Текст книги "Путь. Эльфийские истории. (Тетралогия) (СИ)"

Автор книги: Лола Екшибарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 38 страниц)

   Ворги нападали как-то лениво, словно для отвлечения внимания. Навались они кучей, нас бы затоптали. Но они не торопились, наверное, приготовляя очередную гадость, и мы могли отбиться. Получалось даже неплохо: Эллорн и эльф в охряном плаще стреляли без остановки, не давая воргам преодолеть лестницу к лазу, второй незнакомый эльф ловко сталкивал тех, кто все же проскочил, убивая огромным копьем, я отыскивала и приносила стрелы.

   Итак, теперь переправились все. Почти все... Сдерживаемые нами ворги не могли пробиться к верхним балконам, а мы не могли уйти с поста. Как только хоть один из них окажется на верхнем ярусе, он перестреляет нас еще в воздухе. Мы же не сможем перебраться, потому что наш балкон ниже, чем край сетки. И привязанная спасительная веревка. Чтобы добраться до заветного моста, надо перейти выше на этаж. Чтобы добраться по мосту в Южную башню живым, должно остаться на месте. Ну, как же всё замечательно!

   Незнакомый эльф задумчиво посмотрел на мой практически полный колчан, и я, не возражая, протянула его. Всё правильно. Им нужнее. Отступив от лаза, пошла среди колонн, заставляя себя не смотреть в сторону Южной башни.

   – Уходи, Элирен. – приказал Эллорн все тем же чужим голосом. Я отмахнулась.

   "Не отвлекайся! – строго одернул Рэм. – Ни одно важное дело нельзя начинать в спешке. Если у тебя нет времени обдумать его хорошенько, не делай ничего". Низкий потолок давил на нервы, ощутимо нависал, заставляя невольно втягивать голову в плечи. Всё же я привыкла к высоким залам. К крепким каменным сводам. А здесь – хоть и крепкие перекрытия, а всё деревянные. Да и крыша вблизи не производила впечатления уж очень надежной – дерево не камень. Оно может сгореть. Его легче обрушить. Если меня гнетет, как же эльфам неудобно в низких помещениях, подумалось невольно.

   Однако что-то надо делать. Завалить лаз, – это раз. Всем убраться со двора – это два. Дурацкие каламбуры! Я села на поваленную колонну, с опаской поглядывая на прогнувшийся потолок. Потолок упал на нас – это раз. Лаз закрылся навсегда – это два.

   – Какая интересная мысль! Мне нравится твоя идея. – воскликнул второй незнакомый эльф, полез за пазуху, доставая коробочку. Я вытянула шею – в ней был разноцветный песок, вроде виденного мною в Мерцающих Дворцах, используемый для потешных фейерверков. – Если у вас еще осталось горючее масло, мы устроим нашим гостям веселенький тарарам!

   Эллорн тут же отстегнул от пояса, протянул ему зеленую фляжку. Я, наверное, долго бы еще пребывала в изумленной прострации, если бы меня не схватили за шиворот, и не поволокли к последней лестнице.

   Оказавшись на открытом балкончике, я невольно охнула – внизу не видно ничего, кроме копошащейся серой массы. Рядом чиркнула стрела. Принц равнодушно проследил взглядом за ее падением, чутко прислушиваясь к происходящему в оставленной комнате. Из проема вынырнул один из эльфов, белозубо усмехнулся, протянул мне веревочную петлю. Я вцепилась в Эллорна:

   – Только с тобой.

   Он досадливо повел бровями, приказал:

   – Ты первый, Клейль. – и, когда, оттолкнувшись от низкого бортика, эльф плавно перелетел в окно Южной башни, мне: – Двоих веревка все равно не выдержит.

   Внизу раздался взрыв. Но не в оставленном нами зале, а много ниже, возможно, на первом этаже. Башня слегка задрожала. От воспоминания о дыме в подвалах слегка занемели пальцы.

   Незаметно второй эльф оказался рядом, повинуясь жесту Эллорна так же без споров взялся за петлю. Последнюю.

   Эллорн что-то произнес по-эльфийски, требовательно, внушительно. Я поняла не все, что-то насчет помощи и обещаний. Эльф красиво склонил голову в полупоклоне, заверил негромко:

   – Ты всегда можешь рассчитывать на меня.

   Я удивилась.

   – Меня зовут Фрейнир. – эльф пристально смотрел мне в глаза. – Запомни мое имя. Если когда-нибудь понадобиться помощь, я всегда к твоим услугам!..

   Внизу, прямо под нами раздался взрыв – это ворги наконец-то ворвались в зал и угодили в оставленную эльфами ловушку. Сорвался и рухнул с грохотом вниз соседний балкончик. Где-то внутри явно проломился пол между этажами, и упал на воргов – их верещание перекрыло даже треск ломающейся крыши. Перекинув через плечо плащ, эльф переправился в зовущее окно. Теперь нас двое.

   Эллорн скрутил ременную петлю, подталкивая меня к краю. Почему-то мне стало так страшно, как не было еще никогда.

   – Ты первый... – уперлась, было, но он в одно движение затянул петлю на моих руках, и молча вышвырнул меня через перила.

   Пролетев над двором, я ввалилась в окно напротив, едва не расшибившись о притолоку. Визг ярости внизу утроился. Ворги видели, что врагам все же удалось ускользнуть.

   – Уходи оттуда! Уходи! – кричала, приплясывая на подоконнике, освобождаясь от пут.

   Я видела, как он, встав во весь рост на карнизе, захлестнул веревку ремнем.

   Потом раздался взрыв – огонь добрался до погребов; и Северная Башня рухнула. Каменные плиты полетели в разные стороны лепестками цветка, сорванные детонацией огромные глыбы льда и камня покатились вниз по склонам, сметая всё на своем пути: редкие рощи, развалины покинутых деревень, банды воргов. Всё, что было живым на склонах Северного отрога и большинство того, что находилось на обращенной к нему стороне Южного, умерло, раздавленное, размазанное, засыпанное многометровым покровом снега и камня.

   Легенда перестала существовать, вдруг, в мгновение, превратившись в тучу серой пыли. Но победа воргов обернулась и их поражением – их рати первыми погибли под обрушившейся Северной башней, уцелели лишь единицы, и те, что выжили, в панике с воем бросились вниз, вслед за идущей волной смерти, увязая в её холодных коварных щупальцах. Жители в долине рассказывали, что долго еще речушки выносили отвратные раздутые трупы утопленников.

   Веревка, от которой я так и не успела отцепиться, спасла мне жизнь: она спружинила, когда силой взрыва разметало окрест всё живое и неживое, и не дала свалиться в пропасть. Меня сбросило с подоконника, и там, на полу Южной башни, я осталась. Без сознания и желания жить.

   Позже мне сказали, что тела многих наших так и не нашли. В том числе и принца Эллорна. Я не стала ни о чем расспрашивать.

   Лирриль, вся в окровавленных бинтах, долго плакала, уткнувшись мне в плечо. Я осторожно обнимала ее, и что-то шептала в ответ, что-то грустное и бессмысленное. Но сама чувствовала лишь легкое раздражение от причиняемого неудобства. Нет, не то, чтобы меня не печалила гибель тех, ставших мне почти друзьями, что ушли в азарте боя, в огненном вихре. Но в душе кровоточила зияющая рана, и сквозь нее уходили в небытие привычные ощущения реальности. Взрыв сжег не только несколько последующих дней моей жизни. Он сжег почти все чувства.

   Не знаю, на какой день после, появился Рэм, радостный, запыхавшийся, влетел в комнату, стиснул меня в объятиях.

   Осторожно высвобождаясь, тоскливо подумала о причине его приезда. Накануне башню покинули эльфы, они приходили попрощаться, кажется, звали с собой. Теперь вот Охотник. Видимо, всё же придется куда-то идти.

   Мы долго спускались в долину, старательно обходя оползни. На путь, который раньше занимал день-два, у нас ушло четырежды столько. Довольно большой вначале отряд распался у подножия: люди расходились по "своим" землям. Перестав существовать, Серая агрессия унесла с собой и причину единения. Остановленные на Туманной седловине Северянами, сильно потрепанные неожиданно вышедшими в тыл гномами, уничтоженные взрывом на Башнях, остатки Серых отступили к месту высадки, к наспех возведенным укреплениям, на стальной кулак Поселенцев, не дававший им отклониться ни к западу, ни к востоку. Когда мы спустились с гор, все было кончено: Серые, пришедшие наступать, а не обороняться, перестали существовать как угроза.

   Конечно, остался еще материк, но это была забота уже не этого дня. И, возможно, не завтрашнего.

Путь. История третья: Врата Иринон

Путь

История третья. Врата Иринон.

   Я даже не сразу поняла, что мы возвращаемся на материк. Только на барке, ощутив тошноту от качки, осознала, что несколько дней нахожусь в море. Берег встретил нас так, словно не прошло несколько лет, как я покинула его, словно мы никуда и не отлучались. То есть вовсе не заметил нашего прибытия.

   Рэм двинулся на юго-восток, это я отметила, потому что путь наш пролегал в безопасном отдалении от Зачаровня. Мы с Рэмом вновь остались вдвоем, который уже раз за столь малое время? Ренди с Ремси затерялись где-то в суматохе войны, Ронс все еще оставался с гномами, пользуясь у них заслуженным авторитетом. Росни вот-вот должен был подойти, отыскать нас здесь, внизу, у юго-восточных предгорий. А больше никого из Охотников я не знала близко.

   Был когда-то еще один, смешливый и мудрый, Охотник Рэй... воспоминания о нем до сих пор причиняли мучительную боль. Мне нравился этот юноша, та свобода и открытость, тихая внутренняя радость, с какой воспринимался им мир, не могла не вызывать искренних симпатий. Эллорн сумел вернуться с кровавых полян Зачаровня, сумел, вопреки всему. А Рэй нет.

   Но смерть не обманешь... Она нашла меченых...

   – Ты бы поплакала, что ли! – с досадой посоветовал хмурый Рэм, расстилая одеяла для ночлега. – А то глаза, как у мертвой...

   Очередное лето плавно переходило в осень, я поняла это однажды, когда, посмотрев на Рэма, вспомнила, что уже который день он надевает куртку, хотя раньше ходил в одной рубашке. Мне тоже иногда бывало зябко, но я как-то не связывала свои ощущения с изменением времен года. Сколько же месяцев прошло со дня степной встречи? Подсчитать не удавалось...

   Так же нечаянно я заметила, что на порезанных тетивой пальцах совсем зажили даже глубокие ранки. И огромный синяк на боку больше не беспокоит. Заглянув в ручей, поняла, что от шальной стрелы, оцарапавшей мне лицо, остался только еле заметный тонкий шрам. Странно, как быстро всё зажило.

   Мы некоторое время решили провести в деревне, отдохнуть хоть при минимальных удобствах. Деревенька попалась сразу же, Охотнику все обрадовались, как неожиданному подарку судьбы – недавно дети якобы видели в лесу эльфа, и поселяне всполошились. Так что мы пришлись кстати, и без лишних вопросов нашли себе и угол для отдыха, и возможность отойти от суеты хоть на малое время. Но долго радоваться передышке не вышло, зима как следует еще не наступила, как в деревню прилетели известия, чудовищные по своей сути: недавно к соседям, из Заречного бора, прибегали гонцы от деревень гряды Брадд, находящейся на востоке, далеко от побережья. Они просили тамошних Охотников рассудить их с гномами. Мол, сходят в долины, в которые раньше и для торговли не спускались никогда, и собирают дань со всех окрестных деревень. Кто пытается сопротивляться – вырезают целыми семьями.

   Охотники пристрастно выспросили: как выглядели, про что говорили, какие имена называли. По всему выходило, что банда состояла не из одних гномов, но гномы в ней тоже были. Тут же бросили призыв другим Охотникам, человек десять сразу ушли в сторону Копилен – так назывались старые разработки по добыче руды на Брадде, откуда спускалась лихая ватага. С того времени минуло больше месяца, никаких откликов ни от Охотников, ни из ближних деревень. Пришедший недавно караван с товарами под сильной охраной, принес неутешительные вести: в стороне Копилен поднимались к небу черные густые дымы. Так, словно горело много домов враз.

   Рэм, внимательный, помрачневший еще больше, собрался уходить. Найдя первого же торговца с более-менее приличным товаром, едва не силой потащил меня к нему. Придирчиво роясь в тряпках, выбрал ворох одежды, среди прочего новую куртку с очень похожим на охотничий капюшон, бросил мне: "примерь". Я удивилась, но переоделась. Приятно все же не выглядеть оборванкой. Поколебавшись, Рэм отобрал для меня еще несколько специфических вещиц, необходимых женщинам. Я подумала, что надо бы еще кое-какие мелочи, но тут же позабыла спросить о них, как про многое в последнее время.

   Набиралась группка десятка в два Охотников, они решили выступать немедленно. Должно еще было подойти около полусотни, созывали всех, что оказались поблизости на материке.

   – Дождись Росни здесь. – наставлял Рэм. – Все расскажешь ему, передашь мои слова: пусть один не суется. Мы идем разведкой, нам будет нужна помощь, а не отдельные павшие герои. И сама тут... смотри у меня!

   – На что смотреть, Рэм? – удивилась, собирая его охотничью сумку. – Со мною все в полном порядке.

   – Так я тебе и поверил!.. – толи согласился, толи огрызнулся он.

   И ушел. О том, что его нет рядом, я задумалась примерно через неделю, когда начали подходить первые отозвавшиеся.

   *

   – Привет, принцесса. – без особой радости поздоровался Росни.

   Запыленный, заметно загоревший, с сумасшедшими проблесками в чернющих глазах... Отмеченный особой, опасной привлекательностью. На пороге комнаты, выделенной для проживания нам с Рэмом, то и дело появлялись, будто случайно, дочери хозяина.

   – Чего одна-то?..

   – Рэм сказал тебя ждать. – я забрала у него сумку, помогла выпутаться из перевязи. Большущий чан теплой воды уже приволокли под навес, точно в то место, куда я показала. Выглянув в мутное маленькое оконце, отправила его во двор: – Иди, там под навесом я тебе все собрала, кроме рубахи. Не нашлось на тебя новой, если вот только ношенную возьмешь – я её выстирала, заштопала...

   Он приподнял мне лицо за подбородок, с подозрением принюхиваясь.

   – Странная ты какая... Пьяная, что ли? – пытливо вопросил.

   – Сто лет уж вина не пили. Иди, Росни, потом ужинать будем.

   С Рэмом мы легко делили небольшое пространство скромной комнаты, он словно старший родственник, совсем не смущал меня в обыденной жизни собственным присутствием. Я свалила вещи Росни на лавку в углу, ранее занимаемую другим Охотником, и подумала, что теперь в маленьком домике будет не так спокойно.

   Как обычно, мои предчувствия оправдались сразу, и в полной мере. Росни, не обремененный особой деликатностью, с его злыми шутками, изрядно действовал мне на нервы. К концу дня я всерьез задумалась о том, чтобы попроситься на постой в любой другой дом деревни. Но! Присутствие рядом Охотников надежно ограждало меня от нескромных расспросов и навязчивого любопытства сельчан. Так что, поразмыслив, согласилась с очевидным: лучше терпеть рядом одного злого Росни, чем целую деревню не в меру любопытного народа. К тому же, Росни-то я могла при случае, и ответить на колкости. Как отвечать на сложные вопросы чужих, я по прежнему не знала.

   Все-таки он умел быть невыносимым, этот Охотник. Вечером он окончательно достал меня своими придирками, и я ушла из дома, решив подуспокоиться в одиночестве, без свидетелей. Если еще хоть один дурацкий намек будет брошен в мою сторону, тресну ему промеж глаз – поняла, и от греха подальше, сбежала.

   За время мотания по долам и весям с всякими подозрительными личностями я хорошо приспособилась прятаться. Сидя на склизком плавленнике у мостика через мутную ленивую речушку, с интересом наблюдала, как по берегу ходят деревенские девчонки. Ходили не просто так. Глупо похихикивая, зыркали глазенками по сторонам, высматривая кого-то. Меня – поняла сразу. Зачем?

   Осторожно встала, неторопливо выбираясь по вязкой глине, стараясь не испугать внезапным появлением. Всё равно они шарахнулись, как от привидения.

   – Ну? – потребовала, разглядывая молодежь. – Чего хотели?

   – Говорить хотим. – высунулась вихрастая рыжуха из-за плеча более крупных подруг. – Спросим – ответишь?

   – Попробую. – согласилась, стараясь скрыть раздражение. В конце концов, они пока ни в чем не виноваты. – Сядем где, или так беседовать будем?

   – А нам недолго, и постоять можно! – осмелела рыжая, остальные молчали.

   – Спрашивай. – разрешила я, всё более уверяясь насчет чего – или, вернее, кого – хотят "поговорить" местные красавицы. Ну, и причем тут я?

   – Который твой муж? Первый, что был, или сейчас который?

   Так. Как неприятно, оказывается, быть догадливой.

   – Вам зачем? – спросила для порядка, итак понятно, зачем. – У Охотников жен не бывает, ты знаешь?

   – Не твоя забота, быть мне женой или нет! Приглянулся он мне, этот, чернявый. Только и с тобой мы вражды не хотим, ты не думай... Мы с Охотниками всегда в мире жили. Ну, так который?

   – Ни который, – сглатывая невольный вздох, ответила резко. – У Охотников не бывает мужей.

   *

   Успокоенный моим равнодушным молчанием, Росни перестал придираться, но все равно, нет-нет, да поглядывал с подозрением.

   – Чего ты на меня всё смотришь? – не выдержала как-то. – Аж топор из рук валится. Иди, помоги лучше.

   – Да так... – неопределенно протянул он, ловко разваливая на аккуратные поленца самые корявые чурбаки. Я залюбовалась – всегда приятно наблюдать мастера за работой. – Мне тут гномы историю занятную рассказали.

   – Про Рэма? – обрадовалась, но тут же погасла, понимая, что нет, не про то. – Про кулон?..

   – Правда, значит. – удовлетворенно заключил Росни, втыкая колун в последний кругляш. – А я, было, думал, привирают, как всегда. Приукрашают.

   – Лучше не трогай старое! – попросила нервно. Он, на удивление, спорить не стал, начал выкладывать поленницу.

   Дни проходили за днями, незаметно сменяя друг друга. Я и не сообразила бы, что прошло их уже довольно, но Росни, мрачнея день ото дня, напомнил как-то:

   – Три недели, как Рэм ушел.

   Приглядываясь к его неспешным, основательным сборам, поняла, что и сама последнее время неотчетливо беспокоюсь, не задумываясь о причине. Причину назвали вслух, и у нее появилось имя: Рэм.

   Рэм, повторила я про себя, Рэм. Глубоко-глубоко в памяти имя Охотника отозвалось давно забытым звуком – одной, но очень чистой, ясной ноткой. Я улыбнулась, слушая ее звучание. Надо же!..

   Охотников собралось уже около трех десятков, они все подходили и подходили, откладывая в сторону другие, несомненно, очень важные дела. Решили выждать еще несколько дней, до последнего назначенного срока. Насмешливые и хмурые, молодые и старые, с открытым и закрытым окончанием в имени, они все несли на себе невидимую печать особого братства. Умелые, старательные работники, неоценимые помощники, в деревне пользовались повышенным спросом. Собираясь вечерами за околицей, негромко беседовали о своем, как ни странно, зазывали и меня в компанию. Я же специально старалась не подсаживаться к ним, чувствуя стеснение. Но иногда все же оказывалась втянутой в общую беседу – когда заходили разговоры про недавние события на Тронг-Нльи.

   Крайняя деликатность, с которой мне позволяли обходить личные места, все больше располагала к ним. Я знала уже, какими чудесными людьми бывают Охотники, но не задумывалась до сих пор, что такими являются они все.

   К вечеру предпоследнего дня, назначенного для сбора, внезапно в деревне появился эльф. Казалось, уже привыкшие ко всему крестьяне, перепугались не на шутку. Он безошибочно прошел к дому, где нашли приют мы с Росни, остановился во дворе, поздоровался вежливо:

   – Доброго вечера, Охотники. Ты – Росни?

   – Я. – согласился тот, пододвигаясь на лавке. – Присаживайся, эйльфлёр. Дело ко мне?..

   – С удовольствием бы принял твое приглашение, – не лукавя, ответил эльф, – Но у нас неотложное поручение от Охотника Рэма. Если не возражаешь, приглашаю тебя к нам. Там, за речкой, мы остановились.

   – Идем. – вскочил Росни, и мне, не терпящим возражений тоном: – Пойдешь со мной!

   Эльф шел впереди, показывая дорогу, следом я, замыкал колонну Росни. Конечно, в темноте трудно разглядеть лицо высокого мужчины, да и голоса бывают похожими, а что цвет плаща – ну, мало ли... "Это действительно я. – согласился эльф, не оборачиваясь. – Приветствую тебя, Элирен. Ты считаешь, Охотнику Росни надо знать о нашем знакомстве?" – "Обстоятельства его не заставляют меня краснеть. – невольно улыбаясь, представила себе реакцию Росни на еще одну "занятную" историю. – Впрочем, хранят тайну двое".

   В пяти шагах невозможно заметить лагерь эйльфлёр, если не искать его специально. В десяти – даже если искать. Мы просто вдруг вступили в свет от веселого костра, оказавшись в кружке эльфов.

   – Я – Геллен. – представился нам проводник, откидывая капюшон плаща серебристо-непонятно-какого-оттенка. – Ваши имена нам известны. Если разделите с нами ужин, вы окажете нам честь. Заодно и поговорим.

   Поглядывая на невозмутимые лица эльфов, осознала, что совсем не испытываю стеснения. Странно, раньше прекрасный народ всегда немного нервировал меня своим совершенством. "Не трогает нас лишь то, что не волнует" – напомнил Рэм. Надежный, преданный Рэм, ушедший по зову долга в опасный поход. Теперь он сам звал на помощь.

   – Значит, заперты, говоришь... – тяжело протянул Росни, выслушав эльфа. Сапогом расчистил место, веткой обрисовал контуры Брадда. – Где?

   Вдвоем они склонились над недолговечной картой, обсуждая возможные пути подхода и проходимость старых, давно заброшенных тоннелей. Остальные эйльфлёр не выказывали особого интереса, сидели и лежали, наслаждаясь отдыхом.

   – Ну, что ж, понятно, – подытожил Росни, поднимаясь, раскланиваясь слегка нарочито. – Благодарю за вести и ужин. Вы всегда можете рассчитывать на мою признательность.

   – Охотник Рэм имел основания обратиться к нам с просьбой. – еще более церемонно раскланиваясь, ответил Геллен, поднимаясь вслед за нами. – Что еще мы можем сделать для вас?

   Росни подозрительно скосился на меня, я сходу взвилась, схмурив угрожающе брови. Некоторое время мы зло смотрели друг другу в глаза.

   – Ладно... – отступился Росни, отворачиваясь. – Нам ничего не нужно, благодарю за предложение. Ровной дороги вам, господа.

   – И вам. – согласился эльф.

   Росни проявлял нетипичную нерешительность. Отойдя от лагеря эльфов на расстояние слышимости – естественно, не нашей, – остановился в раздумье, поглядывая то назад, то на меня.

   – Даже не думай, Росни. – предупредила решительно. – Не смей навязывать мне эльфов. Ты ничего не знаешь!.. Ничего!

   – Ну, кое-что мне известно... – примирительно протянул он. – Как я тебя одну оставлю, сама подумай?

   – Я все равно сбегу от них! – он упрямо молчал. – Только не ты... Росни, только не ты!

   Он отвернулся, зашагал к деревне. Возможно, мне показалось, но Охотник на меня не сердился – проходя по хлипкому мостику даже протянул руку, вспомнив мои непростые отношения с водой.

   Дойдя до деревенской околицы, он тут же свернул к первому дому, стукнул в окошко. Проживающий там Охотник выглянул в ночь, Росни коротко переговорил, отчетливо прозвучало: "сразу, на рассвете!". Я в растерянности ушла с улицы, не зажигая свечи, уселась на лавку у стены, бездумно ожидая возвращения Росни. В голове непривычно теснились мысли, я порядком отвыкла за последние полгода от такого их разнообразия. Мне по-прежнему было уютно в моей отстраненности, я почти жалела, что приходилось как-то реагировать на происходящее вокруг. Полночь еще не наступила, как вернулся Росни, сразу принялся упихивать вещи в дорожный мешок.

   – И что же теперь? – предчувствуя ответ, спросила в тревоге.

   Охотник повел плечами, искоса поглядывая на темноту за окошком.

   – Клич брошен, посмотрим, кто отзовется. Пережидать, пока подойдут северяне, более не можем. Потому – в Копильни, наших вызволять.

   – Можно с вами?.. – попросила без надежды, зная, что получу в ответ.

   – Нет! Еще тебя мне только не хватало до кучи! И нечего тут сверкать глазищами, я не Рэм, уже давно от красивых глаз разума не теряю!..

   – Ты не Рэм, – согласилась, пряча усмешку. – Ты старый ворчун, но я все равно люблю тебя! И не пугай меня свирепой миной, я уже давно не теряю разума от зрелых мужчин.

   – Так им и надо, что ты им достанешься!.. – мстительно порадовался Росни, укладываясь в своем углу. – Так им и надо, этим спесивцам-эльфам!

   *

   Когда до зари Охотники ушли, я с тоской подумала, как мне будет их не хватать. Оставшись единственным, пусть и неформальным представителем уважаемого клана, стала чувствовать себя скоморохом на ярмарке. Что бы ни сказала, в ответ либо хихикали, либо пытались сделать умное лицо. Вроде бы этим выражая свое почтительное отношение. На самом деле, нервируя безмерно.

   Не прошло и двух дней, как решение не оставаться больше здесь, в месте, где стала центром внимания, созрело окончательно. Перетряхивая походные сумки и латая одежду, стала собираться. Многие необходимые мелочи либо просто отсутствовали, либо за долгим использованием обветшали. Торговцев поблизости, как назло, не наблюдалось, приходилось использовать подручные средства. Подозвала старшую дочку хозяина, и поделилась с ней проблемами гардероба. Девушка, смешливо поблескивая глазами, поняла все правильно, быстро притащила необходимое; ей без сожалений я подарила последнее колечко, что оставалось, самое красивое, с синим камушком. Хозяин, веселый чахоточный сапожник, тут же выставил передо мной на лавку пару удивительных маленьких сапожек. Заранее приготовил, поняла, едва не плача от трогательной заботы совершенно чужого человека. Изящная, удобная обувь была редкостью в моей жизни, я радовалась его подарку больше, чем его дочь – моему. Толстая, но мягкая кожа обнимала плотно голенищем, непривычно подходя.

   Было страшновато покидать людей. Со времен самостоятельных выходок прошло не так много дней, но очень много событий. Некоторые из них ощутимо побили. После полудня, собравшись окончательно, мне едва не за шиворот пришлось тащить себя прочь. В лес. В путь.

   Проходя перелеском, где несколько дней назад останавливались эльфы, невольно поискала место их лагеря – конечно, напрасно. Посмеявшись над своими наивными попытками уподобиться Охотникам, просто выбрала полянку поглуше, развела два невысоких костра, как учил Ренди, и заставила себя уснуть. Проснувшись с ломотой в пояснице, в утреннем инее, поняла – все нормально, снова живу.

   Куда, собственно, иду, я не задумывалась, пока меня прямо не спросили.

   В Высоковке мне рассказали, как выйти к торговому тракту за Траббом. Я вышла к нему в названные сроки: два дня, поздравляя себя с тем, что не совсем еще разучилась ориентироваться в лесу. Осторожно постояла на опушке, наблюдая за облачком пыли на западе. Облачко заметно увеличивалось. Шел обоз, к полудню должен был оказаться здесь. Если сейчас и поверну на восток, меня все равно догонят. Если только идти лесом?

   С чувством изначальной предрешенности я смотрела на его приближение, греясь в неожиданно жарких лучах осеннего солнца. Ехавшие впереди двое рослых молодых мужиков на сильных, красивых конях, заметили меня сразу, как поднялись на горку. Подлетели лихо, зорко выглядывая перелесок, подозрительно косясь по сторонам.

   – Ты кто? – спросил один требовательно, спрыгивая на землю. Я подумала, и тоже встала с камня. Он поморгал удивленно на такую узнаваемую по островерхому капюшону куртку, поклонился неловко. – Прости, Охотник, не встречали мы еще среди вас баб. Далек ли путь? Может, по пути нам?

   И столько бесхитростности, столько уважения было в его обращении, что если б еще умела краснеть, то сгорела бы со стыда тут же.

   – Может, и по пути. – стараясь держаться поуверенней, согласилась, поглядывая на длинную ленту обоза. От подвод к нам уже неслись другие всадники, заметив заминку на холме.

   – Что там? – издали прокричал тот, что, скорее всего, был главным в охране: здоровенный мужик в латах и с пикой.

   – Охотник! – со смехом ответил второй в паре. – Как заказывал, командир Бранд, Охотник сам нашелся!

   Командир подлетел, разглядел меня, и озадаченно протянул:

   – Мда-а...

   – Мое имя Ренни. – представилась, чувствуя, что пора как-то заканчивать затянувшуюся неловкость. – Вас я здесь не ждала. Идите куда шли, господа, у всех свои дела.

   Бранд так зыркнул на своих вояк, что те поспешили убраться. Сам слез с коня, постоял, поглядывая на приближающиеся передние телеги, попросил примирительно:

   – Коли эти олухи тебя чем обидели, Охотник Ренни, я им башки пооткручиваю. Если сейчас ты свободна, не поможешь ли нам? О цене договоримся.

   – Не хочу недомолвок, Бранд. – подбирая слова, постаралась быть честной. – Я не опытна, и не очень успешна в делах.

   – Ну, это... того... ты ж Охотник? – настойчиво уточнил Бранд.

   То, что я собиралась сделать, требовало, чтобы я была Охотником. Иначе не имело смысла уходить из деревни, из-под защиты. Откуда я знаю, кто я?!

   – Охотник. – удовлетворенно заключил Бранд, по-своему истолковав мое молчание. – Ты уж не сердись, что переспрашиваю... Сам ведь вижу, что молода еще... да и трудно, поди, женщине-то столь сложным делом заниматься, а?..

   – Трудно. – согласилась, невольно вздохнув.

   – Если б ты знала, как нужна нам! – и крикнул сидящим на первой телеге, уже преодолевшей склон: – Эй, там, лошадь Охотнику! Она с нами едет!

   – Что хоть за дело-то? – поинтересовалась, уже будучи в седле, заняв место в голове обоза бок о бок с Брандом.

   – Эльфы. – озабоченно сообщил тот, я едва удержалась от крепкого словца. Интересно, смогу ли хоть куда-нибудь уйти так, что бы рядом тут же не оказались эйльфлёр?! – Надо нам до Выстрима дойти, это за Браддом как раз. Новым трактом нельзя, шалят там последнее время, как рассказывали... Мы старым наладились. И, понимаешь, два дня как разминулись со встречным обозом, с зерном они шли. Вот. Рассказывают: пока мимо Мокрополья шли – его еще Долиной поющей воды здесь называют, страху натерпелись неописуемого. Как на ночлег становиться, так сейчас эльфы рядом шастают!..

   – Да ну, – не поверила я. – Как они эльфов-то разглядели? Уж не сами ли эйльфлёр здоровались?

   – Вот то-то и оно, что эльфы не прятались. – с искренней верой возразил Бранд. – Мне тоже в диковинку показалось – зачем им людей смотреть, чего интересуются?.. Думается, поджидают они кого-то, разыскивают.

   – От меня чего хочешь? – спросила прямо, в ответе, в общем-то, не нуждаясь особо. Чего еще хотят от Охотников, кроме спокойной жизни?

   – Ежели случиться с эльфами столкнуться, рассуди нас. – попросил Бранд. – Мы им ничего плохого не мыслим, ничем не задолжали. Пусть не трогают. Говорю ж, в оплате не обижу...

   – А если задолжали, Бранд? – резонно посомневалась, понимая, что должна существовать причина столь пристальному вниманию. – Что тогда мне с вами делать?

   – Тогда отплатим, чем скажут. – разом мрачнея, твердо пообещал Бранд. – Нельзя нам иначе, Охотник, соседи они памятливые.