Текст книги "Путь. Эльфийские истории. (Тетралогия) (СИ)"

Автор книги: Лола Екшибарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц)

   Скамьи стояли без строгого порядка, их словно специально сдвинули к центру, расположили полукругом. На них сидели множество эйльфлёр, и еще столько же стояли рядом тесной группкой.

   Все обернулись навстречу нам, заговорили негромко. А меня почему-то пробил озноб. Незаметно осматриваясь, поняла, что это место, в отличие от всех остальных мест в Зачаровне, мне не нравится. Эллорн тут же оказался в центре зала, жестом подозвал меня поближе, приглашая присоединиться. Но я не смогла пересилить себя, отступила в самый угол, подальше, и села с краю. Среди собравшихся только двое, не считая меня, не носили одежды зеленого цвета. Мне не нужны были секреты Королевского Дома, я уже жалела, что напросилась.

   Недоуменно оглядываясь, пыталась представить причину столь серьезного совета. Ничто в зале не давало намеков. Негромкий разговор эльфов почти не долетал до моего угла, но отдельные фразы я все-таки уловила. Волей-неволей, а услышала достаточно, чтобы понять: речь идет о гноме, задержанном на границе Зачаровня. Гнома, ввиду необычности ситуации, доставили во Дворцы для рассмотрения дела королем Эманелем. Король был в отлучке, дело не терпело отлагательства, потому собрался Королевский Дом. Час от часу не легче! И зачем я сюда притащилась?!

   Гномов не захватывали живыми. Отчасти из-за невозможности победить гнома, пока он жив, отчасти из-за гордости самих гномов, не желавших сдаваться на милость врагов, отчасти из-за того, что эти самые враги – эйльфлер – если чем и были известны, то уж никак не милостью к побежденным.

   Скрипнула дверь в глубине зала, я невольно вздрогнула. Из нее вышел гном, за ним шаг в шаг следовали двое эльфов. Гном оказался довольно высок, я предположила, что он мог быть на голову выше меня, и очень молод, лет ста-ста пятидесяти – для горного племени возраст юности. Его руки не были связаны, и в этом я заподозрила отнюдь не снисходительность. Эйльфлер молча смотрели, как он подходит, и позами, и мимикой выражая лишь настороженность и брезгливость. Он остановился на достаточном расстоянии, без вызова посмотрел на мужчин, учтиво поклонился дамам, задел взглядом мою скамью, сказал звучно:

   – Приветствую Королевский Дом эйльфлёр, и благодарю за время, что уделили мне. Я – Баннед, из Племени на Северном Отроге Трабба.

   – Не приветствую тебя, поскольку не приглашал. – раздельно произнес принц Бринон, эльф с необычными, седыми волосами. Я познакомилась с ним сравнительно недавно, мельком встретив в Розовом Дворце, и тогда же отметила холодок, что пробегал по спине всякий раз, даже когда он просто бывал рядом. Гном понимающе кивнул:

   – И я не желал нарушать покой ваших домов.

   – Зачем же ты нарушил границу, Баннед из Племени Северного Отрога?

   – Я принес вести, принц Бринон.

   Эллорн, до того неподвижно стоящий, вдруг обернулся и посмотрел в мою сторону. Очень отстраненным взглядом. Правильно, и я не в восторге от своего присутствия здесь.

   – Что за вести? – тихим голосом спросила белокурая эльфийка с серыми глазами. Баннед слегка дернул щекой. – Мы предполагаем, что они не добрые, гном. Говори же, зачем пришел.

   Гном полез за пазуху. Ни одного лишнего движения, но эльфы сразу насторожились. Небольшой сверток, в тряпице линялого бирюзового цвета, он аккуратно положил на ближайшую скамью, отступил, глядя себе под ноги. Эллорн, быстрый, как всегда, тут же оказался рядом, откинул ткань и резко развернувшись, заглянул в глаза гному.

   Я осторожно посмотрела из своего угла: в тряпице лежали пряжки, какими пристегиваются ножны кинжалов или ножей к поясному ремню. Довольно много.

   – Ты насмехаешься? – спросил Эллорн, и в коротком вопросе прозвучало столько смерти, что стало страшно даже мне. – Ты пришел похвалиться?

   – Нет. – не понижая тона, ответил Баннед, более не отворачиваясь. – Я не намеревался оскорблять память погибших храбрецов, пусть и не дружественных мне! Я просто принес их памятки, как положено обычаем. Мы столкнулись на самой кромке Безымянных Полян, на Северном склоне. Место это называют своим и эйльфлёр и гномы, а я слишком молод, чтобы судить по справедливости, кому оно принадлежит на самом деле. Но мне с товарищами было поручено охранять Поляны – и мы охраняем их. Ваши соплеменники похоронены должным образом, мы насыпали курган на опушке, не отделяя погибших от родного их сердцу леса. Рядом не было Охотников, а нас осталось не так много, чтобы ослаблять заставу, отправляя отряд за советом в Центральные поселения к Управляющим. И мы отправили двоих: один пошел вызвать подмогу, я отправился выполнять долг. Я его выполнил. Больше мне нечего сказать вам.

   Подошли двое эльфов, и Баннед, всё поняв, развернулся. Его вывели в ту же дверь, из которой он вошел. Над эйльфлёр повисла душная тишина.

   Скорее всего, они общались в ментале, но я, по доброй воле, никогда не заглянула бы туда. Уже не столько из стеснения, сколько из некоей предвзятости. Если вслух я еще могла бы сказать не всё, что думаю – если бы успела себя остановить, – то с мыслями справлялась намного хуже. Они не признавали контроля, не покорялись разумной осторожности. Они подчинялись больше чувствам, а мои симпатии в тот момент почему-то были на стороне гнома Баннеда. Возможно, из шалой общности, но мне поступок гнома внушил невольное уважение, я вполне могла оценить его храбрость и благородство. К счастью, обо мне все забыли, и я могла тихонько прятаться в своем углу.

   "Лучше не выставляй напоказ свою ограниченность, – посоветовал Эллорн. – Если уж не понимаешь сути происходящего, то хоть не торопись судить нас!" – "Нельзя убивать за благородные поступки. Пусть и неразумные". – "Благородные?.. Впрочем, человеческая логика меня часто ставит в тупик. Присущая вам, смертные, врожденная ограниченность, извинительна, конечно. Но откровенную наглость мы прощать не намерены!" – "Эллорн! Зачем ты споришь со мною? Разве я оправдываю убийство?! Я даже не вмешивалась сейчас, и не намерена, если ты оставишь меня в покое!"

   Я была готова развернуться и уйти немедленно, и не сделала этого только потому, что тогда я привлекла бы к себе внимание еще и других эйльфлер. Я сострадала им, настолько, настолько могла сочувствовать другим в горе. Мне искренне было жаль и погибших эльфов и их семьи, я и помыслить не могла, чтобы осудить их гнев. Взвинченный Эллорн вызывал во мне разные чувства, но среди них не было насмешки. И я не понимала, за что он так нападает на меня. В конце концов, гном действительно проявил изрядное мужество, придя сюда.

   Эллорн не успокаивался. Возможно, мне следовало проявить двойную осторожность, и не раздражать его в такой момент, но и ему не надо было требовать от меня невыполнимого!

   "Ты так тронута его благородством, что совсем потеряла даже крохи разумности! Наглость в твоем понимании – это храбрость?.. А как тогда ты назовешь глупость? Честностью?" – "Эллорн, довольно! Не вынуждай меня грубить. Ты хочешь казнить сразу двух инородцев?"

   Его гнев, что хлестнул из ментала, смел бы с пути и стену. Я не отвела глаз. Если сейчас он ударит меня, все равно не отвернусь. Потому что даже из вежливости не соглашусь с несправедливостью.

   "Как легко быть смелой, когда тебя охраняет обычай гостеприимства, – беспощадно не спустил эльф, – Ты знаешь, что мы его никогда не нарушим!" – и кровь, рванувшаяся мне в голову, застучала в висках. "Как видно, не все обычаи соблюдаются столь тщательно. Как вы их делите, по принципу: удобно – неудобно? Или: желаю – не желаю?" – теряя контроль, резко ответила в ментале, получилось намного громче необходимого, эльфы начали оборачиваться. С очень опасным вниманием. Хватаясь за остатки благоразумия, попросила: "пожалуйста, не вынуждай меня!.."

   Он чуть ли не рассмеялся мне в лицо, я вспыхнула злым румянцем, настолько оскорбительной была его пренебрежительная усмешка.

   "Не вынуждай – на что? Что такого ты можешь сделать, если боишься свое недовольство высказать вслух?!"

   – Думаю, мое мнение никого не интересует. – севшим от напряжения голосом ответила, вставая. – Позвольте мне удалиться, господа. Я и не должна была здесь присутствовать.

   Они смотрели вслед настолько откровенно, что это возымело обратный эффект: вместо того, чтобы уничтожить зарвавшуюся букашку, их презрение расправило мне крылья. Я сделала то, что не сделала бы, наверное, в здравом уме, при всем моем обычном безрассудстве. Я обронила вполголоса:

   – Как легко – унизить неравного...

   Тут же, в полушаге, меня развернули крепкие руки, перенесли по воздуху, и поставили перед ними почти на то же место, где до этого стоял гном.

   Эльф с каштановыми вьющимися волосами, принц Сейлин, уверил дружелюбно:

   – Ни в коей мере не намеревался я оскорблять гостью! По праву самого старшего здесь, позволь заверить тебя и от имени остальных присутствующих в том же. – Я слегка кивнула, принимая его извинения, понимая, что все лишь начинается. – Мы вовсе не против твоего присутствия, наоборот, возможно, ты пояснишь нам, что ты находишь хорошего в поступке этого гнома. Ведь есть вероятность, что нам всё видится иначе, чем смертным. Помоги нам понять друг друга.

   Меня не обманул ни тон, ни форма. Они жаждали мщения, они желали потехи. Я просто подвернулась под руку. Возможно, теперь, чем бы все ни закончилось для гнома, для меня все закончится еще хуже. Что ж, господа, вы сильнее. Вам решать, кто станет следующей мишенью.

   – Все не так трагично, Элирен. – с непередаваемой издевкой успокоил Эллорн, отстраняясь, отходя в сторону, оставляя меня совершенно одну в центре. – Мы просто хотели бы знать, на что могут рассчитывать ваши друзья. Скажешь нам?..

   – Нет. – глубоко вдохнув, я дернула с шеи тонкий шнурок. – Не скажу, не сумею. Но могу показать. Ты узнаешь это, Эллорн?.. – он кивнул, оглядываясь на других, подтверждая. – Это покровительство, что ты подарил мне. Твое позволение находиться в Зачаровне, и покидать его. Я отдаю его гному Баннеду. Пусть он уходит беспрепятственно.

   Когда я клала подарок Эллорна рядом с линялой тряпицей, у меня сильно дрожали руки, кулон едва не скатился на пол, пришлось прихлопнуть его ладонью.

   Эльфы молчали, ожидали продолжения. А у меня к горлу поднимались слезы, слезы, которые можно было истолковать по-разному. Я не собиралась давать им возможность толковать их хоть как-то.

   – Вот. Теперь я могу вас покинуть?

   Я шла к выходу, перешагивая через скамьи. Не из желания покрасоваться. От торопливости, – я очень спешила.

   Разревелась уже за пределами Мраморного Дворца, и слышали меня лишь высоченные деревья, слушали, и сочувственно кивали.

   *

   Выплакавшись, покидала вещи в сумку, и села ждать. Я не сомневалась, что ко мне придут. Я понимала, что, передарив гарантию неприкосновенности, сама оказалась в двусмысленном положении. И не стараясь представить, чем закончатся две минуты триумфа, устало ждала продолжения. Поступив как должно, я сделала, что могла. Теперь их черед поступить в соответствии с собственным обычаем. Устав от напряжения и постоянного чувства опасности, вдруг с облегчением поняла, что больше не испытываю страха.

   – Твое бесстрашие воспоют в легендах! – подтвердил женский голос. Красивая сероглазая эльфийка села в кресло рядом, жестом останавливая мое движение подняться. – Ты позволишь потревожить твое одиночество, Элирен?

   – Сочту за честь... – я попыталась припомнить, как ее зовут, мне не удалось.

   – Я Эрриль, дочь принца Эллорна. Мне хотелось бы больше узнать о тебе. – она уловила мои колебания, и обезоруживающе пояснила: – Сегодня ты вывела отца из равновесия, и удивила всех остальных. Мне непонятно, и неприятно твое заступничество за гнома, но я отдаю должное твоей храбрости, и не понимаю причины, по которой отец так разгневался. Наверное, ты даже не подозреваешь, насколько необычна его реакция! Он пережил слишком многое, чтобы столь болезненно реагировать на пустяки.

   Я не смогла отказать такой честности. Улыбнулась в ответ, выражая согласие.

   – Думаю, ты уже заметила, что не все эйльфлёр испытывают радость от общения с краткоживущими. – предположила она, покачивая в пальцах настоящую, живую камышинку. Я невольно то и дело соскальзывала взглядом к зеленому ростку, который нервно теребили тонкие сильные руки. – И не только среди младших детей. Нам вы не интересны, не прими откровенность за преднамеренное оскорбление.

   – О, нет! – заверила эльфийку, ничуть не лукавя.

   – Кто к чему привык, Элирен. Нас устраивает порядок вещей, что уже давно установился в наших домах. Мы ничего не хотим от вас, кроме одного – не нарушайте наших раздумий. Это справедливо?

   Я вновь согласилась.

   – А отец – он другой. – с плохо скрытым восхищением признала Эрриль, сминая нежный мягкий стебель. Я зачарованно смотрела на руки, выдающие слишком многое. – Он никогда не отступает от нового, не устает от перемен. Возможно, это потому, что он очень долго общался с вами, смертные. Я думаю, дело именно в этом. Его ненасытность новых впечатлений поистине удивительна, я не знаю никого из Старших, кто еще был бы столь же открыт окружающему миру... Я не утомляю тебя?

   Я промолчала. Она не ждала ответа, она пришла говорить с собой.

   – Я не такова. – прохладно констатировала она. – Многие не таковы. Творить, созидать – наше призвание, это всегда радует нас, эйльфлёр. Нам не нравится борьба... Мы, став Старшими в собственной семье, несем ответственность за наших детей. И мы ходим в патрули, дежурим на границе, охраняем свой мир. Отдаем долг. Но и только. А отец... он находит удовольствие в борьбе. В сопротивлении угрозе. В собственном превосходстве над слабыми ничтожествами, глупыми, бесполезными...

   Меня передернуло, эльфийка не заметила.

   – Когда он сказал, что нашел Иринон, никто не отнесся к этому серьезно. Лесные найденыши не бывают чем-то значительным. Но я вижу тебя, и понимаю, что ты – нечто большее, чем... – она споткнулась на непроизнесенном слове, мне показалось, что она хотела сказать "забава", но я, конечно, запросто могла заблуждаться. Эрриль смерила меня взглядом. – Тебя, действительно, для чего-то отправили в этот мир, тебя, ему не принадлежащую. Скажи, ты веришь, что ты – Иринон?

   – Напротив, очень надеюсь, что я не она. Ты не слишком разочарована?..

   – О, нет! В конце концов, твое мнение не бесспорно. Даже нам не всегда открыта истина, а уж вам, краткоживущим, и подавно.

   – Ты спросила, я ответила... – удивилась я. – Ты меня словно не слышишь.

   Она не отозвалась, выжидая. Догадка промелькнула, как озарение: ну конечно, ты спросила не для ответа, принцесса. И как я сразу не поняла? Ты спросила, чтобы услышать, о чем я промолчу. Надеюсь, ты довольна?..

   – Не совсем, ибо многое мне по-прежнему непонятно, – призналась Эрриль, легко поднимаясь. Я встала следом. – Но многое и проясняется.

   – Скажи мне, если это не запретно, – попросила осторожно, она остановилась в знакомом полу– движении. Кровное родство проявлялось и в малостях. – Скажи, каков ваш приговор гному Баннеду?

   – Его проводят до границ Зачаровня и отпустят. – заверила Эрриль равнодушно. – Ему передали твой подарок. Надеюсь, он осознает, насколько благоволила ему судьба в твоем лице.

   Что ж, пусть хоть для гнома все закончится хорошо!

   Я вновь села, ожидая главного, того, ради чего она и пришла сюда, и удивлялась промедлению, так не свойственному эйльфлёр.

   – Элирен... – раздумывая, начала она. Я не помогала, ждала. – Скажи, если бы я просила тебя... нечто... сделать для меня, ты бы согласилась?

   Я промолчала, понимая, насколько сейчас бессмысленны любые мои просьбы или отказы, и удивляясь все больше ее странным вопросам. Эрриль глубоко вдохнула, и заверила тихо, почти шепотом:

   – Нечто очень значимое, о чем я вынуждена тебя просить, как бы ни было это трудно лично мне...

   Я ждала.

   – Эта услуга не доставит тебе хлопот. – пробормотала Эрриль побледневшими губами на грани слышимости. – Она не будет обременительной...

   – Не надо так, – не выдержала я, – Не надо так унижаться, принцесса! Я всего лишь смертная бродяжка, и я сама отдала свою защиту гному. Я готова к последствиям. Тебе мучительно упрашивать меня? Мне не доставляет радости видеть тебя... зависимой. Что ты хочешь? Обещаю, я сделаю все, о чем ты просишь – и закончим на этом!

   – Не покидай нас, останься в Зачаровне, хотя бы до конца зимы! – крепнущим голосом попросила Эрриль. – Если не желаешь быть гостьей отца, прошу, окажи мне честь – будь моей гостьей! Только не покидай нас сейчас, до его ухода. Потом – как пожелаешь.

   Эллорн уходит?.. Ах, да! Беседка, и хрустальный голос принцессы... Прошло два месяца. Он обещал вернуться на Тронг-Нльи. Странно, что я забыла.

   – Я останусь. – согласилась устало. Наверное, уже не хватало слов под конец такого длинного дня. – Благодарю за предложение. Возможно, мне придется им воспользоваться.

   Она улыбнулась, уходя. Почти торжествующе.

   Итак, больше никто не придет. Они все же оставили последнее слово за собой, снисходительно позволив мне совершить глупость, и не наказали за это. Ну и ладно. Главное – результат, как верно заметила принцесса Лирриль...

   *

   После того, как я убежала в слезах, и был отдан приказ отпустить гнома, трое эйльфлёр в зеленом оказались последними, задержавшимися в подвале. Их мысли объединила смутная тревога, они переплелись, слились в мелодию, и зазвучали почти в унисон.

   – ...сложно даже представить подобное! Но другого объяснения у меня нет. – наконец нарушила тишину эльфийка. – Я не узнаю его в последнее время... я в растерянности. Мы ее недооценили.

   – Ты слишком усложняешь!.. Да, малышка проявила смекалку, надо отдать должное. Для него она теперь вдвойне желанный трофей. Но разве что-то меняется? – с легкой небрежностью отмахнулся седой эльф.

   Молчание. Эльфы ментально рисовали образы, обменивались легкими намеками, обходясь без слов.

   – Она слишком проста, чтобы заинтересовать всерьез. – легко пожал плечами третий эльф, с вьющимися каштановыми волосами. – Разве он впервые забавляется? Ну да, в этот раз уж как-то вовсе странно, но... Эрриль, прости за вопрос, но почему вдруг тебя стали задевать его развлечения? Разве они как-то затрагивают твою жизнь?

   – Они затрагивают жизнь моего отца! – гневно сверкнув взглядом, ответила та. – Меня взволнуют любые события, если они угрожают душевному равновесию моих близких! До сих пор ни одну из них он не опекал с такой заботой!.. Ни одной не позволялось столько вольностей!.. И ни одна не вызывала столь бурных эмоций еще даже не переступив порога его спальни!

   Сейлин усмехнулся недоверчиво, Бринон легким кивком подтвердил: "да, она все еще в комнате с фонтаном!".

   Эрриль зябко передернула плечами, пробормотала, не поднимая головы:

   – Это пугает меня больше всего. Он... ждет. Вы понимаете?..

   – Может быть, сейчас его интерес иного свойства... – довольно безмятежно предположил Сейлин. Видно было, насколько мало он разделял тревоги принцессы.

   Эльфийка вскинула лицо с покрасневшими щеками.

   – Слишком иного! – она почти выкрикнула эти слова, даже притопнула в крайней досаде.

   Бринон тут же встал за ее спиной, наклонился, прикасаясь к ее волосам с тихой нежностью. Она сразу подалась назад, прижалась к нему спиной. Обернулась, глядя снизу с надеждой и отчаянием. Он спросил участливо:

   – Ты всерьез думаешь?..

   – Да, я думаю. Хуже – я почти уверена! Его заинтересованность меня ужасает, она больше похожа на привязанность! – прямо пояснила Эрриль, нервно сплетая пальцы. – Он словно действительно верит... он будто одержим этой смертной. Что будет с его душой, когда увидит правду? Когда поймет, как сильно заблуждался?.. – эльфийка теребила край рукава, не замечая, что обрывает тонкое кружево.

   Седой эльф бережно накрыл ее пальцы ладонью, и осторожно, но твердо отвел их с многострадального манжета. Она вздрогнула, но, увидев растрепанный край, благодарно улыбнулась.

   – Глупости! Привязанность – у Эллорна?.. Да еще к смертной?! – Сейлин возмущенно усмехнулся, и в его тоне было столько уверенности, что эльфийка на время замолкла.

   – К чему столько тревоги? – продолжал увещевать меж тем Сейлин. – Не бери в голову, Эрриль! Ты знаешь его слишком хорошо, чтобы беспокоиться из-за пустяка! Интерес иссякнет быстро, как обычно. Это всего лишь очередной эпизод, хоть и весьма забавный!..

   – Отчасти, и меня тревожит его горячность. – нехотя все-таки признался Бринон. – Нет, я не к тому, что верю в нее. Я к тому, что Эллорна она слишком цепляет. Ему и впрямь будет больно, потом.

   Сейлин вновь схмурился в требовательном непонимании, Бринон через силу пояснил: "Маррир", и кудрявый эльф удивленно вскинул брови. "Не может быть!.." – выразил его изумленный взгляд, седой эльф в свой черед пожал плечами.

   – Он тоже что-то услышал. Я так и не понял его скупых объяснений, но не доверять сыну у меня нет причин. А Эллорн... это надо было видеть!.. он разъярился, словно пощечину получил! Я не помню его таким с последней гномьей войны. Нет, Марриру он не посмел выражать претензий, но остальным мало не показалось. Устроил разнос всем здешним: и во дворце, и командиру охраны, и даже патрулю – ребятки не вовремя под руку сунулись...

   Сейлин прыснул в кулак, Эрриль удивилась, не понимая, что смешного он видит в гневе Эллорна. Бринон тоже глянул с осуждением. Сейлин просмеялся, и несколько виновато развел руками:

   – Дейлин рассказывал, не вдаваясь в подробности. Он-то сам не полез на рожон, успел сбежать.

   – Твой сын проявил похвальное здравомыслие. – помолчав, уже менее недовольно похвалил Бринон, и отвернулся, словно смутился. – По идее, малышке должно было достаться больше всех!.. однако сегодня мы видели ее живой, и довольно цветущей. Одно из двух: либо Эллорн перестал быть собой, либо он ее и впрямь бережет.

   Эрриль повздыхала посреди многозначительного молчания, и решительно встала. В шаг одолела разделяющее их расстояние, остановилась напротив старшего эльфа. Положила ладони ему на плечи, посмотрела в упор, не скрывая требовательного вопроса. Сейлин в свой черед легко вздохнул, и через плечо девушки поглядел на седого принца. Бринон лишь досадливо развел руками.

   Кудрявый эльф полу-сдался.

   – Ладно, уговорили!.. Мы не можем вмешаться, да я и не вижу оснований для этого, но мы можем попытаться снизить накал. Попробуем ускорить события. Если сейчас Эллорн в гневе вышвырнет ее, то только усугубит свою зависимость. Надо, чтобы он побыстрее получил желаемое – и успокоился, наконец!

   Эрриль уронила руки, и бессильно отступила. Бринон вновь приобнял ее плечи, подставил ладонь для опоры. Она горько кусала губы, и прятала взгляд.

   – Кого из нас он послушает? – с усмешкой озвучил ее вопрос Бринон.

   – Отец никому не позволит вмешаться! – в тихом отчаянии прошептала девушка.

   – Он – никого. – легко согласился Сейлин, ничуть не обескураженный. – А она?.. Мы не можем указывать ему, но можем задержать ее. Эрриль!.. Ты согласна попытаться?..

   Эльфийку ощутимо передернуло. Бринон сочувственно погладил ее по сплетенным в замок пальцам, проговорил тихо и убедительно:

   – От нас с ним подобная просьба неприемлема, Сейлин прав. Но ты – другое дело!.. Попробуешь задержать ее на время?

   Эрриль болезненно сморщилась, но кивнула.

   *

   Можно было сказать, что между нами ничего не изменилось. Можно было заметить, что изменилось всё. Если раньше я предполагала в его отношении ко мне крайнюю степень требовательности, то сейчас понимала, насколько терпимым был Эллорн до того. И чем больше он становился тираном, тем меньше я сопротивлялась. Безумная надежда заслужить его симпатию старанием не имела под собой никаких оснований – только мое желание уйти от боли, спрятаться от реальности. Я бежала в послушание, как в спасение. Ежеминутно ожидая взрыва. Внутренне сжатая.

   Ни разу он не напомнил мне о том инциденте в подвале, а я, по понятным причинам, не стремилась испытывать его терпение на прочность. Следующий день начался как обычно, я успела позавтракать и привести себя в порядок, когда Эллорн пришел за мной, приглашая попрактиковаться в метании ножей.

   Я давно ждала его согласия, я не раз видела его ловкость, и сама очень хотела освоить полезный навык. Но эльф каждый раз отвечал отказом, находя для меня другие занятия, и я почти перестала надеяться.

   Понятно, что его неожиданное предложение вызвало прилив радости. Я чуть не забыла наши размолвки, радостно кинувшись к стеллажам с наборами метательных ножей. И тут же споткнулась, в упор встретив его откровенный взгляд. В груди вновь свернулся ледяной ком.

   – Ты требуешь невозможного, Элирен. Этой бритвой ты отрежешь себе пальцы.

   Или кое-кому слишком высоко задранный нос.

   – Возьми обычный набор, вон, справа на второй подставке. Да, с серебристыми рукоятками. Вы с ним больше соответствуете друг другу.

   Как скажешь, мой принц. Могу взять и заступ, если прикажешь. Все равно ведь не попаду.

   – Что ты делаешь? Это не метание в цель, это выбрасывание вон.

   Первое – наложить ладонь. Взять точно, перехватывать в реальных условиях некогда, и опасно.

   – Ты так боишься пораниться?

   – Нет.

   Второе – увидеть цель. Не заподозрить, что она где-то там, а увидеть, оценить подвижность, ухватить сразу предыдущее, настоящее и возможное будущее движение противника.

   – Нож – продолжение твоей руки. Как можно так плохо знать себя?

   Пытаюсь точно охватить рукоятку пальцами. Взмах – бросок – синий всверк в правом углу. Эллорн оценивающе смотрит, явно определяя расстояние до ножа.

   – Ладно, бросаться ножом ты научилась. Теперь попытайся бросить его в нужном направлении.

   Их десять – метательных ножей, самый крупный в две ладони длинной. Самый маленький – в ладонь, ни разу еще не долетел до цели. Тяжелым хотя бы докидываю до стены.

   – Остановись! Почувствуй свою руку. Разожми пальцы. Теперь еще раз: охват – цель – движение – ... очень занимательно.

   Бросок должен стать мыслью, мысль – движением. Нож и рука – одно целое. Отделяясь, нож несет в себе мое стремление.

   – Ты кидаешь не в противника, ты отбрасываешь оружие в сторону. Оно настолько тебя пугает?

   Охват, цель, бросок...

   Охват, цель, бросок...

   Эллорн, позволяя мне отдохнуть, пытается наглядно показать, как все просто: кисти его рук одновременно совершают плавное движение, и серебристые рукоятки на темной мишени образовывают вершину угла. Прищурившись, эльф сосредоточенно дорисовывает пейзаж, поглядывая на дальние белые пики Трабба за окном. Получается очень похоже: четыре вершины спускаются ступенчато, пятая, самая высокая, обрывает плавную линию, резко выделяясь.

   Некоторое время мы любуемся искристыми клинками, потом эльф извиняется и уходит, разрешая самостоятельно потренироваться. Не забыв выдернуть всаженные на треть в мишень ножи, аккуратно вновь разложить их на стеллаже. Оставшись одна, пытаюсь понять: предоставленное одиночество – демонстрация доверия или нежелание напрасно тратить время?

   Я побаивалась следующего утра, мне почему-то казалось, что Эллорн больше не позовет меня в оружейную. Как выяснилось, я совершенно напрасно изводила себя глупостями всю ночь, вместо того, чтобы крепко спать. Эллорн вновь и вновь приходил за мной, и наши занятия продолжались.

   – За столько времени можно бы лучше изучить свои силы, Элирен. Твоя левая рука сильнее, но медлительнее. Что это значит?

   Молчу, потому что ответ мне неизвестен, и эльф прекрасно это знает.

   – Если нужна меткость, кидай нож левой. Если быстрота – правой.

   Сосредоточившись, делаю по пять бросков каждой. Собирая по углам ножи, случайно ловлю отстраненный взгляд. Последнее время Эллорн и не пытается скрыть холодность, но я запрещаю себе видеть эти взгляды.

   – Тебя быстро убьют, если ты не готова выжить любой ценой. – откровенно говорит принц, и меня передергивает от такой прямоты. – Один бросок – один труп. Никто не даст тебе второго шанса, если ты промахнешься.

   Я понимаю, что он прав, но понимание не прибавляет мне умений. Я по-прежнему неловкая, я промахиваюсь чаще, чем попадаю, и никак не могу справиться с нервами.

   – Думаю, не стоит слишком расстраиваться. – утешает он, когда мы уходим из зала. – Здесь, в Зачаровне, тебе не придется защищать свою жизнь оружием, а за пределами эльфийских земель... при случае, думаю, даже ты попадешь, хотя бы рукояткой...

   Иногда, не выдержав его насмешек, я готова была сдаться, и просто отдаться на его милость. Но что-то удерживало от последнего шага. Не знаю, что. Возможно, я настолько свыклась с мыслью о неизбежном расставании, что просто доживала последние дни рядом с ним.

   *

   Конечно, так не могло продолжаться бесконечно, и глупо было мечтать о мирном прощании. Разве могло что-то закончиться без конфликта, если это касалось нас двоих?

   Всё закончилось очень вьюжным днем. Я сбежала на любимую верхнюю террасу, наслаждалась неистовством ветра, созвучным моему душевному смятению. И поняла – Эллорн за спиной, стоит, глядя поверх моей головы. В очень недовольном настроении.

   – Я пытаюсь понять, мой принц, и не могу. – прошептала, опасаясь встретиться с ним взглядом. – Помоги моей несообразительности, ответь прямо: чего ты ждешь от меня? Эллорн!.. Что ты хочешь?!

   – Ничего. – спокойно ответил он. – Не я ищу себя. Не то главное, что хочу от тебя я, а то, что ты сама для себя желаешь.

   – А что я для себя желаю?.. – согласилась потерянно, предчувствуя очередную выволочку.

   Сколько их уже было с момента нашего появления в Мерцающих Дворцах! И не счесть. Эльф прекрасно умел ударить словом. Сохраняя невозмутимое спокойствие, оставаясь предельно вежливым, иногда – даже улыбаясь. Поначалу я пыталась защищаться – естественно, напрасно, с эльфами спорить бесполезно. Они всегда правы. Потом просто молча скрипела зубами.

   – Понимание не дается легко, да, Элирен? – холодно поинтересовался он. Я кивнула. – А что легко в этом мире? Почему ты думаешь, что именно для тебя должно быть сделано исключение?..

   – Я опять тебя не понимаю!.. – призналась, затылком ощущая его взгляд. – Ты не мог бы объяснить попроще?.. с учетом моей... ограниченности?..

   – Ты хочешь найти понимание себя, но при этом желаешь оставить всё, как оно уже сложилось. Так не бывает, нельзя в наполненный мешок вместить новый груз. Вначале нужно освободить место, избавиться от временного, неважного. А ты не хочешь. Ты постоянно увлекаешься чем-то второстепенным, забывая о главном, о том, что есть твое предназначение. Ты как заигравшийся ребенок, капризничаешь, потому что устала и голодна, но отказываешься прекратить игры для еды и сна.