. Сел, протянул руку к печенью. Сигма отдала ему кулек. Айн положил в рот сладкий ромбик и быстро прожевал. Потянулся за другим.

– Откуда у тебя печенье?

– От декана.

Айн чуть не поперхнулся.

– От декана? Что ты у него делала?

– Я отказалась давать доступ на ментальный контакт Эвелине, поэтому она передала меня декану.

Айн еще раз посмотрел на печенье. Потом на Сигму. На лице Айна читалось непонимание. Декан, который угощает студентов печеньем, явно не вписывался в мировоззрение Айна. Как и студентка, которая отказывается выполнять приказы куратора.

– Что ты как маленький, честное слово? – не выдержала Сигма. – Я не пущу Эвелину в свою голову, никогда и ни за что. Я не уверена, что Эвелина не причинит мне вреда.

– А в декане уверена? – ехидно спросил Айн.

– Я уже раньше имела с ним дело, – призналась Сигма. – Так что я хотя бы уверена, что приду в себя живой и невредимой после ментального контакта.

– Что? – Айн смотрел на Сигму. – Ты в своем уме? Добровольно согласиться на контакт с деканом?

– Да что такого в нем ужасного? По крайней мере он не истеричка, как Эвелина.

– Эвелина не истеричка.

Сигма махнула рукой.

– Айн, в чем проблема? Тебе легче довериться Эвелине – пожалуйста. Тебе не понравился ментальный контакт? А кому он нравится? Но ничего ужасного в нем нет. Особенно когда тебе нечего скрывать. С каждым разом будет проще и легче прийти в себя.

Айн уставился на Сигму, будто только сейчас понял, о чем она ему говорила все это время.

– Подожди-подожди. То есть тебя не первый раз сканирует декан?

Сигма кивнула.

– И что ты натворила в прошлый раз? Тоже что-то хотела починить?

– Нет. Ничего не натворила. Была свидетелем одного происшествия.

Айн нахмурился, забросил в рот последнее печенье и уставился на Сигму.

– Слушай, а ты вообще кто такая?

– Генетический мутант, ты же сам сказал.

– Что ты такого вытворяла, что тебя сослали к нам?

– Почему сослали? Мне постоянно твердят, что именно это место – истинная Академия Высших, а я училась в филиале! Так что, может быть, – ехидно закончила Сигма, – меня не сослали, а поощрили.

– Лучше бы ты оставалась там, где была, мне было бы спокойнее, – пробормотал Айн.

– Мне тоже. Но меня никто не спрашивал.

– А как ты оказалась у нас?

– А я уже рассказывала.

– Слишком бегло, – сказал Айн. – Без подробностей. Тебе есть что скрывать?

Сигма посмотрела на часы. До подъема оставалось два часа с маленьким хвостиком. Да, при таком раскладе проще не ложиться совсем. Поэтому она подумала и вкратце пересказала Айну историю про Ипса. И про необходимость «уехать по семейным делам на месяц».

– Поскольку в группе должно быть четное число студентов, а вы начинаете учиться позже, чем мы, то проще было перевести меня к вам, чем кого-то из вас к нам.

– Все это очень странно, – сказал Айн. – Вокруг тебя что-то постоянно происходит.

– А вокруг вас разве нет? – удивилась Сигма. – Мы же Высшие. Мы имеем доступ к законам мирозданья. Естественно, вокруг нас постоянно что-то должно происходить.

– Но с нами не происходит!

– Может, вы просто не замечаете? Как не видели этих часов в парке! – вскипела Сигма. – Не привезла же я их с собой, в конце концов! Они тут всегда были!

Айн хмыкнул

– Я не любитель садов и парков. Может, другие замечали.

– Хачимицу с Аделаидой тоже про них не знали!

– А ты всех студентов опросила? И с других факультетов тоже? А? Может, это какая-нибудь штука, которой пользуются Музы? Это ненормально – вот так сразу обобщать, что вся Академия не замечала!

– А почему ты так разозлился, Айн?

– Потому что до твоего появления все было нормально! А теперь ко мне ночью врывается куратор и требует отчета о том, что я делал вечером!

Сигма закатила глаза.

– Отчислись из Академии, Айн, и возвращайся к себе домой. Будешь жить нормальной жизнью по расписанию – утром зарядка, вечером мастурбация, в промежутке тоскливые лекции по эффективному управлению производством чего-нибудь, что в вашем мире особенно ценится. Кто мешает?

Сигма думала, что Айн ее ударит. Или хотя бы попытается. Но он просто смотрел на нее, и глаза его медленно наливались кровью.

– Или ты думал, что жизнь Высших – это сплошное блаженство? – добавила Сигма, когда стало ясно, что Айн не станет драться.

– Да я вообще не думал, что такое жизнь Высших! – рявкнул Айн, отшвырнул пустой кулек и поднялся. – Кто ты вообще такая, чтобы рассказывать мне, что делать?

– Да никто, – фыркнула Сигма. – Другой вопрос, почему ты меня слушаешь, а?

– Я не слушаю!

– А мне показалось, сидел и слушал.

Айн рванул к выходу и громко захлопнул за собой дверь.

Сигма тихо рассмеялась и повалилась на постель. Она довела Айна, надо же. Не совсем понятно, что его задело больше – слова про мастурбацию или предложение свалить из Академии. Или ее намеки на то, что он не такой уж независимый и страшный, каким привык себя считать?

Вот только разговор с Айном еще раз подтвердил, что их поступок был не детской шалостью, как пытался показать декан. Стала бы Эвелина ночью вытаскивать Айна из-за какой-то «сброшенной с крана ветоши»? Едва ли. Значит, и Гамаль тоже, скорее всего, таскали к ее куратору. Сигма достала планшет, чтобы написать Гамаль, но бросила взгляд на расписание занятий. Первой парой был семинар и к нему прилагался список вопросов для обсуждения. И Сигма, конечно же, о них совершенно забыла. Вот и прекрасно, есть время прочитать до подъема. А Гамаль она напишет утром.