Текст книги "Путь. Эльфийские истории. (Тетралогия) (СИ)"

Автор книги: Лола Екшибарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

   Кинув одеяло за кустами подальше от лагеря, уснула, как потом казалось самой, еще не успев на него прилечь.

   Вечером ничего не изменилось. Эльфы так же невозмутимо создавали видимость занятости. Охотник укрывался в кустах внизу над мелкой речушкой, и страдал похмельем. Эллорн куда-то подевался. Поискав, не обнаружила ни Геллена, ни второго принца.

   Чувствуя себя глупо, ушла далеко вверх по течению, в каменную россыпь. Уселась на гладком валуне под высоким берегом, впитывая скупое тепло угасающего дня. И что дальше, господа? Вот, я наконец-то решилась, но никто больше мною не интересуется. Вы так старательно тащили меня к заветной цели, – а теперь получается, что передумали? Или отказались?

   – Нет.

   – Опять подслушиваешь, мальчик?

   – Опять грубишь, девушка?

   – По привычке, наверное. Прости, Геллен.

   Эльф приложил мне ладонь ко лбу, одновременно хмурясь и улыбаясь.

   "Не бредишь, вроде. Голова болит?" – "Душа болит, эльф". – "Чего-чего?!" – "Закрутила круговерть – И полстрочки не допеть... Разрезая горизонт, Протянулся тихий стон, Словно мост из жизни в смерть – Не успеть... Разбиваясь на куски, Сердце рвется от тоски... и что-то там еще с окончанием "ски"..."

   И без того огромные глаза эльфа стали двумя синими блюдцами.

   – Всё нормально, Геллен... – всхлипывая от смеха, попыталась объясниться. – Просто схожу с ума. Но кому, кроме тебя, это интересно?..

   Сжимая губы, не выпускала истерику на волю, довольно вчерашних мокрых дел. Геллен, заглянув в ментал, присел рядом, осторожно прижал меня к себе, обнял крепко, защищая. Не надо, эльф, меланхолия заразна!

   "Ты слишком гордая, Элирен, поэтому очень уязвимая. Переложи на нас часть своих тревог, доверься эйльфлёр". – "Что-то я тебя не понимаю...". – "Да все ты понимаешь!.."

   Понимаю. Я должна к вам вернуться.

   "Нет, не так. Попробуй еще раз".

   Да как ты смеешь!.. Впрочем, ты прав.

   Я – хочу – вернуться к вам.

   Геллен не разжимал рук. Он прятал меня от себя самой, укрывал от всего мира. В кольце надежной защиты стало спокойно, рванувшиеся, было, наружу слезы высыхали от тепла его участия. В который уже раз ты спасаешь меня, друг?.. Смогу ли когда-нибудь вернуть столь громадный долг?

   – Можем обменяться долгами, по-дружески... – нерешительно предложил он, отводя взгляд.

   Да? И что я могу предложить взамен? Осторожно потянувшись в незримое поле, в недоумении обнаружила встречный посыл: шершавая тяжесть сформировалась в колючий блин, придавливая, легла на ментальное восприятие.

   Ничего не понимаю. Что это? Ты меня блокируешь?!

   "Пожалуйста, не настаивай!"

   "И не думала! Успокойся, эйльфлёр, не стану я вторгаться".

   Быстро свернула мысли, испытывая неловкость. Он не напрасно испугался, бывало, я позволяла себе лишнее. Теперь чувствовала жгучий стыд за прошлую свою несдержанность. Геллен благодарно улыбнулся, словно я и впрямь только что совершила благородный поступок, не вломившись в чужие тайны, и сдержано пояснил:

   – Я... виноват... перед тобою. Очень виноват. Прости, Элирен. Не могу открыться в подробностях, пока не могу. Не только моя тайна. На мне вина, и она тяжелеет с каждым днем!..

   – Нет... – потрясенно прошептала, отказываясь верить ушам. – Нет!

   – Прости. – с искренним раскаянием повторил он и погладил меня по щеке. Я замерла, но эльф легко убрал руку, и отстранился, увеличил расстояние между нами в полдюйма. – Не думал, что смогу тебя испугать. Ну, не скажу, что никогда не хотел этого – но не хотел, чтобы так. Прости. Это всё, Элирен. И поверь, я почти рад, что скоро всё закончится.

   – Ничего подобного! – возмутилась испуганно. – Если дело во мне, можешь успокоить совесть! Я прощаю тебя, полностью, заранее и навсегда. На что бы ты ни намекал, это не может быть чем-то значительным. Что сравнится с твоим милосердием на острове, с твоей заботой сейчас? Ничто!.. Там, на Лихих бродах, ты сполна расплатился со мною. Думаю, это я у тебя в долгу, эйльфлёр, за моих друзей, и за всех южан, спасенных вами тем вечером!.. я останусь должницей до конца моих дней. И довольно о долгах, ладно? Вот теперь – всё, Геллен. Вечер покаяния закончен.

   Чувствуя себя до крайности неловко, решительно отвернулась, и окончательно закрылась. Что бы там он ни прятал, нам ни к чему возвращаться к прошлому. Будущее властно звало, манило, вливало в возрождающуюся душу силы жить. Этого – более чем довольно.

   Я обеспокоенно выглянула из-под его руки. Показалось или нет, что рядом кто-то появился?

   – Я вам не помешал? – насмешливо поинтересовался Эллорн, возникая на кромке высокого берега прямо над нашими головами, как всегда, в самый неожиданный момент.

   Геллен неподдельно вздрогнул, вскочил, чуть не свалившись в речку вместе со мной. Неловко поклонился, и, буркнув: "я вас покидаю!" – скрылся с поспешностью, вызвавшей у меня тревогу.

   – Возможно, ты испортил хорошее начало. – предположила, давясь невольным смехом. – А возможно, привел все к разумному окончанию.

   Принц не улыбнулся ответно. Я забеспокоилась еще больше.

   "Мальчик заслонил меня от отчаяния, мой принц, сегодня оно опять едва не одержало верх. Закрыл собой, наверняка понимая, что рискует вызвать твой гнев. Он не заслужил порицания". – "Ты что, пытаешься его защитить?" – "Мне показалось, что ты недоволен. Тем лучше, если это не так".

   – Да, я недоволен. – он легко спустился с обрыва, и сел на самые нижние камни, почти у воды. – С чего мне быть довольным, если ты больше не нуждаешься во мне?

   – Это что, ревность?! Не смеши меня, эльф! И потом, кто кого игнорирует вот уже полдня?

   – Как ты умудряешься запутать всё, с чем соприкасаешься? Я совсем разучился тебя понимать!

   – О, значит всё по-прежнему! Мне с тобой всегда было непросто.

   – А как нам быть дальше?

   Я пожала плечами. Привычный жест в последнее время.

   – Если и ты о долгах, то тема закрыта. Я в любом случае возвращаюсь к вам, если, конечно, у эйльфлёр не пропало желание меня видеть. Ты – свободен.

   Что-то дрогнуло в невозможно красивом лице, неуловимо изменилось. Эльф отвел взгляд. Я пожелала себе провалиться сквозь камни, когда поняла, что сделала ему больно. Похоже, я сегодня еще тупее, чем обычно.

   "Эллорн! – окликнула, открывая разум. – Пожалуйста, прости! Я знаю слишком мало слов, и все они слегка примитивны. Вспомни о моей... врожденной ограниченности!.."

   Эльф рассмеялся. Я попыталась объяснить: "мне не нужна жертва, она лишь запутает нас еще больше. Я требую не взаимности, я требую определенности: либо мы вместе, либо нет". – "И почему наши беседы напоминают мне поединки?.." – "Бросаю оружие, Эллорн! Наверное, теперь мой черед быть первой?.. в себе я уверена, а ты уж сам определись. Знай: я согласна на любые условия. И даже на их отсутствие. Если тебе тяжело меня видеть, скажи открыто, постараюсь никогда не попадаться на глаза. Если радостно – я буду подле всё отпущенное мне время. Только выбери уже что-нибудь!" – "Так мне и надо. Чувствую себя извергом".

   Неподходящее время для умных игр. Главное, не забудь меня предупредить, когда определишься, Эллорн.

   – Останься! – попросил он, глядя непривычно снизу. – Ты мне нужна. Ты не можешь быть не моей, Элирен. Ты настолько мне необходима, что меня страшит подобная зависимость. Вот тебе определенность, и надеюсь, она тебя не оскорбляет.

   Ну, наконец-то.

   – Нет, ничего особенного. – легко согласилась, вновь садясь рядом. – Однажды ты уже объявил меня собственностью, что уж там... переживу.

   У эльфа нехорошо сузились глаза, и у меня отлегло от сердца: принц становился собой. День сегодня, что ли, к глупостям располагающий?

   – Могу я просить об одолжении? – поинтересовалась осторожно, хоть и сомневаясь, стоит ли поднимать скользкую тему сейчас. Но, с другой стороны, вдруг больше не выпадет случая объясниться?

   – Всё, что угодно. – заверил Эллорн.

   – Прости меня, если можешь!

   – За что?!

   – За эту историю с гномами. Я знаю, она сильно ранит твою гордость... ну, так получилось, ничего не изменить. Прости, что пришлось пройти через такое испытание, думаю, тебе было нелегко. Не скажу, что сожалею – я бесконечно рада твоему спасению!.. – но мне плохо от понимания, каково пришлось тебе!..

   – Ты вновь меня удивляешь!.. – признал эльф. – Успокойся, я не в претензии. Было бы странно упрекать тебя, когда твое чудачество спасло мне жизнь! До скончания веков я буду помнить, перед кем в неоплатном долгу за "эту историю" – как ты выразилась.

   Я прерывисто вздохнула.

   – Может, лучше забудешь?.. – попросила с невольной опаской.

   – Не считай меня чудовищем!.. – горько возмутился эльф.

   Я устыдилась своих страхов. Но ведь основания для опасений имелись, разве нет? Эллорн, слушавший ментал, вздохнул в свою очередь.

   – Да, основания для недоверия у тебя есть. Что ж, тут я бессилен. Я действительно бывал груб, а порою просто жесток с тобою. Я сожалею, но прошлого не исправить. Однако сейчас во мне нет и тени раздражения – послушай сама, если желаешь, мой разум всегда тебе открыт! Поверь, мне претит сама мысль, что подобное одолжение пришлось бы принять от кого-то иного, но твоя защита желанна мне. Я учусь рядом с тобой, я познаю такие глубины своей души, о которых и не подозревал никогда. Эйльфлёр умеют быть благодарными, да не покажется тебе это невозможным!.. Мы помним не только зло, Элирен.

   Миг – и эльф усадил меня к себе на колени, стиснул в объятиях, крепко и бережно, а я безмолвно плакала от счастья. Эллорн жив, Эллорн со мной, – в самых смелых мечтах я не помышляла о подобной радости.

   Он привычно спрятал мои руки в теплых ладонях, дрожь пробила от кончиков пальцев до корней волос. Он удивленно уточнил:

   – Ты действительно готова узнать подробности?..

   Я храбро кивнула, страшно робея в душе. Никакие прошлые злоключения не приучили меня воспринимать посторонние страдания с той же долей безразличия, как многие мои знакомые. Даже не имеющие отношения ко мне происшествия я пропускала через сердце, я не могла иначе. И потому невольно сторонилась чужих откровений, избегая непременной боли. Конечно, он знал это, он знал обо мне много больше, чем зачастую я сама о себе.

   Но всё, что относилось к Эллорну, имело иной смысл. Малейшая малость, которой он делился, воспринималась исключительным даром. В готовности разделить со мной события страшных дней я увидела жест искреннего доверия.

   – Гномы... – напевно поддразнил эльф, я всхлипнула, поглубже утыкаясь ему в грудь.

   Он сбоку заглянул в мою счастливую заплаканную физиономию, тихо хмыкнул, и стал рассказывать:

   – Наверное, ты не знаешь, но я впервые попросил о помощи вчерашнего врага. Когда Башня рухнула, я схватился за металлическую сеть. Висел над пропастью, сколько мог, потом прыгнул. Получилось, что упал на склон выше первой волны – это, в итоге, и спасло меня, все кто сразу попали под обвал, погибли. Меня глубоко засыпало щебнем и льдом, придавило обломками. Конечно, я пытался выбраться!.. до последнего мгновения сопротивлялся. Умирать в каменной темнице никогда не казалось мне хорошей идеей!..

   Испуганно глянула из-под его руки, не понимая смеха над такими страшными событиями. Эльф откровенно дразнился, в глазах плясали озорные искры. Я вспыхнула, и снова спряталась в надежных объятиях. Эллорн часто меня удивлял.

   Наверное, он прочувствовал немое осуждение, оставил шутливость, и продолжил рассказ уже вполне серьезно:

   – Откопаться самому не удалось, на спасение извне надеяться не приходилось – я вполне представлял, насколько сильны разрушения сверху. Лежал во тьме, задыхался, и безнадежно терял силы. И вот, когда почти смирился с невозможностью освобождения, вдруг услышал гномов. Они ходили поверху, выискивали и добивали раненых воргов. Выбор мой был и прост, и труден: надежда на чудо – несбыточная, конечно, но такая желанная! – либо страшная медленная смерть... Я выбрал надежду, и позвал гномов. Сначала мысленно потянул к себе, не называя причину. Они поддались, раскопали осколки гранита, передвинули камни. Честно признаюсь, до последнего мгновения ждал, что они убьют и меня, как воргов, едва увидят. Зачем тогда звал? В моем тогдашнем положении удар ножом был не худшей участью. Но они... они молча постояли надо мною, развернулись, и пошли прочь.

   Я несмело гладила прекрасное, до боли любимое лицо, он молчал, уйдя следом за тяжкими воспоминаниями. Наконец сбросил подавленность, и светло улыбнулся:

   – Никто не стал бы искушать судьбу, правда? Ну, а я громко окликнул их, попросил: "Не оставляйте! Помогите, или добейте!". Они не сразу отозвались, какое-то время казалось, что скорее они бросят ненавистного "белого выродка" умирать мучительно и долго, чем помогут. Или хотя бы освободят от боли!.. Но гномы вернулись с носилками. Собственно, вот и вся "история спасения". Меня приволокли в их лагерь, в штольнях под Южной Башней. О первых днях осталось мало воспоминаний, я провел их в беспамятстве. Эйльфлёр не так хрупки, как люди, но даже притом, что под завалом я пролежал всего несколько суток, ранения вначале казались смертельными. Потом, позже, Охотник рассказал, что его вызвали из-за умершего эльфа. Представь себе его удивление! Но, как видишь, вопреки всему я выжил. Гномы добросовестно ухаживали за мной, хоть и не скрывали неверия в мое исцеление – иногда, вырываясь из беспамятства, я слышал разговоры лекарей... надо признать, среди них есть толковые ребята! Гномы срочно вызвали Ренди, он был при мне неотлучно, до самого нашего ухода с Гартранда. В последний день появился Баннед, и многое прояснилось. Он не скрывал причин благожелательности, жизнь за жизнь. По-моему, он здорово радовался такой удобной возможности рассчитаться с тобой! Гномы не любят одалживаться, а уж тем более так крупно, да еще и у смертных. Только почему он решил, что моя жизнь будет достойной платой тебе за твое великодушие, не представляю!.. Что?..

   – Ты невозможен!.. – укорила сквозь слезы, невольно улыбаясь в ответ.

   Эллорн мягко приподнял мне лицо, губами осушая дорожки слез на щеках. Я замерла, покоренная редкой лаской. Его теплое дыхание согревало, нежные прикосновения лишали воли. Он посмотрел в мои отрешенные глаза, и вновь засмеялся. Я не поняла причин, но с готовностью поддержала. Радость, переполнявшая нас обоих, легко выплескивалась вовне.

   Отсмеявшись, мы еще какое-то время сидели под берегом, встречая ночь. Эльф продолжил рассказ:

   – Они держались безупречно, ни разу не позволили себе ни насмешки, ни оскорблений. Не скажу, чтобы гномы внушили мне какие-либо сердечные чувства, но в благородстве горному племени не откажешь. По крайней мере, некоторым из них.

   Я невольно хмыкнула. Он насторожился:

   – Что-то не так?

   – Мне просто холодно, – честно соврала, пряча мысли, в которых вдруг зазвучали слова, сказанные в адрес юного гнома в страшном подвале Мраморного дворца: "наглость в твоем понимании – это благородство?..". Нет, подобные воспоминания сейчас совсем не уместны! – Знаешь, мне очень хочется есть! Весь день не хотелось, а теперь вот... Странно действует это ваше вино, вроде бы такое легкое, а похмелье, как от гномьей водки.

   – ...пьянствовала с гномами?! – шутливо ужаснулся Эллорн. – Женщина, ты неисправима! Какую из глупостей ты еще не успела совершить, пока я отсутствовал? Ладно уж, пойдем лечиться.

   *

   У ночного костра беседа текла вяло, а в воздухе висело расставание. Ренди уже вновь спал, и с нами не ужинал. Эллорн не отходил от меня ни на шаг, слегка сбивая с мыслей постоянным настороженным вниманием. Помявшись немного, решила просто не обращать на него внимания и поискала Фрейнира.

   – Возвращаю с благодарностью. – протянула появившемуся эльфу нож. – Как видишь, не потеряла.

   – Можешь оставить себе. – предложил тот, я покачала головой. – Удачи, Элирен. Тебе всегда рады в моем доме.

   – Удачи, Фрейнир. Желала бы воспользоваться твоим гостеприимством.

   Даже в темноте внимательный синий взгляд виден отчетливо.

   "В безлунном небе миражи...

   В притихшем мире все дороги

   Ведут в сомненья и тревоги,

   И лишь одна, – бесспорный путь:

   Не оступиться, не свернуть.

   Но как найти её, скажи?.."

   – До встречи, Геллен. Надеюсь, мы еще увидимся?

   – До встречи, Элирен. Я искренне желаю этого!

   Эллорн изъяснялся исключительно на эльфийском. Ты все еще не догадываешься, насколько хорошо я тебя понимаю?..

   – Доброй ночи, Элирен.

   – Ровной дороги, принц. И вам всем, господа.

   Итак, что дальше? – "В смысле?" – "В смысле, что теперь нас трое: Охотник, ты и я. Ренди спит, я собираюсь последовать его примеру. Кто будет дежурить?"

   – Тот, кто много спрашивает. – невозмутимо заявил Эллорн, раскладывая одеяло.

   Значит, не я. Спокойной ночи, эльф. "Спи, Колючка".

   – Я мог бы проводить вас. – предложил Ренди утром. Посмотрел на Эллорна, тот, выжидающе, на меня.

   Ну, уж нет, господа! Не дождетесь ни пол-слова, сами разбирайтесь: куда идти, с кем идти, зачем идти... Мне, в общем-то, и здесь не плохо.

   – Мы на какое-то время задержимся в Долине, Охотник. – озвучил ответ Эллорн. – Потом, возможно, вернемся в Зачаровень. Если свободен сейчас, оставайся и ты, я думаю кое-что занимательное показать Элирен. Тебе тоже будет интересно.

   – С удовольствием бы, но дела не ждут. Ухожу за Трабб. До встречи, принц Эллорн, до встречи, Охотник Ренни. Встретишь кого из наших – передавай мой привет.

   – И ты тоже, Охотник. До встречи.

   Теплая солнечная весна совершенно не располагала к серьезным раздумьям, просто здорово, что Эллорн понимал меня без долгих объяснений. То есть когда-то безмятежность должна будет закончиться, но не сегодня, и, возможно, не завтра. Ни к чему и тревожиться раньше времени.

   С отрядом эльфов мы двигались по краю Долины поющих рек, Эллорн же повел меня вниз, к бесчисленным речушкам, речкам, рекам, и ручьям.

   Строго определенного направления не придерживались, шли, куда тянуло. Браддская гряда оставалась в стороне, конфликт в Копильнях, пощипавший ее округу, не докатился сюда, часто попадались большие поселения людей и обозы на дорогах. Я не испытывала горячего желания встречаться с соплеменниками, у эльфа тоже не было дел к людям, потому мы просто обходили их.

   Совершенно не разбираясь в межродовых разделениях, с некоторым раскаянием поняла, что зря не слушала рассказы Охотников по поводу политической картины края. Какие княжества, королевства и просто семейные владения лежали сейчас перед нами, и не догадывалась. Кто с кем в войне, кто с кем в мире? Кто поддерживал банду на Брадде? У кого сейчас претензии к эйльфлёр?

   Впрочем, с Эллорном чувствовала себя в совершеннейшей безопасности, полностью полагаясь на его опыт и здравомыслие.

   Теплая спокойная вода не внушала мне того опасения, что вода текучая. С наступлением первых летних дней я в удовольствие плескалась в небольших затончиках, все надеясь когда-нибудь научиться плавать по настоящему. Пока безрезультатно. Эллорн, посмеиваясь, уплывал на середину любой, даже очень глубокой реки, предпочитал холодные упругие струи мутным лужам.

   На тайных полянках, где мы устраивали лагерь, он сплетал изумительные гамаки, подвешивая их так, чтобы кроны деревьев не закрывали небо. Он знал, насколько я люблю звездную безбрежность. Специально для меня сооружал высокие качели, я могла часами с них не слазить, отдаваясь счастью полета.

   Эльф легко находил лисьи и кроличьи норы, иногда мы устраивали многочасовые засады, дожидаясь появления хозяина, потом долго дурачились, передразнивая уморительного зверька. Необходимая ежедневная повинность – забота о пропитании, и та превращалась в игру, что радовала сама по себе, вне зависимости от результатов. Результаты весьма редко бывали неудовлетворительными, Эллорн, казалось, умел все. Понаблюдав, с каким удовольствием я собираю ягоды, он тут же наплел из древесной коры множество туесков, в которых умудрялся даже легкое вино настаивать. До сих пор не знаю, как ему это удавалось.

   Эльфы не бывают жестокими в удовольствие, только по необходимости, и ровно настолько, насколько требуется – поняла я, любившая, хоть и не умевшая толком охотиться. Почему-то с Эллорном охота походила не на убийство, а на состязание, и свирепому кабану и шустрым зайцам давались возможности сбежать. Кое-кому удавалось, мы искренне смеялись над добычей улизнувшей. И наслаждались добычей попавшейся.

   Иногда мы влезали на самые высокие деревья, усаживались тихонько, слушая звезды, общаясь с ночью. Эллорн, бывало, напевал негромко, как-то вдруг однажды поняла, что песни эти родились только что, буквально мгновением раньше. Во мне тоже нет-нет, да плескались поэтические волны, но крайне редко и весьма мелкие. В основном ночь просто зазывала меня куда-то настолько далеко, что, вернувшись, не всегда помнила, где меня носило. Эллорн, многократно пытавшийся добиться вразумительного рассказа по поводу посещающих мечтаний, наконец, отступился. Либо понял невозможность описания неописуемого, либо просто махнул рукой, примирившись с моей ограниченностью.

   Иногда во мне звучала музыка... это была странная мелодия! Частично она состояла из уже знакомых мне отрывков: сказочных теней Зачаровня, звона островных войн, жарких вздохов предгорной степи. Иногда в ней всплывали ноты, напоминавшие мне о друзьях и противниках: негромкий глубокий голос Рэма, заразительный смех Ренди, ворчание Росни, радость Рэя, лирика Фрейнира, требовательный интерес Эманеля... Баннед, обещающий: "я запомню!", Веррен на привале: "до Красновки идем!", позволение Геллена: "можете переждать до утра". В ней многое слышалось...

   Эллорн удивлялся ей, я не могла ничего внятного объяснить. Я не знала, откуда звучит мелодия, не понимала, почему она складывается именно из этих, странных, отрезков. Она просто звучала в моих мыслях, я открывалась ментально, и он слушал ее вместе со мною.

   Там, в Долине действительно Поющих Рек, мы стали немного другими. Возможно, потому, что и загнанная в глубину, мысль о неизбежности Предназначения ни на минуту не оставляла ни эльфа, ни меня, придавая особую остроту любым переживаниям.

   Эллорн, неистощимый на выдумки, превращал каждый миг в сказку, заполняя собой все пространство вокруг, оставляя для меня в неравном дуэте скромную роль обожаемой и весьма хрупкой вещицы. Наверное, если бы я сама не желала того, можно было бы что-то и изменить, но, к моему собственному ужасу, именно меня подобное положение дел устраивало полностью. Некоторым оправданием может служить трезвое понимание кратковременности столь беззаботной жизни.

   Он ничего не требовал от меня, кроме одного: возможности для себя быть щедрым, и я с радостью принимала его щедрость, да и что иное оставалось? Так получилось, что чем дальше, тем меньше я противилась ему и судьбе, решив положиться на мудрость обоих.

   *

   Эльф с первых минут все бытовые вопросы решал без моего участия, и я бессовестно этим пользовалась. Он умел удивительно быстро устраиваться, к чему мешать излишней суетой? Угрызения совести итак редко посещали меня в жизни, а поскольку Эллорн не возражал по поводу явно несправедливого распределения походных обязанностей, совесть моя спала безмятежным сном. Зная резковатый характер принца, втихую гадала, сколько он выдержит. Он продержался почти до конца, то есть до конца лета.

   – Ты ведешь себя как воплощение человечности! – заявил он мне как-то. Я усмехнулась, понимая несерьезность реплики. Эльф и раньше частенько посмеивался, поддевая меня по поводу моей беспомощности, я же не относилась к его насмешкам всерьез, поскольку именно им самим подобная беспомощность постоянно поощрялась.

   – Спасибо! Я знаю, что я идеальна.

   – Это был не комплимент, вообще-то.

   – Конечно, не комплимент, а истинная правда! Каждому – своё, Эллорн. Я человек, и абсолютно все делаю хуже, чем эйльфлёр. Тебе не трудно заботиться о двоих, мне приятна твоя, безусловно, бескорыстная забота. Зачем нам что-то менять?

   Вопреки ожиданиям, эльф не подхватил вызова, промолчал, обрывая шутливую полемику. С час назад мы вышли к вершине безлесного холма, теперь сидели над крутым каменистым склоном, привалившись спиной друг к другу, впитывая жизненную наполненность окружающего мира: тепло каменных плит, золото полуденных лучей, говорок ветра в шелесте высоких трав. Долина лежала внизу, зеленый ковер до горизонта, затканный голубым серебром. Вид сверху стоил молчания, но Эллорн сам предложил игру, меня встревожила его внезапная задумчивость.

   Не желая бесцеремонно вмешиваться в размышления, в которые не приглашали, осторожно тронула ментал, готовая тут же уйти, если почувствую недовольство: "Если все дело только в очередности приготовления ужина, тема не стоит долгих обсуждений". Он думал о другом, и я примолкла, растревоженная серьезностью его раздумий.

   "Глядя на красоту, любую красоту, испытываю невольный протест, поскольку помню: всё пройдет. Так не должно быть, но так есть. Посмотри, как красива Долина отсюда, сверху! Не правда ли? Зачем же нам покидать ее, Элирен?! И все же мы ее покинем, мы должны будем покинуть ее... Почему я могу очень многое, но не могу такой малости: не заканчивать того, что должно длиться ... ну, если не вечно, то достаточно долго?"

   "Вокруг нас всё так не просто, мой принц. Да, когда-нибудь закончится лето. Когда-нибудь окончится наше путешествие. Когда-нибудь кончится все в этом мире. Возможно мне, в силу своей изначальной обреченности, легче примириться с невозможностью вечного продления чего бы то ни было, только ведь и ты не вчера вошел в этот мир! Пора бы и привыкнуть".

   "Я считал, что привык. Оказалось, всего лишь временно смирился. Все во мне протестует против нелогичности смертного существования. Зачем нужно разрушение? Почему необходимо прощаться? К чему жизнь, если она короче сна?!"

   "У меня нет ответа ни на один вопрос. Не я создала мир, я всего лишь живу в нем, в мире, в котором бессмертие не запланировано изначально. Про скоротечность же смертной жизни думаю так – если тебе вдруг действительно интересно, что я думаю – сетовать на недоступность звезд можно, но глупо. Радуйся, что видишь их ночами. Любуйся ими, сверкающими не только для тебя. Будь счастлив, что видел их хоть однажды, потому что теперь знаешь, что они есть, даже в самые ненастные времена!.."

   "Ты поражаешь меня все больше, мотылек! Как только уверяюсь, что знаю наперед каждое твое дыхание, вдруг оказывается, что передо мной совсем незнакомый человек. И мне приходиться снова узнавать тебя".

   "Значит, еще некоторое время нам не грозит надоесть друг другу, хотя... не так уж и много у меня времени, как желалось бы. Знаешь, Эллорн, вначале мне казалось несправедливым, что именно ты станешь проводником на этой дороге. А теперь понимаю: все правильно, просто здорово, что это ты!"

   – Мы действительно засиделись здесь. – невозмутимо согласился эльф, помогая мне подняться, осторожно поддерживая, пока я восстанавливала сорвавшееся дыхание от неловкого жеста: сломанные ребра все еще напоминали о себе, стоило только забыть о них, как тут же наступала расплата. – Там, внизу, осталось еще много интересного. Хочешь задержаться в Долине?

   – Нет. – отворачиваясь, не солгала я. – Думаю, я взяла от нее все, что мне предназначалось. Куда теперь?

   – Вон то бурое пятно на дальнем холме: видишь? – это Красные Скалы. Занятное место. Пойдем?

   Получается, мы вновь возвращаемся к Брадду, только выходим уже с другой оконечности гряды. Красные Скалы – там эйльфлёр появились в этом мире?

   Эллорн за подбородок приподнял мне лицо.

   Никто не выдавал запретной тайны. Просто Фрейнир как-то спел песенку про бесстрашных, безрассудных путешественников, рискнувших уплыть далеко-далеко и вынесенных бурей на незнакомый остров. У острова непроизносимое название на эльфийском, в переводе означающее Красные Камни.

   Мы не лгали друг другу, Эллорн, надо ли сейчас нарушать традицию? Ты не будешь убеждать меня, что ни на что не надеешься. Я не стану врать, что мечтаю героически погибнуть. Пойдем. С тобой мне не так страшно.

   *

   К Скалам мы вышли лишь через неделю. Путь преградила сменившая недавно русло река, пришлось искать брод, и выжидать глухой ночи, чтобы пройти, так как оба берега у брода оказались запружены какими-то переселенцами. Возможно, я еще и не привлекла бы к себе слишком пристального внимания, но присутствие эйльфлёр точно сотворило бы переполох. Чем бы ни оправдывались решительные меры эльфов по охране собственных границ, но результат впечатлял: эльфов боялись сильно, вне зависимости, имелся к тому повод или нет.

   Людей собралось так много, что даже Эллорна заинтересовала столь массовая миграция. Переглядываясь, чувствуя себя слегка неоднозначно, мы подкрались следующей ночью к одной из стоянок переселенцев, и долго прислушивались к разговорам у костров. Конечно, если бы при людях находился Охотник, ни к чему были бы все игры в прятки, но, в дополнение к остальным странностям, Охотника не было.

   Услышали достаточно, чтобы додумать остальное: люди переселялись со скудных земель по северо-западу, из-за Трабба, в предгорья Брадда. Весть о разгоне банды и временно пустующих обширных землях распространилась довольно быстро, теперь на эти земли стремились те, кому не хватало места на родине. Посмеиваясь, я зачем-то рассказала про недавние свои приключения по другую сторону гряды. Эллорн тактично поулыбался, но опасный огонек, запоблескивавший в потемневших глазах, заставил меня усомниться: а надо ли ему было знать? В конце концов, ведь обошлось же.

   – Стоит оставить тебя без присмотра всего на какие-то несколько месяцев, и уже готова пара легенд, и куча слухов. – вроде как с осуждением пожурил эльф.

   – Мне сказочно везет, даже Рэм это заметил. – легкомысленно отмахнулась, тут же постаравшись перевести разговор на другие темы.

   Когда мы, наконец, добрались к так часто упоминаемым Скалам, испытала разочарование. Никакой величественности, ни намека на загадочность, мистичность места. Обычные красные камни, ну, разве что очень большие, словно специально сваленные в кучу несуществующими исполинами, громоздились достаточно хаотично. Если бы эльф не провел меня за руку в пещеру, никогда и не догадалась бы о ее существовании.

   – Не многие из смертных бывали здесь. – взволнованно предупредил Эллорн, останавливаясь у входа.