Текст книги "Путь. Эльфийские истории. (Тетралогия) (СИ)"

Автор книги: Лола Екшибарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 38 страниц)

   Добежавшие первыми остановились нерешительно, не торопясь попасть под удар тяжелого гномьего топора. Подскочившие следом уткнулись им в спины, и тоже встали, озадаченные подобным исходом.

   – Ну, вы, там! – крикнул какой-то мелкий князь из-за спин своих вояк. – Чего надо? Нету больше ваших дружков, и вы убирайтесь, подобру-поздорову!

   – А ты подойди, милашка, потолкуем с глазу на глаз! – предложил молодой гном, и радостный гогот сильных глоток прокатился над верхушкой скалы.

   – Уходить нам придется. – негромко указал Вартаку пожилой гном, осматривая окрестности из-под насупленных бровей.

   В сгущающихся сумерках его топор отливал хорошей светлой сталью. Вартак, хмурый и неулыбчивый, согласился вынужденно: "да, придется".

   Потоптавшись, люди помаленьку отошли от гномьей ватаги. Ссориться со вспыльчивыми соседями, которые, к тому же, в ближайшие сто лет никуда исчезать не собирались, никто пока не решился, но близилась ночь, а за нею – новый день. Гномы понимали, что заплатившие столь высокую кровавую цену люди не уйдут ни с чем. Собственно, самим гномам пещера была ни к чему, а те, на помощь к кому они прибежали, больше в помощи не нуждались. Но уходить так просто, словно испугавшись кучки бандитов, гномам не позволяла гордость.

   – Значит, так порешим. – подумав, Вартак предложил родичам план действий: – Черного эльфа среди убитых нет, он ушел, мы свое дело сделали. Мы убитых эльфов в пещеру снесем, и вход завалим. Камень тут хороший, податливый. Без ломов обойдемся. Так порушим вход, что потом год будут откапывать – не отроют. Ночи нам должно хватить, если дружно навалиться. А под утро уйдем, как пришли. Попробуют сунуться, надаем по мордам. А коли за ножи схватятся, ну что... нам не впервой. Как мыслите?

   План одобрили единогласно. Молодой гном подошел к краю уступа, и прокричал людям условия: мол, пережидаем ночь на горе, а утром, по-светлу, гномы спокойно уходят, и с собой ничего с горы не берут. Собравшиеся у подножия князья покрутили носами, но никто не решился восстать открыто. За гномами стояла нешуточная сила, ссориться с ними даже крепким княжествам было не с руки.

   Как только ночь опустилась достаточно, чтобы скрыть движение на холме, гномы принялись за дело. Под утро вдруг дрогнула земля, и раздался страшный грохот. Лагеря людей, по периметру окружавшие Красные Скалы, переполошились. Схватили факелы, побежали смотреть. Каково же было их удивление и разочарование, когда осознали происшедшее во всей полноте: гномы исчезли бесследно, а холм, столь манящий несметными сокровищами, провалился внутрь, сам в себя, оставив на месте таинственной пещеры лишь хаотичное нагромождение огромных глыб гранита.

   Могила эйльфлёр, надежно замурованная мастерами горного дела, скрылась навек, унося с собой все свои тайны.

   Иринон слабо вскрикнула. Эльф поклонился ей низко, как однажды при мне ее изображению. Она заворожено смотрела, изумленная и потрясенная его появлением едва ли не больше меня.

   – Как ты попал сюда, бессмертный?.. – тихо спросила она, Эллорн выпрямился, испытующе заглянул ей в глаза. – Сюда нет пути для вас, никто из живущих не может проникнуть за Край!..

   Убежденность в ее голосе меня позабавила.

   – Но мы там были. – ответила я вместо молчащего эльфа. – Мы были за Краем оба. Что это меняет?..

   Она не отозвалась, ее рука совсем ослабла в моей. Я не позволила тонкой ладони выскользнуть, я чувствовала, насколько ей необходима поддержка. Иринон закрыла глаза, пошатнулась – Эллорн тут же подхватил ее под локоть с другой стороны, поддержал, не позволяя упасть.

   Он лишь на мгновение замешкался, осматриваясь, а потом притянул нас обеих к себе, прижал крепко. Высокая Иринон уткнулась ему в плечо, я – в грудь, эльф чуть склонился над нами, прикрыл, заслоняя от взвихренных его появлением пульсирующих обжигающих струй.

   Он обнял нас за плечи, я потянулась свободной рукой, и мы переплели пальцы. Это получилось так сильно, словно мы окончательно переплели судьбы. Зачем же ты пришел сюда, мой принц? Зачем отказался от вечности?

   – Помогаю тебе выполнить обещание! Помнишь: "навсегда с тобой, что бы ни случилось"? – очень серьезно указал он, и я кивнула. Ну конечно. Он... оставался собой. До последних своих минут, до последнего нашего дыхания.

   Теперь мы действительно вместе до конца. Навечно, навсегда, на эти, истекающие уже, наши последние мгновения.

   "Это – больше, чем я смела мечтать! – призналась, жадно любуясь им, не испытывая ни стыда ни стеснения. – Навсегда с тобой, навечно твоя!.. Прости мой эгоизм, я должна была давно уйти, должна была избавить тебя от своей обреченности. Я слабая, я не смогла. Как бы я хотела, мой принц, чтобы твой путь продолжился! Но одновременно я желала навсегда остаться с тобой – и, боюсь, быть с тобой я желала сильнее!.."

   "Это – лишь малая часть моих желаний!.. – ответил мне его открытый взгляд. – Я желал никогда не покидать тебя, любимая. Желал стать для тебя всем: возлюбленным, защитником, другом, братом – всем, что в моих силах, всем, что выше моих сил! Но мне позволили только разделить твою боль. Это – больше, чем я заслуживаю, и меньше, чем мои заветные мечты!"

   Твои заветные мечты?..

   – О!.. – в растерянности прошептала, вдруг понимая смысл последнего обещания Высших. Обещания, о котором я просто забыла за суровыми испытаниями, обрушившимися на нас. – Вот как...

   "Нам непонятно твое стремление, но пусть будет по-твоему: вы оба получите то, чего желаете более всего. Живущая, не удивляйся после! -пообещали мне, и выполнили в точности.

   Эллорн, нетерпеливый как всегда, не дождался объяснений, и вошел в мои мысли. Это получилось легко, мы оба были открыты и связаны, внезапно обретенное доверие соединило нас крепче любых возможных пут в мире. Он распахнулся настежь, и окунулся в мою память, читая её как книгу, не пропуская ни сточки. Голоса Высших зазвучали в наших ушах так, словно мы тогда оба слышали их, эльф напрягся, вникая в смысл их последнего предупреждения.

   – О!.. – произнес он вслед за мной, невольно повторяя мои интонации. – Вот как!..

   Взвихренная нашим появлением текучая сила старательно вновь сплетала огненный кокон. Ее струи истончились, растянулись вокруг нас троих, пытаясь заключить в непроницаемую хрустальную сферу. Пульсирующие сгустки бились со всех сторон, их прикосновения срывали дыхание, пронзали насквозь жгучими укусами. Эллорн лишь крепче прижимал нас, закрывая собой, принимая на свои плечи большую часть ударов. Я вздрагивала вместо него каждый раз, когда огненный прозрачный язык бил в эльфа. Иринон безвольно молчала, Эллорн задумчиво улыбался мне, словно не чувствуя ярости беснующегося пламени. Его запредельная стойкость внушала благоговение.

   Но напор силы постепенно стихал, мы с удивлением видели, что справиться с троими ей оказалось непросто. Оболочка не выходила полностью целой. То тут, то там возникали разрывы, сила истончалась и никак не могла стать вновь слитной. Она сейчас больше походила на отдельные ленты, растягивающиеся и трепещущие. Сквозь постоянно появляющиеся дыры тянуло прохладой, нестерпимый жар Врат перестал яростно опалять. Мы с Эллорном, не отрываясь, смотрели в глаза друг другу, и, одновременно – смотрели в одну сторону. Мы оказались невольными пленниками и зрителями, наблюдавшими гибель последних эйльфлёр.

   Иринон в крайнем утомлении так и не открыла глаз, и не видела, как ворвавшиеся в пещеру убили последних защитников и обоих детей. Маррир, еще живой, но почти в беспамятстве, слабо пошевелил искалеченной рукой, словно пытался обнять своих помощников, защитить добровольно разделивших с ним страшную участь. Светящиеся силуэты над пропастью пополнились еще десятком фигур.

   Я не выдержала. То, чем постепенно наполнялись мой ум и сердце все безвременные дни, наконец, переполнило меня, и утопило, погасило последние искры осторожности. Не думая о последствиях, я рванулась к нему напрямую, сквозь разделяющие нас преграды, сквозь все условные грани, сквозь невыносимое пламя Врат и жгучую стужу смерти, потянулась не только разумом, но и собою, тем, что еще осталось не сгоревшим. Я стиснула его холодеющие руки – чуть ниже запястья, там, где их не растерзала сталь.

   – Мастер! – крикнула, испуганная их безжизненностью. – Мастер, не умирай! Вернись к нам! Пожелай вернуться, слышишь?!

   Маррир открыл глаза, взглянул прямо сквозь стены и улыбнулся:

   – Иринон, любимая! Верни меня!

   Я даже не успела удивиться тому, что он именно увидел нас.

   Что произошло дальше, помню смутно. Когда мою ладонь сжали еще крепкие пальцы, сильно закружилась голова. В какой-то момент показалось, что я выворачиваюсь на изнанку, и сама сейчас выпаду из хрустальной клетки в темные сумерки, на пыльный, скользкий от крови пол. Но нас не оставили, нас подхватили и поддержали другие руки: сильные, теплые, самые надежные – потянули назад меня, слабые тонкие с красивыми длинными пальцами обняли его – и нас двоих, словно из остуженного и почти затвердевшего льда, вырвали в призрачный свет блистающих сил.

   Маррир встал рядом с нами. Мы все были словно лицом к лицу, и в тоже время – каждый смотрел в свою сторону, и одновременно – сторона была для всех одна.

   *

   Созидающий Мастер, бесстрашный Защитник, создавшая Врата, и призванная только для того, чтобы их погасить. Я невольно подумала, что могла значить наша встреча тут, за краем Края, за гранью Граней.

   Силы, обтекающие Иринон, до того чистые и безмятежные, взвихрились вначале моим появлением, а после – Эллорна. Сейчас, разорванные в клочки появлением Маррира, они словно выдохлись в собственном упорстве. Они распались на четыре бесцветных кристалла неправильной формы, и закружились вокруг каждого из нас, исполняя странный, но очень красивый танец.

   Эллорн, быстрый как всегда, выхватил один кристалл из воздуха, и он запульсировал в его руке, переливаясь всеми оттенками алого. Иринон подставила ладонь, и другой кристалл послушно лег на нее, замерцал живым золотом. Внутри вспыхнули, и полетели искры. Мы с Марриром медлили. Наконец он улыбнулся светло, и протянул руку, точно принимая в пальцы гравера прозрачный камень. Спустя мгновение все мы ахнули: из кристалла Маррира плеснулся вовне непередаваемо красивый лазурный водопад. Осталась я одна. Они улыбались, и ждали моего цвета, а я опасалась увидеть на ладони погасшую черную звезду.

   Эллорн, всегда понимавший меня лучше меня самой, просто взял мою руку и развернул ладонью вверх – в нее сразу плавно вплыл последний кристалл. Я зажмурилась. Иринон воскликнула "как красиво!", и я рискнула взглянуть: в моих ладонях уютно устроился огромный багровый изумруд, камень мифический и прекрасный, прозрачный в запредельной чистоте, нежно-зеленый, с блистающим пламенем внутри.

   Мы помедлили немного, любуясь игрой цвета в своих камнях, и камне друг друга, потом Маррир решительно протянул руки вперед, держа на ладонях свой кристалл, и Иринон тут же отдала ему свой. Эллорн, а следом за ним и я уже без сомнений присоедили свои камни, расставаясь с ними с радостью и грустью.

   Маррир осторожно приложил их один к другому, и они, на удивление, совпали, сложились точно, срослись, словно всегда и были одним целым. Разные по сути, но не враждебные друг другу наши стихии слились, образуя внутри пятый камень, даже не камень – каплю, искру, крошечную живую точку. Она дышала, двигалась, и пульсировала. Мы даже не сразу заметили, как постепенно погасли, и растаяли окружавшие нас Врата. Затаив дыхание мы смотрели на рождение нового мира, а когда оглянулись, удивленные и озадаченные, нас черным бархатом окружала бесконечная ночь, ночь вокруг, прошитая бесчисленными невозможно прекрасными хрусталиками звезд.

   Мы с Эллорном переглянулись, начиная уже догадываться, хоть пока и не веря до конца.

   Сердитый кашель заставил вздрогнуть всех, включая и тех, кто знал прекрасно, кому он мог принадлежать. Иринон и Маррир, увидевшие старика здесь впервые, отразили столько чувств, что я невольно хихикнула. Наверное, и мы с Эллорном поначалу выглядели забавно.

   – Ну, всё, что ли? – неласково спросил старик, по-прежнему рассиживаясь на плоском камне. – Наигрались? Или еще хочется? А то устрою парочку катаклизмов, чего бы детишек не потешить!

   Оторопевшие от его приветствия, мы замерли на месте, а старик продолжал бушевать:

   – Как подарки получать, так завсегда готовы, а как ответ держать, так душа в пятки? Чего столбами стоите?!

   Ни Маррир, ни Иринон, ни тем более я, не поняли гнева Хранителя, и смысла его ругани, но всегда соображавший быстрее всех Эллорн помрачнел. Он отодвинул меня себе за спину, и первым шагнул вперед. Припал на колено, опустил голову...

   – Прими мои извинения за обидные слова, Хранитель. Свою участь я заслужил.

   – За обидные слова – и только? – ворчливо съехидничал тот, эльф лишь ниже опустил голову. – А ни за что больше извиниться не хочешь?

   Руки Эллорна, до того бессильно расслабленные, сжались в кулаки, когда он глухо признал:

   – Не только. Я стремился выполнить долг, но возможно, не всегда поступал правильно.

   – То-то! – назидательно согласился старик и погрозил посохом нам, замершим в отдалении. – "Возможно" – пф!.. Ты вообще неправ, ну да ладно уж... Поднимайся, все равно тебя не переделать. Намучаюсь я еще с вами, ох, чует мое сердце!..

   Эллорн выпрямился, к нему тут же подошел Маррир, поклонился старику низко. Встал рядом с принцем, не поднимая глаз.

   – Я слишком много времени потратил на пустую скорбь. Я очень мало успел. – просто признал эльф. – Но даже на краю отчаяния, внутри тьмы и одиночества, я ждал тебя, Хранитель. Я верил, что однажды ты придешь, и призовешь меня. Вот, я здесь. Я готов к работе!

   Иринон, и впрямь очень красивая особой, завораживающей красотой, легко скользнула к эльфам, и тихо замерла по другую сторону от Маррира.

   – Ты знаешь, сколько я страдала, – напомнила печально и легко. – Знаешь, каково мне пришлось. Расплата за страх, за сомнения... ожидание было долгим, но я помнила твое повеление, и не уклонилась ни на шаг. Сегодня эйльфлёр вернулись, и я свободна. Твоя воля исполнена, Хранитель.

   Опять моя очередь?! Ну уж нет, господа, мне с вами в изяществе не сравниться. Так что ни реверансов, ни красивых фраз!

   Я сделала эти несчастные необходимые шаги, и остановилась рядом с Эллорном, пытаясь придумать оправдание покороче. Ничего не придумалось. Вздохнула, и честно призналась:

   – Я слишком поздно осознала ценность жизни. Непоправимо поздно.

   – И все? – удивился старик. Я не поняла. Он неприятно ухмыльнулся: – Ни стонов, ни отговорок? Никаких жалоб на тяжесть пути, боль потерь, и что-там-еще-по-списку?

   Эльфы окаменели, Иринон чуть слышно всхлипнула.

   – Хватит, Лесник!.. – твердо попросила я, не имея в виду никакого другого смысла. – Довольно уже. Ты бьешь нас, как нашкодивших детей. Ну давай, отыгрывайся на мне, если что не так, но будь объективен! Зачем издеваться над остальными? Или им мало досталось? Даже наказанию бывают пределы.

   – Ну, хватит – так хватит... – проворчал он, обретая мирное, и вполне даже приятное выражение лица. – Уж и пошутить напоследок нельзя. Ладно, худо-бедно и ты со своей задачей справилась. Тянула долго, это да, могла бы и побыстрее всех собрать... чего ухмыляешься?

   И в мыслях не держала! Я в недоумении уставилась на старика. Улыбаться мне вовсе не хотелось, а то, что он принял за ухмылку, скорее всего вызвано растерянностью.

   – Я так и не поняла, что от меня требовалось. – призналась честно. – Ведь Врата просто погасли?..

   Старик хитро прошелся взглядом по нашей недлинной шеренге, словно пересчитывая, и со значением вновь посмотрел на меня. Догадка медленно сформировалась, и раскрылась, как новорожденный бутон. Я, похоже, опять ошиблась с глаголами. Почему-то всегда, с самого начала, я воспринимала задачу "закрыть Врата" как погасить их, уничтожить. Только теперь подумала о другом варианте.

   – Завершить. – подсказал Лесник моим мыслям. – Объединить. Это очень серьезная задача, собрать воедино лучшие качества: верность, стойкость, отвагу, бесстрашие... красоту и жертвенность... постоянство, упорство, и бескорыстие... стать для них связующим звеном, соединить так, чтобы смерть не только завершала жизнь, но и рождала новую. Самоотдача без принуждения, без условий, полная и искренняя. Только так из смерти Врат мог родиться новый мир. Понимаешь?..

   Не сказать, чтобы хаос в моих мыслях заметно прояснился. Но я все равно кивнула ему: да, понимаю! Потому что понимала, в той мере, в которой мне самой это понимание было необходимо, и еще потому, что чувствовала, насколько неважно сейчас мое не-понимание перед лицом вечности.

   – Умница. – похоже, Лесник прекрасно видел все мои увертки, и они его откровенно забавляли. – Раз такая понятливая, то тебе и выбирать. Ну, что хочешь за свои труды?

   Нет, я с ним точно с ума сойду!

   – А что можно?

   – Всё. – усмехнулся Лесник, и я почему-то поверила.

   Если так, то ты знаешь, чего я желаю давно и навсегда.

   – Э, нет! – с легкой издевкой возмутился старик. – Так не пойдет! Вслух, дочка. Вслух, как положено. И не тайно, не прячась – давай, признайся ему в глаза, сколько раз ты отрекалась от него. Скажи, что готова отречься вновь!

   Потемневший Эллорн, словно враз постаревший на все свои годы, резко обернулся. Заглянул в меня, сам непривычно беззащитный, готовый услышать чудовищное признание и тут же умереть еще раз. Я удивилась одинаковости звучания наших мыслей. Он точно так же готов был отдать всё за надежду для меня, он принял бы любой мой выбор без упрека – и так же, как я, уже не мог от меня отделиться. Вместе навсегда.

   Я промолчала. Заговорил Маррир, и старик на какое-то время отцепился.

   – Могу я попросить? – Хранитель кивнул благожелательно, и Маррир указал на плавно вращающийся вокруг нас разноцветный камень, бывшую огненную силу: – Отдай его погибшим в том мире эйльфлёр. Всем, не сумевшим вернуться, всем, чья жизнь оборвалась безвременно.

   Ого! Я восхищенно уставилась на эльфа, отдавая должное благородству его души. Старик молча скосился на Эллорна, тот кивнул, присоединяясь к просьбе мастера. Иринон, не сводившая с Маррира влюбленных глаз, только вздохнула кротко. Обозрев всех, Лесник вновь обернулся ко мне, и я пожала плечами: почему нет? Если мир для всех – он будет и для него. Меня подобный вариант устраивает вполне.

   – Вы хоть помните, что никто из вас не попадает под ваши же условия? – с болезненной жалостью спросил старик, и я удивилась. Он укоризненно покачал головой: – Ох, до чего же трудно с вами, Живущие... когда только думать научитесь?.. – он вздохнул, и пояснил, поочередно глядя на каждого из нас: – Ты – не эльф. Ты – не умер. Ты – вообще в том мире не бывала! Ну, а ты...

   Лесник хмыкнул с искренним сочувствием, Эллорн лишь усмехнулся. Одними углами губ.

   – Моя жизнь оборвалась не безвременно. – невозмутимо закончил за старика. Ничуть не дрогнув, заверил: – Для меня продолжения нет – я помню.

   Старик потупился, размышляя. Мы ждали.

   – Ладно, что сказано – то сказано. – наконец согласился Лесник, и даже я почувствовала облегчение. – Будь по-вашему. Ну-ка, дочка, дай его мне!

   Иринон, тихая и легкая, как бабочка, подошла, протягивая на раскрытых ладонях красивый сложный кристалл. Старик ткнул в него пальцем, и кристалл вспух. Нет, сам по себе он продолжал лежать в ладонях стройной женщины с прямыми, как дождь, волосами, но одновременно он как бы вырос изнутри. Вырос до гигантских размеров, раздался, раскинулся привольными равнинами. Темными, загадочными лесами, красивыми холмами, нитями говорливых ручьев, изумительных рек, прекрасных гор... Ясное золотое солнце встало на востоке, осветив новорожденный мир. Он словно задышал, ожил, начал свой отсчет: день первый.

   *

   Иринон давно отдернула руки, а мир по-прежнему висел в пустоте, издали ничем не отличимый от миллионов и миллионов других, таких же красивых бриллиантов, а вблизи, для нас – оставаясь воплощенной общей мечтой, надеждой светлой и беспечальной. Землей обетованной.

   Старик встал со своего камня, и тяжко прошаркав, остановился у кристалла с другой стороны, заглядывая в него как и мы, лишь извне. Там, прямо перед нами, на освещенном первыми утренними лучами гигантском поле, стали возникать легкими штрихами силуэты. Вначале едва наметившиеся наброски, следом – вполне прорисованные образы, и вот множество эйльфлёр появились на пустом еще минуту назад поле, появились, и растеряно, удивленно или озадаченно заоглядывались по сторонам.

   Старик слегка пристукнул посохом в пол – они вздрогнули, обернулись, и увидели – действительно, увидели его!

   – Этот мир теперь ваш. Любите его, оберегайте, развивайте, сколько сможете. И помните, что он дан не за заслуги – он подарен, а значит, общий для всех. Я оставил каждому из вас память, пусть она хранит вас от прежних ошибок!

   Счастливые, взволнованные лица эйльфлёр вызывали тупую боль в груди слева. Не в силах перебороть себя, я отвернулась. Даже не предполагала, что чья-то радостная улыбка способна так больно ранить!.. как странно.

   Эллорн на ощупь нашел мою руку и стиснул, я приникла к нему, вжалась крепко. Иринон, всхлипывая, пряталась в объятиях Маррира. Старик устало опирался на посох и словно ждал. Мы хранили молчание.

   – Идите уже! – проворчал он, и слегка толкнул пальцем кристалл в нашу сторону – тот послушно поплыл, медленно приближаясь. Мы не пошевелились, возможно, еще не осознав, чего хочет этот непредсказуемый Хранитель. Старик поторопил: – Идите, раз невмоготу! Идите, пока позволяю. Скажем, пусть вам будет маленький презент, от меня лично.

   Кристалл приблизился вплотную, и мы невольно затаили дыхание.

   – Я вам там еще парочку сюрпризов подготовил... – в спину нам, уходящим внутрь, многозначительно рассмеялся Лесник, и новая грань окончательно сомкнулась вокруг, приняла нас, как своих любимых, но слегка заблудившихся детей. Грань, рожденная нами.

   Мы оказались не на поляне, а немного с краю, на пересечении еще только намечающихся тропинок. Маррир оглянулся – и мы все невольно посмотрели туда же. Там, в нескольких шагах от нас, Амиэнь и Далир обнимали Нейэля. Эллорн тоже быстро огляделся. Я опустила глаза, почему-то испугавшись – мало ли, кого мог искать мой неугомонный принц! Но он схватил меня за талию и приподнял над толпой, сам разворачивая в нужную сторону. Разглядев, кого он мне показывал, я ойкнула: эйльфлёр в зеленом приветливо махал рукой, приветствуя нас издали, его каштановые кудри бились на ветру – Дейлин! А рядом с ним, синеглазый, элегантный и всегда открытый, улыбнулся Эллорну Эманель. Я только-только подумала, что, наверное, разучилась удивляться на всю оставшуюся жизнь, как вдруг чуть не запрыгала от радости: прямо к нам, по новорожденным тропинкам, с одной стороны шли двое знакомых мне Охотников, а с другой – спешил беловолосый эльф в легкой серебристой рубашке непонятно-какого-оттенка.

конец.

декабрь 2001г. – сентябрь 2012г.