Текст книги "Знак снежного бога (СИ)"
Автор книги: Лина Элевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 37 страниц)
Остальные боги с утроенной яростью рванулись в атаку.
Но тут в зале материализовался Пожар, и пол в Чертогах задымился, от золота поднялся парок. Этот дух был очень, очень силен. Тайи медленно выпрямилась, удивленно глядя на него, но Пожар непреклонно занял место напротив Анихи и Кэлокайри. Уж ему-то волны тепла были нипочем…
– Хозяин! Мы вынесем! – пискнул Криос, понимая, что, несмотря на всю силу духов, долго так продолжаться не может.
Но Ланеж, усилием воли сбросив путы потрясения, медленно покачал головой. Все слишком далеко зашло. Побегом ничего не решить, насилием тоже. Но духи… духи пошли против хозяев – Ланеж про себя возблагодарил их за эту защиту, хоть и знал, что они поплатятся, – а это может означать только одно: они все чувствуют его правоту. Но как доказать тем, кто не желает слушать никого, кроме себя?
Ланеж бросил взгляд на кинжал, который ехидно подмигнул синим. И даже адский жар от огненного духа не растопил ледяное оружие…
А такие свойства есть только у синего льда. Выходит, средоточие его силы здесь, при нем, прямо сейчас.
Его не слушают. Духов не слушают…
– Живо прочь пошли, пока можете! – возмутился Анихи, но Нила упрямо заслонила Рэлико от брошенной Громом Молнии – и, обмякнув, сползла по боку Эно, слегка дымясь.
– Дурно поступаете, хозяин! – всхлипнула она и лишилась сознания.
– Да они же вообще обнаглели, ничего не слушают! – обрел наконец дар речи Иркас. – До чего дошло – все как один на его сторону стали! А я говорил еще тогда, нечего богов из бывших духов набирать!
– Атакуйте их, – коротко приказал Гром. – Даже если они развеются, не выдержав – Мир так устроен, что новые духи все равно появятся там, где в них будет потребность.
Но новую волну защитники тоже смогли остановить, хоть и высокой ценой
Ланеж лихорадочно искал выход.
…Он мог бы попытаться сковать всех несогласных, но цена будет слишком высокой. Во что тогда превратится мир? Сньор пошел на это однажды, поскольку жаждал славы и абсолютной власти, ему же не нужно ни то, ни другое. Ему нужны лишь справедливость и честность, о которых боги, похоже, подзабыли.
Ардора Судии ведь среди них больше нет.
Он снова посмотрел на кинжал, грозно сияющий синим, и его осенило.
Откровение – ничем иным это не назвать. Откуда-то из самой глубины его морозной души пришло знание, как и что надлежит сделать. Он нашел тот единственный путь, который ни ему, ни другим богам не сулил ни победы, ни поражения. Единственный способ навести порядок в этом божественном хаосе.
Ланеж по-волчьи ощерился и стиснул правую руку в кулак, сжимая лезвие кинжала. Боль была короткой – а затем сила синего льда потекла по самым его венам, наполняя грозной морозной мощью, равной которой – нет.
Он поднял руку над головой и разжал пальцы, концентрируя всю эту бешеную силу в одной точке.
На ладони вспыхнула черная звезда, средоточие зимней тьмы, в которой грозными синими всполохами переливался синий лёд.
Стихия приняла жертву своего бога.
От звезды разошлась волна морозной стужи, щитом прикрывшая духов от ярости обезумевших богов.
А потом во все стороны колючими, звенящими осколками оконных стекол полетел лед. Всерьез, вспарывая с одинаковой легкостью и кожу своих жертв, и золотые стены. Последний рубеж – истинная сила бога, которого довели до грани. Сила, которая не жалеет уже никого и ничего, посвященная лишь одному стремлению.
Крики боли и ужаса. Звенящие, пугающие.
В остановившихся белых глазах зрачки резко расширяются, переливающейся тьмой вытесняя радужку, а из-под вздернутой губы показываются длинные клыки.
Божественное и духовное начало наконец окончательно слились в нем в едином порыве – желании защитить, уберечь. Любой ценой.
Потрепанные противники запоздало перегруппировались, но Ланеж только отмахнулся от них.
На потолке в мгновение ока выросли сосульки – и начали падать на упрямцев. Из чёрной звезды вырвался стылый, вьюжный ветер, расшвыривая тех немногих, кто под прикрытием тяжелых каменных щитов попытался подобраться к Ланежу. Не нужны были ни приказы, ни жесты – хватало одной мысли бога.
Сам он, по-прежнему не опуская ладони с синим льдом, заключенным в оболочку тьмы, второй рукой потянул к себе Рэлико.
Он не позволит поймать себя в ловушку, как Ардора. Не допустит, чтобы его покарали, как Сньора. И не даст им взять третьего нового, слабого снежного бога. Потому что это его духи, его стихия, его наликаэ, его сердце и его любовь. Потому что на нем нет никакой вины, он не пытался подчинить себе мир, не пытался нарушить равновесие.
До сих пор.
Безумное решение, но да простит его Мир, у него не осталось иного выбора. Пусть рассудит тот, кто не ошибается. И его приговор Ланеж примет со всем смирением.
Но эти…
Ни йоты его силы они не получат! И плевать, на какой срок он окажется в плену собственной стихии – день, год, век!
Осталось только…
Ланеж повернулся к Рэлико.
– Со мной во льдах или свободной на их условиях? – коротко спросил он, кивнув в сторону изрядно потрепанных Анихи и Ильоса, стоя в эпицентре разыгравшейся вьюги. Даже огонь в чашах угас, скованный силой снежного бога.
– С тобой – где угодно! – ни на миг не задумавшись, отозвалась Рэлико сквозь жадный вой зимнего ветра.
– На всю вечность?
– И дольше.
– В ледяных оковах?
– Твой лед – не оковы для меня, а объятия.
Ни тени сомнения, ни следа страха, ни мига промедления.
Ланеж вдруг улыбнулся ей – и какая это была улыбка! Жертва бога питает дух. Жертва духа питает бога. А вместе…
Вместе они всесильны.
Свободной рукой Ланеж притянул Рэлико к себе, обнял за талию, а затем с силой швырнул зимнюю звезду на мраморный пол.
С хрустальным звоном она треснула пополам. Вырвалось синеватое сияние.
– Считаете, если бог третьего круга вам не угодил, можно его сместить и найти другого, и так до бесконечности? – холодно заговорил Ланеж, и гневный голос его грозно прозвенел по всему залу, легко перекрывая шум новой атаки. – Заблуждаетесь! Вы не получите ни крупицы моей силы. Я не отдам вам ни своих духов, ни свою наликаэ. Я мог бы сковать вас всех, но, увы, вы нужны Миру. А потому… Если мне придется пробудить Мир, чтобы вы наконец одумались и поняли, что не всевластны, – белые глаза зловеще блеснули, – клянусь, я это сделаю!
И в звезду вонзился кинжал синего льда. Она жалко хрупнула – и распалась на мелкие части, брызнувшие в стороны осколками тьмы, которые не задели духов, но на несколько мгновений ослепили и без того пострадавших богов. А затем рукоять кинжала тихонько треснула, как проклюнувшееся семечко – и из неё начал расти ледяной кристалл, быстро оплетая бога Севера и его избранницу. Но Рэлико вместо испуга ощутила восторг – грани синего льда, льнущие к ногам, оказались приятно-гладкими, чуть прохладными, касались нежно, почти ласково. Стена, которая, как она сразу поняла, вот-вот заточит их в своих недрах (возможно, навсегда!), быстро вздымалась, окружая их непроницаемым куполом.
И даже сейчас ей не было страшно.
Он будет рядом. Он всегда будет рядом. Как и обещал. Никому не отдаст ее, никогда не покинет.
Ланеж склонился к ее губам за миг до того, как синий лед сковал их обоих. Поцелуй как последнее причастие, навеки разделенная близость, которую не разбить. Никому и никогда. Кроме разве что…
Купол сомкнулся над их головами гладкой, будто отполированной вершиной синеватого льдистого кристалла.
В тот же миг вьюга улеглась, словно ее и не было.
Боги, окровавленные, потрепанные, жалкие и растерянные, потрясенно столпились вокруг ледяного кристалла, в недрах которого снежный бог нежно прижимал к себе свою наликаэ, слившись с ней в вечном поцелуе.
Впрочем, на них уставились все – и духи, и боги. Лед был настолько прозрачным, что сквозь его толщу можно было с легкостью разглядеть капли светлой крови на щеке Ланежа, непривычную нежность на всегда бесстрастном лице – и мягкую, ласковую улыбку Рэлико.
Щит стужи вокруг потрясенных духов понемногу истаял, но хозяевам было пока не до них. В свое время, несомненно, всем воздастся… но духи ни о чем не жалели, не жалели ни капли.
Зимние потрясенно, благоговейно уставились на ледяной кристалл. Эно сначала выпучил глаза от изумления, а затем вдруг улыбнулся. Хозяин, похоже, счастлив, несмотря ни на что. Утер нос богам, назло им остался со своей нареченной, да еще где кристалл воздвиг! На каждом собрании они будут скрипеть зубами при этом напоминании о том, как снежный бог обвел их вокруг пальца… Поделом!
Что до них… их никто из чужих богов не посмеет тронуть за верную службу своему богу. Нилу вот жалко только, бедная… и какая смелая!
Эно бережно передал ее Адашу, и от того тут же побежали живительные зеленые искорки.
Благодаря защите снежного бога, ни один дух не развоплотился, не развеялся. Пострадали так или иначе все – но все остались живы.
Пожар обменялся долгим взглядом с Тайи, своей хозяйкой, затем пожал плечами и дымным вихрем вылетел в окно. Он знал, что наказания не будет. Она ни словом не возразила, увидев его здесь, а могла бы отослать – и он бы послушался. Но его богиня, к счастью, иная, не как большинство…
Сеоль с нескрываемым удовлетворением разглядывала ледяную статую, в которую временно превратилась богиня воды. Поделом. Когда Ланеж ее спас, Аквариа только и знала, как ругаться, сперва за то, что Сньору попалась, потом за то, что позволила себя спасти и тем самым оставила ее в долгу перед Ланежем. За уши тягала… Небось как новые течения ткать надо было, так хозяйка тут же иначе заговаривала! Вот пусть постоит теперь, подумает.
И Сеоль не стала посылать потоки теплой воды, способные протопить лед. Вместо того вновь повернулась к яркому кристаллу, у которого толпились боги – до того взбудораженные, что даже о духах позабыли.
Адаш серьезно, не мигая, смотрел на Гестию, не спеша отходить от ледяного кристалла. А затем медленно, напоказ коснулся его веточкой-рукой, демонстрируя, что тот не морозит, лишь защищает. Точно так же, как защищает землю снег.
Это-то и стало последней каплей.
Анихи, жалко лиловея подбитым глазом, гневно зарычал и ударил по кристаллу сначала кулаком, потом самым жарким теплом, на какое только способна весна. На лбу у бога вызревала хорошая такая, с голубиное яйцо, шишка.
Бесполезно. Ни трещин, ни хотя бы проталин не осталось в однородном, гладком материале, ни капли воды не появилось на поверхности. Холодом действительно не жгло – но и эффекта не наблюдалось.
– Это что, нетающий лед? – тонким-тонким голоском спросила Лейя.
– Не говори ерунды, – бросил Кэлокайри. – Нет льда, который не тает.
И уже он ударил летним жаром по холодной, гладкой поверхности.
Но ничто не смогло растопить ледяной монолит. Даже Ильос со своими стрелами, даже громовержец, растолкавший стихийную молодежь и ударивший своим молотом в самую вершину, не смогли пустить хотя бы одну трещину.
Тогда Анихи прорвало окончательно.
– Да чтоб этого зимнего мерзавца вечная тьма побрала!.. – и бог весны разразился потоком ругательств, в которых сквозила беспомощная злость. Гром вторил ему, а остальные…
Начались яростные споры о том, кто из них сильнее и сумеет пробить синий лед, но быстро свелись к банальной грызне. Вовсю припоминались старые обиды, сыпались укоры и упреки, щедро, как горох из дырявого мешка. Затем пошли предложения – ударить всем вместе, зарядить сообща молот Грома, а то и вовсе сбросить Ланежа в кипящую лаву под поверхностью земли, уж там-то небось оттает…
Только вот кристалл этот не смогли даже сдвинуть с места, словно он врос в золото.
И вдруг в разгар дискуссии полыхнул разноцветный свет, больно ожегший глаза. Дезориентированные боги заморгали, пытаясь сфокусировать взгляды.
– Да оставьте вы его! – выкрикнула Радужка, бессильно топнув ногой, сердито сжав кулачки.
Спорщики удивленно обернулись к ней. В глазах молодой богини стояли слезы, переливавшиеся перламутровым блеском.
– Он мог пойти против всех нас. При желании, возможно, даже одолеть или заковать самых сильных в этот самый купол – он бы тогда смог уйти и попытаться подмять мир под себя. Вряд ли бы кто-то из нас смог выбраться из такого кристалла! Но Ланеж сковал сам себя! Ну неужели вы не видите?! Мы боялись его, как Сньора, хотя он никогда не шел по его пути, никогда не оправдывался, когда его обвиняли, ни о чем не просил. Даже сейчас! Мы устроили тут невесть что, а ведь он всего лишь хотел быть с ней! И разве вы не видите, как сильна их вера друг в друга, как крепка любовь?! Разве не знаете, что без благословения Сулу такое невозможно? Раз бессмертие появилось в ее судьбе – значит, бог судеб так решил! Сньор лишь отнимал жизни! Даже если Ланеж или его духи подарили ей бессмертие – это ведь не убийство, не злодеяние! – Она развернулась к Анихи. – А ты… Ланеж верно сказал, это ведь ты раздул недоверие, это ты вечно наговаривал! Из мелкой и мелочной мести, недостойной бога, ты…
– Он даже не попытался спасти мою избранницу. Если бы ты только видела те ожоги… Он знал ведь, кто она для меня! Но даже не попытался! Почему духов – но не ее?!
– А где ты был, когда твоя избранница примкнула к культу возрождения проклятого бога?! – и Радужка отвесила Анихи полновесную пощечину. – Пил чай у себя в чертогах да тешил самолюбие подсчетом своих наликаэ?! Почему Ланежа судили, а тебя, благословившего ее и наполнившего силой, нет?!
На лице весеннего бога осталась блестеть радужная пыль.
Словно не веря в происшедшее, Анихи схватился за разом покрасневшую щеку. На глазах выступили слезы застарелой боли.
– Такое не прощают! – процедил он.
– За такое не мстят!
Пощечина украсила и вторую щеку.
Вот теперь на Радужку потрясенно воззрились все.
– Я молчала… как же долго я молчала, как была глупа, полагая, что раз верховные опасаются снежного бога, значит, на то есть причины! Нужно было куда раньше заговорить, высказаться, может, тогда бы… Эта иерархия, которой нас, богов третьего круга, то и дело тычут в нос, прогнила до самого основания, если прислушиваются здесь лишь к сильнейшим, а мы для вас – так, подспорье, чуть больше духов! Одного Анихи и слушали, потому что были с ним согласны! Ланежа ведь не слышали! Жалею я теперь только об одном – что не встала сразу рядом с духами, защищая его!
Повисла оглушительная тишина, до звона в ушах. Высказавшись, Радужка решительно развернулась и направилась к выходу.
– Если угодно и меня судить – я явлюсь, когда укажете! – бросила она напоследок.
На полу остались ярко блестеть, переливаясь, перламутровые капли ее слез.
Следом за Радужкой, чеканя шаг, вышел непривычно суровый Жнец, за ним – Фтинори. Эти трое были единственными, кроме Тайи, кого совсем не тронул морозный гнев Зимней звезды.
– Если бы Ардор по-прежнему был здесь, – медленно заговорила Тайи, тяжело роняя слова, – он бы куда раньше распознал гнильцу, которой пронизано нынешнее судилище.
– Ардор ничего бы не изменил, – коротко бросил бог войны. Подошел, в свою очередь, к ледяному куполу, осмотрел его задумчиво. – Нет, эту толщу не прорезать ни моему мечу, ни даже мечу Судии.
О том, что этот меч ему, Иркасу, не подчиняется, а потому без дела лежит в хранилище главного храма за семью печатями, бог войны говорить не стал.
– Все равно попробуй! – велел Гром. Пожав плечами, Иркас потянул из ножен длинный обоюдоострый меч, алый от крови, проливавшейся во имя его на земле, но вдруг…
– Конечно, не прорезать, – ледяным тоном произнесла наконец шевельнувшаяся Гестиа, все крепче сжимая подлокотники морщинистыми руками, придавливая всех к полу тяжелым взглядом землистых глаз. – Можешь не стараться, великий, так стремящийся стать верховным! Это же последняя, нерушимая воля бога. Кто из нас сможет с ней поспорить?
Старуха покачала головой.
– Не хочется признавать, но Радужка права. Ланеж вполне мог бы сковать нас всех. По силе он, пожалуй, превзошел даже Сньора. Однако же… вместо этого он защитил от посягательств свою избранницу и себя самого. И вы все видели – он дал ей выбор. Она не подчиняется ему слепо, как иные духи. – Скрипучий вздох заставил поежиться даже Танатоса. – Это не жажда обладания и не кичливость силой, как показалось мне сначала. Это любовь…
Старуха-Земля досадливо поджала губы и умолкла.
Тилар положил ногу на ногу, нахмурился, вдумчиво огладил мохнатого паучка, обнимавшего запястье и бывшего его непрестанным спутником и тотемом.
– Еще одна сила, над которой у нас нет власти… – тихо прошептал он. Паучок устремил взгляд мелких красных глазок на ледяное изваяние, застывшее среди чертогов, словно оценивая его.
Танатос тоже неспешно подошел к ледяному кристаллу. Прищурился. Вдумчиво ощупал его ладонью, от которой потянулся черный дымок.
– Моя сила тоже здесь не властна, – гулким, неживым (что для бога смерти более чем логично) голосом произнес он. – Увы, но заварившим эту кашу ее и расхлебывать… Мне было интересно, к чему ваша затея приведет, но такого, признаться, даже я не ожидал. Посему… всего доброго, господа, меня ждут мои непосредственные обязанности. В отличие от вас, я не имею права ими пренебрегать ни на день, ни на час.
И Тилар-Танатос запросто растворился в воздухе, отправившись в свою вотчину, самую обширную из всех.
Мир мертвых.
Оставшиеся переглянулись. Танатос, как всегда, обронил напоследок кое-что очень важное, от чего боги похолодели окончательно.
– Обязанности, – тихо повторил Ильос. – И кто будет выполнять обязанности снежного бога, если мы не найдем способ расколоть эту ледяную скорлупу?!
– Сделаем, как и хотели – найдем нового бога!
– Не выйдет, – покачала головой Гестиа. – Из Сньора мы вырвали силу, пусть и не всю. Из Ардора её вытягивает новорожденная звезда. Но этот кристалл, как мы убедились, совершенно герметичен. Сила Ланежа остается при нем, и, не разбив кристалл, мы не сможем к ней прикоснуться, не сможем передать ни крупицы новому богу.
Повисла звенящая тишина.
– А вы что скажете? – вызверился Анихи, волком глядя на своих духов. Те пригнулись под гнетом гнева бога, но ответили твердо:
– Чего же полезного могут сказать бессловесные, бездумные рабы, хозяин? Не желаем смущать ваш слух своими нелепыми домыслами, – и, высказавшись, они бочком-бочком направились к выходу из зала, не забыв прихватить Нилу.
– Я не понял – это окончательный бунт?! – дрожа от ярости, рявкнул Анихи.
– Увольте, хозяин, – отозвалась цветница, бережно поддерживавшая Нилу. – Какой же бунт? Мы верные ваши слуги, торопимся в ваши Чертоги, исцелять сияющий лотос. Прощения просим…
– Стоять! – зарычал он, и духи покорно замерли на пороге. – Какого вы все вообще вмешались?!
– Потому что так – правильно, – хором отозвались духи. – А деву снежную вы сами нам всячески оберегать велели. Мы и расстарались.
С тем духи и ретировались, более не дожидаясь хозяйского разрешения и не реагируя на окрики.
– Каждого на три сезона плоти лишу! – поклялся Анихи сквозь зубы. – Пусть знают! Отвыкли от твердой руки?! Так я напомню!
– С духами своими потом разберешься, – оборвал его Ильос. – Как и мы – со своими. Сейчас важно другое. Беда в том, что Ланеж – не Ардор. Он стихийный бог. Его обязанности так легко другому богу не передашь, к тому же сила и все регалии тоже остались при нем… Что мы будем делать, если окажется, что из-за этой ледяной глыбы он не в силах выполнять свои прямые обязанности? И главное, – он нервно сглотнул. – Что мир сделает с нами, если по зиме не ляжет снег?! В первый раз, во второй, в третий?!
Повисла потрясенная, испуганная тишина. Этот вопрос окончательно отрезвил всех. Если снег не ляжет, если нарушится равновесие, хранителями которого они все являлись, если пробудится Мир… Он не карает кого-то одного, не ищет единственного, на кого можно возложить большую часть вины. Пострадают все, кто был хоть как-то причастен!
Потому что гармония нарушается лишь в том случае, если боги не справляются со своими обязанностями.
До них начало доходить, что они и впрямь заигрались.
– А духи снега? – с надеждой осведомился Кэлокайри.
Тайи покачала головой.
– В первый раз выручат, может, во второй. А дальше…
– Снег не ляжет, – скрипучим, пугающим голосом произнесла Гестиа. – Без снежного бога… духи однажды попросту не проснутся, когда осень подойдет к концу.
– А как же Зима? Она ведь достаточно сильна, и живет на Севере, значит, не заснет без Ланежа! – вспомнил Анихи. – И еще один там был, десятилапый…
– Шэ'Эл, Десятирукий, – поправила Тайи, скорчив презрительную гримаску. – Уж старейших-то духов можно было запомнить!
Ее справедливый упрек проигнорировали с потрясающим равнодушием.
– Значит, пойдем к этой его Зиме! – раздраженно бросил Иркас.
– Так она и станет нам помогать, – сердито заметил Гром. – Они ж за своего бога горой вон стоят! Никого не боятся, совсем совесть потеряли…
– Нам – не нам, а миру – может, и станут!
– Жаль, приказать не выйдет – чужие ведь, – нахмурился Анихи. – Разве только Фтинори бы удалось, он вроде с Ланежем в хороших отношениях был…
– Попытаться стоит, – Кэлокайри тоже запоздало побледнел, сообразив, во что они все вляпались. – Это единственное, что мы можем предпринять.
– Для начала стоит подождать, может, в Мире зимой все пойдет своим чередом, – прервал нарастающие паникерские настроения Ильос. – Ну, пригрозил Ланеж, припугнул нас напоследок – но он ведь бывший дух, а значит, попросту не смог бы сознательно нарушить гармонию Мира! Они все быстрее костьми полягут, чем такое допустят. А пока ждем, я могу направить сюда сфокусированную силу солнца, через стеклянную линзу, – предложил сиятельный бог солнца. – Может, со временем жар протопит этот лед.
Гестиа покачала головой, но ничего не сказала на это. Она и так произнесла слишком много слов, к которым никто не прислушался.
Но она знала, точно знала, даже сейчас, что ожидание не принесет плодов. Земля уже горестно застонала, предчувствуя дурную зиму, когда снег не защитит, не убережет, не обновит…
Они вытянули из Сньора большую часть силы, бросив его в неугасимый подземный огонь, с которым не смог бы сладить бог стужи. Эта сила, освободившись, только и ждала нового вместилища, коим стал Ланеж. Его, в свою очередь, принял старый алтарь Сулу, увешанный артефактами великих и верховных богов. Каждый из них тогда дал частичку своей силы, взращивая зимнего духа этой жертвой. Иначе он не смог бы стать богом.
Духи зимы принесли ему в жертву свою силу.
Стужа признала его господином, духи признали его властителем. Они, верховные, тогда признали его богом.
Возможно, теперь то же самое произошло с его наликаэ? Вдруг ни она, ни Ланеж не лгали? Что, если духи и вправду отдали девушке, защитившей их от Сньора, по крупице своей силы? Что, если жертва бога, отказавшегося от нее, взрастила ее дух, а затем и алтарь принял ее как частицу своей стихии? Ведь их духи, их собственные духи пытались ее защитить от хозяев! Они бы не поступили так, если бы не чувствовали подлинного родства… ведь и от Сньора в свое время многие, и Адаш в том числе, пытались защищать снежных духов!
А они, всемогущие боги, почему-то не смогли принять тот факт, что кто-то может обрести бессмертие без их ведома!
Давно ли ими овладела такая несокрушимая гордыня?
Гестиа покачала головой, недовольная собой сверх всякой меры.
Она вновь обозрела полуразрушенный большой зал.
Пол испорчен окончательно – местами вздулся пузырями, расплавившись от силы Пожара, да так и застыл. Где-то проломлен ее собственными созданиями – корнями могучих южных деревьев, где-то сосульками. Огонь в чашах застыл, не хуже Акварии – хорошо хоть эта истеричка вынужденно молчала… впрочем, скоро наверстает. Светильники частью разбиты, частью сорваны. Стены искромсаны безжалостным льдом, который быстро истаял…
Она огладила глубокие порезы, оставшиеся на правой руке, и они затянулись прозрачным кварцем. Пусть так, пока не заживут. Раны Земли всегда зарастают медленно…
Гестиа скупым жестом подозвала к себе Адаша и остальных. Сжались, но подошли, ожидая наказания. Только вот его не будет. Она не настолько глупа и жестока, как бы ни была стара.
Смерила прощальным взглядом льдистый кристалл, в котором слились в вечном поцелуе снежный бог и его нареченная.
Ланеж и вправду пошел на крайние меры, укрыв от них всю силу зимы вместе с собой и своей наликаэ, оставив им жалкие крохи. Не каждый из богов на такое бы отважился… а если совсем честно, никто другой бы не рискнул. Не хочется признавать, но он чувствует свою стихию лучше них всех.
Покачав головой, Гестиа покинула Золотые Чертоги, молча, не прощаясь ни с кем. Богам в любом случае было не до нее – они лихорадочно, нервно перебирали все возможные способы все-таки укрыть снегом землю, настолько их пугала даже призрачная возможность подлинного пробуждения Мира.
Глупцы. У них ничего не выйдет.
Она же никогда не была трусливой и готова будет ответить за свои действия перед Миром, если до этого и вправду дойдет.
