Текст книги "Путь. Эльфийские истории. (Тетралогия) (СИ)"

Автор книги: Лола Екшибарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

   Подошедший Веррен понял всё сразу без объяснений. Он с молчаливой злостью пнул верзилу под дых. Тот снова булькнул, и подавился.

   – Я целилась в висок. – объяснила громко, все еще дрожа от ярости. – Твое счастье, ублюдок, что ты повернулся, иначе бы я тебя убила! – я вприщур глянула на хмурые и озадаченные лица столпившихся рядом разведчиков, встала, и в упор уставилась на новеньких. – Я всех предупреждала. А кому еще не терпится, давай, сейчас выходи!.. Но учтите – глотки зубами рвать буду!

   – А я помогу. – поддержал десятник, выразительно похлопывая хлыстом по голенищу высокого сапога.

   Потупившиеся под его тяжелым взглядом разведчики быстро отошли проч. Рыжего уволокли во двор, он долго и шумно сморкался. Я свернулась в своем углу, стараясь успокоиться, и хоть маленько подремать – ничего не получилось. Ночь прошла без сна.

   *

   Всю осень и зиму в упорных боях южане отступали, отошли сначала к своим собственным рубежам, а потом, сопротивляясь, но не выдерживая, стали отступать по своей земле. Синяя сотня сменилась наполовину, когда отступление превратилось в бегство. Пешие и конные отступали в куче, теряя по пути обозы и друг друга. До укрепленных Переправ на реке Ледянке оставалось совсем немного: десять дней, пять, три... Хоссы, не выпуская врага из крепкой пасти, трепали так, что "перья летели". Остатки Зеленой и Синей сотни стали практически живым щитом на флангах. Щитом, принимающим на себя удары каждодневно догоняющих свежих отрядов, превращающих ненадежный усталый щит в крошево. Черная сотня отступала более сплоченно, держала центр, охраняла короля Гатра.

   Мне сказочно везло, как точно подметил Рэм. За год кровавой рубки смерть ни разу всерьез не заинтересовалась мной.

   До Переправ оставались два дневных перехода, когда стало понятно – нам не дойти. Уже сутки ни одного хосса мы не наблюдали на горизонте, верный признак, что вскоре налетят тучей. А нам больше не отбиться, могла спасти лишь быстрота отступления, но... но!

   Холмы заканчивались границей владений эйльфлёр. Скоро, за поворотом – открытый пологий спуск к Переправам. Степь, в которой невозможно укрыться. Подъезжая к пересохшему руслу безымянной реки, я впервые обратила внимание на Запретный лес, по границе которого мы отступали вторые сутки. Южане привычно не принимали его в расчет, и не задумывались о возможности помощи с той стороны, а я задумалась. На камнях бывшего русла не видно следов. А Запретный лес... Он ведь для всех запретный?

   Мы не шли, мы тащились по степи, и с этим ничего нельзя было поделать. Отчаяние холодными каплями сочилось в душу. Я не выдержала.

   – Баграт! Погоди. Разговор есть.

   Пока я говорила, подошли еще Черные и Синие десятники, выслушали меня, ни разу не перебив, и не согласились. Напрасно я толковала им про пересохшее русло, про тактику отвлечения, про наилучшие условия, для избавления от погони сейчас, пока мы еще не завернули на открытое пространство.

   – Глупости ты затеваешь. – твердил Баграт. – Опасные глупости.

   – Иначе нам конец, Баграт. – я умоляюще заглядывала ему в глаза. – Мы идем слишком медленно, а скоро вечер. Часа через два, возможно и раньше, нас догонят. Багра-а-ат!

   – Хорошо. Пойдем, сама предложишь королю. Увидишь, что он скажет. – не то, чтобы согласился, скорее, закрыл дискуссию десятник. Я храбро зашагала к кучке всадников, замыкающих первую сотню, страшно робея в душе.

   У Гатра настолько пронзительный взгляд, что не только я стихала, когда он хмурился. Стараясь говорить как можно короче, пояснила ему суть своей идеи. Некоторое время Гатр все так же вышагивал молча, ведя коня под уздцы. Раненный, полулежащий в седле, тихо постанывал, прижимая к груди обрубок правой руки. Тряпицы, намотанные впопыхах, намокли, кровь кое-где вымазала позолоченное седло. Я уж совсем потеряла надежду быть понятой, когда король резко кивнул, останавливаясь. И, правда, времени для споров не осталось.

   – Добровольцы есть? – устало спросил он, и почти все, идущие рядом, согласно загомонили, придвигаясь ближе.

   Из конца колонны, раздвигая толпу, к нам широко шагал Конрад, сотник второй пешей. Король властно прикрикнул: "тихо все!", и гомон сразу смолк.

   – Я пойду, если прикажешь. – обратился сотник к королю, оглядывая ряды. – Слышал разговор твой с Багратом. Безрассудство это. Сам я так считаю, на верную смерть людей поведешь. Только чую, вскоре нагонят нас хоссы, боем не измотанные, с голоду не вспухшие. А у нас – все раненые, как есть. Еще одной рубки не выдержать...

   Сотник тяжело помолчал, ожидая каких-либо возражений, но Гатр только кивнул согласно; остальные же притихли, подавленные толи авторитетом прославленного сотника, толи тяжестью ситуации.

   – Значит, надо девушку послушаться. – заключил подошедший Вортан, тоже сотник. И, Гатру: – Позволь с ними, государь?

   – Нет! Из сотников больше никому не позволю. – Гатр сжал кулак. – Без того воинов много теряем! Конраду позволяю, и еще тем, кого он сам выберет, но не больше десятка!.. – обернулся ко мне, вздохнул тяжело. – Доверяю тебе, поскольку Рэм-охотник тебе доверял. Говорил, разуменье в тебе большое... Покажи, что мы не ошибаемся. Коли выживешь, награжу щедро!

   – Я постараюсь. – честно пообещала. – У нас должно получиться.

   Гатр взмахнул рукой, и колонна двинулась дальше, обтекая нас по сторонам рекой. Конрад выкрикнул три имени, поджидая, хмуро поглядывал на меня.

   Они подошли, двое мужчин и женщина, и, обращаясь сразу и к ним, и ко мне, и к королю, Конрад твердо напомнил:

   – Мы идем умирать, значит, так и быть тому. Старшая в отряде – девушка Ренни, слушать ее как командира. Кто не согласен, сейчас говорите, других кликнем.

   Вот так мы через четверть часа и оказались на опушке одни, и даже следов ушедшего на юг отряда не осталось. Наставления мои они выслушали, не возражая. Способ заманить хоссов в Запретный лес сообща выбрали самый простой: рассыплемся цепью вдоль опушки, и, как только всадники подъедут достаточно близко, чтобы нас разглядеть, с криками бросимся в лес. Каменистое русло пересохшей реки надежно скрыло следы отступающей армии, без опытных охотников-следопытов хоссам не догадаться, что это ловушка. Мы надеялись, что в горячке погони они не свернут вдоль опушки, и погонятся за нами в лес, а оттуда... оттуда никто не вернется, чтобы рассказать об обмане.

   Пока хватятся, пока начнут розыски пропавшего отряда, пока поймут, что к чему... Северяне, не граничившие с эльфами, могут и не сообразить сразу всего. Южане успеют отойти к заставам у Переправ, а там, глядишь, и отобьются, если хоссы все же армию вслед двинут. Там уже укрепления.

   Выбранные Конрадом люди тревожили меня, я знала их не только по именам, а то, что знала, не внушало оптимизма. Двое из основных сил: Даммонд – известный пьянчужка, игрок и задира, Стил – нудняка-моралист, неразговорчивая злая Ирина из Зеленых.

   Даммонд как-то сунулся под горячую руку нашему десятку, мирно пьянствующему после очередного трудного рейда. Разведчики вспылили, к пехотинцу подбежали его товарищи – вышла большая свалка, которую десятники разгоняли хлыстами и руганью.

   Но если эпизод с Даммондом вышел скорее комичным, то знакомство со Стилом я вспоминала с содроганием. Однажды разделив с его отрядом ночлег, я зареклась вообще делить кров с этим упырем. Он долго и смачно рассказывал о тяжелой судьбе и ужасной кончине своих бывших друзей, заканчивая каждую историю нелепым поучением со странными выводами. Например, он с уверенностью убеждал, что переспавшая с эльфом или гномом женщина обязательно родит вурдалака, питающегося исключительно человеческим мясом, и этот вурдалак сожрет в первую очередь свою мать. Сами гномы в его пересказе выглядели грязным скотом, эльфы – страшными бездушными монстрами. Определенная грамотность в нем чувствовалась, но то, как он умудрялся извращать простые факты, рождало во мне резкую и стойкую неприязнь. Особенно задевало его частое упоминание Охотников с добавлением эпитетов "мерзкие выродки" и "твари бродячие".

   Девушка из "зеленого" конвоя, Ирина, вызывала в моем животе спазм каждый раз, когда мне казалось, что в ее взгляд дольше обычного задержался на мне. Мы сталкивались с ней раньше, при весьма дурных обстоятельствах. Ее родные остались на поляне Волчьего Излога, и мое собственное негодование по поводу кровавой бойни ничего не могло изменить. Я была не виновата, что выжила – но кого интересовали мои душевные терзания? Ирина ничем не показывала, что узнала во мне странную бродяжку, но мне-то от ее незнания легче не становилось.

   – Я не верю им. – в отчаянии призналась Конраду. – Зачем, ну зачем ты выбрал именно этих?! Каждый в отдельности ненавидит эльфов больше, чем всю северную армию вместе взятую!

   Сотник криво ухмыльнулся, мне не понравилась недобрая усмешка.

   – Потому и выбрал. – отрезал грубо. – Эти знают, на что красавцы способны!

   – Женщину оставь. – гнула свое, ежась под темным взглядом Зеленой. – Чего ее на смерть тащить?.. мужиков мало?..

   – Ага, и тебя заодно!.. – мрачно хохотнул Конрад. – Сама-то кто, не забыла часом?..

   Я вспыхнула, он рассердился.

   – Ты мне свои штучки бабьи брось! – непонятно ругнулся, я не уловила, что вообще имелось в виду. – Тут не до соплей, дело серьезное!.. Эти-то точно в ноги эльфам не кинутся. Умрут достойно, не осрамившись!

   – А не успеем мы осрамиться! – рассердилась уже я. – И понять не успеем, как носом землю учуем. Эйльфлёр на расправу скорые, они с вами беседы заводить не станут! И хорошо бы, чтоб все быстро закончилось. А то вдруг языки ваши глупые развяжутся – что тогда? Себя не спасете, а вот дров наломаете, если эльфов обозлите!

   Мы стояли, сжимая кулаки, и зрелище, надо полагать, было комичным: комар и слон.

   – Да что нам их злость! – махнул рукой Даммонд, – Хужее-то уж не станет, как мертвецами окажемся?

   Мне хотелось разбить наглую физиономию, хотелось крикнуть им, какие они дураки. Только я закрыла глаза, и начала считать в уме. "Никогда не надо беседовать в гневе. – назидательно напомнил прямо в ухо Рэм. – Голос сердца не должен звучать на совете разума". Спасибо Рэм, ты меня многому научил! Когда же позволила себе вновь обрести слух и речь, Стил рассуждал:

   – ... знаю точно, колдовскими чарами вести у них передаются. Мы вот остыть не успеем, как они наших догонят и перебьют, если вдруг чего не понравится! И выйдет, что от одной беды избавив, мы на друзей своих большую беду накличем. Так что давайте-ка без ругани, они не гномы, обидчивые – страсть!

   С ним согласились. Те же доводы, приведенные мной, вызвали бы недоверчивые насмешки, но Стил был свой. Его услышали, поверили и задумались.

   Пусть так. Лишь бы все получилось, что замыслилось. Лишь бы получилось! Солнце низко висело над изломом Гартранда, наливались алым небрежные росчерки облаков. Мы раскидали по ветвям деревьев обрывки одежды, развесили кровавые тряпки, как сигнальные флаги, отошли друг от друга подальше, понимая, что вот-вот покажутся враги.

   *

   Поглядывая на опушку с тем же чувством, что и назад, на равнину, я невольно уговаривала время: "пожалуйста, помедленнее!". Но оно шло, катилось, летело, и, наконец, донесло далекий дробный стук. А чуть попозже, подгоняя нас, на прямой видимости появились и всадники, много больше, чем я предполагала.

   И тогда мы побежали. Побежали что есть мочи, выкрикивая разные глупости, подгоняя сами себя, старательно создавая видимость паники. На опушке я обернулась – конники неслись во весь опор, но уже не прямо на юг, вдоль эльфийских земель. Теперь вся масса распаленных погоней врагов неслась к нам, за нами, по указанному нами направлению. В редкий перелесок. Через Лихие Броды. Вглубь Запретного леса.

   Не специально, но вышло так, что в конце – концов, мы вновь собрались вместе: Даммонд с Ириной справа от меня, Конрад со Стилом слева выскочили к последнему броду. За спиной похрапывали кони и перекрикивались всадники. Мы, задыхающиеся, уставшие, сорвавшие голоса, перепрыгивали по камням. Упорно стремились вперед, заводя преследование глубже в лес. Надеясь, что когда воздух наполнится звоном, все уже войдут на запретную территорию. Ирина, неуклюжая на земле как многие всадники, упала несколько раз. В последний – кувырком пролетела по каменистому склону, свалилась в яму, заполненную сухими ветвями и трухой. Она поднялась с безвольно висящей левой рукой, прихрамывая, попыталась бежать за нами. И села со стоном тут же, хватаясь за живот. Подол длинной рубахи висел лохмотьями, разорванный запутавшейся в одежде корявой веткой с острым краем. Ирина дернула ее, озадаченно глянула на окровавленный конец ветви. Выше колена расплылось пятно, потемнело, юбка прилипла к ногам, впитывая кровь. Конрад подхватил женщину и потащил дальше, но тут Стил удивленно прохрипел:

   – Как тихо!

   И мы поняли, что лес вдруг замолк. Ни криков, ни треска ломящихся сквозь чащу всадников. Ни предсмертных стонов. Только вдали дробно перестукивали копытами и всхрапывали чем-то испуганные лошади. Ясно чем, мертвыми телами... Безумными глазами шарили мы по сторонам и лицам друг друга. Наш черед?

   Пестрая стрела вонзилась в землю прямо передо мной, я едва не наступила на нее. Южане за спиной замерли, даже дыхание слышаться перестало. Несколько раз глухо стукнуло сердце, но других стрел не последовало. Я рискнула выдохнуть. Нас приглашали к разговору.

   – Всё оружие на землю. – приказала, стараясь не показать, как трясутся у меня руки. – Вплоть до едовых ножей! Потом медленно идите за мной. И не делайте лишних движений!..

   – Так не пойдет!– возмутился Даммонд, судорожно хватаясь за меч.

   Но Конрад положил руку ему на плечо – и Даммонд погас, засуетился, срывая с себя перевязь. Теперь предстояло сделать эти проклятые десять шагов, и выйти на поляну. Оторваться от сомнительной защиты ежевичника. Так просто. И... так трудно.

   – В моих руках нет оружия! – громко крикнула молчаливому лесу.

   Они выступили неслышно, не потревожив ни единого листика.

   Я на миг зажмурилась – нацеленные со всех сторон стрелы как-то сбивали с правильных мыслей. С трудом поднимая взгляд, подумала: зачем они показались?.. для устрашения?.. или предупредительная мера, на случай нашего бунта?..

   Эльф в серебристом, непонятно-какого-оттенка плаще вышел из-за наших спин, встал, с небрежным удивлением разглядывая нашу потрепанную одежду.

   – Кто вы?

   – Мы из армии короля Гатра, правителя Южного Всхолмия.

   Да-а... После мелодии голоса эльфа, мой звучал хриплым карканьем.

   – Зачем пришли к нам, смертные?

   Ирина начала всхлипывать. Сначала еле слышно, потом все отчетливее. Ёе плач придавал отчаянную решимость. Я заставила себя посмотреть прямо в нечеловечески-прекрасные глаза.

   – Наша армия сейчас отступает вдоль ваших границ к Переправам на Ледянке, а по пятам идут враги. Погоня почти настигла нас у Лихих бродов. Мы попыталась сбить ее со следа, и заманили в ваш лес. Мы... приманка.

   – Теперь вы довольны? Затея удалась?.. – уточнил эльф.

   – Удалась! – с легким вызовом признала я, сжимая зубы. – Теперь, когда преследователи перебиты, у наших есть сутки для передышки. Возможно, они успеют добраться до Переправ.

   – Как осмелился король Гатр вмешивать нас в междоусобицу людей? – эльф покачал головой. – Он совсем потерял голову от страха?

   – Нет трусов среди южан! – пылко воскликнул Даммонд.

   – Это моя затея! – поспешно возразила, обрывая заносчивого пехотинца. – Король согласился на нее с большой неохотой. Остальные же, – широкий жест в сторону своих, эльф и бровью не повел. – Пошли за мной из чувства долга, и товарищества. Среди южан слишком много раненых! Почти все, точнее говоря.

   – Мы ничего дурного не сделали!.. подумаешь, военная хитрость!.. – упрямо гнул свое Даммонд, как обычно, не вовремя.

   – Дела смертных нас не интересуют! – резко ответил эльф, я бросила через плечо сердитый взгляд. Даммонд умолк и рассматривал носки своих сапог. – Никогда больше не входите в Запретный лес, и не надейтесь на нашу помощь. Ваши жизни сейчас стоят меньше сломанной стрелы. Вы и живы-то лишь потому, что пограничники признали тебя, Элирен.

   " Э-ли-рен?" – на разные голоса переспросила тишина.

   Раздосадовано вздохнула. Ну конечно, а на что еще я рассчитывала?.. могла бы догадаться сразу. Что ж, ты сама сунулась в осиное гнездо, напомнила себе, так что теперь не хнычь. Ты знаешь, каковы эйльфлёр.

   Над поляной повисла неприятная пауза. Я спиной прочувствовала вопрос, вопрос, на который мне так не хотелось давать ответа.

   – Ты умеешь находить неприятности, женщина. – задумчиво признал эльф, разглядывая меня как неизвестное ранее насекомое: с удивлением, настороженностью и крайней брезгливостью. Я внутренне сжалась, угадывая продолжение. – Что руководит тобою, ужасное легкомыслие или невообразимая наглость?

   – Врожденная ограниченность. – предположила, невольно сжимая кулаки. – А может, присущая смертным глупость?.. не знаю, эйльфлёр, выбирай, что больше нравится. Мне все равно.

   – Значит, и глупость и наглость. Я так и думал. – согласился он.

   Демонстративно вздохнула, и пожала плечами.

   – Тебе виднее, верю на слово.

   – Не дразни судьбу, смертная!

   – Как прикажешь, командир.

   – Уже лучше. – одобрил эльф надменно. – Язвительность в твоем положении неуместна.

   – Что, будет хуже?.. – насмешливо ужаснулась, выразительно окинув взглядом замерший напротив строй лучников.

   – Хочешь узнать? – зловеще предложил он, я вскинула перед собой раскрытые ладони.

   – Упаси небо! – отказалась честно. – Так далеко мое любопытство не простирается!..

   Эльф чуть заметно покачал головой.

   – Еще и несдержанность... – сплюсовал он прежний перечень моих недостатков. – Крайне неприятное, злое и колкое существо.

   Мне пришлось проглотить наиболее вызывающий ответ, но совсем промолчать я не смогла. Помедлила, борясь с все более накатывающим гневом, пояснила раздельно и понятно:

   – Имя – обязывает.

   – Да что ты знаешь об обязательствах?.. – с неожиданной горячностью возмутился он. – Ты, нарушившая их все не по разу?

   – Я вообще редко вписываюсь в правила. – посетовала с подчеркнутым унынием. – Что делать!..

   – Учиться благоразумию, рассудительности и покорности. – ничуть не шутя посоветовал он, и от неуправляемой ярости у меня потемнело в глазах.

   – Столько прекрасных качеств – у смертной?! Ты мне льстишь!

   Он прищурился, словно прицелился в мишень, и я наконец опомнилась, прикусила язык. Хватит! – одернула себя. Нашла время!.. Разве я не должна подавать пример благоразумия? Вот и нечего дерзить эйльфлёр.

   Он помедлил, откровенно ожидая очередной моей грубости, не дождался, и презрительно усмехнулся.

   – Как мала твоя храбрость, Элирен. – с издевательским сожалением удивился эльф, я сжала кулаки так, что ногти расцарапали ладони. И уткнулась взглядом в землю, заставляя себя размеренно дышать. – Жаль. Я надеялся, что слухи верны хоть в части. Даже странно, как такое... простое существо могло вызвать чей-то интерес! – и, пока я в изумлении пыталась осмыслить его слова: – А теперь уходите. Немедленно! – эльф повелительно вскинул руку в сторону ближайшего брода. – Вас отпускают первый и последний раз.

   На фоне эйльфлёр любой вельможа выглядит оборванцем. Своей непередаваемой изысканностью они подавляли настолько, что терялись все чувства, кроме неловкости за личное несовершенство – я часто утешаюсь этим оправданием своей тогдашней растерянности. Повинуясь его жесту, покорно развернулась и поплелась к своим. Мне было страшно посмотреть им в лица, почти также страшно, как видеть молчаливое оцепление поляны.

   Чуть ли не спотыкаясь о собственные ноги я с трудом преодолела разделявшую нас дюжину шагов, и едва не за волосы заставила себя поднять голову, ожидая всего: брезгливости, ярости, ненависти. У них, у каждого, накопилась больше чем по одной причине ненавидеть эйльфлёр, и презирать ту, которая с ними столько путалась. Я ожидала упереться в стену отторжения.

   Но страх оказался напрасным, я уткнулась во взгляды друзей, взгляды, в которых сквозь усталость проступило смятение. Они узнали, что я – та самая Элирен, про которую столько врали, и не ужаснулись этому. Они не поняли нашей странной беседы, но поняли, что разговор окончен. И осознали, чем грозит нам выход из леса сейчас, когда по опушке наверняка снуют в поисках пропавшего отряда разведчики хоссов. Южане смотрели по-разному, но никто – с недоверием. Эти взгляды вернули мой блудный разум.

   Ирина с безумной надеждой оглядывалась в сторону близких Бродов, и видно было, насколько она сейчас желает немедленно убежать, скрыться. Ее юбка все сильнее намокала темным. Стил, поддерживающий женщину, тихо прошептал:

   – Там хоссы!.. – Ирина дернулась, и вновь залилась слезами, окончательно сникнув.

   Я не сразу осознала его предупреждение, в недоумении уставилась на Конрада. Тот вдруг по-родственному приобнял меня и пояснил с сочувствием:

   – В плену не сладко.

   – Да уж!.. – согласился Даммонд, нервно сплевывая под ноги. – Всем круто придется. А уж бабам – хужее не придумать!..

   Вспомнив, как однажды несколько часов кряду невольно слушала дикие крики Марни, моей бывшей напарницы по десятку, перекрываемые радостным гоготом сильных хосских глоток, я содрогнулась.

   – Я не пойду. – тихо и ясно предупредил Стил, поразив силой, прозвучавшей в кратких словах.

   Он вприщур осмотрелся и пожал плечами. Даммонд вновь нервно сплюнул, не поднимая головы. Ирина продолжала беззвучно рыдать. Конрад без злобы усмехнулся в лицо эльфийскому предводителю, и чуть подтолкнул вперед меня, предлагая определяться.

   – Мы свое слово сказали, – напомнил сотник. – Но командир – ты. Тебе и решать.

   – За границей этого леса нас ждет плен... и бесчестье... – горько улыбнулась, разворачивая сникшие плечи. – Здесь – всего лишь смерть. Мы остаемся.

   – Значит, вы умрете. – равнодушно предупредил эльф, и медленно, невыносимо медленно стали подниматься опустившиеся, было, луки.

   Я не смогла смотреть в глаза своей смерти, моя храбрость, и впрямь, оказалась на удивление ничтожной: я зажмурилась. Стояла замерев и слушала, как всхлипывает Ирина, а Стил что-то шепчет ей настолько тихо, что шепот скорее угадывается. Даммонд переступал с ноги на ногу, шумно дыша. Конрада я не слышала, но он наверняка стоит прямо и смотрит – куда? Возможно, на главного эльфа. Возможно, на облака.

   С каждым мгновением мужество мое таяло, а они... медлили.

   Вместо звона тетивы раздался насмешливый голос:

   – Ты можешь открыть глаза, Элирен. – и, нисколько не скрывая издевки: – Чего доброго, умрешь прежде времени от страха. Что же я отвечу принцу Эллорну, если он – вряд ли, конечно, – но вдруг когда-нибудь вспомнит о тебе?..

   Забыв собственные наставления, я едва не натворила дел. Хорошо, что за спиной оказался умный, рассудительный сотник. Уж не знаю, каким чутьем, но он успел понять и остановить меня.

   – Не надо, Ренни! – тяжелые ладони Конрада обхватили мои плечи, его несгибаемая уверенность смыла царапину на гордости.

   Я промолчала. Что значит презрение какого-то эльфа в сравнении с жизнями тех, что сейчас пробиваются к Переправам? Ничего. Пусть себе насмехается, могу и потерпеть. Все равно, это мы использовали их, а не наоборот.

   Вместе со звоном в ушах нахлынула волна возмущения: эльф подглядывал за мной в ментале, делал это не таясь, не ожидая отпора. Я сосредоточилась и сцепилась с ним взглядами. Обоюдный ментальный контакт ошеломил его, он дрогнул и попытался оторваться – я не отпустила, злорадно осознав равность наших сил. Самоуверенная маска на невозможно прекрасном лице не сползла, а скорее застыла, под ней проступило глубокое удивление.

   "Ты умеешь слышать мысли?!" – "И умею не пускать в них непрошеных гостей!". Несколько настойчивых попыток вторжения – мне без труда удалось их блокировать. Изумление. И вкрадчивый приказ: "открой мне свой разум, человек! Ты в моей власти, не сопротивляйся!". – "Ну, уж нет! В твоей власти моя жизнь, но не больше. – напомнила, собирая в мысленный кулак всю волю, всю злость, всю горечь, накопившуюся в усталой душе, и ударила по этой надменной ухмылке изо всех внутренних сил: – Пошел вон!"

   Дальнейшее произошло очень быстро: эльфа мотнуло, как от пощечины, Даммонд охнул, хватаясь за живот, Стил с Ириной плюхнулись на землю. Конрад отшатнулся, едва не уронив меня.

   Распрямившись, эльф бросил руку сверху вниз. Мы ожидали приказа "убей!", а последовал приказ остановиться. Луки опустились, эльфы развернулись и исчезли, как появились – бесшумно.

   – Можете переждать здесь до рассвета. Ты знаешь наши требования, женщина.

   Словно ничего не случилось. Уставившись в пустое пространство, я пыталась понять, что же только что произошло на наших глазах.

   – Что это было, Ренни? – выспрашивал осторожно Стил, когда мы бессонно разглядывали тьму. – Меня до сердца пробрало! Как молния меж вами ударила.

   – Эльфийское колдовство. – буркнула, надеясь нелюбезностью отвертеться от вопросов.

   Получилось, но мне стало еще тяжелее. Моя полу– ложь совсем оттолкнула их. Со мной не заговаривали до самого рассвета.

   Даже Конрад начал поглядывать с опаской. Они с Даммондом сходили за оставленным оружием, притащили две охапки, и столпились вместе, разбирая железо и опоясываясь. Я не стала встревать, пережидая, села в траву там же, где стояла. Признаться, и ноги от усталости совсем не слушались, мне хотелось скрыть, насколько дрожат сейчас мои колени.

   – Возьми. – Конрад протягивал мне мою перевязь и оба ножа.

   Спасибо за заботу, конечно, только уж очень далеко ты остановился, сотник. На расстоянии вытянутой до предела руки. Я сжала зубы. Что ж, не в первые от меня шарахаются. Пора бы и привыкнуть. Мне даже подумалось, что они все-таки отделятся, но я вновь ошиблась. Потоптавшись, и пооглядывавшись, южане сели рядом, вплотную, встречая неверные сумерки.

   Собрав воедино скудные запасы перевязочных средств, я, как могла, попыталась помочь Ирине. От Даммонда со Стилом оказалось мало проку, но Конрад обнаружил серьезные познания в лечении колотых ран. Кровь на юбке была следствием проткнувшей живот толстой ветки, видимо, когда Ирина упала на пригорке, она повредила не только руку. Намотав на палец край чистой тряпки, я осторожно протерла глубокую рану, очищая от набившихся внутрь слипшихся ниток, древесного сора и спекшейся крови. Конрад стянул ее рваные окровавленные края руками – лицо женщины позеленело, а глаза почти вылезли из орбит. Мы плотно примотали к ране кусок полотна, смоченный остатками вина из фляги Даммонда. Обломив несколько гибких прутьев, и ободрав с ближайшего пня кусок коры, сотник так же умело перевязал сломанную руку, зафиксировал ее жестко на деревяшке.

   За все время перевязок Ирина не издала ни звука. Меня восхитила ее выдержка.

   Спина к спине мы просидели всю ночь. Ирина уснула, неловко привалившись к Стилу, тот осторожно подвинулся, укладывая ее голову себе на колени, Даммонд с пониманием прикрыл усталую женщину своей кожаной безрукавкой. Возможно, они дремали по очереди, я не знаю, мы все невольно хранили молчание и почти полную неподвижность. Но ни Конрад, ни я, так и не сомкнули глаз.

   Мы не поверили эльфам, не поверили когда они ушли, и когда потом не вернулись. У меня, по крайней мере, постоянно холодило затылок, словно сама темнота внимательно разглядывала нас, раздумывая, как бы половчее с нами разделаться.

   Мы не знали, что когда еще в недоумении всматривались во вдруг опустевшую поляну, тот самый предводитель в серебристом плаще с многоцветным переливом доложил кому-то, скрытому в кроне раскидистого дуба на опушке у Бродов: "это действительно она. – и, чуть помедлив: – Упрямая, ничего не скажешь". Тот, что был неразличим, спросил: "она ищет его?". Эльф мрачно усмехнулся: "она ищет смерти! Завтра я уведу их к Переправам".

   Вот так решилась наша судьба, решилась быстро и немногословно. Очень по-эльфийски.

   *

   Утро и эльф предстали перед нами одновременно. Рассвет еще только занимался, когда светлая тень появилась из ниоткуда. Небрежно поманив, он повел нас удобными тропинками на юг. Шагая вслед, я думала о том, что запомню его лицо. Просто из благодарности.

   "Напрасно. – отозвался ментал. – Мне ты ничем не обязана".

   "У меня другое понимание ситуации, – осторожно возразила, прислушиваясь к неровному дыханию Ирины. – Мы все обязаны тебе жизнью".

   – К чему мне ваша благодарность, человек? – эльф презрительно глянул через плечо.

   – Жизнь длинна, и не всем известны ее повороты. – процитировала я Рэма.

   – Особенно твоя жизнь, женщина. – поддел эльф насмешливо. – Её повороты воистину удивительны!

   Я вспомнила, что след в след за нами идут южане, не посвященные в мои запутанные отношения с прекрасным народом, и перевела разговор в ментал: "ты можешь не принять моей благодарности, но теперь я буду помнить о вашем милосердии. Буду помнить все оставшиеся дни моей жизни".

   Он не отозвался, и долгое время мы шли молча. Но в тот момент, когда я обрадовалась, что меня наконец-то перестали замечать, он признался в ментале: "ты сложнее, чем мне виделось вначале!".

   Тон фразы, даже мысленно переданный, сразу показывал, насколько его слова не являлись комплиментом.

   "Не отягощай краткое существование никчемной признательностью, раз не в состоянии понять ни причин, ни сути. – с легкой недоброй усмешкой эльф скользнул по мне взглядом. – Навряд ли ты осознаешь хоть в малости, насколько сейчас мои желания и мои действия расходятся между собой!"

   "Твои слова темны для меня. – согласилась вынужденно. – Если дело не в нынешнем происшествии, и не в негодовании эйльфлёр на выходку смертных, то – не понимаю!.. Я слишком малая величина, чтобы обращать на себя внимание. Тем более – ваше. Тем более – столь пристальное. Тем более..." – на языке вертелось "раз он сам отпустил!", но я запнулась, в последний момент заколебавшись, надо ли называть опасные вещи своими именами. Эльф бросил через плечо короткий ироничный взгляд.

   "Ты постоянно останавливаешься на самом интересном месте. Неужели слухи настолько преувеличили твое бесстрашие? Какая жалость!" – "И мне жаль, эйльфлёр. Была бы рада тебя позабавить". – "Что поделать. Мечты имеют свойство не сбываться, правда?".

   Увлекшись обдумыванием его загадочных намеков, я перестала смотреть под ноги, споткнулась, и едва не полетела носом в яму. В последний момент Конрад успел схватить меня за руку и сильно дернуть назад, на себя. Я порадовалась его реакции. Эльф впереди, не оглядываясь, чуть замедлил шаги, позволяя мне не отстать. Но едва я вновь оказалась рядом, двинулся дальше, не останавливаясь.