Текст книги "Путь. Эльфийские истории. (Тетралогия) (СИ)"
Автор книги: Лола Екшибарова
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 38 страниц)
Картина вырисовывалась тревожная. Не хватало пограничников, не хватало оружейников, работников не хватало везде, куда ни кинь взгляд. Даже над Мерцающими Дворцами висела тишина. Он уже и забыл, когда последний раз над их городом повисала такая тишина. Долгие столетия Дворцы были наполнены жизнью, она бурлила и кипела, заполняя собой все пространство прекрасного города, и выплескиваясь далеко за его пределы. Но с прошлой осени многое изменилось. Погасли огни мастерских, опустели залы, покрылись тонкой пылью ажурные лестницы.
Эйльфлёр осталось слишком мало.
*
– Входи, Элинель! – приветливо пригласил король, с трудом вырываясь из невеселых мыслей. – Ты уже знаешь?..
– Да. – светловолосый эльф в зеленой рубахе внес в залу столик на витых ножках. На столе вперемешку стояли кастрюльки, тарелки и соусники. – Я узнал одним из первых. Мы были в патруле, когда пришел Геллен, это с нами он вернулся во Дворцы.
Эманель вздрогнул. Да что сегодня с ним такое? Разве не он сам месяц назад отпустил Элинеля в усиление патруля к Траббу?! "Принца Элинеля. – поправил себя. – Принца!"
– Я согласен до конца своих дней остаться просто эйльфлёр, лишь бы он вернулся к нам! – в пространство возразил принц, раскладывая по тарелкам скромный ужин. – Не думаю, что стану ему достойной заменой.
– Его вообще невозможно заменить. – с горечью признал Эманель. – Но нам, оставшимся, придется всю жизнь стремиться быть похожими на него хоть в малости!..
Принц придвинул столик к широкой скамье, сел рядом со Старшим, глядя в столешницу, словно пытаясь вспомнить, зачем он вообще приволок сюда стол.
Объединенные нерадостными раздумьями мужчины помедлили некоторое время, но перебороли душевную тяжесть, принялись за еду. Объединившая их скорбь напрочь отбивала аппетит, но и король, и принц обладали достаточной разумностью и дисциплинированностью, чтобы осознавать необходимость поддержания сил.
Элинель бросил короткий взгляд на мраморный узор столика, нарушенный двумя черными росчерками, и тихо вздохнул.
– Я не ждал этого. – признался через силу. – Я пока не в силах принять его смерть. Отец всегда был самым... непобедимым, неуязвимым! Я привык считать, что он будет вечно. Возможно, мои годы слишком малы, чтобы осознать подобное...
– Годы не причем! Мне сложно принять его гибель как и тебе, мальчик. Но ведь каждый однажды становится Старшим.
– Конечно!.. но мы с Феррелом – младшие из его сыновей. Скажу о себе. Я не ожидал, что когда-нибудь стану принимать решения за семью, а тем более – столь серьезные! И вот, братья погибли. Их дети сами слишком молоды и нуждаются в защите, а сестра... теперь, когда Эрриль со своей семьей ушла Вратами – мы единственные Первые. Возможно, ее дети и не стали бы нам надежной поддержкой, среди них почти не было защитников, но остаться совсем без Старших!.. – Элинель с сомнением покачал головой.
Эманель поднял внимательный взгляд, всматриваясь в собеседника. Глаза короля чуть потемнели, отражая внутреннее напряжение.
– Теперь Старшие – вы. – напомнил он без нажима. – Что тебя тревожит?
– Не страх. – напрямую ответил Элинель, король невольно улыбнулся, отдавая должное подобной смелости. – Мы давно и успешно охраняли Запретный лес, нашими усилиями последние сотни лет жизнь эйльфлёр на острове была беззаботной и простой. Но раньше я твердо знал, что за мной стоят братья, а за ними – он, и если кто-то из нас споткнется, он всегда успеет подставить плечо. Или исправить наши ошибки. В любой момент я мог получить и совет, и поддержку. А теперь мне некого спросить – и не с кем разделить ответственность. Мне не страшно, но мне тревожно от твоего доверия! Я не заслуживаю его, и нет ни одной причины для той чести, что ты оказал мне, вверив в мои руки судьбу Зачаровня!..
Эманель легким кивком обозначил понимание.
– Не в моих силах облегчить твою ношу! – искренне и просто посочувствовал младшему, Элинель, в свою очередь, поднял внимательный взгляд. – Все случилось слишком внезапно, на вас рухнул тяжкий груз наших ошибок! Это несправедливо, незаслуженно, и неизбежно. Однажды каждый из нас вот также остался один на один с ответственностью, и признаюсь откровенно – я до сих пор не уверен, что избрание меня королем было безупречно верным решением. Я так и не нашел в себе необходимых качеств для подобной чести!..
– Ты – первый по праву!.. – уверенно выдохнул принц, Эманель слегка пожал плечами.
Принц понурился.
– Я не стремлюсь переложить на других свой долг, но защищать всех эйльфлёр!.. У меня нет ни опыта, ни умения, ни сил...
– У всех остальных их еще меньше. – напомнил Эманель.
Принц с досадой покивал.
– Поэтому я здесь. – согласился просто. – Не потому, что чувствую себя достойным, а потому, что кроме нас с Феррелом и некому больше. За нами – наши дети, теперь мы первая линия обороны.
Он замолк, погрузившись в тяжелые мысли. Эманель не настаивал, ему тоже нашлось, о чем поразмыслить, "трудные времена" ставили перед королем непростые задачи.
– Утром я уйду с патрулем на западные окраины. – чуть погодя поделился планами Элинель. – Нас два десятка, мы подменим на неделю-другую главный пост у Виляй-реки, пока не подойдет постоянная охрана. Ваши там дежурят еще с осени, им пора передохнуть. Пусть возвращаются к семьям. В основном там эйльфлёр с центральных звероферм, наверняка им есть, чем заняться дома. Так что если я понадоблюсь, то до новолуния я у западных границ. Потом соберу окрестных, мы пойдем дальше, вдоль границы, с запада на восток.
Эманель согласно кивнул, расслаблено откинулся в кресле. У него оставались еще несколько мелких дел, которые он хотел сделать до того, как уснет, но свинцовая тяжесть недвусмысленно намекала: пора отдыхать.
– Я сам уберу тарелки, – с пониманием предложил Элинель, споро собирая посуду. – Я все равно обещал Ромиль помочь по кухне, они там совсем с ног сбились.
Король с молчаливым вопросом заглянул ему в лицо, и Элинель едва заметно схмурился:
– Нет, от Феррела не было посыльных. Мы не получали никаких известий с Острова уже второй месяц. Даже Охотники не вернулись. Считаешь, нужно вновь послать гонцов?
– А как считаешь ты?..
Элинель, собравшийся было уходить, вновь поставил столик на пол, выпрямился, открыто и строго глядя на короля.
– Я считаю, что у нас нет возможности помочь им. Да, мне также неспокойно, как и тебе. В конце концов, это мой дом остался сейчас без охраны. Это моя семья, возможно, находится в смертельной опасности. Однако мы оба прекрасно понимаем, насколько слабы позиции эйльфлер здесь, на материке, чтобы позволять себе рассеивать силы. Даже те два десятка пограничников, которые завтра уйдут со мною, я нашел с великим трудом. А уж собирать отряд для возможного конфликта на острове!.. мы все равно не найдем достаточно бойцов, чтобы отбиться от агрессии, если там все же война. Но при этом совсем ослабим и без того слабую защиту Зачаровня. Ты думаешь, мысли о родных не преследуют меня каждое мгновенье, с тех пор, как я остался здесь, с вами, а Феррел уплыл домой?! – Эманель невольно вздрогнул, принц невесело усмехнулся. – Нет, надеюсь, ты так не думаешь, король Эманель. Мы не сталкивались с тобой близко до нынешнего года, но я никогда не сомневался в твоей мудрости. И отец, и принцесса Лирриль всегда отзывались о тебе с глубоким уважением. Да и сам я теперь вижу, насколько разумно ты организовал жизнь эйльфлер здесь, на материке. Мне пришлось выбирать, и выбор мой был страшным. Но я теперь в ответе не только, и не столько за себя, сколько за всех, доверившихся мне, и я выбираю материк. Там, в Запретном лесу, наших осталось вовсе мало. Там наши позиции более шаткие, чем здесь, в Зачаровне. И, коль уж мне выпало защищать последний оплот эйльфлёр, я выбираю материк: закрепившись здесь, у нас есть шанс выжить. На острове – нет.
Король тяжело поднялся, подошел вплотную, склонил голову в искреннем поклоне:
– Ты оказал нам честь, оставшись с нами, друг. Прости, что невольно усомнился в твоем выборе! Мы, действительно, слишком мало знаем друг друга. Больше я не оскорблю тебя недоверием, поверь.
– Это для меня честь быть среди твоих друзей!.. – тихо возразил Элинель. – И ты прости мою горячность. Я еще только учусь быть старшим.
*
Сквозь тревожный сон пробился настойчивый зов: "Опасность! Опасность!". Эльф открыл глаза, сразу, без перехода возвращаясь в реальность: "Что происходит?" – "Гномы спускаются!".
Не слишком удачное начало дня.
Геллен взобрался на самую макушку высокой сосны, и замер в тонких ветвях, рассматривая открытый склон. Да, гномы шли по нему, шли не таясь, и, как показалось эльфу, даже весело. Их нарочитая открытость настораживала больше, чем проявленная бы ими осторожность.
С соседних деревьев за пологим спуском пристально наблюдали другие пограничники. Накануне вечером они, двенадцать эйльфлёр, совершающие обычный обход границы между двумя укрепленными заставами, заметили на одном из склонов Трабба дым. Склон до этого вечера считался необитаемым, дым на нем мог означать как временную стоянку гномов, так и новообразованное поселение. Поскольку и то, и другое находилось меньше чем в дневном переходе от эльфийской границы, пограничники прервали обход, засели в негустом перелеске, зорко высматривая склон. Ночью ничего подозрительного на склоне не происходило, костер то пригасал, то разгорался с новой силой. Можно было предположить, что гномий отряд также приглядывался к опушке Зачаровня, ожидал рассвета.
Под утро дежурные подняли тревогу: на склоне показалась вереница гномов.
По мере приближения гномьего отряда, нарастало удивление эйльфлер: гномов было вопиюще мало для бандитского набега, они шли слишком открыто для разведгруппы, а уж их предыдущее демонстрирование собственного присутствия на пустынном склоне вообще не укладывалось ни в какие рамки.
Приблизившись к полудню почти вплотную к границам Зачаровня, гномы совершили еще более странный поступок: они не пошли ни в лес, ни вдоль него. Они расселись кружком, и вызывающе задымили трубками.
Старший в отряде, Имрон, выразительно приподнял брови: "Это то, что я думаю? – прозвенел ментал. Геллен оглянулся, не сразу поняв, к кому конкретно обратился командир. Имрон в упор смотрел на него. – Других групп на склоне мы не увидели. Они ждут нас?".
– Видимо, нас. – отозвался вынужденно Геллен. – Странная ситуация. Что ты прикажешь?
Старший покусывал травинку, мучаясь непростым выбором. Геллен молча ждал. Его несколько удивило, что за советом обратились именно к нему – здесь, на просторах Зачаровня, он остался чужаком. Более того, его имя теперь навечно оказалось связано с другим именем, и в этом-то заключалась главная сложность. Никто не посмел обвинить, никто не задавал сложных вопросов. Но вокруг постоянно ощущалось напряжение, и с этим он ничего не мог поделать. Самому эльфу находиться хоть и в группе, но как бы на отшибе было проще, однако отстраненность накладывала определенный отпечаток на отношения с сородичами.
– Раньше я бы перестрелял их без вопросов, да и дело с концом. – с досадой признался Имрон. – Но сейчас не те времена. Сейчас нам приходится соблюдать их правила... не по душе мне все это!..
– Да, мне тоже. – спокойно согласился Геллен, наглухо зашнуровывая куртку. Подтянул ремень с ножнами, похлопал себя по высоким голенищам, проверяя спрятанные в отворотах ножи. – Но ты верно заметил, сейчас не те времена. Эти гномы либо окончательные глупцы, либо самоубийцы, либо это – приглашение к переговорам. Я все-таки склоняюсь к третьему варианту.
Имрон медлил, с сомнением оглядывая окрестности. Геллен пожал плечами.
– Кому-то надо идти к ним, раз уж мы подпустили их так близко. Тебе нельзя, ты Старший, командиру не следует рисковать без нужды. Из остальных только я защитник по призванию, уж не прими откровенность за оскорбление. Если начнется заваруха, никто из твоих не отобьется в одиночку. А вместе всем выходить из леса все-таки опасно, хоть мы и не увидели засады, но нельзя исключать какую-то хитрость со стороны гномов. Они, как правило, довольно хорошие стратеги.
– Ты часто сталкивался с ними?..
– Случалось. Наши границы в Запретном лесу так же близки. Так что, я иду?
– Иди. – решился Имрон, натягивая на лук тетиву. – Только прошу, будь настороже. Если что – не рискуй напрасно, помни, мы следим за каждым их движением.
Гномы выкурили уже по второй трубке, когда из леса вышел эльф. Вышел вовсе не таясь, пошел через открытые поляны неспешно. Хорошенько рассмотрев его, Управитель Кернар удовлетворенно крякнул: из оружия на эльфе был лишь кинжал. Значит, гордецы правильно понимают свое положение. Правда, могли бы отправить делегацию и помногочисленнее, но от разговора не уклонились, уже хорошо. Впрочем, то, что эльф был светловолос, Управителю вовсе не понравилось. Эльфийские заставы на этих склонах охраняли обычные фермеры, между ними редко встречались даже брюнеты, бывшие, как правило, славными оружейниками; много лет среди пограничников гномы видели лишь синеглазых шатенов. То, что сейчас вдруг появился блондин, настораживало. Вроде бы тут давно не случалось стычек, к чему эйльфлёр усиливать рядовой патруль прирожденным убийцей? "Защитники по призванию" – так они сами себя называют. Ха! Защитнички... сколько хороших ребят порезали безвинно, такие вот "защитники"!.. Убийцы и есть, нет им другого имени. Выродки Эллорновские. Все в папашу, как один, словно копии, с одного свитка списанные.
Эльф остановился в пяти шагах, цепко осмотрел гномов. Словно примерился, куда будет нож втыкать. Молодые подобрались под его холодным взглядом, даже сам Управитель невольно поежился.
– Я Кернар, Управитель Северного отрога. – представился гном, поглаживая окладистую красивую бороду. – Я пришел с миром, как видишь. Мне нужен ваш командир.
– Мое имя ничего тебе не скажет. – Геллен потянулся в ментал, спросил Имрона: "ты слушаешь?" – "Да. – ответил тот, – Я слышу. Пусть говорит". – Говори, зачем пришел.
– Да мне, собственно, и без надобности ваши имена запоминать. – ничуть не обидевшись, легко согласился гном. – Это я вам одолжение предлагаю, а не вы мне. Просто хотел вежливым быть, ну да ладно. Дело у нас вообще-то не к тебе, а к королю вашему, господину Эманелю. Передай ему: приходил сам Верховный Управитель Кернар, с Северного отрога Трабба. Он меня помнить должен. Раньше я простым Управителем тут был, до того, как ваши молодцы Бланшета порешили. Так что теперя я Верховный. Приходил, и предлагал ему помощь в охране границы. Нам сейчас с вами ссориться нужды нет, я сам дела стараюсь миром решать. Ну, а вам с нами и тем более нет резона враждовать, при ваших-то нынешних трудностях. От себя могу обещать, что до Безымянных полян мы домогаться больше не станем, и никто к вам на разбой не придет, живите спокойно. От вас же прошу той же уступки: не ходите в Заболоченный луг и Каменный мешок. Там наши выработки, и земли эти всегда нашими были. Вам те склоны вовсе ни к чему. Вот, такое мое предложение, думаю, весьма разумное.
– Откуда такая осведомленность о наших трудностях, Кернар? – холодно поинтересовался Геллен, подавляя в себе законный гнев.
– Верховный Управитель Кернар, эльф. – поправил гном бесстрашно. – Не груби мне, я тебя не оскорблял. Осведомленность моя много больше, чем ты догадываешься. Да и не только моя. Почитай, весь материк знает, что вас осталось совсем чуть!.. Да и Остров, если на то пошло, вы уже потеряли. Так что нечего тут меня допрашивать, я не милости просить пришел!
На мгновение потемнело в глазах, Геллен покачнулся, неимоверным усилием воли возвращая себе спокойствие.
– Мы не потеряли Остров. – тихо возразил он, и сам подивился пустоте своего голоса. – Ты заблуждаешься, гном.
– А ты, братец, видать и впрямь не знаешь!.. – неподдельно удивился гном, в нетерпении переступая с ноги на ногу. Всплеснул руками, закачал головой. – Ну дела... Да ваших почитай еще месяц назад на Тронг-Нльи разбили!
– Кто?.. – почти беззвучно спросил Геллен. Теряя самообладание, схватил гнома за ворот, тряхнул легко, как котенка. – Говори, что знаешь!..
– Отпусти. – вовсе не испуганно потребовал тот. И, когда эльф с трудом разжал пальцы: – А ты не робкого десятка, однако! Нас-то тут шестеро против тебя одного, а ты драться лезешь!.. Вот пырнем тебя счас, и никакая ваша подмога не спасет! А?..
Геллен промолчал. В ментале метались голоса оставшихся на опушке пограничников, но он не мог внимать им, его собственная искалеченная душа получила еще одну страшную рану, и кричала от боли, заглушая весь мир.
– Не мы вас разбили. – честно ответил гном Кернар, и было нечто в его голосе, что сказало Геллену – гном не лжет. – Мы вообще к вам не совались, в Запретный лес. Это ваши соседи с Восточного побережья постарались. Гномы не причастны к той резне.
– Я передам королю Эманелю твое предложение. Это все?.. – погасший мир давил, мешая дышать.
– Нет. – гном участливо похлопал Геллена по локтю, тот едва удержался, чтобы не сломать ему руки за эту фамильярность. – Еще вот что передай. Там, дальше на юго-западе, есть Затейная пустошь. Вы ее Барбарисовой поляной зовете, и считаете своей землей. Так вот, там вскоре будет основано новое поселенье, а основать его хотят гномы с Западного Хребта.
Геллен непонимающе уставился на Кернара. Тот, без смущения, подмигнул.
– А ты как думаешь, эльф? Только у вас, что ли, непонятки в родне случаются? Нет, конечно. Так что и у нас вот... бывают не-до-по-ни-ма-ния!.. Ага! А предупреждаю я вас сейчас исключительно для того, чтобы господин Эманель не сомневался: я действительно готов поддерживать на нашей границе мир. Мой маленький подарок, проще говоря, вашему королю.
*
Ночью в Зачаровень вошел Охотник. Он беспрепятственно дошел почти до самой заставы, пока дорогу не преградила неясная тень. Росни всмотрелся в незнакомого эльфа. Демонстрируя мирные намерения, показал пустые ладони:
– Я – Росни, у меня дело к эйльфлер Геллену. Он должен быть где-то тут, на северной окраине.
– Он предупреждал, что ты придешь, – ответил эльф, повел вглубь. Пояснил, не оглядываясь: – Он на соседней заставе, у Барбарисовой поляны, но я не смогу тебя проводить. Сам дорогу найдешь?
Росни пожал плечами. А чего не найти-то? Хоть с закрытыми глазами. Сколько раз здесь ходил...
– Последнее время этот край опустел. – пояснил эльф, останавливаясь у ручья. Устало опираясь на длинный колчан, как на посох, осмотрел склон. – Раньше здесь было оживленнее...
Росни так и не понял, в чем изменился сам лес оттого, что эйльфлёр стало меньше. На его взгляд, Зачаровень остался светлым, чистым, и прекрасным. Впрочем, он понимал, насколько лучше видны мелкие штрихи изменений тем, кому лес был домом.
На Барбарисовой поляне недавно нечто произошло. Свидетельством тому служили опаленные по верхнему склону кусты и темные пятна недавних пожаров по всей долине. Росни лишь мельком отметил все эти признаки обычного пограничного конфликта, не вдумываясь глубоко, тут же выбросил их из памяти. Подумаешь, невидаль.
На самой заставе ситуация выглядела вполне мирной, лишь окровавленные повязки на некоторых эльфах подтверждали – да, недавно здесь имел место быть пограничный конфликт.
– Доброго дня, Охотник.
Росни споткнулся на ровном месте, оглянулся на окликнувшего его эльфа. Вздрогнул, пораженный. Он едва узнал его.
Редкие для эйльфлёр признаки либо утомления, либо сильных душевных переживаний, изменили до неузнаваемости тонкие, надменные черты. Чистый ясный взгляд сменился холодным, оценивающим. Под глазами залегли темные тени, вокруг губ – жесткие морщинки. К тому же он коротко обрезал свои длинные, как обычно у эльфов, волосы, и теперь они едва доставали до плеч.
– Доброго дня, эйльфлёр.
Геллен одним взглядом словно вобрал в себя всего Охотника: и его усталый вид, и раздражение от предстоящего неприятного разговора, и словно сами мысли, что теснились под нахмуренным лбом, и молча подвинулся на лавке, кивнул: присаживайся. Росни, не ломаясь, сел рядом, за грубый простой стол с небогатым угощением. Не оставляло чувство, что эльф уже сам все понял, но Охотник пребывал в совершенной уверенности: в ментале его не прослушивали. Видимо, интуиция подсказала Геллену итог расследования.
Эльф, между тем, пододвинул Охотнику свою тарелку с вареными овощами, переложил поближе хлеб и кусок копченого мяса. Росни, не раздумывая, принялся за еду.
Геллен уперся взглядом в горизонт, молчал отстраненно. Когда Росни закончил с обедом, эльф уточнил холодно:
– ...Значит, продал? И плату взял?
Росни лишь молча кивнул.
– Поэтому нас и нашли. – самому себе сказал Геллен. – Потому взяли так легко. Лучники... они знали, что мы без доспехов, знали, кого снимать первым – когда он упал, я... споткнулся. А вот Элирен билась до конца.
Яркий синий взгляд затемнился. Прищурившись, эльф приглядывался к чему-то перед собою, но Росни понимал – эльф не видит сейчас ничего из находящегося рядом. Он весь не здесь, не высокие деревья Зачаровня окружают его. Возможно, он сейчас в тесных стенах покосившейся халупы среди бескрайних лесов Загорья. Возможно, на обожженной множеством ритуалов поляне, меж упавших каменных столбов. Возможно, где-то еще дальше.
Перед ними поставили кувшин с темным, густым вином и два кубка. Непередаваемый аромат плотно окутал удушающей пеленой, заставил вернуться в реальность, в золотой летний полдень.
– Я хочу знать, как это было. – решительно попросил Геллен. Росни дрогнул: в голосе собеседника охотнику почудились ранее хорошо знакомые интонации, только присущие другому эльфу.
Охотник заколебался, и Геллен, наконец, оторвался от созерцания окрестностей, пообещал твердо:
– Я буду предельно аккуратен, поверь мне! Пожалуйста, я должен сам услышать его объяснения.
– Не о своем душевном спокойствии пекусь. – холодно заверил Охотник. – Мне удовольствия нет, но терпимо. Хотел тебя поберечь, старик совсем ума лишился. Ну, коли неймется, то давай, смотри. Только я тебя предупреждал.
Геллен заглянул, и содрогнулся. Отразившаяся на лице растерянность обезоружила начавшего злиться Росни, охотник сам смешался, и отвел взгляд.
– За что?.. – растерянно спросил эльф. – За что такая ненависть?!
Росни промолчал. Он не смог бы объяснить даже мысленно, образами, то, что прочувствовал и принял сердцем. Да, жестоко и несправедливо, но где-то там, внутри, он понял собрата, и даже посочувствовал ему.
– А ты попробуй, – спокойно предложил эльф. – Попробуй все-таки объяснить. Ну, хотя бы причины назови.
– Рэй. – назвал Росни, и Геллен отчего-то покачал головой. – Напрасно ты сомневаешься, эйльфлёр, он был слишком близок старику. Наверное, Раэль не смог совладать с собой, это иногда случается, знаешь ли... даже у нас есть сердце, и оно живое! Оно привязывается к чему-то, или кому-то, и с этим ничего не поделать. Рэй заменил ему сына, и погиб из-за Эллорна. Тот сам признался накануне, Рэм слышал.
– Это вызывает в тебе сочувствие?.. – без раздражения удивился Геллен.
– Нет, пожалуй. Как бы объяснить?.. Я не сочувствую Охотнику в его предательстве. Нет оправданий подлости, да и наши правила запрещают подобное накрепко. Ты должен знать, ведь это не тайна, нам запрещено заводить семью. Ни жены, ни родни, ни детей. Если хочется дом – вон из Охотников, живи как все. Это первое. А второе – если уж беремся за дело, мы должны доводить его до конца. Даже ценою своей жизни. Рэй всегда соблюдал наши правила, да и другие Охотники соблюдают, иначе перестают быть Охотниками. А отступники только вредят общему делу, подрывают доверие, оскорбляют наши жертвы. Так что сам видишь, сочувствовать преступлению одного из нас я никак не могу! Но вот тому, что с ним стало теперь, я не рад. Он совсем, совсем безумен... даже заглянув в мою память, ты не поймешь, насколько он сейчас жалок. Он сам себя уничтожил, позволил ненависти разгореться в душе, не совладал с пожаром, и сжег себя дотла.
Геллен медленно обернулся на последних словах, посмотрел прямо в глаза, не скрывая мыслей, и Охотник поперхнулся.
– Себя?.. – с непередаваемой интонацией уточнил эльф. – Себя сжег?..
– Прости... – потерянно пробормотал Росни. – Не то я имел в виду, поверь!
– Верю. – легко согласился тот. – Конечно, верю!.. Я не настолько пристрастен к тебе, насколько ты – к нам, но меня твое отношение мало трогает. К тому же ты, со своей ненавистью, как видно, прекрасно ладишь. Это не было оскорблением, Охотник. Ты оказал мне великую услугу, Росни, никакое вознаграждение не в силах выразить мою признательность, но все-таки назови свою цену. Любую. Чего бы ты ни попросил, будет мало, и ты помни об этом. Я теперь твой должник до конца жизни. И еще. Ты, видимо, подзабыл – а, может, и вовсе не знал, но за все время, что я живу на свете, то есть за последние три сотни лет, из-за принца Эллорна погиб только один Охотник. По стечению обстоятельств, им оказался Рэй. Да и из-за него ли?.. Спроси себя, Росни, и попытайся ответить честно: чей нож оборвал жизнь вашего друга? К тому же принц Эллорн никогда – никогда! – не убивал чужих Охотников. Чем бы ни оканчивались переговоры, какими бы страшными не были потери эйльфлёр, он помнил, что вы – лишь посредники, он всегда отпускал вас живыми. Он не мстил невиновным... В отличие от тех же гномов, к примеру... Так что "блондинистый выродок", "белый убийца Эллорн", и как там еще?.. – был милосерднее всех вас, вместе взятых!..
Росни дернулся, будто от пощечины, скривился болезненно, а Геллен продолжил, словно не замечая:
– Кстати, ты ведь также не в курсе, как я понял – это Элирен остановила нас прошлой осенью. Мы шли от западного края до восточных берегов, и прошли бы через материк, не сомневайся! После той агрессии, что проявили твои собратья, наше возмездие было вполне справедливым, я считаю. Но Элирен смогла заглянуть дальше "душевного пожара", как ты поэтично выразился. Она и нас заставила увидеть свет, увидеть надежду, увидеть... жизнь, если хочешь... Вас, смертные, спасла маленькая женщина! Она не испугалась нашего гнева, она собой заслонила целый край! Она вымаливала ваши жизни так, как никогда не просила за свою... Эта "бродажье отродье" и "эльфья подстилка"...
– Хватит! – рявкнул Росни, и грохнул кулаком по столу. Попавшие под руку тарелки зазвенели, эйльфлер поблизости изумленно оглянулись. В груди сворачивался тугой клубок, сжимал сердце, мешал дышать. – Что ж ты делаешь!..
– Проясняю ситуацию, Охотник. – невозмутимый Геллен и бровью не повел на выходку собеседника. – Если уж ты настолько чувствителен, что смог проникнуться симпатиями к предателю, попробуй посочувствовать и тем, кого он предал. Думаю, они не меньше заслуживают сочувствия.
*
Флоран осторожно поправила ему подушку, отошла, вслушиваясь в тишину. Близилась полночь, пусть затянувшие небо тучи и заслонили звезды, не позволяя определить время точно, но полночь приближалась, её скорый приход неумолимо чувствовался в самом воздухе. Эльфийка прерывисто вздохнула, устало присаживаясь на узкую лавочку под окном. Ночи стали слишком короткими, слишком беспокойными.
– Если ты пришла меня разбудить, то делаешь это довольно несмело. – удивился Эманель. – А если полюбоваться в окно на пейзаж, то ты выбрала не ту сторону. С полуночи звезды летом особенно хороши на востоке.
Флоран только усмехнулась.
– Ты никогда не беспокоила меня без достаточных оснований. Да и другим не позволяла. Что-то случилось?
– Пришел Геллен, с ним Охотник. Геллен спрашивал, когда ожидаем принца Элинеля и где сейчас Маррир. Они оба с Охотником совсем вымотанные, я их в кухне усадила, ужинают, так как бы за столом не уснули. Ромиль сейчас готовит отвар, поможет им силы восстановить...
Эманель рывком вскочил, стал торопливо одеваться, эльфийка привычно помогала, попутно прибирая в спешке разбросанные по залу вещи. Он поймал ее за руку, притянул к себе. Нежно погладил черные, густые волосы, вжался в них лицом, с щемящей болью вспоминая, как давно последний раз целовал их. Флоран приподнялась на цыпочки, и крепко обняла его за шею, затихая в недолгом покое.
На бесконечные минуты тревоги отступили. Растворились в ласковой радости, в тайне, объединившей двоих.
– ...подожди, не убегай!.. – не в силах разжать объятий, Эманель лишь крепче обнял ее.
– У тебя слишком много забот, чтобы беспокоиться еще и обо мне, любимый. Пусти. Нас обоих ждут.
*
– Доброй ночи, господа! – и Охотник, и младший вздрогнули одинаково. Эманель, уже несколько минут стоявший у входа, посочувствовал: – У вас усталый вид, вам бы отдохнуть денек-другой... но времена трудные. Никому не удается выспаться, даже короля вот, среди ночи подняли...
Вопреки всем обстоятельствам Росни рассмеялся шутке, даже Геллен скупо улыбнулся.
Эльфы раскланялись, Охотник кивнул приветственно. Эманель, проницательно оглядев Росни, тут же предложил:
– Геллен-то откажется, заранее знаю, но тебе, Охотник, я советовал бы сейчас прилечь. Воспользуйся последними часами, отдохни немного. Хотя бы до утра. Думаю, ваше дело может изложить и эйльфлёр. У меня есть к тебе небольшая просьба, но я могу ее высказать потом, когда ты отдохнешь. Мне нужен Охотник, и я рад, что такой опытный человек, как ты, сегодня в Мерцающих Дворцах.
Росни пожал плечами, и без споров встал из-за стола:
– Да мне и самому ваши тайны не надобны.
Флоран, легкой тенью скользнув по кухне, поманила Охотника за собой, увела по длинным коридорам.
Эманель присел напротив младшего, требовательно заглянул в глаза. Ментальные потоки, набирая силу, звенели тревогой.
Под потолком пронеслась стремительная тень. Геллен вскинул голову и ахнул: на поперечной балке, под самой кровлей, сидел сокол, спутать которого с другой птицей было бы невозможно: алые перья вокруг шеи, как драгоценное ожерелье, переливались в скупом свете очага.
Соколов с каймой вокруг шеи называли "королевскими", и называли не зря. Лучшая стая на свете, выведенные путем многих скрещиваний, они обладали изумительными способностями. Многие из них понимали речь.
Питомцы принцессы Лирриль осиротели прошлой осенью, когда принцесса с большинством своих детей ушла сквозь Врата. Присмотр за стаей взял на себя Феррел, но потом и он вынужденно уехал на материк, вспыхнувшая в Зачаровне война призвала лучших Защитников. Поскольку сам Геллен тогда уже был на материке, он не знал, кто заботился о стае, и как.