Текст книги "Знак снежного бога (СИ)"

Автор книги: Лина Элевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)

Кивок.

– Тебе нужно что-то? Может, есть хочешь, отдохнуть? Только скажи! Или сразу к Арати проводить?

– Лучше к уборной, – выдавила девушка, покраснев, как маков цвет.

Радужка снова улыбнулась ей – ласково, по-доброму. Затем вынула из волос шпильку и причудливо взмахнула ей. В воздухе соткалась синеватая тень.

– Проводи девушку, Оро… Это мой дух, цветовик. У меня их трое.

– Разве не семь? – удивилась Рэлико.

– Три чистых цвета – красный, синий, желтый. Все иные оттенки радуги они сами между собой создают, сливая силы, – улыбнулась Радужка. – И наполняют ими мой жезл. Только моих духов люди могут увидеть, но они у меня робкие, не любят показываться. Не бойся его, Оро добрый.

Синий цвет тут же стал ярче, словно дух в прямом смысле слова залился краской.

Рэлико сделала было следом за ним несколько неуверенных шагов по храмовому двору и вдруг обернулась, охваченная тревогой.

– А ты пока… – неуверенно начала, взглянув на беловолосого бога.

– Пока побуду здесь, – кивнул Ланеж. – Спешить ни к чему, Рэлико, я не уеду, не попрощавшись с тобой.

Успокоившись, девушка двинулась дальше и скоро скрылась из вида за тяжелой стеной, которой был обнесен храм.

– Храм не мой, внутрь не приглашаю, – виновато развела руками Радужка.

– И ни к чему, все одно ехать скоро. Расскажи пока, что произошло. Ты ведь здесь была. Почему кочевники ушли? – медленно спросил Ланеж. – Нападали ли еще раз?

Покачала головой.

– Нет. Когда ты ту вьюгу напустил, бежали и не вернулись.

Ланеж потер подбородок, размышляя.

– Странно. Очень странно.

– Я сама не понимаю, – поежилась та. – Мне в то время, конечно, не до того было, но потом… Жнец после заходил меня успокоить, что выживет моя наликаэ, и он сказал, в здешнем парке странное творилось – пришлые словно целенаправленно туда прорывались. Едва прорвались, срубили какую-то молодую елку, споро оплели ее мелкой сетью и унесли… А едва вьюга началась – пустились вскачь прочь от города. Больше не вернулись.

В душе заворочался сгусток ледяного гнева. Отчего-то Ланеж был почти уверен, что срубили елочку, любовно посаженную его наликаэ. Нужно будет проверить, раз он все равно

здесь…

Потом пришли иные мысли.

Здравый смысл подсказывал: вряд ли кочевникам было нужно несчастное, ни в чем не повинное дерево. А если даже да – иди в лес, руби любое, что здесь, что на севере елей хватает. Зачем ехать за ним через полконтинента?

У этой елочки было всего одно отличие от других – за ней приглядывал Адаш. По его же просьбе.

Что-то это Ланежу напомнило… духи, особенно старейшие, обладают немалой силой… только вот смертные не способны их видеть.

Случайность?

К тому же он понятия не имел, кто у земли сильнейший дух.

Ланеж вспомнил, как бог грома жаловался, что исчезла одна из Молний – его неизменных спутниц. Аквариа могущественного духа из свиты летом недосчиталась, когда привычно спускалась к морю по рекам, очищая воду и проверяя, в порядке ли течения. Если теперь еще и Адаш исчез…

Но чтобы смертные похищали духов?! Это что-то из ряда вон!

– Радужка, ты знаешь, кто у Акварии, Гестии и Грома сильнейшие духи?

Она покачала головой. В фиолетовых глазах поселился страх.

– Что-то происходит, Ланеж?

– Происходит, хотя что именно, не знает даже Сулу. Мир подходит к перекрестку. Я был у бога судеб, он показал мне. В ближайшее время случится что-то страшное… и я боюсь, что духи пропадают не просто так. Они знают много тайн, чувствуют мир лучше; их силу, в отличие от нашей, можно забрать и направить по иному пути, их можно принудить даже обратить ее против людей. Ведь они – не боги, на них наши заповеди не действуют…

В низкий голос прорвалось жадное рычание вьюжного ветра, из белых глаз плеснула старая боль.

– Это ты… по опыту? – очень-очень тихо спросила Радужка.

Опомнившись, Ланеж взял себя в руки и сухо, отрывисто кивнул.

Если кто-то решил пойти по пути… прежнего нарушителя заповедей… и собирает старейших духов… Повлиять на чужого духа сложно, но даже он не знает всех тайн этого мира. Кто сказал, что это невозможно?

Вспоминаем про предупреждение Сулу о том, что за сменой судеб стоит кто-то из богов, и становится совсем нерадостно.

От неприятного предчувствия у Ланежа закололо в затылке, словно иголки инея под кожу вонзились.

Бредовое предположение, но если вдруг каким-то чудом всплыло наследие прежнего зимнего бога, то наверняка понадобится и сильнейший зимний дух…

– Эно! – позвал Ланеж, негромко, но таким тоном, что у Радужки самой мороз по коже пробежал.

– Звали? – с ленцой поинтересовался дух, встряхивая ситом, как бубном, и осыпая Радужку мелкой крошкой.

– Фу! – возмутилась она, отряхиваясь. – Что за манеры?! Ланеж, ты их вообще воспитываешь?!

Снежный бог невозмутимо кивнул.

– Эно, не шали.

– Слушаюсь, – поклонился тот. – Прощения просим…

Радужка так и не поняла, что в этот миг два зимних обменялись им одним видимыми, едва заметными ухмылками.

– Вопрос очень серьезный, Эно. Где сейчас Зима, знаешь?

– Ведомо сие, – кивнул тот. Прикрыл глаза, раскинул руки, и сито в его пальцах тихонько зазвенело. – Братья говорят, на юго-востоке от Чертогов… движется к четвертой параллели, вашим путем идет.

Ланеж выдохнул.

– Значит, хотя бы старейшего снежного духа эта напасть не коснулась…

На душе стало немного спокойнее, но тут…

– Старейший снежный дух – не Зима, – вдруг возразил Эно.

И Радужка, и Ланеж одинаково опешили.

– Я всегда считал, она… Если не она, то кто же?

– Вы, – с низким поклоном сказал дух.

Мгновенно вернулась старая неуверенность, его главный страх. Выходит, духа в нем все-таки больше, чем бога?..

– Я не дух, я бог, – не подавая виду, напомнил он.

– Плоть можно изменить, силой можно наделить, но сущность не изменишь. Родство сохранилось, глубинное. Вы чувствуете мир как дух, а не видите его, как бог.

– Неправда! – горячо возмутилась Радужка. – Ланеж – полноценный бог! Никто из нас не чурается его, не сказал бы, что он хуже или слабее других! И духи слушаются, сам же явился по первому призыву!

– Да, он часть вас, – невозмутимо кивнул Эно, – но при этом он и часть нас. Он – связывающая нас нить.

И дух торжественно провел ситом по воздуху, собирая излишнюю влагу, которая при соприкосновении с сетчатым дном осыпалась на бортик хрусталиками. Их дух невозмутимо ссыпал в мешочек у пояса, а затем уважительно поклонился Ланежу.

Вроде бы Эно ничего нового не сказал… но снежному богу немного полегчало.

– А после меня? – на всякий спросил Ланеж. Сообщение Эно его не слишком обеспокоило. Одно дело – пленить духа, который и защищаться толком не может. И совсем другое – бросить вызов богу.

Эно пожал плечами.

– После вас Зима, следом, соответственно, художник, в главной своей форме.

Ше’Эл… В главной? Десятирукий, стало быть.

Радужка заинтересованно склонила голову набок.

– Антропоморфные духи всегда древнее? – спросила она.

Эно покачал головой одновременно с Ланежем.

– Нет. Они почти всегда сильнее… но так не всегда и не у всех. У верховных, не зная наверняка, невозможно понять, какие духи древнее и сильнее других, – ответил Ланеж.

Дух низко поклонился ему.

– Я еще нужен здесь?

И снежный бог покачал головой, отпуская его.

– Не знала, что духи могут столько рассказать…

– Кому знать о других духах, как не им? Они дальше всего от людей, но ближе к миру, чем даже боги. Их знания проще и глубже, Радужка. Если хочешь узнать что-то, сначала лучше спрашивай духов. Даже чужие могут многое сообщить – при верном подходе.

Та задумчиво кивнула.

– Ланеж, я не очень понимаю, что происходит, да и тебе, видно, рассказывать некогда… Мои духи молодые, да и я сама ненамного старше тебя, от меня проку мало, только вот… в тот, первый день, когда кочевники напали, Жнец еще кое-что сказал. На этой площади раненых собирали, некоторые потом умерли. Он стоял в уголке близ дверей храма, ожидая их гибели, и задумчиво пробормотал: «Они не должны были умереть. Этот должен был прожить еще пять лет, эта пятнадцать. Этого ждала смерть от болезни через три года, вовсе не мое ведомство… Неправильно. И те, что отправились к Тилару в лесу, должны были долго жить… Не по записи все. Сулу напутал». Потом взмахнул своим огромным серпом над площадью – и был таков. Он Сулу упомянул – вот я и запомнила.

И снова это ощущение холодка вдоль затылка. Даже Жнец отметил спонтанное изменение судеб, понял, что здесь что-то нечисто. Значит, и Тилар здесь ни при чем. Те, что в лесу – очевидно, те кочевники, с которыми он расправился? Он защищал свою наликаэ, то есть теоретически ему за это ничего не будет.

Странно все-таки. Вроде видна рука бога, и Сулу на это же намекнул – а все делают не духи, а смертные…

– Мне нужно будет поговорить с ним. Со Жнецом. – Снежный бог стиснул челюсти. – Только вот в одном он ошибся. Сулу ничего не путал.

– Но как же так?

– Перекресток, видимо, еще более непредсказуем, чем считал Сулу.

– От такой неизвестности еще страшнее, Ланеж, – прошептала богиня, и глаза ее сменили цвет – на тревожный оранжевый. – Если даже Сулу… Я чем-то могу помочь?

Что ж, бог судеб советовал искать помощи…

– Сбереги мою наликаэ, как обещала, защити ее – здесь еще может быть опасно. Я сначала отвез ее было к Анихи, но передумал оставлять ее там.

– У этого кота мартовского?! Еще бы! – вырвалось у нее.

По синеватым губам снежного бога скользнула мимолетная, незаметная усмешка.

– Береги своих духов, Радужка. И еще предупреди всех, кого сможешь, чтоб следили за своими. Это важно.

– Ты знаешь что-то о них?

Ланеж неуверенно пожал плечами.

– Возможно, я видел духа Акварии… Но наверняка ничего сказать не могу. Это… скорее, предчувствие.

Сказал – и осекся. «Вы чувствуете мир, а не видите его, как бог»…

– Обещаю, сделаю все, как ты просил, – поклялась Радужка. – Буду защищать твою наликаэ, как свою. Если ей будет грозить опасность, спрячу, или в чужом храме, или в своем, увезу хоть в свои чертоги, хоть в Золотые, но сберегу! Что до второй просьбы… Я сама не могу вызвать даже великих, не то что верховных, но Анестея, наверное, сможет предупредить, у нее больше влияния. Я попрошу.

– Большего пока и не требуется.

– Ланеж… – Радужка замялась. – Ланеж, спасибо тебе. За Арати. Если бы не ты… Не буду врать, я тоже раньше побаивалась тебя и твоих сил, но теперь… Если еще в чем нужна будет помощь, только скажи.

Волнуется, но говорит искренне. Теперь и глаза, и даже волосы поменяли цвет на чистый изумрудно-зеленый.

Он заставил себя улыбнуться – так, чтобы богиня заметила.

– Спасибо, Радужка.

Она тоже улыбнулась – широко, искренне.

– Не за что. Я знаю, как это важно, а для тебя – больше, чем для других. Мы редко видимся, ведь зимой не бывает радуг, но ты пришел на помощь. И знаешь, я много думала… Мы вроде бы боги, но ведем себя порой хуже смертных, тоже судим книгу по обложке. И напрасно.

Снова что-то оттаивает в душе.

Он вовсе не изгой, ни среди людей, ни среди богов. Рэлико… Радужка, Анихи,

Фтинори… Сулу тоже.

– И за это спасибо, – негромко произнес Ланеж.

Послышались торопливые шаги. Вернулась его огненная девушка – шла быстро, едва не срываясь на бег, будто боялась опоздать. Зря торопилась – он ведь обещал, что не уедет, не попрощавшись. Или задерживать его не хотела?

Радужка вдруг подмигнула ему и удалилась в храм, сказав:

– Поговорю с Анестеей, попрошу комнату для твоей наликаэ. И твое предостережение передам.

Вдвоем оставила… зачем? Как ему с ней прощаться? Что сказать?

Ланеж остро ощутил, как ему не хочется уезжать. Но брать ее с собой на поиски Жнеца и ответов тем более глупо.

– Побудешь здесь, Рэлико? Пожалуйста? – сам услышал просительные нотки в своем голосе и смутился.

Но огненная девушка только кивнула с улыбкой.

– Я дома здесь. И в храме этом бывала не раз. Только… Я ведь… – помялась. – Я ведь еще увижу тебя, да, Ланеж? Я хочу сказать… ты же не исчезнешь снова? Ты еще придешь поговорить со мной, вот также, как сегодня?

Удивление переплетается с радостью и неверием. Она всегда ухитряется сказать то, от чего у него теплеет на душе. И Ланеж на всякий случай уточняет:

– А нужно, Рэлико?

Но она вдруг опустила голову и прикусила губу.

– Если… Я не требую… Если тебе не нужно или не хочется…

Ланеж, сообразив, что его не так поняли, готов был огреть себя по голове огромной сосулькой.

Невольно протянул к ней руку, коснулся плеча, успокаивая.

– Не в этом дело, Рэлико. Я хочу увидеть тебя вновь, и если тебе это нужно… я еще приду. По крайней мере, очень постараюсь, – честно поправился он, вспомнив слова Сулу о том, что одним стихийным богом, вполне возможно, скоро будет меньше.

Но теперь, глядя в ее теплые глаза, Ланеж понял, что у него есть очень веская причина позаботиться о том, чтобы этим стихийным богом не стал он сам!

– Тогда до встречи, Ланеж!

Робко, с надеждой протянула руку, которую Ланеж осторожно сжал.

– Я родителям напишу, что я здесь, слежу за Арати?

– Конечно.

– Я буду ждать твоего возвращения, – тихо-тихо пообещала Рэлико.

Ланеж смог ответить лишь одно:

– Спасибо, Рэлико.

На миг крепче сжал ее руку, затем отпустил, резко развернулся и вскочил в седло.

Радужка, стоявшая у окна в храме, улыбнулась, провожая взглядом Северного Ветра. Хороший Ланеж все-таки. Добрый. А они… они все так привыкли вечно ждать от него какой– то каверзы – только потому, что его предшественник был таким.

Несправедливо!

На прощание свысока донеслась волна силы – и Радужка почувствовала, а не увидела, как прыснули осколки льда с внутренней стены города, не задев при этом ни одного человека, ни одного зверя.

Она невольно улыбнулась.

Богиня не притворялась – она действительно была очень рада за Ланежа. Но неясное, смутное будущее пугало ее. Если даже для Сулу оно столь зыбко…

Впрочем, пока тревоги придется оставить – ей предстоит позаботиться сразу о двух наликаэ. И она собиралась сделать все, чтобы Рэлико здесь чувствовала себя желанной гостьей.

* * *

Все эти месяцы он ждал, и ожидание быстро превратилось в пытку сродни огненному плаванию. Надежда дразнила, хотелось ускорить события, вырваться уже завтра, сию секунду, может, и без четвертого духа все получится…

И вдруг – очередное воззвание.

Он попытался было поморщиться, но огонь поспешил вознаградить его за неблагоразумие вспышкой дьявольской боли.

Пусть это будут хорошие вести…

– Я слышу тебя, жрица. Все готово к ритуалу? – спросил царапающий, каркающий голос из-под земли, заставивший Сачирэ вздрогнуть. Каждый раз она вздрагивала, услышав его, и каждый раз боялась, что он не отзовется… Она не хотела утратить статус, дарованный им, хотела и дальше ощущать связь с древним богом.

Пока ей везло. И совсем скоро она увидит его воочию…

Сачирэ коснулась кармана, в котором лежала шпилька весеннего бога. Она не хвастала, сказав тогда, что почувствовала благословение. Да и самого Анихи узнала – точнее, ощутила, что не обычный смертный в гости заглянул. Эту шпильку она пока не носила – берегла для ритуала. Ее ждало сложное дело, и частичка божественных сил лишней не будет.

Сачирэ знала, что Сньор не будет возражать. Душой-то она предана ему, как и обещала. Он помогает им, как и обещал.

А когда Анихи ставил свой знак ей на лоб, она на миг и вовсе ощутила себя прежней – обычной юной девчонкой, которую впервые отмечали благоволением, впервые выделяли, привечали, называли особенной.

Метка удержалась.

И набирала силу, щедро делясь ею со своей обладательницей.

– Почти. Сообщили о поимке четвертого духа – повезло, он оказался неподалеку от того города, жег заброшенную хижину. Теперь ждем вестей о последнем.

– Зимний? – полувопросительно уточнил Сньор.

– Да, – сжавшись, боясь его гнева, призналась она.

Нет, препятствие было досадным – но, к счастью, не непреодолимым.

– Не имеет особого значения. Ритуал призыва будет успешным и без него. А дальше это уже моя забота. Ни к чему возлагать ее на твои хрупкие плечи. Начинай подготовку… жрица.

Чуть заметной издевки в голосе бога Сачирэ не заметила – никогда не замечала – и низко поклонилась, встав на колени.

– Да, мой бог и господин!

Он видел дрожь волнения и предвкушения, которая пробежала по ее телу. Она в своем слепом честолюбии видела себя во всем великолепии у алтаря свершающей древние мистерии… Люди всегда были падки на эту чушь.

Поднялась на ноги, простилась и, едва не припрыгивая, ушла – очевидно, готовиться.

Поймали четвертого… Значит, поисковый отряд привезет двоих одновременно. Замечательно.

Старина Пожар… Столько тысяч лет прошло, а он по-прежнему гуляет сам по себе, сбегая из-под присмотра Тайи.

Сама виновата.

Ритуал был несложным, как и все древние обряды. Собрать силу четырех нужных духов – в его случае земли (в которой он пленен), воды (долженствующей преодолеть подземное пламя), огня (который столько веков сжигал его) и молнии, которая должна расколоть твердь земную. Высвободить ее, прочесть нужную песнь-заклинание… Суть такова.

Но этого мало. Нужно уметь наделить жертв нужной силой… особенно в его случае.

Во-первых, нужны старейшие, они сами по себе более могущественны, чем остальные.

Во-вторых, дай духу каменную оболочку, изолируй его от мира – и его сила будет надежно копиться, не находя выхода. Они не смогут умереть… пока эта оболочка не даст трещину, и сила не вырвется на свободу, вся, разом. Если ее будет слишком много… очень, очень жаль, но такого не выдержит даже духовная сущность и разрушится.

А значит, Молния вряд ли выживет. Именно от нее ему нужна максимальная отдача, поэтому она и была первой в списке.

Даже интересно, как они ухитрились ее поймать… Впрочем, дарованный им камень– проводник приводил их к старейшим духам, как по компасу.

Сньор осклабился. Отряд вернется, а там останется лишь дождаться хорошей морозной ночи.

Скоро он будет на свободе.

И вот здесь-то в дело и должен вступить пятый дух, дух, олицетворяющий его силу, его время, его стихию. Но о нем придется позаботиться самому.

Вряд ли его «жрица» знает о самой последней составляющей ритуала. Он древен, как сам мир, а потому требует жертвы. А бывает ли большая жертва, чем отданная богу жизнь?

Бывший зимний бог хрипло расхохотался, и смех этот наполнил собой подземный свод, заглушив сытое бульканье жидкого камня и редкие взрывы подземных газов.

* * *

Ланеж стоял в лесной части городского парка и все крепче сжимал кулаки. Гнев усиливался с каждым мигом и уже был готов прорваться в бешеной грызне вьюги.

От елочки, которую посадила его наликаэ, осталась только яма в земле да кое-как обрубленные корни. Адаша, который мог бы взрастить новый побег из одного из них, не было. Он не видел его – и не чувствовал.

Позвать бы для верности… но Ланеж с неожиданной для самого себя тоской и яростью упрямо смотрел на то место, где совсем недавно росло молодое деревце.

Он помнил, с какой заботой Рэлико сажала его. Помнил, как переживала из-за него и из– за размолвки с родителями. Помнил, как вместе с ней в этом самом парке любовался высоким чернильным небом с фейерверком из звезд.

И теперь памятного для них обоих места больше нет. Его уничтожили люди.

Северные кочевники.

По воздуху пронеслось тихое, низкое рычание. Волосы плеснули, подхваченные внезапно поднявшимся ветром; блеснули, удлиняясь, белоснежные клыки. Прыснули в разные стороны духи, и полетел острый снег, жаля гранями без разбору…

– Я попросил бы быть поаккуратней, – раздался за спиной бесстрастный голос, который снежный бог, на миг уступивший ярости, даже не сразу узнал.

Волосы волной опали на плечи и спину. Ланеж прошелся по спутанным прядям пальцами, пытаясь унять гнев.

– Прошу прощения. Не хотел задеть. Приветствую, Жнец.

По крайней мере, не придется его искать.

– Взаимно. Что-то случилось?

– Не знаю даже, что ответить. Это… место… некогда мне было дорого.

– Не следует привязываться к тому, что преходяще, – пожал плечами Жнец.

Тилар часто так приговаривал, но у Ланежа впервые от этих слов мурашки побежали по коже. Снежный бог с усилием отвел взгляд от перерубленного пополам корня, перевел его на Жнеца. Он запоздало сообразил, что если бог насильственной смерти здесь и, более того, вышел на разговор, это может означать лишь одно: у него дело к нему, Ланежу.

– Ты по делу здесь? – полуутвердительно спросил снежный бог.

– Я искал тебя. – Жнец помедлил.

Угадал.

– Чем могу быть полезен?

– Здесь погибли северяне. Не в свой срок, не своей смертью. Не то чтобы я что-то имею против тебя, но обязан разобраться, или нечего будет писать в причинах смерти. Я смог установить лишь одно: их убил снег.

Зимний бог молча ждал продолжения.

– Ты ведь понимаешь, чем это тебе грозит? Если всплывет новость о том, что снежный бог изощренно убил десятерых… не мне тебе рассказывать, чем это может закончиться.

Однако белые глаза смотрели совершенно спокойно – Ланеж чувствовал свою правоту. Разве что неприятно кольнуло: значит, если бы другой бог, не снежный, никто бы и не встревожился? Он раньше честно мирился с этим, но после разговора с Радужкой начал ощущать подспудное раздражение.

– А тебе какой интерес в этом?

– Так мне ведомость заполнять, – вздохнул Жнец и потряс огромным блокнотом в черном кожаном переплете. – В списке сплошь пустые разделы, и Тилар вряд ли ими удовольствуется.

Тот вздохнул. Жнец в своем репертуаре. Этого не особо интересует ни справедливость, ни положение мира. Лишь бы причины со сроками сошлись…

– Я был вынужден вмешаться, так как жизнь моей наликаэ была под угрозой, К тому же пока меня не было, ее защищали мои духи. С первыми тремя разобрались именно они.

Внимательный взгляд Жнеца любого другого вынудил бы поежиться. Равнодушные, чуть выпуклые красные глаза без зрачков наводили жуть на многих богов.

Наконец младший бог смерти кивнул и сделал пометку в огромном блокноте в черном переплете. Перо писало кровью и было выточено из человеческой кости. Вполне подходящий для него атрибут.

– Жизнь наликаэ… С первого по третий пункт – разобрались духи… Надеюсь, по собственной инициативе? – многозначительно поинтересовался Жнец.

Ланеж кивнул.

– Духов можно будет спросить, если возникнет нужда. Беда в том, что их свидетельству готов поверить я… но я ведь не Тилар. И тем более не Гром и не Ильос. Гестиа может… – Жнец покачал головой. – Кто-то из богов знает о твоей наликаэ?

– Радужка. Анихи. Анестея.

Жнец удовлетворенно кивнул.

– Это хорошо. Это серьезные свидетельства.

На миг стало горько. То есть его, Ланежа, слова недостаточно…

Впрочем, боги в свое время сочли, что веры не достоин даже Ардор Судия, так ему ли обижаться?

– Разве только эти ушли не в свой срок? Отчего начал с них?

– Все на тебя указывало, а подобное не в твоем духе… хм, извини за каламбур. И я подумал, что ты что-то знаешь.

– Так отчего начал не с вопросов, а с угроз? – недовольно сощурился Ланеж.

– С каких угроз? – Искреннее удивление. – Я просто напомнил о последствиях.

Вот и что с него взять?

– Я не забыл и остального, Ланеж. Наликаэ Радужки тоже пострадала, – продолжил Жнец, – но ты помог ее спасти… и город тоже. Поэтому я и говорю сейчас с тобой, а не докладываю о случившемся верховному.

Ланеж ощутил благодарность за эту уступку со стороны всегда фанатично преданного своему делу Жнеца.

– То есть Тилар тоже не в курсе, что за дьявольщина происходит?

Жнец покачал головой.

– Ему такая путаница нужна не больше меня. И так в ведомстве постоянный бардак.

Еще одним подозреваемым меньше. Впрочем, такое и не в характере Тилара. Он один из величайших богов. Чего ему еще добиваться?

– Но, по крайней мере, с этими я разобрался. Угроза жизни наликаэ оправдывает даже подобное вмешательство. Свидетели имеются. Для меня вопрос закрыт, Ланеж.

Снежный бог, хоть и был уверен в своей правоте, вздохнул свободнее. Не то чтобы он всерьез опасался Жнеца… но наследие прежнего зимнего бога уже не раз отравляло ему жизнь. Не хватало еще, чтобы оно коснулось Рэлико.

– Наши с Радужкой наликаэ были благословлены как полагается, – задумчиво произнес он. – Они должны были жить долго и счастливо… следовательно, этих кочевников не должно было здесь быть. Придя сюда, северяне сами избрали свою судьбу. И мне не жаль их, поверь.

Задумчивый взгляд Жнеца из-под нахмуренных, неестественно выгнутых тонких черных бровей был еще страшнее внимательного.

– Сами избрали свою судьбу, говоришь… Возможно, ты отчасти и прав – список был практически пуст, значилось только имя и место, даже время не было указано, я нашел их лишь по характерному запаху свежих душ. И в остальном ты прав. Многих имен вовсе не было в свитке… Но еще больше мне не нравится другое. Сулу совершил слишком много ошибок, – и он принялся загибать пальцы. В обратную сторону, что выглядело уж совсем жутко. – Появление тех, кого не должно быть. Насильственные смерти вместо естественных. Преждевременные, к тому же. Еще и наликаэ… Слишком много ошибок, – покачал головой Жнец. – Начинаю думать, что он, возможно, стал слишком стар для своего дела.

Ланеж покачал головой.

– Сулу ни при чем.

Жнец вздохнул, неестественным даже для бога движением склонив голову набок, не хуже снежной совы. Медленно моргнул выпуклыми красными глазами.

– В это трудно поверить, согласен. Тот, кого мы мнили всемогущим и всеведущим… Но есть факты. И раз я начал, назову и последнюю странность. В моем списке, – и он извлек из ярко-красной сумы при поясе свиток без начала и без конца, с вечно изменяющейся серединой, – вдруг появились духи, только вот ни время, ни место, ни причина не указаны. Явная же ошибка! Как может дух погибнуть насильственной смертью? Они могут ослабеть и даже развеяться, если теряют силу, никто не спорит, но убийство?!

Пугающие красные глаза Жнеца впервые на памяти Ланежа выражали хоть какое-то чувство, и им была озадаченность.

– Какие именно духи? Много? – резко спросил снежный бог, превратившись в слух.

– Сразу четверо.

И Ланеж, почти не сомневаясь, принялся перечислять:

– Сеоль. Молния. – Помедлил. – Адаш?..

– Да, – удивленно признал Жнец, сверяясь со свитком. – И Пожар.

Значит, Адаша здесь действительно больше нет. Можно не искать.

И при этом он есть в списке Жнеца…

Пожар был старейшим духом Тайи, огненной богини.

Четыре элемента… Земля, вода, огонь, молния… Что их связывает? Для какого ритуала мог понадобиться именно этот набор?

И пропавшим угрожает более чем реальная опасность, ведь список Жнеца не ошибается. Но заставить духа умереть… Нет. Убить духа…

Перед глазами пронеслись старые пугающие времена, когда его предшественник, стремясь поглотить еще больше силы, развеял предыдущего старейшего зимнего духа… Но то развеяние. Убийство – совсем другое.

– С Тиларом говорил?

– Собираюсь. Сперва с тобой побеседовать решил. Сведения про северян постараюсь пока сохранить в тайне, однако такие изменения в списке – это уже не шутки. Сулу напутал,

– упрямо повторил Жнец.

Ланеж вздохнул.

– Сулу ни при чем. Он сам ничего не может поделать. Хаос взял судьбы в свои щупальца, Жнец, и пока выжидает. Я был там, видел полотна… Они все распустились.

Красные глаза устремились к небу. Еще сильнее запрокинуть голову – и сломается шея.

– Даже так…

Пауза. И Ланежа осенило – если в списке появились духи, то может, Жнец скажет, какому богу может грозить смерть?

– А боги… – осторожно спросил Ланеж. – Боги в твоем списке есть?

– Я не забираю жизнь богов, – пожал плечами Жнец, встав наконец нормально. – Не моя компетенция, во-первых, боги абсолютно бессмертны, во-вторых.

– Дай мне немного времени – постараюсь раскрыть тайну с духами.

– Хорошо. Этим ты поможешь мне, – решил Жнец, затем снова смерил собеседника внимательным взглядом. – Я чувствую в тебе перемену, снежный бог, – протянул он, убирая свиток и ведомость в суму. – Ты стал… человечнее, что ли? Говоришь по-другому… Если дело в твоей наликаэ, то я на прощание повторю тебе то, что всем твердит Тилар. Богам не следует привязываться к тому, что преходяще, и прежде всего к смертным – потому что смертные рано или поздно уходят в его царство, откуда уже не возвращаются.

Да. Тилар любил читать нравоучения на эту тему. Ланеж раньше благополучно пропускал их мимо ушей, но теперь…

– А ты был там? – медленно спросил Ланеж, у которого от этих слов мороз прошелся по и без того холодной коже.

Жнец кивнул.

– И что там?

– Тени, Ланеж. Тени тех, кто когда-то ходил по земле. Одни развеиваются, другие перерождаются, третьи остаются. Зависит от них самих. От их устремлений. Тилар лишь свершает над ними суд. Мы можем туда пройти… но мы не в силах ничего изменить.

Предупреждение Сулу снова вспыхнуло в памяти. И, страшась ответа, но пересиливая себя, Ланеж спросил:

– Жнец… а что происходит с теми смертными, чей путь обрывается досрочно?

* * *

Гостеприимство Радужки и великой богини исцеления отличалось от такового со стороны Анихи, но Рэлико без колебаний предпочла бы их компанию. Если бы был выбор, конечно.

Едва Ланеж уехал, Радужка выглянула наружу, потянула ее в храм и, проведя в малое святилище, где Рэлико до сих пор ни разу не бывала, вытолкнула вперед, к строгой каменной статуе. Красивая женщина, но аскетичная и строгая, руки сложены на животе, с запястья свисает простой браслет с символом целительства…

– Чего стоишь? Поздоровайся! – шепнула Радужка.

Спохватившись, Рэлико ойкнула и послушно поклонилась.

– Приветствую тебя, о великая!

А когда выпрямилась…

Статуя взирала на нее холодным взглядом серых глаз. Веки медленно моргнули, и на Рэлико от неожиданности напала икота.

– Невежливо, – проскрипела статуя. – Но пусть остается.

– Она раньше не оказывалась среди богов, – смеющимся тоном пояснила Радужка. – И не знает наших путей. Статуя в храме действительно может стать вместилищем бога,

Рэлико, хоть это и не часто бывает.

– По-хорошему, и не должна знать… Постой-ка. – Каменные глаза снова открылись и удивленно расширились. – Ланежа?!

Даже в каменном, глухом голосе статуи прорезалось потрясение.

Радужка кивнула.

– Я тоже удивилась, – с улыбкой заверила она. – Так я покажу ей комнату?

– Да. Пусть остается. А ты после вернись… поговорить с тобой хочу, – грозно сообщила статуя. – Наставление прочту… о скрытности.

– Я сама узнала о ее существовании с полчаса назад! – возмутилась Радужка, но как-то вполсилы, и ясно стало, что не всерьез это все, и сердится Анестея тоже не всерьез. Хотя думать о статуе как о живой, настоящей богине было одновременно и жутко, и странно, и интересно.

Радужка затем повернулась к Рэлико.

– Идем, покажу тебе святая святых – будешь жить в малой обители богини, такие при каждом храме имеются. Арати отдыхает там же.

Провела ее по узкому коридору к какой-то нише, в которой обнаружился проход, скрытый тяжелой занавесью. За ним таилась крошечная комната, где и впрямь все дышало целительным покоем. И как-то незаметно успокоилась ноющая после долгой скачки спина, и ноги перестали дрожать, а голова – кружиться.