Текст книги "Путь. Эльфийские истории. (Тетралогия) (СИ)"

Автор книги: Лола Екшибарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 38 страниц)

   Иногда казалось, что вот еще чуть-чуть, небольшое усилие, и я вспомню нечто важное – но понимание безнадежно ускользало, оставляя после себя еще большую растерянность. Загадочная улыбка Эллорна и его внимательный взгляд не помогали сосредоточиться. Каждый раз, заглянув ему в глаза, я чувствовала, как близко подхожу к краю, но каждый раз он умело отвлекал меня, и страх таял, рассеянный его непередаваемым обаянием.

   Устав от внутренней борьбы я сдалась, уселась у костра, обхватила колени руками, и просто ждала.

   Они подошли неторопливо, остановились одновременно шагах в пяти, Рэм чуть впереди, крепко расставив ноги, Росни за левым плечом в полушаге; и стало понятно, что слов особых и не понадобится. Каким-то своим чутьем взрослых, много повидавших мужчин, они поняли все сразу. Росни поджал губы.

   – Значит, все же уходишь. – протянул Рэм, вглядываясь в наши лица. Они с Эллорном многозначительно смотрели друг на друга, явно понимая, что имел в виду каждый. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

   Мне не понравилось открытое предостережение реплики. Сомнения и без того переполняли меня, сомнения пополам с радостью, то одна волна, то другая накатывали, я в них тонула. Хотелось поддержки вместо настороженных намеков. Росни, подливая масла в огонь, презрительно усмехался.

   Мы свернули лагерь сразу. Я удивилась поспешности, но все произошло так естественно и быстро, что совершенно не оставило места для сомнений. Ночь выдалась лунной, ясной. Тропка вилась среди деревьев, не сворачивая и не пропадая, мы быстро шли по ней, уходя дальше вдоль границы Зачаровня. Примерно к полуночи вышли на склон довольно высокого холма, внизу, невидимая в ночных тенях, шумела река.

   – Удачи в пути! – сдержанно пожелали Охотники.

   Итак, мы вышли к броду у речушки Точилки, и Охотники нас покидали. Не так давно Охотники обсуждали свой возможный дальнейший маршрут, а я сидела рядом и внимательно слушала. Они даже нарисовали на земле карту с речкой Точилкой и развилкой у ее брода, и некоторое время спорили, по какому берегу лучше возвращаться на побережье. Сейчас я увидела ту саму развилку воочию. Дернулась, и напряглась в душе струна тревоги, я вдруг ясно осознала: они сейчас уйдут. А я останусь.

   Эллорн, словно почувствовав мои сомнения, взял меня за руку, и от его прикосновения я оттаяла. Глупости, какие могут быть страхи? Разве я сама, всей душой, не желала остаться с эльфом?

   Он произнес длинную фразу на эльфийском, Охотники кивнули в ответ. Я постеснялась прощаться очень уж сердечно, просто пожала протянутые руки.

   – Возвращайся! – неожиданно наклонившись к самому моему лицу, с нажимом произнес Росни. – Что бы ни случилось, я буду рад помочь и поддержать тебя, запомни. Никого не слушай, не позволяй им довести себя до отчаяния! Если ты сдашься, я буду разочарован. Возвращайся, ладно?

   – Спасибо, Росни...– пробормотала в растерянности.

   Рука об руку, мы спускались с холма. Эллорн крепко сжимал мои пальцы, его присутствие стирало неловкость прощания, но где-то очень глубоко осталась не растаявшая льдинка. Я знала – она не растает, и от того моя радость имела горький привкус.

   *

   На рассвете мы коротко передохнули в тени больших деревьев, на краю убранного поля. Эллорн предложил разбить лагерь, чтобы дать мне возможность выспаться, но я решительно отказалась: приподнятое настроение придало сил, я совсем не чувствовала усталости. Эльф внимательно посмотрел в глаза, и не стал спорить. Мы посидели, попили из фляги вина, и пошли дальше.

   К вечеру остановились в странном месте. Вначале я решила, что невысокий купол над ручьем – обычная беседка, небольшая, уютная, и очень красивая. Но мы вошли в нее, и оказалось, что внутри это почти комната. Потолок смыкался где-то много выше головы эльфа, места вдоль ажурных стен хватало, чтобы разместить десяток путников. В середине – круглый каменный стол, по сторонам деревянные лежанки в причудливой резьбе. И тишина. Необычная тишина, не нарушаемая даже привычным шепотом леса, пением воды. Я потянулась сквозь резьбу условных стен, полюбовалась сверканием росы на ладони в лунном свете.

   Эллорн развернул меня за плечи, обвел рукой вокруг:

   – Где сегодня пожелает спать гостья?

   В растерянности пожала плечами. Слегка подталкивая, он подвел меня к самой высокой лежанке:

   – Здесь тебе приснится вода. Ты любишь воду? Любую воду? Возможно, это будет море... спокойное, ласковое... или нет, штормовое, неспокойное... опасное! А возможно, река. Или маленький быстрый родник. А вот здесь, – настойчивое давление в спину, и я у противоположной стенки. – Здесь тебе приснятся горы. Высокие. Чистые. Вечные.

   Я молчала, подавленная. Он улыбнулся легко, посочувствовал:

   – Не выбрать вот так сразу, да? Мне тоже трудновато бывает, когда ухожу из дома надолго. Только как-то надо выбирать, тебе отдохнуть необходимо. Есть еще: степь, спелое поле, поляна. Решай.

   – Поле. – выбрала я наугад, проследив за его взглядом.

   – Значит, поле. – не стал спорить эльф, легко откидывая тяжеленную гранитную крышку стола. Внутри полый, стол оказался кладовкой, множество мешочков и ящичков заполняли пространство. Над нами поплыл аромат лета.

   – Не очень-то разнообразно, да ладно, поголодаем несколько дней. – ничуть не шутя, посетовал Эллорн, доставая сушеные фрукты в полотне, засахаренные в склянках. – Ну, что тут у нас: сливы, персики, яблоки...

   Если то, что сейчас происходит, всего лишь сон, подумала я, то не будите меня!

   *

   Ночью проснулась от голосов. Женский, чистый и нежный, мог принадлежать только эльфийке, пусть я никогда не встречалась ни с одной. В мужском без труда узнала Эллорна.

   – Мы возвращаемся на остров, Эллорн. Дарен так и не оправился после гибели Вестель, меня пугает его состояние. Он очень привязан был к ней. Время не излечило, его горе неизменно... он угасает, с каждым годом все явственнее приближаясь к концу. Я так надеялась на твое влияние!.. Ты ведь знаешь, как прислушиваются к тебе первые дети! Впрочем, как и все последующие... ты всегда был кумиром молодежи, и ты нужен нам, Эллорн. Ты нужен мне, и сейчас! Если твой голос прозвучит на Совете, многие послушаются. И задумаются над собственным легкомыслием.

   – Разве Элинель перестал тебя поддерживать?

   – О, нет! И он, и Феррел безупречны. На твоих сыновей я всегда могу положиться. Но не все воспринимают всерьез нынешнее положение на границах, долгие годы мира приучили к беззаботности. Я не могу упрекать их, они не видели первых битв, да и последнее противостояние с гномами случилось задолго до их рождения. Но мы, Старшие, помним, как велика бывает плата за забывчивость! Ты не был у нас довольно давно, Эллорн. У нас последнее время все несколько... нетрадиционно.

   – Да, мне рассказывали про ваши новшества. Что, эти, последние дети, действительно настолько талантливы? Впрочем, если ты позволяешь им принимать решения, значит, они достаточно разумны.

   – Разумны... – в женском голосе мне послышалась усмешка. – Нет, не в том смысле, что вкладываешь ты. Но они очень способные, очень! Есть несколько совсем юных, ты, наверное, еще не слышал о них...

   – Одиль, Рианн, Геллен?

   – А ты неплохо осведомлен!..

   – Эманель рассказал. – прозвучало так, словно Эллорн признался в некоем сговоре.

   Женщина коротко рассмеялась.

   – Значит, ты знаешь!

   – Я знаю только то, что у тебя появился надежный помощник. И меня это радует.

   – Да, самоотверженностью Геллен удивительно напоминает мне Элинеля – настолько же, насколько твой сын напоминает тебя. Иногда он дерзит и упрямится, но он прирожденный Защитник!.. Я давно не видела никого, кто бы с такой полнотой воспринимал свое призвание. За ним охотно идут не только сверстники. По сути, сейчас он заменяет меня на границе, ну, с разрешения твоих сыновей, конечно.

   – Многообещающий мальчик?..

   – Почему так иронично?

   – Прости, я просто улыбаюсь! Но в его годы получить столько ответственности... это тяжкая ноша, Лирриль.

   – Он не тяготится ею!

   – Я рад! Но не надорвется ли?..

   – С чего такая забота, Эллорн?

   – Не о нем, сестра, не о ребенке мое беспокойство. О тебе. Мне кажется – надеюсь, только кажется! – моя разумная сестренка совершает довольно безрассудные поступки!.. Ты кидаешься из крайности в крайность. Разве твоя вина в гибели Вестель?.. В отчаянии Дарена?.. В нынешних сложностях Запретного леса, и метаниях детей?.. Будь справедлива к себе, Лирриль, не казнись за каждый чужой промах! Мы сильны, но не все в нашей власти!

   – О!.. – в голосе женщины мне почудилась бездна изумления. – Тебя ли я слышу, мой строгий брат?

   Эллорн тихо рассмеялся.

   – Мы сильны, но не все в нашей власти! – грустно повторила эльфийка, и наверное, вздохнула.

   Эллорн ловко перевел разговор:

   – А что девочки?..

   Мелодичный голос полился, объясняя:

   – Их способности иного свойства. У Одиль сложились особые отношения с Дареном, он год от года все больше замыкается в себе, по сути, она – единственная, с кем он еще может общаться. Мне думается, ее склад характера по-особому располагает к ней, она очень... сочувствующая, что ли. Рианн... без этой девочки уже просто невозможно представить нашу жизнь. Когда погибла Вестель, мы словно лишись души, ты ведь помнишь, какой она была, да? Она была для Запретного леса как Эманель для Зачаровня... если бы не Хлоис с Рианн, не представляю, как долго еще висел бы над нами гнет отчаяния.

   Они помолчали, и принц произнес, словно в ответ на вопрос, который я не услышала:

   – Нет, Лирриль, я никогда бы не позволил себе огорчить тебя. Но и с Эманелем я спорить не стану. Он – король, если он прикажет мне остаться, я подчинюсь без раздумий! Ну, и отчасти, потому что полностью с ним согласен, а Феррел в этот раз ошибается.

   – Он отпустит. Эманель лучше многих понимает, как нуждаемся мы сейчас в тебе!

   – Вы с Гелленом неплохо справляетесь с охраной границ. Чем еще я могу быть полезен?

   – Не надо спорить о методах! Главное – результат. – запальчиво, как мне показалось, перебил женский голос. И, чуть погодя, тоном пониже: – Согласись, как бы ты не восхвалял политику Эманеля, а у вас на материке тоже серьезные проблемы со смертными. Впрочем, у нас всё намного хуже, ты прав!.. Именно это меня и раздражает, что ты всегда прав... прости меня. Феррел с Элинелем не успевают присмотреть за всем сразу, Дарен последнее время отстранился, я слишком устала, а Геллен – мальчишка. Нас остается все меньше. Не отказывай мне в просьбе, брат!

   – Обещаю, Лирриль, если Эманель позволит, я вернусь на остров и выступлю на Совете. Скоро, через пару месяцев. Только ты преувеличиваешь мое значение, сестренка. Посмотри внимательно, и ты увидишь, насколько самостоятельны наши дети!.. Недавно в патруле я приглядывался к ним, к уже двадцать седьмым детям, сестра. Ты всерьез полагаешь, что от нас многое зависит сейчас?.. Ну, кроме действительно важных решений, конечно. И то, лишь потому, что за них надо потом нести ответственность!.. – Эллорн рассмеялся, женщина не поддержала его. Он помолчал, добавил серьезно: – И здесь тоже нужно наше присутствие.

   – Здесь итак весь Королевский Дом: Бринон, Эманель, Флоран, Сейлин, Эрриль, ты! А там из Старших теперь только двое: я и Дарен. Если он угаснет, я останусь одна. Что мне делать там одной, Эллорн?!

   – Почему одна, Лирриль, почему одна? Прислушайся к своим словам: ты сама себя понимаешь? Все твои первые дети с тобой, и вторые, и третьи... Насколько я осведомлен, свои семьи сюда, на материк, увезли только некоторые из пятых. Но ведь взамен мы отпустили к тебе своих. – на слове "отпустили" принц сделал ударение, видимо, подчеркивая некий смысл.

   Тут я опомнилась, что подслушиваю то, что вовсе мне не предназначено, и от смущения окончательно проснулась. Лежала, замерев и удивляясь, каким образом умудряюсь понимать эльфийскую речь. Голоса вскоре смолкли, Эллорн вернулся в беседку. Один. Я даже не стала притворяться спящей. Он подошел к моей лежанке, спросил:

   – Мы мешали тебе?

   – Нет. Но я слышала вас. Хуже того: я вас понимала. Если тебя не смущает это обстоятельство, меня – тем более.

   – Мне жаль, что мы помешали твоему сну. – согласился Эллорн, и провел рукой над моим лицом. Глаза сами собой закрылись. – Спи, Элирен...

   Утро встретило меня ярким солнцем, что бесцеремонно раскидало лучи по подголовью; вдвоем с ним нам было тесно. Я умылась во вновь обретшем голос ручье, гадая, куда делся эльф, но не сильно тревожилась. Лес, рассвет, и сама беседка – всё вокруг настолько восхищало, что я согласилась бы провести здесь и больше времени, чем пришлось. Эллорн вернулся, когда я надумала влезть по плетям дикого винограда на крышу беседки. Хотелось оттуда посмотреть окрест.

   – Не советую. – предупредил он, проверяя вьющиеся ветки на прочность. – Сейчас они очень хрупкие. Ты можешь упасть.

   – Ты меня поймаешь... – легкомысленно отмахнулась, перелезая за невысокую ограду по краю крыши.

   Между куполом и оградой оставалось места ровно столько, чтобы мог встать один человек. Он внимательно наблюдал снизу, как я обходила беседку кругом, потом, когда, притихшая от увиденного, благополучно спустилась вниз, покачал головой. Ничего не сказав, ушел внутрь, пристукнула каменная столешница.

   – Если ты согласна, мы можем продолжить наш путь. – как ни в чем не бывало, окликнул изнутри. – Только сначала нужно хорошенько поесть. Предупреждаю: засахаренные персики – мой любимый десерт, делиться им я больше не намерен.

   – Еще чего! – возразила, кидаясь к столу. – Мне они тоже понравились! И, в конце концов, кто здесь гостья?!

   *

   Наше путешествие по зачарованному Зачаровню выходило нереальным! На второй же день поняла, что Эллорн ведет меня не к центру. Мы шли не кратчайшем путем вглубь, мы совершали обход мест, которые он считал необходимым показать. Я не возмущалась, доставленное удовольствие перевешивало нетерпеливое желание увидеть прекрасный материковый город эйльфлёр – Мерцающие Дворцы. Мы шли, и вокруг рассыпалось колдовство присутствия бессмертных. Ни один лес за границами эльфийских земель не сможет не то, чтобы соперничать – сравниться с творением эльфов. В Зачаровне не было болот. Не было уродливо скривленных стволов. Не было гнилостных западен.

   Если бы мне предложили просто описать, чем именно отличался Зачаровень от других лесов, не осененных бессмертием, я затруднилась бы назвать конкретно, различие ощущалось, чувствовалось в каждой травинке, каждой полянке, каждом глотке воздуха.

   Если бы по пути еще мы могли не спорить по пустякам, было бы замечательно. Но нет, не существеннейшие причины, и упоминания не заслуживающие, порождали глобальные дискуссии. С некоторой грустью отметила свою схожесть с Росни, причем именно в том качестве, что меня саму в нем раздражало безмерно: неуступчивости.

   Как-то однажды мы схлестнулись по поводу разности понимания законов общественного существования. Эллорн довольно небрежно высказался по поводу бесконечных междоусобных войн людских племен в том смысле, что если нет мира среди своих, значит, не заслуживают его и с чужими. Я тут же припомнила ему, как он недавно посетовал на расхождения в понимании "добрососедства" среди самих эйльфлёр.

   – Мы не убиваем своих. – легко возразил он, и я чуть не споткнулась. Эльф глянул удивленно, словно осмысливая нечто новое, потом покачал головой: – Хм! Я думал, он расскажет о нас больше.

   – Кто?

   – Охотник Росни.

   Тут удивилась я. Мы остановились на сухом, засыпанном хвоей взгорке, под двумя шикарными кедрами. Эльф с пониманием предложил:

   – Присядем? Ты побледнела.

   Да, сегодня наш путь, пролегавший в основном по склону вверх, изрядно меня вымотал, но почему-то признаваться в собственной слабости с каждым днем становилось все труднее. Я не понимала причин нарастающей сдержанности, и очень надеялась, что дело было не в пустом кокетстве. Нехотелось оказаться мотыльком настолько.

   Мы сели передохнуть под одним из исполинов, на прогретую солнцем землю. Конечно, отдыхала я, а Эллорн полулежал рядом, глядя то на меня, то в небо.

   – Росни мало рассказывал о вас. – правильнее было бы сказать: "Росни мало рассказывал хорошего", но не могла же я так прямо и заявить! – Вы никогда не лжете, вы довольно сильны, и вы чужды людям.

   Эллорн безразлично согласился:

   – Так и есть. Значит, основное он все же сказал.

   Я смутилась. Подобное высокомерное безразличие к мнению окружающих было мне внове, и каждый раз задевало довольно сильно.

   – Значит, у вас нет войн? – спросила осторожно, возвращаясь к прерванному разговору.

   – Между собой? Нет.

   Я невольно качнула головой. Он усмехнулся.

   – Ты не понимаешь, потому что вы, смертные, не сохранили семьи. – пояснил раздумчиво, так, словно подбирал слова попроще, специально для меня. – Родство для вас осталось только словом, но не сутью. Вы забыли, что все вы – одна семья.

   – Ну, почему же!.. – вспыхнула, задетая покровительственным тоном. – У людей нормальные семьи, и родственники у всех есть...

   – И сколько поколений подразумевает ваша "семья"? – уже не скрывая насмешки поинтересовался Эллорн. – Три-четыре? Это в лучшем случае. Да и среди них постоянные конфликты. Не хмурься, Элирен, я вовсе не хотел тебя обидеть! Но спорить с очевидным неразумно. Ваши кровные узы самые слабые в мире. Впрочем, и горный народ от вас далеко не ушел, самый сильный клан, который я видел, насчитывал восемь поколений.

   – Вам проще сохранить внутренние связи. – не то, чтобы возразила я, но указала на очевидное. – Раз вы постоянно вместе, раз вы не... не умираете. – он чуть прищурился, посмотрел уже не улыбаясь, с вниманием. – А у людей получается разрыв в цепи, вроде как выпадает связующее звено. Поэтому большие семьи и распадаются. То есть – я так думаю, что причина не в отсталости, или агрессивности. Это просто... данность нашего существования.

   – О! – со странной интонацией произнес принц. Насмешливое пренебрежение в его глазах растаяло, сменившись глубоким интересом. – Надо же. Нет, я не спорю! Я как раз согласен с твоим суждением. Но настолько глубокое понимание – редкость среди смертных. Уж прости мне мое удивление, я никоим образом не намеревался тебя оскорбить.

   Сухой красивый взгорок стал для меня совсем неуютным. Я чуть отодвинулась, села ровно, обхватив руками колени. Эллорн, похоже, совсем не обратил внимания на мое движение.

   – Ты хорошо осведомлен об обычаях других народов. – сказала, только чтобы заполнить пустоту.

   – Я давно на границе. – тихо пояснил он, запрокинув лицо к прозрачному осеннему небу. – Она – мой дом, моя жизнь, мое призвание. А у границы всегда есть иная сторона.

   Все крутившиеся на языке вопросы разом исчезли. Он приоткрыл нечто очень личное, и я теперь опасалась не то, что словом, но и неловким движением оборвать момент редкой откровенности. Эллорн коротко глянул из-под ресниц.

   – Благодарю, Элирен, ты удивительно чуткая. Ну, так о чем мы начали говорить?

   – Вы не убиваете своих. – ответила с легким вызовом, меня напрягало, как легко он угадывал самые скрытые мысли.

   – Да, эйльфлёр не убивают эйльфлёр.

   – Что, вы настолько дружны?

   – И дисциплинированны. Видишь ли, когда твое существование не ограниченно временными рамками, приходится соблюдать строгую осторожность. Так правильнее, Элирен. У нас не так много правил, но они – обязательны для всех, они непреложные законы нашего существования. Один из главных – мы всегда остаемся семьей, и из него следуют остальные: мы не убиваем родных, мы не вмешиваемся в дела друг друга без причины, и мы соблюдаем правила подчиненности. Младшие – старшим, бойцы – командиру, и так далее. Приказ есть приказ, запрет – запрет. Но прибегать к специальным распоряжениям приходится крайне редко. У эйльфлёр хорошие традиции, они спасают нас во многих сложных ситуациях!.. Мы никогда не забываем, насколько мы все связаны, это... это происходит естественно. Да мы и есть семья, все ныне живущие в той или иной степени состоят друг с другом в родстве. Сейчас существуют несколько устоявшихся родов, но принадлежность к одному не подразумевает чуждость остальным. Ты ведь уже знаешь, почему так сложилось, ты знаешь историю нашего появления тут. Но между родами нет жесткого разделения. Скорее, имеет значение избранное призвание. Мои дети в основном избирают путь защитников, нас так и называют: Защитники по призванию. Но есть и земледельцы, и оружейники, и поэты. Есть художники. Есть даже маги... – он усмехнулся, словно вспомнил всем известную старую шутку. – Но воинов больше, да. В других родах тоже есть определенные предпочтения. Возможно, это объясняется неким наследственным даром.

   – А как же... кто следит за исполнением законов?

   – Старшие в семье. – как нечто общеизвестное пояснил он. – Но что значит "следит"? Если происходит некий конфликт, или досадное недоразумение, стороны в нем обращаются к старшим. И принимают данный совет. Вот и всё.

   – А старшие? Кто... чем руководствуются они?

   – Законами, традициями, опытом прожитых лет, и своей совестью. С нас спрос строже, чем с детей, Элирен, и это правильно. Мы – хранители, наша ответственность за семью не в пример тяжелее, чем только за себя.

   – Но если, к примеру, среди старших возникнет конфликт, чем руководствоваться будут они?

   Эллорн озадаченно нахмурился, словно предложенный мною вариант привел его в замешательство, и теперь он пытался представить его.

   – Мы все подчиняемся правилам, Элирен. – повторил задумчиво. – Законы нашего существования незыблемы, и перед ними нет преимуществ ни у кого. Возможно, я не до конца понимаю твои вопросы?.. я не вспоминаю ни одного случая конфликта меж нами. Бывает недопонимание, бывает несогласие... но ведь это не преступление. Наше призвание настолько различно, что всегда находится тот, кто наиболее сведущ в спорной области. Мы принимаем его совет, как наиболее авторитетный.

   Я качнула головой.

   – Хорошо, а как быть с личными интересами?

   Эльф по-прежнему непонимающе пожал плечами.

   – Никто не вмешивается в дела другого без достаточно веского повода. Да, говоря по чести, и по поводу – вмешиваются крайне редко. Зачем? Если дети захотят совета, они его спросят. Если посчитают возможным действовать на свое усмотрение, то ответственность несут также сами.

   – А как же король?..

   – Эманель? – улыбнулся Эллорн. – Он первый, по закону и по справедливости. Он достойнейший из нас, его ноша самая тяжкая, а слово – решающее. Но ведь и он не отступает от правил, Элирен, решения короля регулируют текущую жизнь эйльфлер, а отнюдь не внутренние взаимоотношения!

   – И что же, никогда не было нарушителей? – не отступилась упрямо, в моей голове как-то не укладывалась такая простая картина общественного строения. – Никто не пытался обмануть, или взять больше?.. Никто не таил зла?

   Он поднял потемневший взгляд, и я сжалась. Я не знала, что именно, но только что я умудрилась совершить очередной серьезный промах. Или высказать величайшую бестактность.

   – Очень редко, – на удивление ровным тоном произнес эльф. – Чрезвычайно редко, всего несколько раз, случалось непоправимое. Эйльфлёр преступали закон, в основном по небрежности, чем по злому умыслу. Их участь была печальна.

   Не знаю, на какой минуте после, я заметила, что принц больше не смотрит на меня, и позволила себе вновь начать дышать.

   Мы сидели на взгорке еще с четверть часа, потом Эллорн легко вскочил, и я без споров последовала за ним. Мы поднялись еще выше, и наконец, достигли вершины пологих гор. Лес здесь был редким, а вид на Зачаровень – завораживающим.

   Постепенно мы вновь начали разговаривать, я некоторое время осторожничала, наблюдая за принцем, но он быстро справился с раздражением, и в конце концов, я вновь почувствовала себя легко. И опять спровоцировала спор – не специально, конечно, но разве это оправдание?

   Вместо того, чтобы на простой вопрос, насколько подробно посвятили меня Охотники в отношения эйльфлёр с гномами ответить "мало", я зачем-то вновь вспомнила Росни и его ехидные высказывания. Эллорн внимательно всмотрелся в меня, я кожей ощутила, как легко он проник в глубины памяти, отмахнувшись от слов, и опять разозлилась.

   – Не делай так больше. – решительно попросила, стараясь сдержать раздражение. – Не подслушивай то, что тебе не предназначено. Это... это унизительно!..

   Эллорн неподдельно удивился.

   – Я не проникаю глубоко, я не трогаю сокровенные тайны. Но твои слова сильно расходятся с твоими раздумьями, Элирен. Я считал, что так нам легче понять друг друга!

   – Теперь знаешь, что заблуждался. – не согласилась с его простым объяснением. – Мы слышим мысли друг друга, с этим я ничего не могу поделать, пусть. Но ты постоянно вторгаешься дальше, чем я хочу.

   – Я не думал оскорблять тебя вмешательством. – искренне извинился эльф, и моя злость сразу отступила под магией его мягкого голоса. – Хорошо, попробуем обойтись словами. Но слова слишком просты, Элирен. Они не передают и сотой доли всех значений. И они слишком различно воспринимаются нами.

   – Дерево остается деревом, увертки – увертками, а ложь – ложью! – горячо возразила, опять чувствуя себя беспомощной перед его выверенными аргументами.

   – Вот-вот, – согласился Эллорн, останавливаясь у огромного одинокого бука. – Кто-то видит в дереве материал для причудливой резьбы, что украсит его дом. А кто-то не выносит умирающих деревьев...

   – Не поняла. – честно призналась, уважительно прикидывая высоту исполина. – Твоя аллегория слишком сложна. Если кто-то желает иметь друзей – пусть имеет. Если другой не хочет видеть инородцев – пусть сидит дома.

   – Ах, как же все просто! А если ко второму ломятся незваные гости, и уговоры не помогают?

   – Ну, к вам незваные гости не часто ломятся. – холодновато напомнила я, почему-то принимая на свой счет упоминание о гостях. – Уж кто-кто, а эйльфлёр умеют постоять за себя.

   – Обиделась. – заключил Эллорн, разглядывая нависающие ветви с настораживающим интересом. Я побоялась, что сейчас он предложит влезть.

   – Нет. – соврала.

   – Лжешь?

   – Лгу. Откуда знаешь?

   – Обычно ты называешь нас "эльфы". Не эйльфлёр.

   Вот уж не задумывалась над формой. С некоторой долей раскаяния попыталась вспомнить, чем еще могла по небрежности задеть его.

   "Многим, но ты не поймешь. Не задумывайся лучше, не создавай неловкости между нами!"

   "Давай, давай, теперь ты отыграешься сполна..."

   "Довольно!.. а то точно кто-то обидится. И, – почему я так уверен? – это буду не я".

   Стерпела и этот щелчок по носу. Заслуженно, в общем.

   – Я хочу понять. – решилась на откровенность. – Никак не могу разобраться, я так... запуталась... нет, не то слово. Потерялась. Заблудилась. Словно ищу себя, и никак не найду. Помоги мне найти правильный путь.

   – Ты не услышишь. – с обезоруживающей откровенностью ответил Эллорн. – Ты не слышишь ничего из того, что вот уже второй месяц я пытаюсь сказать тебе. Ты слышишь только себя.

   – Я постараюсь. – пообещала, завязывая самолюбие в тугой узел. – Я не буду мотыльком, Эллорн!.. Попробуй мне поверить, мой принц...

   – О, я верю, верю тебе! Верю, что сейчас, в данный момент, ты искренне сама веришь в возможность понимания. Но момент пройдет, Элирен. Первые же трудности заставят забыть обо всем, кроме задетой гордости.

   Опустив голову, смолчала. Если это проверка, то тебе не удастся спровоцировать меня, эльф. Если нет... что ж, я не навязывалась. Ты сам пригласил.

   – Вот видишь! – он подхватил меня на руки, я взвизгнуть не успела, как мы уже оказались на самой верхней развилке, вознесенные над колышущимся, неспокойным морем изумрудно-медного цвета.

   Затаив дыхание, стараясь не глядеть под ноги, я давилась шальным восторгом.

   "Мне понятно твое неприятие обычного человеческого существования, желание подняться над обыденностью. Тебя ведь именно это гнетет?" – "Не совсем. Мне нужен проводник, Эллорн, не надзиратель. Со своей стороны, обещаю, что постараюсь услышать тебя".

   – Я рискну. – эльф поднялся в рост, легкомысленно раскачиваясь на тонких ветвях. – Возможно, в дальнейшем ты изменишь взгляд на предложенную помощь.

   – Теперь ты меня не слышишь, как видно. – теряя голос от страха, я встала рядом, приказав себе не смотреть никуда, только ему в глаза. – Обещаю, что пойду за тобой, но это буду все равно я, такая, какая есть. Но я буду прислушиваться. Приложу все силы, чтобы выучиться, тому, чему смогу. Подумай, прежде чем соглашаться, Эллорн, прими мои слова всерьез: я обещаю верность, но не перемены! Ты слышишь?

   – Слышу. – становясь серьезным, согласился он. – Думаю, что услышал намного больше, чем рассчитывал...

   И тут, как всегда, в самый неподходящий момент, моя неуклюжесть проявила себя: ветка, на которой я стояла, вдруг обломилась, и я поняла, что падаю. Инстинктивно стараясь схватиться за что-нибудь, напрасно пыталась удержаться, соскальзывала, летела вниз, понимая точно – до земли очень далеко.

   Иногда мне кажется, что эльф специально подстраивал такие нелепые моменты, чтобы на законном основании схватить меня в охапку. Открываю глаза – так и есть, мы вновь в опасной близости.

   "Неправда! – немного запальчиво возразил он, не разжимая при этом рук. – Я тебя спасаю, а ты подозреваешь меня в коварстве! Стыдно!" – "Ага".

   – Что "ага"? – требовательно спросил эльф. – Что это значит?

   Сдерживая смех, я расслабилась, склонила голову ему на руку:

   – Ты собирался посвятить меня в тайны мироздания. Это что, начало?

   Спускаясь на землю вслед за ним, опираясь на протянутую руку, я держала его взгляд. Взгляд, в котором опять проявилось изредка мелькавшее и ранее холодное отстранение.

   Иногда мы заходили в небольшие поселения эйльфлёр, каждый раз чувствовала себя очень скованно от невозможности гармонично вписаться в окружение. Но помнила о данном обещании, и старалась не раздражаться. Никто не виноват в моем несоответствии, и я – в том числе.

   Зачаровень, от границ выглядевший пустынным, изнутри оказывался наполненным жизнью. Прямо посреди непроходимых, как я считала, чащ, вдруг возникали затейливые домики, разнообразные фермы, часто слышался гомон домашних животных и лай собак. Но рядом с эльфами на меня нападало оцепенение, переходящее в откровенную глупость, и Эллорн, проникшись моими трудностями, тактично не оставался в них надолго. Кроме этого он совершенно никак не спешил помочь в приспособлении. С некоторой опаской начинала понимать, что стороннее наблюдение – обычная манера поведения принца, личное вмешательство происходило лишь в крайних случаях. Опять же, случаи признавались "крайними" сугубо с его точки зрения.