Текст книги "Путь. Эльфийские истории. (Тетралогия) (СИ)"

Автор книги: Лола Екшибарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 38 страниц)

   Не стараясь перекричать вплотную подступившую бурю, он открылся мысленно, затянул Геллена в собственный разум, показывая то, чему было бы трудно подыскать слова: "я взял кровь за кровь, твой долг уплачен, говорить с совестью не о чем. Возвращайся домой".

   – Я забираю твою вину, но оставляю тебе память. – оставаясь строгим до конца, предупредил хмуро. – Не как судью. Как советчика.

   Громыхнуло прямо над головами, росчерки молний порвали мрак, расцветили невесомую пыль над водопадом.

   "Принц Эллорн! Принц Эллорн!" – настойчиво звал ментал, зов, наполненный тревогой, тут же вычеркнул из восприятия слабую попытку мальчика мысленно что-то ответить. Зацепившись за призыв, Эллорн потянулся к источнику, рванулся к лесу, быстрый настолько, что когда сам Геллен следом оказался на полянке, разговор с примчавшимися пограничниками был окончен, принц собирался уезжать.

   Одно слово дрожало в воздухе, грубое и опасное: война.

   Война.

   – Я на границу, а ты с патрулем – во Дворцы, – упреждая вопрос, приказал Эллорн. – Передашь королю Эманелю мою просьбу: мне нужны все мои дети, все, кто есть в Зачаровне! Защитники должны стянуться к западу, на их место пусть встают воины других родов. Мне нужны искусные бойцы, а не новые жертвы. Поторопись!

   – Прими мой кинжал, прошу тебя! – предложил Геллен, и впервые в глазах мальчика принц увидел страх – страх перед возможным отказом. – Он не предаст твоего доверия. Прославленным ножнам не годится быть пустыми!..

   – Благодарю, но твое оружие принадлежит острову. – сдержанно, как равному, отказал принц, Геллен упрямо мотнул головой:

   – Принцесса Лирриль отпустила меня. Она разрешила определяться самому.

   Эллорн еще помедлил в сомнениях, но взял кинжал младшего. Он, действительно, подошел по размеру к изумрудным ножнам. Неужели они подражают мне и в этом? – невольно подумалось, принц тут же погасил посторонние мысли, откладывая их до других, мирных дней.

   *

   Эллорн не вернулся. Под утро в беседку заглянул Геллен, потоптался на пороге, чувствуя, что я не сплю.

   – Входи, эйльфлёр, – пригласила, с трудом вылезая из уютного кресла, опустошенная тревожным ночным бдением. – Попрощаться пришел?..

   Эльф быстро повел взглядом, и отвернулся, прислонился к резной стене у самого входа. Его нахмуренный вид ничего не говорил мне о том, что меня действительно интересовало, а упрямо сжатые губы свидетельствовали еще и о некой внутренней борьбе. Насколько я уже знала его, подобное выражение лица гарантировало нам очередной обмен колкостями, и я пожала плечами.

   Как хочешь, эльф. Можешь постоять молча, и уйти, буркнув привычное "до встречи". Ты не обязан каждый раз расшаркиваться перед какой-то бродяжкой.

   – Я не стану взламывать защиту твоих мыслей, не бойся. – на всякий случай заверила его, плотнее укутываясь в теплый плед. – Что бы ты там себе не напридумывал, мне ты ничем не обязан.

   – У меня несколько иное понимание ситуации. – знакомо возразил Геллен, покусывая губы. – Думается, опять я у тебя в долгу.

   – "Иное понимание ситуации"! – сердито передразнила эльфа. Он процитировал мой ответ в Запретном лесу несколько лет назад, когда сам отпустил пятерых смертников, явившихся незваными, и не принял от нас даже благодарности. – Иронизируешь?

   – Слегка. – признался тот, пряча усмешку. – Но это от смущения. Я... просто еще не понял, как мне... как нам быть дальше. Теперь.

   – Мы друзья, как мне казалось. Или я ошибаюсь?

   – Если ты по-прежнему считаешь меня другом.

   – Не крути, эльф, иначе я в тебя чем-нибудь кину. Тяжелым!.. Что происходит?!

   – Я принес дурные вести, Элирен!.. – признался он, открывая взгляд и мысли.

   Я осторожно тронула его разум, удивленная такой доверчивостью. Только краем задев события предыдущего дня, вслушалась в объяснения пограничников, и последние слова Эллорна. Вот оно как.

   – Надо признать, момент для вторжения выбран "удачный". Именно сейчас, когда у нас такая путаница с этим возвращением! Нападение произошло несколько дней назад, на рассвете. Первые две заставы пали в считанные минуты, они даже не успели подать сигнал тревоги. Смертные надеялись пройти одним ударом от западной границы до восточной – естественно, напрасно, победоносного шествия не вышло. Их остановили довольно скоро, но западный край Зачаровня был густо заселен, потери среди эйльфлер неисчислимы. А нас так мало осталось!.. Король Эманель приказал всем Защитникам из рода принца Эллорна спешно стягиваться к западу, на их место встанут воины других родов: нельзя слишком-то ослаблять остальные заставы!.. Принц Эллорн уехал сразу, вчера, я ухожу сейчас. Он позволил мне присоединиться к другим Защитникам... – откуда-то издали вплывал чистый голос, я не вникала. Я слушала другой, гулко отдающийся в пустой пещере, с непривычной хрипотцой. Прорвавшийся сквозь все Грани. Велевший однажды: "возвращайся, слышишь!" Зачем, Эллорн? Зачем я тебя послушалась?!

   Очнулась от тишины. Эльф подчеркнуто безразлично смотрел мимо. Опять плачу, что ли? Нет, вроде бы.

   – Спасибо, Геллен. – поблагодарила, доставая из-под лежанки старую походную сумку. – Нет, мне не нужна помощь!.. Иди. У тебя другие задачи, со мною нянчиться ни к чему. И, пожалуйста, не пытайся меня остановить. Ты знаешь, спорить бесполезно.

   – О да! – с непередаваемым возмущением согласился он, выскакивая вон. – Я-то знаю!..

   Итак, ты просила совета? Ты хотела легких дорог и простых решений?

   Ответ дан. Возможно, не легкий и уж точно – не простой, но ведь никто и не обещал беззаботных дней. В жизни не так часто выпадает безоблачная погода. По крайней мере, в твоей жизни, Колючка.

   *

   На аллеях фруктового парка сталкиваюсь с принцем Бриноном, он приветливо кивает, собираясь пройти мимо, но, уловив мой робкий жест, останавливается.

   – Я могу тебе чем-то помочь, Элирен? – спрашивает участливо, и я торопливо объясняю суть: хочу встретиться с Охотником, любым из тех, что сейчас присутствуют в Мерцающих Дворцах.

   – Нет сейчас во Дворцах Охотников, они все на западной границе. – раздумывая, Бринон под локоть увлекает меня куда-то в сторону восточного края Города, через бесчисленные парки и лужайки. – Вот разве что... семья принца Сейлина вызывала Охотника еще до последних событий, ответ пришел от Росни, возможно, он и подошел уже. Вы ведь знакомы?..

   – И с принцем Сейлином, и с Охотником Росни! – соглашаюсь поспешно. Эльф усмехается, отмечая собственный промах.

   – Да, встревоженность сделала меня довольно косноязычным, твоя правда! Человеческие языки никогда не давались мне в совершенстве... Ваши наречия слишком красочны, мы мыслим проще.

   Я промолчала. То напряжение, что окутывает Дворцы, говорит яснее многих слов, принц. И я разделяю его, поверь!.. Возможно, не так остро, как вы, эйльфлёр, но с той силой, что мне доступна. Не думаю, что кто-то из нас двоих сейчас нуждается в куртуазной разговорной бессмыслице.

   – А в чем ты нуждаешься? – интересуется эльф.

   – В фактах. С кем война? Насколько серьезна угроза? Что происходит сейчас, и где?

   – Война на Западе, Элирен, угроза реальна вполне, а развязали ее смер... люди. – лаконично пояснил эльф, останавливаясь на развилке двух тропинок.

   Навстречу, как всегда мрачный, широко шагал Росни.

   Бринон, раскланявшись с Охотником, сразу уходит. Некоторое время мы стоим молча, хорошо понимая друг друга без слов, не решаясь задать вслух опасные вопросы.

   Запрокинув голову, я смотрю в сумасшедшие черные глаза, которые открывают мне предельно ясные картины: я вижу выжженную западную окраину Зачаровня, я вижу свеженасыпанные курганы – очень много. Я начинаю понимать, каким образом беда смогла упасть внезапно, уродливыми пропалинами запятнав прекрасные поляны. Там, по краю, у склонов Трабба пролегало много людных трактов, человеческие потоки текли по ним непрерывно; эльфы не подозревали об опасности, пока она не навалилась. Кто-то, достаточно рассудительный и дальновидный, собрал силу настолько многочисленную, что смогла просто затопить пограничные посты, побеждая не умением, а количеством. Возможно, люди надеялись, прорвав заслоны, легко преодолеть сопротивление обычных земледельцев – но они не учли главного: среди эльфов нет "обычных". Эйльфлёр никогда не пренебрегали воинскими навыками; даже не чувствуя призвания к оружию, владели им сносно, по меркам самих эльфов, превосходно – по сравнению с лучшими человеческими бойцами. Обладающие прекрасной реакцией, лишенные наивных иллюзий и излишней сентиментальности, бессмертные навязали глупым, неумелым, плохослышащим и слабовидящим существам тактику "ночной войны". Беспроигрышную для себя, гибельную для чужих.

   Неудачливых захватчиков начали размазывать по обугленной земле.

   Так было, когда накануне там проезжал Охотник, когда его память вобрала в себя надругательство над прекрасным эльфийским домом именем Зачаровень. Что сейчас творится там, в закатной стороне, и представить страшно. Теперь, когда там лучшие бойцы. Когда там Белый Убийца Эллорн. По сути, война как таковая вот-вот закончится; вскоре она перейдет в обычную бойню.

   А на что еще рассчитывали эти глупцы?!

   Сжимаю нервно застучавшие зубы, киваю Росни: "спасибо, Охотник". Он слегка заметно вздыхает, отвечая тоже кивком: "теперь ты тоже видела это".

   Да, вот и я, как и ты, увидела раненый Зачаровень. И в моем сердце разрушенные поселения вызвали гнев и боль. И я, как и ты, понимаю, что должна задавить их в себе – так вышло, что мы оба, хоть и по разным причинам, но очутились между двумя расами, не принадлежа по-настоящему ни к одной.

   – Они сделали, что сделали, – обращаясь больше к себе, чем ко мне, произносит Росни. – И сделали глупость.

   – Ты мне нужен, Охотник, – прошептала, не решаясь нарушать ровный шелест мирной листвы вокруг нас. – Только разговор для двоих.

   – Поговорим. – согласился Росни так же тихо.

   Преимущества проживания на отшибе позволяли мне иногда исчезать из-под бдительного контроля без объяснений. Я воспользовалась своим положением, и как только полночь минула, пошла за Росни во тьму, сквозь лес, видимыми лишь Охотнику тропками. Постояв на скользком берегу над неспокойным шумным потоком, отметила предусмотрительность Охотника: здесь нас если и увидят, то не услышат. Возможно.

   Мы уселись под высокие валуны, привалившись к ним спиной. Понимая нелепость перекрикивания реки, придвинулась вплотную, Росни обнял меня за плечи, устраиваясь удобнее. Заглянув в глаза, потребовал:

   – Ну?..

   – Я не могу больше с эльфами, – призналась, не боясь быть непонятой. – Впрочем, с людьми я тоже долго не выдержу, я знаю. Гномы – вообще отдельная история, зачем они мне?.. И с собой, вот такой, как сейчас, я не могу. И с Эллорном. А без него – тем более. Росни, что мне делать?

   – Угу. – спокойно согласился с Росни непонятно с чем. – А что не в порядке с тобой?

   Я, было, дернула, по привычке плечами, но тут же спохватилась: откуда Охотнику понять, что значит этот жест последнее время для меня?

   – Не знаю, что со мною, но я – такая – себе не нравлюсь!

   Помолчали, слушая, то неумолчный шум потока, то собственные мысли.

   – Мне ты тоже не всегда нравишься. – толи возразил, толи поддел Охотник, я не поняла. – Но как раз сейчас ты вполне ничего... Ладно, не кипятись. Я тебя дразнить больше не буду. Я расскажу тебе одну историю, а ты сама дальше думай, что из чего следует. Идет? – я кивнула. – Женщина из села в окрестностях Трабба полюбила эльфа. Обычная история, вообще-то, ну полюбила – и полюбила. Они поселились в Зачаровне, у самых границ, чтобы она могла иногда навещать родных. Жили уединенно, родился сын, ферма была уютной. Все были счастливы. Но однажды ночью кто-то напал на ферму. Эльф погиб, защищая семью. Женщина с сыном успела спрятаться в лесу. Когда на рассвете эйльфлер из близлежащих поселений примчались на помощь, они нашли только пожарище, и убитую горем вдову. Кто приходил ночью так и осталось тайной, это были люди, но следы их затерялись на оживленном тракте, и их не смогли поймать, хоть эльфы и пытались. Тогда эльфы забрали вдову в Мерцающие дворцы, а мальчика взяли на воспитание в одну добрую многодетную эльфийскую семью. Он вырос там, среди эльфов, и ушел, когда ему исполнилось четырнадцать. Сначала он нашел мать, и испытал страшный удар: за прошедшие десять лет из цветущей, веселой, красивой молодой женщины она превратилась в тень. Она почти не выходила из своих комнат в одном из дворцов, и очень смущалась разговаривать с кем бы то ни было. Даже со своим сыном! Нет, не подумай дурного, её не обижали. Ей создали прекрасные условия для жизни, и хозяин дворца был по-своему добр к ней. Но ее тюрьма, по сути, осталась тюрьмой, пусть посреди камеры и бил фонтан, а на окнах был плющ, а не кованые решетки. Сын много дней утешал ее и всячески подбодрял, добиваясь откровенности, пока однажды мать не призналась, что больше всего на свете все это время она мечтала вернуться домой, к родным и близким, и прожить жизнь, воспитывая сына среди людей. Но они не позволили ей уйти, они не позволяли ей даже видеть мальчика! Она долго умоляла, однако эйльфлер оставались глухи к просьбам несчастной пленницы – и она постепенно умерла. Ее душа умерла, Элирен, ты можешь представить, как страшно, когда год за годом в тебе умирает душа?.. Наверное, пока нет. Что ж, в этом твое счастье.

   Я сидела, боясь даже дышать громко, чтобы не спугнуть этого нового Росни. А он говорил медленно, с длинными остановками, словно произносимые слова были очень тяжелы, и он с трудом складывал их во фразы.

   – Мальчика так потрясла открывшаяся правда, что он навеки отрекся от данного ему эльфами имени, и от вырастившего его рода. Хотя, если сейчас подумать, то как раз та семья ни в чем не была перед ним виновата. Но он не смог им простить разлуки с матерью, и возненавидел всех эльфов. Они собрались, и ушли, не прощаясь, тем же вечером. Хозяин дворца пытался объясниться с ним, но юноша только выкрикнул ему в лицо свои обвинения, и заявил, что отказывается от родства с эйльфлер. Так и ушел, унося в сердце испепеляющую ненависть. Они поселились подальше от знакомых земель, в полупустынном краю. В родной деревне их никто уже не помнил, да и женщина слабела с каждым днем. Встреча с сыном очень повлияла на нее, ее рассудок не справился с таким потрясением. Она прожила не долго, и умерла, никого вокруг не узнавая. Парню к тому времени шел восемнадцатый год, он был молод и силен. Он подружился с гномами из близлежащих поселений, и они кое-чему обучили его: немного кузнечному делу, немного охоте. Он, насколько мог, обучал их земледелию. Как-то однажды они пригласили его на совет по поводу очередной стычки между эльфийским патрулем и гномьей ватагой. Там, на совете, он познакомился со своим ровесником, Охотником Рэмом. – Росни улыбнулся тепло, вспомнив о друге.

   И вновь замолчал. Я ждала продолжения, затаив дыхание. Но молчание затягивалось до бесконечности, и я не выдержала:

   – А дальше?

   – А дальше тебя не касается! – спокойно отрезал Росни. – Дальше у каждого по-своему бывает. У меня так, у тебя эдак. Я тебе для чего тут истории рассказываю, как думаешь?

   – Думаю, для моей пользы. – предположила я, подумав. – Что-то такое есть у нас общее, как выясняется. Только мне бы хотелось, чтобы всё сразу ясно и понятно было, а то получается, что опять одни загадки!

   – А в жизни готовых отгадок и нет. – рассудительно заметил Охотник. – Чего бы ты ни выбрала, я тебе не судья. Предостеречь хотел: даже с золотыми прутьями клетка остается клеткой. Смотри, чем дальше, тем сложнее из нее вырваться будет!

   Мы до утра просидели в холодных камнях, вспоминая прошлые приключения, расспрашивая и рассказывая. Беседовали и о близких: Рэме, Ренди, и о посторонних. Росни с пристрастием выспросил всё про мою попытку дойти до Копилен, а я его – про события в них. Отвлекшись от доверительного разговора, он вновь стал язвительным и грубым, я начала дерзить, в общем, наше общение перешло в более привычное русло.

   Когда небо на востоке приобрело заметный молочный оттенок, я решилась.

   – Помоги мне, Росни. – попросила, как с обрыва шагнула. – Пожалуйста, Охотник, не откажи! Я не передумаю, но с тобой мне будет легче не заблудиться, не наскочить на неприятности до времени.

   – Чего придумала, выкладывай! – потребовал тот, враз теряя улыбку.

   – Ухожу от эльфов. Возможно, уже сегодня. Да, понимаю, без споров не обойдется, но я все равно уйду, думаю, они это поймут. Проводи меня.

   – Чего так, сразу-то?..

   – Уж куда дальше тянуть, Росни! – в раздражении я всплеснула руками. – Погляди, чем мои заморочки закончились: войной! И только потому, что я чувствам поддалась, а должна была головой думать. Уходить надо было, сразу, без колебаний. И им приказать. Сейчас уже все бы по домам сидели, и эйльфлер среди своих, и ужаса бы этого никто не хлебнул. А я... дура я, самая последняя... да и они хороши, нечего сказать! Решиться никак не могут, видите ли, сомнения какие-то придумали... глупости... довольно уже, Охотник, думаю, наигрались мы в свободный выбор сполна. Пора прекращать.

   – Куда идти хочешь?

   – Туда, куда они не пойдут за мной. В любую сторону, лишь бы с Эллорном не встречаться.

   – Думаешь, он не позволит?..

   – Думаю, он... – я запнулась, потому что единственное, что было бы правдой "он меня убьет!", но вслух такое ведь не скажешь. Промямлила нейтральное: – Он меня остановит.

   Росни хмыкнул мрачно, словно услышал мои мысли. Может, и слышал, а может, просто хорошо знал принца.

   – Дело твое, – пожал плечами. – Я-то помогу, во мне не сомневайся. Мне он не угроза, а вот ты еще раз подумай все-таки, пока не поздно. Уж слишком резко ты все обрываешь. Надо ли так... рисковать?

   *

   Если бы рядом оказался Геллен, он сумел бы усложнить предельно краткое объяснение с королем. Но, к счастью, Геллена не было.

   – Ты пытаешься навязать нам условия? – прямо спросил Эманель. Совершенно без угрозы. Но у меня опять отчего-то задрожали руки, я спрятала их за спину, и кивнула. – Зачем, Элирен?

   – А что мне остается?! – закипая от собственного страха, заговорила прямо и не выбирая слов: – Что мешало всем уйти еще месяц назад? Так нет же! Тянули, раздумывали... а в результате?.. Война, ненависть, сотни погибших... ужасно! Вы слишком привыкли мерить жизнь бесконечностью, но она много короче, эйльфлёр. По крайней мере, моя жизнь. Хватит, больше у вас нет времени на раздумья. Уходите.

   – И сколько ты даешь нам? – поинтересовался король.

   – До зимы. Этого довольно, чтобы дважды добраться с Острова до Скал. А отсюда – тем более. Нет, я не собираюсь потом топиться!.. Но до зимы я постараюсь никуда не встревать, обещаю. После – как выйдет.

   – А как же принц Эллорн? – раздумчиво напомнил эльф, взвихривая в моей душе слишком многое из того, о чем сознательно старалась до этого не задумываться. – Думаешь, я могу отпустить тебя без его согласия?

   "Ты обещал мне помощь, Эманель!" – напомнила я, и в ментале стало тихо. Совсем тихо.

   "Обещал. – настороженно согласился король, делая то, на что я первая никак не решалась: посмотрел прямо в глаза. – Обещал, и обещание сдержу. Что ты хочешь?.." – "Позволь уйти. Не мешайте мне".

   Так и простоявший рядом молча Росни решительно развернул меня за плечи, подталкивая в спину, принуждал идти. Возможно, еще и поддерживал, потому что, не видя дороги за пеленой слез, я шагала наугад. Но ни разу не упала.

   Около двух месяцев далее просто выпали из моей памяти. Мы уходили, Охотник и я, уходили на запад, в сторону гряды Трабб, после – огибая ее. Издали видевшаяся непрерывной цепью, на самом деле горная гряда оказалась прихотливо изрезанной глубокими ущельями, разделенная на части уютными долинками. Здесь, среди деревьев, лежали владения эйльфлёр, чуть выше начинались земли гномов. Разглядывая условную границу их миров, лучше понимала причину частых пограничных конфликтов. Действительно, в столь опасной близости двум разным расам ужиться было трудно.

   Росни уводил меня самой кромкой нейтральных территорий, умело оставляя с одной стороны измученный резней и пожарами край, с другой – внимательно за всем наблюдающие гномьи поселения. Он объяснил: попробуем выйти за пределы смертельной волны, дальше вглубь материка, в земли, что могут остаться в стороне от эльфийского возмездия, поскольку не участвовали открыто в развязывании опасной авантюры.

   Даже странно, что я, обычно просто так считавшая дни, сейчас старательно игнорировала течение времени. Понимая: Росни знает всё, и всё замечает. Он напомнит мне, когда придет время.

   Действительно, однажды он сказал:

   – Срок истек, девушка. – и я осознала, насколько окончательным было прощание с эльфами. Странно, но слезы не навернулись моментально, как раньше.

   Осень, заблудившаяся было, налетела со страстью, истинно необузданной. Она бесновалась, расхлестывая остатки лета косыми дождями, хороня заживо не успевшие умереть должным образом листья. Она будто старалась наверстать упущенное, в стремлении своем не замечая, как корчится земля, грубо обнаженная, избитая...

   Окончательно миновав горную гряду, мы вновь вышли в долины. Здесь небо ночами не отсвечивало отблесками дальних пожаров, здесь люди искренне надеялись на собственную безопасность. Да, там, по другую сторону гор, шла война, там умирали, и убивали. Там ночей боялись больше, чем дневной ясности – именно во тьме чаще всего приходила невидимая, неслышимая смерть, приносимая беспощадными существами.

   Росни очень точно выразился: "они сделали, что сделали. А сделали глупость". В конце концов, не эльфы начали резню.

   Сложности бездомной жизни не тяготили меня более с той силой, что раньше. Чему-то научившаяся у Охотников, чему-то у эльфов, вдруг с некоторой грустью осознала, насколько неромантичная я личность. Кому придет в голову нянчиться с женщиной, что умеет легко устраивать шалаши, разводит костер в любую погоду, и не слишком капризна в пище? Но, так оно сейчас и лучше, наверное. Побродив какое-то время по лесам вблизи поселений, я решилась, и попрощалась с Охотником.

   – Спасибо тебе. Дальше я сама. Не знаю, пока не решила, куда именно: возможно, дальше на запад, возможно, перезимую где-нибудь в глухомани... правда, не знаю.

   – Бывай! – с искренним облегчением простился Росни. – Если решишь к людям идти, найди кого из Охотников, посоветуйся вначале. Люди – они тоже разные бывают! А про тебя наши наслышаны, помогут.

   Между делом подумав о возможности остановки, хоть и краткой, даже в самой захудалой деревеньке, не задумалась глубоко над этой идеей. Вот уж не знаю... Но пришли первые серьезные заморозки, и я поддалась слабости. Не хотелось, конечно, останавливаться надолго. Несмотря на то, что пока меня не нашли, я все же побаивалась быть пойманной. О, как хорошо мне была известна настырность эйльфлёр! Но и пережить зиму в лесу, одной, без надежной крыши и заботы Охотников мне оказалось не по силам.

   *

   Прошло еще около месяца, а Росни так и не решил окончательно, уходит он от границ Междугорья, или останется где-то поблизости. Дело для Охотника находилось в каждой деревеньке, куда он изредка забредал. Но что-то внутри противилось, не давало забыть одинокую фигуру на лесной опушке. Нечто в душе, возможно, все же изредка звучащий из старательно забываемого прошлого голос, нашептывал упорно: ничего не окончено. Возможно, и не вскоре закончится.

   Этот ехидный внутренний голос твердил без устали: ты еще вернешься туда, Охотник. Ты еще будешь втянут в разбирательство глупое и пустое, поскольку разбирать-то нечего. Двое влюблены, как все влюбленные безумны, и, как все безумные, творят дикости.

   Хорошо бы при этом других не трогали, но это уж дудки. В покое никого не оставят. У Элирен есть ужасная привычка: влипать в опасные истории с раздражающим постоянством. Война. Беспорядки. Неспокойно в приграничье. Зря он ее оставил, зря. Напрасно поддался на уговоры, на взгляд несчастный. Одиночества ей захотелось, подумайте! Как же.

   Поляна, почти не освещенная скупым светом костра, не располагала к беззаботности: место со всех сторон открытое, напротив – завал из упавших друг на друга трухлявых елок, чуть правее овражек. Левее – стена леса. Не проходящее чувство тревожного ожидания усиливалось.

   Охотник покосился вверх, на непроницаемо-темное небо. Тучи. Возможно, теперь потеплеет, раз тучи. Ему не спалось, тревога бродила вокруг, не позволяя соскользнуть в дрему. Тревога? Или... некто более существенный?

   Росни прикрыл глаза, прислушиваясь к лесу. Нет, ни шороха лишнего, ни дыхания зверя. "Я чувствую твое присутствие, эйльфлёр. – подумал Охотник, вглядываясь во тьму, не рассеянную маленьким костром. – Я знаю, что ты рядом. А ты наверняка слушаешь. Но не в этот раз, эльф, сегодня ты не получишь ничего! Давай, выйди, и заставь меня сделать то, что я делать не намерен. Ну! Я ведь знаю, зачем ты пришел".

   – Здоровья тебе, Охотник! – тут же отозвался эльф, вступил в слабый круг света.

   Росни передернуло.

   – И тебе, эйльфлёр. – потянулся к сумке, соблюдая долг гостеприимства, предложил: – Ужинать будешь?

   Эллорн качнул головой: "нет, благодарю", и остался по другую сторону костра. Тишина, слегка поколебленная скупыми фразами, вновь заполнила поляну, расползаясь тягучей лужей все дальше и дальше, до границ спящего леса. Росни сдержанно усмехнулся.

   – Всё-таки нашел, да?.. А ты упрямый!..

   – Было непросто. – сразу согласился тот. – Ты опытный Охотник, с тобой трудно состязаться. Я потратил много времени, пытаясь обнаружить след. Лишь случай указал твою последнюю стоянку. Повезло, что нашел хотя бы тебя!

   Вот так, напрямую? Никаких ухищрений, ни намека на обходной маневр? Твоя самоуверенность поистине безгранична!

   – Она не сравнится с твоей! – с усмешкой признал Эллорн. – К чему унижать нас играми? Ты знаешь, зачем я пришел.

   – Я знаю, зачем ты пришел! – резко согласился Охотник. – А ты знаешь, что пришел напрасно. Она попросила помощи, она искала защиты. От тебя защиты, эльф! Почему бы тебе просто не оставить ее в покое?

   – Поверь мне, Охотник, никоим образом я не намерен навязываться, или принуждать Элирен. Всё, о чем сейчас прошу тебя и судьбу: дайте мне возможность защитить её!

   – Нет, Эллорн. Ты весьма искусен в убеждении, но я-то слушать не стану! Уходи.

   – Росни!.. ты ведь знаешь, я не уйду, не получив ответ. Где она?

   Охотник исподлобья зыркнул на собеседника – задумчивый эльф ответил многообещающим взглядом. Тогда Росни тоже встал. Их разделял десяток шагов и условная преграда – костер – но больше, их всегда разделяла неприязнь. Ее не скрывал Росни, и никак не проявлял Эллорн, но никто не заблуждался. Прежние мелкие недопонимания пока ни разу не перерастали в конфликт, впервые ситуация казалась безысходной.

   – Я давно усвоил, насколько ты сильнее! – легко признал Росни, невольно вжимаясь спиной в шершавую непоколебимость дерева. – Давай, не стесняйся! Победа не сделает тебе чести, и не составит труда.

   – Я не хочу использовать силу, Охотник!.. Никакую силу. – заверил принц мирно. – Я пришел не угрожать. Я пришел в надежде, что ты услышишь мою тревогу!

   – Нет.

   – Почему?

   – Потому что я – Охотник. Если берусь за поручение, выполняю его до конца.

   – Ее бесстрашие сравнимо разве с ее же безрассудством. Подумай сам, долго ли она будет в безопасности, оставаясь в одиночестве?

   Именно об этом Росни и раздумывал весь прошлый месяц, но не признаваться же сейчас! Он упрямо промолчал, и, сливаясь с его упорством, негромкий голос обретал наполненность:

   – Если бы я мог, оставил бы все, как есть и подождал. Времени и терпения у меня предостаточно, – и я бы дождался её возвращения, я знаю! Элирен вернулась ко мне из таких далей!.. Она вернется и в этот раз. Но я не могу ждать, я чувствую: она в опасности. Может быть, еще не завтра, но вот-вот произойдет нечто, с чем ей не сладить в одиночку. Возможно, и моих сил не достанет поспорить с судьбой всерьез, но я не оставлю ее одну! Не знаю, сколько времени нам отмерено, только боюсь – слишком мало. Несправедливо мало! Я не могу тратить бесценные минуты на самостоятельные поиски, я боюсь опоздать. Скажи, где она? Росни, пойми же, наконец, – именно о защите и идет речь, о той самой, о которой просила тебя Элирен!

   – Не старайся, эльф! Не думай меня заговорить, запутать... – предостерег Охотник, отмахиваясь заранее от всего, что могло показаться разумным. – Не выйдет!.. Я не поверю тебе никогда!

   Эллорн досадливо пристукнул кулаком по ладони, привычно бросил руку к поясу. От легкого движения слегка распахнулись полы плаща, ненавязчиво просверкнули зеленым ножны.

   – Ну-ну!.. – усмехнулся Росни, невольно сжимая кулаки. – Наконец-то, господин принц! Наша беседа обретает знакомый вид, а?.. всё как обычно, ничего не меняется...

   – Неужели? – подчеркнуто удивился эльф, показывая пустые ладони. – В моих руках нет оружия, а в мыслях – угрозы.

   Он взволнованно заходил по поляне, словно измеряя ее шагами. Росни поразился столь взвинченному состоянию обычно непробиваемо-холодного эльфа.

   – Кто кого сейчас не может понять, человек? Или: не хочет?.. Я ведь и впрямь сильнее тебя, намного сильнее! Сам подумай, разве ты мне противник? Да пожелай я насилия, я уже выпотрошил бы твою память, не утруждаясь лишними уговорами! Но я пришел не затем, я пришел поделиться тревогой. Росни, ведь ты знаешь меня, знаешь лучше многих! Скажи, что мне сделать, чтобы убедить тебя в чистоте моих помыслов?..

   Эллорн уперся в дерево, наклоняясь, почти нависая на смертным. Тот злорадно усмехнулся ему в лицо, посетовал с едким сарказмом:

   – Думаю, такое невозможно! Убивай, или уходи, все твои выкрутасы мне известны. Сначала ты убеждаешь, потом угрожаешь, потом... я не раз видел, что бывает потом, но мне твой гнев больше не страшен. Я настолько тебя презираю, что совсем перестал бояться!.. Смешно, правда? Непобедимый, грозный Эллорн! – совсем-совсем беспомощен перед человеком!.. Ха-ха-ха!.. Есть повод для анекдота!

   Он расхохотался резко и хрипло. Эллорн наклонился к самому его лицу, заглянул в чернющие, с сумасшедшинкой глаза, и тут же отпрянул, отступил даже.

   – Ты мне мстишь? – не поверил изумленно. – Хочешь поквитаться?

   – А почему бы нет? – измывался Охотник. – Удобный случай, не находишь? О, я получил бы ни с чем не сравнимое удовольствие, уверяю!.. Но ты вновь ошибся, эльф. – вдруг, без перехода Росни стал обычно-хмурым. – Если бы дело было только в тебе, можешь не сомневаться, я не колебался бы ни минуты! Но ты ни при чем, как, впрочем, и моя ненависть. Единственный, кто имеет сейчас значение – Элирен, и я не уверен, что с тобой ей будет лучше, чем без тебя.