Текст книги "Знак снежного бога (СИ)"
Автор книги: Лина Элевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)
– Надеюсь, мне простят этот приступ обжорства и дозволят нанести вам еще один визит? Скажем, через две недели, когда я вновь буду в городе по делам?
– Безусловно, – нашелся папенька. – Будем рады видеть, в любое удобное для вас время, лорд Этар…
Лорд все-таки.
– Титул излишен, господин Арен, это я предпочитаю оставлять для великосветских сборищ. Здесь же, к моему великому счастью, не двор деодара.
– Большая честь для нас, господин Этар, – степенно поклонился отец. Действительно честь – слово "господин" нейтральное, не напоминает так резко о разнице в положении.
– А теперь я пойду, – произнес гость. – Благодарю за радушие, госпожа и господин Арен. – И, повернувшись к Рэлико, прибавил, чуть подавшись к ней: – Был очень рад повидаться с вами, прелестная госпожа Арен. Надеюсь, наша новая встреча состоится скоро.
– Позвольте еще раз поблагодарить вас за подарок и внимание, господин, – робко произнесла Рэлико, вдруг вспомнив, кто перед ней.
– Искренняя благодарность всегда приятна, – подмигнул тот. – К тому же со стороны очаровательной девушки. Засим – позвольте откланяться.
– Я провожу, – подхватился папенька.
И, поклонившись, гость исчез за дверью гостиной, бросив на прощание на Рэлико еще один взгляд.
Девушка без сил осела на диван.
Короткий визит совсем, разговор минут десять от силы продлился – а от волнения слабость такая, будто по лесу бежала!
Взгляд упал на книгу в красивой коробочке, и Рэлико снова улыбнулась.
Правда ведь угодил!
Глава 19
Весенняя непоседливая погода то перетекала в настоящее тепло, то, со свойственной ей ветреностью, обдавала прохладой. Отзвенела капель, отшумели свое ручьи, пролились первые ледяные дожди. И теперь природа ненавязчиво взялась напоминать о том, что по пятам за весенним богом следует летний. Впрочем, нынче и день, и вечер выдались пасмурными, то и дело накрапывал тихий, хоть и теплый дождик…
Рэлико читала.
Точнее, перечитывала. Раз в десятый точно.
Родители только улыбались, но не отвлекали, полагая, что она о дарителе вспоминает. На самом же деле…
Книга и вправду была хороша.
Иллюстрации только оказались так себе. Точнее, нет, пейзажи-то красивые, и северное сияние нарисовано волшебно, даже отпечатано в цвете… А вот Ланеж был совершенно на себя не похож, и глаза ему черные сделали, как ночь зимняя, и образ весь размытый какой-то, затертый, черты лица другие… Видно, художник предпочел руководствоваться не статуями в храмах, а какими-то старыми северными изображениями.
Ну, хоть без бороды…
Интересных историй составитель собрал много, но одна привлекла девушку больше других, к ней же Рэлико чаще всего и возвращалась.
«В самом дальнем и многочисленном северном племени старые шаманки сказывают, будто когда-то, в далекие-далекие времена, каких не застали и старейшие народы, снежному богу приносили человеческие жертвы. В самые лютые зимы, когда мороз задерживался, не пущая тепло, уводили прекраснейшую девушку племени в лес, раздевали и привязывали к могучему кедру… а поутру находили промерзшей насквозь, будто ледяная статуя, и лица несчастных жертв неизменно бывали обращены вверх… Жестоким был тогда снежный бог, и лишь так удавалось утишить его гнев и вымолить скорый приход весны.
Но однажды совсем разыгралась зима, разошлась не на шутку, и весна все не приходила, и снегу только прибавлялось, и расползался смертный холод с Севера до самого юга, все дальше и дальше, сковывая и реки, и моря. И сколько ни приносили даров снежному богу – не проявлял он милосердия. Стенали люди, гибли звери, и птицы тщетно пытались укрыться от смертной стужи. А затем разразилась страшная метель, и восемь ветров дули одновременно, и в воздухе пахло одновременно грозой, снегом, дождем и летней сушью, и моря вышли из берегов, взбунтовавшись против льда, и реки, вздыбившись норовистыми конями, проломили его, и плескали зарницы, а с небес падал огонь…
Говорили, будто боги бились тогда не на жизнь, а на смерть, и сообща одолели стужу.
Тогда больше прежнего принялись северяне молиться снежному богу, опасаясь повторения его гнева… Да только перестал снежный бог принимать былые дары.
Те же шаманки сказывают: люди одно время держались прежних ритуалов – старые обычаи ведь живут долго, – да все жертвы были отвергнуты. Ни одна не погибла больше, выходили девы поутру из леса сами, целые и невредимые. Ни людей, ни животных не желал более снежный бог забирать себе. Поняв, что неугодны их божеству такие жертвы, отказались северяне от старых традиций – зато появились новые. Родоры стали в лесах близ поселений ставить снежные фигуры, особенно после оттепели – в угоду зимним духам, которые вокруг них свои хороводы водят, да и просто – на удачу. Бытует легенда, будто именно они выточили первую статую Ланежа из чистейшего синего льда – точно такую, как те, что стоят ныне в наших храмах. Сложили первый снежный алтарь там, где не тает снег – говорят, будто до сих пор он стоит на самой высокой, заветной горе, где ни разу с тех пор не таял снег, и подниматься туда строжайше запрещено… Так постепенно всюду выросли храмы Ланежа…»
Рэлико всегда читала эту историю затаив дыхание – она сразу, едва не с первых слов сообразила, что это и есть рассказ о том, как Ланеж стал богом. И, сопоставив его с собственными обрывочными воспоминаниями, поняла, за что прежнего снежного бога обрекли на заточение – уж если та история тысячелетиями сохранялась в пересказах дальних народов, значит, и вправду зима тогда была страшна, а битва богов – жестока. Да к тому же выходило, что первого люди позабыли в тот же миг, как заточили его в недра подземные, раз никто не помнил, что был когда-то совсем другой снежный бог… И здесь Ланеж тоже взял на себя груз злодеяний, которых не совершал.
Но главное – люди стали молиться ему. Не только северяне – все, даже там, где никогда не почитали зиму! И сезоны вернулись в свою колею, и больше никому не пришлось умирать ради прихода весны. Ланеж ведь совсем другой, он добр и никогда не стремился к господству, и других богов всегда уважал, и мир бережет… Не кичится своей силой, не использует ее во вред. А потому достоин поклонения в разы больше, чем тот, что был до него!
И уж точно больше, чем те, кто запретил ему даже навещать ее!
Привычно уколола тоска пополам с болью. Как-то там у него дела?.. Совладал ли со своей новой силой? Вспоминает ли ее, хоть изредка?
Рэлико вздохнула и закрыла книгу, рассеянно погладив льдисто-голубую обложку.
Прежде она надеялась, что, может, к лету поутихнет ее тревога, беспокойство и желание увидеть того, кого она, смертная, не должна была узнать вовсе. Теперь же боялась, что так оно и случится, что, если угаснет тоска, те несколько дней покажутся далеким сном, а затем образ Ланежа и вовсе изгладится, вытравится…
Но нет. Пока она помнит, пока она ждет – не бывать этому!
И Рэлико упрямо цеплялась за свои воспоминания о нем и ночами подолгу лежала без сна, думая о снежном боге, пытаясь выторговать у памяти забытое.
Ну, и книга способствовала.
Кстати о книге – лорд Рихард Этар к ним что-то зачастил…
Имя это в последнее время было у всех на устах – как же, семейство уже внесло немалые деньги на благоустройство города, отыскало надежных подрядчиков для оснащения всех домов новомодной системой обогрева воды в котлах, собрались облагородить все парки, несколько площадей и центральные улицы… И даже внесли немало средств на строящийся храм, хоть и приехали с юга – исключительно в знак уважения к желанию города, который спасся от кочевников благодаря стуже!
И ведь, главное, визит от визита все страннее и страннее! В первый раз еще ладно, с подарком в благодарность пришел. Во второй раз притащил дорогих пирожных и остался на чай. В третий приволок по букету роз ей и маменьке. В четвертый – коробку столичных конфет… И каждый раз уверяет, что, мол, неловко с пустыми руками в гости приходить!
Тоже вот… неловко ему! А ей ловко – принимать такие подарки от человека, которому и помогла-то случайно?!
Рэлико настолько была поглощена мыслями о Ланеже и попытками вспомнить то, что от нее упорно ускользало, что даже не сообразила: не в благодарность это, приглянулась ему рыжеволосая улыбчивая девушка… Казалось бы – столько книг о любви читала, столько мечтала, а тут в упор ничего не замечает.
Все чаще и чаще Рэлико ходила к строящемуся храму – да только кроме постепенно растущего фасада, посмотреть больше не на что было. Статую вроде как на доработку забрали в закрытую-перекрытую пристройку-времянку. А попросить глянуть она как-то стеснялась… Зато то и дело бегала в парк. Там, как и зимой, воздух был чище и пах хвоей, там тоска становилась острее – но и хорошие воспоминания снова накатывали, заставляя вспоминать ее зимнюю сказку и все добро, которое она видела от снежного бога.
И только малая елочка подтверждала: не сказка, а правда, все было на самом деле.
Вот и на следующий день, как распогодилось, Рэлико поспешила туда, прихватив рассыпное удобрение для хвойных, купленное украдкой в лавке семянщика.
В парке теперь еще краше было. Вишни уже вовсю цвели, а частью – отцветали, и аллея была усыпана бледно-розовыми лепестками. В более дикой, лесной части распускались полевые цветы, плыл дурманящий, нежный запах весны…
Вспомнив Анихи, Рэлико фыркнула. Знает она, как эта весна выглядит! И какой у нее характер!
Впрочем, девушка тут же вздохнула, устыдившись. Склонилась к распустившемуся нарциссу, вдохнула нежный аромат. Срывать не стала – к чему? Пусть лучше дальше цветет.
Интересно, как там Анихи… отошел ли от своей потери? Перестал ли тосковать? Очень уж он дурно выглядел в прошлую их встречу…
А это что? Тень какая-то у цветка – или почудилось?.. Совсем как в тот раз, когда она нашла незнакомца в снегу – боковым зрением углядела… Может, дух весны какой? Эх, жаль янтарь не взяла сегодня!..
Рэлико, вглядываясь в стройные ряды цветов, краем глаза заметила, как из-за поворота вышел кто-то и направился навстречу. Погруженная в свои мысли, чуть посторонилась, пропуская…
– Госпожа Арен! – окликнул ее знакомый голос. – Какая приятная встреча! И вы здесь?
Она вздрогнула и, подняв голову, встретилась взглядом с улыбающимся Рихардом Логвеллом Этаром.
– А я вот гулял, осматривал старый парк и невольно думал о нашей первой встрече, – улыбнулся Рихард. – Прямо-таки врезалась в память, – и он красноречиво потер шрам на лбу, заставив Рэлико тихонько рассмеяться.
– Неужто не сойдет? – спросила она.
– Какое-то притирание посоветовали, но к чему мужчине тревожиться о таких вещах? – пожал плечами молодой человек. – А вы просто гуляете или куда-то направляетесь? – уточнил он, видя, как она уверенно, по привычке, свернула к широкой тропке, даже не посыпанной гравием.
Спохватившись, Рэлико в первый миг смутилась, во второй – порадовалась, что он ее вовремя окликнул. Не было ни малейшего желания рассказывать лорду Этару историю этой елочки… как и видеть его на той полянке. Как-то сложилось, что в ее представлении это было место лишь для двоих – нее и Ланежа… Прийти туда с кем-то другим – кощунство!
Да и вообще – неприлично же! Вдвоем, наедине, в глубине старого парка… ни сопровождающих, ни даже просто прохожих!
– Нет, я просто вышла прогуляться, господин. Увлеклась беседой и не туда свернула, со мной бывает… сами знаете.
Пришел черед Рихарда усмехнуться.
– К тому же вот-вот придет пора возвращаться: матушка ожидает к обеду, – чуть слукавила девушка: никто ее так рано дома, разумеется, не ждал, обедали в их семье поздно…
– Позволите проводить? Хотя бы до ворот?
Отказать Рэлико не смогла.
Что-то подумают зеваки, когда увидят ее с самим лордом Этаром?
Смотрели на них так, словно у ее спутника две головы, а у нее – все три! Смотрели и перешептывались. Рэлико то краснела, то бледнела, невпопад поддерживая беседу. И никак не могла понять – по вкусу ей такое вежливое внимание со стороны лорда или… не очень?
Заметив ее смущение, Рихард тактично сам свернул с главной дороги на тропу, отгороженную густым кустарником от главной дороги, ведущую в том же направлении. Там девушка немного воспрянула духом.
– Кстати, я ведь сам здесь не просто так гулял. Матушка предложила старый парк переделать, – поделился с ней лорд. – Облагородить. Садовую часть оставить без изменений, а вот дикую… выкорчевать разросшиеся кусты, сделать хорошие лужайки, убрать лишние побеги…
– Нет! – вырвалось у Рэлико, едва она представила, как снова выкорчевывают ее жизнелюбивую елочку.
Ее спутник удивленно взглянул на нее.
– Простите, – смешалась девушка, опустив глаза. Затем, не вытерпев, снова подняла на Рихарда умоляющий взгляд. – Я просто очень люблю старый парк. Именно этот, дикий… Конечно, решать вам, и делать нужно так, как будет лучше для всех… но это ведь самый настоящий кусочек леса, такого же, как за стенами города. Там и воздух чище, и цветы другие, и тишина совсем лесная, и деревья некоторые уж сотни лет стоят… Жалко мне его. Очень. И многие тот парк заповедным считают, сказывают, там даже духи леса и земли обитают – не просто так ведь его не трогают…
– Вот как… – Рихард заметно смутился. – Простите, не знал. Матушка это предложила лишь из опасений, что может вновь произойти случай вроде моего. Но я ее отговорю, раз этот парк так дорог горожанам… и вам, Рэлико, – чуть тише прибавил он низким голосом.
– Ну наконец-то! – вырвалось у нее. – А то заладили – все госпожа да госпожа… ой!
Сообразив, что сказала лишнего, Рэлико даже рот руками зажала.
Рихард в первый миг был ошеломлен, во второй, не сдержавшись, рассмеялся. Не на такой ответ он рассчитывал, не так должна девушка реагировать на собственное имя, слетевшее впервые с губ ухажера!.. Но Рэлико Арен была не похожа на других. Этой чистотой помыслов, отсутствием всяческого кокетства и открытостью она ему и нравилась.
Пожалуй, так даже лучше. Не время сейчас.
– Может, и вы меня в ответ будете звать по имени?
– Ой, нет, – тут же отказалась Рэлико. – Неудобно…
– Отчего же? – с легкой обидой спросил он.
– Так вы же племянник деодара!
– Двоюродный! – возмутился он.
– И что? Факт от этого не меняется.
Не сдержавшись, Рихард снова рассмеялся.
– Вы замечательная, Рэлико, – вздохнул парень. Впереди показались ворота, и он негромко произнес: – Я надеюсь на следующей неделе нанести вам новый визит… если не будет неудобно.
Рэлико аж вздрогнула. Впервые у нее спрашивал, не у папеньки!
– Нисколько. Мы всегда вам рады, к тому же это большая честь для нас.
– Я прихожу не просто из благодарности, мне нравятся ваши родители и атмосфера в вашем доме. Простая, уютная, без церемонности и пышности… В вашем доме приятно находиться.
У ворот Рихард, кашлянув, поклонился и прибавил:
– Что ж… Передавайте от меня привет вашим досточтимым батюшке и матушке.
– Благодарствую, господин Этар!
Откланявшись, он ушел, а Рэлико двинулась к дому по любимой Пекарской улице. Идти в парк повторно явно не следовало. Лучше уж завтра сходит… и пораньше!
* * *
Бог весны, надежно укрытый шлейфом цветочного аромата и облетающих лепестков вишен, удовлетворенно улыбнулся.
Все шло правильно. Так, как должно было быть. Он ни на что не влиял, ничего не менял, просто, увидев их вместе, решил немного подтолкнуть события в нужную сторону. Все для того, чтобы земная судьба оставалась земной судьбой. Никто не подкопается, даже этот… мерзляк. Потому что сам Сулу определил мальчишку в пару его наликаэ, иначе и быть не может.
Посмотрим, как Ланеж теперь запоет. И насколько покладистым останется, узнав о том, что у Рэлико появился ухажер. А рано или поздно он об этом узнает.
Анихи двинулся прочь через парк, оставляя за собой полосу распустившихся почек и бутонов.
Он, конечно, не Ранмея, богиня любви и супружества. Но весна – это все-таки пора влюбленности.
Глава 20
Север. Кажущиеся бескрайними просторы – вечно спящая под снегами земля плавно переходит в толстый слой льда на самом северном из морей. Безжизненная пустыня – здесь не выживают животные, не выживают растения, никогда не сходит снег. Незыблемый и вечный… Разве что изредка слепящее, но почти не греющее солнце, которое отказывалось заходить на протяжении всего лета, протапливало во льдах трещины, и тогда целые пласты откалывались и уплывали прочь.
Великий Север, вотчина снежного бога… не вызывавшая у него сейчас ни малейших теплых чувств. Более того, привычный ледяной покой этих мест раздражал с каждым днем все больше, потому что он не имел права его покинуть и отправиться туда, куда звало сердце.
С юга налетел теплый ветер, разливший в воздухе неприятный запах талого снега.
Ланеж, глядевший вдаль с самой высокой горы, чуть заметно поморщился и повернулся на юго-восток.
Анихи в этом году обнаглел окончательно, протопив землю едва не до границ Великого Севера, где стояли ледяные чертоги. То ли вызов бросал, то ли просто позлить пытался – так и не поймешь… Обычно Ланеж призвал бы весеннего божка к порядку, благо сделать это здесь, на севере, было несложно. Особенно теперь.
Однако в этом году происки весеннего божка его ни капли не задевали.
Анихи не перешел грань, а в остальном – пусть развлекается, если ему так хочется потешить свое самолюбие. К тому же, возможно, это провокация, и за его реакцией следят другие боги, мечтающие найти новые поводы для жалоб. Как же – столько силы, и вся у злокозненного бога снегов!
Только вот какой с нее прок? Он бы с удовольствием променял ее на возможность прямо сейчас увидеть Рэлико… взять за руку, пусть и в перчатках… обнять… может, даже снова коснуться губ…
А она ведь даже не помнит, наверное, о том, что они разделили тот первый поцелуй.
Вернулась боль – как сотни раз до того. Такая, от которой хотелось скорчиться и беспомощно завыть. Но снежный бог не позволил бы себе этого.
Ланеж выпрямился и отвернулся от широко разлившейся реки, которую родоры звали Искальта, то есть попросту Ледянкой.
Сезоны тянулись в этом году отвратительно долго. Каждый день казался годом.
Наверное, к осени Рэлико совсем перестанет нуждаться в нем… Он обещал, и он придет, но…
Рука снежного бога привычно нащупала колкую снежинку-подвеску, висевшую на шее.
Интересно, а она носит тот гребень? Шелькри, отнесшая шкатулку, сказала, что его огненная девушка улыбалась и плакала, получив подарок… Нужно будет, наверное, теперь привезти ей что-то с севера. Может, камень, в котором сохраняются всполохи Северного сияния? У родоров можно раздобыть… Или даже самому отыскать, когда он выедет вслед за Анихи…
Рэлико всегда радовалась его подаркам, безыскусно и искренне, принимала их с улыбкой, которая согревала сердце неугасимым жаром… Чем она живет сейчас? О чем грезит?
Ланеж вздохнул, глядя вдаль – и ничего не видя перед собой.
Ему, снежному богу, было зябко.
Успокаивало его только одно. Что бы ни происходило, она по-прежнему оставалась его наликаэ.
* * *
– Опять залез на гору, стоит, вздыхает, – буркнула Зима, поставив перед Северным Ветром и Льдинкой по ведру с отборными сосульками. – Думает, никто не замечает, за дураков нас держит…
– Его можно понять, – пожал плечами Шэ’Эл, дух-художник, с комфортом расположившийся в снежном кресле, сложенном прямо в просторной ледяной конюшне. – За год может случиться все, что угодно. Вдруг ее родители и вовсе замуж выдадут?
– Она ведь все равно останется его наликаэ! – встревоженно вякнул с потолочной балки Криос-морозник, который в этом году, вместо того, чтобы сладко спать глубоко в земле, предпочел вернуться вместе со старейшими на Север, тревожась за снежного бога – и надо признать, не без причин.
– Так-то оно так… но разве похоже, что он привязан к ней только как к наликаэ? – хмуро спросил Эно.
– Оттого и тоскует, – еще более мрачно поддакнула Зима, снимая фартук.
– Никогда его таким не видел, – согласно вздохнул дух-художник. – Поначалу еще держался худо-бедно, а потом… Потерял интерес ко всем делам, не следит, выполняют ли снежники норму, с нас никакого спроса, за меч уж месяц не брался – даже ледяные иглы стыни не распорядился снять! Веер и тот забросил, за всю весну на Севере – ни одной пурги! Ясное дело, и так додумались, поправили, доделали – все ведь стараются, чтобы его еще больше не расстраивать… Но не такой он, как всегда, и чем дальше – тем хуже.
– Тоскует, а к ней не приближается! – припечатала Зима, с грохотом захлопнув дверцы стойл.
– Обещал ведь, – прошептала Шелькри. – А он, в отличие от того, слово держит.
– Да и девушка… – медленно произнес Эно. – Мало ли… Вдруг мы неверно поняли? Вдруг она не отвечает на его чувства?
– Отвечает! – хором возмутились другие духи. Даже Северный Ветер, оторвавшись от смачного разгрызания сосулек, негодующе всхрапнул.
– Только вот она все-таки смертная, – потупилась Зима. – Мы были слишком самонадеянны, решив, будто сумеем сами вот так создать нового зимнего духа. Хотели порадовать – а только хуже сделали. Узнать бы, как она там… Не дождалась ведь его, вдруг…
– И узнаю, – вдруг озарило художника. – У меня же есть знакомцы в свите Анихи. Попрошу, Нила к нашей наликаэ была очень расположена, еще кое-кто…
Остальные просветлели лицами.
– А если дурные вести будут? – пискнул Криос. – Вдруг обиделась и видеть его не хочет больше?
– О дурных ему не скажем, – решил Эно. – Напрямую, по крайней мере. Подготовим по мере сил, чтобы знал, чего ожидать. Он ведь наверняка осенью сразу к ней помчится. Всю весну старательно силу себе подчинял, копию чертогов даже выстроил из тысячелетнего льда, а потом в три удара порушил, земля на тысячу лиг содрогнулась! Смертные переполошились, вне очереди жертвы принесли…
Зима мрачно поправила новый костяной гребень, красовавшийся в белоснежных волосах.
– Только ему с этого ни тепло, ни холодно, раздал все нам и опять на гору полез! – с досадой брякнула она. – И ведь прикидывается, будто все идет как надо, пытаешься спросить – только удивленное лицо делает! Нет, не удержусь ведь однажды, отхожу его уздечкой, отведу душу, а там пусть хоть развеивает!
* * *
– Хозяин…
Эно. Выслали-таки парламентера…
Снежный бог догадывался о том, что духи за него тревожатся, однако обсуждать свои чувства ни с кем не собирался, и без того было плохо.
– Возникли дела, срочно требующие моего участия? – равнодушно спросил Ланеж. То есть его голос и раньше не мог похвастать выразительностью, но теперь даже один из старейших зимних духов не различил в нем ни малейших оттенков эмоций.
Эно даже на миг пожалел, что затеял этот разговор – такт никогда не был его сильной стороной. Но хозяина было необходимо хоть как-то встряхнуть. Он третьи сутки кряду торчал на этой треклятой горе. Да и с весенними духами втихомолку проще свидеться, пока хозяева в отлучке…
– Можно и так сказать. Прощенья просим, однако вы давненько уже Чертогов не покидали…
Бог медленно повернулся к нему, заставив духа чуть попятиться.
– Здесь мой дом, моя вотчина.
– Оно и понятно, я к другому, хозяин… – торопливо поправился дух. – Дом-то здесь не только ваш, но и Северного Ветра, уж простите за дерзость. Вы бы его хоть прогуляли… Нам-то не по чину, иначе мы бы и здесь подсобили… А то ж не дело – за всю весну ни единого дуновения! Миру северный ветер и в теплые времена надобен.
Лицо Ланежа немного разгладилось, в глазах появилось более теплое выражение.
– В этом ты прав. Совсем я его забросил… – Помолчал, раздумывая. – Что ж… все равно в Золотые Чертоги ехать – верховные решили в этом году собраться на границе весны и лета. Раз так, выеду на день раньше. Там отпущу Северного Ветра, пусть три дня летает, где хочет.
– А вдруг без вас лишнего налетает? – прищурился Эно. – И пройдет на юге средь жаркого лета ледяной град, как сто лет назад, когда он вместо сосульки мороженую морковку схрупал и в буйство впал, кренделя над миром выписывал…
Ланеж чуть заметно улыбнулся – впервые за всю весну.
– Я прослежу, – пообещал он.
Но дух вместо того, чтобы успокоиться, еще больше насупился.
– Не ездили бы вы, дались вам эти Чертоги, – с грубоватой заботой буркнул он. – Опять выспрашивать начнут, а то и с обвинениями заново кинутся…
– Я бог, Эно, – мягко напомнил Ланеж. – Моя обязанность – быть там.
– Где она прописана у вас, эта обязанность… – проворчал было тот и, спохватившись, поспешно прикрыл рот собственным ситом.
– Все будет в порядке, – поневоле улыбнувшись, пообещал снежный бог.
У духа немного отлегло от сердца.
– Ну… позвольте откланяться тогда, – смущенно выдал Эно и был таков.
Ланеж запоздало кивнул, погрузившись в размышления.
Близящееся лето представлялось еще более муторным, чем весна. Может, и прав Эно. Стоит чаще выезжать, пожалуй – совсем он расклеился, даже забыл о своем верном товарище, в конюшне уже две недели не был. Северный Ветер наверняка не в восторге…
А значит, скорее всего, в дороге можно ожидать шалостей.
В последнем Ланеж оказался прав.
_Часть пути все было тихо, чинно и спокойно, он даже успел расслабиться и уйти в невеселые размышления. На высоте царил приятный холод, легкая дымка надежно укрывала от любопытных глаз. Разноцветные пейзажи внизу сменились клубящимися облаками, которые сердито ежились, словно ощущая холод, исходящий от снежного бога. Эно определенно был прав, не хватает здесь Северного Ветра. Земля истосковалась по дождю. Ланеж протянул было вниз руку, словно намереваясь погладить облако, и тут Северный Ветер вдруг ехидно заржал, упрямо дернул головой и штопором устремился вниз, едва не выбросив всадника из седла. Ланеж даже поводья перехватить не успел, как конь легко вынырнул из облаков. Выругавшись, снежный бог наконец сцапал льдистую цепочку и попытался вернуть ехидно скалящегося скакуна в надоблачную высь, где всегда царил холод, но бросил случайный взгляд вниз и разжал пальцы.
Они оказались над тем самым городом.
– Рэлико, – тихо выдохнул Ланеж, сердцем устремившись к своей огненной девушке и даже не осознав этого – пока прямо перед ним не возникла строгая восьмиконечная снежинка, способная указать путь к его наликаэ.
Снежный бог коснулся собственного знака, прикрыл глаза.
Она сейчас дома…
Не выдержав, Ланеж легко спрыгнул с Северного ветра и приземлился на улочки города, залитого жарким солнцем.
В следующий миг его едва не придавило к земле. Как ни заворачивайся в свою силу, жар оглушает, ослепляет, приносит с собой слабость… Долго он здесь не продержится.
Впрочем, долго и не нужно. Он не нарушит данного слова. Не посягнет на чужую власть, не станет докучать ни Анихи, ни Кэлокайри… Просто посмотрит на нее… на ее дом… издали… И все.
Но у знакомого крыльца стоял экипаж, запряженный двумя лошадьми.
Ланеж нахмурился.
Гости? Или докучливые посетители?
Он не отважился подойти к дому и, прищурившись в жарком мареве, издали заглянул в окно, укрытый пологом невидимости, которая больше не выпивала силы с прежней стремительностью.
Увиденное поразило его в самое сердце.
Рядом с раскрасневшейся Рэлико сидел молодой мужчина, улыбающийся, статный. Смутно знакомый… Но где он мог видеть этого смертного, да так, чтобы запомнить?..
Ах да. Он видел его на полотне судьбы Рэлико. У Сулу.
Просто тогда не придал значения, поглощенный совсем другими опасениями и страшными вестями. Да и его чувства к Рэлико тогда были немного иными.
Неужели в этом году?..
Ланеж разом сник, сгорбился, прижав руку к груди, в которой вспыхнула давящая, обидная боль. Длинно, свистяще выдохнул, от чего ближайшая веточка с ярко-зелеными листьями покрылась инеем.
Уже?.. Выходит, по осени он упустил последний шанс свидеться с Рэлико, которая тянулась к нему и ждала его? А теперь она, краснея, улыбается этому… суженому…
От боли к гневу и обратно, а затем в отчаяние.
Нет, все правильно, он знал, что так будет. Но узнать так внезапно…
Он собирался терпеливо ждать, пока она проживет свою земную жизнь, но это оказалось гораздо труднее, чем можно было предположить.
Знал бы – послал бы Ильоса на крайний Север любоваться сиянием! Или, нарушив все запреты, все равно явился бы к ней!..
И он словно против воли снова посмотрел в окно. Прислушался…
* * *
– На Летний бал?! – охнула Рэлико в один голос с маменькой и даже папенькой. Впрочем, последний тут же смутился, кашлянул и подкрутил усы.
Рихард одарил сперва побледневшую, а затем раскрасневшуюся от волнения девушку ослепительной улыбкой.
Когда он сегодня в очередной раз нанес им утренний визит, Рэлико даже не удивилась, смирившись со странностями молодого лорда. Но, как оказалось, у него еще было немало сюрпризов в запасе.
Посидев и побеседовав охотно о погоде, торговле и изменениях, которые начали постепенно происходить с городом, лорд Этар вдруг повернулся к ней и, доверительно глядя в глаза, произнес:
– Рэлико… и вы, госпожа Арен… – с легким поклоном матушке, – моя семья приглашает вас на Летний бал в столице провинции.
Эта-то фраза и привела семейство Арен в полнейшее недоумение.
Рэлико побледнела, потом покраснела и растерялась настолько, что могла лишь молча смотреть на лорда. Матушка, впрочем, тоже от такой вести не сразу пришла в себя.
– Но мы же… не знатного рода, – наконец пробормотала девушка, не в силах оправиться от крайнего изумления.
– Мне это известно. Но я хотел бы видеть вас там и танцевать с вами, тогда бал наконец обретет и для меня прелесть… Если вы того пожелаете, разумеется. Что до светских условностей… Поверьте, никто не спрашивает наших гостей, к какому роду они принадлежат. Вы наши гости – этого довольно.
Папенька и маменька с редкостным единодушием состроили ей страшные глаза за спиной у гостя.
– К-конечно, – растерянно кивнула Рэлико. – Коли так – пойду, разумеется… в смысле, мы с матушкой будем счастливы присутствовать, вы очень любезны! Только… я не так много знаю о высшем свете, о нарядах, моде…
– Вы же будете гостьей моей матушки. Ни о чем не тревожьтесь, для вас найдется лучшая модистка. И, надеюсь, вы не откажете… – в глазах парня промелькнула нерешительность. – Я бы хотел… Впрочем, позвольте, я объяснюсь сперва.
Надеюсь, вы не сочтете дерзостью с моей стороны… Видите ли, принеся вам в первый день ту книгу, я немного покривил душой. Я хотел познакомиться с вами, Рэлико, узнать, чем вы живете, и уже по вашему батюшке понял, что вряд ли вы в первую же встречу примете от постороннего, в сущности, человека, нечто более ценное, потому и принял такое решение. Однако теперь, я надеюсь, у вас не будет причин отказываться. Поверьте, это вас ни к чему не обязывает… Словом, примите, пожалуйста! В знак моей искренней благодарности и восхищения вами. Я заказал после первой же встречи, слова вашего батюшки навели меня на эту мысль. Я надеюсь скоро увидеть вас в ней.
