Текст книги "Путь. Эльфийские истории. (Тетралогия) (СИ)"

Автор книги: Лола Екшибарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 38 страниц)

   Резко развернулся, словно вдруг усомнившись, посмотрел назад, на невидимую за холмами Долину. Мне почудились непривычные нотки в голосе.

   Да, наверное, это конец моего пути. Я тоже так чувствую.

   – Пойдем, Эллорн. – удивляясь собственному спокойствию, потянула его вперед. – Мы же шли сюда?

   Получается, что все время я шла именно сюда.

   Вспыхнул ослепительный свет. Я зажмурилась, инстинктивно отшагнула назад. Эллорн с улыбкой покосился, слегка повел рукой, и свет пригас, стал умеренным ровно на столько, чтобы не щуриться.

   Высоченным куполом смыкаясь где-то далеко над нами, пещера – гигантский ровный круг – посредине была не до краев перегороженная ровной каменной плитой, и освещалась непонятно чем. Ни светильников, ни окон я не увидела. Казалось, свет струится из самого воздуха. Или из мозаичной фрески на плите в центре. Осторожно ступая по красноватому песку, устилающему гранитный пол, прошла за Эллорном почти до самого центра, до места, где песок становился белым. Здесь свет был более ярким, а картина показалась слишком... реалистичной, что ли. Выполненная в странной манере, непонятном ракурсе, несущая нечто еще, кроме остановленного мгновения.

   Фреска завораживала первозданной наивностью. Иногда так же захватывает дух от монументальной силы ледника. Пока он в покое – чудо красоты, но страшно представить последствия его ярости.

   Эллорн низко поклонился картине, замер в благоговейном созерцании. Столь явное и искреннее почитание насторожило.

   – Кто эта женщина? – на всякий случай приглушив голос, спросила, разглядывая ее с невольной тревогой.

   – Иринон.

   Женщина на картине стояла, раскинув руки, за ее спиной голубым отсвечивал лед, перед ней вздымалась стена пламени, а вокруг завивались белые кольца широкого подола и клубов пара.

   "Это не пар, это – время. – пояснил Эллорн. – Она пришла из еще не наставшего времени, изо льда, и открыла для нас дорогу сквозь грань. По ней мы ушли в этот мир". – "А огненная стена?" – "Абстракция. Так мы представляем себе течение смертной жизни".

   Ушли сквозь грань... да, я помню, как Охотник рассказывал: она открыла вам путь ценою собственной жизни. Да и Высшие намекали что-то о путях... значит, вот в чем смысл. Новая Иринон, которая откроет путь сквозь разделяющую миры грань. И эйльфлёр наконец-то смогут вернуться...

   Что-то ткнуло под сердце, провернулось тупым корявым ножом. Стало больно и легко. Тяжелый груз с опасным названием "Предназначение" свалился с плеч, гулко стукнул в каменный пол. Оглушил слегка.

   Мелодия, последние дни все чаще звучавшая в моем разуме, зазвенела громко, полилась ровно и красиво прямо мне в уши. На краткий миг я даже поверила, что она звучит извне. Однако она звучала внутри, во мне, глубоко и мощно. Она так громко билась в душе, что совсем заглушала страх, и почти полностью – боль.

   Эльф... Почему же все так непросто вокруг нас?

   Я люблю тебя, Эллорн. Мне было бы мучительно умирать за всех эйльфлер, но я легко отдам жизнь тебе. Только прошу, молчи!.. Не смей оправдываться! Мне итак больно...

   "Я люблю тебя, Элирен! Я так долго собирался это сказать, что опоздал". – "Не надо, мой принц!.. Ты видишь меня насквозь, разве я нуждаюсь втаком утешении?.." – "Я люблю тебя. К сожалению, я понял это слишком поздно!" – "Совесть очищаешь?.." – "Пытаюсь смириться с потерей. Прости меня, Элирен!.." – "Колючка, мой господин! Меня зовут Колючка. – напомнила, переступая необозначенное разделение, становясь в белый песок. – Ты бессмертен, я – нет. Когда-нибудь ты всё равно потерял бы меня, смерть, пресыщение или разочарование обязательно разделили бы нас. Помнишь? "Мы те, кто мы есть"... прощай, эйльфлёр! Ты был надежным другом и верным спутником. Ради тебя мне легко желать стать ею. Спасибо за все!".

   Мелодия набирала мощь. Она подталкивала, наполняла неистовой силой.

   Потянулась в ментал: "куда теперь?".

   "Вперед!" – ответили мне. Впереди была фреска. Она звала.

   – Возвращайся! – срывающимся, непривычно хриплым голосом попросил Эллорн. – Я буду ждать здесь, в этом мире!.. Буду ждать до конца моей жизни!.. Возвращайся, слышишь?!

   – Зачем? – удивилась я его вспышке больше, чем снисходившему покою. Фреска словно мягко обнимала, втягивала в себя, поторапливала. – Всё кончено, зачем тебе ждать?

   – Чтобы потерять вновь!

   Я не поняла смысла его слов.

   – Люблю тебя, Эллорн!.. – возразила, проваливаясь в мозаичный рисунок.

   *

   Снова знакомые пламенные стены, многоголосый завораживающий хор. "Осталось недолго, – пропели, словно в утешение. – Врата ждут. Открой их, и ты сможешь уйти".

   – Врата?..

   "Да, Врата. Двери. Ты помнишь?.." – "Нет. А должна?" – "Не обязательно. Пока ты тут, ничто не обязательно. Но как только Врата распахнутся, к тебе вернется всё".

   Горячий ободок, охвативший шею, начал причинять боль. Я дернула изумрудную низку, она легко соскользнула, повисла в пальцах, невозможным образом сохраняя форму ожерелья, не рассыпаясь в отсутствии основы. Стены начали расступаться. Очарованная звездной безбрежностью, не сразу поняла, что они совсем пропали. Осталась только ночь, ночь вокруг, повсюду, прошитая бесчисленными серебряными бисеринками, отливающими самыми невообразимыми оттенками.

   Разведя руки в стороны, я растянула ожерелье прямо в пустоте, потянула вниз, и оно послушно удлинилось, приняло нужную форму: высокой арки в никуда. Потрогав его, поняла, – влипло навечно, вплавилось в саму бесконечную ночь. Арка постепенно наливалась золотым светом, жаром обдавало лицо и руки, мне пришлось прикрыть глаза.

   "Иди. – предложили голоса. – Ты исполнила свое предназначение, ступай назад, к себе. Там ты обретешь покой". – "А что будет с эйльфлер?" – "Они тоже уйдут, в свой мир".

   Арка и обжигала, и притягивала, но я медлила, испытывая необъяснимые сомнения. Эльйфлер уйдут в свой мир... наконец-то сбудется их мечта, они будут счастливы вернуться. "Сколько еще не погаснут Врата?" – спросила я ночь, и ночь успокаивающе пропела: "ты успеешь. Врата не закроются, пока не кончится твоя жизнь! Ты открыла их, и только тебе закрывать. Не бойся, ступай! Там твой дом, там тебя ждут".

   Не так все просто. Я знаю, кто и где меня ждет. Там, в грани, Эллорн ждет меня назад. Он такой упрямый! Он не уйдет, он верит в мое возвращение. А когда поймет тщетность ожидания – будет слишком поздно. Это несправедливо! Если бы не он, я вообще бы сюда никогда не дошла!

   "Его жаль, но тут ты бессильна. Он сам сделал выбор".

   Чернота, раскаленная Вратами, стала лиловой. У меня закружилась голова. От огненных вихрей некуда было отвернуться, они заполнили собой все вокруг.

   Прежде, чем я сделаю свои последние шаги здесь... прежде, чем отрекусь от него, и предам медленному, мучительному угасанию, я хочу узнать. Предназначение – я согласилась на него добровольно?

   "Да, Живущая. Ты сама пожелала своей судьбы. Мы только одарили тебя силой. И помни: твое время здесь совсем заканчивается, иди скорее! Гибельно для Живущих находиться за Краем. Жизни трудно возвращаться в тело, в котором она отсутствовала так долго".

   Значит, мне пора. Потянувшись в открытую бесконечность, я почувствовала, что могу дотронуться до разума любого живого существа в мире. Горячий поток от открытых Врат сильно мешал сосредоточиться, отвлекал болью. В ладони, нечаянно сдернутая вместе с изумрудами, на отсутствующем шнурке висела маленькая голубая капля; я сжала кулак, сосредотачиваясь, вплывая в ментал сквозь жемчужину как сквозь кусочек льда, – и мир слегка остыл, вновь стал осязаемым, отзывающимся на призыв.

   "Приходите! – крикнула в бесконечность, задевая разумы эйльфлёр, видевшиеся отсюда разноцветной мозаикой, охватывая их все, стараясь не пропустить ни одного. – Возвращайтесь, Врата открыты! Поторопитесь домой!"

   Мой зов голубыми полосами расчертил небо, потянулся, оплетая собою всё и вся, унесся за границу восприятия. Откуда-то вспорхнули черно-красные птицы, – наверное, обрывки разорванных Вратами стен, подумала, прикрывая утомленные глаза.

   *

   Когда же открыла их вновь, увидела черное, не лиловое, небо, и не вокруг, а только над собой. И никаких черно-красных птиц. Меня окружала самая обычная ночь, окружала плотной тьмой, терпкими запахами, таинственными шорохами.

   – Эллорн! – испуганно вскрикнула, не сразу понимая. – Эллорн, где ты?..

   – Здесь! – ответила ночь. – Здесь, с тобой. Не узнала?

   Знакомая насмешка в низком, мягком голосе вскружила итак утомленную голову.

   "Трудно тебя узнать. – заворчала, разрываясь между ослепительной радостью его обретения, и ужасом осознания окончательности собственного выбора. – Как-то не наблюдала раньше у эльфов столь всеохватной радости!.."

   "Зато тебя не узнать невозможно. – Еще ироничнее рассмеялась ночь его голосом. – Рад, что ничего не изменилось! С возвращением, Колючка".

   Сколько дней прошло после, не знаю. Точно помню, что листья, закрывавшие раскаленное небо надо мной, были еще свежими, но с заметно намечающейся желтизной. Если сейчас желтые листья – значит, уже осень. А если так жарко, значит разгар лета.

   – Конец сентября. – подтвердил Эллорн. – Пить хочешь?

   – А должна? – насторожилась, пытаясь вспомнить, почему чувствую себя настолько нездоровой.

   – Не знаю. – обеспокоенно ответил он, осторожно трогая мой лоб. – Если чего-то желаешь, говори сразу.

   – Я бредила? – догадалась. – Долго? Про что говорила?

   – Про многое. – невозмутимо ответил эльф. – Пересказывать не буду, но послушать было поучительно.

   – Есть вопрос. – я постепенно вспоминала все.

   – Да? – вскинулся он с готовностью, вызывающей нехорошие мысли.

   – Эйльфлёр, куда ты дел принца Эллорна?! Отвечай! Пусть он возвращается, я желаю его видеть немедленно!

   – О! – прищурившись, усмехнулся он обычной, Эллорновской улыбкой. – Еще что-нибудь для героини?

   – Я голодна. – призналась смущенно. От его улыбок я всегда теряла голову, и сейчас, не смотря на мою жуткую слабость, ничего не изменилось.

   – Тогда поднимайся! – довольно равнодушно приказал эльф. – Твоя слабость больше меня не трогает. Учти, кормить как раньше не собираюсь.

   Наверно, еще не раз пожалею о том, что так просто попалась в банальнейшую ловушку, – подумала, напрягая силы и волю, чтобы просто сесть в постели.

   – Не сомневайся! – пообещал эльф, наблюдая за моими попытками, и не помогая. – Сострадание не свойственно эйльфлёр, как и жалость. Ты же так хорошо об этом помнишь!

   – Зато они очень свойственны людям! – огрызнулась, всё же выпрямляясь, и тут же бессильно запрокидываясь. В руки, которые аккуратно положили назад, поправили подушку.

   "Прости, любимая, не хотел обидеть! – объяснил его обеспокоенный взгляд. – Я думал, так ты быстрее справишься!"

   – Если я теперь и умру, то от голода... – обреченно прошептала, обессилено закрывая глаза. Слабость неумолимо стаскивала меня в сон, темный, но не тяжелый. Просто сон долго болевшего человека.

   Много-много дней помню только короткие периоды между сном, и в основном они были заполнены не очень романтичными вещами. Далеко не сразу перестала засыпать во время еды, смогла поддерживать хоть несколько минутную беседу.

   Потом, когда смогла самостоятельно не только садиться, но и вставать, выходить из очаровательной беседки в самом обычном, не эльфийском, лесу, стали приходить гости. После первого же посещения – это был Рэм, – в раздражении накинулась на Эллорна:

   – Честное слово, прирежу любого эльфа, который обратится с благодарностью, или начнет раскланиваться! Я почти потеряла друга по вашей милости! Слышал бы ты, какую ерунду он тут плел. И это Рэм! Мне страшно даже думать, что может наговорить Геллен или, еще хуже, Росни. Не желаю выглядеть глупо, предупреждаю!

   – Ну, ты требуешь от эйльфлёр слишком многого. – возразил тот не очень уверенно. – После всего, что ты сделала для нас... ты вернула больше, чем надежду. Подумай сама...

   – Вот не собираюсь напрягаться! Думать будете вы. – оборвала, выдерживая характер. – Для вас, возможно, что-то и изменилось, но для меня – нет. Я – это по-прежнему я, только выгляжу сейчас еще большей дурнушкой, чем обычно. Любые поклоны относятся не ко мне, а к Иринон, но я больше не она. Моя гордость бунтует против незаслуженных восхвалений, ими вы как бы подчеркиваете, каким ничтожеством сама по себе я являюсь. Постарайся понять.

   – Я постараюсь. Но мне трудно тебя понять, Элирен!.. Однако, я передам твои слова другим.

   На том спасибо, как говаривал бывалый десятник.

   Сам Рэм, улыбчивый и, как всегда, очень умный, сказал, между прочим:

   – Тем, кто решит остаться даже на короткое время, придется нелегко, Эллорн. Охотники – Охотниками, мы сделаем все, что в наших силах, но и эйльфлёр стоит подумать о собственной безопасности. Сколько времени уход большинства из вас останется тайной? Как долго не догадаются другие о значении Красных Скал? Да, пещера не пропустит посторонних, но до нее придется идти. Если ваши границы станут преодолимы... – он многозначительно покачал головой: – Ты лучше многих должен понимать, сколько желающих свести счеты с эйльфлёр возникнет, как только вы окажетесь в меньшинстве.

   Эллорн, покосившись в мою сторону, увел Охотника наружу, голоса пропали, тревога усилилась.

   *

   Утро еще не занялось, а мне не хочется спать. Уже несколько раз пыталась посамовольничать, Эллорн подавлял попытки бунта в зародыше: положено спать ночью – спи, в положенное время проснешься, в положенное – проголодаешься.

   Стараясь производить как меньше шума, выбираюсь из беседки почти на ощупь, по случаю новолуния кругом бархатная тьма. Постояв некоторое время в нерешительности, все же отваживаюсь присоединиться к компании по другую сторону поляны.

   Сдержанно здороваюсь, подходя к крошечному костру. Незнакомый Охотник улыбается и кивает, эльфы тут же вскакивают, рассыпаясь в цветистых приветствиях. Эллорн не сердится на мою самостоятельность, и я радуюсь его снисходительности. Он усаживает меня рядом, в уютных объятиях я совсем не чувствую ни усталости, ни стеснения.

   До рассвета мы сидим кружком, я слушаю негромкую беседу и удивляюсь: ни словом не упоминается о Красных Скалах. Когда эльфы с Охотником уходят, спрашиваю Эллорна:

   – Почему вы все еще здесь?

   Ответа, естественно, не получаю.

   Перестав засыпать от простейших усилий, обретая вновь прежнюю энергию, внимательность, и возможность соображать, замечаю, насколько часто рядом появляются эйльфлер и Охотники. Эллорн категорически отмалчивается, мне не удается добиться от него ничего вразумительного. Поразмышляв, прихожу к выводу, что нас просто охраняют. Безусловно, вполне разумная мера предосторожности, не часто эйльфлёр проводили так много времени на одном месте вне своих лесов. Здесь, в малолюдной в общем-то местности, довольно спокойно, но неподалеку густозаселенное Мокрополье, да и Браддская гряда близко.

   Отдавая должное предельной тактичности и терпению принца – осознавая вполне, насколько ни то, ни другое не присуще его нетерпеливой натуре – все же не могу перебороть некоторый страх перед возвращением в Розовую обитель снов. Как она подействует на нас? Не заставит ли вновь вспомнить то, что мы так старательно и долго забывали?..

   С первых же дней, как начала выходить на волю, я любовалась нашей беседкой. Ажурное плетение стен составляли бесчисленные цветочные композиции. Деревянное кружево причудливо вилось, сплетаясь в изумительных узорах, от тонко выполненного до мелких деталей орнамента захватывало дух. Беседка была непередаваемо красива, она очаровывала изысканностью и великолепием. Странно, что здесь, в пустынном краю, могло существовать подобное чудо эльфийского искусства.

   Совершенно ни о чем не догадываясь, что можно списать лишь на временное помрачение рассудка в связи с некоторым предвратным перегревом, я выплеснула свои восторги на Эллорна. Он как-то нехотя согласился, выскочил наружу, и долго не возвращался.

   – Вообще-то, не хватило времени завершить некоторые детали. – объяснил после, подозрительно приглядываясь ко мне. – Но если тебе действительно понравилось, я рад.

   – У тебя здорово получилось! – заверила, укоряя себя за недогадливость.

   Он с сомнением заглянул в мои мысли, и я поежилась от недоверия, что плеснулось из его разума. Он мне не верил, он хорошо помнил о моей постоянной ироничности, принял восторг за сарказм, и теперь решил, что я снова насмехаюсь.

   Настороженное удивление принца меня расстроило. Ты действительно царапаешься, Колючка, даже не желая того!..

   Стояли странно теплые для осени дни. Вспоминая слякотную прошлогоднюю мерзость в это же время, радовалась хорошей погоде, как подарку судьбы. Тепло понемногу разогнало даже память о леденящем холоде за Краем, золотая солнечная мягкость стерла боль от обжигающих Врат. Когда-нибудь, я, конечно, вернусь к ним. Потом.

   Красные Скалы рядом, нахмурились, выжидая, но я не смотрю на них. Долина поющих рек из-за дальних холмов неудержимо притягивает воспоминаниями, но я не смотрю и в ту сторону. Эллорн, скоро мне опять придется нелегко объясняться с тобой. Если ты не захочешь прислушаться, я пожалею, что привязала тебя согласием.

   А ты не захочешь прислушаться. Ты упрям и горд, и до ужаса романтичен.

   "Наслаждайся солнцем, мотылек, твоей усталой головке ни к чему утомляться размышлениями. Хочешь, я принесу тебе ягод? Хочешь вина? Здесь, недалеко, прелестный пруд, вода к вечеру в нем совсем теплая – хочешь, сейчас мы пойдем туда?"

   Эллорн, это неразумно. Врата открыты, пока я жива. А я смертна, мой принц, и очень уязвима...

   "Замолчи, человек! Ты сделала свой выбор, не смей отказывать в нем другим! "Тема закрыта" – как сказала одна не в меру решительная личность. Прости, любовь моя, если снова был груб..."

   "Ну что ты, эйльфлёр! Всего лишь конкретен".

   *

   Появился Ренди, ненадолго, "мимоходом заскочил" – как объяснил сам. Был неподалеку, когда эйльфлёр поняли: Врата открыты.

   – Сразу поспешил вернуться, хотел повидать тебя, узнать, не нужна ли помощь. – бесхитростно рассказывал Охотник, а я радовалась, что его не затронул всеобщий сдвиг по поводу моего, на самом деле, не проявленного героизма. – Здорово у вас здесь! А почему вы не в Зачаровне? То есть я-то знал, где вы, но все равно удивился, почему принц Эллорн тебя к себе не забрал.

   – Думаю, не хочет на меня давить. – понижая голос, поделилась догадками с Охотником, поглядывая по сторонам. – Я, конечно, пока не спрашивала о дальнейших планах, но, кажется, он просто ждет, когда очухаюсь окончательно.

   Ренди промолчал, но о многом подумал.

   – А как остальные, собираются уходить? – не затягивая, спросила прямо. Скоро появится Эллорн, при нем Ренди мог постесняться говорить откровенно.

   – Собираются, вроде. – озабоченно подтвердил Ренди. – Не все, правда, и не сразу. Не понимаю я их, Ренни. То только и слышал: уйти, уйти, а как возможность появилась, так нате вам, тянут чего-то, крутят. Толи не решатся никак, толи своих здесь оставлять не хотят... Хлопотное время для Охотников.

   Уж с этим кто бы спорил!

   – Сам-то Эллорн что говорит?

   – Мне – ничего.

   – Эллорн приглашает к завтраку, – поправил эльф, появляясь внезапно прямо перед нами. – Охотник Ренди составит компанию?

   Я даже не вздрогнула, привыкла, наверное. Ренди подумал, закрыл рот, и кивнул.

   Распрощавшись с Охотником, начала исподволь готовиться к трудному разговору, но Эллорн, той же ночью заглянув мне в глаза, предложил:

   – Мы можем уйти отсюда, когда скажешь. Хоть сию минуту.

   – Я готова вернуться в Зачаровень.

   И еще мне хотелось бы повидаться кое с кем на прощание, если еще не поздно, конечно.

   – Думал, никогда не дождусь... – признался Эллорн, откидываясь на спину, заложив привычным жестом руки за голову. – Но готов был ждать вечность. Спасибо, что не тянула долго. Кстати, "кое-кто" еще не ушел, не иначе, тоже тебя дожидается. Ты ведь про Геллена? Он в Зачаровне.

   *

   Зачаровень исходил прощальными чудесами, словно предчувствуя скорую разлуку с создателями. Нынешняя осень выдалась на отличку, сами эльфы не помнили, когда еще бывало так жарко в октябре.

   Возвращаясь в недавнее, и чего уж таить, не гладкое прошлое, слегка паниковала, предвидя возможный отзвук собственной несдержанности. Эллорн мог вновь воспылать повышенной требовательностью, король Эманель – припомнить резкость высказываний, да мало ли... Или, наоборот, эльфы, слегка сдвинутые на почитательно-возвышательном моменте, могли довести своими поклонами до нервного срыва. Короче говоря, побаивалась.

   Ничего подобного не произошло. Выглядело так, словно я вышла прогуляться, заблудилась в лесу, а теперь Эллорн меня нашел, и все искренне – действительно искренне! – этому рады.

   Сам принц, вопреки себе, совершенно перестал со мною спорить. Не хочу жить в Розовом Дворце? А в каком хочу? В беседке во фруктовом парке? Как пожелаю.

   Мне не будет одиноко одной? Он рад, что мне в ней комфортно.

   Где находятся его комнаты, я помню? Могу приходить в любое время.

   Если он ненадолго отлучится, я ведь помню, что весь Дворец к моим услугам? Можно просто мысленно позвать, кто-нибудь отзовется.

   А навещать меня ему позволено? Конечно, он будет приходить так часто, как я пожелаю! – и все в подобном роде.

   Безоговорочно предоставляемая независимость, ранее внушившая бы серьезные подозрения, теперь понималась проявлением предельного уважения. Уважения тем более ценного, что эйльфлёр, трепетно относясь к личной свободе, не слишком часто задумывались о праве других на временное одиночество.

   И я пользовалась ею, радуясь жизни и радуясь Эллорну, отложив все важные раздумья на потом. Это потом обязательно наступит, я знала, ведь оно всегда наступало. Но пока я не торопила судьбу.

   Во фруктовом парке масса тенистых уголков, но именно в тот, где душным жарким утром спряталась я, пришел сначала Эллорн, лег в траву рядом, сплетая принесенные мягкие побеги винограда в красивейший венок, а, чуть погодя, и Геллен без спроса плюхнулся рядом с нами. Поерзал, растянулся, положил голову мне на колени. Каков нахал!

   – Эллорн, убери от меня это мерзкое существо! – почти серьезно попросила, памятуя об ехидных высказываниях эльфа накануне по поводу "героического подвига во благо населения прекрасного мира, страдающего от тирании жестоких пришельцев".

   Я огрызнулась: "что-то ты не торопишься избавлять мир от собственной персоны!", на что эльф резонно возразил: "нам нельзя бросать своих, Элирен! "Прекрасный мир" – не всегда безобиден!"

   Мне стало стыдно, и я промолчала. Вчера.

   Геллен с интересом повел взглядом.

   – Жарко... – рассудительно возразил Эллорн. – Не ссорьтесь, дети!

   Жара, и в самом деле, превращала в студень любую плоть, рискнувшую выползти из благодатной тени.

   – Ладно уж, живи... – милостиво разрешила, поддаваясь природной кокетливости. – Жаль гнать тебя в такое пекло.

   – Ты удивительно великодушна, Элирен!.. – толи поддел, толи попытался польстить Геллен.

   Я не разобралась, и на всякий случай промолчала. Ворг их разберет, этих эльфов: шутка у них выглядит как клятва, клятва – как оскорбление. Мне уже надоело попадать впросак.

   – Завтра я мог бы вернуться в Запретный лес, или уйти сегодня, без объяснений. Но больше я не стану убегать! – в пространство пообещал Геллен. – Молчать невыносимо, прятаться бесчестно. Я пришел с повинной. Моя жизнь в ваших руках, судите сами, как мне быть дальше. Принц Эллорн, я нарушил твой запрет. Элирен, я желал тебе смерти. Тот нож, что несколько лет назад судьба отклонила в рыбацком поселке, помнишь? – был от меня. Если пожелаете, могу объясниться подробнее.

   – Нет! – резко возразила я.

   – Да. – мягко приказал Эллорн.

   – Я нашел одного ловкого смертного, чтобы все выглядело как несчастный случай. Ослепленный гордыней, я считал, что всего лишь слегка помогаю судьбе, убирая тебя с нашего пути, Элирен. Тогда, вначале, я наравне с другими отказывался верить. Слишком уж ты отличалась от нашей мечты! Вернее – от наших амбиций!.. Наверное, мы испугались. Я испугался. Я искренне ждал Иринон, но когда она пришла, я струсил. Малодушие омерзительно, я сам себе омерзителен!.. но изменить уже ничего нельзя, что сделано, то сделано. Что ты прикажешь мне, Старший?

   "Значит, так. Вы, оба! Разбираться придется внутрисемейно, и без меня, понятно?! Ничего не хочу ни слышать, ни знать! Или вы замолкаете, или я ухожу. Ну?"

   – Жарко... – напомнил Эллорн, доплетая венок.

   – Точно... – согласился Геллен, не шевелясь. – К полудню разразится гроза. Водопад вскипит. В его струях смоется многое... Хочешь увидеть, как говорят с грозой, Элирен?

   – Она пойдет её слушать к закрытому пруду, и танцевать под музыку молний!.. – насмешливо поддел Эллорн, будто вовсе и не услышал только что об ужасном проступке; и Геллен усмехнулся ему в ответ – так, словно бы минуту назад не вынес себе смертный приговор.

   Меня напугала откровенность Геллена, насторожило спокойствие принца. Но их невозмутимость перед лицом страшных слов меня просто ужаснула. Я застыла, не в силах ни сбежать, ни заткнуть уши. А Эллорн продолжал легко шутить:

   – Мы с тобой не настолько понимаем музыку, мальчик, чтобы быть партнерами в танце снов!

   Геллен вскочил, поклонился низко, и тут же вновь задрал подбородок.

   – Тогда позвольте покинуть вас. – попрощался решительно, уходя в раскаленное марево.

   Эллорн проводил его задумчивым взглядом.

   "Мы могли бы послушать грозу вместе, мой принц!.." – "Прости, любимая, не сегодня".

   Сегодня ты уйдешь к водопаду, я поняла. Нет, не сердись, я не собираюсь тебе перечить! Твоей рассудительности хватит не на одну слишком горячую голову. Только помни, пожалуйста: у меня мало истинных друзей, и всего одна любовь на свете. Впрочем, ты и сам знаешь об этом.

   – Кстати, о любви, – согласился он, аккуратно устраивая венок в моих волосах. – Как затихло все вокруг! Не прячь глаза!.. Ты слышишь?

   – Ненормальный, сюда же могут войти! – возмутилась шепотом, проваливаясь в послушание.

   Он слегка повел рукой, и вход в беседку заволокло перламутровым туманом. Не войдут. Я потеряла себя, растворяясь в мерцающем серебре.

   Когда смогла вернуться в пасмурный день, заметно потемнело. Глухие раскаты грома звучали явственно, несли в себе угрозу, поневоле заставляли вздрагивать.

   Эллорн помогал мне привести в порядок платье, улыбался загадочно, приглядываясь к моим вялым движениям. "Оказывается, ты удивительно умеешь молчать. – заметил мягко. – Скажи вслух, выплесни тревогу". – "Пощади его!.." – "Не понимаю. – удивился он. – Это что, страх?"

   Его ладони стерли слезы. Губы осторожно прикоснулись к глазам. "Ты же доверяла мне раньше, Элирен. – напомнил принц, приглаживая встрепанные волосы под венком. – А теперь боишься? Почему?" – "Я не знаю, как сказать, чтобы не усложнить еще больше... я боюсь оскорбить тебя, и боюсь потерять его... Он оступился, но он мой друг!.."

   – Он настолько тебе дорог? – напрямую спросил эльф, и эта честность подала мне надежду.

   – Да! – так же прямо ответила я.

   Эллорн встал, опоясался отстегнутым в спешке ремнем. Я только сейчас обратила внимание, что из оружия при нем был один кинжал в знакомых, изумрудных ножнах. Почему-то меня это не успокаивало.

   "Он пытался тебя убить" – напомнил Эллорн без вызова. "А потом спасал сотню раз!" – возразила, наблюдая за сборами с невольным страхом.

   Завеса над входом, помутнев, рассеялась искристой пылью. Постояв надо мной, Эллорн ушел, бросив на прощание:

   – Не понимаю я вас, смертные!..

   *

   "Ты все же пришла, – ласково поприветствовал меня эльф. – Я недаром ждал все лето!"

   "Уже осень" – смущенно напомнила, принимая протянутую руку, соединяя звучащую внутри меня мелодию с той, что звучала в его открытом разуме, делая первые нерешительные шаги по песку.

   – Осень наступит нынче ночью, Элирен. – уверенно возразил Маррир. – Все случится в свой черед. Сейчас еще лето... и оно прощается с тобой.

   Танец спокоен, как тьма между двумя вспышками. Как тишина, провалившаяся в волны грома. Как момент касания ногами песка, посреди непрерывного вихря движения... Мы плыли среди грохота, но тишина окутывала нас, оберегая звенящую песню. Я наполнялась ее звучанием, по капле собирая в сердце бесценный эликсир. Она напитала меня, сделала сильной и целой.

   – Элирен...

   – Да?..

   – Ты позволишь проводить тебя в Мраморный Дворец?

   Принимаю предложение без колебаний. Маррир чуть задерживается на ступенях террасы, и над нами раскрывается радуга. Мы идем среди серого водяного вала, а над головами плывет цветной сполох, укрывая надежно от брызг. Входя под арку Мраморных ворот, оказываюсь совсем не вымокшей.

   – По этому коридору до конца, – объясняет Маррир, не переступая порога. Некоторое время я смотрю ему вслед, уходящему в разноцветных искрах, потом решительно направляюсь по указанному пути.

   Мне давно нужно было войти в эти двери, мне давно надо было спросить того, кто знает лучше. Если он мне ответит, я приму его ответ. Любой. Лишь бы он ответил!..

   *

   – Входи, Элирен! – пригласил эльф, поднимаясь навстречу. – Разделив со мной десерт, ты доставишь мне удовольствие.

   В присутствии королей я всегда сильно терялась. Поздоровалась заикаясь, едва не споткнулась о ковер. Проницательно понаблюдав за моими попытками уронить некстати подвернувшийся столик, и сесть мимо кресла, Эманель спросил участливо: "ты позволишь услышать твои мысли?" "Безусловно, эйльфлёр. Волнение делает меня косноязычной, возможно, ментально я умудрюсь быть понятнее..."

   Он сосредоточенно вслушивается в хаос разорванных фраз, что роятся, никак не желая упорядочиваться.

   – Я слышу тревогу. Слышу сомнения. Понимаю, что пришла ты за ответами, но, честное слово, я не понимаю твоих вопросов! Может быть, расскажешь о своих тревогах?

   – Если бы я сама знала! – согласилась потерянно, чувствуя себя не только скованно, но и глупо. – Если бы могла точно понять, чего ожидаю от наступающих дней!

   – Хорошо, давай вместе обсудим их? – легко предложил Эманель.

   Он изящно откинулся в кресле, не глядя, протянул руку, взял с уставленного посудой столика позади себя блюдо с клубникой, переставил на ажурную подставку между нами, жестом приглашая, – присоединяйся. Интересно, когда я перестану удивляться поголовной информированности эйльфлёр о моих скромных пристрастиях? Кто еще из них не знает, что я люблю клубнику в сметане?